Нормальность в этом мире неуместна (с)
20:13
Фамилиар, глава 20
в которой все крутится вокруг маленькой девочки
Текст на Фикбуке
Глава 20
Они вернулись домой ровнехонько к обеду следующего дня. Дом встретил их запахом пирогов, теплом очага, особенно приятным после долгого пути под порывами холодного осеннего ветра, спокойной улыбкой Мары и, разумеется, довольным визгом Изи, немедленно повисшей на шее у брата. Еще через минуту она наконец выпустила Тьена, и с тем же энтузиазмом обняла колдуна, который как раз наклонился снять надоевшие сапоги. Захваченный врасплох и не очень знающий, что делать, он осторожно обхватил одной рукой тело девочки, придерживая ее, чтобы не упала, и медленно выпрямился. Изи спокойно устроилась у него на руках, как будто всегда так делала, и радостно заявила:
— Мы с Марой так вас ждали, так ждали!
— Нас или подарки? — усмехнулся Тьен, несколько ревниво наблюдая за тем, как сестра обнимает колдуна.
— Конечно вас! — возмутилась девочка. Склонила голову набок, хитро улыбнулась и добавила: — Но подарки тоже.
читать дальше
Тьен расхохотался, и Рен невольно последовал его примеру. И тут же поймал на себе удивленный взгляд, причины которого совершенно не понимал. Не то чтобы он никогда не смеялся, в самом деле.
Мара наконец-то оторвала Изи от Рена и опустила на пол.
— Но сначала обед!
Девочка запротестовала, забавно надула губы, и брат поторопился отвлечь ее, уведя мыть руки и рассказывая по пути о том, что видел в городе. Мара воспользовалась этим, чтобы крепко обнять колдуна. Потом она чуть отстранилась и внимательно изучила выражение его лица, словно пытаясь прочесть на нем… что именно?
— Ты в порядке? — наконец спросила она.
— Все хорошо, Мара.
Рен постарался улыбнуться как можно убедительней. Это было не так уж сложно. Визит в город, хоть и не обошедшийся без неприятных моментов и тяжелых воспоминаний, оказался вовсе не таким страшным, как он его себе представлял. Он даже ни разу не проснулся от кошмаров прошедшей ночью, что само по себе было удивительно после всего случившегося. Он поймал руку своей бывшей няни и крепко ее сжал.
— Все действительно хорошо.
Мара кивнула и подтолкнула его к столу, где уже поджидал обед. Все-таки никто не умел готовить так же вкусно, как она.
За обедом путешественникам пришлось буквально отбиваться от вопросов. Они, не сговариваясь, обошли стороной неприятные встречи, сконцентрировавшись на более светлых моментах. Рен, почти не заикаясь, рассказал о визите к Жери, что повлекло за собой целую цепь историй об их прошлых приключениях, рассказывать которые помогала брату Изи — судя по всему, она слышала их уже не раз, они были для нее почти как сказки на ночь. Рен пересказал магические слухи, которыми с ним поделился Брикар, и с большим энтузиазмом поведал об интересных книгах найденным им в библиотеке. Но заметив, что слушателей эта тема не интересует так же, как его, переключился на описание того, как все встреченные продавщицы, подавальщицы и трактирщицы пали жертвой обаяния Тьена. Возможно, он несколько увлекся в описании романтических подвигов фамилиара, потому что тот стал поглядывать на него косо. Колдун немедленно стушевался и свернул разговор на обсуждение планов на ближайшую неделю.
Никто не удивился тому, что ни разговоры, ни еда не смогли отвлечь Изи надолго, и стоило последним тарелкам исчезнуть со стола, девочка немедленно повернулась к брату, умоляюще сложив ладошки под подбородком.
— А теперь можно подарки?
Взрослые переглянулись и рассмеялись, и Тьен послушно отправился за своей сумкой. Один за другим он вытаскивал из нее свертки, и глаза Изи расширялись все больше и больше.
— Это… — ее голос задрожал. — Это все мне?
— Конечно тебе, Изи, — легко улыбнулся Тьен. И тут же нахмурился, потому что сестра судорожно вздохнула и… разрыдалась.
