День 1 - История, которую ты никому не расскажешь

Похоже, это опять будет одна связная история.
Мира высунулась из окна по пояс, покачнулась, чуть не свалившись вниз, но успела ухватиться за створку. Хихикнув, она набрала полную грудь воздуха и громко выкрикнула в вечернее небо:

- Мне нравится Стефан Галич! Я с ума схожу по Стефану Галичу! Я хочу поцеловать Стефана Галича!

Вечернее небо, а точнее — соседние окна — ответили свистом, смехом и радостным «А кто не хочет?»

Галка так и покатилась со смеху. Мира повернулась к ней, глаза ее опасно сверкнули.

- Ну что, довольна? Я выполнила условие?

Галка только кивнула. Она, впрочем, и не сомневалась, что подруга не испугается вызова. Когда это Мира чего-то боялась? Несмотря на мирное имя, подруга была настоящей ходячей угрозой. «Бедовая», говорили про нее все знакомые и удивлялись, что общего у громкой, яркой, уверенной Миры с книжной тихоней Галкой. Дед так и вовсе ворчал, что это все чары, и что ничего хорошего не выйдет, если с вилами водиться. Но деда с его старомодными пуристскими идеями все давно привыкли игнорировать, что с него, четырехсотлетнего возьмешь? К тому же все знают, что чары вил работают лишь в двух случаях: для защиты жизни и для продолжения рода, а Галка уж точно не может помочь подруге ни с первым, ни со вторым. Да и не нужна Мире защита, она сама кого угодно может защитить. Только для того, чтобы тут же втянуть в очередную безумную затею. Вот как сейчас.

Изящным жестом Мира откинула за плечо волосы с вплетенными перьями и одним глотком осушила стакан вина. Стукнула им по столу, словно это был тяжелый кубок, а не дешевый одноразовый стаканчик, и провозгласила:

- Твоя очередь! Правда или действие?

Галка чуть заметно сжалась. И зачем она только согласилась на эту дурацкую игру? Ах да, чтобы не сидеть одной в последний вечер перед объявлением результатов распределения. Завтра она узнает, попала ли на практику туда, куда стремилась последние четыре года, а сегодня после обеда Мира заявилась к ней общагу, сказала, что не позволит подруге нервно грызть ногти весь вечер, поставила на стул плетеную бутыль вина — опять посылку из дома получила — и объявила, что они будут играть в «Правду или действие». Галка привычно даже не попыталась возражать. Она никогда не могла возразить подруге. Порой ей приходилось жалеть об этом в процессе приключений, но результат — результат ее никогда не разочаровывал.

Тонкая рука придвинула к ней полный стакан вина.

- Ну так что, правда? Или действие? Выбирай, душа моя.

- Правда, - выдохнула Галка, потому что ей даже думать не хотелось, что придет в бедовую голову Миры, если выбрать действие.

- Ну тогда… - подруга задумалась. - Тогда… О! История, которую ты никому не расскажешь!

- Что?

- Я хочу услышать историю, которую ты ни за что никому бы не рассказала, если бы не эта игра.

Хм. А это оказалось не так уж страшно, как Галка думала. На самом деле она точно знала, что хочет рассказать. Потому что история эта буквально распирала ее вот уже который день. И потому что никому, ну никому, кроме Миры, она ее точно не могла бы поведать.

- Ну хорошо! - выдохнула Галка и слегка усмехнулась, когда подруга выпучила глаза в ответ на столь легкое согласие. - Но ты должна пообещать, что никогда никому об этом не расскажешь.

- Клянусь крыльями!

Галка почувствовала, как сердце забилось чаще, словно готовилось вновь пережить то, о чем она собиралась рассказать. А может это просто вино Мирина семья делала настолько хорошее. Наклонившись к подруге и понизив голос, она начала:

- Я никогда никому не расскажу, как однажды попала на ритуал!

---

Я ни в чем не уверена, но

все же решила попробовать в этом году. Опять
Списков в сети маловато, но мне понравился этот (угадайте мой любимый пункт )
Завтра, значит, начнем.

---

Описание товара в магазине - "Кисть косметическая для разделения бровей и ресниц" заставила повеселиться, потомоу что я мгновенно представила процесс отделения бровей от ресниц. То ли брови такие густые, что все веко покрыли, то ли ресницы такие длинные, что доросли до бровей и запутались в них кончиками

---

Дела Семейные. Глава 1.3

в которой герои встречаются лицом к лицу и история начинает заслуживать звание дамского романа.

Глава 1.3

Когда-то, еще до Избрания, Джонатан не раз бывал в особняке Мейерсов, на приемах и частных деловых обедах с лордом Мейерсом, где обсуждались как дела семейные, так и общая политика. Ему нравился Питер Мейерс: его деловая хватка, уравновешенная теплой любовью к семье и заботой о подчиненных, его любопытство и интерес ко всему новому, его увлечение достижениями современной инопланетной техники. Это объединяло их с Джонатаном, хотя не раз вызывало ворчание лорда Торпа, не разделявшего взгляды своего наследника. Лорд Мейерс был хорошим человеком и заметной фигурой среди сторонников прогрессивных взглядов. Его смерть четыре года назад была действительно печальным событием. Джонатан направил тогда официальные соболезнования семье и даже сопроводил их личным визитом, совершенно искренне выражая свое сожаление. Корнелия выглядела бледной и абсолютно несчастной, но старательно держала себя в руках, потому что ни ее мать, ни одиннадцатилетний брат не были способны ничего решать, и бремя заботы о Семье досталось ей. Как Джонатану хотелось тогда обнять ее, пообещать, что все будет хорошо, снять груз ответственности со внезапно опустившихся плеч. Но все, что он мог себе позволить — чуть дольше положенного подержать в руках ее холодные пальцы да пробормотать пару дурацких, ничего не значащих фраз.

Джонатан вздохнул, прогоняя воспоминания. Сейчас эти эмоции были совершенно ни к чему, сейчас ему было нужно только спокойствие. Чтобы как-то отвлечься, он незаметно поглядывал по сторонам. Понятно, что его провели не через парадный вход, а через боковые двери. Но судя по направлению движения, идут они сейчас в сторону комнат Крови. Возможно даже к кабинету главы Семьи... да, кажется, он узнает коридор, по которому проходил когда-то с лордом Мейерсом. Странно. У леди Мейерс свой кабинет, управляющий Собственностью обычно располагается ближе к жилью своих подопечных. А вот Корнелия, возможно, и пользуется кабинетом отца. Эти размышления немного подготовили его, поэтому, когда сопровождающий оставил его в небольшой пустой комнате, обычно занятой секретарем, и сказал, что леди Корнелия его вызовет, Джонатан даже не вздрогнул. Только сильнее сжал зубы. Встреча предстояла неловкая.

Ждать пришлось совсем недолго. Пару раз Джонатану показалось, что он слышит за стеной звук нервных шагов, но он прогнал эту мысль. Кабинет Главы Семьи наверняка хорошо звукоизолирован, скорей уж это подсознание, измученное неподвижной неопределенностью, играет с ним. Наконец дверь распахнулась — автоматический замок, отметил он мысленно — и знакомый негромкий голос произнес:

- Войдите, пожалуйста.

Глубокий вздох. Перешагнуть этот порог было, наверное, не легче, чем шагнуть на плаху. «Опять драматизируешь», - упрекнул он себя и сделал этот шаг.

Глаза сами собой пробежали по стенам и обстановке. Здесь немногое изменилось с его последнего визита столько лет назад. Добавился портрет лорда Мейерса на стене, исчез старый свиток с художественно исполненным древом родственных связей с другими Семьями. Прежнее представительное кресло классического дизайна сменилось более современным эргономичным сидением, комм слева от стола тоже был новым, самой последней модели. В остальном же все было по-прежнему, ничего из того, что принято называть «женской рукой» и ожидать увидеть в помещении, где хозяйничает девушка.

