Эта глава в основном о том, что даже если все кажется безнадежным, иногда именно отчаяние помогает найти выход.
Глава 1.8- Спасибо, капитан Дайк, я подумаю об этом. Вы правы, конечно, такие вещи лучше всего оценить лично. Всего хорошего, конец связи.
Кора прикоснулась к значку отключения и устало потерла глаза. Вот и еще один вопрос, требующий ее личного вмешательства. Приближалось время ежегодной инспекции флотилий. Конечно, ее всегда можно переложить на дядю Александра, директора транспортного подразделения. Но Кора так никогда не поступала, не считая первого года самостоятельного «правления», когда она еще не оправилась от отцовской смерти и не чувствовала себя достаточно уверено. С тех пор она инспекций не пропускала. Более того, она их очень любила — не так много у нее было возможностей вырваться с планеты, из привычного распорядка, прочь от назойливых общественных обязанностей и чьих-то ожиданий. Облетая флотилии, она ни перед кем не отчитывалась, а подчиненные уважали ее решения.
Почему же в этот раз перспектива инспекции вызывает у нее смешанные чувства? Конечно, в этом году ее будет сопровождать Джонатан. Джонатан, за несколько месяцев успевший стать одним из самых близких людей. Джонатан, и без того занимающий слишком много места в ее мыслях. Джонатан, который будет все время рядом, в замкнутом пространстве яхты, где кроме них лишь несколько человек команды, занятых кораблем и уж точно не следящих за поведением хозяйки. Конечно, у них будет много работы, но не круглосуточно же. Что она будет делать тогда, если даже сейчас, дома, каждый раз когда он возникает в дверях кабинета, у нее в голове мелькает мысль о том, как было бы чудесно подняться, подойти к нему, положить руки на плечи, прильнуть всем телом... Интересно, у него будет такое же лицо, как тогда, десять лет назад, когда глупая девчонка приставала к нему в салоне, за стеной которого шумел бал? И неужели за эти десять лет она так и не поумнела? Кора потрясла головой, прогоняя прочь дурные мысли, глубоко вздохнула. Если тогда это было смешно и глупо, то сейчас все было гораздо, гораздо сложнее.
читать дальшеКстати, а почему Джонатан действительно еще не заглянул к ней? Они хотели обсудить последние галактические новости и новейшие поправки к законопроекту, вынесенные на голосование в Совете Семей... о! Голосование! Которое должно было состояться сегодня. Как же она не сообразила?
Кора торопливо выбралась из-за стола, выглянула в приемную. Ее секретарь сидел на своем месте, боком к ней. Лица его Кора почти не видела, но плечи были непривычно опущены, взгляд устремлен в экран, пальцы не шевелились. Чуть ли не впервые со времени аукциона Джонатан выглядел таким... сломленным. Видимо заметив ее краем глаза, он медленно выпрямился, вздохнул и так же медленно повернулся, словно с усилием собирая себя из обломков.
- Джонатан? Что-то случилось?
- Ничего особенного, миледи. Точнее говоря, ничего неожиданного. Появились результаты голосования в Совете, оно прошло раньше обычного. Они приняли второй вариант. Мне очень жаль, миледи.
У Коры что-то сжалось внутри.
- Это мне жаль, Джонатан. Мне так жаль. Я... этот биль так много значил для вас.
- Он много значил для всей Просперы. У нас была возможность освободить нашу экономику от контроля трех Семей. Но эти поправки... они сводят все изменения к нулю. Никто не станет продираться через бюрократические дебри и дополнительные пошлины только ради того, чтобы провести сделку через внепланетный банк. - Он сглотнул через силу и добавил. - Словно биля и не было.
- Того самого биля, что стоил вам... карьеры, - она вовремя проглотила слово «всего». Они все еще избегали упоминания в разговорах его прошлого, но сейчас Кора не могла удержаться.
- Я знал, чем рискую, - помолчав, выдохнул Джонатан. - И не жалею, что сделал это. Но знать, что это было зря... неприятно.
Потребность обнять его, сказать, что все было не зря, переполнила Кору. Совсем другая потребность, не та же, что пару минут назад. Сейчас ею двигали сочувствие, необходимость поддержать и защитить. Стремясь сделать хоть что-то, хоть как-то выразить свои чувства, Кора положила руку Джонатану на плечо, крепко сжала его. Он молча накрыл ее ладонь своей.
Именно этот момент леди Ханна Мейерс выбрала, чтобы — неслыханное дело — лично посетить кабинет дочери. Окинув холодным взглядом виновато опустившего руку секретаря, леди Мейерс проследовала в сам кабинет, дождалась, когда дочь зайдет следом и закроет дверь и только после этого воскликнула:
- Корнелия, это неприемлемо!
- Что именно, мама? - дочь отказывалась краснеть или опускать взгляд. Она не чувствовала за собой никакой вины.
- Ты слишком близка с собственным секретарем. Послушай, я приняла твои доводы, когда ты сообщила о покупке этого молодого человека. Конечно это был очень благородный поступок, конечно ему нужно было помочь. Я согласилась, когда ты доказывала, что его опыт будет чрезвычайно полезен в новой должности. Но я начинаю сомневаться, что дело в опыте. То, как ты ведешь себя... это может вызвать разговоры.
- Мама, пожалуйста. Да, у меня дружеские отношения с моим секретарем. Точно такие же, как с моим финансовым консультантом, с моей горничной и моим охранником. Где здесь повод для разговоров?
- Корнелия, не нужно принимать меня за дуру. Я достаточно хорошо знаю свою дочь. То, что я видела — это была не дружба, это была... нежность!
Кора мысленно порадовалась звуконепроницаемости стен кабинета.
