в которой праздник продолжается.
Текст на ФикбукеГлава 29
Изи уснула быстро, переполненная эмоциями, впечатлениями и едой. А ее брат еще долго лежал на своем сундуке, глядя то в потолок, то в окно, за которым продолжал медленно падать снег. Тьен думал о снежинках на ресницах Рена и прислушивался с теплу, растущему в груди.
Тьен давно понял, что хочет колдуна. Это случилось примерно тогда же, когда он перестал замечать приметы возраста в лице и фигуре Рена. В этом не было ничего нового или удивительного. Тьен никогда не был стеснительным в этом плане, и его воспитанием с двенадцати лет занималась скорей улица, чем кто-то из взрослых. Он все знал о своих желаниях и о том, как их удовлетворить.
Даже то, что Рен был мужчиной, не было таким уж странным. Конечно, обычные горожане и крестьяне смотрели на такие вещи косо, но для колдунов и фамилиаров все было иначе. Может потому, что они привыкли взаимодействовать друг с другом с помощью магии, а магии ведь не важен пол, только способности. А может потому, что они видели друг друга изнутри, слышали в магическом потоке чувства и эмоции друг друга, и это всегда было важнее любых внешних примет и различий.
Нет, Тьена ничуть не удивляло собственное желание затащить колдуна в постель, хоть он и сомневался в том, что оно когда-нибудь осуществится. Его пугало то,
читать дальше что этим его желания не ограничивались. Он хотел не просто оказаться в постели с Реном, он хотел проснуться с ним рядом. Лежать тихо, смотреть как движется солнечный луч по лицу спящего и никому не позволять разбудить его, пока Рен не выспится, и не исчезнут вечные тени под его глазами. Тьен хотел просыпаться так каждое утро: и сейчас, и когда настанет лето, и через год, и через много лет. Хотел остаться со своим колдуном навсегда, и вот это… это пугало его до дрожи. Потому что он никогда прежде не хотел такого. Потому что он просто не должен был этого хотеть. Его жизнь должна была быть посвящена заботе о сестре. Он был нужен ей, и все прочие желания по сравнению с этим не имели значения. Не говоря уж о том, что вряд ли Рен захочет, чтобы они болтались в его доме вечно. Он слишком ценит свое одиночество.
Но потом Тьен вспоминал, как терпеливо колдун занимался с Изи, хотя его никто не заставлял. Он вспоминал тихий смех и улыбку Рена за праздничным столом. Вспоминал теплое и радостное эхо его эмоций каждый раз, когда они колдовали вместе, и пристальный взгляд светлых глаз этим вечером, там, под вихрем снежинок. И в сердце у него вопреки всему зрела надежда, что может быть… может быть, они для Рена немного важнее, чем его одиночество. И что может быть, Тьен сумеет остаться с колдуном надолго. Хотя бы как друг.
С этой надеждой, согревшей его лучше любой пуховой перины, Тьен и уснул.
Он ничуть не удивился, когда утром его разбудил восторженный крик Изи. Он даже порадовался тому, что сестра не проснулась совсем на рассвете, дав всему дому немного выспаться после долгого вечера. Но уж теперь сна у нее не было ни в одном глазу. Изи кружилась по комнате, прижимая к себе платье, которое Мара оставила ночью возле ее постели. Платье было темно-красным, его украшали белые ленты, кружева и крошечные белые бусинки, и Изи, разумеется, мгновенно влюбилась в него. Тьен еле уговорил сестру умыться прежде, чем примерять обновку, и по счастливому лицу девочки было ясно, что в ближайшие пару часов, а может даже и дней, снимать платье она не намерена.
Радость сестры разогнала легкую меланхолию, охватившую Тьена после вчерашних размышлений. А вид Рена, взлохмаченного спросонья, с босыми ногами и в мятой одежде, но улыбающегося при виде довольной Изи, окончательно прогнал все остатки сомнений. Его колдун усмехнулся и вкрадчиво поинтересовался у девочки, хочет ли она получить остальные подарки.
— Подарки? — глаза Изи распахнулись широко-широко. — У меня есть еще подарки?
— Конечно есть, — подтвердила присоединившаяся к ним Мара. — Всем хорошим девочками и мальчикам на Солнцеворот полагаются подарки. Ты же была хорошей девочкой, Изи?
Малышка радостно закивала, потом повернулась к брату, словно спрашивая подтверждения.
— Ты была самой лучшей, воробушек, — кивнул тот.
