Ура, каникулы!

Да-да, учителя тоже им радуются. При всей моей любви к детям, да и собственно к работе - выматывает она знатно. Плюс необходимость вставать в шесть утра... тяжко.
Конечно, завтра еще последнее род.собрание, потом педсовет, куча бумажек, программы на следующий год и прочие радости жизни. Но все же.. это уже каникулы

---

Фамилиар, глава 31

в которой вежливость является оружием.
Текст на Фикбуке.

Глава 31

Тьену казалось, что он наблюдает за происходящим словно бы со стороны. Ноги его приросли к полу, внутри все заледенело, грудь сжалась так, что не вздохнуть. Он тут же разозлился на себя за дурацкий предательский страх, но злость тоже была какой-то отстраненной. Это Ариена, она здесь, она нашла его, она пришла за ним, все было напрасно. Инстинкт подталкивал его бежать, бежать немедленно, но другой инстинкт, еще более старый и глубокий, не давал шевельнуться, потому что Изи рядом с ней, Изи в опасности!

Колдунья обернулась и улыбнулась ласково, словно они были друзьями, расставшимися на время и договорившимися встретиться здесь и сейчас. Словно не было угроз, обмана, цепи и побега. Губы сами собой искривились в странном подобии звериного оскала, выдыхая ненавистное имя.
Глаза Ариены опасно сверкнули, а в следующий момент ее скрыла спина Рена. Колдун одним плавным движением шагнул вперед и в сторону, заслоняя Тьена от опасности. Он выпрямился во весь рост, обычно согнутые усталостью плечи решительно расправились.

— Добрый вечер, сударыня. Позвольте представиться: Рейнард Левари. Могу я узнать, кого имею… честь принимать в своем доме?

Голос Рена был безупречно ровным и вежливым, тон — ледяным и надменным, и едва заметная пауза превосходно передавала издевательский оттенок слова «честь». Наверное впервые за все время их знакомства Тьен удостоился удовольствия лицезреть Рена-аристократа, представителя одной из старейших магических семей. И именно это почему-то помогло сбросить сковавший его страх. Он по-прежнему был напряжен и насторожен, потому что опасность никуда не делась. Но теперь он был готов действовать и дал Рену знать об этом легким прикосновением к спине. Колдун чуть заметно наклонил голову.

— Ах? Левари, — промурлыкала Ариена, поднимаясь со стула. — Так вот кого ты себе нашел, Тьен… Интересно, ему ты тоже строишь глазки? Снимаешь рубашку при каждом удобном случае? Что ж, полагаю, богатство компенсирует недостатки внешности.

— Не смей!

Колдунья пропустила мимо ушей его возглас, повернувшись к Рену.

— О, простите, я вижу, вы все еще ждете ответа. Тьен, может быть ты представишь меня?

Тьен только фыркнул. Колдунья вздохнула, одарила его снисходительным взглядом, словно упрямого ребенка, и изобразила безупречный поклон.

— Что ж, в таком случае… Ариена Вотюр к вашим услугам, господин Левари.

— Благодарю вас, однако вынужден сообщить, что в ваших услугах не нуждаюсь.

— Рен! — охнула Мара, про которую, кажется, все слегка забыли. Она возникла у очага с полной миской супа и теперь недоуменно смотрела на колдуна. — Ты что? Наша гостья…

— Мара, пожалуйста, возьми девочку и покинь кухню. Будет лучше, если вы подождете нас наверху.

Наверху — значит в комнате самого колдуна, как можно дальше от опасной гостьи, сообразил Тьен. Кухарка нахмурилась, но, похоже, поняла, что что-то не так, молча кивнула, поставила миску на полку над очагом и протянула руки к девочке.

— Идем, маленькая, не будем мешать…

— О нет, она вовсе нам не мешает. Я уверена, что девочка не хочет уходить, правда, Изи? — быстрым движением Ариена поймала малышку за руку. — Это ведь твоя сестра, да, Тьен? Изабела, если я правильно помню.

— Не трогай ее! — прорычал Тьен, но ладонь Рена на плече на дала ему броситься вперед.

— Я полагаю, мы способны поговорить как взрослые цивилизованные люди. Ребенку при этом присутствовать не обязательно.

— Нет-нет! — колдунья погрозила Рену пальцем. — Я всего лишь беззащитная женщина без фамилиара, с моей стороны было бы легкомыслием оставаться наедине со столь сильным колдуном, не обеспечив себе… гарантии безопасности.

Ариена подтащила Изи ближе. Девочка попыталась вырваться, но длинные острые ногти впились ей в плечи, заставив замереть. Она смотрела на Тьена широко распахнутыми глазами, и ему казалось, что такие же острые когти сжали его сердце. Он так надеялся, что больше никогда не увидит страха на лице сестры!

— Хорошо. — Если бы Тьен хуже знал колдуна, он бы поверил в это холодное спокойствие. Но он знал его, и даже без превращения чувствовал яростное желание защитить и железную сосредоточенность, излучаемые Реном. — В таком случае я хотел бы узнать цель вашего визита.

— Я думала, это очевидно, — усмехнулась Ариена. — Я намерена вернуть своего фамилиара.

— Не твой! — снова не выдержал Тьен, и снова колдун сумел одним жестом остановить его.

— Вы ошибаетесь, сударыня. Тьен — мой фамилиар. — Может быть Тьену послышалось особое, почти ласковое ударение на слове «мой», но он позволил этой мысли слегка согреть заледеневшее от страха сердце. — Насколько мне известно, он выполнил все условия вашего контракта. В отличие от вас, нарушившей их самым откровенным образом. Что означает, что ваш контракт более недействителен. Я посоветовал бы вам забыть о нем и покинуть этот дом, иначе я вынужден буду сообщить властям о вопиющем нарушении законодательства, регулирующего магические союзы.

Ариена только фыркнула, и тут Тьен был склонен с ней согласиться. Всем было известно, что закон редко становился на сторону фамилиара в споре с колдуном. Разве что речь шла о чем-то действительно заметном, вроде убийства, или же фамилиар был из смешанной семьи, то есть один из его родителей был колдуном. Колдунья, между тем, кажется, решила сменить тактику.

— Что бы не наговорил мальчишка, не стоит ему верить. Мы ведь с вами знаем, как это бывает с фамилиарами. Они такие… импульсивные. Эмоциональные. Сегодня хотят одного, завтра другого. У нас с Тьеном все было прекрасно, мы оба понимали, что стремимся к постоянному союзу. Он обещал мне это. Мы намеренно к этому двигались. А потом в один прекрасный день он вдруг обиделся на какую-то мелочь и сбежал. Признаю, возможно, я сгоряча сказала что-то не то. Но ведь существуют обязательства, верно? Ну же, Тьен, хватит дуться. Пора возвращаться домой.

Фамилиар не верил своим ушам. Она что же, серьезно хочет представить все так, словно Тьен безответственный капризный подросток? И думает, что Рен просто проглотит всю эту чушь? Колдун, похоже, разделял его чувства, потому что в его голосе прозвучало брезгливое недоумение.

— Если вы намеревались убедить меня, что считаете меня идиотом, то поздравляю, у вас это прекрасно получилось. Хочу напомнить, что именно я снял с Тьена наложенные вами чары. Это ведь их вы имели в виду под «мелочью», на которую он обиделся? Так вот, помимо прочего, мне достоверно известно, что при создании этих чар вы использовали как минимум один запрещенный компонент. Вы все еще настаиваете на своем утверждении, что у Тьена есть какие-то обстоятельства перед вами?

— Хорошо, признаю, — вздохнула Ариена. — Возможно я слегка погорячилась. Но Тьен вынудил меня! Он прекрасно знал, заключая контракт, что я хочу продолжить его постоянным союзом. Знал и дразнил меня, не говорил ни да, ни нет.

— Это ложь. — Тьен с трудом сдерживал рычание. — Сразу с-сказал, что это временный контракт. Что я должен вернуться д-домой, и ни о каком п-продлении речи быть не может.

— Даже если бы Тьен, как вы изволили выразиться, дразнил вас, вы все равно не имели права заставлять его. Постоянный магический контракт может быть заключен только с полного и добровольного согласия сторон. Вам прекрасно это известно, мне прекрасно это известно, поэтому давайте прекратим эти игры. У вас был долговременный контракт с Тьеном. Вы захотели большего, прекрасно зная, что Тьен не согласится на это добровольно. Вы попытались принудить его силой, но не сумели. Все. Конец истории. А теперь я предлагаю вам покинуть мой дом.

— Вот только не надо строить из себя праведника! — Ариена мгновенно сбросила личину, перестав сохранять даже видимость вежливости. — Думаешь, я не вижу, что тут происходит? Ты нашел сильного фамилиара и хочешь оставить его себе. Думаешь, сможешь добиться того, что не вышло у меня?

— Тьен не вещь, чтобы его оставлять, — спокойно ответил колдун. — К тому же я не рассчитываю на постоянный контракт, я прекрасно знаю, что у Тьена другие планы. Наша с вами разница в том, что я уважаю его мотивы и желания. И мне этого достаточно. Мне достаточно того, что он сам готов мне дать.

Это было глупо, неуместно и совершенно некстати, но у Тьена почему-то защипало в глазах от этого спокойного признания. Наверное, никто никогда в жизни не говорил о нем так.

— Ах да, его мотивы… — протянула Ариена, прищурившись. — Ты имеешь ввиду вот этот вот мотив?

Она словно куклу встряхнула девочку, которую все еще держала за плечи.

— Я вижу, ты поступил умнее меня, ты решил держать этот мотив под рукой. Хитрый ход. Пожалуй… я его позаимствую. Вместе с девчонкой. Что ты скажешь на это?

— Вы не можете всерьез угрожать моему фамилиару. Вы же понимаете, что не сумеете покинуть дом.

Колдун протянул руку в сторону, и Тьен приготовился превратиться, чтобы позволить ему наконец-то пустить в ход магию. Взгляд фамилиара скользнул к лицу Изи, чтобы дать сестре знать, что все хорошо. Ариена перехватила девочку повыше, прикрываясь ею, но страха на лице малышки не было. Наоборот, она сосредоточенно нахмурилась и чуть заметно подмигнула брату.

— Нет! — воскликнул колдун, но было поздно.

Тьен успел сообразить, что затеяла сестра, в тот же момент, когда она превратилась и вцепилась в руку колдуньи всеми четырьмя лапами с острыми, как иглы, коготками. Он боли и неожиданности Ариена закричала и чуть не выпустила впившегося в нее зверя. Но только чуть. Громко выругавшись, она схватила котенка за шкирку и размахнулась, готовясь швырнуть ее в стену.

Тьен бросился вперед даже не думая…

И тут же отлетел в сторону, сметенный невидимой волной. Встряхнув головой, он ошалело уставился на Ариену. Она все еще держала Изи на вытянутой руке. Волосы ее стояли дыбом, образовав безумный ореол, глаза стали абсолютно круглыми, а рот удивленно распахнулся.

— О! — выдохнул колдунья и быстро прижала котенка к себе. — О-о-о… Какая приятная неожиданность!

Сквозь звон в ушах Тьен услышал, как Рен выдохнул очень тихое и очень неприличное ругательство.

---

Фамилиар, глава 30

в которой мы понимаем, что флафф не вечен.
Текст на Фикбуке

Глава 30

Первый день нового года прошел удивительно тихо и спокойно и состоял в основном из доедания праздничной еды, ленивого обсуждения отдаленных планов на весну и сытого полусонного времяпровождения перед очагом: кто с книгой, кто с игрушкой, а кто с рукоделием. К большому удовольствию Изи колдун решил, что в праздничный день уроки не обязательны. Это, конечно, не помешало ей превратиться в котенка и скакать перед братом до тех пор, пока он не превратился тоже и не принялся гоняться за ней со страшным рычанием. Чего девочка, собственно, и добивалась, судя по довольному хохоту, с которым она превратилась обратно, наигравшись.

Чуть испортить ее праздничное настроение смог лишь тот факт, что выйти поиграть в саду в это день Изи не удалось. Снег, начавшийся еще ночью, не прекращался ни на минуту, к полудню к нему присоединился ветер, быстро превратив погоду за окном в настоящий буран. Слушать, как он воет и скребется в дверь, будто дикий зверь, оставаясь самим у теплого очага, было даже приятно, но знакомиться с этим зверем ближе совершенно не хотелось. Рен подозревал, что к завтрашнему утру дверь окажется завалена снегом как минимум до середины. Это не раз случалось в прошлые зимы, но перспектива оказаться засыпанными снегом никого не пугала. Запасов у них хватило бы даже на месяц заточения в доме.

Колдун лег спать довольный, сытый и умиротворенный. А через пару часов проснулся весь мокрый от пота, тяжело дыша, отчаянно вцепившись в простыни. Он не сразу сообразил, где находится.

Рев пламени, жар, грохот падающих обломков, неприятное покалывание магии, разлитой в воздухе...

Старый кошмар, которого он не видел уже пару месяцев и искренне надеялся не видеть еще столько же, решил вернуться именно сегодня. Но на этот раз кое-что в привычном сценарии изменилось.

— Рен! Рен, помоги!

Пламя встает перед ним стеной, сквозь нее не пройти, не пробиться, она обжигает жаром. Лицо Тьена едва различимо сквозь огонь и дым, но глаза фамилиара видно отчетливо, в них ужас и смертная тоска.

— Помоги нам!

Изи жмется к ногам брата, обхватив его обеими руками и пряча лицо от пламени, которое тянет к ней жадные языки, лижет одежду и волосы, и они на глазах превращаются в черный пепел.

— Нет! Я иду!

Но он не может двинуться, не может пошевелить даже пальцем, он может лишь беспомощно смотреть, как пламя пожирает все, что ему дорого. Он снова подвел их всех, снова не справился, не спас, не сумел…

Рен провел дрожащими руками по лицу, стирая холодные капли пота. Это все был сон, просто дурной сон. Просто сон. Колдун медленно спустил ноги на пол и встал, опираясь на спинку стоящего рядом с кроватью стула. Подумал и решил сходить на кухню за водой. Холодный воздух на лестнице заставил мокрое тело покрыться мурашками. С трудом сдерживая дрожь, Рен осушил две кружки воды. Постоял, споря с самим собой, понял, что иначе не уснет, и направился в бывшую большую кладовую.

Дверь приоткрылась почти неслышно, но Тьен все равно завозился на своем сундуке, приподнял голову.

— А?

— Все в порядке, спи, — шепнул ему Рен.

