Дата

Я пару лет не пишу в ЖЖ... но я подписана на рассылки от него. В последнее время там появилась новая - что вы писали в этот день в другие годы. Очень ностальгическая такая рассылка. Так вот благодаря ей я выяснила,что сегодня исполняется 18 лет моему первому слэшу Написанному, читать я начала на годик где-то раньше.
Хех... как это было мило, невинно... в духе Леголасья Сплошной юст и светлая печаль. И правда - ностальгия

---

Фамилиар, глава 9

в которой внезапно много экшена. И магии.
Текст на Фикбуке

Глава 9

Черный пес осторожно двигался по бывшему дну озера. Колдун шагал рядом с ним, стараясь не отставать ни на шаг, чтобы в любой момент иметь доступ к магическому потоку. Если бы у них был настоящий контракт, это не было бы проблемой. Длительный магической контракт позволял колдуну и фамилиару взаимодействовать на расстоянии до трех шагов, а постоянный союз увеличивал это расстояние раз в пять. Но для заключения длительного контракта требовалось, чтобы обе стороны произнесли заклинание, а Тьен сейчас не был на это способен. Поэтому колдуну приходилось разрывать внимание между тем, чтобы держаться за шерсть на холке пса, и тем, чтобы вслушиваться в магические колебания вокруг них. Пока что все было тихо, и это само по себе было подозрительно.

Тьен продолжал медленно идти вперед. Ледяные стены с обеих сторон поднимались уже выше человеческого роста — озерцо оказалось глубоким. Колдун с фамилиаром буквально шагали по костям, периодически под ногами раздавался хруст, и Рен невольно морщился. С другой стороны, здесь хотя бы не оказалось ила, иначе вся эта задача мгновенно стала бы гораздо грязнее.

Тьен замер, напрягшись, его короткий хвост оживленно шевельнулся. Рен покрепче вцепился в шерсть и позволил псу потянуть его в сторону. Вскоре он тоже увидел: почти у самого основания ледяной стены, той, что была слева от них, что-то сверкнуло. Тьен ткнулся носом в черное пятно, оказавшееся куском ткани, когда-то бывшей, очевидно, крестьянской блузой. Рядом виднелся человеческий череп, а под ним… Рен наклонился, не выпуская из пальцев собачью шерсть, поискал глазами, нашел обломок палки и ею уже подцепил то, что привлекло его внимание. Дешевый посеребренный амулет на шнурке. Как он только сохранил блеск, пролежав в воде пять лет?

Рен приподнял палку со своей находкой повыше, разглядывая камушек, вделанный в амулет. Наверняка цветная стекляшка. Что там за символы вокруг нее? Он поднес амулет поближе, но пес громко зарычал и колдун немедленно опомнился. Прислонился к псу боком, освобождая таким образом руку, протянул ее к амулету, задействуя сканирующие чары, и чуть не подавился воздухом. Какая там стекляшка! Вовсе не останки самой ведьмы были источником потока силы, магический омут совершенно точно подпитывался вот через этот самый камень. Как только такая вещь попала в руки деревенской старухе?

Пес заворчал, Рен рассеянно похлопал его по холке.

— Ты молодец, правда, молодец. Давай выберемся на берег, там можно разложить все нужное и закрыть эту дверцу.

Пес заворчал еще громче, прижимаясь к ноге колдуна. Тот выпрямился, держа палку с амулетом на вытянутой руке. Прикасаться к этой вещи совершенно точно было нельзя. Но вот когда он перекроет поток, обезопасит амулет, можно будет спокойно, не торопясь, исследовать его, разобраться, как он работает…

— Ай! — Колдун чуть не выронил палку, когда зубы пса ухватили его за коленку, не больно, но весьма ощутимо. — Что ты…

Он наконец отвлекся от неуместных размышлений и заметил то, на что пытался обратить его внимание Тьен — уже знакомый магический гул, отдающийся дрожью в зубах, в костях. Увлекшись находкой, Рен почти забыл про омут. А вот омут про них не забыл. И ведь они как раз находились на середине озера, в самом опасном месте.

Вцепившись одной рукой в холку пса, который уже не ворчал, а скулил, Рен бросился вперед к берегу, на ходу формируя магический кокон. Еле успел — сзади закрутились волны магии, что-то ощутимо ткнулось в кокон, но он выдержал. Еще один толчок, снова безуспешный. До настоящей суши оставалось всего шагов семь, ледяные стены были всего по плечо высотой, когда они вдруг сдвинулись с места навстречу друг другу, стремясь захлопнуть капкан. Колдун прибавил ходу, пытаясь одновременно удержать кокон и произнести формулу, отменяющую заморозку. Еще три шага. Сзади отчаянно взвизгнул пес. Холодная волна окатила ноги колдуна, он в прыжке упал на траву, отбросил в сторону амулет и мгновенно перекатился на спину.

Озеро снова было на месте, от центра его расходились по поверхности круги. Тьен лежал наполовину в воде, отчаянно царапая передними лапами землю. Из глубины озера снова наползал знакомый магический гул. Где-то сбоку в траве засветился отброшенный амулет. Только не все сразу, только не все сразу!

Первым делом колдун бросился вперед, подхватил Тьена за плечи и рванул к себе, прочь из воды. Пес громко заскулил. Его задние лапы беспомощно тащились по мокрой траве. Рен решительно зачерпнул через фамилиара силы, попутно подхватив отголосок острой боли. Похоже, ледяные стены все же успели зацепить Тьена прежде, чем расплескаться обычной водой — задние лапы и таз зверя были раздроблены сильнейшим ударом. Лечить его не было времени. Но если фамилиар потеряет сознание или умрет, колдун окажется без доступа к силе.

— Прости, — пробормотал Рен, накладывая мгновенное обезболивающее заклинание. Пес замолчал, тяжело дыша. Его задняя половина должна была онеметь. Это ничего не исправит, не остановит внутреннего кровотечения, но позволит фамилиару продержаться в сознании еще немного.

Дальше — амулет. Рен подтащил его ближе. Накрыл все вместе — себя, Тьена и амулет — еще одним коконом. Это даст им минуту времени. Колдун вытряхнул из сумки все припасенные пузырьки, отыскал нужный, зубами вытащил пробку и принялся дрожащими руками высыпать струйкой черный порошок, стараясь, чтобы линии получились ровными. Амулет засветился ярче. За спиной что-то грохнуло, магический кокон задрожал, истончаясь, словно из него вытягивали силу. Энергия омута пыталась добраться до них во что бы то ни стало.

Рен положил ладонь на голову Тьена, зачерпнул силы, старательно игнорируя подступающее отчаяние, лишь отметив, что при постоянном потоке силы к нему стали просачиваться не только физические ощущения, но и эмоции фамилиара. Мысленно повторил формулу заклинания прежде, чем произнести ее вслух и коснуться пальцем линии черного порошка. Крупинки задрожали, поднялись над землей, образовывая правильную полусферу. Последнее слово — и они устремились к центру, облепляя амулет сплошным слоем. Свечение исчезло с яркой вспышкой. Рен проверил, осторожно прикоснувшись к амулету. Притока силы больше не было, дверца захлопнулась. Отлично, минус одна задача. Не расслабляться.

Колдун снова повернулся к озеру. Его поверхность вспучилась горбом, выпустила темные щупальца, все как одно протянувшиеся к ним с Тьеном. Здесь придется поработать руками. Он все же не зря полночи крутился, припоминая известные заклинания. Рен коротко взглянул на фамилиара и случайно поймал его взгляд, тусклый и усталый.

— Еще немного, пожалуйста. Продержись еще немного.

Тьен моргнул. Рен решил считать это согласием, устроил голову пса у себя на коленях и потянул на себя еще больше силы. Обе руки — вперед, чтобы сформировать из чистой силы воронку-фильтр, через которую прольется застоявшаяся грязная энергия. Так хозяйки сливают из кастрюли бульон, очищая его от пены и жира, Рен не раз наблюдал, как это делает Мара. Теперь еще два заклинания — испепелить «грязь» и рассеять освободившуюся чистую энергию, вернуть ее в общий поток, текущий сквозь все живое. Все.

Колдун медленно опустил дрожащие руки. Снял кокон и устало сгорбился над лежащим на его коленях псом. Работа была выполнена, деревня в безопасности. А вот Тьен…

Колдун стиснул зубы и снова выпрямился. Положил теперь уже обе ладони на тело пса и принялся оценивать ущерб. Дело было плохо. Очень плохо. Раздробленные кости, раздавленные органы, обильное внутреннее кровотечение. Это все можно было исправить… если бы Тьен продержался еще минут пятнадцать, но на это было мало надежды. Фамилиар дышал слабо, еле слышно, глаза его были полуприкрыты.

— Так, — сказал Рен, не зная точно, к кому обращается — к себе или к Тьену. — Сейчас мы тебя вылечим. Тебе нужно просто дышать, слышишь? Дышать и не терять сознания. Ты должен продержаться. Держись.

Продолжая бормотать бессмысленные слова, он подцепил поток силы и принялся по кусочкам собирать обратно кости и сосуды. Поток был не таким широким и устойчивым, как раньше, он дрожал и прерывался, и это отнюдь не ускоряло процесса.

— Держись же, болван, — бормотал колдун. — Чтобы спасти тебя мне нужен ты, неужели непонятно? Держись.

Перед его мысленным взглядом вдруг возникло лицо Изи. Рен отмахнулся, но образ не исчезал, словно кто-то тыкал им прямо ему в сознание. Ну да, не кто-то, а Тьен. Надо же, теперь он может делиться и образами?

— Я слышу, слышу. Изи. Что с Изи? Что ты хочешь сказать?

Кости постепенно выстраивались заново. Теперь остальные органы. Образ Изи стал еще ярче, к нему добавилось ощущение тепла. Заботы. Любви.

— Вот именно! Если ты так заботишься о сестре, то ты продержишься, потому что лично я не собираюсь с ней возиться. Терпеть не могу детей. И прежде, чем ты вспомнишь про Мару, вспомни так же, что я хозяин дома, а она лишь прислуга. Мое слово закон.

Колдун мысленно хмыкнул, представляя, что Мара сказала бы на это заявление. Но Мары здесь не было, и Рен не собирался разыгрывать сцену «обещание умирающему».

Колдун уже почти полностью восстановил кости, ткани и органы Тьена, оставалось лишь избавиться от лишней крови в брюшной полости и слегка подстегнуть организм, когда поток силы просто взял и иссяк. Рен моргнул пару раз, не сразу поняв, что случилось. А когда понял, то чуть не закричал от досады. Сердце. Дурацкое сердце, которое не выдержало шока. Почему он не подумал укрепить его? И именно сейчас, когда все остальное было уже практически здоровым!

— Ну нет, — прорычал он. — Ну нет. Даже не думай.

Стиснув зубы, он потянулся к силе напрямую. Она привычно обожгла, плеснула кипятком изнутри, пролилась жидким огнем по пальцам, и Рен направил ее короткими толчками в замершее сердце фамилиара. Секунда, три, десять… а потом оно дрогнуло и забилось снова. Еще немного — избавиться от последних следов травмы, проверить еще раз все системы и органы. Все. Вот теперь точно все.

Рен отпустил силу и устало согнулся, уткнувшись лицом в грязную черную шерсть. Теплый собачий бок медленно вздымался дыханием, где-то там, под ребрами, билось здоровое сильное сердце. Его стук заглушало тяжелое дыхание самого колдуна. Раскалывалась голова, отчаянно ныли спина и оба колена. Промокшая одежда неприятно холодила тело, того и гляди — проберет дрожь.

«Ну вот, теперь уж я точно совсем старый», — подумал вдруг Рен. — «Старый и бесполезный».

Он невесело рассмеялся.

Рен не знал, сколько времени прошло, прежде чем прятавшиеся на краю впадины крестьяне решились спуститься к воде. Пришлось подниматься на ноги и делать вид, что колени не дрожат от напряжения и всего пережитого. Пришлось уверенным тоном сообщать, что опасность миновала и озеро теперь никому ничем не угрожает. Если они выполнят одно маленькое условие.

Потом колдун с фамилиаром сидели на траве в сторонке, пока крестьяне бегали за подмогой. Не то чтобы она им требовалась, но, судя по всему, им не хотелось иметь дела с останками ведьмы без поддержки половины деревни. Рен воспользовался этой задержкой, чтобы найти среди рассыпанных им пузырьков укрепляющее зелье и выпить его. Он честно предложил Тьену разделить его на двоих, но пес фыркнул и отвернулся. Что ж, с ним-то все и так было хорошо. По крайней мере физически. А с эмоциями, вызванными пережитой почти-смертью, все равно не помогло бы справиться ни одно зелье.

Вернувшиеся крестьяне принесли с собой лопаты и пустой гроб. Колдун не стал интересоваться, откуда они его взяли. Он просто молча развел руки, второй раз за сегодня раздвигая воды озера. Тьен, не дожидаясь просьбы, затрусил вперед, указывая дорогу к скелету ведьмы. Его переложили в гроб, и процессия проследовала к деревенскому кладбищу. Там колдун молча дождался, пока была выкопана могила, пока в нее опустили гроб и снова засыпали его землей. Наконец под внимательными взглядами всех присутствующих он развеял над свежим холмиком очередной порошок из своей сумки и пробормотал несколько слов. В этом не было особой необходимости — эти кости всегда были всего лишь безобидными костями, но колдун прекрасно знал крестьян и знал, что иначе они не поверят, что он выполнил свою работу.

Наконец большинство собравшихся разошлись. Один из старейшин деревни пригласил колдуна в свой дом на обед. Колдун посмотрел на пса, пес ответил ему коротким взглядом — и Рен вежливо, но твердо отказался от приглашения. Он просто хотел вернуться домой и точно знал, что Тьен разделяет это желание.

