Персональный деанон. Часть 2 - тексты

[Ro]

Собственно, ради этого я и хожу на ФБ - ради вдохновения, ради ощущения потока. Нынче ко мне так редко приходят тексты. А на битве такое происходит регулярно. Не все одинаково хороши, конечно. Зато некоторых я от себя точно не ожидала

Вот эта шуточка, к примеру, случилась совсем нечаянно, но мне даже почти не стыдно
Название: Чертовы мужики
Бета: Ярк
Размер: драббл, 817 слов
Пейринг/Персонажи: Десятый Доктор, Донна Ноубл
Категория: джен
Жанр: юмор, крэк
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Донна Ноубл никогда не мечтала о смене пола. Но рядом с Доктором случается всякое.
— Э... ммм... Донна, мне нужно тебе кое-что сказать...
О нет, только не этот тон! Он никогда не предвещает ничего хорошего. Донна отложила журнал, который читала в кресле напротив консоли, и уставилась на выбравшегося из-под этой самой консоли Доктора.
— Что ты натворил?
— Натворил? Почему я должен что-то натворить? Не понимаю, о чем ты говоришь. То есть, технически, конечно, я натворил за свою жизнь множество вещей, прекрасных и ужасных. О, ты бы видела то устройство, что мы сотворили вместе с Леонардо... я не возил тебя к Леонардо? Он бы тебе понравился. Хотя... не уверен, он бывал довольно груб, но...
О нет. Невинный взгляд и неостановимая болтовня. Дело определенно плохо.
— Эй, спейсмен! Ты хотел мне что-то сказать? Что-то важное?
— А, да... — Доктор нервно сглотнул и затараторил еще быстрее. — Понимаешь ли, дело в том, что я, возможно, то есть, вероятно, ну, то есть, почти точно несколько... ммм... повредил датчики психоморфологического трансглабулятора. Абсолютно и совершенно ненамеренно, заметь, я вовсе не собирался этого делать, это простая ошибка, скорее даже случайность, она может произойти с каждым, на самом деле. Случалось даже со мной, в моём... шестом? Да, точно, шестом теле. О, какая история там была...
— Доктор!
— Да, так вот, психоморфологический трансглабулятор, его настройки теперь сбиты, и это значит, что в любой момент мы, вероятно... скорее всего... не совсем точно, но почти наверняка...
Донна почувствовала вдруг, как по телу прокатилась волна странной дрожи, оставив позади себя головокружение и легкое покалывание. Сквозь звон в ушах до нее донеслось:
— … поменяем пол.
— Мы... что? — пискнула Донна. Точнее, попыталась пискнуть, но слова прозвучали хрипло и на несколько тонов ниже обычного. Она испуганно поднесла руки к лицу... почему они такие грубые? И что это за щетина у нее на щеках? В жизни у нее не было... И тут мозг Донны наконец-то осознал сказанное Доктором.
— Поменяем пол?!
— Именно. Но ты не волнуйся, это только временно. — Голос Доктора напротив стал гораздо выше. И сам он изменился — овал лица, волосы... фигура осталась длинной и тощей... кроме того места, где пуговицы рубашки с трудом сдерживали рвущуюся на свободу грудь. Грудь. У Доктора. Донна торопливо прижала руки к своей — абсолютно плоской — груди. На которой болтался совершенно ненужный, но больно врезающийся в расширившиеся плечи бюстгальтер. Нет, она точно убьет этого инопланетянина.
Донна сделала шаг вперед, намереваясь взять Доктора за лацканы и хорошенько встряхнуть, и обнаружила, что в ее теле произошли еще кое-какие изменения. И что утягивающее белье не приспособлено вмещать новые части этого тела. О боже, у нее теперь есть... у нее... Фу! Донна с ужасом вспомнила выпитые на завтрак три чашки чая. Если ей придется пользоваться туалетом в этом теле — она точно убьет Доктора. Она не намерена прикасаться к этой... штуке.
Доктор между тем жизнерадостно изучал свою новую фигуру.
— О, у меня есть груди! — он радостно качнулся на носках, и груди качнулись вместе с ним. С щенячьим восторгом он запрыгал на месте, наблюдая за колыханиями пышных холмов, затем прижал их руками.
— Большие груди! — сообщил он, взглянул на Донну со знакомой идиотской улыбкой и добавил: — Больше, чем у тебя.
Донна мысленно зарычала. Чертовы мужики! Даже в женском теле им обязательно мериться достоинствами. Ее вот совершенно не интересует, какого размера ее новый... нет, фу, даже думать не хочется.
— Надолго это?
— Нет-нет, всего пара часов, максимум три, а потом все само вернется в норму. — Доктор перекинул... перекинула волосы через плечо и ослепительно улыбнулась. — Разве это не великолепно? Такой новый опыт.
Донна с удовольствием обошлась бы без нового опыта. Тем более что она только что с ужасом поймала себя на том, что взгляд ее задерживается на губах Доктора, ставших почему-то полнее, скользит по изгибу шеи и неудержимо стремится к вырезу рубашки, к колышущимся... Нет! Донна не сразу поняла, что это за новое ощущение внизу живота, а поняв — сморщилась от отвращения. Чертовы мужики! Они что, и в самом деле не могут не думать о сексе? Это же Доктор! Он никогда не вызывал у нее никакого желания, ей даже смешно было об этом подумать, а значит, все дело в мужском теле. И они еще женщин называют гормональными созданиями.
— Я буду в своей комнате, — выдавила она и поспешила прочь из консольной, хотя идти было ужасно неудобно.
Захлопнув за собой дверь комнаты и прислонившись к ней, Донна громко выдохнула. Ладно, ей надо продержаться всего два часа. Это просто. Нужно только не думать о женщинах, о Докторе, о его груди и о том, как она скачет... О черт!
Донна со стоном рухнула на кровать, но тут же поняла, что это было ошибкой. Ощущения стали лишь сильнее. Перевернувшись на спину и стащив с себя тесную одежду она мрачно уставилась на возвышающуюся перед ней проблему. Интересно, как мужики справляются? Ах, ну да... нет, она ни за что не собирается этого делать. Хотя любопытно, каково это для мужчин? Ощущается иначе или так же? Нет, нет, не думать...
Когда это все закончится, мрачно решила Донна, она потребует у Доктора отбеливатель для мозга. Должно же быть какое-то инопланетное средство, чтобы сделал глоток — и твоя память девственно чиста и невинна. А до тех пор... все-таки интересно, каково это?
Чертовы мужики!

А этот мини наоборот родился из множества размышлений. Это тот случай, когда невысказанные возражения превращаются в текст.
Название: Три разговора с Мартой Джонс
Бета: Ярк.
Размер: мини, 3215 слов
Пейринг/Персонажи: Марта Джонс/Микки Смит, Донна Ноубл
Категория: джен
Жанр: драма,
Рейтинг: G
Краткое содержание: Жизнь после Доктора - как справляются бывшие спутники и что поддерживает их