Наконец тянуть стало совсем невежливо, и Джонатан перевел взгляд на Кору. Она стояла чуть в стороне от стола, гордо выпрямившись как подобало Главе Семьи, пусть и неофициальной, и прямо встретила взгляд Джонатана. Но тут же, скорее всего неосознанно, скрестила руки на груди. Да, определенно неловкость будет лейтмотивом встречи. Что ж, пусть на помощь придет элементарная вежливость.

- Добрый день, леди Корнелия.

Она неспешно кивнула.

- Здравствуйте, л... Джонатан. Ммм... Добро пожаловать в Семью Мейерс. - Ее голос чуть дрогнул.

- Благодарю Вас за... заботу.

- Не стоит благодарности.

Один раз взглянув в лицо Корнелии, Джонатан теперь не мог отвести глаз. Конечно, он следил за ее жизнью, ловил ее появления в светских новостях, видел голоснимки, портреты и видео. Но вот так, по-настоящему, лицом к лицу, они не встречались с того самого траурного визита. Он смотрел и вбирал каждую маленькую деталь. Волосы чуть длиннее, модные раньше «перышки» сменились более классической прической. На лбу, как и в прошлый раз, залегла складка, щеки порозовели — смущение? Злость? Серые глаза полуприкрыты длинными ресницами. Ровные зубы нервно прикусили нижнюю губу... и что это движение делает с ним, какие мысли вызывает — нет, лучше не думать. Если он и пытался когда-нибудь обмануть себя, поверить, что его чувства к Корнелии давно прошли, эта встреча быстро и наглядно показала, что лгать себе бесполезно, что он все еще влюблен в эту женщину. Женщину, которая под его взглядом нервничает все сильнее, и не может найти слов, и буквально на глазах превращается из решительной молодой Главы Семьи в робкую девочку. Джонатан не мог этого допустить, потому, нервно сглотнув и прогнав прочь лишние мысли, он взял инициативу на себя.

- Я подозреваю, что Вы хотели обсудить со мной мое трудоустройство, миледи?

Не успела Корнелия кивнуть, он продолжил.

- Пожалуй, не вызывает сомнений, что будет логичней и удобнее... для всех, если я буду работать где-то на флоте. - Это сведет вероятность дальнейших встреч к минимуму и сбережет им обоим нервы.

Вспыхнули глаза, и щеки запылали ярче, теперь уже точно не от смущения. Да, теперь она не выглядела испуганной, теперь она была очень и очень рассержена. Корнелия вытянулась во весь рост, словно пытаясь оказаться выше него.

- Я вижу, Вы уже все решили, Джонатан. Приятно видеть, что Вы не растеряли ни своего хладнокровия, ни уверенности в том, что Вы всегда знаете, что будет лучше для всех. Однако я была бы Вам весьма благодарна, если бы Вы больше никогда не пытались принимать мои решения за меня!

- Я бы ни за что не осмелился присвоить Ваше право на решение, леди Корнелия. Простите, если это так выглядело, я всего лишь заботился о Вашем спокойствии и хотел Вам помочь.

- Вы хотели помочь, потому что вообразили, будто сама я с ситуацией не справлюсь. Что я все еще прежняя беспомощная девочка. Ах, как хорошо Вы это умеете — превратить помощь в оскорбление, не правда ли?

Джонатан мог бы гордиться своей выдержкой — он не вздрогнул. Но глаза все же прикрыл. И гордости при этом отнюдь не испытал.

- Да-да! Думаете, я забыла Вашу заботу обо мне и моей репутации? Вашу помощь, стоившую мне изрядной доли уверенности в себе как в женщине и как в одной из Крови? Так вот, Вы можете больше не волноваться, с моей уверенностью все в порядке — благодаря не Вашим заботам. Слава богу, на Проспере есть еще те, кто может быть и мужчиной, и другом, и джентльменом, и при этом не унизить женщину.

Каждое ее слово безошибочно попадало в цель, будя в нем жгучую смесь боли, гнева... и ревности. На которую он совершенно не имел права, но разве это кого-нибудь когда-нибудь останавливало? Между тем Корнелия продолжала.

- Знаете, я готовилась к этой встрече. С того самого момента, как отдала распоряжение собрать средства для участия в аукционе, я представляла, что скажу Вам, как посмотрю Вам в глаза. Я надеялась... не знаю, на что я надеялась. Я должна была догадаться, что даже такой поворот не может смутить Джонатана Торпа, Ледяного Лорда. Вы можете перестать быть Торпом, перестать быть лордом, но перестать быть бесчувственной отмороженной задницей — это не в Ваших силах.

Джонатан вскинул на нее глаза. Наверное, ему полагалось радоваться тому, что его маска оказалась достаточно прочной, что Корнелия все еще считает его бесчувственным. Наверное, ему полагалось оскорбиться подобным обращением, хотя глубоко внутри он признавал, что заслужил все эти слова. Но главное, что ему полагалось — не думать о том, как к лицу ей ярость. Сверкающие глаза, приоткрытые губы, тяжелое дыхание. Джонатан знал, что эта картина надолго поселится в его памяти.

Корнелия резко вздохнула и отвернулась, прижав ладонь к губам, а когда повернулась снова, было ясно, что она взяла себя в руки.

- Прошу прощения, Джонатан. Это было... неприемлемое поведение с моей стороны. Если я не сказала этого всего раньше, я тем более не должна была говорить это сейчас, когда Вы в... в моем подчинении. Пожалуйста, простите меня.

«Я всегда был в твоей власти», - мысленно вздохнул Джонатан, смиряясь с тем, что его подсознание сегодня в драматичном настроении, и радуясь тому, что ничего из этого не прорывается наружу. Да уж, отмороженная задница. Однако молчать дальше было совсем невозможно.

- Не нужно извинений, миледи. Это я должен просить прощения у Вас. За все. Учитывая... исторически сложившиеся обстоятельства, нам обоим понадобится время, чтобы привыкнуть к новому положению. Я хочу только, чтобы Вы знали две вещи. - Он снова решительно посмотрел ей в глаза. - Я действительно очень благодарен Вам за заботу. И я обещаю сделать все, чтобы Вам не пришлось о ней пожалеть. Все будет хорошо... миледи.

Кора кивнула и грустно улыбнулась.

- Спасибо, Джонатан. Сейчас Вас проводят в Вашу новую квартиру. Ваши вещи уже доставлены туда. Устраивайтесь, не спешите. Мистер Доннован, управляющий Собственностью, обеспечит Вас всем необходимым. А подробности Вашего трудоустройства мы обсудим позже. Хорошо?

Джонатан кивнул, Корнелия нажала кнопку на комме, через пару минут в кабинете возник управляющий, готовый лично сопроводить нового подопечного в выделенные ему комнаты. Когда они уже выходили, Кора еле слышно спросила:

- Скажите, Джонатан, тогда... на приеме. Вы уже знали, что будете Избраны?

Он, не оборачиваясь, кивнул, помедлил миг — и зашагал следом за управляющим. Который, как ни странно, повел его не в один из домов Собственности, а в комнаты, расположенные тут же, в главном особняке Семьи, среди комнат личной прислуги и обслуживающего персонала, где и оставил Джонатана размышлять о причинах подобного выбора жилья.

---

Дела Семейные. Глава 1.2

большая часть которой происходит в голове у одного человека.
Простите за странную нумерацию, но у меня тут в голове своя странная структура

Глава 1.2

Сменяющиеся на часах цифры были единственной привлекающей внимание деталью в помещении. Все остальное — серая скамья, безликий стол с безликой же бутылкой воды, абстрактные украшения на белой стене — вполне могло бы встретиться в любой комнате ожидания в любом учреждении на любой из сотен обитаемых планет. Например, в комнате ожидания исполнения приговора на Кадраке, где все еще применяли регулярно смертную казнь.