Кухарка первая бросилась к девочке, но Тьен все равно успел быстрее, подхватив сестру на руки. Он принялся гладить ее кудряшки и растерянно шептать на ухо:
— Все хорошо. Все хорошо, воробушек, все хорошо, я рядом.
Мара стояла рядом, и было видно, что она очень хочет помочь, но стоило ей протянуть руку, как Тьен резко отвернулся и зарычал, защищая сестру от чужих прикосновений.
Колдун задумчиво наблюдал за происходящим со стороны, даже не пытаясь вмешиваться. Он был уверен, что долго это не продлится. И действительно, Изи успокоилась так же быстро, как расплакалась. Отстранилась от брата, вытерла нос рукой и улыбнулась.
— Воробушек, — выдохнул Тьен. — Вот и ты. Что случилось?
Девочка похлопала слипшимися от слез ресницами и виновато пожала плечами.
— Я… я просто очень обрадовалась.
Брат громко выдохнул. Колдун с кухаркой обменялись быстрыми взглядами, и от Рена не укрылось, что Тьен наблюдает за ними очень внимательно. Но комментировать происходящее фамилиар не стал. Он лишь улыбнулся сестре и махнул рукой в сторону горы свертков на столе.
— Ну, давай, открывай свои подарки.
Наблюдая, как сестра осторожно разворачивает бумагу и ткань, чтобы добраться до содержимого, Тьен осторожно перевел дыхание и усилием воли заставил себя расслабиться. Слезы сестры всегда будили в нем яростное желание защищать ее. Тем более, что плакала Изи очень редко. Он понимал, что слезы — обычное дело для детей, и что сдержанность сестры многое говорит об их детстве, но факт оставался фактом. Изи почти никогда не плакала от боли, от страха или от обиды. Видеть ее на грани слез из-за пустяков в последние недели было странно. Видеть ее в слезах из-за того, что она была слишком счастлива… Тьен прикусил губу. Что-то здесь было не так.
Между тем сама Изи ужа давно забыла о случившемся, и радостно смеялась, открывая каждый сверток. И яркие игрушки, и новые башмачки, и россыпь конфет доставляли ей совершенно одинаковую радость, и каждый раз она с неизменным удовольствием демонстрировала подарок всем присутствующим. Когда она пообещала, что обязательно разделит конфеты на всех, Тьен почувствовал, как у него перехватило горло, и поспешил заговорить, чтобы отвлечься.
— Есть кое-что еще для тебя. Подарок от Жерара.
— От Мишки Жери? — Изи даже подпрыгнула на стуле, и Тьен со смехом вручил ей головоломку.
— Как красиво! — прошептала девочка, рассматривая металлическое кружево.
Тьен помог сестре разобрать и снова собрать шарик. Мара заохала, восхищаясь тонкой работой, и он согласно кивнул. Сам Тьен давно говорил другу, что настоящий его талант лежит не в кузнечном деле, а в таких вот необычных игрушках, каких не делал никто, кроме него, но тот лишь отмахивался. Сын кузнеца, с детства развивавший физическую силу, помогая отцу, он просто не мог воспринимать всерьез что-то настолько легкое и маленькое.
— Я… ммм… — колдун откашлялся и потянулся к своей сумке. — У меня тоже есть для тебя подарок. Если хочешь.
Он неловко протянул девочке сверток. Тьен сразу узнал покупку из книжного магазина и с удивлением посмотрел на колдуна. Тот явно чувствовал себя не в своей тарелке. Изи меж тем обнаружила книгу, немедленно открыла ее и радостно завопила:
— Сказки! Я люблю сказки!
— Надеюсь, ты умеешь читать, — пробормотал колдун.
Девочка энергично закивала.
— Да! Тьен меня всему научил. Читать, писать, считать, слушать магию.
— А ты не маленькая еще — слушать магию? — удивился колдун.
Тьен фыркнул, но ответила за него Мара.
— Фамилиары могут научиться чувствовать магию еще до того, как начнут превращаться. Чувствовать, но не открываться ей, для этого нужны превращение и колдун.