Когда Земля вернулась на свое место и все последствия случившегося были ликвидированы и подчищены, большинство землян быстро забыли о случившемся. Удивительное свойство человеческой психики — вычеркивать из памяти все слишком необычное и непонятное. Помнили лишь те, для кого события не были столь уж необычными, и те, кто напрямую в них участвовал. Проще говоря, сотрудники ЮНИТ, остатки Торчвуда да люди, потерявшие своих близких.
В результате Марта обнаружила, что, если ей хочется поговорить о произошедшем, выбор собеседников не так уж и велик. А поговорить ей было просто необходимо. Марта Джонс пережила в своей жизни многое, включая кошмарный год, которого не было, и ей не впервой было держать в своих руках судьбу всей планеты. Но все же... готовность сделать все, чтобы спасти Землю — совсем не то же самое, что готовность ее уничтожить, чтобы спасти Вселенную. Марта впервые подошла к этой грани, впервые заглянула в эту бездну. Такой опыт не проходит бесследно, и она чувствовала, как память о случившемся разъедает ее изнутри, словно ржавчина, и просто необходимо выплеснуть куда-то все чувства и эмоции.
Но кто из людей мог ее понять? Уж точно не семья. Коллеги? У нее ни с кем не было достаточно близкой дружбы. Конечно, всегда был Джек. Он будет рад видеть ее, а его опыт включает в себя и не такое. Проблема лишь в том, что Марта неплохо изучила Джека и знала, как он справляется с болью, виной и ответственностью. Ирония судьбы: то, в чем Джек винил когда-то Доктора — склонность убегать от последствий — он сам же взял на вооружение. Джек убегал во флирт, в случайные связи, он прятался за ослепительной улыбкой и бесстыжими шутками, и Марте было порой интересно: осознает ли он сам, насколько прошедшие годы сделали его похожим на Доктора?
Если Марта придет к Джеку, он нальет ей выпить, обнимет, подмигнет и расскажет свежую историю, которая наверняка включает в себя наготу и двусмысленные ситуации, но он не станет говорить о том, что чувствует. Нет, Марте Джонс этот путь не подходит.
Потом Марта подумала о Донне. Она успела оценить теплоту и острый язык этой женщины за время пары совместных приключений, а в последней истории Донна оказалась настоящим сокровищем. Марта не очень понимала, что, собственно, с ней произошло. В ТАРДИС было шумно и тесно — отличная обстановка для радостных объятий, но не очень подходящая для расспросов и вдумчивых объяснений. Но Донна наверняка сможет понять, что терзает Марту. Конечно, она сейчас с Доктором... Марте не хотелось пользоваться данным им телефоном, но ведь Донна навещает родных, значит, они знают, когда ее можно застать на Земле.
Привыкнув не тянуть с выполнением принятых решений, Марта легко нашла адрес Донны Ноубл и в ближайший же выходной отправилась в Чизвик. Дверь ей открыла сама Донна, и Марта радостно воскликнула:
— Привет! — но тут же наткнулась на настороженный взгляд.
— Вы к кому?
— Я... — что-то здесь было не так, сильно не так. — Ты... меня не узнаешь?
— Откуда мне вас знать? Если вы из Кордэл Компани, можете им передать, что я не собираюсь оплачивать ремонт их принтера, я к нему не прикасалась.
— Нет, я... — Тут Марта заметила за плечом собеседницы отчаянно жестикулирующего седого мужчину. Надеясь, что она правильно поняла его знаки, Марта выпалила: — Вы ведь Патриция Грейс?
— Нет здесь никакой Патриции Грейс и никогда не было.
— Простите, простите, я, должно быть, ошиблась, перепутала адрес.
Взгляд Донны чуть смягчился.
— Ничего, бывает. Надеюсь, вы найдете того, кого ищете.
— До свидания.
Дверь захлопнулась. Марта сделала несколько шагов в сторону и остановилась в задумчивости. Что это было? Ну не может же это быть Донна до их встречи! Конечно, путешествуя с Доктором, можно ожидать таких нестыковок, но она-то давно не живет в ТАРДИС и по времени не прыгает.
Из-за угла ей вдруг замахали рукой. Оглянувшись и убедившись, что знаки предназначены именно ей, Марта поспешила вперед. Это оказался тот самый пожилой мужчина.
— Вы ведь из этих, из друзей Доктора, верно? — заторопился он. — Я видел вас тогда, в компьютере.
Марта нерешительно кивнула.
— С Донной что-то не так?
— Ох, — старик покачал головой. — Вроде бы так, да совсем не так. Как насчет чая? Я бы угостил симпатичную девушку чаем, а заодно все объяснил.
Марте оставалось лишь кивнуть.
В кафе за углом Марта ошарашенно выслушала историю о том, как Донна потеряла память о Докторе, чтобы сохранить жизнь. Первой ее реакцией был ужас. Она не могла, не хотела даже представлять, каково это — увидеть весь необъятный размах, весь масштаб Вселенной, чтобы забыть все и вернуться к серой обыденной жизни. Да, конечно, встреча с Доктором принесла ей много испытаний, боли и горечи. Да, она необратимо изменилась. Да, ответственность, лежащая на ее плечах, теперь порой гораздо больше ответственности врача перед пациентом. Ее собственная мать не раз говорила, что лучше бы Марте никогда не встречать этого инопланетянина. Но если бы кто спросил саму Марту... Нет, она ни о чем не жалела и ни за что бы не отказалась от своего опыта. Одна мысль о том, чтобы все это потерять...
— Я даже не знаю, что тут было бы лучше, — не думая выпалила она. И наткнулась на неожиданно цепкий взгляд бледных старческих глаз.
— Я знаю, что. Моя внучка, живая и здоровая. Никакие тайны вселенной не стоят ее жизни.
Марта виновато вспыхнула. Как она могла сказать такое в лицо родному дедушке Донны? Да и в самом деле, кому было бы лучше, сгори Донна под напором чуждых знаний? Неужели ей самой? Как медик, Марта знала, что исправимо все, кроме смерти, она сама давала клятву бороться за жизнь больных до конца, какой бы трудный выбор ни приходилось делать на этом пути. Чем Донна хуже этих больных?
Марта неловко пробормотала извинения, но Уилф махнул рукой и улыбнулся. Они попрощались, и старик крепко обнял ее. Девушка попросила его беречь внучку и медленно побрела домой. Ей было о чем подумать.
А собеседника для разговора о том, что мучило ее саму, Марта обнаружила ближе, чем ожидала. Микки Смит, оставшийся в измерении, где официально считался умершим, нашел прибежище в лондонском отделении ЮНИТ, где пригодился его опыт работы в параллельном Торчвуде. Он тоже путешествовал с Доктором, он знал, как это ставит на голову всю твою жизнь и все представления о правильном и неправильном, он многое потерял. А кроме того он уже несколько дней собирался с духом, чтобы подойти к Марте, причем делал это так очевидно и нерешительно, что Марта сжалилась и сама пригласила его как-то вечером посидеть в пабе. Их разговор, неожиданно откровенный, затянулся допоздна и потребовал продолжения. Одно за другим — и Марта вдруг обнаружила, что у нее есть новый бойфренд и надежда на будущее. Иногда она вспоминала о Донне, пару раз собиралась позвонить Уилфу, но... так и не собралась.