Фамилиар послушно закрыл глаза и зарылся глубже под одеяло. С ним все было хорошо. И с Изи тоже. Все в порядке, все живы, это был просто сон. Послушав еще немного сонное дыхание, Рен усилием воли заставил себя закрыть дверь и вернуться в свою комнату, хотя прекрасно понимал, что уснуть сегодня уже не сможет.

Днем он с некоторой тревогой ждал, что Тьен поинтересуется, что колдун делал в их с сестрой комнате ночью. Но то ли фамилиар не захотел поднимать эту тему, то ли на самом деле не помнил, но вопрос задан не был, и Рен позволил себе слегка расслабиться.

Вскоре, однако, у него появились другие причины для беспокойства, потому что сны — ужасающе реалистичные повторяющиеся кошмары — продолжили преследовать его. Спать почти не удавалось. Настолько плохо ему не было с самых первых месяцев после пожара, и Рен искренне не понимал, чем вызвано это его состояние. Все вокруг было на удивление спокойно, ничего не провоцировало подобных страхов.

Колдун со все большим трудом отметал мысль о том, что эти сны не просто так, что это предчувствие, сигнал, знак неведомой приближающейся беды. Это, разумеется, было чушью. Вещих снов не существовало, магическая наука давно доказала это, как и несостоятельность старинных предсказательных чар, кроме тех, что были основаны на реальных физических явлениях, как его погодный амулет. Однако сны не слушались доводов разума и продолжали преследовать Рена каждую ночь.

На пятое утро он чувствовал себя совершенно обессиленным. Мара уже не скрывала встревоженных взглядов, и даже Тьен попытался узнать, что с ним происходит.

— Дурные сны, — отмахнулся колдун, тут же отругав себя за то, что сказал даже такую малость. Ни к чему было перекладывать свои проблемы на окружающих.

Но Тьен лишь понимающе кивнул. Наверняка он тоже был знаком с этим видом бессонницы. Чуть подумав, он вдруг предложил:

— Слышал, колдунам помогает, если засыпать, сохраняя связь с фамилиаром.

Рен нахмурился.

— Не совсем. Детям-колдунам фамилиар под рукой действительно помогает лучше спать. — Сам он в детстве много раз засыпал в обнимку с трехцветной кошкой. — Я, кстати, подозреваю, что это работает и в другую сторону, по крайней мере, когда фамилиар уже научился превращаться. Но я не уверен, что этот способ поможет взрослым.

Тут он слегка покривил душой. Когда Мара нашла его в этом доме сразу после пожара, измученного чувством вины, преследуемого постоянными кошмарами, почти обезумевшего от бессонницы, он отказывался даже ложиться в постель, проводя ночи сгорбившись в старом кресле перед очагом. Но Мара упрямо превращалась и запрыгивала ему на колени, и в конце концов он сдавался, засыпал, зарывшись пальцами в ее густой мех, и это его, возможно, и спасло.

— Можем попробовать, — перебил его мысли Тьен.

— Ты… хочешь остаться со мной на ночь? — Рен мысленно обозвал себя последними словами. Видно, нехватка сна совсем лишила его здравого смысла. Ну зачем, зачем он сформулировал это именно так?

Однако Тьен только усмехнулся и подмигнул.

— Готов доверить тебе свою добродетель.

Рен закатил глаза, очень надеясь, что румянец его не выдаст.

— В собачьем-то виде? Удивительное доверие!

Тьен расхохотался:

— Решено!

Колдун поймал себя на том, что впервые за последние дни с нетерпением ждет наступления ночи.

Однако сначала их ждали обычные хозяйственные заботы. Затяжные снегопады последних дней несколько подточили запас дров в доме — нужно было протоптать тропку к амбару и принести оттуда несколько охапок дров. В процессе выяснилось, что крыша амбара, которую, в отличие от дома, не поддерживали заклинания, начала проседать в одном месте по тяжестью снега. Починка ее не составила большого труда, однако заняла время, часть которого ушла на спор о лучшем способе выполнения работы.

— Прекрасно могу сделать это вручную, нужны лишь инструменты.

— Я могу сделать это в два раза быстрее, и мне нужна для этого только твоя помощь, — возразил колдун.

— Зачем тратить магическую энергию…

— Тьен, надеюсь, ты осознаешь, что магическая энергия буквально бесконечна и неисчерпаема, она повсюду вокруг нас и ее ничуть не убудет от подобного использования?

— Но я могу…

— Я знаю, что ты можешь сделать это сам. Но предпочел бы, чтобы мы сделали это вместе.

На этом месте фамилиар замолчал, чуть смущенно улыбнулся и выдохнул.

— Хорошо, Рен, — сказал он, превращаясь.

Колдун зачерпнул через него силы, и вместе с ней ему достался поток удовлетворения и радости, словно это фамилиар, а не он, победил в споре.

Починка и укрепление крыши, а заодно и всех остальных частей амбара, заняли у них почти час сосредоточенной работы. Под конец колдун символически отряхнул руки и кивнул Тьену.

— Думаю, мы заслужили горячий обед!

Черный пес согласно гавкнул и затрусил через двор, не тратя времени на превращение. На полпути он вдруг замер, обнюхивая снег. Колдун поспешил догнать его и обнаружил цепочку следов, ведущую от забора к двери дома.

— Странно… кто бы это мог быть? Я думал, дороги все замело.

Тьен вдруг зарычал и бросился к дому. Колдун, нахмурившись, поспешил за ним. Распахнув дверь и даже не разуваясь он двинулся на кухню, откуда раздавался голос Мары.

Превратившийся Тьен замер в дверях, каждая мышца его тела дрожала от напряжения. Мара возилась у печи, помешивая половником в кастрюле с горячим супом. Обернувшись, она пояснила.

— У нас гостья, Рен. Метель сбила ее с пути, она заблудилась и чуть не замерзла. Счастье еще, что заметила наш дом.

На стуле у огня и впрямь сидел кто-то, закутанный в теплый плащ. Изи сидела на коврике почти у самых ног гостьи, с любопытством разглядывая ее. Вот плащ шевельнулся и откинулся, женщина повернулся. Рассыпались по плечам каштановые локоны, яркие полные губы растянулись в хищной улыбке.

— Здравствуй, Этьен.

Рен услышал, как дыхание фамилиара прервалось, а потом вырвалось нервным выдохом:

— Ариена?

---

Бедные нынешние выпускники. Не везет им как-то.
Нет, я понимаю, что в прошлом году, пожалуй, не повезло еще больше. Но там хоть всем было сложно. А тут...
Сначала им сочинение по русскому перенесли с декабря на апрель. Причем всего за пару недель до планировавшейся даты перенесли.
Потом последний звонок вот назначили на 22е вместо обычной даты. (но тут скорей бедные не выпускники, а учителя, которым опять программы корректировать, часы урезать, а ведь только-только предыдущую корректировку сделали из-за длинных выходных)
Так теперь еще и сама дата несчастливой оказалась. Где-то, говорят, последние звонки перенесли из-за метели. А у нас вот - из-за траура. Вчера в Таганроге 11 человек рабочих погибло при аварии на очистных сооружениях
Мне искренне жаль погибших.
Но детей тоже немного жаль. Вот уже второй год у них все идет через задом-наперед, стабильность с определенностью катятся под откос. Выпускной класс сам по себе время тяжелое, стресс на стрессе, а тут еще эти постоянные прыжки. Хочется просто обнять из всех и пообещать, что дальше все будет хорошо - но кто ж это гарантирует?
Ладно, простите, это был выплеск чувств-с. А теперь возвращаемся к нашему обычному вещанию

---

Фамилиар, глава 29

в которой праздник продолжается.
Текст на Фикбуке

Глава 29

Изи уснула быстро, переполненная эмоциями, впечатлениями и едой. А ее брат еще долго лежал на своем сундуке, глядя то в потолок, то в окно, за которым продолжал медленно падать снег. Тьен думал о снежинках на ресницах Рена и прислушивался с теплу, растущему в груди.

Тьен давно понял, что хочет колдуна. Это случилось примерно тогда же, когда он перестал замечать приметы возраста в лице и фигуре Рена. В этом не было ничего нового или удивительного. Тьен никогда не был стеснительным в этом плане, и его воспитанием с двенадцати лет занималась скорей улица, чем кто-то из взрослых. Он все знал о своих желаниях и о том, как их удовлетворить.

Даже то, что Рен был мужчиной, не было таким уж странным. Конечно, обычные горожане и крестьяне смотрели на такие вещи косо, но для колдунов и фамилиаров все было иначе. Может потому, что они привыкли взаимодействовать друг с другом с помощью магии, а магии ведь не важен пол, только способности. А может потому, что они видели друг друга изнутри, слышали в магическом потоке чувства и эмоции друг друга, и это всегда было важнее любых внешних примет и различий.

Нет, Тьена ничуть не удивляло собственное желание затащить колдуна в постель, хоть он и сомневался в том, что оно когда-нибудь осуществится. Его пугало то, что этим его желания не ограничивались. Он хотел не просто оказаться в постели с Реном, он хотел проснуться с ним рядом. Лежать тихо, смотреть как движется солнечный луч по лицу спящего и никому не позволять разбудить его, пока Рен не выспится, и не исчезнут вечные тени под его глазами. Тьен хотел просыпаться так каждое утро: и сейчас, и когда настанет лето, и через год, и через много лет. Хотел остаться со своим колдуном навсегда, и вот это… это пугало его до дрожи. Потому что он никогда прежде не хотел такого. Потому что он просто не должен был этого хотеть. Его жизнь должна была быть посвящена заботе о сестре. Он был нужен ей, и все прочие желания по сравнению с этим не имели значения. Не говоря уж о том, что вряд ли Рен захочет, чтобы они болтались в его доме вечно. Он слишком ценит свое одиночество.

Но потом Тьен вспоминал, как терпеливо колдун занимался с Изи, хотя его никто не заставлял. Он вспоминал тихий смех и улыбку Рена за праздничным столом. Вспоминал теплое и радостное эхо его эмоций каждый раз, когда они колдовали вместе, и пристальный взгляд светлых глаз этим вечером, там, под вихрем снежинок. И в сердце у него вопреки всему зрела надежда, что может быть… может быть, они для Рена немного важнее, чем его одиночество. И что может быть, Тьен сумеет остаться с колдуном надолго. Хотя бы как друг.

С этой надеждой, согревшей его лучше любой пуховой перины, Тьен и уснул.

Он ничуть не удивился, когда утром его разбудил восторженный крик Изи. Он даже порадовался тому, что сестра не проснулась совсем на рассвете, дав всему дому немного выспаться после долгого вечера. Но уж теперь сна у нее не было ни в одном глазу. Изи кружилась по комнате, прижимая к себе платье, которое Мара оставила ночью возле ее постели. Платье было темно-красным, его украшали белые ленты, кружева и крошечные белые бусинки, и Изи, разумеется, мгновенно влюбилась в него. Тьен еле уговорил сестру умыться прежде, чем примерять обновку, и по счастливому лицу девочки было ясно, что в ближайшие пару часов, а может даже и дней, снимать платье она не намерена.

Радость сестры разогнала легкую меланхолию, охватившую Тьена после вчерашних размышлений. А вид Рена, взлохмаченного спросонья, с босыми ногами и в мятой одежде, но улыбающегося при виде довольной Изи, окончательно прогнал все остатки сомнений. Его колдун усмехнулся и вкрадчиво поинтересовался у девочки, хочет ли она получить остальные подарки.

— Подарки? — глаза Изи распахнулись широко-широко. — У меня есть еще подарки?

— Конечно есть, — подтвердила присоединившаяся к ним Мара. — Всем хорошим девочками и мальчикам на Солнцеворот полагаются подарки. Ты же была хорошей девочкой, Изи?

Малышка радостно закивала, потом повернулась к брату, словно спрашивая подтверждения.

— Ты была самой лучшей, воробушек, — кивнул тот.

Они переместились на кухню, где выяснилось, что подарки ждали не только девочку.

— Значит ли это, что я тоже был хорошим мальчиком? — улыбнулся Рен, в четыре оборота наматывая на шею новый мягкий шарф. — Я хорошо вел себя в этом году, Мара?

— Лучше, чем в предыдущем, — без запинки ответила кухарка. — Но Тьен был еще лучше!

С этими словами она вручила фамилиару связанные из той же пушистой шерсти перчатки и шапку. Тут же ойкнула и принялась шутливо отбиваться, когда он обнял ее и закружил по комнате, одновременно показывая язык колдуну.

Зимний сад, сооруженный Тьеном и наполненный душистыми травами, луком, морковкой и даже парой крокусов (Рен слегка помог, ускорив магией их рост), вызвал у Изи такую неудержимую радость, что колдун встревожился, не расплачется ли она снова. Но теперь, после своего первого превращения, Изи снова стала самой собой, то есть на удивление уравновешенной девочкой.

К изумлению Мары, ей тоже достался подарок от фамилиара — набор деревянных ложек, украшенных простой, но аккуратной резьбой.

— Я и не знал, что ты умеешь так, — прокомментировал колдун.

Тьен лишь смущенно пожал плечами.

— Отец столяр. Хочешь-не хочешь, научишься немного.

— Это не немного, это просто замечательно, Тьен.

Фамилиар покачал головой. Потом вынул из кармана что-то маленькое и быстро сунул в руку Рену.

— Т-тебе, — пояснил он. — Так, пустяк. Не знаю, что дарить колдуну.

На ладони Рена оказалась маленькая деревянная фигурка собаки. Приглядевшись к тщательно вырезанным завиткам шерсти, он понял, что это не просто собака.

— Ты подарил мне себя. Изображение себя, — торопливо поправился он, чувствуя, как ползет по лицу румянец.

— Не мог придумать другого, — отмахнулся Тьен, но ни от кого не укрылась его довольная улыбка.

Теперь пришла очередь колдуна дарить подарки. Первым делом он накинул на плечи Маре кружевную теплую шаль, специально для нее заказанную в городе. Потом повесил на шею Изи цепочку с большой голубой бусиной, в которой словно бы сверкали звезды.

— Она принесет тебе удачу, укроет от дурных людей и, где бы ты ни оказалась, поможет всегда найти дорогу домой, — пояснил он. — А еще на ней маскирующие чары, никто из тех, кто не знает об этом амулете, не сможет ни увидеть, ни забрать его у тебя.

— Спасибо, Рен, — очень серьезно сказала девочка и крепко обняла колдуна.

