Фамилиар, глава 39

[rohirrimka]

В которой они наконец разговаривают. И не только
Текст на Фикбуке

Глава 39

Тьен за свою жизнь целовал многих людей. И главное, что он понял: неважно, насколько хорош поцелуй (ну, кроме совсем уж безнадежных случаев), главное — человек. Поэтому его ничуть не удивило, что этот поцелуй — простой, скромный, неловкий, простое соприкосновение губ, которые не хотят отрываться друг от друга — оказался самым лучшим, самым запоминающимся в его жизни. Это было логично, ведь Рен был самым лучшим, что с ним случилось. Рен был…

Тьен распахнул сами собой закрывшиеся глаза, когда до него дошло, что происходит. Рен поцеловал его. Поцеловал сам. Значит, он хотел этого. Значит…

К сожалению, колдун истолковал его невольный вздох по-своему и немедленно отскочил, словно ужаленный.

— Прости! Прости, я… я думал… то есть, я не думал… Я не должен был, прости…

— Рен… Рен! — Тьен понял, что нужно срочно брать дело в свои руки, поймал ладонями лицо колдуна, которое тот упрямо пытался спрятать в подушках, и заставил посмотреть на себя. — Все хорошо, Рен. Все хорошо. Я т-тоже хотел этого.

— Ты… правда?

В светлых глазах было столько изумления, что Тьен только покачал головой.

— Ты не знал? Правда? Мы же связаны. Не слышал мои чувства?

— Я… — Рен медлил, словно подбирая слова, и это было настолько знакомо. Вот так же он пытался как можно понятнее объяснить Изи, как управлять дверью к магии. — Я подозревал, что то, что я чувствую… Я надеялся, но не был уверен. Потому что ты… Потому что, Тьен, ты всегда заботишься обо всех, и может быть ты просто…

Фамилиар резко втянул воздух, когда до него дошло, что Рен имел ввиду. Что он не только услышал желание Тьена, он слышал — и надеялся услышать — куда более глубокие чувства. Теперь отступать было некуда. Тьен заставил себя говорить не заикаясь.

— Не просто. Я забочусь о тебе, да. Не так, как об Изи. Или о Маре. Ты… т-ты не представляешь, как давно я хотел тебя поцеловать!

— Но я же старый!

— Ты старше меня на три года, — фыркнул фамилиар.

— На четыре.

Тьен только покачал головой. Как его угораздило влюбиться в зануду?

— Все равно. Недостаточно, чтоб считаться старым.

— Ты знаешь, о чем я. — Колдун снова попытался отвести глаза и спрятать лицо, но Тьен ему не позволил. — Мое тело — тело старика.

— Какая разница? Я влюбился не в тело. Не только в него.

— Влюбился?

Вот теперь точно отступать было некуда. Тьен решительно кивнул. А в следующий момент губы колдуна снова прижались к его губам, на этот раз гораздо смелее и настойчивее. Фамилиар успел удивиться, поскольку был абсолютно уверен, что если когда-нибудь его мечты осуществятся, вся инициатива будет на его стороне. Кто же знал, что Рен окажется таким… Додумывать эту мысль он не стал, решив, что гораздо важнее сосредоточить все внимание на человеке в его объятиях.

Они целовались долго и со вкусом. Плечи колдуна под его ладонями оказались такими же широкими, как Тьен представлял себе, а пальцы — такими же сильными. Рен все запускал эти пальцы в волосы фамилиара, перебирал их, как привык перебирать его шерсть в зверином виде, и это ощущение заставляло Тьена просто таять словно… словно пса, которого почесали за ухом.

От этой мысли фамилиар невольно фыркнул. Рен уставился на него удивленно и немного обиженно, и Тьен поспешил его успокоить, поцеловав в лоб, там, где между бровей залегла складка. Потом он поцеловал полуприкрытые веки, висок, уголок рта, ямочку под ухом…

А потом Рен со счастливым вздохом отстранился от него и пробормотал:

— Как бы это ни было приятно, но Мара права. Нам нужно поговорить. Сначала. Прежде, чем мы продолжим.

— Обещаешь? — подмигнул ему Тьен и довольно улыбнулся, когда дыхание колдуна сбилось. Но тот откашлялся и ткнул пальцем ему в грудь.

— Сначала поговорим.

Тьен раздраженно откинулся на спину, разжимая руки и не очень понимая, зачем нужно что-то говорить, когда они так прекрасно понимают друг друга без слов. Но его колдун любил все обсуждать, поэтому Тьену оставалось только кивнуть.

Рен однако, несмотря на то, что разговор был его идеей, начинать его не спешил. Он потратил пару минут на то, чтобы расправить одеяло, взбил подушку, снова принялся за одеяло. Наконец Тьен не выдержал.

— Так о чем ты хотел поговорить?

— О том, что дальше, — вздохнул Рен и позволил себе наконец взглянуть в лицо Тьену. — Что с нами теперь будет?