Джонатан усмехнулся ходу собственных мыслей. Возможно то, что ожидает его за дверями этой комнаты, немногим лучше смерти, но он сам выбрал этот путь. А ведь ему намекали, старательно намекали на Избранных былых времён, умиравших сразу после смещения. Легкая безболезненная смерть вместо неизвестности и унижения. Он отказался понимать намеки тогда, отказывался и теперь жалеть о своем выборе. Смерть была бы бегством, а Джонатан не привык прятаться от последствий собственных поступков. Он выбрал жизнь, что бы она ему не несла, он был готов ко всему, а потому приказал себе прекратить драматизировать ситуацию и вернулся к наблюдению за часами. Часы, словно издеваясь над ним, никак не хотели двигаться со скоростью, обычно присущей времени. Что там придумали на Старой Земле про относительность? Нет, совсем не нужно достигать скорости света, чтобы замедлить время, ожидание справляется с этой задачей гораздо лучше.

Это было странно. Раньше Джонатан никогда не испытывал проблем с ожиданием. Время ожидания всегда можно было заполнить планами, расчетами и анализом вероятных исходов дела. Что мешало ему сохранять спокойствие сейчас? Дело было вовсе не в невозможности предсказать будущее, он с легкостью мог бы перечислить три наиболее вероятных варианта, ни один из которых не обещал ему ничего приятного. Необычным было другое — полная невозможность хоть как-то повлиять на события, что-то изменить, просто сделать что угодно. Единственный раз в жизни, когда он испытывал подобную беспомощность, ему было семь лет и ему только что сообщили, что мама умерла. С тех пор он старался максимально контролировать свои поступки и свои чувства, чтобы никогда больше не оказаться в подобном положении.

И посмотрите, куда его это привело.

Джонатан вздохнул и усилием воли заставил себя снова расслабиться, откинувшись на жесткую спинку скамьи. Интересно, сколько людей до него вот так же ожидали в этой комнате, когда судьба и чужие деньги решат их участь? А пожалуй что, не так уж и много. Аукционы никогда не были частыми. Вопросы перехода Собственности обычно решались между представителями Крови вовлеченных Семей. И хотя Джонатан прекрасно знал, что существуют полулегальные способы обойти требование добровольного согласия Собственности на переход в другую Семью, использование аукционов для поправки финансового положения давно считалось дурным тоном, и к нему прибегали крайне редко. В конце концов, это ведь означало публично признать отчаянности ситуации. Преступления, наказываемые переводом в Собственность, конечно, случались, но далеко не каждый год. Что ещё? Полное разорение Семьи, не успевшей заключить союз и влиться в другую? Последний раз такое случалось, кажется, лет сорок назад. Тогда же в последний раз все комнаты ожидания аукционного дома были переполнены. Несколько сотен человек, лишившихся Семьи, дома, прав, всего... вот так же ожидали здесь решения своей участи.

Если подумать, некоторым из них, наверное, было тяжелее, чем Джонатану. Оставшиеся представители Крови, связанные с Главой Семьи родственными узами и не имевшие выбора, кроме как уйти на дно вместе с ним, заслуживали сожаления, как и Собственность, от которой вообще ничего не зависело. Но Опора… Опора всегда имела выбор, и кто-то наверняка успел найти себе новых покровителей, дать клятву другим Семьям. Кто-то, но не все, и вот их участи можно было лишь посочувствовать. Сохранить верность Семье в трудное время и оказаться преданными собственным Главой, который перед лицом краха разрядил себе в голову бластер, оставив тех, за кого он отвечал, расхлебывать последствия его глупости? С другой стороны... Видеть как те, о ком ты заботился, становятся чужой Собственностью... Главу Гриффинов тоже можно было понять.

И снова мысли вернулись к началу круга, все к тому же вопросу, который и не вопрос вовсе. Как там было в земной классике? «Достойно ли терпеть безропотно позор судьбы»? Джонатан снова хмыкнул. Достоинство это далеко не самое главное. По счастью его падение не увлекло следом никого из тех, кто был ему дорог. А собственную судьбу он был готов встретить лицом к лицу. Какой бы она не оказалась.

Да когда же время, наконец, сдвинется с мертвой точки?!

Если бы он мог хотя бы следить за ходом аукциона. Но нет, комнаты ожидания, разумеется, не были оборудованы коммами. Теоретически — чтобы избавить продаваемую Собственность от излишних тревог. Какой смысл наблюдать за тем, на что все равно не можешь повлиять, сладостное неведение, бла-бла-бла. Все, что оставалось Джонатану — ждать. Теперь уже в любую минуту, вот сейчас, например, откроется такая же скучная серая дверь....

Дверь и вправду открылась — полчаса спусти — и Джонатан сам не заметил, как вскочил, машинально выпрямляя плечи в почти военной стойке. Служащий аукциона со скучающим выражением лица кивнул ему:

- Выходи. За тобой приехали.

Значит, не только аукцион успел завершиться, но и победитель успел позаботиться о транспортировке покупки. Хотя... если это лорд Джейсон Стейн, а наиболее вероятно, что это именно он, с него сталось бы прислать транспорт заранее, в предвкушении, так сказать.

Джонатан легко подавил порыв поинтересоваться у служащего, верны ли его подозрения. Может быть это было глупостью, вполне возможно — гордыней, но ему очень не хотелось хоть чем-нибудь демонстрировать, что происходящее вызывает у него какие-то чувства. Вскоре и так все станет ясно.

Служащий аукциона передал Джонатана из рук в руки здоровенному детине с добродушным взглядом под копной рыже-русых волос. Одет тот был, можно сказать, формально, но без каких либо знаков. Кто-то из личной охраны Крови, судя по всему. Вполне в духе Джейсона. Хотя его отец вроде бы любит, чтобы его служащие всегда носили отличительные знаки Семьи. Значит, не Стейн? Тогда кто, Хейден или Дрейк? Не то чтобы разница была так уж велика. Обоим его пребывание в должности стояло поперек горла. Оба достаточно мстительны и мелочны, чтобы превратить его жизнь в весьма неприятный опыт.

Детина приложил ладонь к протянутой ему комм-панели, принимая на себя ответственность за груз. Джонатан молча зашагал следом за ним. Кар, ожидавший их у дверей, на удивление, оказался обычной пассажирской моделью, не самой дорогой, утилитарного бежевого цвета. Значит, точно не Стейн. Сопровождающий открыл дверцу заднего салона, пропустил Джонатана вперед, уселся сам напротив и стукнул в окошко, отделяющее их от водителя. Немногословный тип. Джонатана это вполне устраивало.

Затемненные панели на дверцах не позволяли следить за маршрутом их передвижения, и Джонатан сосредоточился на том, чтобы мысленно настроиться на волну спокойного принятия любой ситуации, достичь состояния, в котором его ничто не затронет. Но все наработанное спокойствие испарилось, как капля воды в атмосфере звезды, стоило ему выйти из кара и увидеть здание, куда его доставили. Он узнал его сразу, но все же моргнул, убеждаясь, что это не иллюзия. Мейерсы? Особняк Мейерсов? Его... его выкупили Мейерсы? «Корнелия», подсказало что-то из глубин сознания, но Джонатан только недоверчиво покачал головой. Не может быть.

Наверное, вид у него был порядком обескураженный, потому что сопровождающий счел своим долгом положить руку ему на плечо, словно боялся, что подопечный упадет, и успокаивающе улыбнуться.

- Не волнуйся, парень. Считай, тебе повезло. Никому из Собственности Мейерсов не приходится жаловаться на судьбу. Я тебе точно скажу, что желающих сменить Семью у нас просто нет. Леди Мейерс и леди Корнелия хорошо заботятся о своих людях, так что выше нос. И это уж точно лучше, чем оказаться у этого зас... у лорда Хейдена, у которого не вся Собственность даже школу заканчивает. Говорят, у них и внутрисемейная тюрьма есть. Позор, настоящий позор. Пусть Мейерсы и не Старшая Семья, но ты хотя бы в приличном доме и в заботливых руках.