Наконец он повернулся к Тьену. Придумать этот подарок было сложнее всего. В конце концов, он ведь не мог наколдовать что-то для фамилиара с помощью самого фамилиара. К тому же все возможные магические подарки казались Рену то предсказуемыми, то глупыми. Но вот теперь, когда настал момент вручения, он чувствовал, что на самом деле это его идея была глупой. Однако выбора у него не было, поэтому он протянул Тьену свою жалкую поделку и очень постарался не втягивать голову в плечи в ожидании насмешки.

— Когда-то считалось, что бирюза усиливает связь между колдуном и фамилиаром. Потому этот камень хранился в семье моей матери много поколений. Но затем было научно доказано, что это все суеверие, так что бабушка отдала его мне просто на память. А я хочу… В общем, это тебе.

Тьен осторожно взял браслет из трех кожаных ремешков, оплетающих плоский голубой камень. Медленно погладил пальцами поверхность бирюзы.

— Т-ты хочешь, чтобы я это взял?

— Тебе не обязательно его носить, если не хочешь, я просто…

Но Тьен уже надел браслет на руку. Недоверчиво посмотрел на колдуна, словно что-то прикидывая в уме. А потом порывисто обнял его. Рен на мгновение замер, но когда фамилиар тихо шепнул «Спасибо», все же позволил себе обнять его в ответ.

Они стояли так немного дольше, чем это было прилично. И, возможно, простояли бы еще дольше, но Изи решила присоединиться к объятиям, и это разрушило стену, на миг отделившую их от окружающего мира. Тьен засмеялся и подхватил сестру на руки. Рен повернулся к Маре, но она смотрела на него с таким пониманием, что он поспешил отвернуться к столу и поинтересоваться, осталось ли что-нибудь из вчерашнего угощения.

---

Фамилиар, глава 28

в которой нас ждет сплошной флафф.
Текст на Фикбуке

Глава 28

Рен иногда сочувствовал Изи. Точнее, резким переменам в ее жизни. Если до сих пор дни полностью принадлежали ей, и она занималась чем хотела, то теперь каждый день ее ждали занятия.

Брат и Мара настаивали на том, что она должна превращаться как можно чаще, чтобы это стало получаться у нее мгновенно и в любой момент, хоть на середине шага, хоть в прыжке. Хоть за обедом — оказалось, что не свалиться при этом со скамьи не так уж просто. Девочка почти никогда не уставала от этих занятий, она воспринимала их скорей как игру. Особенно когда оба ее учителя тоже превращались и устраивали игру в догонялки по всему дому с превращениями в каждой комнате.

Занятия с колдуном давались девочке гораздо сложнее. Может потому, что в них было меньше от игры, может потому, что она была еще мала, младше всех, кто когда-либо учился это делать, но Изи никак не удавалось научиться контролировать контакт. Стоило Рену совсем легко потянуться к силе, как на него обрушивался весь поток целиком, и Изи не могла ни помешать ему, ни хоть немного сузить поток — прикрыть дверь, как объясняли ей по очереди оба других фамилиара.

Больше всего эти неудачи расстраивали Тьена. Он не сердился на сестру, нет, но каждый безуспешный урок заново будил в нем чувство тревоги. Мара была терпеливее, но и она рано или поздно опускала руки и бормотала:

— Может быть, нужно просто подождать, пока малышка подрастет.

— И оставить в-вот так, открытой? — вскидывался Тьен.

— Она ведь в безопасности здесь, никто не воспользуется ее открытостью.

Пока они спорили, Рен поворачивался к девочке, виновато переводившей взгляд с одного взрослого на другого, и улыбался ей.

— Это ничего, Изи. Ты только учишься, это требует времени. Попробуем еще раз? Ты ведь чувствуешь, когда я тянусь сквозь тебя?

Девочка кивнула.

— На что это похоже для тебя?

— На ветер. Нет, на сквозняк! И еще на холодные пальцы.

— Молодец. Теперь попробуй… спрятаться от сквозняка. Например, представь, что хочешь завернуться в теплое одеяло, чтобы сквозняк тебя не достал. Или что ты хочешь увернуться от пальцев. Потому что если они тебя достанут... то будут щекотать!

Изи весело рассмеялась и закивала головой.

— Ну, превращайся.

Девочка смешно наморщила нос, сосредотачиваясь, но надо отдать ей должное — превратилась почти мгновенно. Колдун протянул к ней руку, погладил серого котенка по спине, которую тот послушно выгнул. Предупредил:

— Сейчас я попробую потянуться сквозь тебя. Запомни, тебе нужно увернуться, иначе будет щекотно.

С этими словами он постарался как можно медленней создать контакт. Как можно осторожней потянуться за магией, словно ему нужна была всего кроха магической силы. На мгновение почувствовал, как дрогнула, отстраняясь, ускользая от него, связь, а потом его снова накрыло потоком силы. Но все же оно было, это короткое мгновение, и Рен расплылся в довольной улыбке.

— Ты молодец, Изи, у тебя получилось.

— Получилось! — завопила девочка, снова превращаясь и широко распахивая руки.

— А все потому, что ты боишься щекотки!

Колдун протянул руки вперед, безжалостно щекоча бока и живот малышки. Она завизжала и немедленно спряталась за брата.

— Тьен, Тьен, спаси меня!

Тьен крепко обнял ее.

— Я спасу тебя от страшного колдуна!

Глаза его смотрели на этого самого колдуна, словно от никогда в жизни не видел ничего чудеснее.

Конечно, это было только самое начало. Уроки продолжались каждый день, и Изи было еще далеко до настоящего контроля. Но помимо уроков появились у них и другие заботы. Приближался Солнцеворот, самая длинная ночь в году, начало нового года, и это событие требовало серьезной подготовки.

В предыдущие годы Рен старался игнорировать все попытки Мары создать в доме праздничное настроение, хотя, надо признать, никогда не отказывался от ее праздничного угощения. В этом году, помимо угощения, он наконец-то был готов по-настоящему погрузиться в атмосферу праздника. Не столько потому, что ему это было нужно, сколько потому, что теперь в его доме жила маленькая девочка, которая заслуживала всего самого лучшего.

Коротко и сдержанно Тьен рассказал про прежние их Солнцевороты. Пока жива была мать, она всегда украшал дом вечнозелеными ветками и свечами. Позже, когда ее не стало, Тьен пытался делать это сам, но быстро понял, что это злит Люка. Все, что он мог сделать для сестры — взять ее с собой поглазеть на разукрашенные внутри и снаружи дома богачей, да с другими такими же детьми попеть под чужими окнами песенки с пожеланиями в обмен на мелкие монетки и сладкие пирожки. И каждый год он старался любыми способами скопить немного денег, чтобы наутро после праздничной ночи сестру обязательно ждал подарок. Даже если иногда это был просто подсохший пирог или деревянные башмачки. Немногочисленные друзья Тьена, такие же мальчишки из ремесленной части города, тоже старались помочь ему порадовать малышку. Ей доставались заштопанные платья, из которых выросли их сестры, и ей Жери дарил свои самые первые неуклюжие головоломки.

Изи всегда одинаково радовалась любому подарку, каким бы простым и дешевым он ни был. Но разумеется, все это время Тьен мечтал, что когда-нибудь устроит для сестры настоящий, большой и радостный праздник. И разумеется, Рен и Мара с энтузиазмом взялись ему в этом помогать.

Первым делом колдун написал Брикару и поручил купить книги, сладости и игрушки. Ответное послание хозяина магазина было полно плохо скрываемого изумления, но он обещал все выполнить. Оставалось надеяться, что посыльный привезет все вовремя. От идеи самим сходить в город пришлось отказаться. Не столько потому, что это испортило бы сюрприз, сколько потому, что зима решила начаться всерьез, и три дня непрерывного снегопада сделали дорогу непригодной для пеших путешествий.

Мара по вечерам, когда девочка спала, шила ей нарядное платье, пустив на это свою лучшую юбку и запасы лент, какие есть у каждой женщины. А еще пекла пироги и делала леденцы, которые аккуратно заворачивала в промасленную бумагу и прятала в зачарованный погреб.

Тьен, подумав и посовещавшись с Марой, решил подарить сестре маленький зимний сад, и теперь возился в амбаре с деревянными ящиками, горшками и семенами. Если припомнить, как девочке нравилось заниматься растениями в большом огороде, эта затея наверняка должна была ее обрадовать.

Рен же долго оставался в раздумьях. Что он мог сделать для девочки? Что он вообще умел делать своими руками? Разве что магию. Он мог, конечно, сделать для Изи обычный защитный амулет. Это был бы даже не простой, а очень хороший и качественный защитный амулет. Но ему хотелось добавить подарку индивидуальности. Поэтому, когда Тьен освобождался от своих садоводческим затей, колдун утаскивал его в свою комнату и там экспериментировал с известными чарами и заклинаниями, пытаясь скомпоновать их во что-то новое, до сих пор не виданное.

Дом они наряжали все вместе, к полному восторгу Изи, которая носилась из комнаты в комнату, иногда от избытка эмоций превращаясь на ходу. Еловые и можжевеловые ветки, скрепленные цветными лентами, украсили все окна и двери, толстые белые свечи стояли на всех окнах, а на кухонном подоконнике красовалась целая пряничная деревня, в окнах которой, когда стемнело, зажглись волшебные огоньки. Слушая переливчатый детский смех, Рен на минутку удивился тому, как так случилось, что жизнь в его тихом доме внезапно стала вращаться вокруг совершенно чужого ребенка. Потом он прогнал эту мысль прочь — в самом деле, он никак не мог считать Изи чужой. И тем более чужим ему не был Тьен. Тем сложнее, конечно, будет, когда… если они двинутся дальше. Но думать об этом в праздничный вечер Рен тоже не хотел. Он хотел смеяться и шутить, и это само по себе тоже было странным: никогда он не считал себя веселым, никогда не был шумным.

Праздничный обед превзошел все ожидания. Мара потрудилась на славу, и на этот раз ей помогали все. Три перемены блюд, как в старые времена доме родителей Рена. Под конец даже Тьен привалился к стене, у которой сидел, и заявил, что не сможет больше съесть ни кусочка.

— Даже мяса? — удивилась Изи.

— Даже мяса.

— И даже пряник не съешь?

— Нет, воробушек…

— И конфету?

— Нет…

Девочка широко распахнула глаза и громко заявила:

— Я никогда не видела тебя наевшимся!

— Изи! — Под всеобщий смех Тьен спрятал лицо в ладонях.

После обеда Изи уговорила всех выйти в сад. Они любовались звездным небом, к которому колдун добавил несколько магических фейерверков, потом теплым светом окон их домика. Потом, опять таки по настоянию Изи, они с братом припомнили пару поздравительных песенок. Мара с удовольствием присоединилась к ним. Рен, разумеется, петь отказался, несмотря на то, что Тьен поставил себе целью уговорить его.

— Понял, у тебя просто нет слуха! И голоса, — дразнил он, но колдун лишь отмахивался.

— Должен же кто-то вознаграждать ваши старания конфетами? Вот эту роль мне и оставьте.

— Конфеты! — завизжала Изи, чей аппетит оказалось не так просто удовлетворить, и на этом пение и закончилось.

Звезды тоже погасли одна за другой, их затянуло облаками, из которых тут же начал падать снег — крупные пушистые хлопья. Несколько снежинок сели на волосы Тьена да так и остались, не тая, словно подвески из серебряной филиграни, какими украшают себя городские дамы по случаю праздничных танцев. И это было прекрасней и волшебней любой магии, которую Рен мог бы сотворить сам. В этот момент больше всего на свете ему хотелось поцеловать фамилиара. Хотелось так, как никогда в жизни не хотелось. Хотелось почувствовать, теплые у него губы и холодные. Узнать, сохранилась ли на них сладость съеденных угощений или у них вкус снежинки, только что опустившейся на нижнюю губу. Снежинка медленно превратилась в каплю воды, Тьен не задумываясь слизнул ее, и колдун поспешил отвернуться. Это желание было не из тех, что загадывают в праздничную ночь, по крайней мере это он точно знал.

Изи потерла глаза и устало зевнула, Мара подхватила ее на руки и поспешила в дом. Тьен посмотрел на колдуна, рассмеялся, протянул руку и замер, так и не коснувшись его лица.

— У тебя снег на ресницах.

Пару ударов сердца они стояли, не отрывая взглядов друг от друга. Потом Тьен тряхнул головой, схватил Рена за руку и тоже потянул внутрь.

— Ты замерз! Идем домой.

И они пошли домой.

---

Я знаю, смотреть ТВ вредно. Но тема моей нынешней ворчалки встречается не только на ТВ, просто сегодня она попалась мне на глаза именно там.
А тема эта "В Советском Союзе ничего не было, поэтому приходилось прибегать ко всяким ухищрениям". Дальше обычно следуют перечисления популярных советов: хранение лука в старых колготках, сушка обуви старыми газетами, кашпо для цветов из старых грампластинок и прочие завсегдатаи рубрик "Хозяйке на заметку" и "Наши руки не для скуки".
И каждый раз мне хочется спросить - а с чего вы взяли, что это специфическая особенность советского человека? Такое ощущение, что весь остальной мир состоял из обеспеченных горожан, живущих по соседству с супермаркетом. Что лозунга "Reduse, reuse, recicle" не существовало никогда. Что все остальное человечество всегда жило в мире одноразовых вещей, к которому нас пытаются приучить сейчас.
Знаете, я не путешественник и не историк. Однако среди моих многочисленных увлечений есть слабость к старым и старинным женским журналам безотносительно страны их происхождения. Так вот я хочу сказать, что склонность найти сто способов использования старых чулок - она не имеет границ. Одежда для кукол (да и сами куклы) из старых носков, переделки старой мебели, поделки из картонных роликов от туалетной бумаги и три способа растянуть пять долларов на неделю - это все весьма распространенные темы. И даже пресловутые пластиковые пакеты, которые якобы только в Советском союзе мыли и хранили - откуда ж, интересно, взялось на Ravelry столько винтажных описаний вязаных кукол с емкостью для хранения старых пакетов?
Нет, ребятки. Люди, кроме тонюсенькой богатой прослойки, почти всегда и везде жили экономно, в стесненных условиях, и изобретали сотни способов как-то эту стесненную жизнь улучшить подручными средствами. И это подтверждается неубывающим количеством роликов в ТикТоке и пинов на Пинтересте с описанием все тех же вековечных "лайфхаков".

---

Фамилиар, глава 27

в которой много кошек.
Текст на Фикбуке

Глава 27

— Хм, кошка. Я этого не ожидала. — Первой голос подала Мара.

— Думаешь, ты почувствовала бы сходство ваших звериных форм? — Рен покачал головой. — Я не думаю, что это так работает.

