Читала фики на АО3 - столкнулась с понятием textual ghosts. Это персонажи, которые с одной стороны каноничны, но с другой мы ничего про них не знаем, порой даже имен. Например, родители героя могут быть нигде не упомянуты, но они ведь точно существовали. Или, скажем, братья-сестры-кузены, которые присутствуют только в приложениях и генеалогических деревьях. У Толкина в этом плане раздолье, и фандом вовсю эту тему исследует, конечно (ах, сколько фиков в свое время читано про мать Боромира с Фарамиром!). ГП-фандом тоже порой любит гулять по семейному древу Блэков или заглядывать к многочисленным родственникам Уизли. Но в принципе такие персонажи есть в любом каноне.
Мне представилась серия зарисовок по принципу кругов на воде. Начать с известного персонажа, потом перейти к его малоизвестному родственнику, оттуда к его родственнику... такие круги могут далеко завести, нарисовать совершенно непредсказуемые связи.... Эх, почему мне такая мысль не пришла в голову, когда я еще активно писала фики?

---

С тех пор как попался мне рецепт китайских бао, было мне интересно, как это - хлеб, приготовленный на пару. Сегодня вот попробовала сделать. Ну, что сказать, первый бао... ну, не комом, но с мукой перестаралась, а времени было маловато, так что вышли они тяжеловатыми. Но любопытно. Скажем... 5 из 10.
И заодно поняла, кому подходит хлеб на пару. Тем, кто корочку не любит Ну или тем, кто не хочет включать духовку в жару. У меня в качестве пароварки была мультиварка, она особо воздух вокруг не греет, так что да, это плюс.
Вывод - буду еще экспериментировать. Научусь простые печь (или это варить? парить?) - займусь теми, что с начинками. Не знаю, почему, но тянет меня нынче на восточную еду.
Вру, знаю, конечно, я как в прошлом году в аватаро-фандом упала, так и барахтаюсь там, а меня всегда фандомы вдохновляют во всех смыслах, в том числе и кулинарно)))

---

Ностальжи

Перебирала старые файлы на компе, наткнулась на это. Эх, были времена! Сколько красной травы скурено, сколько параллельных вселенных создано
Вихрь временной закружился над нами,
Гордые ТАРДИС вперед нас несут.
В бой с бесконечностью смело вступаем,
Нас всех таймлайны безвестные ждут.
Но мы поднимем, да мы сумеем,
Красные флаги над всем Галлифреем.
Чтобы во всех временах и Вселенных
Победа коммунизма была несомненна.
Регенераций
Нам ли бояться?
Марш-марш вперед,
Бесстрашный тайм-лорд!

---

---

О снах и сказках

Да, очередная сказка. И да, опять сплошная романтика. Началась она еще в прошлом году, но финал все прятался от меня. Видимо, этой сказке нужно обязательно лето. Оно и понятно: море, девушка, корабль...

Дрину снилась Лалена. Ее сияющие глаза, ее тихий смех. Ее мягкие губы на его губах, ее руки на его плечах, ее гибкое тело в его ладонях.
Сон был привычным в том смысле, что она часто снилась Дрину. Особенно в первые месяцы после… Но даже теперь, хотя бы раз неделю он видел Лалену во сне, просыпался с ее именем на губах и долго потом лежал, глядя в потолок и проклиная собственную привязчивость. Что прошло, то прошло, к чему мучить себя? Но сны не слушались логики и продолжали преследовать его.
И все же… Никогда его сны не были такими яркими, четкими, такими живыми, как два последних дня. Проснувшись на рассвете, Дрин мог поклясться, что все еще чувствует тепло второго тела на смятых простынях. С тихим вздохом он зарылся лицом в подушку. Она пахла солью и озоном, как любимые духи Лалены.
Какая глупость. Дрин заставил себя оторваться от подушки и сесть, свесив ноги с койки. Медленно оглядел каюту. Его капитанская куртка по-прежнему висела на стуле, куда он аккуратно повесил ее накануне. Фуражка лежала на столе поверх карты с проложенным маршрутом. На полке, закрепленные так, чтобы не падать даже при сильной качке, стояли лоции, книги по навигации и астрономии. И парочка любимых приключенческих романов, но они были спрятаны позади толстых и умных томов. Не дело команде знать о несерьезных увлечениях капитана. Рядом с книгами стоял запаянный стеклянный шар, наполненный водой, в которой плавали мельчайшие фосфоресцирующие водоросли. Подарок Лалены, от которого он так и не смог избавиться, оправдывая собственную слабость полезностью подобной вещи на море. Ночная гроза оставила после себя лужицу воды на полу там, где волны и дождь захлестывали в оставленный приоткрытым иллюминатор. Вот тебе и соль с озоном. Может быть, именно это сочетание запахов и вызвало столь живой и убедительный сон? Да, наверняка дело в этом.
Вот только совсем не обязательно было этому сну быть к тому же таким откровенным и жарким. И оставлять тень сладкой истомы во всем теле, словно он и в самом деле провел ночь в объятиях любимой женщины. Нет, к дьяволу! Он не станет больше об этом думать. Дрин поднялся, привычными быстрыми движениями заправил койку, с предельной точностью подоткнув уголки одеяла. Так же быстро умылся над закрепленным в углу тазиком, натянул форму и решительно вышел из каюты.
«Капитан на мостике», - разнеслось над палубой, и Дрин махнул рукой, позволяя команде расслабиться. Подскочил первый помощник с докладом о ночной вахте: никаких происшествий, курс поддерживается, скорость расчетная. Следом подошел кок с первой чашкой горячего чая. И в рутине обычного дня посреди плаванья постепенно выветрились из головы все мысли о Лалене. Вот и славно. Долго думать о потерянном — верный путь к безумию.

* * *

Они познакомились как в сказке — во время праздника на морском берегу. Дрин увидел ее в свете цветных фонариков: она была прекрасна со своей загорелой кожей и стройной фигурой, обернутой в текучий шелк цвета морской волны, отлично оттенявший зеленые глаза. Она смеялась, запрокинув голову, и Дрин на мгновение даже дышать забыл, залюбовавшись. Он не мог пройти мимо, не мог хотя бы не попытаться познакомиться, и был, честно говоря, удивлен, когда на его восторженные слова она ответила благосклонной улыбкой. Лалена первой подхватила его под руку и потянула в сторону торговца мороженным, и он мог только подчиниться, заранее зная, что последует за ней куда угодно. «Даже на дно морское», - пафосно пообещал он сам себе.
Они гуляли до самого утра, даже когда остальные празднующие разошлись, и на набережной остались лишь обрывки цветной бумаги да увядающие цветы. Встретили рассвет, устроившись на валуне у самого берега. Дрин был готов к тому, что вместе с пьянящей атмосферой праздника развеется и это наваждение, что Лалена все с той же легкой улыбкой поцелует его в щеку и исчезнет навсегда. Но она осталась.
И продолжала оставаться. Когда они узнали друг друга лучше. Когда восхищение внешним обликом сменилось искренним интересом к личности, прячущейся за ним. Когда они радостно открывали то, с чем оба соглашались, и яростно спорили о том, в чем не совпадали. Когда учились жить вместе, принимать друг друга такими, какие есть, уступать и просить уступки.
Когда Дрин наконец попал на большой корабль, о котором давно мечтал, и ушел в плаванье на четыре месяца, Лалена ждала его и первой встретила на берегу после возвращения. Когда он готовился к экзаменам на помощника капитана, она поддерживала его и приносила чашку за чашкой чая, пока он ночами корпел над книгами и лоциями. Когда он наконец сдал экзамен, Лалена поцеловала его так крепко, что у него закружилась голова, а она висела у него на шее и повторяла, как гордится им. «Скоро ты и сам станешь командовать кораблем», - твердила она и называла в шутку «мой капитан».
Лалена всегда оставалась рядом. Даже когда Дрин уходил в море, он знал, что она ждет его на берегу, и эта мысль согревала самой холодной ночью. Он не мог представить себе жизни без Лалены. Именно поэтому он не сразу поверил, когда однажды, опустив глаза и избегая его взгляда, она вдруг сказала:
- Нам нужно расстаться, Дрин.
Это было в промежутке между плаваньями. Накануне они гуляли вдвоем по берегу и смеялись, как ни в чем ни бывало. Море штормило, но Лалена все-таки уговорила его поплавать, она никогда не упускала возможности поплескаться в воде. В какой-то момент волна накрыла Дрина с головой, и вынырнув, он не увидел рядом черноволосой головки. Он не испугался, зная, что Лалена плавает даже лучше него, однако когда она не появилась в поле зрения ни через минуту, ни через три, начал беспокоиться. Но не успела паника подобраться достаточно близко к горлу, как шею обвили знакомые руки.
- Лали! - выдохнул он, обнимая любимую. Ее била дрожь, и она отчаянно прижималась к нему всем телом. Несколько секунд. Потом выдохнула и слабо улыбнулась.
- Прости. Я не рассчитала силы и волна утащила меня к камням. - Лалена махнула рукой в сторону линии валунов в сотне метров от берега. - Но я смогла выбраться.
- Конечно ты смогла, родная. - Он пригладил мокрые волосы, поцеловал холодный лоб. - Испугалась?
- Да. - Она судорожно вздохнула. - Но теперь уже все в порядке. Пойдем домой?
Они вернулись домой и провели вечер как обычно — за едой, разговорами и, позже, любовью. И вот теперь Лалена стояла перед ним, отказываясь встретить его взгляд, и говорила, что им нужно расстаться.
Он не поверил ей. Подумал, что это шутка. Потом — что он сделал что-то не так, обидел ее. Лалена лишь качала головой.
- Ты ничего плохого не сделал, Дрин. Ты ни в чем не виноват. Просто… так нужно. Я не могу больше оставаться, прости.
И она исчезла из его жизни так же стремительно, как ворвалась в нее.
Это было трудно. Больно, непонятно и обидно. Дрин провел десятки ночей думая о том, что пошло не так. Что он мог сделать, чтобы остановить ее, вернуть, изменить ее решение… Пока не понял, что ответом было «ничего». Лалена всегда решала все сама. И все, что ему оставалось — принять ее выбор и двигаться дальше.
Он научился жить без нее. Нашел силы двигаться дальше. Море помогло. Море всегда было на его стороне, всегда оставалось рядом. Он стал первым помощником, а потом и капитаном («мой капитан», шелестел в ушах ее тихий голос, но он отказывался вспоминать), он получил в командование отличный корабль, его люди доверяли ему и слушались безоговорочно. Дрин решил, что будет счастлив. Что ему достаточно того, что есть, чтобы быть счастливым. И он был доволен своей жизнью.
Если бы только не эти сны.