Колдун смотрел на нее так, словно узнал что-то очень любопытно. По опыту Тьена большинство колдунов не особо вникали в тонкости жизни фамилиаров. Хотя кто его знает, при одержимости Рена знаниями, возможно, ему и впрямь было интересно.
Изи между тем спрыгнула со своего стула, подбежала к колдуну и обняла его за ноги.
— Спасибо! Спасибо за книжку!
К удивлению фамилиара, Рен неловко опустился на колено и обнял девочку в ответ. Она с поразительной доверчивостью уткнулась ему в плечо, он погладил ее по волосам, и у Тьена снова перехватило горло, только на этот раз он никак не мог понять, что это было за чувство. Колдун тем временем шепнул что-то на ухо Изи, она кивнула, разжала руки и бросилась к брату.
— Спасибо, Тьен! Спасибо за куклу, и за лошадку, и за платье, и за башмаки, и за пастилу, и за ленточки, и за…
— Хватит, хватит, — засмеялся Тьен, подхватывая сестру и кружа ее вокруг себя. — Люблю тебя, воробушек.
— Я тоже тебя люблю, братик, — шепнула девочка и Тьен почувствовал, что все нежданные встречи, столкновения с прошлым и нелегкие разговоры стоили этого момента.
Тьен помог сестре отнести все подарки в их комнату. Мара уже давно расчистила для них пару полок, которые постепенно заполнялись вещами. Раскладывая на них новую одежку Изи, Тьен со странным чувством разглядывал свидетельство того, что у них был в этом доме свой уголок. Словно они действительно имели право на это. Словно им было здесь самое место.
Фамилиар покачал головой. Все это означало лишь то, что им сложнее будет собираться, когда неизбежно придет время двигаться дальше. Но тут на пол рядом с ним плюхнулась Изи, принялась показывать ему картинки в своей книге, и в душе Тьена мелькнула искра надежды на то, что, может быть, это самое время наступит не так скоро.
Вечером, с трудом успокоив взбудораженную событиями дня Изи и уложив ее спать, Тьен отправился на кухню. Он помнил, что после обеда остались пироги, и был уверен, что Мара не будет возражать, если он возьмет себе еще один кусок. Как выяснилось, такая же идея пришла в голову и колдуну. В неровном свете очага Тьену показалось, что при виде него Рен покраснел. Что было, разумеется, маловероятно. Мало того, что колдуну было не свойственно смущение, так и чего ему стесняться в собственном доме?
Однако затем на кухню вошла Мара со свечой в руке, и колдун попытался спрятать недоеденный пирог за спиной, словно мальчишка, застигнутый матерью в кладовке с полным ртом конфет. Назло ему Тьен демонстративно взял с тарелки самый большой кусок и жадно впился в него зубами. И немедленно закашлялся, подавившись. Кухарка покачала головой, но ничего не сказала, а молча повесила над огнем чайник и принялась заваривать чай.
Так они и оказались поздним вечером втроем за обеденным столом на кухне с чашками горячего чая. Огонь в камине уютно потрескивал, придавая сцене совершенно обыденный, домашний и даже уютный вид. Однако что-то не давало Тьену наслаждаться этим уютом. Сделав глоток, он вспомнил кое-что, замеченное днем.
— Изи. — Он поймал взгляды собеседников и понял, что ему придется быть чуть менее лаконичным. — Сегодня плакала. Раньше такого не было. Видел — переглянулись словно что-то знаете?
Колдун пожал плечами с невинным видом, словно не знал, о чем речь, но Тьен не отставал.
— Не была такой раньше. Что с моей сестрой?
Ответила ему Мара.
— Я тоже заметила, что Изи стала очень чувствительной. И у меня есть идея…
— Ну же! — подтолкнул ее Тьен, когда кухарка замолчала.
— А ты не помнишь время, когда ты сам был таким же чувствительным? Когда настроение менялось каждую минуту? А потом это чувство, словно твоя кожа вовсе не твоя, настолько, что хочется выпрыгнуть из нее… пока однажды ты не выпрыгнул.