— Нет. Я просто была уверена, что она будет кем-то большим. Ты говорил, что у девочки огромные способности.

— Исследования говорят, что размер звериной формы фамилиара далеко не всегда связан с его потенциалом. Но даже учитывая это… — протянул колдун. — Я далеко не специалист в зоологии, но мне кажется, что для обычного котенка она великовата.

И в самом деле, что-то в пропорциях зверя выдавало его отличие от обычного домашнего котенка. Неуверенная осанка, торчащий вверх хвост-морковка и мягкий пух говорили о том, что это еще очень юная кошечка. Однако она еле поместилась на двух ладонях Тьена, который как раз подхватил ее на руки и недовольно повернулся к колдуну с кухаркой.

— П-перестаньте обсуждать Изи, как б-будто ее т-тут нет, и п-помогите.

— Самое сложное уже позади, — успокоила его Мара. — Сейчас ей помощь уже не нужна.

— Но если ты хочешь, я могу проверить, что все в порядке? — покладисто предложил Рен.

Он подошел ближе и протянул руку. Котенок поначалу испуганно отшатнулся, прижавшись к груди Рена, но тут же любопытно вытянул шею и принялся принюхиваться.

— Она не з-застрянет в этом виде?

— Нет, не думаю. — Колдун подозвал Мару, она понятливо превратилась и позволила ему зачерпнуть магии для быстрого обследования Изи. — Все совершенно в порядке.

Котенок между тем оживился еще больше при виде другой кошки и принялся перебирать лапами в воздухе. Тьен осторожно опустил ее на пол, и Изи припустила к Маре, все еще иногда путаясь в лапах. Трехцветная кошка терпеливо дождалась, пока малышка до нее доберется, обнюхала ее мордочку и даже лизнула в ухо — почти так же, как Мара обычно целовала девочку в кудрявую макушку.

— А ты помнишь свое первое превращение? — поинтересовался тем временем колдун.

Тьен фыркнул, но было видно, что он заметно успокоился.

— Кто же забудет? Сначала т-тебя выкручивает, как прачка белье, потом вдруг вдвое больше ног и больше запахов, и слышишь иначе, и все такое огромное.

— Но ты ведь оставался собой? Осознавал все происходящее?

— Конечно.

— И превратился обратно по собственному желанию?

— Да. К-когда мама позвала.

— Значит и с Изи все будет хорошо. — Рен улыбнулся, разглядывая двух фамилиаров — младшая неумело подпрыгивала всеми четырьмя лапами, пытаясь поймать хвост старшей. — Кажется, ей нравится быть кошкой.

Тьен кивнул, но продолжал внимательно следить за сестрой. Чуть помолчав, он добавил.

— Не домашняя кошка. Голова другая.

Колдун задумчиво прищурился. Голова у котенка и впрямь была относительно маленькой, круглой, с чуть заметными в сером мехе черными полосками и растопыренными ушами. А вот лапы наоборот были широкими, большими. И к тому же рядом с Марой была заметно, что Изи и впрямь великовата для обычного котенка, она уже была размером в половину трехцветной кошки.

— Мне кажется, ты прав. Я бы сказал, что она напоминает лесную кошку. Из тех, что живут вдоль лесных рек и вырастают человеку по колено и выше.

— Хорошо!

— Ты, похоже, доволен этим? — удивился колдун.

Тьен снова кивнул. Потом пояснил:

— Безопасней. Сможет постоять за себя.

Со стороны послышалось недовольное фырканье, а потом и шипение — это Мара давала понять, что ожидает каждого, кто сочтет обычную домашнюю кошку неспособной за себя постоять. Но Тьен лишь отмахнулся и перевел наконец взгляд на колдуна.

— Можешь проверить способности Изи? Говорили, раннее превращение знак больших способностей. Могла быть случайность.

Вместо ответа колдун опустился на колени — сегодня они неплохо его слушались — и протянул руку к котенку.

— Изи, иди ко мне, пожалуйста. Давай попробуем наладить контакт. Ты ведь знаешь, как?

— Я рассказывал, — напомнил Тьен за его плечом.

Котенок посмотрел на них, склонив голову, потом подбежал на почти не разъезжающихся лапах и уселся на хвост.

— Можно? — уточнил Рен еще раз, задержав ладонь над головой котенка.

Изи кивнула, и колдун осторожно погладил мягкий мех. Потом так же осторожно потянулся внутрь, на этот раз не обследуя, а намеренно ища ту самую дверцу, что открывает контакт с магией. Искать долго не пришлось — Изи еще совершенно не умела контролировать только что открывшуюся в ней дверь, та была распахнута настежь и манила мага как яркий маяк. Он всего лишь потянулся к ней и в тот же момент ощутил, как в него врывается… нет, не волна, а настоящее цунами силы. Поток был такой мощности, что на миг Рен испугался, что сам не сможет с ним справиться. Энергия наполняла его, заставляла покалывать кончики пальцев. Поднеся свободную руку к голове, Рен понял, что волосы его стали дыбом и хорошо, если не заискрились. И Тьен, и Мара, успевшая превратиться обратно, смотрели на него ошарашенно и испуганно. Закрыв глаза, Рен сосредоточился на том, чтобы усмирить этот ревущий поток и направить в простейшее заклинание, потом открыл глаза и полюбовался на десяток не огоньков даже — светящихся шаров, зависших над их головами. Довольный результатом, он постарался максимально осторожно отпустить силу, чтобы освободившийся поток вернулся на место, не навредив девочке. И вытер взмокший лоб дрожащей рукой.

— Что это? — поинтересовалась Мара, разглядывая шары. Почти одновременно с ней Тьен выдохнул:

— Как она?

— Ну что вам сказать? — Колдун усмехнулся и легким жестом развеял все шары кроме одного — в комнате начинало темнеть, и чем заклинание хуже свечи? — Теория о том, что возраст первого превращения напрямую связан с потенциалом фамилиара пока подтверждается.

— То есть?

— То есть, Изи на порядок сильней всех, кого я знал и о ком слышал. И это при том, что мы даже не совместимы.

— Не совместимы? — на лице Тьена проскользнул целый ряд эмоций, которые колдун не сумел распознать. — Думал, раз м-мы родственники…

— Нет, это так не работает, — покачал головой Рен. — Конечно, сейчас Изи еще почти не контролирует контакт, поэтому мне досталась такая большая порция. Когда она обучится, несовместимый маг может почти не заметить, насколько она необычна. Но вот совместимый… Ей придется очень тщательно выбирать, с кем работать. Кому разрешать доступ к такой мощи, и кто способен будет с ней справиться.

— Хм, — Тьен опустился на пол рядом с остальными. — Значит, это не так хорошо?

Изи, словно почуяв тревогу брата, подбежала к нему, чуть потопталась и превратилась обратно. Тьен крепко обнял ее, гладя спутавшиеся волосы. Поверх ее плеча он посмотрел на колдуна, и тот был вынужден ответить честно.

— Нет, это не так хорошо. И может быть опасно. — Заметив выражение лица Тьена, он поспешил добавить. — Но если мы все будем осторожны, и если Изи найдет правильного колдуна, это наоборот сможет стать самой большой ее удачей. Понимаешь?

— Удачей…

По лицу Тьена было ясно, что он не очень-то верит в их удачу.

Беспокойная энергия, не дававшая Изи отдохнуть последние дни, словно выплеснулась вся с превращением, оставив девочку измученной и обессиленной — малышка уснула на руках у Тьена, пока взрослые обсуждали ее будущее. Уложив ее в постель, они перебрались на кухню, оставив возле девочки магический маячок, который дал бы им знать, если бы что-то изменилось. Хотя Рен подозревал, что теперь Изи будет спать крепко и долго.

Все остальные, честно говоря, тоже были вымотаны предыдущими днями. Но вечер еще только начался, поэтому они долго сидели на кухне, пили чай и обсуждали план обучения Изи. Мара с Тьеном ссылались на собственный опыт, Рен — на прочитанное в книгах.

— Тут есть книги про обучение фамилиаров? — удивился Тьен.

— У меня есть книги на самые разные темы, — поджал губя колдун. — Не понимаю, почему тебя это удивляет.

Он умолчал о том, что одну такую книгу он нарочно заказал у Брикара.

— И ты помнишь все, что читаешь?

— Не волнуйся, эту книгу я перечитывал совсем недавно, когда мы поняли, что происходит с Изи.

Взгляд, которым на него посмотрел Тьен, почему-то заставил щеки колдуна порозоветь. Фамилиар же лишь усмехнулся и почти ласково пробормотал:

— Конечно ты перечитывал.

— Рен очень серьезно относится к безопасности твоей сестры, Тьен. Он тоже заботится о ней, ты можешь ему доверять. Во всем, — добавила Мара.

Это замечание заставило и колдуна, и фамилиара смутиться. Тьен завозился с чайником, подливая всем чай, Рен принялся передвигать забытые им на столе книги. Когда он решился взглянуть на Мару, ее улыбка была снисходительно-любящей, как у матери, наблюдающей за младенцами, которые учатся ходить.

Когда они все-таки разбрелись по своим комнатам, все трое уснули с удивительно одинаковым чувством того, что сегодня случилось что-то важное, и что все теперь будет хорошо.

---

Старенький фен наконец, после многочисленных реанимаций, приказал долго жить. Купила новый. Он практически такой же, только одно отличается: кнопка включения. Она такая длинненькая, как выключатель на стене, с тремя положениями. Так вот, на старом была такая же, но включалась она нажатием на верхнюю часть. А эта - на нижнюю.

И вроде такая мелочь. И палец прекрасно чувствует, в какую сторону нужно жать. Но сила привычки сильнее, и я автоматически жму в другую сторону, и фен не включается, и я ругаюсь и соображаю, что куда. Но это, сами понимаете, не так уж страшно, со временем пройдет, и ничем не помешает мне радоваться новому фену.

Дальше тут могло бы быть сравнение с психологическими привычками. С тем, что если ты привык, скажем, в любой мелочи автоматически винить себя, но даже если ты знаешь и даже чувствуешь, что это неверно и не работает - сила привычки еще долго будет заставлять тебя наступать на те же грабли.

Все это тут могло бы быть... но уж больно претенциозно это звучит, и я ни каким боком не психолог, так что я, пожалуй, просто тихо порадуюсь новому фену. И все

---

С Днем Победы!

Вечная память погибшим. И мирного неба нам всем.

---

Фамилиар, глава 26

в которой происходит пара важных событий
Текст на Фикбуке

Глава 26

Изи послушно выпила кружку успокаивающего отвара, позволила Рену магически покопаться в ее психике (под тесным присмотром Тьена, которому превращение в собаку для работы не помешало пристально следить за каждым движение колдуна), долго висела на шее у брата, крепко обнимая его, вновь и вновь прося прощения. А потом в одно мгновение словно кто-то обрезал ниточки, и девочка уснула на руках у Тьена, измотанная эмоциональными потрясениями дня.

Тем временем внук деревенского старосты под руководством Мары разгрузил телегу, сложил все привезенные продукты в погреб и торопливо направился назад, к отчему дому, нервно оглядываясь и часто подстегивая коня. Оставалось только гадать, что он расскажет односельчанам о странных порядках и происшествиях в доме колдуна.

Поздно вечером взрослые обитатели домика собрались на кухне за чаем, и Рен поведал своим внимательным слушателям результаты обследования Изи.

— Физически с ней все в порядке. Да и в остальном ничего необычного. Но магия уже вовсю рвется внутрь, в нее и сквозь нее, я смог почувствовать это необыкновенно ярко, почти сумел ухватить ее, хотя по идее не должен был чувствовать почти ничего.

— Это значит?

— Это значит,что первое превращение уже близко. Его можно ждать со дня на день. И она сразу будет очень и очень сильной. Вам обоим придется заниматься с нею, учить контролировать контакт с магией. Я могу помочь, предоставить себя для тренировки, так сказать, но объяснить, как это делается, может только другой фамилиар.

— Разумеется, мы поможем, — кивнула Мара. — Фамилиары всегда помогают друг другу.

Тьен недоверчиво фыркнул.

— Ладно, это я погорячилась, — согласилась Мара. — Конкуренция существует, с этим нее поспоришь. Но ты видел хоть одного их нас, кто отказался бы помочь ребенку освоить контакт с магией?

Тьен задумался. Ему довелось сталкиваться с разными коллегами, случалось даже драться за колдуна, совместимого сразу с несколькими фамилиарами, И все же… когда он был мальчишкой, только что потерявшим мать и не до конца контролирующим свои способности, многие помогали ему.

— Вот и отлично, — кивнула Мара. — А теперь спать, дети. Завтра может быть сложный день.

Но следующий день оказался на удивление спокойным. Как и тот, что следовал за ним. Изи по прежнему страдала от перемен настроения, но Рен заметил, что она очень старалась это скрывать, особенно от брата. Девочка совершенно точно боялась снова навредить ему и до последнего пыталась сдерживать слезы, гнев или обиду. А когда справиться не могла — убегала и пряталась где-нибудь.

Разумеется Тьена это расстраивало. Он пытался удержать сестру, искал ее, когда она пряталась, и ломился в двери, когда она запиралась. Пока Рен не объяснил ему, что так он делает сестре только хуже. Если ей спокойней прятаться от него — пусть прячется, это избавит ее от болезненных переживаний. А когда эти скачки закончатся, и Изи снова станет уравновешенной девочкой, они позаботятся о том, чтобы она снова научилась доверять самой себе.

Еще пара дней прошла без происшествий, а потом прорыв все же случился, но вовсе не в той области, в которой все этого ожидали. Изи все еще не превращалась ни разу. В тот самый момент она пряталась ото всех на улице, пользуясь тем, что погода была хоть и холодной, но солнечной. Тьен дремал на коврике возле очага в комнате мага, позволяя тому пользоваться магией. Рен как раз провел очередную группу тестов и собирался попробовать составленное по результатам заклинание на амулете. Он начертил пальцем фигуру вокруг лежащего на столе украшения, пробормотал тщательно подобранную формулу, коснулся камня и вдруг почувствовал пробежавшую сквозь него волну знакомой свежести.

Осторожно переведя дыхание, Рен покосился на пса. Тьен, похоже, был на грани засыпания и ничего не заметил. Очень осторожно, чтобы не потревожить, колдун разорвал магическую связь с ним. Повторил жест и формулу, сжал в руках амулет... И чуть не рассмеялся от радости, когда ощутил идущий сквозь него поток. Получилось! Поток был чистым, свежим и довольно мощным. Практически таким же мощным, каким позволял ему пользоваться Тьен.

