Фамилиар, глава 41

[Ro]

последняя, в которой все совсем хорошо.
Текст на Фикбуке

Глава 41

Обед был предсказуемо вкусным и долгим. Даже слишком долгим, на вкус Тьена. Его обычный аппетит на этот раз отступил, оставив место другим желаниям, и он то смотрел не отрываясь на Рена, то опускал глаза и прислушивался к доносящимся от него эмоциям. И считал минуты до того момента, когда можно будет покинуть кухню.

— Ну что, мальчики, это ваш праздник, поэтому мы с Изи уберем со стола, а вы ступайте, отдохните. — Глаза Мары весело посверкивали, но Тьену было все равно. Кухарка могла подсмеиваться над ними сколько угодно, главное — они были свободны. Как только Рен поставил свою кружку на стол, Тьен вскочил, схватил его за руку и потащил в сторону лестницы, не слушая притворного ворчания. Впрочем, ворчание длилось недолго, наверху лестницы Рен уже тихо посмеивался, а когда за ними захлопнулась дверь комнаты, рассмеялись уже оба. Не потому, что происходящее было так уж смешно. А потому что обоим было просто необходимо дать выход своей радости. Радости, которая удваивалась, потому что они могли чувствовать друг друга, а осознание этого в свою очередь увеличивало радость, и этот цикл все продолжался, пока обоим не начало казаться, что их тела не способны вместить столько эмоций.

— Связь, — выдохнул Рен, прислоняясь к двери. — Я читал… только что созданной связи нужно время, чтобы прийти в равновесие, до того момента она может быть несколько… ошеломляющей.

— Кажется, я знаю, что с этим делать.

Тьен шагнул вперед, всем телом прижимая колдуна к двери, запустил пальцы в его волосы и нашел губами губы. Он оказался прав — эти ощущения связь тоже усиливала, нежность и желание захлестнули их с головой, придавая глубину поцелуям, ловкость пальцами и отзывчивость телам.

В одну из ночей после того, как Тьен сделал колдуну свое предложение, когда фамилиар пришел в очередной раз охранять Рена от кошмаров, когда губы их онемели от поцелуев, а руки Тьена уже забрались под рубашку колдуна, тот, заметно смущаясь, признался, что никогда еще не был ни к кем близок. Тьен честно сказал, что им не обязательно спешить. Рен тут же принялся уверять, что не имел ввиду этого, но что-то в его взгляде не давало Тьену покоя, поэтому он приглушил на время свои желания. Спокойствие Рена было для него важнее.

По мере того, как они постепенно изучали тела друг друга и учились доверять друг другу и в этой, новой области, Тьен сообразил, что дело действительно было не в страхе перед самой близостью. Несмотря на то, что они перестали скрывать друг от друга свои чувства, Рен все еще с трудом верил, что его иссушенное магией тело может привлекать кого-то. И более того, не доверял этому самому телу, боялся, что оно подведет его. Фамилиар знал, что для него это неважно, он совершенно искренне не замечал примет возраста. Иногда ему казалось, что он видит истинного Рена, того, что прячется за состарившейся внешней оболочкой. Но как донести эту мысль до самого колдуна, он не знал, оставалось лишь раз за разом доказывать ее каждым прикосновением, каждый поцелуем, каждым ласковым словом.

Теперь же, когда новая магическая связь усиливала каждое ощущение, каждое чувство и эмоцию, Тьен понял — наступил момент прогнать все сомнения окончательно. Он пустил в ход все свои умения, все, что слышал когда-нибудь, все, что узнал за эти месяцы о том, что нравится Рену. Он был уверен, что этот вечер станет для них обоих незабываемым.

Он оказался прав.

Много позже, когда они оба лежали в постели, уставшие и довольные, решившие, что им сегодня можно больше не покидать комнаты, и Тьен любовался тем, как умиротворение разгладило морщины на лбу Рена, он вдруг вспомнил кое-что. Просто всплыла в памяти фраза, на которую он в свое время не обратил внимания. Проведя пальцами по щеке колдуна — тот немедленно отвлекся от изучения потолка и улыбнулся — Тьен спросил:

— Рен, а что Ариена имела ввиду…

Колдун немедленно нахмурился, и Тьен поторопился утешить его легким поцелуем.

— Прости. Но я вспомнил… Она собиралась колдовать напрямую, сказала, все равно потом заберет Изи, и в результате на ней даже морщинки не останется.

Он мысленно поморщился, понимая, что подобное воспоминание уж точно разрушит ощущение покоя, опустившееся на них. Но Рен лишь кивнул понимающе.

— Думаю, она имела ввиду тот факт, что постоянный союз между колдуном и фамилиаром, особенно если они часто используют магию, положительно влияет на физическое состояние обоих. Известны контрактные пары, прожившие более ста лет, потому что связь предотвращает и обращает даже связанные с возрастом изменения.