Продемонстрировав таким образом свои познания в меж- и внутрисемейной политике Просперы, охранник приложил ладонь к контрольной панели, и дверь особняка гостеприимно распахнулась перед ними.

Сжав зубы и стараясь собрать остатки достоинства, Джонатан пересек порог дома Семьи Мейерс. Семьи Корнелии. Теперь и его Семьи. Нет, ну не смешно ли?

---

ЖЖ со своими ностальгическими напоминаниями о прошлых постах продолжает подбрасывать материал для размышлений.
Вот к примеру увидела пост и вспомнила, как я читала первых Космоолухов. Ну, нормальная книга, ну местами очень хорошая, да, смешно. И как меня внезапно вынесло финалом, там где решают, восстанавливать ли поврежденного киборга. И как меня ломало в начале второй книги, пока капитан мозги Дэну не вправил.
И я вот пытаюсь понять, почему? Почему меня всегда не то что ломает, меня буквально триггерит от этой темы? От таких персонажей. От мыслящих существ, не считающих (и не считающихся) равными человекам? Я понимаю, что тема нарочно рассчитана, на то, чтобы цеплять читателя, но блин... не до срыва в недельную депрессию же?
Или оно просто попадает слишком близко к старой травме? К старому "я недостаточно хороша, чтобы быть принятой окружающими"? Но почему именно в этом варианте? Я не киборг, честное слово

---

Я на этот раз не буду писать, что не умею рисовать. В принципе я даже признаю, что умею, если в такой вот технике. Почему-то такое вот рисование воспринимается немного как колдовство
А это на меня тут напало желание немедленно нарисовать что-то осеннее - и я это сделала.

---

Дела Семейные. Глава 1.1

в которой прошло 10 лет с начала. И все по-настоящему начинается.

Глава 1.1

Назойливый сигнал комма вырвал Кору из настолько неприятного сновидения, что она ему даже обрадовалась. Потом заметила метку времени и нахмурилась — ночные звонки редко бывают к добру. А потом ее мозг наконец проснулся окончательно и вспомнил, что должно было произойти этой ночью, и она почувствовала, как где-то внутри шевельнулась тягучая холодная тревога. Тело меж тем послушно добралось до консоли и хлопнуло по значку ответа.

- Проснись и пой, - раздался бодрый голос Эдди. Просто до отвращения бодрый, учитывая, что друг этой ночью вообще не спал, если судить по теням под глазами.

- Эдди, ты на часы хоть смотрел? - простонала Кора, безуспешно пытаясь привести прическу хоть в какое-то соответствие приличиям.

- Нет, а зачем? - усмехнулся ее собеседник. Но тут же резко посерьезнел. - Полчаса назад завершилась встреча Совета Семей.

- Они что, всю ночь ругались?

- Угу. Ну, с другой стороны, их вполне можно понять, не каждый день такие вопросы рассматриваются.

- И?.. Не тяни, Эдди!

- Большинством голосов Совет принял решение о смещении.

Корнелия замерла и медленно выдохнула. Они ждали этого, это было предсказуемо и почти неотвратимо, и все же... Кора сама удивилась тому, как больно ударила по ней эта новость.

- Мне очень жаль, крошка.

- Мне тоже жаль, Эдди. Нам всем должно быть жаль. В кои-то веки у нас был нормальный Избранный с нормальными взглядами, не погрязший в древних традициях. И его просто сожрали. Какую бы марионетку не избрали теперь на его место, нам всем придется несладко.

- Это само собой. Но я сейчас не об этом, крошка. - Эдди выразительно поднял брови. - Нелегко наблюдать, как подобное происходит с тем, кто тебе небезразличен.

- Не имею понятия, о чем ты, - демонстративно холодно выговорила Кора, но на собеседника ее выражение не произвело никакого впечатления.

- Брось, крошка. Со мной-то ты можешь не притворяться и ничего не скрывать. Я не знаю, кто еще в курсе твоего старого увлечения...

- Никто! - торопливо перебила Кора.

- Тем более. Если ты больше ни с кем не можешь об этом поговорить, то не ври хотя бы мне, а? Или ты решила и себя саму обмануть?

- Я не обманываю, - пробормотала она. - Это все было очень давно. Я была тогда другой. Маленькой, глупой, наивной дурой. И я уже об этом забыла. Все прошло, Эдди, давно прошло.

Ее друг покачал головой:

- Как скажешь, крошка. Я-то тебе верю, главное, чтобы ты сама поверила. - Чуть помолчав и поняв, что Кора не собирается комментировать его высказывание, Эдди снова сменил тон. - Я думаю, нам нужно встретиться. В смысле собраться всем вместе. Мы обсуждали, конечно, эту возможность, но теперь хорошо бы перейти к более конкретным планам. И действиям.

- Только не сегодня, - вздохнула Кора.

- Конечно. Все равно нужно сначала собрать всю информацию, согласовать графики. Свен сообщит тебе время встречи.

- Хорошо. Пока, Эдди. И... спасибо тебе.

- Не за что, крошка. Доброго тебе утра.

Изображение над коммом пропало. Кора медленно развернулась вместе с креслом и уставилась куда-то в угол. Нет. Добрым это утро уже никак не сможет стать.

Пару часов Кора провела в мрачных размышлениях, то забравшись с ногами на кровать и глядя в одну точку, то шагая по комнате из угла в угол. За окном медленно бледнело небо, гасли одна за другой звезды, а она все перебирала варианты, прикидывала последствия, в общем, всячески старалась заглушить голос сердца доводами рассудка. Зато когда прозвучал сигнал будильника, Кора уже точно знала, что делать. Направив указания личному финансовому секретарю, она принялась неторопливо одеваться к завтраку.

В столовой Кору встретил запах выпечки, кофе и свежесрезанных ацелий. Улыбнувшись Марте, она с благодарностью приняла предложенную чашку.

- Мама еще не вышла?

- Леди Мейерс беседует с мистером Болтом. По поводу завтрашнего приема.

Девушка вздохнула. Как она могла забыть об очередной маминой затее? Еще одно жестокое убийство времени, призванное предположительно «поддержать статус Семьи», а на самом деле, как Кора не без оснований подозревала, заманить в дом потенциальных претендентов на её руку. Что же, о приёмах Ханна Мейерс может говорить долго и со вкусом, поэтому Кора безнаказанно развернула над комм-панелью страницу с новостями и уткнулась в отчет о ночной встрече Совета Семей. Несмотря на известный уже результат, ей хотелось узнать детали голосования. Через несколько минут к ней присоединился Кас, что-то буркнувший вместо приветствия и тоже уткнувшийся в свой комм.

Кора допивала уже вторую чашку, когда завтрак почтила своим присутствием сама хозяйка дома. Леди Ханна Мейерс ворвалась в комнату в облаке кружев, духов и слуг, как всегда непостижимым образом создавая движение и суету одним лишь фактом своего появления. Ее светлые волосы были уложены в безупречную прическу и в них не было и намека на седину, несмотря на то, что леди считала любое использование краски для волос ниже себя. Тщательно продуманный костюм был призван донести до окружающих и то, что перед ними хозяйка дома, и то, что она вдова, и то, что Семья не относится к Старшим, но все равно обладает заметным влиянием. Сдержанное сочетание серой юбки-брюк с пепельно-розовой блузкой говорило о том, что леди Мейерс была готова заняться необходимыми делами, но двухслойная кружевная накидка с капюшоном должна была дать понять, что леди готова на время забыть о делах и расслабиться рядом с детьми.

- Доброе утро, - провозгласила она.- Простите, дорогие мои, должная организация мероприятий отнимает столько времени.

- Можно было бы не тратить его ни на организацию, ни на сам прием.