Конечно, для этого им предстояло еще преодолеть две с половиной лиги, отделявшие их от дома. Пешком. Суставы Рена протестовали на каждом шагу, настолько, что на середине пути ему пришлось остановиться, свернуть с дороги и найти себе палку, на которую можно было бы опираться.

Когда впереди уже стал виден дымок, поднимавшийся над крышей, Тьен вдруг преградил путь колдуну и пристально уставился ему в глаза.

— Ну что еще? — недовольно проворчал тот.

Пес одним движением поднялся на задние лапы, одну переднюю положив на плечо колдуну, а второй хлопнув его по лицу. Рен отпихнул самовольную конечность и принялся отплевываться.

— Это еще что такое?

Тьен обернулся в сторону дома, потом снова посмотрел на колдуна. Снова хлопнул его лапой по губам. В голубых глазах читалась отчаянная просьба.

— А, — выдохнул Рен. Шагнул назад, стряхивая с себя лапы пса. — Не хочешь, чтобы я говорил Изи о том, что с тобой случилось?

Пес коротко гавкнул.

— Мне все равно. Я промолчу. Если ты не проболтаешься о том, что я пользовался силой напрямую. Не хочу слушать ворчание Мары.

Тьен наградил его отвратительно понимающим взглядом и гавкнул еще раз. Рен кивнул в ответ, надвинул поглубже капюшон плаща и зашагал вперед.

Они не успели даже дойти до забора, как из дверей вылетела Изи и с радостным криком бросилась им навстречу. Следом вышла Мара, остановилась на пороге, наблюдая, как девчушка с размаху виснет на шее пса. Тьен быстро обнюхал ее лицо, провел по щеке языком, она засмеялась, отмахиваясь. Колдун поморщился и двинулся дальше, но через пару шагов его чуть не сбили с ног. Изи, отпустив брата, обхватила колени Рена и радостно завопила:

— Вы вернулись!

Колдун устало закатил глаза, снисходительно погладил русые кудряшки, старательно игнорируя предательское теплое чувство, растущее в груди. Он всего лишь был рад возможности отдохнуть в домашнем тепле.

Взгляд Мары, встретившей его в дверях с распахнутыми объятиями, говорил о том, что лично ее его суровый вид не обманул ни капли.

---

Фамилиар, глава 8

в которой описываются деревенские нравы, а колдуну приходится поработать
Текст на Фикбуке

Глава 8

В доме кузнеца было тесно. Помимо самого хозяина, его жены и ребенка здесь были оба крестьянина, приведших колдуна, трое старейшин и еще пара гостей, которых никто не звал, но которые все равно заявились поглазеть на необычного гостя.

Сам он сидел на лавке во главе стола, на месте, которое уступил ему хозяин дома. Черный пес улегся у него в ногах и внимательно изучал собравшихся вокруг людей. Они же тем временем пытались вспомнить, что случилось в деревне пять лет назад.

— Это все Эрван затеял. Тогдашний старейшина. Его корова молочная — лучшая в деревне была корова — заболела и перестала молоко давать. А потом внучка его младшая умерла, до года не дожив. Ну он и объявил, что это все, мол, бабка Лу виновата, что она порчу на его дом напустила.

— А я говорю, это Ронан придумал. Все кричал, что как бабка Лу пройдет мимо его дома, так в подвале сразу все молоко киснет.

— Так Ронан же на племяннице Эрвана женат, он его первый приспешник был.

— Ну а за Ронаном, конечно, дружки его сразу подхватили. Мол, точное дело, ведьма она, порчу творит.

— А она и впрямь была? Ведьмой? — уточнил колдун.

Обычно ведьмами в деревнях называли женщин со способностями, никогда не обучавшихся магии, полагавшихся исключительно на интуицию и случайное везение. Мужчины, чувствительные к магии, обычно выбирали подходящую профессию, заучивали несколько формул, передающихся от мастера к подмастерью, и этим довольствовались. Вот как здешний кузнец, в чьих работах: серпах, ножах да гвоздях, сложенных на полках, прослеживалась магическая искра. И если он при этом и старел чуть быстрее своих ровесников, то не намного — много магии таким путем не зачерпнешь. Женщинам по деревенским понятиям профессии не полагалось, а потому их вообще никто ничему не учил.

— Ну так что, была она ведьмой?

— Так тут ведь как, сударь колдун. Одни говорят, что была, другие — что слухи это и глупости.

— Она травами лечила людей, — вставила тихо жена кузнеца. — Еще когда я маленькая была, мать меня к ней водила.

— Ну вот Эрван и заявил, что, мол, раз лечить может, значит может и уморить. Что она коров портит, что на молодух бесплодие наводит, что с волками разговаривает, а они потом скот режут.

— Подговорил других старейшин, чтобы, мол, казнили ее.

Колдун перевел взгляд на старейшин.

— Это еще до меня было, — немедленно спохватился один, — не был я тогда старейшиной.

— А я болел тогда, дома лежал.

— А я сразу против был, говорил что нельзя убивать. Ну из деревни выгнать еще куда ни шло, а убивать ведьму — разве ж можно! Только они меня не слушали. Эрван упрямый был, что твой осел. Собрал зятьев своих да их дружков, и пошли они к дому бабки.

— Ну и того… связали ее, значит, и в озеро бросили, — неловко завершил историю последний рассказчик.

Рен устало закрыл глаза.

— А они не побоялись, что она нашлет порчу на них, раз так верили, что она это может?

— Так тут ведь как… — вздохнул Лем. — Верили они или нет, это еще неизвестно. Кричали они много чего. А как бабки Лу не стало, Эрван, значит, заявил, что как он от нее сильнее всех пострадавший, ему, значит, ее дом с садом полагается. Что там теперь его младший сын жить будет.

Колдун поморщился. Картина вырисовывалась неприглядная, но, к сожалению, не редкая. Он уставился на трех старейшин.

— А где теперь тот Эрван?

— Так помер он. Три года как помер.

— А сын его, что в бабкином доме поселился, еще через год уехал. Собрал весь скарб, домашних своих и уехал в другую деревню, к родичам жены. Видно, не жилось ему ладно в доме покойницы.

— А когда начались проблемы с этим озером?

Крестьяне переглянулись.

— С год как?

— Да, прошлым летом.

— Только поначалу никто не сообразил, что дело в озере. Ну пропадать скотина стала… Изредка поначалу. Подумали что лисы или, может, волки. Только оно стало все чаще да чаще случаться.

— А потом Оскаров сын пропал… стали искать его, нашли лишь поясок да следы, в озеро ведущие.

— Хотели озеро обыскать, думали, утонул мальчонка.

— А оттуда как охнуло! Еле ноги унесли.

Рен прекрасно представлял себе, как оно «охнуло», он сегодня имел возможность наблюдать этот феномен в действии. Да и в остальном ему все было ясно, поэтому он решительно поднялся со скамьи.

— Благодарю за информацию, я узнал все, что хотел. Завтра я постараюсь решить вашу проблему. А пока я хотел бы отдохнуть.

Крестьяне зашумели, засобирались. Засуетилась хозяйка, убирая со стола и стеля гостю постель на широкой скамье у очага. Когда все затихло, Рен устало стянул башмаки, лег на спину поверх перины, предварительно прибегнув к помощи Тьена и сотворив небольшое заклинание против клопов и клещей. Уставился на закопченый потолок и принялся перебирать в уме амулеты и заклинания, которые могут пригодиться завтра.

Проблема была в том, что специализированных методов на такой случай не существовало, хотя сам по себе он был нередким. Вопреки народным поверьям при гибели колдуна вовсе не все его чары и заклинания теряли силу. Особенно это касалось магии, использованной перед самой смертью. В старые времена была даже своего рода мода на предсмертные заклинания-ловушки. Если его создатель умирал не самой естественной смертью, заклинание срабатывало, превращая его тело в источник неуправляемого магического потока. Неуправляемого, но нацеленного на виновников смерти заклинателя.

Деревенская старуха, конечно, не знала ничего о подобных заклинаниях. Однако она наверняка пыталась защищаться и, может быть даже неосознанно, открыла себя для потока силы. Которая, не будучи использована, просто копилась вокруг тела, направляемая последним желанием ведьмы наказать обидчиков. И как вода, скопившаяся в яме, застаивается и тухнет, так и магия в месте гибели ведьмы застоялась и исказилась и породила… вот то, что породила. Нет, нечисти в мире действительно не существовало, то, что таилось на дне озера, было не разумнее активного вулкана или зыбучих песков, но от этого оно не становилось менее опасным.
И источником всего этого было тело ведьмы, точнее то, во что оно могло превратиться за годы на дне озера. Оставалось решить задачку — как добраться до останков и при этом не позволить магическому омуту поглотить себя.

Рен раздраженно повернулся на бок, мысленно ругая себя за то, что ввязался в эту историю. Безусловно задача была интересной, но сопровождающая ее история оставляла отвратительное послевкусие. Одна мысль о здоровых мужиках, без зазрения совести расправившихся с беспомощной старухой, отбивала всякое желание помогать и им, и тем, кто их не остановил. Колдун напомнил себе, что не считая главного виновника, Эрвана, который еще неизвестно даже, отчего умер, больше всего пострадали от магического омута ни в чем не повинные животные. И дети. Дети никаких преступлений не совершали, было несправедливо, что им приходилось расплачиваться за чужие поступки.

Колдун вздохнул и снова перевернулся на другой бок. В следующий момент ему в лицо ткнулось что-то лохматое и мокрое. От неожиданности он чуть не закричал, но тут раздалось раздраженное рычание, и он сообразил, что прямо перед ним сидит Тьен.

— Чего тебе? — тихо проворчал колдун.

Пес фыркнул и тяжело плюхнулся на пол всем телом, словно намекая — хватит вертеться, пора спать. Что самое печальное, он был прав. Завтра предстояла нелегкая работа. Рен покрепче закрыл глаза и постарался выбросить из головы все посторонние мысли.

Встали они, как водится у деревенских, с первыми лучами солнца. После быстрого завтрака, накрытого хозяйкой, колдун взял сумку с запасом зелий и решительно вышел из дома. И тут же остановился, наткнувшись на небольшую кучку любопытных, уже поджидавших его.

— Я собираюсь колдовать, — уточнил он в их сторону. — Это будет довольно опасное колдовство. Всякое может случиться. В том числе заклинание может отрикошетить и повредить тем, кто находится рядом.

Любопытные переглянулись. Кое-кто попятился и исчез за углом. Другие остались. Колдун пожал плечами. Он их честно предупредил, а значит, любые последствия будут не на его совести.

Игнорируя зрителей, колдун направился к озеру. Тьен шагал возле его левой ноги, как примерный фамилиар. В бледном свете холодного утра над поверхностью воды клубилась легкая дымка. Выглядело озеро на удивление безобидно, ничем не выдавая опасности, таившейся на его дне.

Дно. Нужно было добраться до дна озера и найти там останки ведьмы. И при этом не позволить застоявшейся магической силе прикоснуться к себе. Колдун сунул руку в сумку, извлек один из заготовленных пузырьков и осторожно, по широкой дуге, высыпал его содержимое в воду озера. Заботливо спрятал пузырек, сделал шаг назад. Встряхнул руки и поддернул рукава. Оглянулся и увидел на краю углубления вчерашних своих двух проводников.

— Не подходите ближе. Мне придется несколько… переместить воду.

— Куда это переместить?

Колдун отмахнулся и снова повернулся к озеру. Черный пес прижался к его бедру, позволяя тянуть через себя поток силы, не задействуя руки. Руки нужны были для другого. Рен поднял их ладонями вниз, пробормотал первую часть заклинания. Развернул ладони наружу, с усилием развел, завершая формулу.

Это заклинание ему когда-то показал отец. Флориан Левари был серьезным, иногда даже скучным человеком. Но однажды, когда маленький Рен поправлялся от ветряной оспы и упрямо отказывался умываться, в редкой для него попытке развлечь сына отец легким жестом раздвинул воду в фарфоровом тазу. Фокус мгновенно заставил мальчика забыть о болезни и капризах. Он так ему понравился, что Рен потом целый месяц тренировался на чашках, блюдцах и тарелках, даже во время обеда. Чем не раз вызывал недовольство матери, требовавшей от него «не играть с едой и с уважением относиться к магии».

Озеро было гораздо больше тарелки с супом. Но и Рен был уже не маленьким ребенком, а главное — рядом с ним был настоящий совместимый фамилиар. Поэтому его ладони почти не ощутили сопротивления, когда вода в озере принялась медленно расступаться.

За спиной послышались удивленные возгласы, но колдун не уделил им внимания. Внимание его было сосредоточенно на двух половинках озера, медленно отодвигавшихся друг от друга. Лучше всего было бы действительно переместить их в другое место, но насколько колдун разглядел окрестности, подходящего углубления тут не наблюдалось, копать яму вручную было бы слишком долго, а создание ее магически требовало слишком много энергии. Вместо этого Рен зачерпнул еще силы и произнес заклинание заморозки, активируя добавленное в воду зелье. Внутри воды возникли смутные разводы, которые немедленно принялись расползаться, словно морозные узоры на окне зимой. Колдун подождал, пока вода не промерзла насквозь, и осторожно убрал руки. Две огромных льдины не шелохнулись.

Рен нервно перевел дыхание, машинально погладил по шее Тьена. Тот даже виду не подавал, что только что перенаправил большое количество силы. Рен не работал с таким объемом со времен Анны. Ах, если бы такая возможность была у него тогда, когда… Он тряхнул головой, прогоняя посторонние мысли, и двинулся вперед. Пес зашагал рядом.

Подойдя вплотную к тому, что было раньше краем озера, колдун остановился. План был простым — отодвинуть воду, найти останки ведьмы, перекрыть идущий через них поток и безопасным образом избавиться от застоявшегося запаса магической энергии. И, пожалуй, достойно предать останки земле. Это было бы правильно.