— Обращает… то есть — омолаживает? — Тьен нахмурился, пытаясь разобраться, правильно ли он понял.

— Да, в том числе и уменьшает физический возраст до оптимального.

— И… это работает даже если возраст это результат колдовства?

— Для магии не имеет особого значения, каким образом тело состарилось, естественным или нет, — спокойно произнес Рен. Как будто это не было самой… ладно, не самой, но одной из самых лучших новостей за сегодня.

— Хочешь сказать, со временем ты помолодеешь?

— Я думаю, вполне естественно ожидать подобного результата. — Рен отвел глаза. Тьен понял, что за всеми этими слишком многословными ответами прячется смущение, но не мог понять, в чем его причина. Впрочем, его волновало другое.

— И тебе не пришло в голову рассказать об этом раньше?

— Я думал…

— И ты все равно тянул с заключением контракта? Хотя мог бы уже несколько месяцев радоваться молодости?

— Этот процесс не настолько…

— Рен!

— Я… я думал об этом, — прошептал колдун, снова виновато пряча глаза. — Конечно я думал об этом. Ты говоришь, что тебе все равно, и я верю, что тебе все равно, но конечно я хотел бы вернуть свой действительный возраст. Для тебя. И для себя тоже.

— Так почему?

— Я не хотел тебя использовать. Нет, погоди. — Рен прикрыл ладонью рот Тьена, уже открытый для возражений. — Я знаю, что ты скажешь. Я понимаю, что… возможно это глупо. Но я не хотел, чтобы это знание влияло на твой выбор. Чтобы ты не чувствовал себя виноватым, если вдруг решишь… ну, передумать. Не заключать союз.

Тьен покачал головой. Когда-нибудь… когда-нибудь он заставит Рена поверить, что ему совсем не обязательно постоянно жертвовать собой. Что заботиться друг о друге гораздо лучше и правильней, чем одному заботиться обо всех. Это будет нелегко, и впереди его ждет много работы. Но сначала...

Он перекатился так, чтобы прижать колдуна к кровати всем телом. Лица их оказались совсем близко друг к другу, и Тьен очень серьезно сказал:

— Я хочу, чтобы ты колдовал как можно чаще и больше. Чтобы эта омолаживающая магия работала быстрее. Хорошо?

Рен закивал, не отрывая от него взгляда.

— Начнем завтра же с самого утра.

Рен снова кивнул, потом хитро поинтересовался:

— Но не сегодня?

— Нет.

— Почему же?

— Потому что для этого мне надо превращаться.

— Угу… — протянул Рен, проводя ладонями по спине фамилиара и словно ненароком притягивая его ближе.

— В зверином виде очень неудобно делать вот это, — сообщил Тьен колдуну и поцеловал его — медленно и глубоко. После чего им снова на какое-то время стало не до разговоров.

* * *

Колдовать чаще и больше оказалось совсем не сложно: быстро зеленеющие сад и огород требовали внимания, как и пострадавший от зимних снегопадов забор, и амбар, в котором нужно было подготовить место для коня. Тьен по-прежнему настаивал, что большую часть этих дел можно сделать и без магии, но спорил все реже. Потому что уже через несколько недель постоянного союза он начал замечать, как меняется осанка колдуна, и как седина в его волосах постепенно заменяется родным русым цветом.

Чего Тьен не ожидал, так это совершенно неуместной ревности, которая охватывала его каждый раз, когда Рен занимался с Изи. Он понимал, что это глупо. Что даже если его колдун работает с другим фамилиаром — он все равно остается его колдуном. Что это не просто другой фамилиар, это Изи! Он все это понимал, но поделать с этим чувством ничего не мог. Помогало только прислушиваться к колдун через их связь, благо теперь это можно было делать всегда, даже не превращаясь.

Девочка начала постепенно осваивать контроль над собственными способностями. Все чаще и чаще ей удавалось самой открывать и закрывать себя от магии, и даже захлопывать дверцу, когда Рен пытался пробраться к силе напролом. В результате она чувствовала себя все более уверенной, и все больше времени проводила в зверином виде даже когда никто с ней не занимался. В любой момент можно было с равной вероятность увидеть в саду и мелькнувшую серую шерстку, и взметнувшиеся короткие косички с синими лентами.

Поэтому, когда в начале лета после короткого теплого дождя Тьен увидел, как серый котенок весело скачет между лужами, направляясь в сторону амбара, он ничуть не удивился и ни на миг не отвлекся от досок, из которых намеревался смастерить сестре качели. Но когда из амбара раздалось испуганное шипение, он мгновенно уронил на землю инструменты и бросился к дверям строения. В которых столкнулся с Реном, точно так же бросившим все и примчавшимся из дома. Вряд ли он услышал Изи, но наверняка почувствовал испуг своего фамилиара и не замедлил броситься на помощь.