— Превращение! — сообразил фамилиар. — Говоришь о превращении. Да, помню.
Несколько месяцев он тогда чувствовал, словно весь мир ополчился против него, ничего не получалось так, как надо, собственное тело казалось неповоротливым и тяжелым. Мама успокаивала его, поила какими-то отварами и обещала, что все это скоро закончится. Оно и закончилось, но прежде, чем он поднялся впервые на лохматые черные лапы и ощутил пульсацию магии в десятки раз сильнее обычного, его ожидали еще три последних мучительных дня почти лихорадочного состояния.
— Но Изи маленькая! Только будет восемь.
— В самом деле, — вмешался колдун. — Насколько я знаю, обычным возрастом первого превращения считается одиннадцать-двенадцать лет.
— Я превратился в десять, — вздохнул Тьен. На самом деле он был рад тому, что мама успела объяснить ему, что значит быть фамилиаром, успела найти ему учителей и поделиться советами. Страшно было даже представить, какой помощи он бы дождался от Люка, если бы превратился позже, когда матери не стало. Собственно, это была еще одна из причин, по которым он так спешил забрать сестру из дома.
— Я слышала, — протянула Мара, — что возраст первого превращения зависит от силы фамилиара. Мол, чем раньше превратился — тем мощнее, тем больший поток силы сможет пропустить через себя фамилиар.
— Ты права, — оживился колдун. — Мне тоже попадались такие наблюдения в одной из книг. Даже приводились определенные формулы…
Кухарка отмахнулась от него.
— Не в том дело. Тьен превратился в десять. Значит…
— Он очень силен, — кивнул Рен. — Я ни разу не сталкивался с таким потенциалом, как у него.
Тьен невольно почувствовал гордость, которую немедленно постарался подавить, напомнив себе, что сила от него все равно не зависит. Его больше волновало другое.
— Если Изи превратится сейчас…
— Если она действительно приближается к первому своему превращению в возрасте восьми лет, значит потенциально она самый сильный фамилиар из всех известных, — закончил мысль Рен.
— Бедная девочка, — вздохнула Мара, и Тьен от всей души с ней согласился.
Текст на Фикбуке
Глава 20
Они вернулись домой ровнехонько к обеду следующего дня. Дом встретил их запахом пирогов, теплом очага, особенно приятным после долгого пути под порывами холодного осеннего ветра, спокойной улыбкой Мары и, разумеется, довольным визгом Изи, немедленно повисшей на шее у брата. Еще через минуту она наконец выпустила Тьена, и с тем же энтузиазмом обняла колдуна, который как раз наклонился снять надоевшие сапоги. Захваченный врасплох и не очень знающий, что делать, он осторожно обхватил одной рукой тело девочки, придерживая ее, чтобы не упала, и медленно выпрямился. Изи спокойно устроилась у него на руках, как будто всегда так делала, и радостно заявила:
— Мы с Марой так вас ждали, так ждали!
— Нас или подарки? — усмехнулся Тьен, несколько ревниво наблюдая за тем, как сестра обнимает колдуна.
— Конечно вас! — возмутилась девочка. Склонила голову набок, хитро улыбнулась и добавила: — Но подарки тоже.
читать дальше
Тьен расхохотался, и Рен невольно последовал его примеру. И тут же поймал на себе удивленный взгляд, причины которого совершенно не понимал. Не то чтобы он никогда не смеялся, в самом деле.
Мара наконец-то оторвала Изи от Рена и опустила на пол.
— Но сначала обед!
Девочка запротестовала, забавно надула губы, и брат поторопился отвлечь ее, уведя мыть руки и рассказывая по пути о том, что видел в городе. Мара воспользовалась этим, чтобы крепко обнять колдуна. Потом она чуть отстранилась и внимательно изучила выражение его лица, словно пытаясь прочесть на нем… что именно?
— Ты в порядке? — наконец спросила она.
— Все хорошо, Мара.
Рен постарался улыбнуться как можно убедительней. Это было не так уж сложно. Визит в город, хоть и не обошедшийся без неприятных моментов и тяжелых воспоминаний, оказался вовсе не таким страшным, как он его себе представлял. Он даже ни разу не проснулся от кошмаров прошедшей ночью, что само по себе было удивительно после всего случившегося. Он поймал руку своей бывшей няни и крепко ее сжал.