* * *

Следующей ночью сон повторился. Где-то на задворках сознания Дрин понимал, что это сон, потому что боль от потери всегда жила в нем, но он отодвинул прочь это осознание и решительно погрузился в головокружительную реальность сна. Реальность, в которой Лалена была рядом, в которой она обнимала его, в котором ее пальцы нежно обводили контуры его лица, и взгляд скользил следом, словно она пыталась запомнить его черты. Он не удивлялся, он занимался тем же — старался впитать каждую деталь, каждую мелочь, каждое мгновение сна. Зная, что будет вспоминать их потом, долгими одинокими ночами, и что воспоминания будут приносить с собой боль, но он будет снова и снова возвращаться к ним.
- Люблю тебя, - шептала женщина в его руках. - Ты жизнь моя. Дыхание мое. Радость моя. Я скучаю по тебе, Дрин, любимый…
- Я здесь, - отвечал он, прижимая ее ближе, и она кивала, и прятала лицо у него на груди, и продолжала шептать нежные слова, словно хотела впечатать их в самую его кожу.
Утро снова встретило его холодными простынями и сосущей пустотой внутри. Оно также встретило его всеми признаками надвигающейся бури, поэтому Дрин не мог позволить себе предаваться отчаянию — его ждали корабль и команда, чья безопасность зависела от его решений.
Они справились с бурей, вышли из схватки с ней слегка потрепанными, но без потерь. Только ближе к рассвету Дрин рухнул лицом в подушку, и ничуть не удивился, что снов ему на этот раз вовсе не снилось. Однако не вернулся сон и на следующую ночь, и на ночь после нее. И Дрину пришлось смириться с тем, что этот короткий подарок (подарок ли?) судьбы подошел к концу. Он переживет и это, ему не впервой.
Жизнь пошла своим чередом: от плаванья к плаванью, от порта к порту, от груза к грузу. Дрин все меньше времени проводил на берегу, его мало что привлекало там, но всегда заботился о том, чтобы команда могла отдохнуть, навестить семьи или набраться новых впечатлений.
Через несколько месяцев сны о Лалене вернулись. Они снова были такими же отчетливыми, яркими и живыми. И снова исчезли, оставив после себя боль и тоску. Это повторилось еще через полгода. И снова — спустя пять месяцев. У этих снов не было видимой причины, не было обязательного периода времени, после которого они возвращались, в них не было смысла.
«С каких это пор снам нужен смысл?» - мрачно подумал Дрин, обхватив руками голову и обводя тяжелым взглядом каюту. Все было как всегда — смятые простыни, одежда на спинке стула, сувениры из дальних стран на полке, брызги морской пены под приоткрытым иллюминатором, разложенная на столе карта с проложенным маршрутом.
Взгляд Дрина на мгновение задержался на карте. Что-то ему показалось знакомым во всей этой сцене. То есть, разумеется, карта была знакомой, как и линия на ней — они не впервые шли через эти воды. Но все же… Дрин резко вздохнул, вскочил с койки и принялся вытаскивать с полки старые бортовые журналы.
Когда ему в прошлый раз снились эти безумно-реалистичные сны? Он не смог вспомнить дат. Попытался вспомнить, что еще происходило в те же дни. Деталь за деталью он вытаскивал на свет из дальних трюмов памяти воспоминания, затем бросался листать журналы, пытаясь найти соответствующие описания. Строчка за строчкой ложились на отдельный листок координаты. Поразительно похожие координаты. Не может быть, почему он не заметил этого раньше?!
Спустя час Дрин отодвинул в сторону стопку журналов и уставился на результат своих трудов — круг на карте. Все верно. Яркие, реалистичные сны о Лалене приходили к нему тогда и только тогда, когда его корабль проходил через этот ничем более не примечательный участок моря. Действительно непримечательный. В стороне от оживленных торговых маршрутов. Ни одного порта, только редкие островки, самые крупные обитатели которых - кролики да морские птицы.
Так почему? Как это возможно?
Взгляд упал на открытый иллюминатор. Как там было в старой приключенческой книжке? Если отметены все вероятные объяснения, то очевидным становится невероятное.
Дрин глубоко вздохнул. Прав он или нет, сегодняшняя ночь это докажет.
«Нужны ли тебе эти доказательства?» - спросил он себя еще раз. - «Так ли они важны, если ты рискуешь потерять последнюю ниточку, последнюю связь с Лаленой?»
И сам себе ответил: «Нужны. Я не найду покоя, пока не получу ответ».
Этой ночью он зажег лампу в тот момент, когда у иллюминатора раздался первый плеск. Ее свет отразился в глубине зеленых глаз замершей на одной ноге Лалены.
- Заходи, милая, - сказал он тихо. - Я тебя ждал.
- Этого я и боялась, - вздохнула она, но покорно подошла и села рядом на край койки.
- Почему?
Он собирался спросить вовсе не это. Он не знал точно, что скажет, заготовил несколько вариантов — от злого до саркастичного, от холодного равнодушия до горячей обиды. Но то, что вырвалось наружу, оказалось выражением чистой боли.
- Почему, Лали?
Она судорожно вздохнула. Дрину не хотелось этого слышать, не хотелось видеть, не хотелось об этом думать, но он знал, что на глазах Лалены стояли слезы. Она никогда не плакала, пока они были вместе.
Но ее голос был твердым.
- У меня не было другого выбора.
- Выбор есть всегда!
- Нет, милый. Иногда обстоятельства…
- Ты могла сказать мне правду, - прервал он. - В любых обстоятельствах. Ты могла сказать мне правду.
- А ты бы мне поверил? Да и что бы это изменило? Я не могла остаться.
- Но ты даже не попыталась.
- Я подумала, что так будет лучше. Легче для нас обоих.
- Но мне не было легко. Совсем не было.
- Я знаю. - Он, не глядя, знал, что она виновато опустила голову. - Прости.
- Ты все еще можешь, знаешь?
- Что? - Вот теперь она подняла голову, встряхнула ею, откидывая назад мокрые волосы. Ему не нужно было поворачиваться, он помнил этот жест в мельчайших деталях. Он помнил о ней все.
- Ты все еще можешь сказать мне правду.
- Ты ведь догадался, так?
- Примерно. - Он все-таки повернулся к ней. - Но я бы хотел услышать ее от тебя. Если тебе все еще важно, что я… Если все это что-то значило для тебя.
- Конечно значило! - Она схватила его за руку. Ее пальцы были все такими же нежными и теплыми. - Это все было правдой, слышишь, Дрин. Все!
Он положил свою ладонь поверх ее пальцев.
- Тогда расскажи мне остальное.
И она рассказала.
Ее племя веками жило в водах вокруг здешних островов. Пасло косяки рыб в теплых течениях, выращивало съедобные водоросли на мелководье, собирало жемчуг в темных провалах. Они торговали с соседними племенами, иногда отправляли посланцев на сушу, в ближайшие порты. Деньги, вырученные за жемчуг и редкие археологические находки, обменивались на вещи, которые под водой было не произвести. Они достаточно знали о людях, чтобы Лалена не чувствовала себя дикаркой, когда любопытство толкнуло ее познакомиться с сушей поближе. Никто не думал, что люди заворожат ее настолько, что она захочет остаться среди них.
- Отец, конечно, расстроился. Но я убедила его, что так у нас будет постоянный представитель на суше. Что изучив людей лучше, я смогу помочь всему племени. Буду эдаким послом. Посредником. В общем, я много чего наговорила, а отец никогда не мог мне отказать в чем-то важном.
Ее отец, как Дрин понял, был правителем племени.
- Я всегда знал, что ты пришла из сказки, - попытался усмехнуться он. - Дочь морского царя…
Лалена фыркнула.
- По меркам суши мой отец был бы всего лишь… ну, мэром маленького городка. Если не деревенским старостой. Ничего сказочного.
- А как ты оказалась так далеко отсюда?
- Мне было любопытно. - Она пожала плечами. - Мне все было так интересно, что я не могла долго оставаться в одном месте. Жила пару месяцев в одном поселке, пару в другом, зиму в городе, весну в рыбачьей деревне.
- Но ты все же остановилась. - Они были вместе несколько лет и Лалена ни разу за это время не покидала город. Может, когда он был в море…
- Из-за тебя.
- Прости…
- Нет! - вскинулась она. - Ты не так понял. Я остановилась, потому что нашла, то, что искала все это время. То, ради чего стоило остаться. Тебя, Дрин.
Он так хотел ей верить. Он почти ей поверил. Но…
- Но ты не осталась.
- Мой отец умер.
Дрин резко повернулся к ней.
- В тот день, когда мы гуляли вдоль моря. Когда я сказала, что меня унесло волнами к дальним скалам. На самом деле я услышала зов. Меня позвали, и я подплыла, и мне сказали, что отец… Он должен был править еще много лет, мы живем дольше людей, но это был несчастный случай. Подземное землетрясение, трещина в скале и группа мальков, которые подплыли слишком близко… Он почти успел всех увести, но потом тряхнуло еще раз, и горячая струя, слишком горячая, и он… он…
Дрин сам не заметил, как обнял Лалену за плечи и привлек к себе. Как его рука принялась поглаживать черные, как ночь, волосы.
- Я была единственным его ребенком. Это случается нечасто, но так вышло. И я… Мне пришлось вернуться. Я не могла оставить мой народ, понимаешь, не могла. Я так хотела остаться с тобой, Дрин, я так люблю тебя, но я должна думать о них и…
- Я понимаю, - кивнул Дрин. Выдавил сквозь сжавшееся горло. Потому что кто, как не капитан корабля может понять, что значит ответственность перед твоими людьми. - Я понимаю, милая.
Лалена чуть слышно всхлипнула.
- Я сказала себе, что должна быть сильной. Должна отказаться от тебя.
- Ты решила все за меня. - Дрин не хотел этого говорить, он не хотел обвинять или упрекать, вовсе нет, но слова вырвались против его воли. - Ты решила все за нас двоих. Даже не дала мне шанса.
- Но у нас не было никакого шанса. И я… я хотела облегчить твою боль.
- Или ты не доверяла мне. Не верила, что я смогу тебя понять и отпустить.
- Нет. Нет! Я всегда верила тебе, милый. Я просто…
- Просто что?
Губы Лалены задрожали, она виновато опустила голову.
- Прости меня. Наверное, я выбрала легкий путь. Все решить и сделать самой. Я хотела верить, что так будет лучше — и я была не права, но я поверила. Поверила, что так ты сможешь быстрее меня забыть. И себе приказала забыть.
- Получилось?
- Нет. Я все равно думала о тебе каждый день и каждую ночь. Именно поэтому, когда увидела твой корабль, я не смогла… не смогла.
И они долго сидели в тишине, нарушаемой лишь их дыханием, плеском волн за бортом и тиканьем часов на столе, отсчитывающих секунды их короткой встречи.
Когда наступило утро, Дрин взял Лалену за руки и заглянул в глаза.
- Обещай, что вернешься сегодня вечером? Я прикажу спустить паруса и лечь в дрейф, мы не уплывем далеко. Обещай, что вернешься.
- Милый…
В ее глазах Дрин прочел то же, что чувствовал сам. И нежелание расставаться, и неизбежность расставания, и вопрос, стоит ли причинять боль обоим, оттягивая неминуемое. Но ему нужно было время, и нужна была ясность мыли, и потому он снова сжал ладони Лалены.
- Обещай!
- Обещаю, любимый. Я вернусь сегодня после заката. Еще одна ночь… - ее голос дрогнул, и Дрин поспешил стереть слезы с ее щек.
Лалена двинулась к иллюминатору. Он остановил ее:
- Это же, наверное, неудобно. Идем на палубу?
- А как же твоя команда?
- Им будет полезно встряхнуться.
Лалена рассмеялась. Он так давно не слышал ее смех, что в груди что-то сжалось, перехватило дыхание. Но он все равно улыбнулся в ответ.
Что подумала ночная вахта, увидев, как Дрин выходит из каюты с завернутой в простыню девушкой, сложно было сказать. Они были слишком дисциплинированными и слишком уважали своего капитана, чтобы открыто глазеть. Однако, когда девушка уронил простыню, легко запрыгнула на кромку борта, повернулась и свечкой ушла в воду, над палубой пронесся коллективный вздох удивления. Приправленный крепким морским словцом, когда девушка вынырнула в нескольких метрах от борта, помахала рукой и снова скрылась в воде, плеснув большим серебристым хвостом.
Дрин повернулся к ошарашенным матросам и решительно скомандовал:
- Спустить паруса. Объявляю на сегодня санитарный аврал. - Унылый стон в несколько голосов был ему ответом. - Эй, радуйтесь, что основная работа достанется дневной смене.
Это не особо подбодрило матросов. Санитарный аврал означал большую приборку всех помещений, включая трюмы, перебор и чистку всего оборудования и оружия, стирку всей формы и даже помывку самой команды. Так что в стороне не останется ни один. Зато у них не будет времени рассуждать, зачем они застряли в этом куске моря, хотя трюмы полны товаров, которые ждут в следующем порту.
Вечером, когда уставшая команда уснула (он приказал оставить лишь двух вахтенных), Дрин снова спустился в свою каюту. Он не стал гасить лампу и на этот раз увидел, как за край открытого иллюминатора ухватились две руки, потом показалась голова Лалены. Он помог ей проскользнуть внутрь и заодно увидел, как проходит по ее хвосту волна изменения, превращая его в знакомые стройные ножки.
- Как ты это делаешь? - не удержался Дрин.
- Хм… - Лалена задумалась, потом пожала плечами и улыбнулась. - Не знаю. Это всегда было частью меня, мы все можем менять свой облик по желанию.
- Удобно, - протянул Дрин. - И никаких коварных ведьм не нужно.
Лалена рассмеялась.
- Ты, милый, всегда любил сказки. Прости, если разочаровала.
- Вовсе нет. Ты всегда останешься моей сбывшейся сказкой.
Улыбка пропала, Лалена открыла было рот, но Дрин ее перебил.
- И я все еще верю, что у этой сказки может быть счастливый конец.
- Милый…
- Выслушай меня, Лали, прошу тебя. Я думаю… я знаю, что мы все равно можем быть вместе.
- Как, Дрин? У меня есть мой народ, я нужна ему. А у тебя есть твой корабль.
- Вот именно, корабль. Я моряк, Лали. Моя судьба — всегда уплывать. И всегда возвращаться. Так не все ли мне равно, куда именно возвращаться. Лишь бы там ждала ты.
- Что ты говоришь, Дри?
- Я спрашиваю тебя, Лали, согласна ли ты быть той, кто всегда ждет меня? Здесь, где живет твой народ.
Сияющий взгляд Лалены ответил ему лучше любых слов.