Найти на обнажившемся дне старые кости оказалось несложно. Сложно было понять, которые из них принадлежали ведьме. Рен почему-то не задумывался о том, что происходило с телами поглощенных омутом животных и детей. Точнее, он наивно считал, что они поглощались полностью. Ему точно не приходило в голову, что вытянув из них всю жизненную энергию для собственной подпитки, омут оставлял скелеты, обтянутые пергаментно-тонкой кожей. Их на дне оказалось много. Очень много. Как среди них найти нужные кости и при этом не прикоснуться ни к чему опасному, было не понятно.

Возле ноги колдуна завозился пес. Сделал осторожный шаг вперед, принюхался. Колдун оживился.

— Ты! Ты ведь можешь найти в этом месиве человеческие останки?

Пес фыркнул и кивнул.

— Тогда ищи. А я буду защищать нас обоих.

Пес бросил на него короткий взгляд, словно размышляя, доверять ли этому обещанию. Но потом повернулся и принялся медленно прокладывать себе путь среди птичьих скелетов, водорослей и ракушек.

---

Если слишком долго откладывать поход в магазин в надежде. что закончится дождь - он таки закончится. и сменится снегом, по полной программе - с ветром в лицо и прочими радостями весны

С наступающим, так сказать

---

Фамилиар, глава 7

в которой у героев появляется работа.
Текст на Фикбуке

Глава 7

Колдун, недовольный тем, что его заставили оторваться от книг и мрачных мыслей, выглядел еще более суровым, чем обычно. Он сидел на высоком стуле с резной спинкой и его тяжелый взгляд заставлял крестьян втягивать головы в плечи и толкать друг друга, не решаясь заговорить. Молчание Рена тоже не способствовало их разговорчивости.

Изи наоборот, так и распирало от любопытства, и это было ясно каждому, кто ее знал. Очевидно поэтому Тьен уселся ей на ноги, чтобы не дать вмешаться в разговор взрослых.

Мара полюбовалась на эту картину, тяжело вздохнула и обратилась к посетителям.

— Ну давайте, расскажите… сударю колдуну то же, что рассказали мне.

Крестьяне — их, как выяснила кухарка, звали Жиль и Лем — еще немного попихали друг друга в бок, а потом заговорили, перебивая и заканчивая предложения друг за другом.

— Ну так, значит, я ж и говорю, нечисть у нас завелася, людей жрет…

— … скотину тоже, коз там, гусей…

— А три дня назад, значит, корова пропала…

— … ее последний раз ровно у того озера и видели…

— А теперь веревка одна осталась.

— И колокольчик.

— Видать, выплюнула.

— Кто, корова? — завороженно спросила Изи.

— Да нет же, нечисть! — хором ответили крестьяне и выжидающе уставились на Мару, потому что глазеть на колдуна они боялись.

— Нечисти не существует, это прекрасно всем известно, — проговорил наконец Рен, морщась.

— Оно, конечно, вам видней, сударь колдун, — закивал Лем. — Вы человек ученый. Только ведь скотина-то пропадает. И люди тоже.

— Может, у вас просто стая волков завелась? — предположила Мара.

— Или медведь! — подхватила идею Изи.

— Может, значит, оно и так, — снова закивал крестьянин. — Только следы-то в озеро ведут. Где это видано, чтобы медведь в озере сидел?

— Какие следы? — подался вперед колдун. — Нечисти?

— Не-е-ет! Нечисть, она ж на то и нечисть, чтоб следов не оставлять, — уверенно заявил крестьянин. — Звериные следы и человечьи. К озеру подходят и, значит, того. Исчезают.

— Помогите, сударь колдун! — подхватил его товарищ. — Уж больно страшно. И детишков жалко. Детишков оно двоих утащило.
— А уж мы в долгу не останемся, значит, расплатимся за работу-то. Вот. Всей деревней собрали вам…

Он извлек из-за пазухи сверток, развернул и продемонстрировал горсть разношерстных монет.

— Хорошо, я возьмусь за эту работу. — Колдун поднялся. — Убери пока это. Об оплате договоримся потом. Вы, конечно, пришли пешком?

Крестьяне согласно закивали. Колдун поморщился. Его суставы сегодня вели себя прилично, но пешая прогулка в пару лиг вряд ли пойдет им на пользу. Впрочем, к боли он давно привык.

— Ждите здесь, мне нужно собрать кое-какие полезные вещи. Мара, боюсь, я не успею вернуться к ужину, поэтому не ждите меня.

— Стой-стой-стой… Как это — не ждите? Ты что же это... — Мара покосилась на крестьян и сменила тактику. — Я помогу собрать все нужное.

Колдун с кухаркой исчезли наверху, Изи немедленно пустилась по лестнице следом за ними. Черный пес удостоил крестьян такого грозного и подозрительного взгляда, что они почти перестали дышать, и тоже покинул кухню.

В своей комнате колдун торопливо перебирал пузырьки и свертки в ящике стола, решая, что может пригодиться. Мара стояла в дверях, упершись руками в бока, и не сводила с него взгляда.

— Ты что же, один в деревню собрался? — выдохнула она.

Рен перевел на нее взгляд, пожал плечами.

— Конечно.

— Тебе придется там колдовать.

— Конечно.

— Рен, прекрати, ты все равно не переупрямишь меня. Если ты собираешься колдовать, значит я иду с тобой.

— Мара…

— Что Мара?

— Ты не можешь оставить девочку одну.

— Я тоже хочу с вами! — немедленно вставила Изи.

— Нечего тебе там делать, — отрезала Мара и снова повернулась к колдуну. — Малышка может прекрасно сама о себе позаботиться денек-другой. Тем более она не одна, с ней Тьен, он за ней присмотрит.

— Но лучше будет, если за ними присмотришь ты.

— Лучше будет, если я присмотрю за тобой!

— Мара, — вздохнул колдун, отложил сумку и взял кухарку за плечи. — Мы оба понимаем, что есть два варианта. Либо крестьян просто напугал обычный зверь, все обойдется без магии, и твоя помощь мне не понадобится. Либо в происходящем все-таки задействована магия, мне придется ее нейтрализовать, и тогда твоей помощи все равно будет недостаточно.

Мара поджала губы.

— И что? Ты потратишь собственные силы на то, чтобы спасти их коров? Сколько еще, Рен? Сколько ты готов потерять — год, три, пять?

— У меня нет выбора. Чего ты от меня хочешь? Чтобы я отказался помогать им? Тогда тебе не стоило их впускать в дом. Как я должен им теперь отказать?

Мара закрыла глаза и глубоко вздохнула.

— Ты мог бы взять с собой Тьена.

— Мара, мы об этом уже говорили.

— Ты мог бы спросить его.

— У меня нет никакого права просить…

— Отлично, значит, попрошу я, — отрезала кухарка и повернулась к псу, которого обнимала Изи, наблюдавшая за всем этим спором. — Пожалуйста, Тьен, прошу тебя. Этот упрямый дурак сейчас отправится туда и будет использовать силу напрямую, выжигая собственную жизнь, потому что он не умеет просить. Вы же совместимы… Он может заплатить тебе за работу, как за обычный контракт. Пожалуйста?

Тьен внимательно выслушал речь Мары, не спуская с нее глаз. Потом перевел вопросительный взгляд на колдуна.

— Ты не обязан соглашаться, — пробормотал тот.

Пес фыркнул, повернулся к Изи и лизнул ее в щеку.

— Конечно, Тьен, — закивала она. — Я буду хорошо себя вести.

Стуча когтями по полу, Тьен подошел к колдуну, сел на хвост и медленно поднял переднюю лапу. Рен удивленно задрал брови, потом протянул руку и осторожно пожал эту самую лапу, скрепляя самый странный в своей жизни краткосрочный контракт.

Конечно, когда Рен уже собрался и накинул свой теплый плащ, Мара спохватилась, что ему надо дать с собой еды, и кинулась складывать припасы во вторую сумку. Потом Изи все же попыталась уговорить колдуна взять ее с собой. Потом кухарка строго настрого наказала послушно кивающим крестьянам позаботиться о ее хозяине, обеспечить его теплым ночлегом и сытным ужином, и долго грозила страшными карами, если они не выполнят обещания. Так что, когда колдун с Тьеном и сопровождающими наконец покинули дом, солнце уже коснулось верхушек деревьев и быстро катилось к закату.

Мара замерла в дверях, провожая уходящих взглядом. Изи прижалась к ее коленям. Осторожно погладив кухарку по руке, девочка очень серьезно сказала:

— Ты не волнуйся, Мара. С ними все будет хорошо. Тьен умный и сильный, он позаботится о Рене и защитит его. Ты даже не сомневайся.

— Я не сомневаюсь, малышка, — вздохнула Мара. — Просто…

— Просто он твоя семья.

Мара погладила русые кудряшки девочки.

— Ты права, Изи. Ты совершенно права, — пробормотала она. — Пусть у меня не было своих детей, Рен для меня как родной.

— Только какой же он ребенок? — удивилась Изи. — Он же старый.

Мара судорожно всхлипнула и подхватила девочку на руки.

— Идем-ка в дом, маленькая. Становится холодно.

Весь оставшийся вечер кухарка мысленно твердил себе, что у нее совершенно не поводов волноваться. Это была не первая работа Рена вдали от дома, и более того, на этот раз у него действительно была настоящая помощь, настоящий рабочий фамилиар. Совершенно никаких поводов волноваться.

Колдун, в свою очередь, волноваться даже не думал. Главным его чувством на данный момент было раздражение. На глупых крестьян, от которых совершенно невозможно было добиться внятных ответов на вопросы. На предательски разболевшееся по дороге колено. На самого себе — во что он превратился? Не способен до соседней деревни добраться, не захромав! Раздражение было иррациональным, но колдун его даже приветствовал — оно помогало справиться с болью. Он так сосредоточился на нем, что даже удивился, когда впереди замаячили деревенские домики.

Снова оживившиеся на родной территории крестьяне сообщили, что переночевать он сможет в доме кузнеца. Заодно, мол, и к месту обитания «нечисти» поближе. «А от центра деревни и ее обитателей подальше», — мысленно добавил колдун. Если в городе магия была частью жизни, и даже неграмотные нищие не боялись выпрашивать у прохожих колдунов «зачарованную монетку», в таких вот глухих деревнях колдунов до сих пор опасались и старались как можно реже иметь с ними дело. Рена, впрочем, это устраивало. Не устраивала его перспектива потратить время зря.

— Я хотел бы осмотреть это ваше озеро прямо сейчас.

— Сейчас? — ахнули крестьяне. — Так ведь темнеет уже!

— Сейчас как раз нечисть эта на охоту выйдет.

— Вот и посмотрим на нее поближе, — оборвал их колдун, и мужики не решились с ним спорить.

Вплотную к озеру они, правда, тоже не решились подойти. Показали с края впадины меж двух холмов, в которой лежало озеро, но сами спускаться не стали. Колдун лишь пожал плечами и зашагал вниз сам. Тьен следовал за ним по пятам неотступной черной тенью.

Озером этот водоем назвать можно было с большой натяжкой. В самом широком месте в нем было несколько десятков шагов. Вода была на вид чистой, по краям местами росла сочная зеленая трава, так что не удивительно, что сюда забредал скот. В вечернем полумраке колдун с трудом различал на влажной земле следы козьих копыт, еще чьи-то…

— Мне нужен свет, — пробормотал он, наклоняясь к земле. Оглянулся на Тьена. — Не возражаешь?

Пес понятливо поднырнул под руку, Рен зачерпнул через него немного силы и сотворил летучий огонек-светлячок. В его свете стали видны цепочки звериных следов. Некоторые подходили к самой воде, а затем возвращались обратно к холмам. Некоторые вели в саму воду. А вот цепочек, ведущих из воды, видно не было.

Колдун нахмурился и направил огонек облететь озеро по окружности. Вряд ли он что-то увидит, конечно, тут понадобится сканирующее заклинание. Он сосредоточился на переборе знакомых ему вариантов чар и не сразу заметил, что происходит. Внезапное ворчание пса заставило его резко сосредоточиться.

Огонек, которому полагалось вернуться к ним круговым путем, вместо этого застыл над серединой озерца, дрожа и мигая. Пес зарычал и попятился. В следующий миг и колдун почувствовал это — словно низкий гул на границе слышимости, отдающийся дрожью во всех костях. Только это был не звук, это было что-то магическое. И оно приближалось.

Рен не увидел, но почувствовал, как потоки силы внезапно завернулись спиралью, из ее середины выплеснуло что-то черное и глухое, и словно языком слизнуло его магический огонек. А в следующий момент все пропало, и озерцо снова стало тихим, безобидным, без малейшего следа магии.

Сверху, с края впадины, донеслось испуганное бормотание крестьян. Рен похлопал пса по холке, порадовался, что у него не дрожат руки, и тоже заковылял наверх. В том, что вызвали его не напрасно, он убедился, но решать проблему лучше было на свежую голову. И при дневном свете.

Крестьян увиденное напугало. Но, как ни странно, и подбодрило. Они словно почувствовали, что не зря потревожили страшного колдуна, а потому оживились. Один из них, Лем, даже решился позлорадствовать.

— А вы говорили, мол, не бывает нечисти, сударь колдун. А она вот она, значит. Сидит там в озере.

— А я сразу говорил, — подхватил второй, Жиль, — что упырь это.

— Какой еще упырь, дурья твоя башка, — немедленно возразил первый. — Упыри в воде не водятся.

— А кто ж там, по-твоему, водится?

— Дык понятно кто, мертвяки неспящие.

— Сам ты неспящий, дубина.

Колдун шагал между ними, устало пропуская над головой весь этот спор. Он не собирался тратить силы, переубеждая крестьян. Хотя магической наукой давно было доказано, что весь многочисленный пантеон страшных сказок — все эти неспящие мертвецы, упыри, духи, призраки, кровососы и живоглоты — в природе не существует, крестьяне предпочитали верить не науке, а тому, что рассказывали друг другу темными вечерами под завывание ветра.