* * *


Прошла пара лет, наполненных инопланетными угрозами, бумажными отчетами, свиданиями и разговорами. Жизнь продолжалась. Марта с Микки уже какое-то время жили вместе. Недавно он сделал ей предложение, и она, хорошенько подумав, согласилась. Теперь они обсуждали возможность оставить службу в ЮНИТ, которая забирала слишком много сил и времени, и применить общий свой опыт, занявшись, так сказать, фрилансом. По отчетам ЮНИТ Марта знала, что Доктор регенерировал, но, учитывая нелинейный характер его жизни, трудно было сказать, действительно ли это случилось уже, случится потом или происходит прямо сейчас. Поэтому Марта ничуть не удивилась, когда во время трансляции церемонии открытия Олимпийских игр увидела знакомую фигуру в полосатом костюме и знаменитом пальто, как ни в чем не бывало несущую факел с олимпийским огнем. Разумеется, он умудрился отметиться и в этом историческом событии. Микки, сидевший рядом, радостно хлопнул ладонью по колену:
— О, это я знаю! Роуз рассказывала мне про этот раз.
— Роуз?
— Ну да. Это было во время ее путешествий с Доктором, они заглянули посмотреть Игры, а вляпались в историю с исчезновением детей и живыми рисунками. Прямо сейчас она бродит где-то в городе, после того как спасла Доктора. Это так странно. Вот он я и мне под тридцать, а где-то там, совсем рядом, двадцатилетняя Роуз.
— Хочешь увидеть ее? — Марта обычно не ревновала Микки к прошлому, ее собственная история отношений была отнюдь не идеальна, но имя Роуз что-то затронуло в душе.
— Нет, детка, зачем? Что я ей скажу? Что очень скоро она потеряет самое дорогое в жизни, а потом потратит несколько лет, пробивая лбом стены, порой буквально, чтобы вернуть его? Нет уж. Это все в прошлом, детка. Ведь так?
— Так, — кивнула Марта, обнимая жениха.
Трансляция закончилась, Микки щелкнул пультом — и Марта чуть не подпрыгнула на месте. Потому что с экрана на местном канале на нее смотрела Донна Ноубл и радостно сообщала, что найдет пару каждому. Вспыхнула надпись «Брачное агентство Донны», пошел другой ролик.
— Донна? Сваха?! Не может быть! — выдохнула Марта.
— Ну почему бы и нет? Она выглядит довольной.
— Да, конечно, но... сваха? Искать женихов, устраивать свидания, подбирать пару по гороскопу... После всего, что она сделала вместе с Доктором, это кажется таким... таким... тривиальным и скучным.
— Любая работа кажется скучной после того, как ты столкнулся с Доктором, — логично заметил Микки. — Тем более, ты говорила, что она ничего не помнит о нем.
— Да, но все равно. Донна Ноубл, спасительница вселенной, ищет женихов отчаявшимся одиночкам. Это как-то...
— Ты ведешь себя так, словно любая работа, не связанная с Доктором, инопланетянами и спасением Земли, по умолчанию хуже и не достойна вас.
— Я? — удивилась Марта. — Я ничего такого не имела в виду. Или...
Микки многозначительно поднял брови. Марта задумалась. Неужели она и правда так думает? Нежели считает то, чем занимаются обычные люди — ее родители, соседи, бывшие однокурсники — менее важным и достойным уважения? Когда-то Марта Джонс мечтала стать врачом и помогать людям. Потом она встретила Доктора. Потом... она, конечно, закончила обучение, но, если честно, в последние годы оружие в ее руках бывало чаще, чем медицинские инструменты. Как же это произошло?
— Ох! — она уткнулась в плечо Микки, и он, почувствовав что-то, крепко ее обнял. — Ты прав, давай уйдем из ЮНИТ. Я хочу привести в порядок свои приоритеты.
Микки молча чмокнул ее в макушку.

* * *


Вопрос с ЮНИТ был в конце концов улажен. Быть «защитниками Земли по вызову», как назвал это Микки, оказалось делом не менее интересным. К тому же теперь они оба могли сами выбирать дела, за которые готовы браться, да и рабочее и свободное время у них было общим.
Свадьба стала еще одним приключением, но и его они пережили с блеском, не взирая на все ворчание матери Марты.
Дела шли отлично, но все это время Марту не оставляли мысли о печальной судьбе Донны Ноубл. Она чувствовала какую-то незавершенность, чего-то не хватало ей, чтобы закрыть эту тему навсегда.
— Я хочу поговорить с Донной, — сказала она Микки как-то вечером. — Просто поговорить.
— Ты ж вроде сказала, что ей нельзя напоминать о прошлом?
— Я могу прийти к ней под каким-нибудь предлогом. Как клиент ее брачного агентства, например.
— Ты замужем, детка, — напомнил ей муж.
— Я могла бы на время снять кольцо... — Взгляд Микки, хоть и промолчавшего, дал ей понять, что идея ему не нравится совершенно. Марта быстро сориентировалась: — Хотя тогда мы будем говорить обо мне, а не о ней. Хм... Я могу представиться журналисткой.
— Тогда она будет ожидать репортажа или статьи.
— Ммм... О, я скажу, что я — блогер! Начинающий. Пишу об успешных женщинах.
— Ты могла бы это делать, — кивнул Микки. — Я имею в виду — по-настоящему. Тебе есть о чем рассказать людям. И это определенно безопасней, чем гоняться за чокнутыми сонтаранцами.
Вопрос поднимался не в первый раз, и Марта лишь покачала головой. Ей нравилась ее жизнь. Может быть, когда-нибудь, когда они захотят детей... она и найдет себе занятие поспокойнее. На время. Но точно не сейчас.
— Значит, решено, представлюсь блогером.
Микки вздохнул:
— Хорошо, давай тогда сделаю тебе быстро визитку и сайт — вдруг Донна захочет проверить...