* * *

Дрин отдал последние распоряжения, убедился, что график вахт висит на видном месте, вся команда знает дату окончания отпуска на берегу и что боцман и первый помощник помнят, как с ним связаться, если вдруг возникнут непредвиденные обстоятельства, и наконец был со смехом и уверениями, что корабль точно не затонет без него за три недели, буквально вытолкнут на берег. Он знал, что может доверять и помощнику, и боцману, да и всей команде, он ведь сам подбирал их и верил каждому как себе, но… но быть капитаном все равно, что быть родителем. Не важно, насколько сильны и самостоятельны дети, ты все равно всегда за них волнуешься.
Дрин все же заставил себя повернуться спиной к трапу и двинуться в сторону малых доков. С каждым шагом тело покидала лишняя тревога и ее место занимало искрящееся предвкушение. Он закинул мешок с вещами и сам легко запрыгнул на борт легкой лодки. Поднять парус — дело пары минут, и ему не понадобился компас, чтобы положить лодку на привычный курс.
Нос лодки чуть заметно покачивался на волнах, ветер шевелил волосы на висках, в которых, Дрин знал, седина постепенно занимала заслуженное место. Он зажмурился, подставляя лицо закатному солнцу. Слева раздался громкий всплеск, и Дрин улыбнулся даже раньше, чем открыл глаза. За борт ухватились две загорелых руки, а еще через мгновение они же обняли его за талию.
- Отец!
- Здравствуй, Лар.
Сын спохватился, отстранился, делая вид, что уже слишком взрослый для подобных проявлений чувств, но Дрин притянул его обратно, взъерошил черные, как у матери, волосы.
- Как вы здесь, Лар-Лар.
- Ну па-ап! - мальчишка вывернулся из его рук, пригладил волосы. - Все нормально.
- Как мама и Иллири?
- Нормально.
Дрин усмехнулся.
- А как твои уроки?
Лар предсказуемо сморщился, но тут же оживился.
- Дядя Олай объяснял мне, как искать поля жемчужниц. И я нашел одно, которого никто еще не знал! Там столько раковин! Мама говорит, что нам на полгода хватит.
- Молодец. Интересно только, почему же никто не нашел это поле раньше?
- Потому что они все глупые и не хотели проплывать сквозь ту трещину в Восточной стене, помнишь? А она овсе не опасная, и я проплыл сквозь нее, там совсем немного узко, только чуть-чуть протиснуться, ну подумаешь — пара чешуек ободралась, зато потом…
Дрин вздохнул, понимая, почему никто до сих пор не добирался до этого поля.
- Лар, пообещай мне, что ты всегда будешь предупреждать кого-нибудь, когда поплывешь туда. А еще лучше, всегда бери кого-нибудь с собой.
Он по себе знал, что запрещать сыну что-то бесполезно. Но мысль, что Лар может застрять в узкой расщелине, и никто не узнает, пока не станет поздно, пугала его до дрожи в голосе.
- Пообещай, сынок.
- Ладно, обещаю, - протянул мальчишка, увернулся от потянувшейся к волосам отцовской руки и снова скользнул в воду.
- Я поплыву, предупрежу маму, что ты уже близко!
Дрин помахал вслед мелькнувшему над водой хвостовому плавнику, заметил два скользнувших в глубине гибких силуэта и улыбнулся. Олай и Брири. Значит, не только он понимает, что Лара не стоит оставлять совсем без присмотра. Дрин чуть заметно поправил парус и принялся вглядываться в горизонт, предвкушая встречу и вспоминая, как они добрались до этой точки в их жизни.
Конечно, все было не совсем так однозначно и просто, как он обещал Лалене пятнадцать лет назад в темной каюте на его старом корабле. Нелегко было расстаться с командой, которую он привык считать своей. Нелегко было найти место на корабле, приписанном в ближайшем к владениям Лалены порту. Он долго отказывался от предложенной Лали помощи, не хотел покупать собственный корабль на деньги ее народа, и ему пришлось начинать путь почти заново, с места второго помощника. Были на их пути шторма и неурожаи. Было недовольство некоторых соплеменников Лалены и гулявшие по порту безумные слухи о том, куда Дрин пропадает каждые несколько месяцев. Были сомнения и чувство вины, когда ему пришлось оставить жену управляться с обязанностями правительницы и в одиночку нянчить трехмесячного Лара.
Но еще в их жизни было много радости. Был их дом. И их семья — Лар, и Дарлей, и маленькая Лалита. И множество друзей, которых он со временем нашел как среди сородичей Лалены, так и среди других моряков. И главное, у них была их любовь, не боявшаяся ни времени, ни расстояний.
На горизонте возник и стал быстро расти силуэт крошечного острова. Скоро стал виден и дом на берегу, и плещущиеся в воде фигуры, и женщина, стоящая в пене прибоя, прижимая к себе ребенка. Губы Дрина сами собой расплылись в уверенной улыбке. Потому что это был не сон. Потому что в их сказке не было счастливого конца лишь потому, что она все еще продолжалась.