— Ты сам подумай, откуда мертвяку в озере взяться? Мертвяки — они ж на кладбище.

— А ведьма?

— Какая ведьма? — остановился колдун.

— Дык старая же. Которую лет пять как в том самом озере утопили.

---

Отчет-февраль

Вы не поверите. но флэшмоб "ни дня без строчки продолжается". И в этом месяце я вообще каждый день выдавала новые строчки, не ограничиваясь вычиткой и редактированием. Конечно, этому во многом способствовал больничный - когда ж еще и писать-то?
Ну и вот результат - 15 тысяч слов за месяц. Я молодец? Я - молодец

---

С первым днем весны, люди!

И с российским днем Кошек

Наша погода сегодня по этому поводу выдала полный спектр - и дождь был, и солнце было, а сейчас вообще снег идет огромными-огромными хлопьями. Веснааа....

---

Фамилиар, глава 6

в которой наконец хоть мельком появляются новые люди, а также выясняется, что у автора склонность к клифхангерам
Текст на Фикбуке

Глава 6

Грядущие дни оказались солнечными. Долгие дожди наконец-то ушли на север, а в их края вернулась почти летняя погода. Рен вовсю пользовался такой возможностью, чтобы погреть свои больные суставы на солнце. Он часами просиживал на крыльце или в вынесенном в сад кресле, водрузив на колени тот или иной тяжелый том, читая то, что и так отлично знал о физиологии фамилиаров, о природе связи между колдуном и фамилиаром, о том, что позволяло фамилиарам менять облик. Устав от повторений, он переключался на книги, посвященные иллюзиям и маскирующим чарам.

Иногда к нему присоединялась Изи. Девочка быстро поправлялась после болезни, и Мара считала, что пребывание на солнце пойдет ей на пользу. После всего произошедшего Изи, похоже, прониклась доверием к колдуну, и часто устраивалась играть с куклой возле его ног. Тьен неизменно сопровождал ее, и в его взгляде доверия было гораздо меньше. Однако Рен льстил себе надеждой, что в голубых глазах читалось что-то, похожее на настороженное уважение.

Сказать честно, Рен был несколько одержим этими глазами. С того момента, как он понял, что ему не чудились человеческие эмоции во взгляде пса, он не мог поверить, что сразу обо всем не догадался. Может быть, потому, что у него не было других способов высказаться, глаза у Тьена были очень выразительными и могли передать множество разнообразных чувств. Даже если в основном среди них преобладали опасение и недоверие. И любовь, когда он смотрел на Изи, это Рен тоже теперь отлично видел. Вот и сейчас…

— Тьен, — позвал колдун, и пес мгновенно повернулся к нему, насторожив уши.

— Я хотел бы провести несколько опытов. Чтобы понять, с каким чарами мы имеем дело. Я сделал подборку сканирующих заклинаний, которые могут в этом помочь.

Пес фыркнул и поднялся на ноги, подходя ближе.

— Я позову Мару? — предложила Изи.

— Зачем?

— Если ты будешь колдовать, тебе нужен твой фамилиар.

— Она не мой фамилиар. — В ответ на неверящий взгляд девочки Рен добавил: — Мы с ней не совместимые.

— А где же тогда твой фамилиар?

— У меня его нет.

— А как же ты тогда колдуешь?

— Никак! Я не колдую! — отрезал Рен. Сжал кулаки, глубоко вздохнул и взял себя в руки. — Но сейчас мне придется это сделать, так что и правда, позови Мару. Для сканирования ее возможностей хватит.

Девочка убежала, а пес остался. Он не сводил с колдуна взгляда, в котором на этот раз опасение мешалось с…

— Не смей меня жалеть! — ткнул пальцем ему в морду Рен. Тьен фыркнул и отвернулся.

Вернулась Изи, с ней пришла трехцветная кошка и запрыгнула сразу к нему на колени. Колдун погладил ее, подхватил струйку силы — такую тонкую и слабую, особенно по сравнению с потоком, который он испытал совсем недавно. Но для заклинаний базового уровня было достаточно и этого. Первые четыре варианта не подошли, но долгое чтение не прошло даром — пятый вариант сработал, заискрил сигналами, и Рен не удержался от довольной улыбки.

— Ну вот, теперь я знаю, как их снять!

— Ты можешь превратить Тьена обратно? — прижала ладошки к груди Изи.

— Нет, пока нет. Но, — поспешил добавить он, когда губы девочки задрожали, — я знаю, как снять маскирующие чары. Они хитроумные, но я тоже не дурак. А без них я смогу наконец разглядеть основное фиксирующее заклинание и начать подбирать ключик к нему. Понимаешь?

Девочка торопливо закивала головой, кошка на коленях довольно мурлыкнула, даже пес подошел поближе.

— Но твоей помощи здесь не хватит, Мара. Прости.

Кошка немедленно спрыгнула на землю, одновременно превращаясь и открывая рот, чтобы возразить, но ее опередил Тьен. Который просто подсунул голову под ладонь колдуна и коротко гавкнул.

— Ты предлагаешь брать силу через тебя? — уточнил Рен.

Пес кивнул.

— Я не знаю, получится ли, — честно сказал колдун. — Я даже не понимаю, как это в прошлый раз вышло, с этими чарами я совсем тебя не чувствую и не должен быть способен…

Пес сильнее прижался головой к его ладони.

— Ну, если ты настаиваешь…

Рен мысленно повторил нужные схемы, запустил пальцы поглубже в шерсть пса и сосредоточился на потоке магической силы. Она попыталась ворваться в него напрямую, но он отклонился. Нет, не так. Фамилиар под рукой ощущался непробиваемым монолитом, камнем, но Рен постарался все же вслушаться, потянуться внутрь — и ему навстречу плеснуло прохладной чистой волной силы. Колдун перевел дыхание и сосредоточился на распутывании головоломки: маскировка поверх маскировки. Хитрая колдунья сплела два слоя чар между собой, но как только он понял, в чем секрет, дальше все пошло как по маслу. Что-то тихонько тренькнуло, словно разбилось стекло, поток энергии усилился, поскольку ему теперь ничего не мешало, и Рен наконец разжал пальцы, вцепившиеся в черную шерсть.

Теперь он прекрасно безо всяких усилий чувствовал этот энергетический пульс, свойственный каждому фамилиару. Теперь он ни за что бы не принял Тьена за простого пса.

— Ну вот, — вздохнул он. — Одна задача решена, остается вторая часть. По крайней мере теперь я вижу, с чем имею дело.

И в самом деле, наложенное на Тьена фиксирующее заклинание мерцало перед магическим взглядом во всей своей хитроумно-переплетенной красе.

— Спасибо! — внезапно Изи повисла у него на шее, и колдун беспомощно уставился поверх ее кудрявой головы на Мару, прячущую улыбку за прижатыми ко рту пальцами. — Спасибо, Рен.

— Э… не за что. Мне просто было интересно разобраться с головоломкой. А теперь иди, не мешай мне.

— Идем, Изи, — протянула руку Мара. — Пора готовить обед. Как думаешь, что бы нам сегодня испечь — пирожки или печенье?

— И то, и другое, — радостно закричала Изи, ухватила протянутую ладонь и вприпрыжку потянула кухарку в сторону дома. Рен наконец-то остался один.

Нет, не один. Тьен вопреки своей привычке не заспешил сразу следом за сестрой, а остался разглядывать колдуна. Рен ответил ему таким же прямым взглядом — он не собирался смущаться, и скрывать ему было нечего. Ему показалось, что в голубых глазах мелькнул намек на усмешку, но потом пес кивнул, и тут сомнений не было — он тоже благодарил колдуна. Как будто тому были нужны чьи-то благодарности!

— Пожалуйста, — буркнул Рен и сердито распахнул первую попавшуюся под руку книгу. Когда он через пару секунд поднял голову, пса рядом уже не было.

Работа над взломом фиксирующего заклинания потребовала гораздо большего времени. Для начала, информации о подобной магии практически не было, по крайней мере в книгах, имевшихся у колдуна. Он даже подумывал о том, чтобы посетить магическую библиотеку в городе. Но для этого нужно было в тот самый город ехать. Рисковать встретиться с теми, кто помнил его, его семью и то, что с ними случилось. Рен не был готов к этому.

Был и другой вариант. Приближалось время очередного визита посыльного из городского магазина, который появлялся каждый месяц, чтобы доставить ингредиенты и забрать готовые зелья, бывшие основным источником дохода Рена. Возможно, нужные книги были у хозяина магазина? Вздохнув, колдун состряпал магического посланника и отправил с ним письмо. Вот старик удивится, получив послание от обычно молчаливого отшельника!

Все эти размышления напомнили колдуну о том, что он в этом месяце почти не занимался зельями. А ведь за доставку книг тоже придется платить. Поэтому Рен вздохнул еще раз, отложил решение загадки заколдованного фамилиара еще на неделю и погрузился в зельеварение. Настолько, насколько мог это себе позволить. Их с Марой возможности были действительно ограничены. Кухарка пару раз попробовала намекнуть, что у него теперь есть под рукой отличный идеально совместимый фамилиар.

— Если ты больше не можешь помогать мне так много, я пойму, Мара, — стойко ответил ей колдун, не отрывая глаз от ряда остывающих пузырьков. — Я не вправе просить помощи ни у тебя, ни…

— Ты идиот, Рен, — перебила его кухарка не терпящим возражения тоном. — Ты и раньше не просил моей помощи. Тебе не надо ее просить, это мой выбор.

— Вот именно, — коротко кивнул Рен и на этом счел дискуссию зарытой.

Через неделю прибыл посыльный на своей обычной скрипучей повозке. Пока довольная Изи, забравшись на забор, гладила между ушей смирную серую кобылку и скармливала ей горбушку под бдительным присмотром Тьена, колдун молча вручил посыльному пару ящиков с тщательно упакованными в солому и дополнительно зачарованными бутылками и пузырьками. Потом так же молча принялся выгружать другие коробки — с компонентами для новых зелий. Посыльный, бывавший тут не раз и знавший, что в дом его все равно не пустят, даже не пробовал помогать. Он довольствовался вынесенными ему Марой куском сырного пирога и кружкой вина. Прожевав угощение и расслабившись немного, он кивнул на девчушку, теперь пытавшуюся расчесать кобыле гриву.

— Никак решили помощницу завести, сударыня Марелла?

— Ишь, сударыня! — усмехнулась кухарка. — И не думай подлизываться, не будет тебе второй кружки, а то еще уснешь да кобылу в канаву завернешь.

— Да кто ж с пары кружек-то засыпает? — возмутился посыльный. — Скорей уж эта животина уснет. Говорил я хозяину, на живодерню ее пора, еле ноги переставляет, а он все жадничает новую купить.

— Не надо ее на живодерню! — возразила Изи, порывисто обняв лошадку и чуть не свалившись при этом с забора. — Она хорошая.

— Хорошая, ага, как же, — фыркнул посыльный и принялся с любопытством скучающего человека разглядывать девочку.

— Племянница это моя, — сочла необходимым соврать Мара. По обрывкам фраз Изи у нее сложилось впечатление, что отец вряд ли будет искать сбежавшую девочку, но все же не стоило давать пищи слухам. — Сестра моя двоюродная, что за рекой живет, пятого родила. Вот и пристроила девочку ко мне. И мне подмога, и сестре чуть полегче.

— Это правильно, это хорошо, — закивал возница. — И что, этот… колдун твой позволил? Я думал он вообще людей рядом не терпит.

— Болтливых — не терплю, — вмешался Рен, безмолвно возникший рядом с ними, заставив посыльного от неожиданности отшатнуться и схватиться за амулет на груди. — Где книги?

— А, конечно, конечно, вот они, сударь колдун, — засуетился посыльный, извлекая из повозки тяжелый зачарованный сверток. — Все, что вы просили. Хозяин просил передать, если вам что еще понадобится — он может специально для вас заказать.

— За отдельную плату, конечно? Ничего не надо пока, — отрезал колдун, забирая сверток и отворачиваясь. — Все, готово, можешь ехать.

Мара дождалась, пока колдун исчез за дверью, похлопала посыльного по плечу, сунула в руку медную монетку.

— Спасибо тебе, Жером. И господину Брикару передай спасибо.

— Здоровья вам, сударыня Марелла, — махнул шапкой посыльный, подхватил вожжи и с третьей попытки уговорил старую кобылу сдвинуться с места. Мара же помогла Изи слезть с забора и повела ее на кухню. Она знала, что в ближайшее время колдуна лучше не беспокоить — общение с посторонними, особенно с городскими, всегда погружало его в мрачное настроение. Ближе к вечеру она отнесет ему травяной чай с медом и попробует поговорить о чем-нибудь, не имеющем отношения ни к магии, ни к городу.

Однако планам ее не суждено было сбыться. Всего через час в окно кухни постучали. Выглянув, Мара обнаружила под окном двух крестьян, комкающих в руках шапки и неуверенно переступающих на месте.

— Что такое? — нахмурилась она. Деревенские избегали приближаться к дому колдуна без особой надобности, а надобность такая обычно возникала, когда…

— Нам бы это, значит… с сударем колдуном побеседовать, — наконец вымолвил один из крестьян. — Работа у нас для него есть, значит. Нечисть у нас завелась.

---

Подари ей...

Близится восьмое марта, интернет-магазины радостно заваливают почтовые ящики и рекламные блоки предложениями скидок на "Подарки для нее". Зашла я тут по одной такой ссылке и тихо порадовалась тому, что же предлагается дарить ей. Оцените сами, насколько разносторонняя личность современная женщина, она и турист, и программист, и даже мужская антивозрастная косметика ей пригодится

---

Фамилиар, глава 5

в которой наконец-то обозначается сюжет. Или хотя бы его начало
Текст на Фикбуке

Глава 5

— Рен… Рен! — руки кухарки ухватили колдуна за плечи. — Как ты? Хочешь прилечь? Принести тебе что-нибудь?