Однако никакой опасности в амбаре не обнаружилось. Изи, уже в человеческом виде, сидела на корточках и протягивала руки к забившемуся в угол с соломой белому комочку. Присмотревшись, колдун с фамилиаром поняли, что это кролик. Пушистый белый кролик с длинными ушами и розовым носом с черным пятнышком, который непонятно откуда взялся в их амбаре.

— Он превратился! — пояснила Изи в ответ на удивленные взгляды взрослых. — Это мальчик, он превратился.

Рен первым шагнул вперед, протягивая руку, и Тьен подавил желание остановить его. Колдун коснулся двумя пальцами дрожащего зверька, прислушался, склонив голову, и кивнул.

— Да, это фамилиар. Совсем юный. — Он выпрямился и обратился к кролику. — Ты можешь превратиться обратно?

Зверек потоптался на месте, смешно двигая носом, глазки его бегали туда-сюда, словно он сомневался, куда смотреть. Но наконец по телу кролика прошла дрожь, и на его месте оказался парнишка лет двенадцати: невысокий, худой, курносый и удивительно грязный.

— Ты кто? — мрачно поинтересовался Тьен.

Мальчик перевел затравленный взгляд с него на колдуна, потом на Изи, потом снова на колдуна и затараторил:

— Я сейчас уйду, правда уйду, я только переночевать хотел, честное слово, только не заколдовывайте меня, сударь колдун, пожалуйста!

— Я не буду тебя заколдовывать, — серьезно пообещал Рен. — Если ты ответишь на все вопросы. Понимаешь? Так кто ты такой?

— Рен добрый, ты его не бойся, — подбодрила Изи.

Парень хлюпнул носом, вытер его грязным рукавом, и сообщил:

— Я Мика. С деревни я.

— И что ты делаешь в моем амбаре, Мика из деревни?

— Дык говорю же, от дождя я прятался, переночевать хотел. Честное слово, сударь колдун, я ничего тут не трогал.

— Но как ты тут оказался?

Мальчишка вздохнул и снова хлюпнул носом.

— Я в город шел.

— Зачем?

— Говорят, там можно работу найти. Я как обернулся первый раз, батька мне сразу сказал, чтоб больше не смел, да только я не смог удержаться, и он увидел, и сказал, чтоб я шел куда подальше, пока в деревне не узнали, а то сестер никто в жены не захочет, вдруг у них тоже дети порченные народятся.

— А мать? — все так же мрачно спросил Тьен, уже представляя ответ.

— А мамка сказала, что так правда лучше будет. Если б я кем полезным оборачивался — псом там или быком, батька может еще подумал бы, а так толку от меня никакого, а слухи пойдут. Ну и ковригу мне на дорогу сунула, вот.

Мальчишка махнул рукой в сторону стены, у которой лежала такая же грязная, как он сам, котомка. Рен печально поджал губы.

— Значит, ты идешь в город, чтобы найти там работу. Хочешь работать фамилиаром?

— Ага.

— А что ты знаешь о фамилиарах, Мика?

Мальчишка пожал плечами, что, надо думать, прекрасно суммировало его познания. Все присутствующие, даже Изи, прекрасно представляли себе, что ждет в городе неграмотного деревенщину, не умеющего толком контролировать превращения. Рен через связь почувствовал со стороны Тьена отголосок тоски и безнадежности. Тьен же поймал донесшиеся до него злость, беспомощность и почему-то боль. Бросив быстрый взгляд на своего колдуна, он почувствовал магическое прикосновение и с ним грустный мысленный ответ: «Это мог бы быть ты. Или Изи».

Сама же Изи особенно ни о чем не задумывалась. Она спокойно подошла к мальчишке, взяла его за руку и потянула в сторону дома.

— Идем, я тебе расскажу все-все про фамилиаров. А у Мары есть вкусное рагу. А еще тебе очень надо искупаться! — Девочка сморщила носик. Потом, видимо, вспомнила, что они тут не одни, и уставилась на брата умоляющим взглядом. — Ведь можно, да, Тьен, можно?

Тьен нахмурился.

— Это дома Рена, его надо спрашивать.

— Это наш общий дом, — тут же поправил его Рен. — Значит, нам всем решать.

— Да! — тут же радостно завопила Изи.

Рен взглянул на Тьена, словно спрашивая: «Ты не против?». У фамилиара мгновенно сложилось впечатление, что вопрос касается не только обеда и ванны для найденыша, поэтому он так же взглядом переспросил: «Ты уверен?»

— Уверен, — кивнул Рен и улыбнулся этой своей новой, все еще не совсем привычной, широкой и открытой улыбкой.

— Тогда идем домой, — усмехнулся Тьен.

— Домой, домой, — подхватила Изи, и принялась тянуть ошарашенно озирающегося мальчишку к дверям.

Тьен двинулся следом за ними. Через мгновение рука Рена легла ему на талию, благодарно сжалась. В ответ Тьен обнял колдуна за плечи, и они радостно зашагали к дому.

Вот Мара удивится!