- Корнелия! Ты прекрасно знаешь, что это необходимо. Каспер, сколько раз я просила тебя не читать за едой.

- Но Кора тоже читает!

- Милая, ты видишь, какой пример ты подаешь брату?

- Мама, но отец всегда читал за завтраком. И ты никогда не была против.

- Конечно, я была против! Просто я потеряла надежду отучить его от этой ужасной привычки. Кас, я же сказала, немедленно выключи комм.

Брат с привычным ворчанием повиновался, выключив браслет и сердито одернув рукав.

- Кора?

- Это очень полезная привычка, мама! Отец читал новости, потому что ему приходилось держать в уме интересы Семьи, он должен был быть готов быстро реагировать. Теперь это мое дело.

- Милая, я понимаю твою заботу. Но мне так хотелось бы, чтобы ты уделяла внимание не только делам Семьи, но и своим личным.

- Ма-а-ама...

- Кора, мне действительно очень жаль, что на тебя свалился этот груз ответственности. И ты великолепно с ним справляешься. Мы все так гордимся тобой. Но ты к тому же чудесная красивая девушка, а время летит так быстро… тебе двадцать восемь, давно пора подумать о будущем. Уже скоро Кас сможет взять на себя все заботы, и что будет с тобой тогда?

- Не думай, что сядешь мне на шею, сестричка, - поддакнул довольный брат.

- Каспер, прекрати! Родные — самое дорогое, что у нас есть, и сестра никогда не будет для тебя обузой. Помни, Кровь всегда заботится о Крови.

- Ма-а…

- Разумеется я не буду обузой! - перебила Кора. - Потому что прекрасно способна сама о себе позаботиться. Я наконец-то буду заниматься только тем, что мне нравится, а не всем, что сваливается на меня сейчас. А с моими познаниями о делах Семьи я смогу работать в любом подразделении.

- Я не сомневаюсь в твоих способностях, милая. Но не забывай, что существуют обязанности и другого рода. Союзы между Семьями, заключенные посредством брака, особенно важны в наше время. - Заметив выражение лица дочери, Ханна вздохнула. - Кора, милая, конечно же я хотела бы, чтобы ты была счастлива. Просто по-женски счастлива, как была счастлива я с твоим отцом...

- Я знаю, мама, - вздохнула девушка. - Я знаю. Поэтому и прошу: не торопи меня, пожалуйста.

Мать задумчиво посмотрела на нее, кивнула и с улыбкой перевела разговор на другую тему.

- Если уж ты не можешь оторваться от новостей, то хотя бы расскажи нам, что такого интересного случилось на Проспере за ночь?

Поколебавшись, Кора все же выговорила максимально спокойно:

- Не только интересного, но и очень важного. Совет Семей заседал почти всю ночь. Обсуждали вопрос о смещении Избранного.

- Ого! - Даже Кас отвлекся от своей тарелки.

- Именно. Такое случается не каждый год. Не каждое десятилетие даже. Собственно, все случаи по пальцам можно пересчитать.

- Право, не так и удивительно, что до этого дошло, учитывая, насколько последняя затея нашего Избранного разозлила половину Старших Семей. И не нужно делать такое удивленное лицо, юная леди, если я не люблю политику, это не значит, что я не интересуюсь ею. Баланс Семей влияет не только на бизнес, милая, поэтому мне важно ориентироваться в происходящем. И я действительно не понимаю, на что Избранный рассчитывал, принимая это решение. Он буквально продавил свой биль через Совет, конечно же их терпение лопнуло. Не знаю, о чем он думал.

- О благе Просперы, полагаю! - не выдержала Кора. - Которое для него важнее сохранения собственной позиции. Мы все так ждали этой возможности, ты ведь знаешь, что межпланетная торговля...

Мать предостерегающе подняла руку.

- Не нужно агитировать меня, милая, я верю, что ты разбираешься в наших экономических интересах лучше меня.

- Так его что, все-таки сместили? - влез в разговор Кас.

- Да. Две трети голосов.

- Бедный мальчик, - вздохнула мать. - Не позавидуешь теперь Торпам.

Кора только хмыкнула. Чувства представителей Семьи Торп волновали ее в последнюю очередь.

- А что с ним теперь будет? - полюбопытствовал Кас.

- А то ты не знаешь. Вы что, не проходили еще основы государственного устройства?

- Мне четырнадцать лет, не четыре! Я прекрасно знаю, как оно там в законах написано. Хочешь, процитирую? Я имел ввиду… ну… Избранный не может принадлежать ни к одной Семье, значит он давно не Торп… а кто? и куда ему теперь деваться?

- Кто-нибудь о нем позаботится, - утешила сына леди Мейерс. - С ним все будет хорошо.

- Или не очень, - пробормотала Кора. - Как повезет. Кто выкупит. Будет аукцион.

- Наверное, Торпы и выкупят?

- Не думаю, - покачала головой мама. - Помню, когда кузина Мэй назло всем вышла замуж за инженера, нам всем было очень неловко встречаться с ней. А ведь ее муж был все-таки из Основы. Потеря статуса, вольная или невольная, дело серьезное. Я не представляю, насколько тяжело и неловко видеть бывшего родственника среди Собственности. Сомневаюсь, что Торпам это нужно.

- У него ведь есть брат, верно? - протянула Кора, сама дивясь, что заставляет ее продолжать эту тему.

- И отец, - деловито добавил Кас. - Разве они не захотят помочь своему родственнику?

- Были, - отрезала леди Мейерс. - У него были отец и брат. Не забывайте, что они перестали быть его семьей после его избрания. Думаю, за десять лет они уже привыкли к этому. Да и... Я очень уважаю лорда Торпа, но будем откровенны, он никогда не отличался любовью к детям. Даже когда была жива его жена, тепла в нем было не больше, чем в ледниках Боры, а уж после ее смерти он совсем застыл. И сыновья пошли все в него. Нет... определенно для всех будет лучше, если о Джонатане позаботится другая Семья. Бедному мальчику очень понадобится забота.

К немалому облегчению Коры рассуждения матери прервало появление Мэта, сообщившего, что экипаж для лорда Каспера уже подан. Кас засобирался в школу, матушка, несмотря на протесты, отправилась провожать его до кара, и Кора наконец-то смогла выдохнуть. Ну, что за утро! И что за год. И не один год... И почему, в конце концов, она не может отделаться от этого тяжелого гнетущего чувства? «Потому, милая», - мысленно проворчала она, - «что Эдди как всегда прав. И тебе пора прекратить обманывать саму себя. Ничего ты не забыла. Не простила. И не переросла».

---

Идея для сюжета

Или, может, квеста.
Тебе является ангел... или, может, пророк... и предвещает жуткие вещи для твоего города.
Две проблемы:
1. Это не твой город.
2. Ты не христианин - ты язычник и регулярно общаешься со своими богами.
Ангел/пророк говорит, что, мол, прости, не могу я достучаться ни до кого более подходящего, так что не мог бы ты, пожалуйста, найти ближайшего христианина, и передать ему мое сообщение?
Твои действия?

---

Как размножаются... нет, не ежики

ЖЖ продолжает напоминать, о чем я писала в этот день в разные годы. В том числе там фигурирует перевод первой главы 6-го Гарепотера.
И вот, там в комментариях и возник этот вопрос. Министр магии объясняет маггловскому министру, что, мол, да, дементоры высасывают надежду и радость, и они множатся, вот откуда этот туман. Что сразу и вызвало вопрос - так как же именно размножаются дементоры и зачем им для этого нужен туман?
Дорогие знатоки ГП, так как - была где-нибудь освещена эта тема? В каноне или около?