Рен нетерпеливо отмахнулся.

— Нет, нет, ничего мне не надо, все в порядке.

— Но Рен, ты только что…

— Я говорю, все в порядке! — огрызнулся колдун, и тут же почувствовал себя последней сволочью. Мара так волновалась за него, волновалась за Изи, и она не знала, что произошло. Он глубоко вздохнул.

— Со мной действительно все в порядке. Я почти ничего своего не потратил. И знаешь почему? Потому что Тьен… вот этот вот Тьен… он, оказывается, фамилиар.

— Не может быть!

— Это правда, — снова подала голос девочка, и внимание взрослых немедленно вернулось к ней. Она определенно была очень слаба, кожа ее казалось прозрачной, губы серыми, но она говорила, она дышала легко и свободно, и было очевидно, что с ней все теперь будет хорошо.

Мара засуетилась, меняя промокшую от пота рубашку девочки, перестилая снова постель, уговаривая малышку попить сначала воды, потом бульона. Пес все это время сидел рядом, переводя взгляд с Изи на колдуна и обратно. Когда девочка уснула сном бесконечно усталого, но здорового человека, кухарка наконец повернулась к колдуну и потребовала объяснить, что происходит.

— Я не могу, — пожал плечами тот. — Полностью объяснить все нам сможет только Изи, а значит, придется подождать. Но одно мне ясно совершенно точно. Этот пес — не пес. Это человек, фамилиар. И не просто фамилиар. Я… Мара, дай, пожалуйста, ножницы.

Кухарка протянула ему маленькие швейные ножницы, что всегда лежали у нее в кармане. Рен осторожно опустился на пол, протянул руку к псу. Тот зарычал. Все верно, не пес — человек.

— Ты позволишь мне проверить? — спросил колдун, не сводя взгляда с Тьена. Тот моргнул и затих. Рен все так же осторожно приблизился и отрезал маленький клочок шерсти с лохматого бока. Положил его на одеяло, потом поднес ладонь и пробормотал коротенькое заклинание.

Он помнил, как проделывал это давно, когда родители впервые привели его, только достигшего шестнадцатилетнего возраста, в агентство по найму фамилиаров. Как он шел вдоль рядов полок, проводя ладонью над разноцветными клочками шерсти, перьями и даже одним хвостом ящерицы. Как одни из них оставались неподвижными, другие лишь чуть подрагивали, и он чувствовал подступающий страх — а вдруг он не найдет? Вдруг для него никого здесь нет? А потом одно белое перо вдруг поднялось в воздух и закружило вокруг его пальцев, и довольный хозяин агентства воскликнул: «Отлично! Прекрасная совместимость!»

Клочок черной шерсти вспорхнул с одеяла, заметался, закружил, словно подхваченный крохотным вихрем с центром на кончиках пальцев Рена.

— Он не просто фамилиар, Мара. Мы с ним совместимы практически идеально.

— Но это же прекрасно, Рен! Наконец-то! — лицо кухарки светилось радостью за него. Рен хотел бы так же, как она, поверить, что ему хоть в чем-то повезло. Но он знал, как больно бывает, когда разбивается надежда, поэтому просто пожал плечами.

— Это еще ничего не значит, Мара. Совместимость это лишь один фактор, как минимум нужно еще и желание. Может быть Тьен вовсе не ищет колдуна. А для того, чтобы это узнать, нам сначала придется разобраться, почему он никогда не превращается и почему ни ты, ни я не чувствуем в нем фамилиара.

— Конечно, конечно, — закивала кухарка. — И все же, Рен… У меня хорошие предчувствия.

Мара порывисто обняла колдуна, и он позволил это. Немного беспомощно помахал руками, потом сдался и обнял ее в ответ.

Несмотря на то, что за окном наступило утро, они все настолько вымотались за эту ночь, что отправились по своим кроватям. Тьен, который тоже наверняка должен был устать, свернулся у подножия сундука, на котором спала Изи. Снова собраться и поговорить толком они сумели только ближе к вечеру, когда девочка немного окрепла и смогла сидеть в постели. Мара все равно проследила, чтобы Изи сначала выпила весь бульон и съела немного каши, потом проглотила три ложки укрепляющего зелья, которое они с Реном приготовили днем, и только потом решила, что девочка готова отвечать на вопросы.

— Малышка, — начала она, оглядываясь на маячившего в углу комнаты колдуна. — Ты помнишь, что сказала нам? Что Тьен — твой брат?

— Конечно, — кивнула Изи и свесилась с кровати, чтобы погладить пса, который с весьма настороженным видом сидел рядом.

— И он тоже фамилиар?

— Конечно! — Изи посмотрела на Мару так, словно кухарка задала очень глупый вопрос.

— Но он никогда не превращается…

— Он не может.

Колдун нахмурился. Он никогда не слышал о фамилиаре, застрявшем в одной форме, тем более — в звериной.

— Но это очень опасно! — воскликнула Мара. — Ты знаешь, что нам нельзя подолгу оставаться зверем?

Изи кивнула, уголки ее губ печально опустились.

— Я говорила ему, что нужно попросить помощи. Но Тьен не хотел. Он не верил колдунам. — Изи посмотрела на пса. — Он и сейчас не верит.

— Ты его понимаешь?

— Да. Мы всегда друг друга слышим. Не словами, по-другому, но я все понимаю.

— Удивительно! — Мара повернулась к Рену. — Я знаю, что некоторые родители-фамилиары могут слышать своих детей, если те унаследовали дар, но чтобы такая связь была между братьями или сестрами… Ты что-нибудь такое слышал?

— Нет. Я читал разные теории о том, как такая связь вообще возможна. Когда колдун и фамилиар, заключившие союз, слышат друг друга это понятно — они связаны неразрывным потоком магической энергии, он подхватывает некоторые физические ощущения, эмоции, слова. Но между двумя фамилиарами не должно существовать общего потока, поэтому некоторые считают…

— Рен, сосредоточься! Я знаю твою любовь к теоретическим исследованиям, но сейчас у нас тут двое детей, и с одним из них беда.

Пес недовольно зарычал, и Изи тихонько засмеялась.

— Тьен говорит, что он не ребенок.

Мара улыбнулась.

— Да? Тогда, может быть, Тьен послушает меня? И поверит, если я скажу, что этому колдуну, — она кивнула в сторону Рена, — можно верить.

Она повернулась к псу.

— Клянусь тебе, я знаю его почти с рождения, и он никогда в жизни не причинил вреда ни одному фамилиару и вообще ни одному человеку. Зато помог не одному, иногда в ущерб самому себе. Рен хороший человек и хороший колдун. Ты можешь ему доверять.
Пес долго смотрел на нее. Потом подошел к колдуну. Тот опустился на корточки, чтобы оказаться на одном уровне с ним. Медленно протянул вперед руки ладонями вперед. Тьен обнюхал их, заглянул колдуну в глаза. Опустил голову и тихо тявкнул. Рен каким-то образом понял раньше, чем Изи кивнула — Тьен согласился.

— Расскажи нам, что случилось с твоим братом, — попросил он.

— Тьен… Он всегда обо мне заботился. Он кормил меня, одевал, учил всему… и всегда защищал.

— А ваш отец? — не выдержала Мара.

— Он… — Изи покосилась на пса, потом уставилась на одеяло. — Он не очень... Тьен говорил, что без мамы мы ему стали ненужны. Но что у меня есть Тьен. а у него есть я, и мы всегда будем заботиться друг о друге. Тьен всегда говорил, что когда он станет взрослым, чтобы самому получать деньги за свои контракты, он заберет меня, и мы будем жить сами по себе. Тьен копил деньги. А потом он сказал, что нашел эту колдунью, которая хочет контракт на год. Зато она заплатит ему столько, что он сможет сразу забрать меня. Только ему придется жить все это время у нее. Тьен обещал, что обязательно вернется, как только закончится год, он мне обещал…

Губы девочки задрожали. Пес заскулил и немедленно ткнулся носом ей в руку, облизал пальцы. Она вытерла с ресниц слезы и улыбнулась.

— Я знаю, Тьен, знаю. Просто я так ждала… я ждала, и прошел год, и ты не вернулся, и Люка все время говорил, что ты не вернешься, что ты мня бросил, потому что никому не нужна такая ленивая девчонка…

— Люка — это твой отец? — уточнил колдун, прищурившись.

— Да, — Изи судорожно перевела дыхание. — Я не верила ему, и я ждала, и потом Тьен вернулся. Только он не мог превращаться, и не мог мне объяснить, что случилось. Я только знаю, что это сделала та колдунья, у которой он работал. И что она не хотела его отпускать. Но он все равно ко мне вернулся, и мы собрали мои вещи и ушли, как он обещал, и теперь все будет хорошо. Правда?

Она уставилась широко распахнутыми глазами на Мару, и та поспешила обнять девочку и уверить ее, что теперь совершенно точно все будет хорошо, что им больше нечего бояться, и что Рен обязательно поможет ее брату превратиться обратно.

— Правда, поможешь?

Рен мысленно проклял длинный язык Мары, но ответил максимально честно.

— Я постараюсь. Я не знаю, что именно та колдунья сделала с твоим братом. Мне придется покопаться в книгах, поискать информацию о заклинаниях, блокирующих трансформацию, обследовать самого Тьена, если он позволит. Дело усложняется тем, что на нем еще и маскирующие чары, чтобы никто не увидел ни исходного заклинания, ни самого факта, что он фамилиар. Это будет нелегкое дело, но я сделаю все, что в моих силах. Это я могу пообещать.

— Спасибо!

Этого, очевидно, было достаточно, чтобы Изи расплылась в счастливой улыбке и окончательно поверила, что все будет хорошо. Пес выглядел гораздо менее уверенным. Колдун не мог отделаться от ощущения, что на него все время смотрят с сомнением и подозрением. Но он не мог предложить никаких других доказательств своей доброй воли кроме того, что уже сказал, так что им оставалось только ждать, что из этого выйдет и что им принесут грядущие дни.

---

Работа мечты

Хочу работать тем чуваком в метеоцентре, который периодически выходит на улицу, поводит носом, притопывает ногами, потом возвращается и рядом с измеренной градусниками температурой пишет "Ощущается как..."
Я знаю, знаю, что эти цифры тоже вычисляются автоматически, но ведь мой способ гораздо проще, никакой техники не нужно, никаких алгоритмов
У нас вот сейчас пишут -13, ощущается как -18. Но ведь врут, врут. я только что оттуда, там точно ощущается как все -21!

---

Вышла вчера с больничного в школу.
Очень удачно вышла - два урока, два окна, посвященных заполнению журнала, школьный концерт к джню защитника отечества и посиделки с моими пятиклашками под мультики и кока-колу. А теперь четыре выходных и снова на работу в среду. Прекрасное постепенное вхождение в рабочий режим
Я очень соскучилась по детям. Они по мне, похоже, тоже, так что все были довольны.
Вот то, что больничный я из поликлиники только с третьей попытки выбила - это не так весело, но ведь выбила же. Я им даже в чем-то сочувствую - больных куча, техника глючит. Но очереди все равно терпеть не могу, даже если теперь можно уткнуться в телефон и читать
Обоняние все еще не вернулось... но я все еще его жду
Вот такие вот новости в моей жизни.
А у вас, люди - что хорошего?

---

Фамилиар, глава 4

в которой действие хоть немного оживляется. Надеюсь, мне простится, что в дайри последнее время сплошные тексты - я так обрадовалась, что мне пишется, что не хочу останавливаться.

Глава 4

После долгой ночи, полной в равной степени самосожалений и самообвинений, Рен заставил себя встать с постели и даже сделал над собой усилие: умылся и причесался. Потом приказал себе не тянуть больше время и спустился, наконец, на кухню. Его вовсе не удивило, что Мара встретила его виноватый взгляд добродушной улыбкой и легко отмахнулась от неловких извинений. Она всегда была доброй, его Мара. И, вынужден был признать он, девчонка была права, Мара была его семьей. Его единственной семьей. Которую он вовсе не хотел потерять.

Кстати о девчонке.

— И где твоя новая помощница?

— Я не стала заходить будить ее, пусть поспит подольше. Она вчера весь вечер так кашляла. Послушай, Рен, я хотела попросить…

Что Мара хотела попросить, колдун так и не узнал, потому что их прервал громкий лай.

— А вот и она! — улыбнулась кухарка. Однако девочки видно не было. Снова залаял пес, потом в коридоре раздалось цоканье когтей по полу, и на кухню вбежал Тьен. Он сразу же ухватил Мару за подол зубами и принялся с силой тянуть, не переставая скулить. Кухарка отмахнулась от него полотенцем, но пес лишь прижал уши и зажмурился, продолжая тянуть.

— Что-то с девчонкой, — сообразил Рен.

Пес немедленно выпустил подол, отскочил назад и один раз гавкнул. Затоптался в дверях, поскуливая и то и дело поворачивая голову в сторону комнаты. Встревоженные колдун с кухаркой поспешили следом за зверем.

Изи лежала на своем сундуке, сбросив одеяло на пол. Щеки ее раскраснелись, кудри намокли и прилипли ко лбу, глаза были закрыты, а дыхание вырывалось из груди с весьма нехорошим хрипом. Колдуну даже не требовалось прикасаться к девочке, чтобы понять, что у нее жар, и жар нешуточный. Пес плюхнулся на задние лапы возле головы хозяйки, уткнулся носом ей в шею и громко заскулил.

— Так, — решительно скомандовала Мара. — Рен, принеси мне холодной воды и полотенца.

— Я? — удивился колдун.

— Нет, я говорила с собакой! Конечно же ты. А я сейчас найду сухое белье. Да, и возьми вон там на полке сушеную малину да кору ивы, сделай отвар.