Найти телефон «Брачного агентства Донны» было просто. Юный голос представился личным помощником миссис Ноубл-Темпл. Надо же, у бывшей секретарши теперь свой секретарь («Лучший секретарь в Чизвике», — резануло память). Встреча была назначена, и через неделю Марта сидела с планшетом в кресле напротив Донны. Сияющей, уверенной Донны в деловом костюме. На столе рядом красовались фотографии мужчины средних лет и рыжеволосого младенца.
— С чего начнем? — радостно спросила Донна. Марта сделала вид, что возится с диктофоном. Она заранее обдумывала, как начать разговор, но сейчас все мысли разбежались в стороны.
— Вы... считаете себя успешной женщиной, миссис Ноубл-Темпл?
— Донна, пожалуйста, зовите меня Донной. Успешной... пожалуй. Я считаю себя удачливой, это точно.
— В самом деле?
— Конечно. Сами посудите: я была самой обычной секретаршей без перспектив, но мне повезло. Повезло встретить мужчину мечты, повезло найти деньги для начала бизнеса, повезло с клиентами.
— Ну, наверное, дело не только в удаче? Много зависит и лично от вас.
— Само собой, — не стала спорить Донна. — Ты ничего не достигнешь, не потратив силы, и время, и нервы, конечно. Когда работаешь с людьми, особенно в такой... ну, скажем, деликатной области, нужно соблюдать определенное равновесие между честностью и... тактичностью. Это не так уж легко.
Марта постаралась сдержать улыбку. Да, для прямолинейной и несдержанной на язык Донны это точно должно было быть нелегко.
— Раз уж вы заговорили об этом, расскажите, пожалуйста, почему вы решили работать с людьми, почему выбрали именно эту область?
— Почему? — Донна задумалась. Потом вдруг вздохнула. — Что вы скажете насчет чашечки чая?
— С удовольствием!
Донна, что неудивительно, не стала звать секретаря, а сама быстро заварила чай — все необходимое нашлось у нее в шкафу. Потом она указала Марте на диванчик и кресла, стоявшие вокруг стола в углу комнаты.
— Здесь я обычно беседую с клиентами, знаете, чтобы они чувствовали себя свободнее. Думаю, и нам будет тут удобней.
Когда они устроились в креслах, вдыхая аромат свежезаваренного Эрл Грея, Донна задумчиво прищурилась.
— Я сказала вам правду: я действительно считаю себя везучей. Но, надо сказать, это такое... новое для меня ощущение. По правде говоря, большую часть своей жизни я была... я считала себя неудачницей. Секретарша из Чизвика, в свои годы живущая с матерью и меняющая работу каждый год, нигде не способная удержаться. Я не видела перспектив и... знаете, иногда просто отчаивалась. Была уверена, что так вся моя жизнь и пройдет. А потом...
Потом случился Доктор, но этого Донна не помнила, поэтому Марта только молча кивнула, подталкивая ее продолжать.
— Потом... мне иногда кажется, что кто-то из ответственных за наши жизни вдруг обнаружил мою папку, завалившуюся за шкаф, и решил стряхнуть с нее пыль. Проще говоря — мне повезло. Знаете, мой дед... у меня замечательный дед... он вечно твердит мне, что я самая главная женщина во вселенной. По крайней мере, для него — я же его единственная внучка. Я все говорила ему, что глупости это, но потом появился Шон, и он так смотрел на меня... ну, как на чудо, что ли. Я считала себя никем, а он смотрел на меня, словно важнее женщины на свете нет. Он сделал мне предложение всего через пять месяцев, и я согласилась, конечно, я согласилась, в моих обстоятельствах не отказываются. И я все думала: надо побыстрее все провернуть, пока он не передумал, пока не понял, что я ничего не стою. Но мы поженились, а он все продолжал смотреть на меня так, и я же видела — он счастлив, правда счастлив. И я сказала себе: Донна Ноубл-Темпл, какого черта? Если ты можешь сделать счастливыми хотя бы пару человек — это чего-то да стоит. Это ведь тоже способность. И я почувствовала вдруг... не знаю... силу, наверное. И захотела чувствовать ее еще и еще. Звучит глупо, да?
— Нет, — покачала головой Марта. — Звучит очень мудро.
— Ну ладно. И вот я подумала... знаете, я всю жизнь работала секретарем, и это хорошая работа, и я ее ничуть не стыжусь, но я ведь могла бы делать что-то еще. А помогла определиться мне Нерис, за что я ей очень благодарна. Только не пишите об этом, а то она от досады локти сгрызет. Нерис — это моя подруга, но из тех, про которых говорят, что при таких друзьях и врагов не надо. Ну так вот, мы с ней вечно будто соревновались во всем, завидовали друг другу, и позлословить за моей спиной она любила. Ну и я, что уж, не молчала. И на свадьбе моей она, конечно, была подружкой невесты и была кислее уксуса. Но я заметила, как этот парень, диджей, все время смотрит на нее. Я с ним поговорила и подумала вдруг: вот уж отличная вышла бы парочка. А потом взяла и познакомила их, и что вы думаете? Через три месяца они уже съехались. А потом еще была двоюродная племянница Шона, ее я познакомила со старым коллегой, и так хорошо у них все пошло. И тут я подумала: ха! Я же всегда любила все эти реалити-шоу, теле-свах, и журналы эти со сплетнями о знаменитостях — я всегда могла сказать, у кого все всерьез, а кто скоро разбежится. Так почему бы не сделать из этого бизнес?
Ну, конечно, это была просто идея, фантазия даже, но так получилось, что у нас были деньги. Представляете, нам на свадьбу подарили лотерейный билет, я даже не знаю, кто именно. Я еще подумала тогда: кто-то из родственников решил дешево отделаться, ну в самом деле, кто дарит лотерейные билеты?
Марта снова промолчала, хотя у нее было подозрение, кто может делать такие подарки.
— Так вот, этот билет, он взял и выиграл, представляете? Сорвал джек-пот. Я глазам своим не поверила. Конечно, мы устроили себе медовый месяц: круиз, тропики, все такое, но денег осталось много, и мы не тратили их, все решали, куда лучше вложить. И вот я пришла к Шону, говорю: вот такая мысль у меня, я могла бы быть свахой, открыть агентство, а он говорит: давай попробуем. Возьми выигрыш на это. Получится — отлично, не получится — ну что же, все равно это были случайные деньги, не заработанные. Он такой у меня, Шон. Вот я и попробовала. И все получилось. Конечно, агентство росло постепенно, но у меня действительно большой процент удачных пар. Я придумала свою систему, как хранить данные клиентов, как сортировать и подбирать.
Конечно, это все стоит денег, но... я решила, что раз в месяц у нас будут акции — для секретарей, медсестер, домработниц, знаете, для тех, кто обычно не может себе позволить платить свахе. Я же знаю, каково это. И знаю, что эти женщины тоже достойны счастья.
В том году у меня родилась Эмма, стало сложнее, но я уже могла нанять помощников. А сейчас у меня появилась новая идея. Знаете, многие женщины, что к нам приходят, они считают, что никому не интересны, потому что работают на непрестижной работе или, скажем, не учились в университете. Глупости, конечно, я всегда говорю им, что это глупости, что даже простая продавщица, бросившая школу, может быть для кого-то целой вселенной... Но я знаю, как трудно в это поверить, потому что многие вокруг смотрят на тебя так... И мы придумали создать фонд, который помогал бы взрослым женщинам получать дополнительное образование. Мы уже договорились с парой университетов... и мы наймем преподавателей, чтобы помочь подготовиться к тестам... На той неделе мы проводим первое большое благотворительное мероприятие, надеюсь, будет интересно. Вы могли бы поучаствовать с вашим блогом...
— Я...
Зазвонил телефон, Донна извинилась и отошла в сторонку. Быстро закончив разговор, она взглянула на часы и охнула.
— Ну надо же, как я вас заговорила! Странно, я обычно не рассказываю столько про себя, вы понимаете... даже не знаю, почему так... но у меня странное чувство, что вам можно доверять. Мы точно не встречались раньше?
Марта покачала головой. Донна неловко оглянулась, потом улыбнулась:
— Не то чтобы я что-то скрывала, но душу выворачивать — кому это нужно. Вы ведь не напишете ничего лишнего в вашем блоге?
Марта поспешила уверить ее, что все будет хорошо, все откровения останутся между ними, Донна быстро вручила ей пакет с информацией о большом мероприятии, и они торопливо попрощались — Донну ждала другая встреча.
Выйдя на улицу и шагая в сторону подземки, Марта поймала себя на странном ощущении легкости. Словно небольшой, но надоевший камень свалился с души. И спасибо за это надо сказать Донне Ноубл-Темпл. Одно лишь знание о том, что она есть — чудесная, пылкая, добрая и решительная Донна — что ей не нужен Доктор или инопланетяне, чтобы оставаться самой собой и помогать людям... Это знание наполнило Марту странной надеждой. С легким сердцем она зашагала быстрее, мечтая, что она расскажет Микки, и что они устроят в выходные, и какую новую задачу подкинет им их непредсказуемая жизнь.

А этот вот текст появился просто из известного фото Бэроумена и желания написать про Джека. Больше Джека, больше Джанто.
Название: Обычные странности
Бета: Ярк
Размер: мини, 2467 слов
Пейринг/Персонажи: Джек Харкнесс/Янто Джонс
Категория: слэш
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Разбитый космический корабль, гей-клуб, шпильки и космические гендерные головоломки. Обычный день в Торчвуде.
Работа в Торчвуде, и особенно в Торчвуде Три, приучила Янто не удивляться никаким поручениям. Заказать пиццу, поймать зубастика, сварить кофе, покормить птеродактиля, отмыть пятна крови, остановить убийцу из будущего и допросить призрака из прошлого — все это он теперь проделывал, не моргнув глазом.
Джек, с другой стороны, удивлял Янто постоянно. С обидной легкостью он выводил его из равновесия и ставил в тупик непредсказуемым сочетанием детского оптимизма и усталого цинизма, а также огромного багажа знаний о Вселенной, которая была невообразимо больше тихого уголка, в котором родился Янто. Добавить к этому звериный магнетизм, человеческое обаяние и, разумеется, полное бесстыдство — и станет ясно, почему Янто зубами и ногтями цеплялся за возможность сохранять хотя бы внешнюю невозмутимость. Он и сам бы не сказал, почему это для него так важно. И уж точно не признался бы, как сильно задело его брошенное как-то Джеком: «Дикое время, дикие люди». Янто считал себя цивилизованным человеком с широкими — и постоянно расширяющимися — взглядами. Поэтому он сам не понял, что его так удивило на этот раз.
Нужно выследить инопланетянина, единственного выжившего из трех пассажиров выброшенного Рифтом корабля? Не в первый раз. Следы инопланетянина — инкшатранца, как определил по обломкам Джек, хотя им это ни о чем не говорило — ведут к местному гей-клубу? А почему нет? Оуэн заявил, что внутрь не пойдет? Это было ожидаемо. Когда Джек решил, что внутрь пойдут они с Янто, это тоже никого не удивило. Когда Джек появился из своего кабинета готовым к выходу в «новом костюме», это было... ладно, это было неожиданно, но в какой-то степени понятно. Даже если шпильки, чулки, белое мини-платье, рыжие локоны и накладные ресницы — не тот костюм, который все ожидали увидеть. Реакция присутствующих тоже была вполне предсказуемой — от смущения Тошико и смеха Гвен до непечатной реплики Оуэна. Сам Янто гордился тем, что лишь на пару секунд задержал взгляд на обтянутых чулками ногах Джека и поинтересовался:
— А если придется бегать?
— ...то это будет не в первый раз, — подмигнул ему Джек и направился к выходу. — Ты за рулем.
Янто молча кивнул.