Колдун задумался, как сумела деревенская ведьма обращаться со столь мощным амулетом. Как она справлялась с таким потоком? Или дело вовсе не в амулете, он лишь открывает дверь, а дальше все зависит от мощи колдуна? Чтобы узнать это, пришлось бы исследовать амулет с различными пользователями. Но это означало бы контакт с другими колдунами, контакт совершенно нежеланный. Придется ему смириться с тем, что его любопытство останется неудовлетворенным.

Хмыкнув, Рен чуть не ударил себя ладонью по лбу. О чем он думает? Любопытство это, конечно, отлично, но ведь главное заключается в том, что он раскусил амулет! Он теперь может свободно пользоваться им для доступа к силе. И ему не нужен для этого никакой фамилиар. Ему не нужен для этого Тьен.

Ему не нужен Тьен.

От этой мысли по спине пробежал холодок, и внутри все неуютно сжалось. От того, насколько лживой она была. Пусть теоретически он может теперь пользоваться магией сам, без помощи фамилиара, но Тьен все равно нужен ему. Представить, что он соберется и уйдет, что их с Изи не будет в этом доме было совершенно невозможно.

Сжав губы, Рен осторожно подошел к шкафу, открыл зачарованную шкатулку и положил амулет внутрь. А потом старательно спрятал шкатулку подальше и поглубже. Нет, это не было обманом. Ведь если Тьен узнает, он не обязательно сразу засобирается прочь. У них ведь контракт до весны, Тьен очень ответственный, он не станет нарушать контракт. А значит, нет никакой разницы, узнает он про открытие Рена или нет. А это, в свою очередь, значит, что Рен можно просто промолчать.

В глубине души колдун понимал, насколько по-детски наивно и бессмысленно звучат его оправдания. Но он старался об этом не думать. Тем более что Тьен заворочался и открыл глаза. Сонно изучил колдуна, потом оживился, перекатился на ноги и мгновенно превратился обратно.

— Что, на сегодня все?

— Да. Я сделал все, что мог, дальше нужно думать.

— Значит, завтра?

— Нет. Мне нужно будет покопаться в книгах, поискать… Я скажу тебе, когда снова буду готов к опытам, хорошо?

Тьен пожал плечами и побрел к выходу.

— Тогда посплю до обеда?

— Конечно, Тьен.

Фамилиар вышел, закрыв за собой дверь, и колдун беспомощно спрятал лицо в ладонях.

По пути в их с Изи комнату фамилиар сонно размышлял о том, что происходит с Реном. В последнее время Тьен несколько раз ловил колдуна на том, что тот задумчиво глазел на него, словно пытаясь решить какую-то жизненно важную задачу. И каждый раз Рен спохватывался, торопливо прятал глаза и спешил заняться чем-то другим. Даже когда они работали вместе, Тьену случалось поймать ощущение, будто колдун что-то пытается скрыть. Словно под его чувствами и эмоциями, доносящимися по их магической связи, есть второй слой. Будь это кто другой, Тьен давно уже заподозрил бы, что колдун замышляет что-то нехорошее, и скорей всего неприятное для фамилиара. Но поверить в то, что Рен злоумышляет и готовит обман было просто невозможно.

Все дело в том, что в какой-то момент — он сам не мог бы сказать, в какой именно — Тьен начал безоговорочно доверять своему колдуну. Он прекрасно понимал, насколько это опасно и тем более глупо. Но сколько бы он не напоминал себе о прежних ошибках и предательствах, вера в Рена горела у него в душе светло и ровно. Рен был хорошим человеком. Он был добрым, умным, заботливым и честным человеком. Немного надломленным, но уж кто-кто, а Тьен совершенно точно не мог его за это осуждать.

И вот то, что этот честный и добрый человек что-то скрывает от него, заставляло Тьена волноваться. Потому что если он не знал, в чем дело, он не мог помочь. И какой же он после этого фамилиар, если не может помочь своем у колдуну? И какой он после этого друг? Тьен очень не любил чувствовать себя беспомощным.

Он неохотно решил, что придется посоветоваться с Марой. С кухаркой у них были сложные отношения, его раздражало постоянное отношение к себе, как к ребенку. Тьен давно не был маленьким и давно не нуждался ни в чьей опеке и заботе. Он мог сам прекрасно позаботиться и о себе, и о сестре. Но для Рена Мара была самым близким к семье, что у него оставалось, она искренне о нем заботилась и наверняка лучше понимала, что происходит с колдуном.

Решив, что обязательно поговорит с Марой позже, Тьен выбросил из головы все мысли. Свернулся на своем сундуке и почти мгновенно уснул, потому что предыдущей ночью Изи была настолько взбудоражена, что не дала ему сомкнуть глаз ни на минуту. Все что он смог — уговорить ее вести себя тихо, чтобы не будить остальных обитателей дома. Что-то ему подсказывало, что следующая ночь будет не лучше, а потому следовало ловить возможность поспать, пока она у него была.

Тяжелой выдалась не только следующая ночь, но и еще четыре, последовавших за ней. Поначалу Тьену еще удавалось не давать Изи беспокоить других, но на третий день Мара оценила черные круги под его глазами, бледный вид и замедленные движения. Она буквально прижала его к стенке и заставила признаться в том, что Изи не спит по ночам, после чего настояла на том, чтобы разделить ночные бдения. А Рен, разумеется, настоял на том, чтобы тоже в этом участвовать.

Что самое интересное, на самой Изи бессонные ночи никак не сказывались. Беспокойная нервная энергия переполняла ее в любое время дня и ночи. Рен даже высказал опасение, что организм девочки может не выдержать такой нагрузки, и предложил усыпить ее магией, но Мара уверила его, что для фамилиара перед первым превращением такое состояние нормально и может продолжаться довольно долго.

Тьен искренне надеялся, что надолго это не затянется. Пусть сил Изи хватало, он не раз ловил на лице сестры испуганное выражение. Не раз она плакала, уткнувшись ему в живот, потому что не могла справиться с собой и не хотела, чтобы это продолжалось.

Именно поэтому на шестой день, глядя как тело сестры выгибается судорогой, как она беспомощно тянет к нему руки, как беззвучно открывается и закрывается ее рот, Тьен испытывал странную смесь ужаса и облегчения. Ужаса, потому что первое превращение никогда не бывает приятным. Облегчения, потому что дальше будет легче. Обязательно легче.

— Рен! — позвал он, опускаясь на колени рядом с сестрой и осторожно протягивая к ней руку. Хорошо, что превращение застигло ее в комнате, здесь она будет чувствовать себя в большей безопасности. — Рен, сюда!

Первой на зов явилась Мара, но колдун почти сразу возник у нее за плечом. И замер, уставившись на пушистого дымчатого котенка, который неуверенно покачивался на лапах, пытаясь сообразить, как ими пользоваться.

---

Реклама вдохновляющая

Очередной рекламный ролик очередного кофе предлагает смотреть на жизнь как на чашку кофе... мол, и то, и се, "а если закончится - можно просто налить новую".

Это, конечно, любопытный взгляд на теорию реинкарнации, но я зацепилась не столько за это, сколько за идею такой кофейни. В которую приходят люди за новыми жизнями. Кто-то просит добавить побольше сахара, кто-то молока без лактозы, кто-то каждый раз, заходя, коротко бросает: "Мне как обычно", а кто-то решил принципиально перепробовать все сочетания вкусов и добавок.
Разговоры между бариста: "Что-то Ник давно не заходил?" - "Так он в прошлый раз взял Венти"
Жалобы покупателей: "Я же просила без кофеина! Позовите немедленно менеджера!"

Остается последний вопрос - как бы называлась эта кофейня?

---

Фамилиар, глава 25

в которой все крутится вокруг маленькой девочки.
Текст на Фикбуке

Глава 25

Обратная дорога была гораздо быстрее — в телеге-то — и гораздо тише. Может быть потому, что с ними теперь был старший внук старосты, которому полагалось потом вернуть телегу, а может потому, что колдун устал, он не промолвил ни слова за все время пути. Откормленный конь старосты упрямо переставлял ноги, телега подпрыгивала на редких камнях, солнце уже клонилось к горизонту несмотря на то, что до обеда было еще далеко. И Тьену не оставалось ничего, кроме как прислониться к борту телеги и рассматривать то окружающие их поля и группы деревьев, то содержимое телеги и ее пассажиров.

Вполне объяснимо его взгляд чаще всего останавливался на фигуре Рена. Сейчас колдун сгорбился, закутавшись в свой плащ, и выглядел почти настоящим стариком. Но Тьен с удивлением поймал себя на мысли, что внешний облик больше не обманывает его. Теперь ему было очевидно, что перед ним совсем молодой человек, его ровесник. Его манера говорить, хоть и излишне заумная, была манерой юноши, особенно когда он спорил с Марой. И взгляд Рена, особенно когда он увлеченно говорил о магии, тоже был юным и полным огня.

Тьен прищурился и попытался представить, как Рен выглядел до всего, что с ним случилось. Когда его плечи не пригибала к земле усталость, он, пожалуй, был даже чуть повыше фамилиара. Руки у колдуна и сейчас были большими, с длинными пальцами, ловкими и при том сильными. Раньше их кожа была, наверное, мягче, а суставы еще гибче. Темные волосы он, наверное, стриг как это было модно у богачей, это сейчас они превратились в настоящую гриву и отросли до плеч — Тьен сам слышал, как Мара грозилась однажды состричь их, когда Рен будет спать. Глаза… сейчас они почти прятались среди морщин и устало опущенных век. А раньше наверняка сводили девушек с ума — такой необычно-светлый серый цвет, словно туманная дымка.

Да, наверняка раньше Рен был симпатичным парнем. Только что до этого Тьену, и почему он сейчас об этом думает?

Это все скука и молчание, решил он через секунду и приподнялся, вглядываясь в дорогу — далеко ли до дома. По счастью труба их жилища уже замаячила на горизонте, и можно было сосредоточиться на том, чтобы скорее туда попасть. Тьен принялся уговаривать парнишку подстегнуть коня и ускорить его неторопливый шаг. Парень упирался и ворчал, что, мол, чужих лошадей никто не жалеет, и за этой перепалкой Тьен сам не заметил, как они оказались возле самого забора.

Он приготовил уже саркастическое замечание по поводу скорости путешествия, но слова вылетели из его головы, когда сквозь закрытое окно до них донесся детский крик. Обо всем забыв, Тьен птицей слетел с телеги и бросился в дом. И даже не удивился, почувствовав, что колдун наступает ему на пятки.

Внутри дома крик разносился еще громче. Впрочем, это был не столько крик, сколько отчаянные рыдания, перебиваемые иногда неразборчивыми словами. На кухне никого не оказалось, и Тьен бросился в их с Изи комнату. Там сестра и нашлась. Она лежала, сжавшись в комочек, на сундуке, с которого была сброшена вся постель, и громко рыдала охрипшим уже голосом. Мара стояла рядом с выражением лица, в котором гнев мешался с растерянностью и даже испугом. Тьен удивился было, почему она не пытается успокоить его сестру, но Мара как раз сделала очередную попытку — наверняка не первую — и в ответ плач только усилился, Изи подняла с пола подушку и швырнула ее в кухарку.

— Уходи! Ты злая! — разобрал он.

— Изи! Что говоришь?

Мара обернулась, при виде вернувшихся на ее лице мелькнула усталая улыбка, которая тут же исчезла.

— Наконец-то! Может быть ты сумеешь ее утихомирить. У меня ничего не выходит.

— Что случилось? — спросил Тьен, одновременно шагая к сестре — и замирая, когда она отшатнулась, прижалась к стене. — Воробушек, ты чего?

— Вы… вы все злые! — всхлипнула Изи. А Мара пояснила.

— Как вы уехали, она поначалу просто дулась, потом отказалась мне помогать. Когда я стала уговаривать, что вы скоро вернетесь — разозлилась, сказала, что все ее бросили. И чем больше я пыталась успокоить, тем она сильнее злилась. Пока не дошло до слез, швыряния вещами и… вот. Я пыталась напоить ее успокаивающим отваром, но она отказывается.

Тьен снова попытался взять сестру на руки, но она увернулась. Он беспомощно оглянулся. Колдун стоял в дверях и внимательно наблюдал за происходящим. Заметив взгляд фамилиара, он прищурился.

— Мне кажется, она не просто не хочет успокаиваться, а не может. Неконтролируемый всплеск эмоций.

Тьен поморщился. Он помнил себя перед самым первым превращением. Это ужасное чувство, словно тебя раздирают на части эмоции. Словно они захватили власть над твоим телом, оставив тебе странную смесь ужаса и восторга от того, что ты творишь. Он был почти на три года старше. Наверняка для Изи это еще страшнее и непонятней. Охваченный острым сочувствием, Тьен снова попытался помочь сестре.

— Маленькая... — начал он, протягивая руки.

— Й-я не маленькая! — всхлипнула Изи. — Ты думаешь, я маленькая и ничего не понимаю, а я понимаю.

— Что понимаешь, воробушек?

— Что я тебе не нужна! Ты всегда уезжаешь и никогда не берешь меня с собой. Потому что тебе со мной плохо.

— Что ты, воробушек. Я люблю тебя…

— Ты уехал без меня!

— Но это была очень скучная поездка. И я вернулся, видишь? И весь вечер буду только с тобой, обещаю.

— Неправда! Ты опять будешь Маре помогать. И Рену. И колдовать с ним. И разговаривать. Я тебе не нужна. Я никому не нужна.

— Воробушек, к-конечно же ты нужна мне. Ты самый главный человек, помнишь? У меня есть т-только ты, а у т-тебя есть я?

Девчушка упрямо мотала головой.

— Тогда почему ты всегда уходишь?

— Н-но… но я ведь вернулся. — Тьен почувствовал, что слова начинают подводить, как все еще случалось порой, когда он волновался. А сейчас он очень волновался за сестру. Он снова попытался ее обнять. Ему удалось подхватить Изи на руки, несмотря на то, что она упиралась и вырывалась, и он крепко прижал ее к себе. — Я зд-десь.

— Ты все равно уйдешь! Ты всегда уходишь, а я жду, и жду, и жду… — Изи разрыдалась еще сильнее, зато почти перестала вырываться. И хорошо, потому что каждое ее слово вонзалось в сердце Тьена, словно нож, не давая ему вздохнуть.

— И все всегда уходят. И ты ушел, а Люка сказал, это потому, что я никому не нужна. Ни тебе, ни ему, ни ма… ма… ма-а-аме...