Наверное я все же пересластила к концу, но все никак не могла поймать подходящую последнюю фразу. Это вообще моя фиксация - последние фразы, ага

---

Полторы недели собираюсь написать и рассказать, как начала отпуск - и полторы недели меня придавливает жарой и я откладываю
А начала я его очень правильно - полной перезагрузкой. Уехала на неделю в деревне - подруге надо было, чтобы кто-то присмотрел за домом. Так что большую часть времени я была там одна. Справедливости ради, это не совсем деревня, это относительно большое село, так что все признаки цивилизации были на лицо. В смысле, мобильный интернет работал И до ближайшего магазинчика всего 15 минут пешком. А до ближайшей Пятерочки еще минут десять.
Но я не об этом. А о том, что это правда была перезагрузка. Тишина. Одиночество. И ничего, совершенно ничего над тобой не нависает, ни о чем не надо думать и ничего не надо делать. Хочешь вяжи, хочешь читай, хочешь вообще спи (первый день я, собственно, так и делала). Наверное, надо делать это традицией. Вот этот вот побег из города в начале отпуска. Иначе переключатель в мозгу отказывается поворачиваться и долго еще кажется, что куда-то надо спешить и что-то надо успеть.
Да, конечно, вернувшись, я буквально с автобуса поехала сразу на работу - двое выпускников решили пересдать ЕГЭ по моему предмету и просили помочь им подготовиться. Но все же эффект перезагрузки никуда не делся.
Ну и да, я и раньше знала, что максимум полного одиночества для меня - это дней 5-7, потом я начинаю слегка дичать, поэтому очень была рада, когда подруга приехала на выходные. Ну да, надо знать свои нормы и пределы
А вам зато достанется немного фотографий цветов и закатов

еще 12 фото

---

Одно время я любила читать советы начинающим писателям. Именно с тех пор у меня в голове засели несколько разрозненных принципов, за которые я периодически цепляюсь, включая пресловутое "show, don't tell". В смысле - показывать, а не рассказывать. Но меня довольно быстро отвернуло от всех этих статей и книг, они стали вызывать у меня раздражение и какое-то еще неприятное чувство. Со временем я поняла - это чувство неадекватности. Собственной неправильности, что ли. Потому что практически все эти статьи и книги подходили к написанию текста как к рабочему проекту. План, тема, список героев, первый набросок, второй набросок, доработка... хочется добавить "отладка и тестирование" Для меня это было странно и неестественно. Потому что у моих историй редко есть план. Чем длиннее история, тем меньше я изначально знаю, куда она пойдет. И я не могу, рассказав историю один раз, назвать это первым наброском и начать перерабатывать и переписывать сначала. Мой мозг просто не поймет, зачем это делать. Вычитать, исправить ошибки, добавить детали - да. Но переписывать? Зачем? История рассказана, она уже живая, как ее переделывать?
Недавно мне пришло в голову подходящее сравнение. Я не могу относиться к историям как к проекту, потому что они живые. Я их выращиваю. Как цветок, или куст, или дерево. Есть однолетки-рассказики и есть сосны-книги. Но они все живые и я не могу их переделать. Могу подкармливать, обрезать, убирать засохшие листья. Но переделать ромашку в сирень или даже просто в лютик - не могу.
В какой-то момент я даже перестала заморачиваться тем, делает ли это меня неправильным писателем или вообще неписателем. Какая, в самом деле, разница? Я просто люблю рассказывать истории.
А недавно в блоге Нила Геймана он отвечал на довольно частый вопрос про писательское мастерство. И сказал, что у него никогда не бывает плана, когда он садится писать. План может появиться ближе к середине, когда нужно пробраться через сложное место. И самое главное, он сказал, что только дописав историю узнает, о чем она. И тут я испытала это сладкое чувство, знаете - ура, я не одна такая. Хотя прекрасно понимаю, что таких нас должно быть много, ага

---

И снится мне...

Давно я тут про свои сны не рассказывала. Но с другой стороны, мне давно и не снилось ничего толком сюжетного. Я даже переживала немного из-за этого. Вот в ответ мне сегодня и приснилось. Или нужно считать это признаком того, что я наконец отдохнула после учебного года? Хм...
Так вот. Мне снилось, что я присутствую на приеме. И при этом я знаю, что этот прием из какой-то книги, которую я читала. И я тут на месте главной героини. А теперь веселое: все присутствующие - вампиры, члены одного большого клана. И вот тот высокий, темноволосый и таинственный товарищ, весь из себя харизматичный и аристократичный - он наследник главы клана. И на этом приеме он собирается избавиться от неугодной ему ветки, кажется, своей мачехи и ее родственников. И я (героиня, на месте которой я) окажусь единственной выжившей из этой ветки. И половину сна я думала о том, как именно мне лучше выжить. Пересидеть все в туалете? Спрятаться под первым же упавшим трупом? Под столом? Ускользнуть совсем оттуда я не могла - по сюжету мне полагалось быть свидетелем всего происходящего. И вот уже главный злодей берет в руки бокал и начинает говорить речь о том, как они все тут вместе и заодно, и я знаю, что окончание речи - сигнал для убийства. И я даже знаю, что вот за тем занавесом стоят люди с автоматами, которые скосят всех неудобных (да, я знаю, не особо вписывается в вампирскую эстетику и логику, но это же сон ) И решаю просто при последнем слове речи упасть на пол и будь что будет. Раз положено по сюжету выжить, значит это сработает.
Дальше я, разумеется, проснулась. И до сих пор не могу отойти от этого странного ощущения, когда ты часть повествования, и ты знаешь, что это повествование и о чем оно, и у тебя есть определенная свобода действий, но только в рамках повествования.
Приснится же такое

---

С днём рождения, Сент-Экс

Я знаю, что так его называли только друзья. Но я люблю его так давно, с самого детства, что кажется, мы тоже давние друзья.

«Заботы, которыми окружают больного, убежище, дарованное изгнаннику, даже прощение вины только тогда и прекрасны, когда праздник этот озаряет улыбка. Улыбка соединяет нас наперекор различиям языков, каст и партий. У меня свои обычаи, у другого – свои, но мы исповедуем одну и ту, же веру.»

---

Дурацкий дайри позволяет оставлять комменты в чужих дневниках,но не в своем. Грр!

---

Марина из ММЧС

Я тут хотела сочинить историю про магический МЧС. А получился чуть ли не ромком. Ну да, меня потянуло на романтику, но кто скажет, что это плохо?