---

Это так смешно, когда президент твоей страны повторяет в прямом эфире привычные доводы борцов за нравственность в фандомах. В смысле "А вдруг это увидят дети!"
Уточнение - тоа.Путин сослался на Мадонну (не называя ее имени), которая в интервью на вопрос, что думают ее дети о ее выступлениях, ответила - я им не разрешаю это смотреть. И назвал ее, фактически, лицемеркой, мол, своих защищает, а чужие пусть смотрят?
Провал в логике тут тот же, что у товарищей, возражающих против фандомного контента, особенно рейтингового и с проблемными темами. Ни выступления Мадонны, ни рейтинговые фики не предназначены для детей. Мадонна заботится о том, что смотрят ее дети, как положено родителю. Забота о других детях - дело их родителей. Логично? А то представьте, что станет с любым творчеством, если подходить к нему с позиций "а вдруг дети увидят"! Хотя это, собственно, и происходит, со всеми этими метками 18+ на классической литературе, ага
В общем - смешно. И грустно, да.

---

Дела Семейные. Начало

Я обещала начать выкладывать новую историю - я это делаю. Могу пообещать р-р-романтику, политические интриги, межпланетную торговлю, патриархальную культуру, приемы, балы и офисные будни, а также много Больших Букв.
И да, глава номер 0, потому что я не хочу называть ее прологом .

Глава 0

Звуки музыки из большого зала доносились сюда даже через обитые тканью стены салона. Конечно, живой оркестр, игравший на приеме по поводу Середины Лета в доме Хоффов — одной из самых богатых Семей Просперы — звучал гораздо приятнее чем, скажем, неровный, нарочито искусственный ритм, который нынешние подростки называли музыкой, но даже нежные переливы вальсов Старой Земли отдавались сейчас тупой болью в висках. Джонатан Торп устало закрыл глаза и откинул голову на спинку дивана. Не то чтобы он прятался здесь от музыки. Не то чтобы он вообще прятался, это было бы невежливо, недальновидно и просто не в его привычках. Но постоянные разговоры, пронизанные тонкими нападками и чуть менее тонкой лестью, а также откровенными попытками прощупать почву перед грядущей встречей Совета, вызвали у него нешуточный приступ головной боли, который он и пережидал, укрывшись от толпы в одном из боковых салонов.

Чуть скрипнула старомодная деревянная дверь, и Джонатан сжал зубы. Либо его нашли и здесь, и сейчас последует очередной раунд игры под названием «политика», либо какая-нибудь парочка решила уединиться в салоне для более близкого знакомства. Оба сценария не сулили ничего приятного, поскольку требовали от него шевелиться, не дожидаясь момента, когда сработает обезболивающее.

Однако, кто бы ни вошел в салон, он похоже не очень был уверен в собственных намерениях. Последовала долгая тишина, прерываемая лишь шелестом одежды, неровным дыханием и шорохом переступающих ног. До Джонатана донесся легкий аромат — сирень и ацелия, нежное и сладкое сочетание — и не успел его мозг сделать соответствующий вывод, как чуть дрожащий девичий голос произнес:

- Лорд Джонатан?

Забыв о больной голове, лорд торопливо поднялся и почувствовал, как губы дрогнули в невольной улыбке.

- Леди Корнелия. Вы очаровательно выглядите сегодня.

Она и впрямь была удивительно хороша: хрупкая, но определенно женственная фигура, золотистые локоны и общая невинность и свежесть облика, свойственные только восемнадцатилетним, причем прожившим все свои восемнадцать лет среди любви и заботы. Возможно комплимент был сделан слишком уж поспешно — девушка вспыхнула и опустила глаза. Джонатан мысленно укорил себя: она ведь еще почти ребенок, не стоит пугать ее. Но тут этот почти ребенок поднял глаза, и Джонатан резко выдохнул — что-то было не так в этом взгляде. Что-то новое, незнакомое, почти...

- Как хорошо, что мне удалось застать Вас одного, - Нелли, нет, леди Корнелия, сделала пару шагов вперед. - Мне... мне необходимо поговорить с Вами. Наедине.

- Я весь к Вашим услугам, леди.

Розовые щеки вспыхнули сильнее.

- Что-то случилось? Нелли, мы ведь друзья, верно? Если Вас что-то тревожит и я могу помочь...

Да, конечно, друзья. Насколько могут быть друзьями быстро растущая девочка-подросток, увлеченная учебой и книгами, и молодой человек, с головой погруженный в дела своей Семьи. Но несмотря на разницу в возрасте и интересах, Джонатан очень тепло относился к этой девушке с того самого момента, как впервые увидел ее. С того момента, как пять лет назад Семья Мейерс стала деловым партнером Семьи Торп, и дети Глав Семей стали встречаться на всех официальных и полуофициальных мероприятиях. Все эти годы Джонатан наблюдал, как неловкий подросток превращается в юную девушку, как развивается ее ум и пробуждается ее женственность. Он наслаждался беседами с Нелли, улыбался, когда их мнения совпадали, и радовался любой возможности помочь ей советом или делом. И если при этом он позволял себе порой любоваться ее растущей красотой, то кто мог его осудить? Как можно не любоваться рассветом? Прибоем? Девушкой, которая... Которая стоит сейчас перед ним, закусив губу, нервно сжимая пальцы и определенно собираясь с духом для чего-то серьезного.

- Нелли, Вы можете сказать мне все, что угодно, Вы ведь знаете, да?

- Да. И я давно... давно хотела сказать. Джонатан, я...

Глубоко вздохнув, Корнелия сделала еще один шаг, и Джонатан ошеломленно почувствовал, как ее руки обвивают его шею, ее губы прикасаются к его губам. Именно удивление и ничто иное заставило его замереть, не решаясь шевельнуться. Удивление, а не тайная, темная часть сознания, наслаждающаяся теплом ее тела. Девушка, не чувствуя сопротивления, попыталась углубить поцелуй, и тут Джонатан наконец пришел в себя. Очень осторожно он положил ладони на тонкую талию и бережно отстранил Корнелию от себя.

- Нелли... Что Вы делаете?

- Я люблю Вас, - выдохнула она, и Джонатан почувствовал, как внутри у него что-то сжалось. - Я люблю Вас, Джонатан. И хочу быть Вашей.

Он ощутил, как пробегает по телу девушки дрожь — от страха ли, или по другой причине — и заставил себя разжать руки.

- Леди Корнелия, Вы не понимаете, о чем говорите.

- Я прекрасно все понимаю! Я не ребенок, Джонатан, давно не ребенок. Разве Вы не видите? И я точно знаю, чего хочу. Я люблю Вас, я давно мечтала сделать это.

Джонатан почувствовал, как на волю рвется совершенно неуместный нервный смешок. Она давно мечтала! Это дитя мечтало... «Но ведь она действительно уже не дитя. В ее возрасте некоторые наследницы младших Семей уже выходят замуж. Она выросла, и ты видишь это. Ты чувствуешь это», - шепнула все та же темная часть сознания. Словно уловив его колебания, Нелли снова обняла его. И прижавшееся к нему тело, и взгляд серых глаз были вовсе не детскими. Джонатану пришлось усилием воли остановить руки, сами собой потянувшиеся обнять ее в ответ. К черту инстинкты, он обязан прекратить это. Несмотря на то, что это Нелли, которую... Нет, именно потому, что это Нелли, о благополучии которой он искренне заботился. Он должен остановить ее и сделать это быстро и жестко. Так будет лучше для всех.

- Леди Корнелия, я весьма польщен оказанным Вами вниманием, но вынужден сообщить, что не заинтересован в Ваших... авансах.

Мысленно Джонатан подивился тому, насколько холодно прозвучал его голос, хотя именно эту холодность он и стремился передать.

- Что? - Нелли моргнула, словно смысл слов не доходил до нее.

- Я не знаю, что заставило Вас предположить, будто меня привлечет... то, что Вы предлагаете. Но я советовал бы Вам сосредоточить свои усилия на объектах, более соответствующих Вашему статусу, возрасту и... опыту.