— Все действительно хорошо.
Мара кивнула и подтолкнула его к столу, где уже поджидал обед. Все-таки никто не умел готовить так же вкусно, как она.
За обедом путешественникам пришлось буквально отбиваться от вопросов. Они, не сговариваясь, обошли стороной неприятные встречи, сконцентрировавшись на более светлых моментах. Рен, почти не заикаясь, рассказал о визите к Жери, что повлекло за собой целую цепь историй об их прошлых приключениях, рассказывать которые помогала брату Изи — судя по всему, она слышала их уже не раз, они были для нее почти как сказки на ночь. Рен пересказал магические слухи, которыми с ним поделился Брикар, и с большим энтузиазмом поведал об интересных книгах найденным им в библиотеке. Но заметив, что слушателей эта тема не интересует так же, как его, переключился на описание того, как все встреченные продавщицы, подавальщицы и трактирщицы пали жертвой обаяния Тьена. Возможно, он несколько увлекся в описании романтических подвигов фамилиара, потому что тот стал поглядывать на него косо. Колдун немедленно стушевался и свернул разговор на обсуждение планов на ближайшую неделю.
Никто не удивился тому, что ни разговоры, ни еда не смогли отвлечь Изи надолго, и стоило последним тарелкам исчезнуть со стола, девочка немедленно повернулась к брату, умоляюще сложив ладошки под подбородком.
— А теперь можно подарки?
Взрослые переглянулись и рассмеялись, и Тьен послушно отправился за своей сумкой. Один за другим он вытаскивал из нее свертки, и глаза Изи расширялись все больше и больше.
— Это… — ее голос задрожал. — Это все мне?
— Конечно тебе, Изи, — легко улыбнулся Тьен. И тут же нахмурился, потому что сестра судорожно вздохнула и… разрыдалась.
Кухарка первая бросилась к девочке, но Тьен все равно успел быстрее, подхватив сестру на руки. Он принялся гладить ее кудряшки и растерянно шептать на ухо:
— Все хорошо. Все хорошо, воробушек, все хорошо, я рядом.
Мара стояла рядом, и было видно, что она очень хочет помочь, но стоило ей протянуть руку, как Тьен резко отвернулся и зарычал, защищая сестру от чужих прикосновений.
Колдун задумчиво наблюдал за происходящим со стороны, даже не пытаясь вмешиваться. Он был уверен, что долго это не продлится. И действительно, Изи успокоилась так же быстро, как расплакалась. Отстранилась от брата, вытерла нос рукой и улыбнулась.
— Воробушек, — выдохнул Тьен. — Вот и ты. Что случилось?
Девочка похлопала слипшимися от слез ресницами и виновато пожала плечами.
— Я… я просто очень обрадовалась.
Брат громко выдохнул. Колдун с кухаркой обменялись быстрыми взглядами, и от Рена не укрылось, что Тьен наблюдает за ними очень внимательно. Но комментировать происходящее фамилиар не стал. Он лишь улыбнулся сестре и махнул рукой в сторону горы свертков на столе.
— Ну, давай, открывай свои подарки.
Наблюдая, как сестра осторожно разворачивает бумагу и ткань, чтобы добраться до содержимого, Тьен осторожно перевел дыхание и усилием воли заставил себя расслабиться. Слезы сестры всегда будили в нем яростное желание защищать ее. Тем более, что плакала Изи очень редко. Он понимал, что слезы — обычное дело для детей, и что сдержанность сестры многое говорит об их детстве, но факт оставался фактом. Изи почти никогда не плакала от боли, от страха или от обиды. Видеть ее на грани слез из-за пустяков в последние недели было странно. Видеть ее в слезах из-за того, что она была слишком счастлива… Тьен прикусил губу. Что-то здесь было не так.