Марина из ММЧС
Это был стандартный вызов, ничего особенного, такими бывали четыре из пяти. Разбуянившаяся стая пикси, встревоженные обыватели-немаги. Дело нескольких минут: телепортироваться по высветившемуся на карте адресу, кинуть приманку для пикси — они никогда не могут устоять перед чем-нибудь ярким и блестящим, а если оно к тому же громкое и магическое… эффект гарантирован. Заклинание заключило любопытную мелкую пакость в непроницаемый пузырь, второе компактно сжало его настолько, чтобы поместился в руке.
Небольшая толпа немагов, раскрыв рты, наблюдала за происходящим. Марина только головой покачала: немаги словно пикси, тоже не могут пропустить ничего яркого и необычного. И, разумеется, почти у каждого в руке включенный гаджет. Марина вздохнула и послала сигнал Максу: пусть отследит всю технику в радиусе десяти метров… Она бросила взгляд на окна соседних домов — за некоторыми маячили человеческие фигуры — и увеличила радиус до ста метров. Не страшно. Макс был из тех редких людей, кто одинаково талантлив и в магии, и в технологиях. Он сможет выследить все гаджеты и не только стереть с них все свидетельства магических событий, но и вычислить и почистить все места, куда люди могли уже выложить свои возлюбленные видео. Все, чтобы немаги не узнали о существовании волшебства.
Папа говорил, что в его времена в Магпомощи почти не было техномагов. Все, что могло им понадобиться, чтобы стереть все следы непредвиденного события, это засветить пленку какому-нибудь везучему фотографу, случайно оказавшемуся рядом. Даже если бы он попытался потом кому-то что-то рассказать, кто поверит пустым словам? А теперь в их службе техников чуть ли не больше, чем оперативников.
Взгляд Марины упал на одного из свидетелей. Он, в отличие от большинства, телефон не достал, но с откровенным любопытством разглядывал верещащий шар в руках Марины. Она поспешила спрятать добычу в сумку. А когда снова подняла глаза, мужчина все с тем же любопытством разглядывал ее саму. И даже не смутился, встретившись с ней взглядом, лишь улыбнулся и виновато пожал плечами. Мол, грешен, любопытство сильнее меня.
Марине мужчина понравился. У него были волнистые светлые волосы, падающие на лоб, открытый взгляд и ямочки на щеках. Все, что ее обычно привлекало. Марина подумала, что не отказалась бы с ним познакомиться поближе. Но это, разумеется, не имело смысла, потому что через минуту он забудет обо всем, что здесь видел, включая саму Марину. Девушка вздохнула и подняла руки, привлекая внимание публики и заодно вычерчивая в воздухе схему заклинания стирания памяти.
Нельзя сказать, что после этого выезда симпатичный мужчина прочно поселился в мыслях Марины, ей и так хватало, о чем подумать. Но все же пару раз перед ее мысленным взором всплывали виноватая мальчишеская улыбка и открытый взгляд зеленых глаз. Разумеется, вскоре это прошло бы, но спустя полторы недели Марина снова столкнулась с обладателем этого взгляда. И снова на вызове.
На этот раз, к счастью, публики было меньше. Девушке-немагу не повезло приобрести где-то проклятый антикварный кувшин. И все бы ничего, ну случались бы у нее в доме время от времени происшествия с водой — разлившийся чай, треснувшая ваза, опрокинутое навзничь ведро. Ну, может быть, сломанный кран в ванной. Может, затопила бы она разок соседей. Ничего выходящего за рамки обычного. Однако, к сожалению, кувшин оказался не единственным магическим предметом в доме. Два набора чар неудачно срезонировали, что выразилось в фонтане воды, неостановимо бьющем из кувшина в потолок.
Марина с командой материализовались в коридоре квартиры, где все это произошло, и оттуда уже поспешили в зал — оценить масштаб проблемы. Свидетелей оказалось трое и все, конечно, немаги: заплаканная девушка — хозяйка несчастных артефактов, ругающийся сантехник, возмущенный тем, что его вызвали ради «дурацкого фокуса», и третий — мужчина, пытающийся одной рукой безуспешно заткнуть кувшин подушкой, а другой успокоить девушку. Марина с первого взгляда узнала его — тот самый запомнившийся ей открытый взгляд.
На девушку взгляд не действовал. Она отталкивала мужчину и сквозь слезы кричала:
- Это все ты виноват! Ты и твоя дурацкая любовь ко всякому мусору! «Смотри, Ритка, какая прелесть, настоящий ночной горшок восемнадцатого века»
- Не ночной горшок, а кувшин для умывания.
«Зря он это сказал», - подумала Марина, и правда — девушка аж раздулась от возмущения и попыталась наградить мужчину подзатыльником. Тот с ловкостью, говорящей о привычке к подобным действиям, увернулся от ее руки.
- Не в этом дело! - всхлипнула девушка. - У-у-у, ненавижу тебя, Тошка!
«Тошка это, наверное, Антон», отметила для себя Марина, прикидывая, когда же они заметят двух новых людей в комнате.
- Не-ет, Рита, ты меня лю-у-убишь! - довольно протянул мужчина — Тошка — с такой уверенностью, что у Марины что-то сжалось внутри. Ох, да нет же, не собирается она ревновать, да еще незнакомых людей! Прогнав прочь эту нелепую мысль, Марина громко откашлялась, привлекая внимание. На нее уставились три пары глаз, и Марину вовсе не расстроило то, что в зеленых не мелькнуло даже тени узнавания. Потому что его там и не могло быть.
- Вы соседи? - спросила девушка. - Я знаю, знаю, вас наверное заливает, но я совершенно не виновата, вы же видите…
- А как вы сюда попали? - нахмурился Антон. - Дверь…
- Дверь был открыта, - перебила его Марина. Даже если и не поверят, все равно скоро все забудут. - Мы из домоуправления. Сейчас наш мастер все починит, мы приносим вам извинения за причиненные неудобства.
Яр, напарник Марины, уже занялся взбесившимся кувшином, оставив девушке почетное право разбираться со свидетелями. На этот раз, помимо стирания воспоминаний, Марина озаботилась тем, чтобы погрузить каждого в легкий транс. Вывела сантехника в подъезд и прислонила к стене, вложив в голову мысль о том, что он просто запыхался, поднимаясь по лестнице, и решил минутку отдохнуть. Девушку Марина отвела в спальню и уложила на кровать. Пусть думает, что задремала, и все происшествие ей просто приснилось.
Оставался мужчина, Антон. Марина помедлила мгновение, разглядывая его лицо. Очень симпатичное лицо. Заглянула в затуманенные глаза, поправила упавшие на лоб волосы. Вздохнула напоследок и усадила в кресло в комнате девушки. Словно он зашел, застал ее спящей и не захотел будить.
В зале Марину ждал Яр, уже управившийся с проклятием и даже вычисливший второго виновника происшествия — заговоренную на удачу свечу, какие сотнями продаются во всяческих «эзотерических» магазинах и обычно не содержат совершенно никакой силы. Только вот конкретно эта была сделана настоящей ведьмой. Видно было, что свечу недавно зажигали. Это, очевидно, и вызвало конфликт чар.
- Ничего себе, удача, - хмыкнула Марина, на всякий случай прихватывая свечу с собой.
- Не скажи, - возразил Яр. - Я тут покопался в этом проклятии, оно действует медленно, но с накопительным эффектом, постепенно привлекая воду не только в дом, но и в тело владельца. Вплоть до отека легких.
Марина поёжилась. Вот уж правда, удача.
- Мы сможем узнать, откуда к ним попал этот кувшин?
- Учитывая, что их самих спрашивать нельзя, чтобы не повредить наложенное заклинание… Ну, попробуем, поколдуем, - протянул Яр свою коронную фразу.
Уже перед уходом Марина обернулась и несколькими заклинаниями избавилась от луж, высушила ковер и стены.
- Добрая ты нынче, Рина, - хмыкнул Яр, шагая в телепорт. - Могла бы просто внушить им, что квартиру затопило.
- Так спокойней, - отмахнулась Марина, прогоняя прочь из памяти любопытный открытый взгляд.
Следующие пару недель Марина старательно не думала о зеленоглазом Антоне. И с чего бы ей было о нем думать, если он был вполне себе счастлив с этой его Ритой, которой он дарит проклятые горшки и на которую смотрит с такой спокойной уверенной улыбкой. И вообще, даже это не имело значения, потому что он ей совсем, ну нисколечки не был интересен.
Марина, разумеется, ни с кем не делилась этими мыслями. Зачем? Она и так прекрасно знала, что ей скажет лучшая подруга («Мужика тебе надо, Маринка!») или мама («Ты должна понимать, милая, что вы с ним слишком разные и у вас не может быть ничего общего» - словно в четверти волшебных семей не было хотя бы одного немага). И к тому же они обе были бы неправы. Потому что зеленоглазый вовсе не интересовал Марину в этом смысле. Ну, то есть, в любом смысле. Совершенно не интересовал.
В общем, Марина так старательно не думала об Антоне, что совершенно не удивилась, увидев его на очередном вызове.
А удивиться следовало бы, потому что вызов пришел по магическим каналам. Обычное дело, утечка классифицированной субстанции в магическом магазине.
Встретившая их ведьма — приятная дама среднего возраста в традиционном черном костюме с кучей побрякушек на руках и шее, половина из которых были амулетами, а половина просто «добавляли атмосферы» — виновато улыбнулась.
- Вы уж простите, ребята, что потревожила. Просто котелок с зельем опрокинулся, я такая неловкая, знаете. Я бы прекрасно сама справилась с уборкой, но вы же понимаете, в зелье был прах феникса, а по правилам…
По правилам это означало третий уровень опасности и обязательное присутствие представителей органов магического контроля за порядком. Яр махнул Марине рукой, мол, я сам все проконтролирую, и многозначительно кивнул на зависшего у прилавка «свидетеля». Тот, как обычно, с интересом следил за происходящим, но взгляд его постоянно возвращался к Марине.
- А он тут еще откуда? - удивилась Марина. - Он ведь не маг.
- Моя лавка открыта для всех, - подмигнула ей хозяйка. - Улица тут людная, прятать вход от немагов слишком сложно, придется постоянно подновлять заклинания. К тому же это невыгодно — они ведь составляют больше половины моих покупателей. Ничего серьезного, конечно, я им не продаю, но они обожают всякие магические мелочи.
И действительно, на полках и прилавках красовались кристаллы, свечи, связки трав и колоды Таро — все то, что немаги обозначают словом «эзотерика». Вот, наверное, откуда у Антона взялась та зачарованная свеча.
- А вам не жаль тратить мастерство на людей, которые не смогут по настоящему его оценить?
- Почему же не смогут?
- Они ведь не понимают, с чем имеют дело.
- Не понимают? - ведьма чуть улыбнулась. - Да, конечно, большинство из них не знает о магии. Но это не значит, что они в нее не верят.
Марина нахмурилась.
- Вот именно, верят. Словно в сказку, или чудо, или… религию! Но магия не сказка, это достаточно точная наука.
- Милая моя, - тихо рассмеялась ведьма, - а ты уверена, что все маги так уж разбираются в этой науке? А не полагаются на десяток заученных еще в детстве заклинаний, даже не задумываясь о том, как они работают? Так же как ты, наверняка, пользуешься Интернетом, даже не задумываясь о том, как работает он.
- Но, но… это совсем другое!
- Точно?
Из подсобки выглянул Яр, удивился:
- Ты еще не все?
Марина спохватилась, что весь этот спор происходил прямо перед Антоном, про которого она почти забыла. В то время как он, похоже, напротив прислушивался в ним с большим интересом.
- Я прошу прощения, - повернулась к нему Марина, натягивая на лицо профессиональную успокаивающую улыбку. - Сейчас я…
- А я вас знаю, - прервал ее мужчина.
- Что? Откуда? - Он ведь не мог помнить…
- Вы мне снились, - чуть смущенно пояснил он. - Несколько раз. И всегда вы во сне меня спасаете.
Хм… Заклинания стирания памяти могли оставить такой побочный эффект. Можно, конечно, на этот раз забраться поглубже, стереть посильнее. Но есть шанс зацепить и другие воспоминания, а то и повредить целостность реальности в голове этого человека. Марине совершенно не хотелось оставить его с амнезией, не помнящим, кто он и как сюда попал. Ну что ж, в конце концов, сны это не так страшно.
- Значит, до скорой встрече в новых сновидениях, - Марина подняла руки.
- Я буду ждать с нетерпение, - подмигнул он и даже зажмурился, словно давая Марине разрешение делать свое дело. Она на миг пожалела, что не видит больше этих зеленых глаз, потом мысленно встряхнула себя за шкирку и принялась за заклинание.