Девушка дернулась, словно от пощечины, румянец, заливший ее щеки, стал почти болезненно ярким.

- Вы... Вы! Забудьте все, что я сказала. Прошу прощения за то, что позволила себе нарушить Ваш драгоценный отдых.

Юная леди пулей вылетела из салона, но Джонатан успел увидеть, как переполнившие ее глаза слезы все-таки выплеснулись, потекли по пылающему от стыда лицу. Хлопнула дверь, и Джонатан обессиленно опустился на диван. Он чувствовал себя последней сволочью, ощущал боль Корнелии словно свою собственную и знал, что память о ее горящих глазах (и о тепле ее тела... нет, не думать об этом) будет преследовать его долгие годы.

Джонатан не гордился своим поступком, нет. Единственным, что давало ему хоть какое-то утешение, была мысль о том, что он поступил единственно правильным образом. Если бы все это случилось на пару месяцев раньше, если бы у него был другой выход... Джонатан покачал головой. Что толку играть в «если бы». Он поступил правильно, так, как будет лучше для всех. Вздохнув, он поднялся и отправился на поиски графина с чем-нибудь, способным хоть на время приглушить этот чертов голос на задворках сознания.

---

О Маргарите Мастера

Я знаю, что на эту тему писали и будут писать гораздо более умные люди, чем я. Что ломаются копья и защищаются диссертации. Я не являюсь ни знатоком творчества Булгакова, ни специалистом в литературоведение. Мне просто книга нравится
Я прочла ее в девятом классе, с подачи двоюродной сестры (младшей, между прочим), и слегка заболела этой историей. Поля моих тетрадей наполнились котами и примусами, а блокноты - любимыми цитатами. Самые любимые заучивались наизусть, я, наверное, до сих пор могу рассказать про то, как тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Понятно, что сначала самыми интересными мне казались части про компанию Воланда. Потом про Мастера. Потом - про Понтия Пилата. Возраст имеет такую привычку, помогать взглянуть на одно и то же с разных сторон. Так вот, во всей этой романтической истории с Мастером меня всегда смущало, почему Булгаков написал Маргариту несколько... восторженно-истеричной. Тем, что нынче называют drama queen. При том, что я все равно верила в их любовь.
А вот сейчас наткнулась на каком-то канале на сериал, как раз на одну из таких сцен, и внезапно пришла к выводу, что Маргарита - она не женщина, она муза. Физическое воплощение вдохновения. Потому так фиксируется на романе, потому обещает помочь восстановить его, потому подталкивает к публикации. И потому исчезает периодически. С вдохновением это бывает. А может официально это вообще чужая муза, настоящего, официального писателя, а к Мастеру она прибегает по собственному желанию, ага И тогда понятны все эти истеричные вскрики и пафосные фразы словно из бульварного романа. Музы, они вообще такие, эмоциональные, без чувства меры, зато с тягой к красивым жестам и сценам.
И настоящая муза даже самого дьявола достанет, лишь бы добиться, чтобы вдохновленное ею творение было дописано до конца

---

И вот тут все грустно, потому что в августе я сломала почти безупречную полосу в духе "ни дня без строчки". И лишь иногда с трудом усаживала себя за тексты. Может, это вопрос усталости, но скорей дело в том, что я решила, что писать дальше, но прежде чем именно писать, нужно вычитать и переделать уже написанное. А это совсем не так весело, как просто писать, и я начала отлынивать, вя...

Но тут вот я собираюсь себя взять в руки. И в качестве стимула в субботу начну этот самый пишущийся текст выкладывать. Здесь и на АТ. Будем надеяться, это поможет мне собраться и побыстрее разобраться с вычиткой. Тем более, дальше-то можно будет развернуться, так что, будем считать, что это достаточная мотивация.

В качестве тизера - это будет романтическая фантастика с элементами экономического детектива и космооперы. Называться будет "Дела семейные". Гет, и вообще зародился этот текст из идеи фанфика по Доктору Кто и там есть близнец моего любимого персонажа. Нет, не Доктора И да, я про него тут уже писала, дет 5 назад, и даже выкладывала отрывки

Хм, если подумать, то "Фамилиар" тоже вырос из идеи фанфика. Точнее, из идеи, появившейся в процессе чтения фанфиков. Правда, от исходного канона там остались разве что совсем мелочи, так что даже не предлагаю угадать, что за канон это был

---

С днем знаний!

Всех кто учит, кто учится и кто помогает учиться


И с первым днем осени

---

Город заклеен предвыборными плакатами. Степень банальности/тупости/претенциозности варьируется от средней до зашкаливающей. Но вот сегодня мне попалось дивное. Как вам предвыборный лозунг "Вернуть уверенность в завтрашний день". Хм. и в самом деле, нечего ей тут делать. уверенности, не нужна она нам сегодня, вернем ее в завтра

---

Давно ничем тут не хвасталась, а ведь что-то я за лето сделала. Вот, к примеру, митенки для подруги. Летние такие митенки, на самом деле, х/б-шные, ну что поделать, если лапки у человека мерзнут. Вот за что люблю секционного крашения нитки - не надо заморачиваться. Отличное отпускное вязание - легкое, бездумное. Часть вообще в очереди за прививкой, а часть - в Пухляковке. Митенки должны быть полны хорошего настроения

---

Ну и неделька

Нет, серьезно. Неделя была бешеная.
В понедельник сыну исполнилось 25 ( ) Это классно, но мы ж затеялись стол накрыть, и я не могла выбрать между тортом и пирогом, потому испекла оба
Во вторник я вышла на работу. Да, пока уроков нет, но все равно... дорога в одну сторону занимает час-полтора, в школе возня с программами да планами. Выматывает. Да съездить флюрограмму сделать. Да еще раз съездить ее забрать. Да пройти медосмотр. Да съездить каждый день с родственнице сделать укол. Да начать прикидывать планы уроков на первые дни и клепать к ним презентации. Да сделать, наконец, вторую прививку. В общем, я практически не заметила, как прошла неделя. Даже выходные.
Вторая прививка, разумеется, тоже не обошлась без приключений. А точнее - без очередей. И я ведь попыталась это обойти - я пришла делать ее в ночную смену, в девять вечера. Ну ха. Если в прошлый раз в это время был полный коридор народу, то теперь не было вообще никого. Только я на второй компонент и одна женщина на первый. и обе мы ушли не солоно хлебавши, потому что флакон содержит две дозы, ради одного человека его не распечатают.
А днем там, разумеется, была очередь. Причем в два круга. Сначала зайти к терапевту, потом выйти, снова дождаться очереди и зайти в тот же кабинет за уколом. А вот потому что они с разной скоростью работают, ага, и вакцина долго размораживается. В общем. да здравствуют смартфон с интернетом и AO3, которые делают любое ожидание нескучным И по крайней мере теперь этот квест позади. Зато на неделе я пожала его плоды - перекусила в макдаке, гордо предъявив сертификат
Ох. Завтра педсовет. Через два дня - первое сентября. Потом начнутся школьные будни. Знакомиться с одним новым классом, тормошить моих, напоминая все, что забыли за лето, и спорить с очередными умниками о том, является ли Питон единственным приемлемым языком программирования
Пожелайте мне удачи, а?