* * *


Когда при входе в клуб Джек включил на полную улыбку и флирт — это тоже было ожидаемо. Они все играли свои роли. И даже флиртуя направо и налево, Джек не забывал пристально изучать толпу, наполнявшую клуб. Янто занимался тем же. Судя по окружению, наряд Джека был вполне в тренде и мог считаться даже скромным. Но Янто не оставляло любопытство.
— И когда ты научился так изящно разгуливать на шпильках?
— Работа под прикрытием для Агентства, — пробормотал Джек, и вот это уже было неожиданно. Янто ждал чего угодно — от уклончивых намеков до непристойной истории, где правду не отличить от вымысла — но не краткого ответа по существу. Джек нечасто рассказывал что-то о своей жизни и почти никогда — о жизни до того, как он застрял на Земле. Про загадочное Агентство Янто слышал лишь в третий раз и это свидетельствовало о том, что Джек сосредоточился на своей задаче и говорил почти не думая. Что, если подумать, тоже было странно. Задача не казалась Янто такой уж сложной. Сколько инопланетян — беженцев, туристов, потерпевших крушение, охотников, беглецов и захватчиков — они перевидали за последние годы... что такого уж особенного в этом? Тем более, Джек сразу сказал, что инкшатранцы не опасны, не агрессивны, не плотоядны, законопослушны и вообще считаются миролюбивой расой. На вопрос Гвен, зачем они тогда вообще разыскивают этого пришельца, Джек уклончиво заявил, что для порядка — Торчвуд должен контролировать всю внеземную активность в окрестностях. А еще потерпевшему крушение может понадобиться помощь. Эта был не самый привычный подход, но возражений он ни у кого не вызвал. Пока.
Между тем Джек, неуклонно двигаясь сквозь толпу, потянул Янто к бархатному занавесу, за которым обнаружился второй зал со столиками и сценой. Довольно кивнув, Джек опустился за свободный стол, и Янто последовал его примеру. На сцене кто-то в блестках и минимуме ткани вовсю перепевал Леди Гагу. Янто дождался, пока Джек поправит юбку и закончит флиртовать с официантом, наклонился к нему и тихо спросил:
— Мы пришли смотреть шоу или искать пришельца?
— Если я прав, — так же тихо ответил Джек, — мы отлично совместим одно с другим. Подождем последнего номера.
Поняв, что других объяснений не последует, Янто молча пригубил поставленный перед ним кофе. Приятный, но он готовит лучше. На сцене Леди Гагу сменил кто-то похожий на Мадонну, но с шестым номером бюста и двенадцатым — ноги. Янто поморщился.
— Развлечение не в твоем вкусе? — усмехнулся Джек.
— Абсолютно. Со школьных лет терпеть не могу Мадонну.
— Ничего, программа скоро закончится.
Вскоре со сцены раздалось: «И в завершение, дамы, господа и вариации, новинка нашего шоу. Звезды не падают — они взлетают. Я представляю вам.... Метеор. Загадывайте желание, ребятки».
Заиграла какая-то знакомая мелодия, Джек выпрямился в своем кресле, и Янто, наконец, обратил внимание на сцену. Да, это стоило того, чтобы посмотреть.
Певец... Певица?.. В отличие от большинства остальных выступавших, пол этого артиста было определить невозможно. Переливающаяся одежда ничего не скрывала, но ничего и не подчеркивала, и с каждым новым движением впечатление менялось. Невысокий рост, в меру широкие плечи, стройное тело, почти черная кожа и короткие волнистые волосы белого цвета подсказок тоже не давали, зато добавляли экзотичности. В целом картина получалась удивительно гармоничной и красивой. А как это существо — Янто уже понял, что это и есть искомый инопланетянин — двигалось! С какой-то нездешней грацией, но при этом с абсолютно человеческой чувственностью. А когда оно открыло рот... зал затаил дыхание, наблюдая, как старая заезженная баллада превращается в произведение высокого искусства.
— Абсолютный слух, — шепнул Джек. — Идеальный голос. Идеальное тело. К тому же они интуитивно считывают ожидания зрителей — и выдают публике именно то, чего она хочет. А теперь слушай — во время поклона иди за мной, но не приближайся ближе, чем на три шага, иначе можешь их спугнуть. Ясно?
— Их?
— Потом, потом... — отмахнулся Джек и сосредоточился на сцене.
Номер завершился, зал взорвался аплодисментами, и Янто чуть не упустил момент, когда Джек поднялся с места и двинулся к выходу.
То, что им удалось попасть за кулисы, было опять же ожидаемо, как и то, что для этого Джеку понадобилось лишь пару раз улыбнуться и сказать несколько фраз (ладно, и оставить свой телефон, но номер был явно ненастоящим). «Метеор» они нашли не в гримерке, где было людно и шумно, а сидящей... сидящим?.. с удивительно потерянным видом прямо на ступеньках служебной лестницы.
Джек еще раз жестом напомнил Янто — три шага — и медленно подошел к фигуре в блестящем платье.
— Вы были великолепны, — искренне сказал он, проделав, к удивлению Янто, какой-то странный поклон.
— Благодарим вас, — прошелестело в ответ.
— Я знаю, что вы привыкли к залам другого уровня и с другой публикой.
Пришелец медленно поднял голову.
— Знаете? — Он окинул Джека пристальным взглядом, покачал головой. — Но вы не... Ты не...
— Нет, что вы, — согласился Джек. — Я человек. Но мне повезло несколько раз восхищаться вашим искусством, и я представляю ваш уровень. Я также знаю, что сейчас вы далеко от дома и одиноки.
— Так далеко, — вздохнул инопланетянин. — Мы почуяли здешних обитателей, мы думали, здесь будет как дома. Но нет, здесь все другое. Они не... они не такие, как мы.
— Нет. Корабль возле леса — это был ваш транспорт?
— Нашего хранителя. Мы летели на Аркту. Он заключил контракт на наши выступления и перевозил нас, но что-то пошло не так. Корабль разбился, хранитель погиб. Мы... Мы остались одни. Мы никогда, никогда не были одни.
— Я знаю. Примите мои соболезнования в связи с этими печальными событиями и, прошу вас, позвольте мне вам помочь.
— Но как ты можешь нам помочь? У нас больше нет хранителя и мы так далеко от дома.
— Я не ваш хранитель, но, если вы позволите мне позаботиться о вас, я помогу вам вернуться домой. У меня есть друг...
— Но что мы будем делать дома? Мы не знаем. Кто решит, что будет с нами дальше? Кто скажет, что нам дальше делать?
— Новый хранитель. Мой друг будет счастлив помочь вам обрести нового хранителя, а до тех пор мы позаботимся о вас. Позвольте мне сделать это?
Янто с изумлением наблюдал, как Джек почти умоляющим жестом протянул руку инопланетянину, как тот растерянно покрутил головой, а затем грациозным движением вложил хрупкие пальцы в широкую ладонь Джека. Который выдохнул и тут же ослепительно улыбнулся:
— Прошу вас, пойдемте со мной и ничего не бойтесь.
Инопланетянин поднял глаза на стоящего позади Янто — глаза у него оказались черными, блестящими, окруженными длинными густыми ресницами и безо всякой видимой косметики.
— Это твой хранитель?
Джек хмыкнул.
— В каком-то смысле да. Его кофе уж точно несколько раз сохранял мне жизнь и рассудок. — И он подмигнул Янто, словно рассеивая туман нереальности происходящего и возвращая их к привычной норме.