Тьен крепко стиснул зубы и на мгновение пожалел, что Рен не позволил ему довести дело до конца и убить Люка. Судя по выражению лица Мары, рядом с ней их отцу тоже не стоило появляться.

Изи между тем снова принялась извиваться у него в руках, пытаясь вырваться.

— Пусти! Ну пусти же! Не хочу! — Она уперлась руками ему в грудь, Тьен попытался прижать ее к себе, не давая откинуться назад, рука девочки соскользнула и по инерции Изи с размаху ударила лбом ему в лицо.

Удар пришелся по губам. Тьен почувствовал острую боль, потом солоноватый привкус. Поднес руку ко рту, пытаясь оценить ущерб — и пальцы окрасились кровью.

Только сейчас Тьен заметил, что Изи перестала брыкаться. Подняв на нее взгляд, он увидел широко распахнутые глаза, в которых застыл натуральный ужас. В следующий момент ловким движением Изи выскользнула из его рук и бросилась вон из комнаты.

Первым порывом Тьена было побежать за сестрой, но Мара остановила его.

— Оставь это мне. Тебе лучше привести себя в порядок, а то она еще больше испугается. У тебя пол-лица в крови.

Мара отправилась искать, куда убежала Изи, а Тьен послушно побрел к стоявшему на подоконнике кувшину с водой. Смочив лежавшее рядом полотенце, он принялся оттирать лицо, одновременно пытаясь остановить кровь. Рен молча наблюдал за ним примерно минуту, потом так же молча подошел, оттолкнул его руки и обхватил ладонью лицо Тьена. Фамилиар ощутил прохладный поток магии, губе на миг стало щекотно, а потом все прошло вместе с болью. Спохватившись, он оттолкнул колдуна.

— Сдурел? К-колдовать в одиночку!

— Это мелочь, — пожал плечами тот. — Она мне почти ничего не стоила.

Почти! Как будто дурацкая разбитая губа стоила пусть даже всего одного дня его жизни. Как будто Тьен не переживал спокойно куда худшие раны.

Рен между тем продолжал разглядывать его. Потом снова протянул руку и провел пальцами по подбородку. От слишком легкого прикосновения по коже пробежали мурашки.

— У тебя кровь осталась. — пробормотал он. — Вот тут.

Тьен глубоко вздохнул, отвернулся и снова взялся за полотенце, выбросив из головы странное поведение колдуна.

Мару они нашли у подножия лестницы, ведущей на чердак. Она объяснила, что Изи забралась наверх, забилась в самый дальний угол и отказывается оттуда выходить.

— Попробую ее достать, — вздохнул Тьен, берясь за перекладины лестницы, Но колдун положил руку ему на плечо, останавливая.

— Мне кажется, лучше если с ней сейчас поговорит кто-то более отстраненный. Никак не связанный со всеми навалившимися на нее эмоциями.

— То есть, ты? — уточнил Тьен.

— То есть, я.

Было очевидно, что Тьену очень не хочется уступать, что он хочет быть рядом с сестрой, хочет помочь ей. Но здравый смысл победил, и Тьен неохотно шагнул в сторону.

— Спасибо, — чуть заметно улыбнулся Рен. — Я постараюсь уговорить ее спуститься. Мара, у тебя готов отвар?

— Разумеется. Просто приведи ее на кухню, я позабочусь об остальном.

— Может быть, мне придется прибегнуть к успокоительным чарам.

— В таком случае с этим ты тоже подождешь до тех пор, пока вы не окажетесь на кухне. Не вздумай колдовать сам. Это понятно? — для убедительности Мара ткнула пальцем колдуну в грудь. Мрачный взгляд Тьена говорил о том, что он в кои-то веки совершенно согласен с кухаркой.

— Понятно, понятно, — вздохнул Рен и полез на чердак.

Изи он увидел не сразу. Она забилась в самый дальний и, соответственно, самый темный угол чердака. Прижалась спиной к стене, подтянула ноги к груди, обхватив колени руками и спрятав в них лицо. Рен не стал пытаться позвать ее. Пригибаясь, чтобы не задеть толстые балки, поддерживавшие крышу, он подошел поближе и уселся на пыльный пол чердака напротив девочки.

Какое-то время они оба молчали. Потом колдун тихо заговорил.

— Я знаю, что ты испугалась того, что произошло, Изи. Все, что с тобой сейчас творится, очень неприятно, тяжело и страшно. Но мы все хотим тебе помочь и очень волнуемся за тебя. Особенно твой брат. Он сейчас стоит там, внизу, и винит себя за то, что плохо о тебе заботился. Ты же знаешь, что винит, да?

Он не был уверен, насколько девочка осознает одержимость Тьена ответственностью за сестру — она все же была очень мала — но при этом они с братом очень ярко чувствовали друг друга, она не могла не заметить его эмоций.

В ответ на слова колдуна Изи прижалась к стене еще сильнее, но все же едва заметно кивнула.

— Хорошо, — выдохнул Рен. — Тогда, может быть, ты спустишься вниз и скажешь ему, что он не виноват?

Девочка отчаянно затрясла головой.

— Ты не хочешь спускаться?

Она наконец оторвала лицо от коленок и бросила на колдуна быстрый взгляд.

— Мне нельзя.

— Что нельзя? — не понял Рен. — Спускаться? Почему?!

— Потому что я плохая, — еле слышно шепнула Изи.

Рен почувствовал, как у него сжалось горло.

— Потому что ты сделала больно Тьену?

— Да. Я плохая. Как Люка.

Последние слова были почти неслышными, голос Изи прервался всхлипом.

— Нет, Изи! Это неправда. Ты совсем не похожа на вашего отца. Ты ведь не хотела ударить Тьена, верно? Ты сделала это нечаянно, правда?

Девочка обхватила колени крепче, сжавшись в комок.

— Я… я не знаю. Я так рассердилась. Очень рассердилась. Люка тоже всегда сердился. Я как он, да?

По ее щекам катились тихие слезы.

— Изи, скажи мне, ты ведь жалеешь, что нечаянно сделала Тьену больно?

— Д-д-да…

— А разве Люка жалел о том, что делал?

Она снова потрясла головой.

— Вот видишь. Ты совсем не похожа на него. Твоя злость — она не настоящая. Это магия стучится в твои двери, она хочет, чтобы ты поскорее научилась превращаться. А твое тело пока еще не знает, что с этим делать, и поэтому ты так странно себя чувствуешь. А когда мы чего-то не понимаем и не можем справиться, мы часто злимся, верно?

— Да.

— Но я колдун, и я умею разговаривать с магией. Если ты мне позволишь, я помогу тебе справиться с нею, и тогда твое тело перестанет бояться и сердиться. Понимаешь?

Девочка смотрела на него широко распахнутыми глазами. Надеясь, что ему удалось до нее достучаться, Рен медленно протянул руку. Он помнил, что обещал Маре, но если он воспользуется магией совсем немного…

В последний момент, когда его пальцы почти коснулись спутанных волос девочки, она отшатнулась.

— Нельзя!

— Изи… — начал колдун, подбирая новые аргументы, но девочка перебила его.

— Тебе нельзя колдовать без фамилиара. Маре это не понравится. И Тьену тоже.

— Тогда давай спустимся вниз и попросим их помочь нам. Хорошо?

Немного помедлив, девочка перекатилась на колени и обхватила руками шею колдуна. Он подхватил ее на руки и двинулся к лестнице, стараясь дышать ровно и спокойно, лелея поселившуюся в груди и не совсем понятную ему теплую радость.

---

Фамилиар, глава 24

в которой герой наконец что-то понимает.
Текст на Фикбуке

Глава 24

Рен с ужасом смотрел в бледное лицо Анны.

— Ты подписала согласие против воли? Мама… она заставила тебя?!

Анна закуталась плотнее в свою неизменную шаль.

— Нет, Рейнард, она не заставляла. У меня ведь был выбор, правда? Я могла не подписывать эту бумагу.

— И тогда твоя семья оказалась бы на улице. — Рен не пытался исправить обращение, он давно потерял надежду убедить девушку звать его просто Реном. То, что после двух месяцев жизни под одной крышей она наконец-то перестала добавлять к его имени обращение «сударь», было уже большим достижением. — Твои маленькие сестры.

— Да. Но я могла отказаться. Это был мой выбор. Твоя мать, она просто… просто…

— Воспользовалась ситуацией? Извлекла выгоду из твоего сложного положения? Угрозами заставила тебя согласиться?

— Не угрозами… — Голос Анны был совсем тихим, и Рен сорвался.

— Я не понимаю, не понимаю! Почему ты ее защищаешь? Моя мать хладнокровно лишила тебя надежды на счастье, заставила фактически продать себя, чтобы спасти семью. — Анна дернулась, как от пощечины, и Рен поспешил поймать руки девушки, сжать ее ладони между своими, которые уже тогда были больше и сильнее. — Нет, нет, прости, я не имел ввиду… Ты очень добрая, и очень смелая, и в других условиях я бы счел за честь работать с тобой, заключить союз с тобой, но… Но я правда не понимаю, почему ты защищаешь мою мать.

— Потому что она твоя мать, — просто ответила Анна. — А мать это… для каждого ребенка мать — самая лучшая. Я не хочу, чтобы ты… чтобы ты думал о ней плохо.

— Чтобы я разочаровался в ней, ты хотела сказать? — Рен выпустил ладони девушки и опустился на стоявший неподалеку стул. — Знаешь, мне, может быть, всего шестнадцать, но я давно не маленький. И не слепой. Я знаю, что моя мать бывает холодной и жесткой, даже жестокой. Я знаю, что у нее довольно старомодные взгляды на положение колдунов и фамилиаров в обществе, что она высокомерна и полна предрассудков. Я не думал, что она может быть настолько… Но я не удивлен. И не разочарован. Не считай себя виноватой еще и в этом, хорошо? Обещаешь?
Анна неуверенно улыбнулась.

— А теперь давай подумаем, как нам избавить тебя от этих обязательств.

— Спасибо тебе, Рейнард. Ты славный парень. Но ты не сможешь ничего сделать. У твоей матери векселя, подписанные моим отцом. Если я нарушу условия соглашения, она просто заберет наш дом.

— Хм… — Рен покосился на нее и вдруг улыбнулся. — Значит, нам просто нужны эти векселя.

Анна уставилась на него с таким выражением, словно он только что, на ее глазах, сошел с ума.

* * *

— И т-ты отпустил? Анну? — голос Тьен заставил колдуна вернуться в настоящее.

— Да. Это потребовало некоторой… изобретательности с моей стороны. И планирования. Самым сложным было добыть долговые обязательства ее отца, которые мать хранила в своем сейфе.

— Магическом?

— Конечно, — усмехнулся Рен не без гордости.

— Тогда и научился вскрывать замки и заклинания? — улыбка Тьена тоже была на удивление довольной.

— О, я научился этому задолго до того случая. Родительский сейф был одним из самых сложных, но еще сложнее было восстановить потом заклинания на нем и попытаться скрыть собственный след.

— След?

— У каждого колдуна есть своя характерная манера работы с магией, свой отчетливый… привкус? Оттенок? Это трудно описать, поэтому мы называем это следом.

— И можно узнать, кто колдовал?

— Узнать точно, кому принадлежит след, нельзя. Но при должной настойчивости его можно проследить.

— Взять след? — ухмыльнулся фамилиар

— Именно. Мама подозревала, но она не смогла тогда дойти по следу до меня.

На самом деле тот факт, что мать не смогла доказать, хотя прекрасно понимала, что никому кроме Рена не были нужны эти бумаги, не намного улучшил ситуацию. Она не ругала, не наказывала, никак не высказывала своего недовольства. Но Рен постепенно понял, что именно с этого момента мать окончательно разочаровалась в нем. Поняла, что он никогда не станет достойным в ее понимании представителем семейства Левари. Перестала чего-то от него ждать. И это было неожиданно больно.

Не то чтобы он хотел быть достойным представителем семейства. Он не верил в идеалы матери. Более того, он считал их неосуществимыми. Даже его отец, урожденный Левари, ее требованиям не соответствовал.

Отец, кстати, ко всей истории с Анной отнесся гораздо спокойней. Нет, он совершенно точно не понял, чем сына так возмутил способ, которым родители получили от Анны согласие. Но на остальное он пожал плечами, пробормотал, что если мальчику не понравилась девушка… как фамилиар, разумеется, ничего страшного, найдет другую. А вот тот, кто вскрыл сейф, кто бы это ни был, проделал отличную магическую работу. Это был редкий случай, когда Рен услышал что-то вроде гордости в голосе отца. Потом Флориан Левари как обычно удалился в сторону своего кабинета, к своим записям и исследованиям, следом за ним комнату покинула Полина, его фамилиар. Она обернулась на пороге, подмигнула Рену и двинулась дальше по коридору своей неуловимо-кошачьей походкой, выдающей ее звериную форму.

Рен тогда задумался, а насколько добровольно заключили свои союзы фамилиары его родителей. Полина никогда не высказывала недовольства и чувствовала себя в доме совершенно свободно, чем зачастую раздражала мать Рена. Особенно когда отец на сутки запирался с ней в кабинете, не пуская туда жену, чтобы не мешала его исследованиям. Альбин, фамилиар матери, напротив, свободным не выглядел никогда, но знал ли он, на что идет, заключая постоянный контракт, выяснить было невозможно. Альбин практически никогда ни с кем не говорил, кроме своей хозяйки.

Все эти воспоминания привели Рена к одному выводу.

— Я знаю не так много других колдунов, — произнес он задумчиво. — Но если припомнить то, что я знаю... Мои родители, твоя предыдущая колдунья, некоторые мои юношеские знакомства. Похоже, мы готовы на любую подлость, чтобы заполучить постоянный контракт.

— Не вы.

— Что? — колдун повернулся к Тьену и наткнулся на прямой взгляд голубых глаз.

— Не все вы. Ты никогда такого не сделаешь.

Это было сказано так просто и с такой убежденностью, что Рен на мгновение даже задохнулся. Потом вспыхнул и опустил глаза, удивляясь, чем он заслужил такое доверие Тьена.

— Никогда, — подтвердил он. Потом покачал головой. — И я, честно говоря, не понимаю, как можно навсегда связать себя с человеком против его воли. Чтобы всю жизнь слышать через связь его обиду, злость, ненависть… брр! Не представляю.

— И н-не надо, — пробормотал Тьен. А потом протянул руку вперед. — Деревня. Дошли.

И в самом деле, может быть тема их разговора была не самой приятной, однако за беседой они и не заметили, как добрались до цели своего похода.
Первый же встреченный мальчишка с удовольствием проводил их к дому старосты. Там их уже ждали, хотя первое, что они услышали: «А разве сударыня Марелла не с вами?»