— Мара, я совершенно…

— Если ты способен собрать сложное зелье, уж наверное с простым лечебным отваром справишься. Если только не хочешь сам посидеть с девочкой, сделать ей холодные компрессы, пока я все готовлю?

— Нет! Нет, ты делай, что нужно, я сейчас все тебе принесу.

Рен вылетел из комнаты, забыв про больные колени. Когда кухарка была в таком настроении, с ней было опасно спорить. А перспектива остаться наедине с больным ребенком Рена просто пугала. Он не хотел такой ответственности, и заботиться о том, что случится с маленькой Изи, он тоже совершенно не хотел.

Однако было уже поздно. Набирая в миску холодную воду, высыпая в кувшин сушеные травы, бегая по дому с прочими поручениями Мары, он лишь изредка бросал взгляд на лицо девочки, и каждый раз у него болезненно сжималось сердце. Изи так и не открывала глаз, не отзывалась на ласковый голос кухарки или тихий скулеж пса, лицо ее оставалось бледным с лихорадочно-ярким румянцем на щеках.

Пришло время обеда, но ничего не менялось. Колдун уговорил Мару пойти поесть, а сам с трудом опустился на принесенный ранее стул. Немного поколебавшись, он положил ладонь на лоб девочки. Лоб был горячим и мокрым, а где-то там, под влажной кожей, под слоем человеческой плоти проскакивали искры природной магии, верный признак того, что девочка — фамилиар, одна из тех, кто способен перенаправлять природную силу, делая ее безопасной для колдунов.

Пес все это время внимательно следил за Реном, положив голову на подушку и не сводя с колдуна голубых глаз, но не издавая ни звука. «Разве у этой породы бывают голубые глаза?» — удивился Рен, потом прогнал шальную мысль. Взгляд пса чем-то его тревожил, поэтому он торопливо отвернулся.

— Не волнуйся, — хрипло сказал он. — Все будет хорошо с твоей хозяйкой. Если Мара о ком-то заботится, она всегда их спасает. Хотят они того или нет.

Вскоре вернулась Мара и снова заняла место у постели девочки. Рен ушел на кухню, попытался поесть, но аппетита почему-то не было. Не нравилась ему эта простуда. Ребенок маленький, столь высокую температуру долго не выдержит.

Спустя полчаса колдун снова заглянул в комнатку Изи — в ней ничего не поменялось — и тихо позвал Мару:

— Загляни в мой кабинет? — Поймал встревоженный взгляд и вздохнул. — Ничего не случится, если ты оставишь ее на пару минут. Вон, у нее есть отличный страж.

Пес заворчал, но Мара кивнула, и колдун зашагал по лестнице наверх. Когда кухарка поднялась за ним следом, он уже нашел нужную страницу в книге, разжег горелку и расставил в ряд флаконы с компонентами.

— Жаропонижающее зелье. Без тебя мне не справиться. — Он погладил запрыгнувшую на стол кошку. — Оно очень сильное, рассчитано на взрослых, но я попробую пересчитать рецептуру. Мне не нравится ее жар.

Кошка согласно мурлыкнула и замерла под рукой колдуна, позволяя черпать через себя нужную порцию магии.

Когда зелье было готово, колдун отдал его Маре вместе с инструкцией — поить девочку по ложке каждый час. Сам он остался в комнате, устроился в кресле с книгой и постарался отвлечься от мрачных дум. Думы оказались настойчивы, и вместо погружения в размышления почтенного профессора Бореция о небесных сферах и их связи с телом человека, Рен обнаружил себя размышляющим о том, почему его волнует судьба совершенно незнакомой чужой девчонки. Он не был сентиментальным, не любил детей… но он был привязан к Маре, а Мара привязалась к этому ребенку. Если с девочкой что-то случится, Мара расстроится, а этого Рен не хотел.

Он задремал в кресле и проснулся, когда за оном было совсем темно. Время шло к полуночи, огонь в камине почти погас. Когда Рен поднялся, затекшая спина дала знать о своем недовольстве острой болью. Колдун вздохнул. Честно говоря, он уже забыл время, когда у него не болело хоть что-нибудь.

Он мог бы добрести до кровати и позволить спине отдохнуть. Но что-то тревожило его, и он решил сначала спуститься вниз, проверить Мару и девчонку. Кухарка выглядела уставшей, а ее пациентки ничуть не лучше, чем утром.

— Не помогло? — удивился Рен.

— Сначала жар немного спал, — пояснила кухарка. — Но потом снова пополз вверх. И я не могу заставить ее хотя бы попить воды.

Жар и обезвоживание. Очень плохое сочетание для маленького ребенка. Рен вздохнул и принес в комнату второй стул. Так они и несли тревожный караул, вливая в беспомощный рот зелье и отходя лишь ненадолго — согреть чаю и размять ноги — до самого утра, когда тельце девочки, за сутки, казалось, исхудавшее вдвое, выгнулось и забилось, словно кукла на веревочках.

— Судороги! — выдохнул Рен. Медицина не была его главной специальностью, но и его знаний хватало, чтобы понять — это очень нехороший знак. Пес жалобно скулил, Мара молча вытирала с лица слезы, и колдун решился.

— Я могу помочь ей. Безо всяких лекарств, напрямую.

— Рен, но я не смогу помочь тебе с этим! Моих возможностей не хватит.

— Не волнуйся, Мара, я справлюсь сам.

— Это обойдется тебе еще в несколько лет…

— Это не важно. Если ей не помочь, она не дотянет до полудня, Мара.

Кухарка зажала рот рукой. Рен не стал заглядывать ей в глаза, он не хотел знать, чего в них больше — страха, облегчения или жалости. Он пересел на край постели девочки, размял пальцы, оттягивая решающий момент. Не отходивший от изголовья пес попытался подлезть ему под руку, Рен ухватил его за шкирку, отталкивая, а другую руку положил на грудь ребенка. Сосредоточился и потянулся к вечно присутствующему на грани сознания потоку силы.

Магия ворвалась в его тело обжигающей волной, словно по венам пустили вместо крови живой огонь. Колдун стиснул зубы и сосредоточился на больной девочке. Сейчас он отчетливо видел два пылающих костра в ее легких — очаги воспаления. Он помнил заклинание, которое погасит их, но ему нужно было еще больше силы. Он мысленно приготовился к новой боли, инстинктивно стиснув пальцы на шее пса, и потянул…

Боли не было. Не было мучительно-обжигающего пламени, хотя сила — чистая магическая сила — наполняла его, пульсировала в руках. Ошеломленный Рен торопливо пробормотал слова заклинания, направляя силу внутрь тела Изи. Очаги болезни съежились и погасли один за другим, словно накрытое ладонью пламя свечи. Колдун торопливо проверил легкие, бронхи, мозг, убедился, что все чисто. Сила продолжала течь в него чистым потоком, и Рен наконец позволил себе сосредоточиться на том, откуда она текла. Он разжал пальцы, но оставил руку на шее пса. Руку, через которую черпал силу. Силу, которую перенаправил для него пес. Пес, который смотрел на него совершенно человеческим взглядом. Взглядом, который…

Рен потряс головой, прерывая цепочку ошеломленных мыслей. Отдернул руку. Посмотрел на нее, словно сомневаясь, что рука принадлежит ему. Снова положил ее на спину псу. Ничего. Он не почувствовал совершенно ничего. Мара была права, это было не то, что ощущал чувствительный к магии человек, прикасаясь к обычному животному. Это было полное, абсолютное ничего.

— Да кто ты, черт побери, такой?! — пробормотал колдун.

— Это Тьен, — прошелестел детский голос, и Рен резко повернулся к своей пациентке. Она открыла глаза, пятна лихорадочного румянца на ее щеках уже начали бледнеть. Рядом тихо охнула Мара.

— Что? — как дурак переспросил колдун.

— Это Тьен, — повторила девочка. — Он мой брат.

---

Фамилиар, глава 3

в которой мало чего происходит, зато настроения так и скачут

Глава 3

Погода слегка улучшилась, и суставы Рена не докучали ему так, как накануне. Однако на следующий день он снова не стал дожидаться завтрака в своей комнате, а спустился вниз. Мара никак не прокомментировала столь необычное явление, только поставила перед ним полную миску овсянки с вареньем.

— Вишневое варенье? С чего такая честь обычной утренней каше?

Кухарка улыбнулась:

— Изи любит сладкое. Но если ты недоволен, я могу дать тебе простой каши, безо всяких излишеств.

Рен немедленно придвинул миску ближе, прикрывая ее рукой:

— Вот еще! Не отдам, мое! Я просто начинаю завидовать этому ребенку, меня ты так не балуешь.

— Может если бы ты тоже говорил спасибо каждый раз, вместо того чтобы неразборчиво ворчать, я бы баловала и тебя.

Колдун хмыкнул. Потом поднял на кухарку встревоженный взгляд.

— Мара, ты же знаешь, как я благодарен тебе, правда? Я бываю мрачен и груб, не спорю, — кухарка фыркнула в ответ, — но я всегда буду бесконечно благодарен тебе за все, что ты для меня сделала.

Мара немедленно смутилась и принялась вытирать и без того сухую тарелку.

— Брось, Рен, я просто пошутила. Конечно я знаю, и тебе вовсе не нужно меня благодарить.

— И все же я хочу это сделать. Впрок, на случай, если снова стану слишком…

— Ты никогда не бываешь слишком, — проворчала Мара, явно недовольная серьезным оборотом, который принял разговор. – А теперь ешь, пока каша не остыла, ты никогда не любил холодную.

Рен послушно взялся за ложку. Ему тоже хотелось поскорее закончить слишком эмоциональную сцену. По счастью, именно в этот момент из коридора донесся кашель, а следом на кухню вошла Изи, сопровождаемая неизменным Тьеном. Одной рукой протирая заспанные глаза, она тихо поздоровалась с колдуном и кухаркой и забралась на стул. Мара немедленно поставила перед ней кружку, над которой клубился ароматный пар.

— Не нравится мне твой кашель. На-ка, выпей еще отвару.

— Не волнуйся, Мара, — девочка радостно улыбнулась. – Я хорошо себя чувствую. А что на завтрак?

Кухарка рассмеялась и принялась раскладывать по мискам кашу для девочки и ее пса. Правда, ему варенья не досталось, но он исправил эту недостачу, старательно облизав руки и лицо Изи, которая словно нарочно измазалась вареньем по уши.

После завтрака Мара покосилась на Рена, на удивление все еще сидевшего на кухне, и пробормотала, что ей нужно прибраться в других комнатах. Изи немедленно вскочила и сказала, что будет ей помогать, но кухарка отмахнулась от помощи.

— Только играй здесь на кухне, чтобы не попадаться мне под ноги.

Кухарка ушла, а Рен очень постарался скрыть улыбку — девочка так забавно надула губы, что удержаться от смеха было сложно. Изи потянула пса к коврику перед очагом, и он привычно свернулся у огня, а она так же привычно устроилась, прислонившись к нему. Пес прикрыл глаза и, казалось, задремал. Но стоило Рену передвинуть свой стул поближе к очагу, зверь немедленно поднял голову и угрожающе заворчал. Колдун мрачно уставился на пса, тот ответил не менее недовольным взглядом. Молчаливое противостояние прервала Изи, заявив:

— Ты не бойся. Тьен тебя не обидит. Это он меня защищает.

— По-моему, я просто ему не нравлюсь.

— Он вообще не любит колдунов, — пояснила Изи.

Брови Рена взлетели вверх.

— Вот как? Что мы ему такого сделали?

Изи принялась сосредоточенно перебирать густую шерсть пса.

— А ты знаешь, что ты сама фамилиар? — не удержался Рен.

Девочка фыркнула, словно вопрос был очень глупым.

— Конечно знаю. Я же не маленькая.

— Но превращаться ты еще не умеешь? — Девочка отрицательно повертела головой. — Пройдет пара лет и ты научишься превращаться. Тебе нужно будет учиться взаимодействовать с колдунами. А потом ты сможешь начать работать. И что тогда будет делать твой Тьен? Отгонять от тебя всех потенциальных нанимателей?

— Не всех, а только тех, кто может меня обидеть, — уверенно ответила Изи.

— Много он понимает, твой пес, — пробурчал Рен.

— Ты такой странный. — Девочка склонила голову на бок, и пес повторил ее движение, задрав одно ухо. — Вроде бы старый, а споришь как маленький.

Колдун не заметил как вскочил, только острая боль в пояснице напомнила о том, что, может быть, не стоило делать это так быстро. Однако Рен проигнорировал напоминание, стрелой вылетев из кухни. Вскоре сверху донесся стук с силой захлопнутой двери.

— Ты думаешь, он обиделся? Думаешь, он нас теперь выгонит? — спросила Изи пса. Тот фыркнул и ткнулся мокрым носом ей в щеку. — Да, конечно. Мара ему не позволит.

Девочка рассмеялась и крепко обняла пса за шею.

Дождя в этот день не было, но холодный ветер морщил вчерашние лужи, небо было затянуто низкими облаками, и покидать теплую натопленную кухню совсем не хотелось. Изи какое-то время играла у огня, притащив туда свою куклу и приспособив сложенные в углу дрова в качестве кукольной мебели. Потом пришла Мара, принесла выстиранное и высушенное платьишко девочки и принялась подшивать растрепавшийся подол. Изи перебралась на лавку к ней поближе и долго наблюдала, как ловкие пальцы прокладывают стежок за стежком, пока не начала клевать носом. Кухарка отправила малышку спать, и та послушно ушла, даже не споря. Мара подумала, не в простуде ли дело — кашель у девочки все усиливался — и заварила новую порцию трав, решив, если и это не поможет, попросить Рена сделать простенькое зелье.

Через пару часов, когда Мара уже начала готовить обед, заспанная и раскрасневшаяся со сна девочка снова появилась на кухне. Мара попробовала ее лоб, но жара не заметила, и потому разрешила малышке помочь с готовкой. Чего кухарка не ожидала, так это того, что когда она нагрузила поднос едой и приготовилась отнести его в комнату Рена, Изи дернет ее за рукав и очень серьезно спросит:

— Можно, я это отнесу?