* * *


Поздней ночью, когда пришелец при участии Марты и, надо думать, того самого загадочного «Доктора», отбыл к своему далекому дому, Джек наконец скомандовал:
— На сегодня все.
Первым шумно выдохнул — и тут же выругался — Оуэн.
— Вот черт, что это вообще было? Несколько часов как по струнке, словно на приеме в Виндзорском дворце.
— Да, очень... странное ощущение, — подхватила Тош. — Я такое испытывала только в детстве, когда меня водили к прадедушке.
— Они на многих так действуют, — кивнул Джек. — Особенно при первой встрече. На каком-то подсознательном уровне.
— Но я что-то не пойму, — задумчиво протянула Гвен. — С одной стороны, ты перед ним так распинался, словно перед коронованной особой... Сэр Галахад прям, я тебя никогда таким не видела. И он воспринимал это как нечто естественное. Да еще это его королевское «мы». Но, с другой стороны, все эти разговоры о хранителе, без которого нельзя ни шагу ступить... Это отдает, прости, рабством. Так кто он такой, этот инк...инкшатранец?
— Они.
— Что?
— Правильное местоимение для инкшатранца четвертого пола — «они». По крайней мере, в примерном переводе на английский. И, соответственно, «мы» в первом лице.
— Четвертого пола?
— Угу. И в рабстве у хранителя они находятся не больше, чем, скажем, избалованная принцесса была в рабстве у собственной прислуги — она ведь тоже без них ни на что не способна была. Хотя, конечно, это лишь приблизительная аналогия, на самом деле все гораздо сложнее.
— Четвертого пола??
— А что тебя так удивляет, Оуэн? Ты же врач, ты должен понимать, что земная двуполая система не единственно возможная. Инкшатранцы, хоть и гуманоиды, весьма похожие на людей, являются трехполой расой. Четвертый же пол – это своеобразная культурная особенность их цивилизации. Это искусственный пол...
— То есть их создают?
— Подвергают модификации до и после рождения. В результате они обычно имеют признаки всех трех полов в различных сочетаниях
— Дикость какая, — пробормотала Гвен.
— Тебе они показались дикими?
— Нет, но...
— Это древний культурный феномен, — Джек устало опустился в ближайшее кресло, скидывая туфли, которые так и не удосужился сменить, как и весь костюм, — обусловленный особенностями демографии и эстетическими предпочтениями. Инкшатранцы известны во всем своем секторе как большие эстеты, задающие тон в моде и искусстве на множестве планет. Инкшатранцы четвертого пола создаются всегда индивидуально, черты и половые признаки подбираются так, чтобы максимально гармонировать с наследственными данными. Их единственное и эксклюзивное занятие — все виды искусств, связанные с выступлением перед зрителями. Музыка, танцы, театр, кино, головид, сенсошоу, гипнодрайв... Они созданы выступать, и никто не делает этого лучше них. Собственно, на их планете никто кроме них этим и не занимается. Им привычна такая жизнь... и ничего другого они просто не умеют.
— То есть у них даже нет выбора? — уточнила Тошико.
— Они с рождения находятся в очень замкнутой среде и занимаются только развитием своих способностей и их демонстрацией. Всем остальным занимаются хранители другого пола. Они дают еду и жилье, находят сценарии и материалы, заключают контракты, принимают решения о выступлениях. Все заботы — от бытовых и транспортных до финансово-юридических — это дело хранителя. Кроме хранителя они общаются только с подобными себе, поэтому после крушения их потянуло к клубу. Смешанные гендерные сигналы показались им похожими на привычную обстановку.
— И поэтому ты так оделся?
— Да. Чтобы быть услышанным. Потому что без хранителя, за пределами привычного круга, четвертый пол просто беспомощен. Абсолютно. И хорошо это никогда не заканчивается.
— Ты уже видел такое, — догадался Янто.
— Да. Во время работы в Агентстве. Они выступали в клубе на космической станции, где я встречался с агентом. Их хранителя глупо убили в перестрелке контрабандистов — она оказалась не в том месте не в то время — и без нее они не могли даже связаться с родной планетой, им не приходило в голову что-то сделать самим. Между выступлениями они безвольно сидели на стуле, ничего не делали и ничему не сопротивлялись. Это было... Я не смог помочь тогда, задание не позволило, а когда я вернулся позже, их уже не было. Умерли.
— Господи, — вздрогнула Гвен. — Какой ужас. По-моему, это все-таки извращенная форма рабства. В рабстве у собственного пола, бррр...
— Разве нельзя то же самое сказать про каждого из нас? — тихо спросила Тош.
— Ну начинается, — вздохнул Оуэн. — Что-то вас понесло не туда, детишки. Вы как хотите, а я домой. Хватит с меня космических гендерных головоломок.
Вслед за Оуэном засобирались остальные, и вскоре Джек с Янто остались в хабе одни.
Джек медленно поднялся и зашлепал ногами, все еще облаченными в чулки, вверх по лестнице в свой кабинет. Янто подумал — и пошел следом.
Наблюдая, как Джек стягивает парик, ерошит волосы и медленно отклеивает накладные ресницы, он сказал то, о чем давно думал.
— Знаешь... по твоим словам мне всегда казалось, что вся большая Вселенная давно избавилась от заморочек, связанных с полом и сексом, и только мы тут отстаем в своей косности. Но сегодняшняя история...
— Да, — протянул Джек. — Может, я и перебарщиваю иногда. Увы, стереотипы и предрассудки, вместе с неравенством и эксплуатацией, — вовсе не прерогатива человечества. И не всегда зависят от того, какой век на дворе.
— Приятно знать, — сухо заметил Янто, — что на галактической шкале я не на самом консервативном дне.
— Я этого никогда не говорил, — возразил Джек, видимо, почувствовав что-то в голосе собеседника. Он вытянул ногу и принялся медленно стаскивать чулок. Это был отвлекающий маневр, но Янто решил, что на него стоит купиться.
— Ты это делаешь не в первый раз... и даже не во второй. Большой опыт?
— С женской одеждой? Да, случалось.
— Просто случалось или... Тебе это нравится?
Джек посмотрел вопросительно.
— Ну хорошо, тебя это... заводит?
— А, в этом смысле. Нет. Это забавно, дает возможность развлечься и получить неожиданную реакцию. Но это не мой кинк, если ты об этом. — Он пристально посмотрел на Янто. — А что насчет тебя? Я ведь знаю, что ты все еще не до конца справился с шоком от того, что спишь с мужчиной. Твой практичный валлийский разум до сих пор ищет этому понятное объяснение. Так что нового дал тебе сегодняшний вечер? Тебя возбуждает, когда на мне чулки и макияж?
Янто честно подумал об этом. Накладные ресницы делали глаза Джека больше и ярче. Но Янто привлекал в первую очередь их взгляд, одновременно молодой и старый, насмешливый и серьезный, обещающий неизведанное и ищущий тепла. Блестящие накладные ногти притягивали внимание к рукам. Большие руки, теплые и сильные, чье прикосновение дарило удовольствие и чувство безопасности — хотя разум при этом кричал, что безопасность и Джек несовместимы. Тело Джека, под платьем ли или под рубашкой, всегда было готовым сражаться или обнимать. Джек был красив — Янто не мог отрицать очевидного — но это было неважно. Янто любил не голливудскую улыбку, а скрывающиеся под ней боль и память, нежность и ярость, острый ум и верность тем, кого Джек назначал «своими». Он любил просто Джека, но говорить этого, разумеется, не собирался. Серьезные разговоры — это было не для них. Никогда. Поэтому он спокойно ответил:
— Меня возбуждает, когда на тебе ничего нет.
Джек легко улыбнулся и сделал все, чтобы немедленно возбудить своего любовника. И ему это, разумеется, удалось.