— Не с нами, — усмехнулся Рен. — Но вы не волнуйтесь. Я возьму все то же, что обычно покупает она. И тоже по честной цене.

Староста чуть уловимо поморщился и торопливо сменил тему.

— А у вас никак новый помощник, сударь колдун?

Рен непонимающе уставился на него, а потом услышал тихий смешок Тьена и сообразил. Конечно, ведь в прошлый раз деревенские видели только звериную форму фамилиара. Он подмигнул и улыбнулся.

— Новый? Да нет, все тот же.

— Которы-ы-ы… — староста забыл свой вопрос и застыл с несолидно открытым ртом, глядя на возникшего перед ним черного пса.

— Знакомьтесь, мой фамилиар, Этьен.

Тьен так же быстро превратился обратно и невозмутимо протянул старосте руку. Тот нерешительно пожал ее, тут же отдернул ладонь и принялся подталкивать гостей во двор, где, по его словам, ждали уже обычные припасы. Боковым зрением Тьен заметил, как за его спиной староста складывает пальцы в защитную фигуру. Колдун тоже заметил это и сердито прищурился. Фамилиар лишь пожал плечами.

Как и каждый раз, когда Рен бывал здесь с Марой (он не очень любил эти визиты, но иногда кухарке удавалось его убедить, что экономия стоит нарушения покоя), во дворе старосты стояли столы, на которых были расставлены корзины, короба и мешки. За забором начал собираться народ: кто поглазеть, а кто и убедиться, что староста не присвоит себе часть денег за принесенные ими продукты.

Они двинулись неторопливо вдоль столов, и когда староста отстал, Тьен дернул колдуна за рукав.

— Не злись. Деревенщина, ч-что возьмешь.

— Они считают тебя нечистью, как и всех фамилиаров. Называют оборотнями. Это абсолютно безграмотно, необоснованно и просто грубо и глупо!

Тьен снова пожал плечами.

— Колдунов тоже боятся.

— Но уважают при этом. В то время, как тебя…

— Брось. Не живу с ними. Это не важно. — Он чуть помолчал, заглядывая в корзину — в ней оказались золотистые слитки масла. — Рад, что родился в городе. Знал ребят родом из деревни. Их п-просто выгоняли из дому. Когда начинали превращаться.

— Я знаю, — вздохнул колдун. — Есть люди, которые собирают таких изгнанников, занимаются их обучением.

— Есть и другие.

— Да.

Рен не стал уточнять, оба знали, что в мире хватает колдунов с достаточно свободными моральными принципами, способными воспользоваться беспомощностью юных фамилиаров, не знающих, как закрываться от контакта или управлять своим доступом к магии.

К ним вернулся староста, и разговор был отодвинут в сторону в пользу увлеченного торга.

Рен торговаться не любил, обычно он просто полагался на свой внушительный вид и страх крестьян перед магией. Но Тьен, как выяснилось, занимался торгом с неподдельным удовольствием. Он говорил не так много, но его долгие паузы и выразительные взгляды отлично заменяли слова. Староста несколько раз вытирал пот со лба, отступая под натиском фамилиара и снижая цену еще на несколько монет. Сам же Тьен при этом ослепительно улыбался и выглядел совершенно невинно. Рен не мог отвести от него взгляда — от белозубой улыбки, от ярко-голубых глаз, от уверенных пальцев, перебиравших содержимое мешков, от широких плеч, обтянутых слишком тесной для него курткой и чуть не порвавших ее, когда Тьен принялся грузить эти самые мешки в телегу.

В телегу! Рен силой вырвал себя из охватившего его оцепенения, сам не понимая, что это на него нашло. Он попытался помочь Тьену, но тот только бросил на него многозначительный взгляд, означавший «Стой где стоишь и выгляди важно и устрашающе». Колдун вздохнул и отвернулся, чтобы больше не глазеть на фамилиара, словно какой-то… какой-то… «Влюбленный подросток», подсказало ему подсознание, и Рен с холодной обреченностью понял, что так оно и есть. Что весь этот запутанный клубок чувств, эмоций и ощущений, преследовавших его в последнее время, в сумме сводится именно к этому. Он был влюблен впервые в жизни. В совершенно неподходящего, недоступного, невозможного человека.

Рен ничуть не удивился этому открытию, он давно перестал ждать от жизни чего-то хорошего. Все, что он мог сделать теперь — постараться не подавать виду, никоим образом не втягивать Тьена в неизбежно неловкую и неприятную ситуацию.

---

Отчет - апрель

Продолжаю акцию "Ни дня без строчки".
В апреле я таки пропустила пару дней. Но и только. Учитывая, с каким скрипом он у меня шел, это отличный результат. Итого написано 11250 слов, не считая вычитки старых текстов. Меньше, чем в предыдущие месяцы. Но все равно хорошо, я довольна. И история движется, опять же

---

С праздником!

С Белтейном, Майским днем, а также Днем международной солидарности трудящихся

---

Фамилиар, глава 23

в которой мы еще ненадолго заглядываем в прошлое.
Текст на Фикбуке

Глава 23

На следующий день они и впрямь занялись обновлением заклинаний в погребе. Совершенно ненужным с точки зрения колдуна обновлением, но Тьен настаивал, и Рен не стал тратить силы на спор. А еще через день, с утра пораньше, они отправились в деревню.
Они вышли в серый холодный рассвет, кутаясь в плащи. Чуть попозже солнце прогреет воздух, но они оба хотели покинуть дом до того, как проснется Изи, чтобы избежать ненужных осложнений и эмоций. Накануне девочка весь вечер ныла, упрашивая взять ее с собой. В ход были пущены и умоляюще сложенные руки, и обиженно выпяченные губы, и сердитое обещание никогда-никогда не делиться с Тьеном медовыми лепешками, если он не возьмет ее с собой. Под конец дошло до слез. Они были недолгими, но снова оставили Тьена с тяжелым ощущением, что он каким-то образом подвел сестру, что он не может о ней позаботиться достаточно хорошо. И как бы Мара не уверяла его, что это нормально и неизбежно, как бы не говорил ему то же самое собственный опыт, спал фамилиар плохо, терзаемый чувством вины, и теперь еле передвигал ноги.

Рен, чьи суставы на этот раз вели себя прилично и не болели при ходьбе, заметил, что в кои-то веки он движется быстрее, и на вершине очередного холма остановился, чтобы подождать догонявшего его Тьена.

— Мы можем сделать остановку здесь, — предложил он.

Фамилиар упрямо покачал головой.

— Быстрее дойдем — быстрее вернемся.

— С этим не поспоришь.

Они двинулись дальше. Еще через пару сотен шагов Тьен толкнул колдуна локтем.

— Живете далеко ото всех. Почему не держите лошадь?

— Я не видел в этом необходимости, — пожал плечами Рен. — Содержать животное, которое будет использоваться всего несколько раз в году, кажется мне неразумным. Наши с Марой потребности не так уж велики.

Помолчав, он добавил:

— Полагаю, с вашим появлением они несколько возросли. И я имею ввиду не только продукты. Не знаю, совпадение это или закономерность, но за последние четыре месяца я покидал дом почти столько же раз, сколько за предыдущие пару лет.

— Не наша вина!

— Разумеется я не утверждаю, что вы в этом виноваты. Просто высказываю результат наблюдений. Возможно… при возникшей активности лошадь начинает выглядеть все более заманчиво. — Помолчав еще немного, он вдруг улыбнулся. — По крайней мере Изи точно обрадовалась бы своей собственной лошадке.

Тьен покосился на него как-то странно, но ничего не сказал. Решив, что он слишком устал, чтобы продолжать разговор, Рен опустил голову и двинулся дальше молча.

Они прошли больше половины пути, когда Тьен снова подал голос.

— Второй фамилиар. Совместимый с тобой. Это та, что вышла замуж?

Рен, несколько ошарашенный такой сменой темы, чуть помедлил, но все же ответил.

— Да, она.

— В-вы с ней… — Тьен замолчал, словно подбирая слова. Щеки его слегка порозовели, наверное, от физической нагрузки. — Ты… она т-тебе нравилась?

— Нравилась? — Рен поймал взгляд Тьена, как всегда выразительный. — О, ты имеешь ввиду… Нет. Нет, она была для меня разве что другом.

— Это бывает. — Тьен словно бы оправдывался. — Все люди, все могут чувствовать. Это не запрещено.

— Я знаю, — поторопился успокоить его Рен. — Я знал такие пары. Есть семьи, в которых это даже традиция. Фамилиары заключают браки только с колдунами, колдуны — с фамилиарами.

— Но не в твоей?

— Нет, — Рен даже усмехнулся невежливо, вспоминая пламенные монологи матери на эту тему. «Непрофессионализм» и «нарушение естественного порядка» были самыми мягкими словами в них (среди самых жестких встречалось упоминание скотоложества, брошенное как-то в споре с отцом, который маленькому Рену не полагалось слышать, и который он очень постарался забыть поскорее) Он бросил неуверенный взгляд на фамилиара. — А у тебя были такие…

Он не был уверен, как закончить вопрос, но Тьен понял и так. Покачал головой.

— Нет. Бывало, нравился колдун, с которым работал. Не больше.

— Колдун?

— Или колдунья.

Рен покосился на подчеркнуто равнодушное лицо фамилиара и решил не задавать вопросов. Поняв, что колдун тему не продолжит, Тьен вернулся к тому, из-за чего он это разговор затеял.

— Расскажи про нее?

— Про Анну?

— Ее имя?

Колдун чуть заметно улыбнулся.

— Да. Ее звали Анна. И мне подарили ее на шестнадцатилетие.

Тьен резко втянул воздух, но не сказал ни слова. Рен потер лоб ладонью и понял, что рассказа не избежать. А раз так, то стоит начать все с самого начала.

— Ты знаешь, что с шестнадцати лет колдуны и фамилиары имеют право заключать контракт. До этого мы можем работать друг с другом, учиться, но не создавая любого рода связей.

Тьен закатил глаза, всем видом демонстрируя, что ему не нужно рассказывать очевидные вещи.

— Что ж. Опыт общения с фамилиарами у меня был чуть ли не с рождения. И даже не потому, что оба мои родителя были колдунами, и у обоих были постоянные фамилиары. С самого рождения у меня была Мара. Мать выбрала ее именно потому, что она фамилиар. Считается, что наличие поблизости взрослого фамилиара помогает маленькому колдуну быть более спокойным и случайно не дотянуться до магии в возрасте, когда он еще к этому не готов. Мои первые уроки были тоже с Марой. Потом со мной занимались фамилиары, специализирующиеся на обучении. Наконец, за неделю до шестнадцатилетия родители отвели меня в агентство.

— Которое? — Тьен, как и колдун, прекрасно знал, что в их городе было два агентства. Одно из них было более престижным и уважаемым. Зато во втором можно было нанять фамилиара, который не будет возражать, если работающий с ним колдун слегка нарушит законы.

— К Амброзу, разумеется. Мы же Левари! — Рен презрительно фыркнул. — Только у Амброза не нашлось ни одного фамилиара, совместимого со мной. Конечно я был разочарован, хотя разумом понимал, что вероятность такого исхода была довольно большой. Я был готов ждать. Но родители были настроены решительно, и на следующий же день мы отправились в рабочий квартал.

— Серьезно? — не удержался Тьен. В его глазах плясали насмешливые искры. — Пошли к Дьюку?

— Да-да, они решили снизойти до менее престижного агентства. Они очень хотели найти мне фамилиара. И мы его нашли. Почти на последней полке лежало оно — белое чаячье перо, отозвавшееся на мою магию. Родители заплатили хозяину агентства тройную цену, чтобы он сразу дал им адрес фамилиара. Я, конечно, хотел сразу с ним познакомиться, но они сказали, что позаботятся обо всем сами. Спорить был бесполезно. Они сказали, что я встречусь с ним в день своего рождения.

Рен покачал головой, вспоминая собственное раздражение, ожидание, нервное предвкушение встречи со своим первым рабочим фамилиаром.

— В день рождения мне пришлось ждать до праздничного обеда. Я думал, что взорвусь от нетерпения. И вот тогда они вручили мне лист бумаги: официально оформленное согласие и обязательство заключить постоянный контракт, подписанное Анной Эбре. А потом привели и ее саму, Анну.

— Стоп. — Тьен нахмурился. — С-согласие на постоянный контракт? Сразу, до встречи?

— Угу, — промычал Рен, и фамилиар нахмурился еще сильнее.

Колдун понимал его. Сейчас, глядя назад, он тоже видел, насколько это все было подозрительно. Тогда же он был настолько переполнен восторгом, что далеко не сразу начал задумываться. Он смотрел на невысокую девушку может быть на несколько лет старше него, в нарядном платье прикрытом скромной серой шалью и мысленно твердил себе: «Мой фамилиар. Мой!». Длинная коса необычного пепельного цвета была переброшена через плечо девушки, и тонкие пальцы нервно теребили волосы, постепенно превращая косу в лохматую мочалку. Девушка присела в реверансе, не отрывая глаз от пола, и пробормотала приветствие и поздравление с днем рождения.

Рен был так рад видеть своего фамилиара, что чуть не бросился ее обнимать. Может его удержал строгий голос матери, а может испуганно напряженные плечи девушки, но он остановил свой порыв, просто вежливо поклонился и представился. Когда он добавил, как счастлив познакомиться, девушка на миг подняла на него взгляд. Она не выглядела счастливой, но и страха Рен не заметил. И это окончательно успокоило его. Конечно она волновалась, это ведь так естественно, он тоже волновался. Но они найдут общий язык, научатся работать вместе, и он наконец сможет провести все те опыты, о которых давно мечтал! Рен еле удержался от того, чтобы сразу утащить девушку в свой кабинет, вместо этого пригласив ее к столу и набрав для нее тарелку своих любимых угощений.

Тьен терпеливо молчал, пока колдун погрузился в воспоминания. Он знал, что визиты в прошлое редко бывают легкими, и подозревал, что эта история окажется не просто повествованием об обычном контракте. Наконец, колдун спохватился. Покачал головой, словно прогоняя лишние мысли, и даже улыбнулся, пусть и невесело.

— Я был рад, конечно. Но даже тогда, глупый и маленький, я понимал, что постоянный контракт нельзя заключать, не узнав друг друга предварительно. Союз между колдуном и фамилиаром… эта связь в чем-то даже ближе, чем между мужем и женой.