Между тем сама Изи ужа давно забыла о случившемся, и радостно смеялась, открывая каждый сверток. И яркие игрушки, и новые башмачки, и россыпь конфет доставляли ей совершенно одинаковую радость, и каждый раз она с неизменным удовольствием демонстрировала подарок всем присутствующим. Когда она пообещала, что обязательно разделит конфеты на всех, Тьен почувствовал, как у него перехватило горло, и поспешил заговорить, чтобы отвлечься.
— Есть кое-что еще для тебя. Подарок от Жерара.
— От Мишки Жери? — Изи даже подпрыгнула на стуле, и Тьен со смехом вручил ей головоломку.
— Как красиво! — прошептала девочка, рассматривая металлическое кружево.
Тьен помог сестре разобрать и снова собрать шарик. Мара заохала, восхищаясь тонкой работой, и он согласно кивнул. Сам Тьен давно говорил другу, что настоящий его талант лежит не в кузнечном деле, а в таких вот необычных игрушках, каких не делал никто, кроме него, но тот лишь отмахивался. Сын кузнеца, с детства развивавший физическую силу, помогая отцу, он просто не мог воспринимать всерьез что-то настолько легкое и маленькое.
— Я… ммм… — колдун откашлялся и потянулся к своей сумке. — У меня тоже есть для тебя подарок. Если хочешь.
Он неловко протянул девочке сверток. Тьен сразу узнал покупку из книжного магазина и с удивлением посмотрел на колдуна. Тот явно чувствовал себя не в своей тарелке. Изи меж тем обнаружила книгу, немедленно открыла ее и радостно завопила:
— Сказки! Я люблю сказки!
— Надеюсь, ты умеешь читать, — пробормотал колдун.
Девочка энергично закивала.
— Да! Тьен меня всему научил. Читать, писать, считать, слушать магию.
— А ты не маленькая еще — слушать магию? — удивился колдун.
Тьен фыркнул, но ответила за него Мара.
— Фамилиары могут научиться чувствовать магию еще до того, как начнут превращаться. Чувствовать, но не открываться ей, для этого нужны превращение и колдун.
Колдун смотрел на нее так, словно узнал что-то очень любопытно. По опыту Тьена большинство колдунов не особо вникали в тонкости жизни фамилиаров. Хотя кто его знает, при одержимости Рена знаниями, возможно, ему и впрямь было интересно.
Изи между тем спрыгнула со своего стула, подбежала к колдуну и обняла его за ноги.
— Спасибо! Спасибо за книжку!
К удивлению фамилиара, Рен неловко опустился на колено и обнял девочку в ответ. Она с поразительной доверчивостью уткнулась ему в плечо, он погладил ее по волосам, и у Тьена снова перехватило горло, только на этот раз он никак не мог понять, что это было за чувство. Колдун тем временем шепнул что-то на ухо Изи, она кивнула, разжала руки и бросилась к брату.
— Спасибо, Тьен! Спасибо за куклу, и за лошадку, и за платье, и за башмаки, и за пастилу, и за ленточки, и за…
— Хватит, хватит, — засмеялся Тьен, подхватывая сестру и кружа ее вокруг себя. — Люблю тебя, воробушек.
— Я тоже тебя люблю, братик, — шепнула девочка и Тьен почувствовал, что все нежданные встречи, столкновения с прошлым и нелегкие разговоры стоили этого момента.
Тьен помог сестре отнести все подарки в их комнату. Мара уже давно расчистила для них пару полок, которые постепенно заполнялись вещами. Раскладывая на них новую одежку Изи, Тьен со странным чувством разглядывал свидетельство того, что у них был в этом доме свой уголок. Словно они действительно имели право на это. Словно им было здесь самое место.
Фамилиар покачал головой. Все это означало лишь то, что им сложнее будет собираться, когда неизбежно придет время двигаться дальше. Но тут на пол рядом с ним плюхнулась Изи, принялась показывать ему картинки в своей книге, и в душе Тьена мелькнула искра надежды на то, что, может быть, это самое время наступит не так скоро.