— Все, что захочешь. Хочешь — ничего не изменится. — Тьен искренне надеялся, что его голос не выдал, насколько ему не нравится такой вариант. — Хочешь, будет все то же самое и еще немного этого.

Он легонько поцеловал колдуна, демонстрируя, что имеет ввиду.

— Тье-ен! — Если бы это был кто другой, Тьен сказал бы, что он ноет, но у Рена получилось просто слегка обиженно. — Я говорю серьезно!

— Я тоже.

— Я понимаю, что… что ежедневное наше взаимодействие может и не изменяться. Право же, мне и раньше не очень удавалось скрывать, насколько я тебя… как ты важен для меня. И я буду только рад добавлению… этого.

Глаза колдуна сверкнули неожиданно весело, прежде чем он наклонился, возвращая поцелуй.

— Но что будет дальше? В перспективе?

Тьен поморщился.

— Неужели так нужно знать наперед? Почему нельзя жить одним днем?

— Потому что я хочу быть готов, если все это скоро закончится, — очень серьезно сказал Рен, и от этой серьезности у фамилиара перехватило горло. — Я не знаю, как сумею справиться, если мне придется потерять тебя, Тьен.

Ну почему этому типу всегда нужно было обо всем говорить всерьез? В глубине души Тьен понимал, что колдун прав, но перенести в слова все то, что творилось у него в душе, было нелегко. И непривычно. И так сложно!

Может, поэтому он решил сменить тему.

— Почему не рассказал мне про амулет?

Теперь пришел черед Рена глубоко вздохнуть и откинуться на спину, уставившись в потолок.

— Я… Я испугался, — выдохнул он. — Это было глупо, конечно, но я испугался и не хотел думать об этом.

— Ты? Не хотел думать? Не знал, что это возможно. — Тьен помедлил и все же спросил: — Ты вообще собирался рассказать когда-нибудь?

— Конечно да! — Рен вскочил и повернулся так резко, что фамилиар неосознанно выбросил вперед руку, удерживая его. — Я бы обязательно рассказал тебе, Тьен. Поверь мне, пожалуйста, поверь. Клянусь тебе всем, чем захочешь, я бы рассказал. Когда… когда закончился бы наш контракт, я бы обязательно рассказал. Я ни за что не стал бы удерживать тебя обманом! Я не хочу, чтобы ты оставался со мной из жалости или чувства долга.

Тьен понял, что не сможет злиться. Хотя бы потому, что сам прекрасно понимал, что такое страх. Поэтому спросил он совсем другое.

— Но хочешь, чтобы я остался? — Он знал, что это риторический вопрос, у колдуна все было написано на лице. Но Тьен, может быть слегка эгоистично, хотел услышать подтверждение увиденному. И он услышал.

— Я думал, это очевидно, — смущенно улыбнулся Рен. — Я люблю тебя, Тьен. Конечно я хочу, чтобы ты остался. Со мной.

Фамилиар почувствовал, как внутри у него словно бы случился маленький рассвет — все тело наполнилось светом, теплом и невозможной, невыносимой нежностью. И все это из-за одной простой фразы. Он… Несмотря на всю свою уверенность, он почему-то никогда не думал, что для него это возможно. Он твердил себе, что не хочет никакой любви — посмотрите, к чему она привела его родителей. Но вот Рен произнес эти слова, произнес так легко и просто, и Тьен вдруг с ужасом почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Он быстро заморгал и постарался проглотить возникший в горле комок. Сложил губы в беззаботную улыбку и спросил, словно в шутку:

— Так к-когда ты п-попросишь меня о п-постоянном контракте?

В глазах Рена мелькнуло странное выражение. Мелькнула даже целая череда выражений, словно сражавшихся друг с другом: удивление, надежда, обида, радость. Улыбка, которой колдун ответил, была едва заметной, словно сомневалась, что ей место на его лице.

— Ну что ты, Тьен. Я ни за что не поставлю тебя в такое положение. Я помню, что ты не можешь связывать себя подобными обязательствами, потому что должен заботиться в первую очередь об Изи, и я никогда не заставлю тебя выбирать.

Тьен посмотрел в глаза своему колдуну. Увидел там безусловную любовь и готовность пожертвовать собственными желаниями. Почему ему всегда надо жертвовать собой? Почему он всегда заботится о других, но не может позаботиться о себе? Почему он такой… такой…

Тьен вздохнул и решительно ткнул пальцем в грудь Рену.

— Ты такой умный. И все же д-дурак. Тебе не приходит в голову, что Изи тоже нашла здесь то, что ей нужно? Д-дом, заботу. Семью. Что могу быть с т-тобой и при этом заботиться о ней. Мы можем. Вместе.

Улыбка на губах Рена наконец-то поверила в себя и стала шире, осветив все лицо, даже разгладив морщины на лбу.

— Это предложение, Тьен?

— Это предложение, Рен. Я хочу заключить с тобой постоянный контракт.

После этого улыбка стала настолько ослепительной, что Тьен просто обязан был накрыть ее поцелуем. Он не собирался отрываться от этих губ еще очень долго.