- Я не вижу, в чем тут противоречие. Да, я хорошо отношусь к Джонатану. Да, мы друзья. Да, я забочусь о нем. Я могу поддержать его, когда ему плохо. Мама, он только что узнал, что Совет Семей фактически отменил то самое решение, ради принятия которого он потерял должность.
Леди Мейерс немного сникла и уселась в кресло.
- В самом деле? Бедный мальчик. С другой стороны, чего он хотел, проталкивая настолько спорную идею?
- Хотел процветания для всех Семей, - отрезала Кора. Мать только покачала головой.
- Как бы то ни было, милая, мне кажется, что тебе стоит найти другого секретаря.
- С какой стати? Знания, которыми обладает Джонатан, незаменимы. Он уже очень помог мне, а значит и всей нашей Семье.
- Он может продолжить помогать и на другой должности, не проводя фактически все время рядом с тобой.
- Мама! Я повторяю, у нас нормальные рабочие отношения.
- Я тебе верю, милая, верю. Но дело не в том, что думаю я.
- «Ах, что если пойдут разговоры», - передразнила Кора. Она понимала, что ведет себя слегка по-детски, но ситуация ее страшно раздражала.
- Они уже пошли, - отрезала леди Мейерс. - На вчерашнем обеде я имела сомнительное удовольствие услышать пару не предназначенных для моих ушей фраз — совершенно случайно. Да и Веймар докладывает о том же.
Кора поморщилась. Веймар, мамин секретарь по общественным связям, носил второе наименование «главный мусорщик». В его обязанности входил сбор циркулирующих в обществе слухов о семье Мейерс.
- Мама, мне все равно, каких монстров породила на этот раз столичная фабрика сплетен. Меня это не касается.
- Вот тут ты не права, милая. Я знаю, вы дружны с Эдди Фабером — и видит бог, это тоже не самое лучшее знакомство — но не стоит тебе брать с него пример в том, что касается требований общественной морали.
- Это почему же?
- Потому что он мужчина, милая. И не морщись так. Возможно это несправедливо, но это факт. Эдди может куролесить сколько угодно, переспать со всей столицей и половиной собственной Семьи, и все равно потенциальные невесты будут выстраиваться в очередь у его дверей. Но незамужней девушке подобные слухи грозят потерей всех шансов на приличное замужество.
- Вот и отлично! Может быть меня замужество не интересует, особенно «приличное».
- Корнелия Мейерс, я говорю абсолютно серьезно! Замужество — твой долг перед Семьей, часть семейной политики, и ты не можешь им пренебрегать. Когда выйдешь замуж, можешь развлекаться как угодно, если тебе так уж этого хочется, прости господи, и если позволит муж. Но до тех пор изволь, пожалуйста, вести себя так, как требуют интересы Семьи.
С этими словами мать поднялась и с поистине королевским величием проследовала к дверям. Кора услышала еще, как она ласково попрощалась с Джонатаном, прежде чем дверь захлопнулась.
Корнелия обессиленно опустилась в кресло и закрыла лицо руками. На нее накатили отчаяние и безнадежность. И главное — ощущение беспомощности и полного одиночества.
Быстро отпустив секретаря, попросив его заодно отменить все оставшиеся встречи на сегодня, Кора торопливо прошла через весь особняк, почти бегом промчалась по аллеям сада, пока не достигла, наконец, дальнего уголка, окруженного решетками, по которым вились пурпурные побеги ацелии. Это было ее место, место, где ее никто не потревожит, поскольку все знали, что здесь она уединяется в тяжелые моменты.
Присев на каменный бортик маленького фонтана, изображавшего танцующих фей, Кора опустила руку в прохладную воду и наконец открыла шлюзы, сдерживавшие поток чувств и мыслей, который грозил захлестнуть ее с головой. Поток, неизменно закручивавшийся в водоворот вокруг одной общей точки.
Джонатан.
Кора набралась храбрости, чтобы признать хотя бы перед самой собой — она любит его. Любит всерьез и надолго, не детской восторженной увлеченностью и не горячей жаждой тела, а настоящим, глубоким, всеохватывающим чувством. Чем больше узнает она Джонатана, тем больше хочет быть с ним, обнимать его, поддерживать его и опираться на него, говорить с ним и молчать с ним, разделять с ним жизнь, рожать ему детей, быть с ним одним...
И еще больше храбрости понадобилось ей, чтобы признать: это невозможно. Даже если Джонатан отвечает ей взаимностью — с того памятного разговора с Эдди ей часто казалось, что она видит нежность во взгляде секретаря, слышит это в его голосе — у них нет ни одного шанса. Она дочь и сестра Главы Семьи. Ее судьба и долг — брак на благо Семьи. Судьба Джонатана быть Собственностью семьи Мейерс. Подсобные роли в бизнесе, общение с равными по положению. Она даже не может принять у него клятву и сделать членом Опоры, этот ритуал может совершить только настоящий глава Семьи, то есть только Каспер, когда достигнет совершеннолетия.
Даже если однажды Кора забудет обо всем и позволит себе поддаться чувствам, для всего света это будет «маленькой слабостью Крови», простым развлечением. Она вздрогнула. Нет, она никогда не сможет низвести Джонатана до уровня хозяйского развлечения.
Сдавило грудь тоскливым предчувствием грядущей жизни. Жизни вроде бы рядом, но словно разделенными стеклянной стеной. Жизни наполовину, лишенной самого важного — возможности реализовать себя полностью. Не только для нее, но и для любимого человека, и от этого было даже больнее. И ничего не сделать, не отменить, не вырваться из этого заколдованного круга. Вырваться из круга, за пределы... Кора замерла, а потом вдруг оскалилась в хищной улыбке. Да! Хотя бы это пока еще в ее власти.