Прошла пара недель. И да, Марина периодически ловила себя на мысли о том, видит ли ее в своих снах зеленоглазый Антон. Иногда ее даже удивляло, как часто она о нем думает. Будь он магом, она заподозрила бы, что дело в приворотных чарах. Но Антон ими точно не владел. А магические магазины, будь то несерьезные, нацеленные на любопытных немагов эзотерические заведения или старинные лавки в самом сердце Волшебного квартала, подобными чарами не торговали. А значит, некого было винить в этих фантазиях, кроме собственного одиночества.
От очередного погружения в подобные невеселые размышления Марину отвлек сигнал вызова. Она торопливо схватилась за сумку.
- Что там?
- Группа магических животных на свободе в немагическом районе.
- Ох, опять тереть память куче народа. И тебе в куче телефонов ковыряться.
- Может быть и не придется. Район-то немноголюдный. А вот магветам лучше позвонить.
- Да ладно, что мы, не справимся с парой сбежавших питомцев? Опять кто-то дверь запереть забыл, небось.
- Да нет, тут явно не питомцы. Ты только погляди сюда.
Марина глянула через плечо Макса на высветившиеся на экране параметры и присвистнула.
- Единорог?! Ты это серьезно?
- Техника не врет, девочка. Так что…
- Ну, спасибо, мальчик, - привычно огрызнулась Марина. Макс был одного с ней возраста, но почему-то предпочитал обращаться к ней со снисходительным добродушием. Впрочем, может быть дело было в трех младших сестрах Макса, и он вообще со всеми девушками так общался?
Яр уже открыл телепорт, и Марина выбросила из головы все, кроме текущего задания. Заготовив на всякий случай обездвиживающее заклинание, она решительно шагнула из офиса прямиком в ревущий хаос.
И тут же шарахнулась в сторону, пропуская мимо себя скачущего во весь опор единорога, даже не подумав свое заклинание применить. В ее защиту следует сказать, что зверь несся прямо на нее. Кто сказал, что единороги — символ кротости, чистоты и смирения, наверняка ни разу не оказывался на пути у одновременно взбешенного и испуганного представителя этого вида. Выкаченные глаза, раздутые ноздри, оскаленные зубы, не говорящие о травоядности их обладателя. Добавьте вздыбленную гриву, искрящийся рог и бешеную скорость, помноженную на немаленькую массу, и картинка получится ничуть не смиренная.
Марину хлестнуло кончиком хвоста, единорог возмущенно заржал и попытался затормозить всеми четырьмя копытами, но даже магия ничего не могла поделать с инерцией. Пока он останавливался и разворачивался, у Марины появилась пара секунд, чтобы оценить обстановку.
Оценка получилась незавидной и лучше всего описывалась нецензурными словами. Помимо перепуганного разъяренного единорога на улице присутствовали: одна золотоносная курица с крепким железным клювом (а как, вы думали, ее цыплята выбираются из скорлупы?), клубок шипящих крылатых змей (весьма ядовитых) и мантихора, стоящая на задних лапах, а передними яростно царапающая кору ясеня, пытаясь добраться до вцепившегося в нижнюю ветку всеми четырьмя конечностями человека. Из кисточки на ее хвосте посверкивало жало с капелькой яда, застывшей на конце. Марина удивилась, почему мантихора просто не взлетит, пока та не взмахнула крыльями, продемонстрировав жестоко обрезанные маховые перья.
Потом чуть в стороне Марина заметила еще одного зверя. А точнее горгулью, испуганно прячущуюся между стеной дома и ногами стоящего у стены человека. Судя потому, что голова горгульи была едва выше его колен, это был совсем маленький детеныш. И это мгновенно меняло картину происшествия.
Нет, с холодной уверенностью поняла Марина, это не просто домашний зверинец, случайно выбравшийся в оставленную открытой дверь. Конечно, достаточно богатые и безответственные коллекционеры умудрялись держать дома запрещенных экзотических животных, даже мантихор. Но горгульи входили в список частично-разумных рас. Взрослую горгулью еще можно было убедить пожить в человеческом доме, поработать экзотической живой статуей-сторожем. Но детеныш мог означать только одно.
- Макс! - рявкнула Марина в телефон. - Вызывай сюда полицию.
Она снова посмотрела на каменного малыша, выглядывавшего из-за человека. Потом подняла глаза выше, проверить, кто его прячет и не он ли их вызвал.
И столкнулась со знакомым зеленым взглядом. Да не может быть!
Впрочем, сейчас об этом было некогда думать. Сзади донесся дробный топот. Марина быстро стянула с себя куртку, изогнулась, жестом матадора взмахнув ею перед мордой единорога, и набросила ему на голову. Зверь мгновенно замер, даже заклинания не понадобилось. Тем более, что они как раз на единорогов действовали плохо. Марина осторожно погладила зверя по шее, нащупала конец свисающей с нее веревки и потянула к ближайшему дереву - привязывать. За спиной раздалось тихое хихиканье.
- Ни слова! - Марина резко развернулась и ткнула пальцем в Яра. - Ни слова о девах и единорогах, слышишь?
Напарник, уже успевший заарканить заклинанием мантихору и слевитировать с дерева загнанного туда человека, радостно заржал и отвернулся к спасенному, который рассыпался перед ним в благодарностях и принялся постепенно отступать в сторону.
- Задержи его!
Фраза прозвучала как-то странно, и в следующий миг Марина поняла, что произнесли ее два голоса: ее собственный и зеленоглазого Антона.
Яр пожал плечами и набросил заклинание еще и на человека. Антон никуда уходить явно не собирался, и его пока оставили в покое, сосредоточив внимание на извивающихся змеях и на том, чтобы не дать курице в панике навредить самой себе.
И, разумеется, когда все было под контролем, на улице наконец возникли фигуры патруля магополиции и одновременно — ребят в зеленых плащах ветеринарной службы. Теперь они займутся животными. Выдохнув, Марина повернулась наконец к Антону. Тот присел на корточки, прислонившись к стене, с трудом удерживая на коленях детеныша горгульи, но не переставая гладить его по каменным волосам.
Марина нависла над ним как меч правосудия.
- Ну, и что ты здесь делаешь? Ты за мной гоняешься, что ли?
Вопрос был глупым, ведь зеленоглазый не мог ее помнить и не мог понять, что она имеет ввиду. Но он внезапно улыбнулся, виновато опустив голову.
- Ну… не то чтобы гоняюсь. Но я и правда хотел снова тебя увидеть.
- Что? - Марина поперхнулась воздухом.
- Я хотел увидеть тебя еще раз. И, желательно, не во сне.
- Ты помнишь нашу встречу? Не может быть! Я же… Я не могла напутать, этот мое фирменное заклинание.
- Ты ничего не напутала. Я уверен, что ты отлично все сделала. Просто я… хм… я подготовился.
Он вытащил из-под рубашки висящий на шее амулет. Марина мгновенно оценила ауру. Присвистнула. Амулет защищал от манипуляций с памятью вплоть до очень высокого уровня.
- Откуда у тебя это?
- Купил, - пожал плечами зеленоглазый.
- Зачем?
- Потому что не хотел тебя забывать.
Он что, вообще всегда говорит вот так вот прямо и откровенно?
- Чтобы не хотеть забыть, нужно для начала вспомнить. А ты не мог помнить!
- Хм… Да. Но ты мне снилась. Слишком регулярно, чтобы это было случайностью. Я засомневался и пошел за консультацией к ведьме. Вообще-то, к той самой, где мы виделись в прошлый раз. Поэтому, когда ты меня… заколдовывала, у меня уже был амулет.
- Нет-нет-нет! - Марина затрясла головой. - Ты не маг, ты не можешь знать про магию, поэтому ты не мог пойти к настоящей ведьма. А ненастоящая не смогла бы сделать это.
- Понимаешь… А как тебя зовут? - спросил вдруг зеленоглазый.
- Какая… а, все равно. Марина.
- А я Антон. - Он снова словно бы виновато опустил голову. - Понимаешь, Марина… На самом деле все знают про магию.
- Нет, не знают. Наши законы запрещают рассказывать немагам.
- Наверное и впрямь запрещают. Но вы ведь не можете запретить нам догадаться самим. И мы давно догадались. Всем давно известно, куда идти за защитой от чар, к кому обращаться, чтоб убрать привидение или тульпу, и у кого найти нужный амулет.
- Всем? - Марина почувствовала себя словно… наверное, словно человек, всю жизнь веривший, что земля плоская, которому вдруг позволили взглянуть на планету со стороны. - Что… правда все?
- Ну, не все, конечно, - согласился Антон. - Есть упрямцы, которые не поверят в чудо, даже если оно заглянет им в глаза. Но большинство…
- То есть, все наши законы, меры секретности, протоколы безопасности… половина моей работы — все впустую?
- Я думаю, все-таки не впустую. Иначе о магии кричали бы со всех экранов и сайтов, а не передавали контакты из уст в уста.
Марина не была уверена, что от этого осознания ей стало легче. Тут она вспомнила еще кое-что.
- Так, постой, не сбивай меня с мысли. Мне почудилось, или ты сказал, что оказался здесь, чтобы увидеть меня?
- Сказал.
- Но как ты мог знать, что я здесь буду? Я сама полчаса назад этого не знала, так что тут тебе даже чары предсказания не помогли бы. И когда мы появились, ты уже был здесь, значит ты не мог следить за мной.
- Я в любом случае не стал бы следить за тобой, я ведь не маньяк все же! - возмутился зеленоглазый. Помолчал и добавил: - Но возможно… хм… есть шанс, что я искал всяческие магические происшествия в надежде, что ты там тоже появишься. Это ведь твоя работа, наводить порядок, я правильно понял?
- Магпомощь, да. Значит, ты как-то узнал о магических животных, вырвавшихся на свободу… нет, все равно не сходится.
- Я должен сделать признание, - пробормотал Антон, с трудом поправляя задремавшую на его коленях горгулью. - Это я их выпустил.
- Что?!
- Я услышал в сети что-то о единорогах, немного… хм… расследовал и обнаружил целый зоопарк. То есть, я сначала подумал, что это зоопарк. А потом малыш Тоннт заговорил со мной. И сказал, что их всех украли. И я… хм…
Антон потупился. Марина лишь усмехнулась.
- Ты решил, что лучший способ привлечь мое внимание — выпустить на улицы города толпу разъяренных волшебных существ?
- Не то чтобы я это спланировал, меня просто застали врасплох. Этот человек, которого Джаянти загнала на дерево.
- Джа… Мантихора?
- Да, малыш сказал мне, что ее зовут Джаянти.
- Так. И что дальше?
- Дальше мне пришлось драпать, но я же не мог бросить всех остальных. Поэтому да, я выпустил их на улицы города, каюсь. Вышла двойная польза: они получили свободу, а я — шанс увидеть тебя еще раз.
Марина только головой покачала.
- Ну ладно. Хорошо. Вот ты меня увидел. И что ты собирался сделать дальше?
- Пригласить тебя на свидание.
- Что? - Марина подумала, что слишком уж повторяется, но это мужчина, похоже, обладал непревзойденным умением ее удивлять.
- Ты мне нравишься, и я хотел бы пригласить тебя на свидание. В парк или в кафе... хм, а маги ходят в кафе?
- А как же твоя… - Марина мечтательно закатила глаза, передразнивая услышанное когда-то: - Ри-и-ита?
- А причем тут Ритка?
- Что она подумает, если узнает об этом свидании?
- Да пусть что хочет думает. Я, конечно, сестру очень люблю, но мала она еще — оценивать мой выбор.
- Сестра? - с собственному стыду, Марина не смогла скрыть проскользнувшую в голосе надежду.
- Сестра, - Антон улыбнулся. - Младшая. А ты, значит, подумала…
- Ничего я не думала.
- А может быть, ты даже не ревновала?
- Для этого надо было бы про тебя думать. А я про тебя даже не вспоминала. Совсем.
- А теперь — помнишь? Ты ведь так и не ответила на мое предложение.
Марина фыркнула. Антон чуть заметно сник.
- Ты не думай, если не хочешь, я больше не буду тебя искать. Я же действительно не маньяк. Хочешь — сниму амулет. Стирай память на здоровье, если тебе так будет спокойнее.
- Не могу, - вздохнула Марина. - Сначала с тобой захотят поговорить ребята из магополиции, узнать, кто именно собирал этот зверинец, и что ты еще о них знаешь, и как именно ты это все узнал.
Мужчина понимающе кивнул. Спросил, не поднимая головы:
- А потом?
Марина снова вздохнула. Представила, что скажет ей мама и что — подруга.
- А потом ты отведешь меня в лучшее кафе в городе. Это все тянет минимум на три шарика мороженого. Шоколадного, малинового и мятного. Понятно?
Зеленые глаза засияли как пузырьки с приворотным зельем.
- Понятно!
Горгуленыш на коленях у Антона довольно захихикал.