Вечером, с трудом успокоив взбудораженную событиями дня Изи и уложив ее спать, Тьен отправился на кухню. Он помнил, что после обеда остались пироги, и был уверен, что Мара не будет возражать, если он возьмет себе еще один кусок. Как выяснилось, такая же идея пришла в голову и колдуну. В неровном свете очага Тьену показалось, что при виде него Рен покраснел. Что было, разумеется, маловероятно. Мало того, что колдуну было не свойственно смущение, так и чего ему стесняться в собственном доме?
Однако затем на кухню вошла Мара со свечой в руке, и колдун попытался спрятать недоеденный пирог за спиной, словно мальчишка, застигнутый матерью в кладовке с полным ртом конфет. Назло ему Тьен демонстративно взял с тарелки самый большой кусок и жадно впился в него зубами. И немедленно закашлялся, подавившись. Кухарка покачала головой, но ничего не сказала, а молча повесила над огнем чайник и принялась заваривать чай.
Так они и оказались поздним вечером втроем за обеденным столом на кухне с чашками горячего чая. Огонь в камине уютно потрескивал, придавая сцене совершенно обыденный, домашний и даже уютный вид. Однако что-то не давало Тьену наслаждаться этим уютом. Сделав глоток, он вспомнил кое-что, замеченное днем.
— Изи. — Он поймал взгляды собеседников и понял, что ему придется быть чуть менее лаконичным. — Сегодня плакала. Раньше такого не было. Видел — переглянулись словно что-то знаете?
Колдун пожал плечами с невинным видом, словно не знал, о чем речь, но Тьен не отставал.
— Не была такой раньше. Что с моей сестрой?
Ответила ему Мара.
— Я тоже заметила, что Изи стала очень чувствительной. И у меня есть идея…
— Ну же! — подтолкнул ее Тьен, когда кухарка замолчала.
— А ты не помнишь время, когда ты сам был таким же чувствительным? Когда настроение менялось каждую минуту? А потом это чувство, словно твоя кожа вовсе не твоя, настолько, что хочется выпрыгнуть из нее… пока однажды ты не выпрыгнул.
— Превращение! — сообразил фамилиар. — Говоришь о превращении. Да, помню.
Несколько месяцев он тогда чувствовал, словно весь мир ополчился против него, ничего не получалось так, как надо, собственное тело казалось неповоротливым и тяжелым. Мама успокаивала его, поила какими-то отварами и обещала, что все это скоро закончится. Оно и закончилось, но прежде, чем он поднялся впервые на лохматые черные лапы и ощутил пульсацию магии в десятки раз сильнее обычного, его ожидали еще три последних мучительных дня почти лихорадочного состояния.
— Но Изи маленькая! Только будет восемь.
— В самом деле, — вмешался колдун. — Насколько я знаю, обычным возрастом первого превращения считается одиннадцать-двенадцать лет.
— Я превратился в десять, — вздохнул Тьен. На самом деле он был рад тому, что мама успела объяснить ему, что значит быть фамилиаром, успела найти ему учителей и поделиться советами. Страшно было даже представить, какой помощи он бы дождался от Люка, если бы превратился позже, когда матери не стало. Собственно, это была еще одна из причин, по которым он так спешил забрать сестру из дома.
— Я слышала, — протянула Мара, — что возраст первого превращения зависит от силы фамилиара. Мол, чем раньше превратился — тем мощнее, тем больший поток силы сможет пропустить через себя фамилиар.
— Ты права, — оживился колдун. — Мне тоже попадались такие наблюдения в одной из книг. Даже приводились определенные формулы…
Кухарка отмахнулась от него.
— Не в том дело. Тьен превратился в десять. Значит…
— Он очень силен, — кивнул Рен. — Я ни разу не сталкивался с таким потенциалом, как у него.
Тьен невольно почувствовал гордость, которую немедленно постарался подавить, напомнив себе, что сила от него все равно не зависит. Его больше волновало другое.
— Если Изи превратится сейчас…
— Если она действительно приближается к первому своему превращению в возрасте восьми лет, значит потенциально она самый сильный фамилиар из всех известных, — закончил мысль Рен.
— Бедная девочка, — вздохнула Мара, и Тьен от всей души с ней согласился.
17.04.2021 в 21:00
17.04.2021 в 21:09