— Почему?

— Я хочу спросить, не обиделся ли он. И попросить прощения, если обиделся.

— Малышка, я уверена, что все в порядке. С чего ему обижаться? Просто Рен любит одиночество и не любит, когда его беспокоят попусту.

— Но я же не попусту. Я принесу ему поесть. Все любят есть!

Мара не была уверена в этой логике. Пес, кажется, тоже, потому что он осторожно взял Изи за подол рубашки и попытался оттащить от стола. Но девочка погладила его по голове и сказала:

— Он меня не обидит, я знаю.

— А ты сможешь донести все сама? Поднос тяжелый, — попробовала последний довод Мара, но девочка уже улыбалась.

— Я же не маленькая! — Она почти без усилий подняла поднос и потопала к лестнице. Мара проследила за ней взглядом, даже поднялась на несколько ступенек, чтобы убедиться, что ничего не случится. Но когда девочка вместе с псом скрылись за дверью комнаты Рена, кухарка пожала плечами и вернулась на кухню.

Изи осторожно зашла в комнату и немедленно с любопытством завертела головой. Ведь не каждый день оказываешься в комнате колдуна. Здесь царил полумрак, плотные занавеси на окнах были задвинуты. Подоконник, стол и даже немного пол были завалены книгами, стены покрывали многочисленные книжные полки, с некоторых из них свисали пучки трав. В очаге потрескивали дрова, и воздух был жарким и душным. Пахло здесь пылью, сеном и почему-то смолой.

Сам колдун лежал на кровати в углу, с головой погрузившись в чтение очень толстой и очень тяжелой на вид книги при свете свечи. Он даже не поднял головы, услышав скрип двери, только пробормотал: «Оставь на столе».

— Днем на кровати лежат только больные и бездельники, — сообщила девочка. И тут же спохватилась, что пришла извиняться, а не обижать колдуна еще больше, но было уже поздно. Поэтому она просто взгромоздила поднос на боковой столик и снова повернулась к кровати.

На нее смотрели два удивленных светлых глаза. Колдун, правда, немедленно отвернулся и мрачно спросил:

— А ты что тут делаешь?

— Я принесла обед, разве не видишь?

— Ну, раз принесла, так поставь и уходи.

Изи уперлась кулаками в бока — в ее исполнении поза выглядела не угрожающей, а потешной — и прямо спросила:

— Почему ты все время сердишься? Что я такого тебе сделала? Если ты обиделся, потому что я назвала тебя маленьким…

Колдун невесело рассмеялся, и девочка удивленно замолчала.

— Я не обиделся. Просто я всегда сержусь, на всех.

— А вот и неправда! На Мару ты не сердишься.

— Мара… Мара знает меня очень давно. Я не могу на нее сердиться. Зато она на меня может. Но все равно до сих пор заботится обо мне, сам не знаю почему.

— Она заботится потому, что любит тебя, глупый. Потому что вы семья.

Колдун вздрогнул, его глаза блеснули.

— Что ты в этом понимаешь?

— Я все понимаю. Семья это те, кто любит тебя и всегда помогает тебе. Даже когда они на тебя сердятся.

Сообщив эту порцию мудрости, Изи развернулась и ушла, весьма довольная собой. Ушел и лежавший все это время у двери пес. А колдун остался наедине с остывающим обедом и привычной ноющей болью в груди.

В этот день он больше не вышел из своей комнаты. И отмахнулся от Мары, когда она заглянула к нему поздно вечером. Дважды отмахнулся — от женщины и от кошки. Кошка гордо задрала хвост и покинула комнату. Как и все сегодня. Колдун перевернулся на другой бок, ругая себя за то, что обращается так с единственным другом, но найти в себе силы извиниться или хотя бы просто заговорить так и не сумел.

---

Как выяснилось, сидеть на больничном, не имея возможности выйти даже в магазин, не так уж весело. То есть я, конечно, выспалась. И чувствую себя хорошо. Но при этом почему-то наскрести энергии или энтузиазма на что-то, помимо рутинных дел, практически невозможно. Так что я сижу, вяжу, пишу, веду онлайн-уроки (всего 1 в день), что-то мелкое делаю по дому и... и все. Даже обидно становится - столько свободного времени зря пропадает. Или все же не зря? Ох, не знаю... Сижу, жду результаты повторного теста и мечтаю выйти на улицу

---

Фамилиар, глава 2

где становится ясно, что половина действия текста явно собирается происходить на кухне

Глава 2

На следующее утро Рен спустился на кухню раньше обычного. Но не раньше Мары, которая уже вовсю хлопотала вокруг печи.

— Доброе утро, — приветствовала она его осторожной улыбкой. – Плохая ночь?

— Не самая худшая, — отмахнулся колдун.

— Зелье не помогло?

— Помогло. Зелье было отличным. — Рен не обманывал, зелье действительно помогло так, как и должно было. Однако хотя суставы не докучали ему болью, удобно устроиться в постели он все равно не смог. Но признаваться в этом не собирался. — А ты что-то тоже рано?

— Я всегда встаю рано, — возмутилась кухарка. Потом усмехнулась и добавила. — Но должна признать, спать рядом с Изи нелегко. Как она только умудряется так крутиться, не просыпаясь при этом? Не поверишь, под утро я обнаружила ее сладко сопящей, положив ноги на подушку, головой в противоположную сторону.

— У детей всегда столько энергии.

— Даже ты не был настолько энергичным.

Колдун отвернулся, не желая обсуждать эту тему.

— Рен, — начала Мара, комкая в руках полотенце. В ее окруженных морщинками глазах светилось беспокойство. – Я хотела спросить тебя. Понимаешь, у Изи нет никого, кто ее ждал бы, ей некуда спешить. И они с псом оба изголодались. Я бы хотела… ты не против, если…

— Ты хочешь оставить девочку здесь, — констатировал Рен.

— Всего на пару дней. Пусть отдохнет, наестся, наберется сил. Она не будет тебя беспокоить, ты даже не услышишь ее.

— Делай, что хочешь. В конце концов, это тебе придется делить кровать с непоседой.

— Я переживу, — улыбнулась Мара и повернулась к печке, доставая из нее стопку теплых лепешек.

Может потому, что было так рано, а может потому, что ему не хотелось сейчас подниматься по лестнице, Рен остался завтракать на кухне. И только поэтому, когда заспанная Изи в сопровождении пса появилась там через полчаса, она обнаружила колдуна и кухарку тихо беседующими за чашкой чая.

— Доброе утро, малышка! – первой заметила ее Мара.

— Доброе, — расплылась в улыбке девочка. Повернулась к Рену и добавила: – И тебе доброго утра.

Не ожидавший, что с ним заговорят, колдун замешкался, потом все же проворчал короткое «Здравствуй».

— Ой, лепешки! – девочка запрыгала и захлопала в ладоши. — Тьен любит лепешки.

— А ты сама что же, не любишь?

— Люблю, — девочка забралась на высокий стул, схватила с поставленной перед ней тарелки лепешку и первым делом сунула ее под стол псу. Он фыркнул, словно бы недовольно, но угощение взял. Только после этого девочка впилась зубами во вторую лепешку и принялась радостно ее уплетать, изредка хлюпая носом и вытирая его рукавом старой рубашонки.

Колдун нахмурился.

— Ты больна?

— Нет, — покачала головой Изи, но Мара уже встревожилась. Приложила ладонь ко лбу девочки, нахмурилась.

— Жара нет. Но я все же приготовлю тебе отвар на всякий случай.

Девочка смешно сморщила нос, но возражать даже не попыталась, очевидно понимая, что спорить с кухаркой бесполезно.

— Мы тут подумали, — начала кухарка. Колдун недовольно хмыкнул, но она проигнорировала его. — Мы подумали и решили, что тебе лучше отдохнуть у нас несколько дней, прежде чем отправляться дальше. Заодно и погода, глядишь, исправится. А кстати, куда вы идете, Изи?

Девочка неопределенно помотала головой, что-то промычав так вовремя набитым ртом. Колдун заметил, что она не ответила даже когда прожевала, но промолчал. В конце концов, его это все не касалось.

За то время, пока Рен допивал свой утренний чай, Изи успела проглотить четыре сладких лепешки и вдвое больше скормить своему псу.

— Ты знаешь, что собакам нельзя есть много теста? — не удержался колдун.

Девочка ответила ему совершенно серьезно:

— Тьен не глупый, он сам знает, что ему можно. Он не будет есть то, что нельзя.

— Не слишком ли сильно ты полагаешься на своего Тьена? Он всего лишь собака. Собаки делают глупости. Они валяются в грязи, гоняются за своим хвостом и лают на проезжающие мимо телеги.

— Тьен не лает. — Девочка соскользнула со стула и обняла своего пса за шею. — Не слушай его, Тьен. Он ничего не понимает.

Рен хотел добавить, что уж наверное понимает больше, чем безграмотная деревенская девчонка, но поймал на себе взгляд пса. Пристальный, понимающий и полный насмешки взгляд из-под черной собачьей челки. В следующий момент пес отвернулся и потянул девочку за собой, прочь из кухни. А Рен затряс головой. Чушь, привиделось, конечно. Собаки не умеют смеяться. Хотя…

— Мара, ты не заметила в этих двоих ничего странного?

— Кроме того, что маленькая девочка, путешествующая в одиночку с собакой, это само по себе странно? — подняла брови Мара.

— Кроме. Еще более… странного.

— А, вот ты о чем, — протянула кухарка. — Это обычный пес, поверь мне, Рен. Я к нему прикасалась, я бы почувствовала. Вот девочка — да, в ней есть потенциал. Она еще слишком мала, чтобы превращаться, но это уже можно услышать. А от пса — ничего. Вообще-то от него я чувствую даже меньше, чем от других зверей. Такая… полная тишина. Даже странно.

Мара задумалась, потом махнула рукой.

— В любом случае, можешь быть спокоен, Рен. Это обычный ребенок с обычной собакой. И они тебе ничем не помешают.

— Хорошо, — проскрипел Рен, поднимаясь со стула. — Проследи, чтобы так оно и было.

Уже в дверях кухни он помедлил, словно споря с самим с собой, и, не оборачиваясь, сказал:

— Может, поселишь их в большой кладовой? Там хватит места.

Даже не оглядываясь, он почувствовал улыбку в голосе Мары.

— Я знала, что тебе не все равно, Рен.

— Я просто не хочу, чтобы они мешали тебе спать, — проворчал он и поспешил скрыться наверху, в своей комнате.

Убрав со стола после завтрака, Мара поднялась к Рену, застелила постель и раздвинула тяжелые шторы на его окнах — сам он все время то ли забывал это делать, то ли просто считал лишним. Потом она с той же целью вернулась в свою комнату, но оказалось, что постель уже застелена аккуратнейшим образом, ни одной складочки на одеяле, а пол в комнате начисто выметен.

Покачав головой, кухарка отправилась дальше и обнаружила девочку с псом в коридоре возле задней двери. Тьен свернулся на коврике у выхода, Изи устроилась в изгибе его тела, словно в кресле. В руках у нее была очень старая на вид тряпичная кукла, чьи грязно-желтые волосы, сделанные из ниток, Изи пыталась заплести в косички.

— Нет, Тьен, он вовсе не злой, — она отвлеклась на миг, чтобы погладить пса по голове. — Я просто знаю. И Мара тоже добрая. Нет, ты так думаешь только потому, что она заставила тебя купаться, глупый!

Пес фыркнул, девочка рассмеялась, потом устроила куклу у себя на плече и принялась ее укачивать, мурлыча неразборчивую колыбельную.

— Изи, — позвала Мара, нарушая идиллическую сценку. Девочка подняла голову, русые кудряшки упали ей на лицо. — Почему ты играешь здесь, а не на кухне или в комнате? Ты можешь заходить туда когда пожелаешь.

— Я не знала, — пожала плечами девочка.

— Теперь знаешь. — Кухарка решительно кивнула. — А сейчас идем со мной, мы устроим тебя в твоей собственной комнате.

— Моей комнате?

— Ну, не совсем полностью твоей.

Мара взяла Изи за руку и повела по коридору, игнорируя пса, который не отставал от них ни на шаг. Толкнув последнюю дверь, она показала девочке большое помещение — почти такое же большое, как ее собственная спальня. Одну его стену занимали полки, заставленные коробками, мешками и банками, в углу возвышался большой шкаф с замком на двери, а возле другой стены стояли два огромных сундука, в которых хранилось белье, старая одежда и просто всякое тряпье. Однако пылью, как часто бывает в кладовках, здесь не пахло — пахло травами и чистотой.

— К полкам лучше не подходи, а то Рен может рассердиться. Но здесь и без них хватает места, — сказала кухарка, доставая старую перину и пару новых простынок. — Смотри-ка, если мы постелем тебе вот на этом сундуке, тебе будет удобно и тепло. Ты же не боишься свалиться с него ночью?

— Я уже большая, Мара, — с упреком сообщила девочка. — Я давно не падаю с кровати.

Не дожидаясь просьбы, она принялась помогать кухарке.

— Я вижу, что ты большая, — заметила Мара. — Ты столько всего умеешь делать по дому. Ты, наверное, часто помогала отцу?

Девочка, на удивление, ничего не сказала, а вот пес тихо зарычал. Мара настороженно оглянулась, но рычание определенно предназначалось не ей, словно зверь видел кого-то, кого в комнате не было.

— Сколько тебе лет, Изи? — спросила кухарка.

— Восемь, — уверенно ответила та. Потом повозилась немного и добавила: — Будет зимой.

Мара нахмурилась. Девочка выглядела слишком худой и маленькой для своего возраста. И слишком серьезной.

— Раз ты такая большая и умная, хочешь помочь мне готовить обед? — спросила она. И немедленно добавила: — Если будешь хорошо себя вести, может быть, мы даже испечем пирожки с вареньем.