---

Извилистый ход мысли

А он у моей мысли часто такой. Вот пример.
Думала про новые митенки. Про то, что если их отвернуть - получатся манжеты. Манжеты на рукава. Рукава с отворотом. А почему с отворотом есть, а с приворотом нету? Несправедливо. А что, если это магические рукава, эдакий артефакт: заворачиваешь края в одну сторону - привораживают, отворачиваешь в другую - отвораживают. Интересно, кому может понадобиться платье с такими рукавами? И, соответственно, должна тогда быть магическая швея, которая зашивает в одежду всяческие заклинания по желанию заказчика.
Тут я вспомнила, как Софи камзол Хаула перешивала в книге, и захотела перечитать, а потом, соответственно, вспомнила, что хотела связать митенки для Хаула и для Софи... В общем, с вязания началось, вязанием и закончилось, мысли сделали полный круг

---

Сегодня с утра поймала себя на мысли, что наконец-то у меня настоящий выходной, никуда не нужно идти, можно спокойно сидеть дома и заниматься рутинными делами. После чего подумала, что это вообще-то противоречие, ведь по идее выходной день потому и выходной, что это время для выхода в свет. А значит, мой домашний выходной не настоящий?
Вывод - русский язык идеален для ленивых размышлений ни о чем

---

Иногда они возвращаются

Вообще это написано еще месяц назад, в рамках писательского тренинга. Мне вдруг захотелось вернуться назад, заглянуть к этим ребятам. А теперь я и до вас это донесла. Так что... всем, кто помнит "Фамилиара", кто помнит Рена и Тьена и их маленькую семью - этот маленький кусочек их жизни.