А вот тут случилось страшное - я написала слэшную энцу. Первую энцу в жизни, между прочим Самое смешное - вдохновение родилось из возмущения. Можно сказать, что я написала это из принципа
Название: Встречи
Бета: esterka
Размер: мини, 2164 слова
Пейринг/Персонажи: Мастер/Доктор
Категория: слэш
Жанр: PWP
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: каждый раз, когда они встречаются, происходит одно и то же
Примечание/Предупреждения: легкий БДСМ

на ваш страх и риск

— Так что, как видишь, Доктор, это был великолепный план. Гениальная ловушка. И ты, мой наивный доверчивый друг, разумеется, попался в нее.
Мастер завершил свою триумфальную (и вовсе не отрепетированную заранее) речь изящным поклоном, должным окончательно подчеркнуть его превосходство над противником. Превосходство в том числе и эстетическое — ну что за манера, в самом деле, носить спортивную одежду, да еще овощи в качестве аксессуаров, то ли дело его, Мастера, стильный черный наряд. Поняв, что тишина затянулась — не то чтобы он ожидал аплодисментов, — Мастер поднял взгляд на Доктора и успел поймать на его лице тень какого-то чувства, которое тот немедленно попытался скрыть. Этого, разумеется, нельзя было допустить. Легким стремительным шагом Мастер подошел к Доктору вплотную, намеренно вторгаясь в его личное пространство, благо тот никак не мог отстраниться — электромагнитные наручники в сорок первом веке делали отличные, надежные и не поддающиеся взлому. Наслаждаясь моментом, Мастер наклонился почти вплотную к лицу противника.
— Ну что, Доктор, расскажи мне, каково это — быть полностью в моей власти?
Доктор попытался отвернуться, но Мастер схватил его за подбородок, так что тому оставалось лишь опустить глаза. Вниз, к губам Мастера. Он вздохнул, дыхание скользнуло по лицу Доктора и тот вдруг содрогнулся, глаза его широко распахнулись, зрачки расширились, мгновенно превратившись в две черные дыры. Мастеру не нужно было больше гадать, о чем думает его старый друг, — он точно знал, что думают они об одном и том же.
Через мгновение язык Мастера был уже во рту Доктора. Сломив показное сопротивление, он скользил, ласкал, рвался дальше и глубже. Бедра Доктора отчаянно дергались, два набухших члена прижимались друг к другу через ткань, и Мастер вдруг подумал: ну какого же черта они оба носят столько одежды? Какая, к Рассилону, эстетика, ему сейчас нужна только нагота, скользкая кожа, тугие мускулы.
— Развяжи... — простонал Доктор, беспомощно дергая руками в попытке обнять, но Мастер лишь усмехнулся.
— О нет. Ты, видно, забыл, как это работает.
С трудом взяв себя в руки — пока еще не буквально, — он заставил себя отстраниться и принялся медленно избавляться от одежды, не забывая периодически прижиматься, касаться, дразнить, то лаская, то причиняя боль. Время не имело значения, оно было покорно им, его повелителям. Имел значение лишь хриплый срывающийся голос:
— По... пожалуйста...
— Пожалуйста, что? — выгнул бровь Мастер, проводя тонким пальцем по растянутому перед ним вздрагивающему телу.
— Пожалуйста, Мастер!
Он содрогнулся от удовольствия и решительно, наслаждаясь сопротивлением, вонзил член в тугую глубину, заглушая вскрик Доктора своим рычанием и не различая, где боль, где наслаждение, где кто из них.
Потом, убрав следы произошедшего, приведя в порядок одежду и выровняв дыхание, он обменялся с Доктором понимающими взглядами.
— Как всегда?
— Тебе придется освободить мне руку, — кивнул тот. Мастер послушно нажал кнопку на наручниках. Наверняка этот ушлый тип потом воспользуется этим, чтобы удрать, но иначе никак... он все еще неплохо управлял чужим разумом, а вот с самоконтролем всегда испытывал проблемы.
Мастер положил пальцы на контактные точки, почувствовал прохладное прикосновение на своем виске. Оба одновременно кивнули и закрыли глаза.

* * *


Это тело всегда было жадным, ему всего было мало — мало власти, мало крови, мало смерти. Но после не совсем удачного воскрешения все заслонил неуемный всепоглощающий голод.
До того момента, когда он почувствовал приближение знакомого разума — и голод внезапно ушел, уступив место другому, не менее животному желанию.
Дурацкие гонки по свалке лишь заводили его еще больше. Короткая схватка вызвала почти болезненное возбуждение. А потом он прижал Доктора к земле всем телом, всем напряженным возбужденным телом, тот вздрогнул, почувствовав, уставился ему прямо в глаза, резко выдохнул, и в голове словно что-то щелкнуло.
Нечеловечески — и даже негаллифрейски сильным рывком Мастер швырнул Доктора в сторону маячившего в углу свалки здания, одним звериным прыжком оказался рядом, притиснул к стене и впился губами в губы. Жадный несдержанный поцелуй, поцелуй на грани, с привкусом крови, сводил с ума — словно бы это требовалось, словно он не был и так достаточно безумен. Доктор и не пытался сопротивляться, его руки не отталкивали, а цеплялись за спину, потом ниже... потом потянулись к застежке штанов. Мастер заставил себя отстраниться, чтобы своими глазами увидеть, как ловкие тонкие пальцы извлекают на волю его член, как обхватывают напряженный орган, красный, блестящий, рвущийся вперед.
— На колени, — выдохнул Мастер, и противник понятливо опустился перед ним и безо всяких предисловий взял его член в рот. Целиком. Мастер выругался, вцепился пальцами в эти идиотские торчащие во все стороны волосы и начал двигаться, всаживая пульсирующий член прямо в глотку и понимая, что это будет очень быстро.
Когда жидкий огонь прокатился по позвоночнику, взорвался в паху и излился в податливый прохладный рот, когда перед глазами перестали мелькать круги и стало снова возможно дышать, он посмотрел вниз. Доктор представлял собой жалкое зрелище: пылающее лицо, черные глаза, с мокрых губ срывается прерывистое дыхание, и штаны топорщатся так, что даже смешно, но сжатые в кулаки руки даже не пытаются облегчить состояние. «Хороший мальчик», — мысленно хихикнул Мастер. Но промолчал, лишь выжидательно глядя вниз. Голос Доктора был похож на всхлип:
— Пожалуйста... Мастер...
Он за шкирку поднял Доктора на ноги, в два движения расстегнул ширинку и несколькими рывками довел дело до завершения. После чего вытер ладонь о пальто, которым этот придурок так гордился, и прижался лбом к мокрому лбу.
Доктор тяжело дышал, но стоило ему чуть прийти в себя, и он вцепился в плечи Мастера:
— Позволь... я могу помочь тебе.
— Иди к черту, — выдохнул тот. — Не сейчас. Сначала сам знаешь что.
Доктор послушно кивнул и принялся застегиваться. Потом снова прижался лбом ко лбу и каким-то нежным движением положил пальцы на висок. В хватке Мастера ничего нежного не было, но результат был одинаков для обоих — резкий вздох и пустота.