— Я буду вести себя очень хорошо, — кивнула Изи. — Я умею.

— Я не сомневаюсь, малышка, — вздохнула кухарка. — Я не сомневаюсь.

---

Ну что, начнем

У этого текста пока что нет названия... Названия - они такая штука, иногда находятся вместе с последней строчкой истории Пока что он будет проходить под тегом "Фамилиар" Потому что текст начался просто с идеи про колдуна и фамилиара, но постепенно оброс персонажами, миром, теориями, историей и планами. Говоря фандомными терминами, планируется макси, джен со слэшем, магия, приключения, быт, отношения, полный набор штампов, выкладка один раз в неделю. Может быть два, потому что главы получаются коротенькими.

Ну вот, собственно... читайте

Фамилиар

Глава 1

Колдун был высоким и худым, и почти полностью закутан в теплый синий плащ. Из-под глубоко надвинутого капюшона блестели светло-серые глаза в окружении морщин. Девочка смотрела на колдуна снизу вверх, приоткрыв рот и обнимая обеими руками за шею лохматого черного пса. Пес — из тех, что пасут овечьи отары в дальних горных поселениях — скалил зубы и плечом старался отодвинуть девочку подальше от опасного человека.

Колдун нахмурился и хриплым голосом проговорил:

— Что вы делаете на моей земле?

Девочке бы испугаться. Ее четвероногий спутник уж точно напрягся и приготовился броситься вперед. Но она то ли была слишком мала, чтобы осознать опасность, то ли слишком устала и замерзла, поэтому ответила совершенно искренне:

— Мы прячемся от дождя и злых людей.

— Ну, так идите, прячьтесь в другом месте! — проворчал колдун.

— Но мы тогда промокнем, — резонно возразила девочка. — И вокруг нет других мест, где можно спрятаться.

Это колдун и сам прекрасно понимал. Но признать это означало признать правоту девочки и ее, хотя бы и временное, право находиться в его амбаре. А колдун предпочитал одиночество.

— Боги, Рен, зачем ты пугаешь бедного ребенка? И почему не пригласил ее в дом?

Ах, да. Одиночество ему все равно было недоступно, потому что упрямая старая Мара отказывалась оставить его в покое. Колдун горестно вздохнул, махнул рукой и отвернулся.

— Делай, что хочешь.

Он устало заковылял к дому, краем уха слушая, как Мара хлопочет вокруг девочки, укутывает ее своим фартуком и подталкивает к дверям.

— Держи их подальше от моих книг! – бросил он через плечо.

— Пфф! Ей сейчас не книги нужны, а горячая еда да сухая одежда, — возразила кухарка. Потом голос ее стал добрым и ласковым: — Ты не бойся, деточка, Рен на самом деле вовсе не злой, просто любит поворчать.

— Я не боюсь, — спокойно ответило дитя. — У меня есть Тьен. Он меня всегда защищает.

«Тьен... странное имя для собаки», — подумал колдун. Отмахнулся от этой мысли — ему не было дела до деревенских детей и их домашних животных — и снова заковылял к дому. Дождь заставил его суставы ныть с новой силой, и колдуну не терпелось устроиться у горящего огня, который прогонит холод и сырость. Но он знал, что прогнать одиночество и печаль, ставшие его постоянными спутниками, огонь не сможет.

На кухне тем временем Мара пыталась разделить девочку и пса. Нет, она не была настолько жестокосердной, чтобы оставить зверя под холодным дождем, но считала, что он вполне мог бы переночевать в амбаре, а не нарушать порядок на ее безупречно чистой кухне. Однако девочка ни за что не хотела отпускать своего спутника хоть на шаг, а сам пес при попытке оттеснить его в сторону зарычал так угрожающе, что Мара немедленно отказалась от этой затеи.

— Ну, заходи уж, — буркнула она, открывая перед псом дверь. — Только не вздумай наследить по всей кухне и особенно не вздумай утащить что-нибудь со стола.

Пес фыркнул, словно говоря: «За кого ты меня принимаешь?», и зацокал когтями по каменному полу, направляясь прямиком к горящему очагу. Там он старательно все обнюхал, лизнул девочку в нос в подтверждение того, что все в порядке и она может его отпустить, покрутился на месте и устало плюхнулся на пол.

Мара покачала головой и решила заняться насущными делами. Быстро оценив состояние одежды девочки, ее грязное лицо и ноги, она приказала малышке раздеваться, а сама подтащила поближе к огню большущее деревянное корыто и принялась наполнять его теплой водой. Благо в такую погоду у нее всегда стояли на огне несколько котлов с кипятком. Потом она усадила девочку в корыто — та не спорила и даже обрадовалась — хорошенько оттерла с нее всю грязь, закутала ребенка в теплую простыню и усадила за стол перед большой тарелкой горячего мясного рагу.

Завершив это дело, Мара повернулась и уставилась на пса, упершись руками в бока. Тот лениво наблюдал за происходящим.

— Ну, чего ждешь? — решительно спросила она. — Теперь твоя очередь.

Пес вопросительно склонил голову набок, задрав одно ухо.

— Не думаешь же ты, что я позволю тебе разгуливать по моим чистым полам в таком виде? Ты только посмотри на себя!

Пес словно бы понял ее слова и опустил голову. Подсохшая грязь облепляла его лапы и живот. Зверь недовольно фыркнул, заворчал, но все же встал.

— В воду, быстро! — ткнула пальцем Мара.

Пес подозрительно принюхался. Девочка тихо захихикала, пес незло огрызнулся и одним движением запрыгнул в корыто, почти не расплескав воды. Он спокойно позволил смыть с себя грязь, стоя неподвижно, как статуя. И лишь когда он выбрался из корыта и кухарка подтолкнула его обратно к огню, в выражении собачьей морды мелькнуло что-то хитрое.

— Нет! — спохватилась Мара. — Не вздумай!

Но пес уже уперся лапами в пол и встряхнулся всем телом, словно ввинчиваясь в воздух. Полетели во все стороны холодные брызги, завизжала девочка, возмущенно завопила кухарка… А сам виновник переполоха преспокойно вернулся на свое место у очага, свернувшись на коврике и уткнувшись носом в лапы.

Мара немного поворчала и принялась наводить на кухне порядок, выносить грязную воду и вытирать разлитую. Отвлекшись, она не заметила, как девочка сползла с высокого стула, стянула со стола миску с недоеденным рагу и потопала к очагу, не обращая внимания на тянущуюся за ней по полу простыню. Когда Мара обернулась, девочка уже плюхнула миску перед псом и похлопала его ладошкой по голове.

— Ешь, Тьен. Это тебе.

Кухарка не успела вмешаться, но ей и не нужно было этого делать. Пес совсем по-человечески покрутил головой, носом подтолкнул миску обратно к девочке и тихо гавкнул.

— Я сытая, честное слово, Тьен! Совсем сытая. А ты три дня не ел. Ешь, пожалуйста!

Пес повернул голову к кухарке, словно прося у нее поддержки.

— Да что ж, по-твоему, у меня не найдется еды для вас обоих? — всплеснула руками Мара. — Вот уж не волнуйся, на всех хватит и еще останется. Ну-ка, марш обратно за стол.

Девочка послушно взяла миску в руки и отправилась в обратное путешествие. Мара достала из шкафа старую плошку.

— И ведь собаке же, наверное, рагу нельзя, не любят они специи. Он бы свежего мяса или костей предпочел.

— Нет, Тьен очень любит рагу! — возразила девочка. Забралась на стул и добавила: – И кашу. И пирожки. И яблоки. И медовые лепешки.

Она продолжала со смехом перечислять, наверное, все известные ей блюда. Мара пожала плечами, наполнила плошку рагу и поставила ее перед собакой. В конце концов, она только сегодня приготовила целый котел с расчетом на три дня.

Пес обнюхал плошку и набросился на угощение с таким аппетитом, что Мара невольно вспомнила слова о трех днях без еды. Под густой черной шерстью не разглядеть было собачьей фигуры, не оценить, насколько он тощ или толст. Но кухарка про себя решила, что и зверю, и его хозяйке не помешает пару дней отдохнуть и подкормиться в этом доме.

Когда девочка доела мясо, Мара дала ей кружку с молоком и кусок сладкого пирога, а сама присела рядом и принялась наблюдать, как девочка уплетает еду за обе щеки и болтает ногами.

— Как тебя зовут, малышка? — наконец поинтересовалась она.

— Изи. Изабела.

— А где твоя мать, Изи?

— Умерла, — спокойно сказала девочка. — Давно. Я совсем маленькая была. Я ее не помню.

— А твой отец жив?

Девочка на мгновение запнулась, потом покачала головой и старательно набила рот пирогом.

Мара вздохнула.

— А кто-то из родных у тебя есть? Сестры, братья? Дедушка? Тетя?

— Только Тьен.

Сердце у Мары печально сжалось. Изи меж тем закончила есть пирог, отряхнула руки и сползла со стула.

— Спасибо, — вежливо сказала она, подхватила простыню, в которую была завернута, и снова направилась к очагу.

— Что ты делаешь? – удивилась Мара, глядя, как девочка устраивается под боком у пса, не забыв накрыть простыней и его.

— Я спать хочу. – Девочка зевнула. – Покойной ночи, Мара. Покойной ночи, Тьен.

— Да ты что! Да неужели же я позволю гостям спать на полу? Неужели не найду кровать для тебя?

— Все хорошо, — успокоила ее сонным голосом девочка. – Это не обязательно. Мне хорошо с Тьеном.

Мара вздохнула и подхватила девочку на руки.

— Идем, найдем вам обоим место.


Когда стемнело, Мара поднялась в комнату к колдуну. Как она и ожидала, он сидел с книгой в кресле у камина. Мара поставила на стол поднос с горячим травяным чаем и пирогом. Помедлив, сообщила:

— Наши гости спят в моей комнате.

— Ты хочешь сказать — твои гости, — поправил ее колдун. – Я их в дом не приглашал.

— Брось, Рен, хватит притворяться, что ты хуже, чем есть на самом деле. Мы оба знаем, что ты не выгнал бы ребенка под дождь.

— Может быть ты слишком хорошего мнения обо мне, Мара.

— Не думаю. В конце концов, я знаю тебя лучше и дольше всех.

— Из тех, кто жив, — резко возразил колдун.

— Из тех, кто жив, — кивнула Мара. — Рен, ты не можешь и дальше себя винить. Ты…

— Я не хочу говорить об этом, — отрезал колдун.

Кухарка послушно кивнула. Помолчала.

— Как твои суставы?

— Ноют.

— Хочешь, я помогу тебе с зельем для них?

— Не хочу, — проворчал колдун. – Но ты же все равно настоишь на своем. Так что я сэкономлю время и силы и не стану спорить.

Он тяжело поднялся из кресла и заковылял к большому столу, на котором стояли всевозможные баночки и коробочки, лежали мешочки и пакетики, и над которым свисали с полки пучки странных растений. Пушистая трехцветная кошка запрыгнула на стол, ткнулась лбом ему под локоть, и он благодарно погладил ее по голове, другой рукой придвигая к себе котелок и высыпая в него нужные порошки.

— Спасибо, Мара, — пробормотал он еле слышно.

Кошка довольно заурчала.

---

Меня затягивает история

История, которую я сейчас пишу, и которая складывается в голове чуть не с начала года. Я очень люблю, когда они вот так, медленно и постепенно затягивают и начинают раскрываться. Мой личный флешмоб этому тоже способствует. Как и больничный, собственно говоря

Но есть проблемы. Во-первых, история задумывалась как относительно короткая, но она решила, что будет рассказываться медленно, постепенно, с деталями и подробностями и грозит вырасти в как минимум повесть. Из этого следует во-вторых — мне хочется поделиться ею, но не хватает терпения ждать, когда она допишется. Тем более это может быть долго. Но мало кто любит читать процессы и онгоинги, верно? В-третьих — на АТ процессы норма, но туда я эту историю не понесу. Потому что сдается мне, господа, что это будет слэш. Ну то есть не слэш, а как нынче называют оригинальные тексты с м/м отношениями, но без рейтинга? На АТ для такого явно не лучшая аудитория. На Фикбуке аудитория тоже не самая подходящая — там любят рейтинг и не очень читают ориджи.

Итого у меня есть история, которую я хочу рассказать, но про которую я не уверена, что она кому-то нужна. Ну, впрочем, для меня это почти норма, за некоторыми исключениями самые дорогие мне тексты обычно мало читаются. Так что я решила не заморачиваться и потихоньку выкладывать эту историю здесь и на фикбуке. (хммм... а может, и на Дыбр ее утащить?) Решено, вот вычитаю еще первую главу и начну прям сегодня вечером.

---

Провела тут урок у своих пятиклашек и подумала. В учебниках для 5 класса в задачах фигурируют обычно либо книжно-мультяшно-сказочные герои, либо фермеры со странными именами, либо безымянные мотоциклисты, велосипедисты и автомобилисты.

А дети же меняются, так что если мы хотим оставаться интересными, нужно менять персонажей У меня вон, уже считали, причем по собственной инициативе, сколько яблок съел Рюк из "Тетради смерти" за время действия аниме, если считать, что в среднем за день он съедает 5 штук. Завтра будем считать, сколько мемов посмотрел ученик X в ТикТоке за день, если он лайкнул 115 из них, что составляет 23/31 от всего числа просмотренных.

Как думаете, что ее можно посчитать? Только не говорите, что мне придется смотреть "Атаку на титанов"

---

Что я вам скажу... Резать лук с практически отключенным обонянием — это удивительно странный опыт. То есть, ты вот чувствуешь, что что-то происходит в твоем несчастном носу, что простудный насморк что-то отодвигает, но что - совершенно не чувствуешь! И никаких слез. Хе, ну должна же быть от этого симптома какая-то польза, верно?