Тьен встряхнулся и завилял хвостом. Полюбовался на серого щенка, который немедленно повторил его движения, в процессе чуть не плюхнувшись на пушистый зад. Подтолкнул его носом в сторону двери и убедился, что малыш почти не споткнулся о порог. Им предстояла прогулка по саду, где щенок сможет научиться ориентироваться во множестве запахов, которые не чувствует в человеческом виде.
Возле старой яблони их нагнала рыжая белка с белой грудкой. С громким стрекотом взлетела по стволу, пробежала по веткам, не удержалась на слишком тонком прутике и шлепнулась вниз, на вовремя подставленную Тьеном спину. Щенок немедленно заскакал, пытаясь ухватить белку за хвост, та в отместку кидалась в него травой и веточками. Тьен тихонько зарычал — не всерьез, но достаточно, чтобы оба ученика пристыженно потупили мордочки.
Сверху раздался пронзительный крик, над крышей дома мелькнула быстрая тень. Тьен быстро превратился и скомандовал подопечным:
- Бежим домой, Дени вернулась!
Белка с писком и стрекотом метнулась к дверям дома. Щенок замешкался, потоптался на месте, словно лапы тянули его в разные стороны.
- Давай, Яни, у тебя получится.
Щенок уперся в землю посильнее, выгнул спину и наконец-то превратился в такого же неловкого подростка.
- Молодец, Яни! - Тьен похлопал парнишку по плечу, и тот вымученно, но благодарно улыбнулся.
Превращения все еще давались Яни с трудом, хотя ему было уже четырнадцать. Мешал страх. Что было неудивительно, учитывая, что он всего три месяца назад добрался до них с Реном, а до того за каждое превращение его нещадно колотили.
Рен не первый год пытался убедить деревенских, что фамилиар это не нечисть и не проклятие, но вековые предрассудки были сильнее. Единственное, чего им удалось добиться, так это того, что теперь все дети на много лиг вокруг знали — если тебя выгнали из дома, потому что ты превращаешься в зверя, нужно идти в Приют Колдуна.
Название это придумали не они. Его вообще никто не придумывал, оно само как-то возникло и закрепилось за домом, в котором жил колдун со своим фамилиаром, кухаркой и младшей сестрой, и где всегда были готовы приютить малолетнего «оборотня». На данный момент там обитали восемь фамилиаров. Включая тех самых кухарку и сестру. Впрочем, насчет Изи мнения расходились. Некоторые считали ее сестрой Рена, другие дочкой, третьи замечали ее сходство с Тьеном. Сама Изи, к тринадцати годам ставшая мастером проказ и шуток, обожала вводить людей в заблуждение, каждый раз отвечая на вопросы о своих отношениях с Реном по-разному, придумывая все более чудные истории.
Прокормить столько человек было непросто, поэтому маленький садик вокруг дома разросся, огород увеличился втрое, а в построенном руками Тьена сарае мычала корова и кудахтала дюжина кур. По счастью все их «приемыши» были детьми деревенскими, сызмала привыкшими работать по хозяйству, так что рук хватало и в огороде, и в сарае, и на кухне, где Мара, казалось, круглый день готовила на эту ораву. Рен поначалу протестовал, утверждая, что он способен сам заработать на всех, что дети пришли сюда учиться и учебой должны заниматься. Тьену с Марой пришлось немало потрудиться, чтобы объяснить ему, что он не должен один заботиться обо всех, и что в настоящей семье все помогают друг другу и у каждого есть своя роль.
Тьен пропустил Яни вперед и следом за ним шагнул в просторную кухню. Которая вовсе не казалась такой просторной сейчас, когда в ней столпилось столько народа. Дениз стояла посреди комнаты, широко раскинув руки. Анук и Пер, самые младшие, висели у нее на шее, Мара пыталась обнять девушку, Яни немедленно присоединился к ней. Откуда-то изнутри дома вылетела Изи, с размаху врезалась в общие объятия. Перепуганный Пер немедленно превратился, юркой лаской вскарабкался на макушку Дениз и оттуда зашипел на обидчицу. Изи смущенно извинилась, но своего места рядом с Дениз не уступила. Она просто души не чаяла в старшей девушке, и всегда очень скучала, когда та уходила в город.
Мара с трудом заставила всех сесть за стол и принялась разливать чай, когда из кабинета наверху спустились Рен с Микой. Волосы колдуна, как обычно, были взъерошены, глаза щурились на свет — наверняка опять забыл лампу в комнате зажечь. Тьен только головой покачал снисходительно. Мика готовился к своему первому контракту, и Рен давал ему последние уроки, пытаясь убедиться, что фамилиар готов ко всему.
Когда все наконец закончили здороваться и обниматься, начались расспросы. Дениз с улыбкой рассказывала о своем последнем контракте.
- Это было интересно. Мы даже в соседний город ездили пару раз. И он остался доволен моей работой. - Она с гордостью выложила на стол мешочек с монетами. - Даже предлагал мне постоянный контракт.
Мика громко фыркнул.
- Работой он был доволен, как же. Ему понравилась твоя…
- Мика! - шикнула на него Мара. Парень упрямо качнул головой. Тьен мысленно был с ним согласен. Фигура у Дениз была совсем взрослой, а предлагать постоянный контракт после всего месячного знакомства только ради работы ни один маг не станет. Но он благоразумно промолчал. Потому что знал, что…
- Постоянный контракт? Но тебе всего семнадцать! Расскажи мне побольше про этого мага. Мне не нравится, что он пытается воспользоваться твоей неопытностью.
Угу. Вот поэтому. Потому что не хотел давать Рену еще один повод для беспокойства, тот и так прекрасно справлялся с этим, постоянно тревожась за каждого из подопечных.
- Я не ребенок! - возмутилась между тем Дениз. Тут же успокаивающе положила ладонь на руку учителя. - И не волнуйся, Рен, ты же знаешь, я никогда не соглашусь на постоянный контракт.
- Нет, почему же, попозже, когда ты получше узнаешь себя и окружающих…
- Никогда, - отрезала Дениз. - Я не для того из-под венца сбежала, чтоб в другую кабалу пойти.
Дениз была самой старшей из их учеников. И попала к ним тоже в самом старшем возрасте. В отличие от других, родители не выгоняли Дениз, чему способствовала ее животная форма. Отец быстро сообразил, что с послушным ястребом можно легко охотиться, и девушка до 16 лет спокойно жила дома, оборачиваясь, когда угодно. Но когда родители заявили, что хватит ей глупостями заниматься, пора замуж да своих детей нянчить, она поняла, что относительной свободе пришел конец, собрала нехитрые пожитки и темной ночью ускользнула из дома. Рен поначалу сомневался, удастся ли ему научить открываться силе почти взрослого фамилиара, но девушка оказалась очень смышленой и училась быстро. Настолько быстро, что уже почти полгода работала самостоятельно, находя колдунов через агентство в городе.
Вот и теперь она вернулась после завершения очередного контракта. И как обычно придвинула мешочек с монетами Маре.
- Ты ничего не должна нам отдавать, это твои и только твои деньги! - немедленно запротестовал Рен.
- Мои, - кивнула Дениз. - и я могу делать с ними, что хочу. А я хочу, чтобы вы потратили их на зимнюю обувь для малышей. И не волнуйся, себе я уже купила.
Рен, неутомимый упрямец, еще пытался спорить, но его быстро перебили дети, забросав Дениз расспросами о городе, о работе и вообще обо всем, что приходило в голову.
Засиделись допоздна, чай постепенно перерос в обед, потом снова в чай. Анук уже клевала носом, Пер свернулся клубком на коленях у Мары, накрыв мордочку пушистым хвостом и посапывая, и Тьен подумывал, что пора отправить всех по кроватям, когда снаружи раздался тихий звук, словно бы мяуканье. Сразу несколько голов со звериной скоростью повернулись к двери. Звук повторился, на этот раз чуть громче. Нет, не мяуканье. Плач. Детский плач. Тьен склонил голову на бок, потом бросился к двери, рывком распахнул ее и замер, ошарашенно глядя себе под ноги. За его спиной замерли дети.
Им не впервой было находить за своей дверью никому не нужного ребенка. Но впервые он оказался настолько маленьким. Девять пар глаз уставились на сверток, в котором размахивал кулачками младенец. Не новорожденный, нет, но ему определенно не было и года.
Пока все удивленно переглядывались, вперед протолкалась Мара. Решительно подхватила малыша на руки и понесла в дом. Устроила на столе и аккуратно развернула старое одеяльце. Мальчик в дырявой рубашонке тихо плакал, казалось, у него не было сил на более громкие звуки.
- Какой он худой! - ахнула Дениз.
- И бледный, - добавил Мика.
- Что вы смотрите, ему холодно! - шикнула на них Мара. - Мика, неси чистую рубашку и одеяла. Яни, поставь котел с водой на огонь.
Мика сорвался с места, но прежде, чем он вернулся, Изи превратилась, запрыгнула на стол и прижалась боком к ребенку. Малыш инстинктивно потянулся к мягкой и теплой дикой кошке. Пер с Аник переглянулись, и тоже превратились, прижавшись к ребенку с другой стороны.
- Ну, что вы делаете? - всплеснула руками Мара, но Рен остановил ее. Его взгляд не отрывался от малыша, который повернулся на бок, обхватил обеими руками кошку, успокоился и засопел.
- Уснул! - недоверчиво прошептал Тьен.
- Не понимаешь? - спросил Рен, погладив каштановые волосики на голове ребенка.
- Нет. Он слишком мал, чтобы проявить себя фамилиаром, почему же его подбросили нам?
- Прикоснись к нему.
Тьен озадаченно протянул руку, положил на спину ребенка, и тут же широко распахнул глаза.
- Он что, маг?!
- Да. В крестьянских семьях дети с магическими способностями почти не выживают. Слишком много странного вокруг них происходит, да и сами они болезненные и беспокойные, потому что магам с младенчества нужен рядом фамилиар, стабилизирующий настроение. Этот малыш, должно быть, очень силен.
- Значит, ему повезло, - улыбнулась Мара. - Потому что его будет учить самый лучший маг.
- Кто? - удивленно заморгал Рен.
- Ты! - рассмеялся Тьен, обнимая своего колдуна. - Наконец-то тебе будет, кому объяснять все эти твои магические теории.
- Сейчас ему нужны не теории, а чистая одежда и молоко, - сурово прервала их Мара, но ее тон никого не обманул. Вокруг стола царили радость и предвкушение. Потому что их разношерстная семья стала больше еще на одного человека.

Осталось решить, выложить это на ФБ отдельно со ссылкой на Фамилиара или просто добавить как еще одну главу? Как там это вообще принято?

---

Позавчера ночью мне снилось, что я сплю. Ну, или пытаюсь спать. На каменистом пляже, пока мимо ходят люди, что, сами понимаете, не очень удобно. Я даже похихикала на тему того, что если ты даже во сне спишь - значит точно пора отдыхать. А сегодня во сне я всю ночь ходила по огромному супермаркету и покупала подушку, одеяло и надувной матрас. Теперь вот думаю - это, что ли, для того, чтобы на пляже спалось удобнее? Ну, проверим, что мне приснится сегодня

---

Сегодня в школе прошел Последний звонок.

поток сознания

В отличие от больших школ, у нас это событие сочиняют учителя. Детей-то у нас мало, да и некогда им, они все с головой в ЕГЭ, в подготовке и уже даже сдаче. И на этот раз мы очень даже хорошо сочинили, до сих пор ощущения как после премьеры спектакля)
Осталось провести завтра родительское собрание - ррр, в субботу - и... ну нет, не свобода, отпуск только через месяц. Но все же без уроков жизнь в школе гораздо, гораздо легче. Почему-то совсем не осталось в школе детей, урок с которыми не только высасывает из тебя энергию, но и дает что-то взамен. Что грустно. И вместе с не очень радостным состояние здоровья дает понять, что пора снижать нагрузки - я просто не выдерживаю. Осталась самая мелочь, найти учителя себе на замену. Вы знали, что учителя нынче дефицит? А вот так. Но еще одного такого года я не выдержу. А мой класс к тому же в следующем году будет 9м, то есть подготовка к ОГЭ и прочие радости. Надо что-то менять, надо что-то менять, одна беда, что ж так страшно-то менять что-то, даже если в лучшую сторону?
Я устала. Последний месяц все силы уходили только на окончание учебного года и ярмарку. Ярмарка проша, учебный год закончился. А я все еще зависла. Столько всего хочется делать. Писать наконец истории. Гулять. Дойти до врачей. Вернуться в блоги. Вязать все, что хочется, без заданной темы.
А я сижу и, честно говоря, ничего не делаю. Кроме, вот, жалоб здесь. Ну что, это даже подпадает под один из пунктов - насчет возвращения в блоги. Так что не все так плохо. Будем потихоньку возвращаться к полной жизни, ага)))

---

Сходила на очередную рукодельную ярмарку. Уходила полная оптимизма. Вернулась... ну, не в пессимизме, конечно - было весело и интересно. Но в финансовой печали, да.
Сначала хотела вылить сюда обиду. Не знаю на кого, на всё... Почему, почему, когда я нифига не готовлюсь, все доделываю в последний момент и иду в основном подурачиться и потусоваться - все получается отлично и вязалки мои покупают? А если я, как сейчас, готовлюсь заранее, все продумываю, все у меня как у взрослой - вывеска, ценники, реклама - выхлоп... ну, не нулевой. Но минимальный. Обидно, блин.
Пока все это формулировала, сама себе и ответила, почему. Давно же известно, что моя стихия хаос, а не порядок. Чем больше хаоса и неопределенности в подготовке - тем лучше результат. Порядок мне противопоказан, хоть он и экономит нервы.
Эх. Пойду выбрасывать все планы и полагаться на спонтанность

Картинки с выстав ярмарки:

---

Вечная память и слава победителям

---

С Днем Победы!

---

Добрый ЮТ подбросил сегодня - старую советскую передачу о создании "Юноны и Авось". Той самой первой пластинки, которая была записана еще до постановки. Которая живет в моем сердце с детства. Да, в моей голове Резанов носится по сцене как Караченцов, но поет голосом Трофимова. Моя голова, что хочу, то и представляю)))