---

Как почувствовать себя старой

перевод

"Только что узнала про книгу для подростков (ну простите, young adult это чуть старше, я знаю), в которой подросток ищет намеки на то, кто ее биологическая мать в ЖЖ СВОЕГО ОТЦА. Кажется, я еще никогда не чувствовала себя настолько старой"

---

Поскольку играла я вчера на двух площадках, перетаскиваю сюда тексты с Дыбра

- Мир не всегда был таким, каким ты привык его видеть...
- Да что ты говоришь! - Алекс фыркает и привычным жестом бросает джип в объезд воронки посреди асфальта. - Расскажи мне что-нибудь, чего я не знаю. Я и каждый на Дороге.
Серьезно, за кого его принимает этот старик? Даже если бы не были до сих пор живы те, кто родился в Старые Времена, развалин городов, опустевших заводов и брошенных машин было бы достаточно, чтобы догадаться - мир был другим. Раньше. До События.
Старик на пассажирском сидении противненько хихикает и чешет бороду, которую давно не мешало бы помыть. Выглядит он старше всех. кого Алексу доводилось встречать, но это еще ничего не значит. Дорога меняет людей.
- Я знаю, о чем ты думаешь, - говорит старик. - И я не имею ввиду это.
- А что ты имеешь ввиду?
Не то чтобы Алексу было бы интересно, но он в пути двадцать часов, до ближайшего Приюта еще миль пятьдесят, и ему не хотелось бы уснуть за рулем.
- В Старые Времена, - бормочет старик с тем выражением, каким рассказывают сказки детям, - ты бы трижды подумал прежде, чем посадить меня к себе в машину. и я бы трижды подумал, прежде чем сесть.
- Это еще почему?
- Ты сильней меня.
Алекс фыркает. Он очевидно сильнее - потому он и остановился сам. Старик загадочно кивает головой.
- Вот именно. - На вопросительный взгляд поясняет. - Я бы побоялся остаться с тобой наедине. Ты мог бы забрать все, что у меня есть, выбросить меня из машины.
- И зачем мне это делать?
Технически Алекс мог бы это сделать, даже если не понимает, зачем. Но на Дороге ничто не остается в тайне. Каждый Водитель, каждый Фермер, каждый обитатель Приюта вскоре знал бы, что Алекс взял чужое. Все двери были бы закрыты для него, и что тогда? Одному на Дороге не выжить.
- Видишь, ты даже не можешь больше этого представить. Мир, в котором нельзя доверять попутчику. В котором каждый заботится только о себе. В котором можно было все...
Глаза старика посверкивают в свете приборной доски, в них плывет, качается мечтательное выражение. Алексу становится не по себе. А вдруг это сумасшедший? Один из тех, кто не смог пережить Событие, свихнулся, когда разрушился привычный мир? Он бросает взгляд на приборы. Еще тридцать миль. В Приюте найдутся лекарства. В Приюте о старике позаботятся. В этом и смысл Приюта, в конце концов. Смысл всей Дороги. Они здесь заботятся друг о друге, потому что больше позаботиться о них некому.
Алекс вспоминает слова старика - "каждый заботится только о себе" - и содрогается от пробежавших по спине мурашек. Надо же такое придумать.

Принесли кофе. Она долго разглядывала белую чашку, словно та могла открыть ей тайны вселенной. Но тайны остались тайнами, а вот кофе остывал, и она неохотно взялась за тонкую фарфоровую ручку.
Кофе казался хорошим. Ну хоть что-то сегодня должно было оказаться хорошим, верно? В целях сохранения вселенского равновесия, так сказать.
Да что ж ее так тянет-то на вселенские масштабы? Может потому, что вселенная — она такая… неясная, расплывчатая… вот как облачко пара над чашкой. Она огромна, непонятна и безлика, вселенная. Она не обидится, если ты ошибешься с разгадкой тайны, не разозлится, если ляпнешь что-то не то, не огрызнется, не уйдет, хлопнув дверью. Некуда ей уходить.
Она ухмыльнулась, пытаясь представить себе ушедшую в приступе обиду Вселенную. Что останется на ее месте? Пустота? Ничто? Вот подходящий вопрос для философов.
Стукнула дверь, спугнув дурные мысли, и они стаей испуганный воробьев сорвались с места. Чем она вообще занимается? Сидит и думает о каких-то глупостях. Все что угодно, лишь бы не действовать. Но ведь вселенная — она будет здесь и завтра. Отношения с ней строить легко и просто, достаточно просто быть ее частью. А вот все остальное… все остальное требует усилий.
Допив одним глотком кофе, она разбудила телефон и открыла список контактов.

Допивая двойной эспрессо, она довольно улыбнулась: в списке оставалось всего-то восемь имен. Восемь безобидных сочетаний букв, восемь ничего не подозревающих душ.
Она повертела в руках карандаш и нацелила острый кончик на третье из имен. «Диана». Несколькими отточенными движениями петля буквы Д превратилась в полосатый парус с цифрой. Несколько черточек — волны под доской для винд-серфинга. Диана давно мечтала попробовать этот вид спорта, и морской отпуск был запланирован ею уже на следующий месяц. Волны, ветер, тяжелый парус в неумелых руках… мало ли, что может случиться.
Она улыбнулась, радуясь собственной идее. Не зря она была известна среди конкурентов как мастер неожиданных решений.
Следующим делом ее взгляд упал на нижнюю строчку. Последняя буква в имени Лиза поникла спущенным колесом. Да, это наверняка сработает, Лиза только купила свою первую машину и еще не привыкла к ней.
Она заглянула в чашку в поисках вдохновения, но увы, кофе закончился. Последний кусочек эклера заманчиво улыбнулся с блюдечка. Она ловко отправила его в рот, облизнула губы и дорисовала завитки крема на имени Максима, тайного сладкоежки. Он не сумеет отказаться от пирожного перед важной встречей.
Последней она нарисовала винтовку под именем Даниила, большого любителя пейнтбола. Дополнила кляксой в конце. Отличный контрольный выстрел!
Со вздохом удовлетворения она оглядела дело рук своих. Посмотрела еще раз на карандаш. Нахмурилась, достала их сумочки точилку и старательно довела грифель до безукоризненной остроты. Оружие нужно держать в порядке.
А то, что она, в отличие от других купидонов, предпочитает привычному луку со стрелами карандаш — это ее личный выбор. Главное, все всегда работает так, как она задумала.

Котики не одобряют мокрую погоду, засохшую еду и громкие голоса. Они не одобряют заправленные постели, стоящие на краю комода вазы и беспризорные карандаши.
У котиков вообще слишком много мнений по поводу всего, происходящего вокруг них. Особенно в доме, который котики решили назначить своим. И кому какое дело, что на самом деле это Катин дом, и Катины котики, и Катина постель, и вазы, и карандаши. Котики — три брата-акробата, все разного цвета, единственные выжившие из помета, найденного Катей зимой в картонной коробке у дверей подъезда— решили, что это их дом, и каждый день очень громко рассказывают Кате, что именно они не одобряют.
Вика они тоже не одобряют. У Вика громкий голос, вечно мокрые ботинки и руки, пахнущие дворовыми собаками, с которыми Вик любит возиться. Вик считает, что диван предназначен для людей, а котики могут найти себе другое место. Вот хотя бы их собственную лежанку, так заботливо сшитую для них Катей. У Вика, вообще-то, тоже множество мнений, особенно по поводу котиков и их наглости.
Котики выражают свое неодобрение молча. Они портят ботинки Вика, делая их еще более мокрыми, вступают в сговор с целью похищения котлет с его тарелки и старательно занимают колени Кати именно тогда, когда Вик хочет положить на них голову. Он в отместку за Катиной спиной брызгает в котиков водой, запирает дверь в спальню, когда они с Катей удаляются туда даже днем, и тихим яростным шепотом грозится скормить котиков дворовым псам. Котики насмешливо шипят и выгибают спину.
Катя выходит их спальни, сонно потирая глаза. Котики немедленно перестают шипеть и трутся о ее колени, выгибая спины и задирая хвосты. Они выглядят самыми послушными в мире животными. Вик ногой задвигает в угол испорченные ботинки, целует Катю в уголок губ и вспоминает, что у него в кармане совершенно случайно оказались кошачьи игрушки. Котики благосклонно делают вид, что верят ему. Они с Виком обмениваются многозначительными взглядами. Они прекрасно понимают друг друга. Пока Катя здесь, они будут соблюдать перемирие. Потому что и Вик, и котики больше всего не одобряют, когда Катя расстраивается.