* * *


Кровать. Ну надо же, они наконец-то сделали это в кровати. Она не могла припомнить, чтобы такое случалось в последние... о, какая разница сколько лет? Впрочем, в этот раз многое было новым.
Взять хотя бы то, что началось все не во время спора или противостояния, а потому, что этот сентиментальный придурок решил, будто ей нужна поддержка. Нежно сжатые пальцы, откровенный взгляд, попытка обнять — все это было новым... или все же хорошо забытым старым? Неважно, результат все равно был знаком — резкий щелчок пробудившейся памяти, обжигающие воспоминания, широко распахнувшиеся глаза.
И так кстати оказавшаяся рядом кровать. Интересно, когда этот тип обустраивал ее... хранилище, он предусматривал подобное? Кровать, по крайней мере, была достаточно широкой.
И, разумеется, он попытался прижать ее к постели. Гибкая нога, обвившая его бедра, и резкий рывок быстро исправили положение. Приподнявшись на одной руке, Мисси другой укоризненно погрозила Доктору:
— Нет-нет-нет. Ты, видно, от своих любимых землян нахватался сексизма. Разве ты забыл, как это работает?
Она наклонилась ниже и шепнула в самое ухо, подчеркивая каждое слово движением бедер, прижимавших напряженный член Доктора:
— Я. Всегда. Сверху. Ведь так?
Ответом ей была беспомощная дрожь и судорожный выдох:
— Да... Мастер.
— Отлично, — промурлыкала она, чувствуя, как разгорается огонь внизу живота. О, это будет весело. Ей пришло в голову, что у ее новой физиологии есть свои плюсы. Она может растянуть это на сколько пожелает, при этом не забывая получать удовольствие. В конце концов, это никогда не было вопросом чисто физической силы.
Все и впрямь оказалось весело. Снимать с себя одежду, не позволяя Доктору помочь и наслаждаясь его голодным взглядом. Раздевать его, награждая послушание ласками и укусами. Старательно находить все слабые, уязвимые и чувствительные места на этом его теле, доводя возбуждение до невыносимого, но ни разу не притронуться к напряженно тянущемуся к потолку толстому члену. Наблюдать, как Доктор беспомощно дергается, сжимая и разжимая кулаки, сминая в них простыни, кусая губы, пока она раз за разом удовлетворяет сама себя на его глазах. О да, это его точно задело. И главное, главное — когда эти упрямые губы разжались наконец, выпуская наружу словно против воли сказанное:
— Пожалуйста. Пожалуйста, Мисси!
Это, разумеется, ее всегда добивало. Она еще совсем немного подразнила его, потираясь чувствительным клитором о его член, пока он не стал мокрым и скользким, и, наконец, передвинулась выше и медленно опустилась, насаживаясь на него. Сильно, глубоко, так, что дальше некуда. Сдвоенный стон прозвучал так непристойно. Спохватившись, она строго взглянула ему в глаза:
— Не вздумай кончить раньше меня.
Он затряс головой, явно забыв все слова, и она наконец начала двигаться, то и дело меняя ритм и угол, не давая ему ни в чем почувствовать хотя бы иллюзию контроля.
Потом, когда оба прочных галлифрейских организма были вымотаны и выжаты досуха, она лежала на подушках и перебирала его мокрые седые кудри. Вот это точно случилось впервые. Никогда еще Доктор не позволял себе просто взять и уснуть после секса. Даже тогда, давным-давно, когда это все только начиналось. И ни намека на их обычный ритуал. Похоже, он и впрямь стал доверчивым и наивным на старости лет. И позволил себе поверить в исполнение желаний. Но Мисси не верила этой дурацкой надежде. Не верила Доктору. А еще больше она не верила себе. Поэтому она положила наманикюренные пальцы на висок Доктора и закрыла глаза, проникая вглубь, отсеивая воспоминания о сегодняшнем дне и запихивая их подальше, в самый глубокий и тайный угол, в компанию ко всем предыдущим их встречам. Все-таки они — два гения — все правильно когда-то придумали.

* * *


Второе солнце покатилось к закату и поднявшийся ветер швырнул горсть серебристых листьев на растянувшиеся в траве тела, когда Тета вдруг сказал:
— Я больше не могу так.
Всего час назад они стояли друг напротив друга и оба выкрикивали в лицо противнику отчаянные доводы, переходящие в оскорбления, еле сдерживаясь от того, чтобы не броситься в драку. Ноздри Теты раздувались в благородном негодовании, взгляд пылал. Никто из них не собирался уступать ни полшага.
Полчаса назад Тета стоял перед ним в абсолютно непристойной позе, послушно позволяя творить с собой немыслимые вещи, и умолял не останавливаться.
Пять минут назад они упали на траву удовлетворенные, расслабленные, задыхающиеся от наслаждения.
Сейчас дыхание утихло, пульс выровнялся, их больше не наполняли ни гнев, ни желание, даже удовольствие ушло, оставив позади странное опустошение. И в этой сосущей пустоте Тета тихо повторил:
— Я больше не могу так.
— Как? — глупо переспросил Кощей, прекрасно все понимая.
— Вот так. Ты же сам видишь — все изменилось. Когда это все начиналось...
— Когда я совратил тебя.
— Иди к черту, это кто еще кого совратил. Когда это начиналось, мы были друзьями, лучшими друзьями, самыми близкими друг другу людьми. Сейчас... половину времени мне хочется тебя ударить, вторую половину — никогда не видеть тебя. Твои слова, твои идеи, твои проекты и планы — меня выворачивает от одной мысли, что ты действительно... Но стоит тебе прикоснуться ко мне, и начинается это... это безумие. Я больше не могу оставлять тебе контроль. Я боюсь однажды не вернуть его. Я боюсь, что не успею тебя остановить, потому что слишком...
У него перехватило дыхание, и он замолчал.
— Трус, — процедил Кощей.
— Наверное, — послушно кивнул Тета. — Но я хотя бы способен признать, что все закончилось. Отпусти меня.
— Я тебя не держу.
Тета повернулся на бок и уставился на него этими своими большими щенячьими глазами. Нет, он не посмеет...
— Пожалуйста, Мастер.
Бля... Он все-таки сделал это, воспользовался нечестным приемом. Знакомая фраза зажгла внутри привычный огонь, но на этот раз он обжигал сильнее, чем радовал.
— Чего именно ты от меня хочешь? Я же правда не держу тебя.
— Но каждый раз, когда я смотрю тебе в глаза, я вспоминаю вот этот вот все — и я не могу...
Понятно. Ну что же, он действительно сам заварил когда-то эту кашу, сам придумал эти странные отношения... сначала в шутку, потом для удовольствия. Потом сам не заметил, как стал терять контроль над происходящим. Он. Терять контроль. О нет, Тета прав, это должно закончиться. Он начал, ему и завершать.
— Значит, ты предпочел бы не вспоминать это все? Мы можем... мы можем стереть все воспоминания, сделать так, словно этого никогда не было. Забыть.
— Совсем?!
Отчаяние в голосе Теты насмешило. Этот идиот что, сам не знает, чего хочет? Но проблема в том, что он прекрасно понимал это отчаяние.
— Ты все-таки двоечник. — Кощей заставил себя усмехнуться. — Когда ты уже усвоишь, что действительно необратимых событий во Вселенной не бывает?
Рассилон, да прекращай же смотреть на меня с такой надеждой!
— Мы можем не стирать память, а спрятать ее. Собрать все воспоминания и поместить под хороший прочный замок. А открываться он будет, — теперь он усмехнулся по-настоящему. — А триггером поставим ситуацию, когда ты сам захочешь меня. Захочешь и вспомнишь.
Тета молчал какое-то время. Потом кивнул.
— Это честно. Я намерен держаться от тебя подальше, так что такая ситуация маловероятна.
Кощей глубоко вздохнул. Значит, они все же сделают это.
— Одевайся.
— Что?
— Если мы собираемся спрятать память о наших... занятиях, нам нужно убрать все следы.
Тета кивнул, рывком поднялся с травы и принялся собирать разбросанные вокруг вещи.
Одетые и причесанные, они остановились напротив друг друга. Кощей решительно поднял руки, но Тета вдруг схватил его за плечи.
— Не так. Ты мне, я тебе. Так мы оба будем уверены в том, что стираем одно и то же.
«Умный», — усмехнулся Кощей и кивнул. Что ж, пусть все будет по-честному. Они одновременно положили пальцы на виски друг другу и одновременно нырнули в глубины сознания, собирая общие моменты.
Еще через минуту они отстранились, тяжело дыша. Глаза Теты пылали праведным гневом. Губы Кощея кривились в надменной улыбке.
— Я больше не хочу с тобой спорить, — бросил Тета. — Если ты сам не понимаешь, что творишь — это твое дело. Я больше не собираюсь тебя удерживать.
— Иди-иди, — выплюнул Кощей. — Спас-с-ситель... Никогда тебе не хватало мозгов, чтобы понять настоящий гениальный замысел.
Тета продемонстрировал ему древний непристойный жест, развернулся и зашагал прочь. Кощей последовал его примеру.
Где-то между сердцами у обоих зияла странная леденящая пустота. Оба собирались заполнить ее чем-нибудь. Каждый своим.
До новой встречи.

Продолжение следует