Когда Миллета и Гейн проснулись, Тая уже сидела тихонько на подоконнике, перелистывая купленную вчера книгу. Под глазами у нее залегли темные круги. Поспать этой ночью ей так и не удалось, поэтому как только небо за окном начало сереть, она тихо выбралась из постели. Осторожно умылась, потом спустилась на кухню, предложила свою помощь кухарке, уже возившейся с хлебом, и в обмен на помощь получила кружку горячего чая и свежеиспеченный пирожок. А теперь перебирала давно знакомые рецепты из книги, освежая их в памяти. Может быть, она может наняться помощницей к лекарю? Или хотя бы к аптекарю?
Проснувшийся Гейн понимающе улыбнулся при виде ее усталого лица.
- Не волнуйся, девочка, мы придумаем, как найти твоего отца.
Тая грустно покачала головой.
- Спасибо, Гейн, но ты и так сделал для меня очень много. Благодаря тебе у меня есть, откуда начинать
- Мне было не сложно.
- Но это все же не твоя забота. Тебе не обязательно и дальше тратить на меня время. Я справлюсь сама.
- Может и справишься, – подала голос из-под одеяла Миллета. – Но мне почему-то кажется, что вместе мы справимся лучше.
- Но зачем вам это? – Тая сама не заметила, как вскочила с подоконника. Голос ее был полон недоумения. – Я не понимаю, зачем?
- Мне просто интересно. – Миллета наконец села на кровати и потянулась. – И мне все равно, куда идти и чем заниматься, у меня нет конкретной цели. А у тебя есть. Поэтому я решила – это теперь и моя цель.
- Миллета права, – добавил Гейн. – Твоя история весьма интересна. Но помимо этого я хочу помочь тебе. Просто так. Тебе ведь знакомо такое желание, верно? Ты помогаешь людям.
- Да, но я...
- Тогда перестань удивляться, когда люди помогают тебе. – Сказитель усмехнулся и махнул рукой. – Давайте, девушки. Утром мне работы здесь не найдется, никто не хочет слушать сказки спросонья. И я знаю, где находится «Железная лапа», если мы придем туда к полудню – застанем достаточно много народу, чтобы расспросить.
читать дальшеНароду в «Железной лапе» и впрямь оказалось много, но шуму, как ни странно, было меньше, чем в «Золоте и углях». Да и выглядела наемничья таверна на удивление мирно и чисто.
- Потому что сюда должны спокойно заходить потенциальные работодатели, – пояснил Гейн в ответ на удивление Миллеты. – Честный торговец не пойдет искать охрану в подозрительном темном месте.
Сказитель устроился за угловым столиком, положил на него свой инструмент и стал потихоньку перебирать струны. Вокруг него немедленно начали собираться слушатели. Он демонстративно попросил Таю принести ему кружку пива, и девушка сообразила – он показывает всем, что это его помощница, чтобы ей легче было заговорить с людьми.
Пока Гейн рассказывал длинную и запутанную историю, героем которой был, разумеется, смелый и сообразительный наемник, девушки осторожно переходили от одного гостя таверны к другому, и Тая спрашивала, не слышали ли кто о воине по имени Ренур или Гренор, или по прозвищу Белый волк. Кто-то сразу качал головой, кто-то начинал припоминать различные волчьи прозвища – они оказались весьма популярны. Но стоило Тае сказать, что человек этот из северного края, как собеседник начинал качать головой.
- Ты зря ищешь, – сказал ей один наемник, краснолицый сухощавый мечник с забранными в хвост черными волосами, простреленными сединой, и шрамами украшавшими обе руки от кисти до локтя. – Северяне храбрые воины, но они не продают свой меч. Их духи запрещают им сражаться за деньги.
Вышла из таверны Тая совершенно опустошенной.
- Не расстраивайся так, – утешал ее Гейн. – Вряд ли бы ты узнала что-то с первой попытки. Нужно просто продолжить расспросы.
- Я понимаю, – кивнула Тая. – Я... Я не ждала многого. Просто... Чем больше я узнаю о своих родителях и об их родине, тем больше становится непонятого и странного.
- Всему может найтись объяснение. И вполне возможно, когда ты узнаешь его, оно покажется тебе очень простым и обыденным.
- Я вот что подумала, – вмешалась Миллета. – А с чего ты взяла, что твой отец вообще жив? Ты так уверенно говоришь, что хочешь его найти, но он ушел когда? Сколько тебе сейчас лет?
- Семнадцать, – пробормотала Тая. Миллета фыркнула.
- Да ты совсем маленькая. Но я не о том. Кто скажет, что твой отец, прости уж за прямоту, не погиб шестнадцать лет назад? У тебя не было никаких вестей от него...
- Были.
- Что?