Тьен старательно подавил неуместное хихиканье. Он понимал, что колдун имел ввиду. Не то чтобы муж с женой могли читать мысли друг друга. А колдун с фамилиаром могли, при особых условиях. Не говоря уж о чувствах, эмоциях и желаниях.

Колдун покосился на него и пояснил.

— Супруги могут прожить жизнь отстраненно друг от друга. Ну, кроме пары необходимых моментов. — Щеки колдуна приобрели интересный розовый оттенок, и на этот раз Тьен не смог удержаться от тихого хихиканья. Пары моментов, серьезно? Так этот тип представляет себе семейную жизнь? Рен между тем продолжал. — Колдун с фамилиаром не могут сохранять отстраненность, иначе магическая связь просто не будет работать. Открыть свои чувства и желания незнакомому человеку… это нелегко. Поэтому я сказал родителям, что мне нужно время на более близкое знакомство с Анной. Они были не очень довольны, но поняли. Анна поселилась в нашем доме, и мы начали работать вместе. Сначала над моими уроками. Потом над книгами, которые меня давно интересовали. Поначалу ни о чем, кроме магии мы не говорили…

Два месяца. Ему понадобилось два месяца ежедневного общения прежде, чем Анна стала хоть немного доверять ему и перестала видеть в нем глупого избалованного мальчишку из богатой семьи. Прежде чем она начала рассказывать хоть что-то о себе. Еще месяц понадобился, чтобы докопаться до подоплеки столь необычно-срочного контракта.

— Когда я наконец сумел добиться, чтобы Анна мне поверила, она рассказала, что на самом деле не хотела постоянного контракта. Постоянные фамилиары не заключают браков, кроме как со своим колдуном. А у Анны был жених, за которого она собиралась выйти замуж. У них все было распланировано. Но… ее отец, торговец по профессии, разорился. Он лишился своих магазинов и товаров, и вот-вот мог лишиться дома. Он и трое его дочерей. Анна была старшей. Ее жених был не богат, он не мог содержать их всех. И тут мои родители предложили выкупить все долги ее отца, если Анна согласится на постоянный союз. Она уговаривала их ограничиться длительным контрактом, обещала заключить его на долгое время, но… Мама хотела сделать мне подарок. И Анна согласилась.

---

А это то, чем еще Ро успокаивает нервы на переменах и во время уроков, пока дети заняты за компами. Рисовать я по прежнему не умею - ну так и не надо.
Надо только ручку получше, капиллярную,что ли

---

Фамилиар, глава 22

в которой все испытывают смешанные эмоции.
Текст на Фикбуке

Глава 22

Тьен отвернулся от согбенной спины колдуна, исчезнувшей на лестнице, и обменялся взглядами с Марой. Он не понимал, что произошло. Вот только что Рен со смехом играл с Изи, и глаза его светились неподдельной заботой и радостью. Тьен был уверен, что ему это не показалось, он чувствовал все то же самое через их связь. И вдруг словно каменная стена возникла между ними. Вместо ставшего привычным немного неловкого доброго чудака Рена появился холодный и отстраненный колдун, такой, каким они увидели его при первой встрече.

— Дай ему время, мальчик, — вздохнула Мара, привычно проигнорировав возмущенный взгляд Тьена, которым он всегда отвечал на это обращение. — Рен очень долго и очень сильно старался ничего не чувствовать. Решил, что так будет легче. Заперся здесь, спрятался от людей.

— Но не от тебя.

— И от меня пытался укрыться. Просто я оказалась упрямее. — Кухарка грустно улыбнулась. — Это ведь я нашла его после того как… как он…

— После пожара, — кивнул Тьен и был вознагражден изумленным взглядом.

— Он рассказал тебе?

— Да. Когда были в городе.

— Хмм… — протянула Мара. — Это… На самом деле это хорошо. Это значит, что он перестал прятаться. Но поначалу, сразу после пожара, он совсем никого не хотел видеть. Я сама уже лет пять как жила в пригороде, с тех пор, как мамаша его, да упокоится она с миром, решила, что мальчик вырос и не нуждается в услугах няни. И о том, что произошло, услышала от случайных людей. Бросилась, конечно, сразу в город, но Рена там уже не было. Он даже никому не сказал, куда отправляется. Хорошо, что я знала про этот дом. Он ведь был совсем заброшенным, здесь лет десять никто не жил. Каким образом мальчик из богатой семьи собирался выжить в глуши, сам о себе заботясь, я до сих пор не понимаю.

Она судорожно вздохнула, бросила быстрый взгляд на Изи и понизила голос.

— Иногда мне кажется, что он и не собирался. Выживать, то есть.

Тьен передернул плечами, отгоняя пробежавший по спине холодок.

— Хорошо, что у него есть ты.

— Конечно хорошо. — Мара выпрямилась и покачала головой. — Как бы то ни было, он изменился с тех пор, как здесь появились вы двое. Очень сильно изменился. Перестал прятаться от людей. От чувств. Конечно после такого долгого времени они могут его иногда... оглушать. Тем более когда добавляется магическая связь. Дай ему время привыкнуть, ладно?

— И с Реном все будет хорошо? — подала вдруг голос Изи, которая, как оказалось, прислушивалась к их разговору.

— Конечно будет, маленькая, — улыбнулась кухарка. — Мы ведь об этом позаботимся, верно?

— Верно! Потому что мы его семья!

Тьен чуть не подавился воздухом, но кухарка только рассмеялась и обняла девочку.

— Ты совершенно права, малышка. Мы о нем заботимся, потому что мы его семья.

Фамилиар только покачал головой, удивляясь тому, откуда у его сестры, никогда не имевшей нормальной счастливой семьи, такая непоколебимая вера в силу этого слова.

Рен провел остаток дня в своей комнате, старательно убеждая самого себя, что не прячется. Что ему никто не нужен. Что его не снедает невыносимое, болезненное желание почувствовать весь этот букет чувств — привязанность, заботу, интерес, любовь — направленных на него. Он твердил себе, что это несправедливо. Что у него есть один настоящий друг, Мара, и это уже больше, чем он заслуживает, он не должен и не может желать большего. Но это короткое мгновение пойманных эмоций продолжало маячить на границе его мыслей, дразня неуловимым, невозможным, и он не понимал, почему для него так важно, что думает про него Тьен, что чувствует по отношению к нему Тьен.

А главное, их новая связь практически гарантировала, что он не сможет толком скрыть свои желания от Тьена при следующем же магическом контакте. Поэтому Рен провел бессонную ночь, пытаясь запрятать как можно глубже свою жалкую жажду внимания. А когда наступило утро, натянул свежую рубашку на себя и свежую улыбку на лицо и спустился вниз.

Потому что — и это было самым пугающим — он привык проводить большую часть дня в компании Мары, Тьена и Изи. Одиночество, которое так долго было его лучшим другом, вдруг превратилось в тяжелый груз.

По счастью никто не напомнил о вчерашних событиях. Может быть, они и впрямь не заметили ничего особенного в его поспешном бегстве, за что Рен был весьма благодарен обстоятельствам. Мара протянула ему тарелку с кашей, Изи щедро поделилась своим вареньем, Тьен завел разговор о зимних запасах, и постепенно Рен успокоился.

— Мы запасаемся продуктами несколько раз в год, — пояснила Мара. — Обычно в начале каждого сезона. Рен за эти годы так хорошо зачаровал погреб, что еда может храниться в нем почти бесконечно.

Тьен недоверчиво хмыкнул, и Рен улыбнулся против воли. Он не мог не заметить, как ревниво фамилиар относился к любой магии, которую колдун творил без его участия. Сколько бы Рен не твердил, что они с Марой прекрасно справлялись самостоятельно все эти годы, Тьен постепенно уговорил его обновить почти все заклинания, поддерживающие дом и хозяйство в безупречном состоянии. Похоже, сегодня обновлению предстояло подвергнуться и погребу.

— А откуда продукты? — между тем поинтересовался Тьен.

— Из деревни. Той самой, где вы были. У нас договоренность со старостой, он позволяет нам воспользоваться его телегой, чтобы привезти все сюда. Как раз через пару дней нас будут ждать там.

— Обоих?

— Когда как, — пожала плечами Мара. — Я могу справиться сама.

— Но присутствие колдуна обычно резко снижает цену, которую крестьяне назначают за продукты, — пояснил колдун, и Тьен понимающе хмыкнул.

— Могу пойти тоже, — предложил он. — Колдун с фамилиаром впечатлит еще больше.

Рен подозревал, что после того, что они устроили в деревне, избавляясь от магического омута, впечатлить крестьян еще сильнее будет просто невозможно. Однако он оставил эту мысль при себе — Мара все еще не знала подробностей того путешествия. Вслух он сказал лишь:

— Я не против.

— Вот и славно, — хлопнула в ладоши Мара. — В таком случае на этот раз я могу остаться дома.

— Ты доверяешь мне ничего не забыть и не перепутать? — улыбнулся Рен.

— Я доверяю Тьену, этот парень так любит поесть, что уж точно ничего не забудет, — рассмеялась в ответ Мара.

Смех подхватила Изи, Тьен тоже усмехнулся, даже не думая смущаться. Рен почувствовал тепло где-то глубоко в груди — так эта сцена была близка к тому, о чем он никогда не смел мечтать. Он покачал головой, удивляясь, когда в его тихой и, откровенно говоря, унылой жизни вдруг появилось столько противоречивых эмоций. Ах да. Четыре месяца назад, вот когда.

В столь приподнятом настроении колдун решил, что будет вполне безопасно попросить Тьена поработать немного над амулетом. Фамилиар легко согласился и мгновенно превратился. Рен разложил на столе свои записи, расчертил легко смывающимися чернилами (за другие Мара его просто убила бы) базовую сетку для заклинаний, уложил в центре нее амулет и нашел листок с планом сегодняшних экспериментов.

— А что ты хочешь сделать с этим камушком? — Изи забралась с ногами на стул рядом с колдуном и с любопытством уставилась на его работу.

— Хочу заставить его работать, — пробормотал Рен, подхватывая поток силы через лежащего у его ног Тьена и сосредотачивая на внешнем контуре заклинания.

— А как он работает?

— Он помогает колдуну добраться до магической силы. — Некоторые линии сетки слегка засветились, и Рен тщательно записал их расположение и цвет.

— Как фамилиар? — не отставала Изи.

— Да. Этот амулет работает как карманный фамилиар. — Рен нахмурился, поймав отголосок какого-то чувства со стороны Тьена. Тревоги, возможно, или страха. Не задумываясь, он опустил руку, положил ее на голову пса и постарался послать успокаивающую волну. Он понимал, что у Тьена с этим амулетом связаны весьма неприятные воспоминания, но сам по себе камень был совершенно безопасен.

— Но у тебя ведь есть Тьен, зачем тебе камень?

Рен помолчал, в основном потому, что ему необходимо было начертить дополнительные линии. И еще проконтролировать, какие эмоции он излучает.

— Мы с Тьеном заключили контракт до весны. Когда… если весной вы уйдете, что мне останется?

Изи задумалась, и колдун понадеялся, что на этом ее расспросы закончатся. Он продолжал улавливать эхо отрицательных эмоций со стороны Тьена, и это заставляло его торопиться. Фамилиару, похоже, совсем не нравилось находиться рядом с амулетом. Что, если подумать, было странно — они работали с камнем не первую неделю, и раньше колдун ничего такого не чувствовал. С другой стороны, раньше их связь была менее глубокой. Мысль о том, что фамилиар все это время скрывал, насколько неприятно ему это занятие, очень не понравилась Рену.

— Ты можешь найти другого фамилиара, — с сомнением протянула Изи.

Рен невесело усмехнулся.

— Это не всегда так просто, как тебе кажется, Изабелла. Ты ведь знаешь, что для удачной работы колдун с фамилиаром должны быть совместимы.

— Конечно! Я знаю все, что нужно, Тьен меня всему научил, — гордо заявила девочка.

— Ну так вот. Некоторым колдунам везет. Они совместимы со многими фамилиарами. Некоторым бывает сложнее найти подходящего. Поэтому фамилиары обычно оставляют свои визитки в агентствах по найму в нескольких соседних городах. И поэтому колдуны часто путешествуют, пока не найдут подходящего фамилиара.

— А ты?

— Я, — Рен вздохнул, откладывая перо, которым записал данные последнего эксперимента. — Я, можно сказать, невезучий. В свое время я побывал во всех окрестных городах и селах. Но Тьен — всего лишь второй совместимый фамилиар, которого я встретил. За всю жизнь.

Черный пес у его ног шевельнулся, связь донесла отчетливое эхо удивления.

— Поэтому ты понимаешь, почему мне так хочется заставить этот амулет работать?

Изи помолчала, разглядывая непритязательный камушек, и вынесла свой вердикт:

— Все равно фамилиар лучше. С амулетом нельзя разговаривать!

Колдун против воли рассмеялся, но у этого смеха был отчетливый привкус одиночества. Он начал собирать свои записи в стопку, и Тьен, догадавшись, что работа на сегодня закончена, превратился обратно. Он уселся на стул и принялся с любопытством рассматривать колдуна. Рен покосился на него с подозрением, но прежде, чем фамилиар открыл рот, его перебила Изи.

— А как ты узнаешь, как заставить этот камень работать? Может, надо у кого-нибудь спросить?

— Увы, спрашивать мне не у кого. Но я могу использовать магию, чтобы хорошенько изучить амулет. А потом попробовать постепенно подобрать заклинание, которое его активирует. Это как… — Рен задумался. — Как подбирать ключ к замку. Очень сложному замку с тремя механизмами.
Тьен не удержался и фыркнул.

— Интересное сравнение. Ты опытный взломщик, Рен? Много замков вскрыл?

— Ммм… — Рен задумчиво поднял глаза к потолку. — Нет. Пожалуй, я тебе этого не скажу.

Теперь фыркнула Мара и полотенцем погнала всех прочь от стола, который был нужен ей для готовки.

---

Про смычку психушек

Когда ты спокойно читаешь себе фики по "Сверхъестественному" - это нормально.
Когда ты случайно лезешь переслушивать древнюю запись Финрод-Зонга и заново переезжаешься им - это тоже не страшно.
А вот когда в твоей голове вдруг возникает Сильмарилион!AU с Кастиэлем в роли Лютиэн - вот тут ты понимаешь, что что-то пошло не так. Но при этом продолжаешь размышлять, чем заменить сильмариллы, куда девать Сэма и как протолкнуть Габриэля на роль говорящего пса. И как в таком случае быть с Финродом?
Нет, я, конечно, писать этого не буду, но играться в уме продолжу.