Они переместились на кухню, где выяснилось, что подарки ждали не только девочку.
— Значит ли это, что я тоже был хорошим мальчиком? — улыбнулся Рен, в четыре оборота наматывая на шею новый мягкий шарф. — Я хорошо вел себя в этом году, Мара?
— Лучше, чем в предыдущем, — без запинки ответила кухарка. — Но Тьен был еще лучше!
С этими словами она вручила фамилиару связанные из той же пушистой шерсти перчатки и шапку. Тут же ойкнула и принялась шутливо отбиваться, когда он обнял ее и закружил по комнате, одновременно показывая язык колдуну.
Зимний сад, сооруженный Тьеном и наполненный душистыми травами, луком, морковкой и даже парой крокусов (Рен слегка помог, ускорив магией их рост), вызвал у Изи такую неудержимую радость, что колдун встревожился, не расплачется ли она снова. Но теперь, после своего первого превращения, Изи снова стала самой собой, то есть на удивление уравновешенной девочкой.
К изумлению Мары, ей тоже достался подарок от фамилиара — набор деревянных ложек, украшенных простой, но аккуратной резьбой.
— Я и не знал, что ты умеешь так, — прокомментировал колдун.
Тьен лишь смущенно пожал плечами.
— Отец столяр. Хочешь-не хочешь, научишься немного.
— Это не немного, это просто замечательно, Тьен.
Фамилиар покачал головой. Потом вынул из кармана что-то маленькое и быстро сунул в руку Рену.
— Т-тебе, — пояснил он. — Так, пустяк. Не знаю, что дарить колдуну.
На ладони Рена оказалась маленькая деревянная фигурка собаки. Приглядевшись к тщательно вырезанным завиткам шерсти, он понял, что это не просто собака.
— Ты подарил мне себя. Изображение себя, — торопливо поправился он, чувствуя, как ползет по лицу румянец.
— Не мог придумать другого, — отмахнулся Тьен, но ни от кого не укрылась его довольная улыбка.
Теперь пришла очередь колдуна дарить подарки. Первым делом он накинул на плечи Маре кружевную теплую шаль, специально для нее заказанную в городе. Потом повесил на шею Изи цепочку с большой голубой бусиной, в которой словно бы сверкали звезды.
— Она принесет тебе удачу, укроет от дурных людей и, где бы ты ни оказалась, поможет всегда найти дорогу домой, — пояснил он. — А еще на ней маскирующие чары, никто из тех, кто не знает об этом амулете, не сможет ни увидеть, ни забрать его у тебя.
— Спасибо, Рен, — очень серьезно сказала девочка и крепко обняла колдуна.
Наконец он повернулся к Тьену. Придумать этот подарок было сложнее всего. В конце концов, он ведь не мог наколдовать что-то для фамилиара с помощью самого фамилиара. К тому же все возможные магические подарки казались Рену то предсказуемыми, то глупыми. Но вот теперь, когда настал момент вручения, он чувствовал, что на самом деле это его идея была глупой. Однако выбора у него не было, поэтому он протянул Тьену свою жалкую поделку и очень постарался не втягивать голову в плечи в ожидании насмешки.
— Когда-то считалось, что бирюза усиливает связь между колдуном и фамилиаром. Потому этот камень хранился в семье моей матери много поколений. Но затем было научно доказано, что это все суеверие, так что бабушка отдала его мне просто на память. А я хочу… В общем, это тебе.
Тьен осторожно взял браслет из трех кожаных ремешков, оплетающих плоский голубой камень. Медленно погладил пальцами поверхность бирюзы.
— Т-ты хочешь, чтобы я это взял?
— Тебе не обязательно его носить, если не хочешь, я просто…
Но Тьен уже надел браслет на руку. Недоверчиво посмотрел на колдуна, словно что-то прикидывая в уме. А потом порывисто обнял его. Рен на мгновение замер, но когда фамилиар тихо шепнул «Спасибо», все же позволил себе обнять его в ответ.
Они стояли так немного дольше, чем это было прилично. И, возможно, простояли бы еще дольше, но Изи решила присоединиться к объятиям, и это разрушило стену, на миг отделившую их от окружающего мира. Тьен засмеялся и подхватил сестру на руки. Рен повернулся к Маре, но она смотрела на него с таким пониманием, что он поспешил отвернуться к столу и поинтересоваться, осталось ли что-нибудь из вчерашнего угощения.