- У нас с мамой были вести от него. Точнее... Не вести. Но иногда проезжие люди передавали маме деньги. И потом, когда она... Когда ее не стало, еще несколько раз тетка Релла получала кошель с монетами или сверток с украшениями. Три года назад это прекратилось. А может быть они потом опять появились, я не знаю, я больше... Больше не жила с ней.
- Да ты, подруга, чем больше говоришь – тем больше загадок. Может тебя и впрямь зовут Тайной? – усмехнулась Миллета, но увидев, как дернулась Тая, тут же замахала руками. – Ну извини, извини, я же шучу. Эх, жаль нельзя расспросить этих посланников, которые вам деньги привозили. Они хоть как выглядели?
- Да примерно как люди в этой таверне, – Тая махнула головой назад, в сторону «Железной лапы». – Я всегда думала, что они тоже воины, что вместе с отцом где-то сражались.
- А по украшениям нельзя узнать, откуда они? – спросил Гейн.
- Нет, Релла их продавала сразу. В хозяйстве всегда были нужны деньги, и... Но я видела эти украшения. Я не разбираюсь в этом, но мне кажется, они были очень разными. Словно из разных стран.
- Значит, так мы ничего не узнаем, – протянула Миллета. – Ну, одно хорошо. Если уж северяне-наемники такая редкость, значит, если мы услышим хотя бы про одного, это наверняка будет твой отец.
- Мы?
- Ну я же сказала, что теперь не отстану от тебя. Мне ужасно интересно, что из всего этого выйдет! Да и Гейну тоже любопытно, верно, Гейн?
- Верно. – Сказитель склонил голову на бок. – На самом деле у меня есть предложение. Через неделю я двигаюсь дальше на восток. Если к тому времени твои поиски ни к чему не приведут, Тая, идем со мной? Я всегда выступаю в людных местах, встречаю много других путешественников, ты сможешь расспрашивать их, может быть и найдется кто-то, кто слышал о твоем отце.
- Но я не хочу путешествовать за твой счет! Я и так столько тебе должна...
- Ты ведь целитель, верно? Я правильно догадался? Услуги целителя нужны везде. А Миллета, я уверен, найдет себе работу в тавернах, где я выступаю.
- Работу? Кто сказал, что я хочу работать? – деланно возмутилась Миллета.
- Твой пустой кошелек.
- Есть множество способов пополнить его не работая!
Тая покачала головой.
- Кажется я начинаю понимать, почему именно ты оказалась в лесу со связанными руками.
- Это все голые обвинения безо всяких доказательств! – выпалила Миллета. И в ответ на удивленный взгляд Тая совершенно по-детский показала ей язык.
Когда они вернулись в «Золото и угли», в углу комнаты Гейна стояла вторая кровать. Сказитель и ухом не повел, лишь повернулся к Тае.
- Если хочешь поискать работу, сейчас самое время. А с шестой стражей возвращайся сюда, можешь поспрашивать вечернюю публику.
- Я ведь еще не решила, соглашаться ли на твое предложение, – напомнила ему Тая.
- Решила-решила, – похлопала ее по плечу Миллета и с картинным вздохом сообщила. – Ну а я тогда пойду спрошу внизу, не нужны ли им подавальщицы, а то вчера рук явно не хватало.
Когда на город опустилась ночь, Тая сидела за столиком в таверне, и хозяин, которому Гейн порекомендовал ее как «знаменитую целительницу», пространно жаловался ей на больное колено. Где-то среди толпы посетителей мелькала иногда зеленая лента в волосах Миллеты и звучал ее веселый голос, одинаково бодро отшивавший назойливых ухажеров и предлагавший заново наполнить кружки. Поверх всего этого шума плыли рокот струн и голос Гейна, напевным речитативом читающий знаменитую на весь континент «Балладу о сердце»
Если высох колодец и пламя надежды угасло,
Если кончилось время, ушло, истекло напрасно,
Если песня затихла и след на песке истаял,
Если мир охватила война, война без правил.
Коль не скрыться от боли, от зла никуда не деться,
Все равно ты не остановишься, верное сердце.
Ты заставишь шагать, ты поможешь в пути согреться.
Ты меня приведешь, где я нужен, горячее сердце.
Так шептал он, ночами и днями вперед шагая,
Тот, кто выжил, но видел конец любимого края.
Тот, кто клялся виновных найти и остановить их,
Как бы долго и далеко дороге не виться.
Его сердце не подвело и не отказало,
Провело сквозь пещеры и горные перевалы.
Не дало оступиться, с дороги сойти до срока,
Хоть нелегкой и горькой была для него дорога.
Ровно сердце стучало, когда он врага настиг
И удар свой нанес в последний, решающий миг.
И тогда его сердце замедлилось вдруг устало,
Стало биться все тише и тише... И вовсе встало.Ну простите... я не поэт, но меня пробило))