Фамилиар, глава 37

в которой мы имеем дело с некоторыми последствиями.
Текст на Фикбуке

Глава 37

Изи, согретая, напоенная чаем и завернутая в теплое одеяло, быстро уснула. Богатый событиями день и ночь, проведенная на дереве, совершенно ее измотали, она свернулась в своей постели и даже не ворочалась, как обычно. Она спала так тихо, что Тьен периодически прислушивался, чтобы уловить ее дыхание и убедиться, что с сестрой действительно все в порядке. А потом ругал себя за беспочвенную тревогу. И немного завидовал Изи.

Самого Тьена события дня вымотали не меньше, но сон упрямо отказывался к нему приходить. Стоило закрыть глаза, перед ними вставало испуганное лицо сестры в руках у спятившей колдуньи, виделись языки пламени, подбирающиеся все ближе и ближе. Звучали в ушах угрозы Ариены, а потом они сменялись тишиной, наступившей, когда прервалась его связь с Реном. Мертвой тишиной, сквозь которую он так долго пытался докричаться, дозваться до колдуна.

Все это было бы еще ничего, за свою жизнь Тьен прекрасно научился справляться с неприятными воспоминаниями. А даже если и не справляться, то просто загонять их поглубже, прятать от самого себя так, чтобы они не мешали двигаться дальше. К сожалению, к воспоминаниям добавлялся еще неподъемный груз эмоций, главной из которых была вина. Все случившееся было его, Тьена, виной. Именно за ним пришла Ариена. Если бы он был осторожней в выборе нанимателей, если бы никогда не связывался с ней, он не подставил бы под удар сестру и Рена.

«Тогда ты даже не знал бы Рена», — подсказало ему что-то внутри. «Может быть, так было бы лучше. Уж по крайней мере для Рена», — мрачно подумал Тьен. Но живущая внутри упрямая надежда на лучшее не дала ему надолго задержаться на этой мысли.

Дело было в том, что Тьен был очень рад, что знаком с Реном. Что случай и дурная погода привели их с сестрой в дом ворчливого старого колдуна, оказавшегося вовсе не ворчливым и не старым, а еще — самым удивительным человеком из встречавшихся Тьену. Первым, с кем он мог представить себя в постоянном союзе… если бы, конечно, Рен этого хотел, напомнил он себе. Последнее время Тьен надеялся, что, может быть… но с другой стороны, у Рена теперь был амулет, ему не нужен был фамилиар. И почему, интересно, Рен не сказал ему, что взломал амулет? Тьен был уверен, что колдун доверяет ему, да и какой ему толк от этой тайны? Фамилиар уже ни в чем не был уверен, но сейчас, в ночной тишине, он мог признаться самому себе, что после всего лишь пары месяцев больше не может представить себе жизнь без связи с Реном, без возможности чувствовать периодически теплый поток его эмоций. Те несколько часов, что он не мог дозваться потерявшего сознание колдуна были… были…

Фыркнув, Тьен сполз с сундука. Может быть, если он заглянет к Рену всего на минутку — убедиться, что с ним все хорошо — он сможет наконец-то уговорить свои беспокойные мысли позволить ему совсем немного поспать?

Бесшумно ступая обутыми в толстые шерстяные носки ногами, Тьен поднялся по лестнице и остановился возле двери, ведущей в комнату Рена. Что он скажет, если выяснится, что колдун не спит? Что вряд ли случится, он был таким усталым, еле удерживал глаза открытыми, так что наверняка он даже не услышит, если Тьен тихонько приоткроет дверь и заглянет, всего на секунду, просто чтобы…

Из-за запертой двери донесся странный слабый звук. Не храп, не стон, не вскрик, а словно бы… всхлип? И еще один. Не раздумывая и не сомневаясь больше, Тьен распахнул дверь и шагнул в комнату колдуна.

За окном давно наступило утро, но шторы были плотно закрыты, и Тьену понадобилось несколько секунд, чтобы глаза привыкли к полумраку. Раздался еще один вcхлип, и Тьен неосознанно сделал еще пару шагов к кровати. Колдун лежал на подушках почти в том же положении, что они оставили его. Глаза его были закрыты, на висках блестели капли пота, мокрые волосы прилипли ко лбу. Тонкие пальцы впились в одеяло, сжимая его с пугающей силой — Тьен видел, как побелели костяшки. Все тело колдуна было напряжено, словно он пытался сдвинуться с места и не мог, грудь сотрясали тяжелые хриплые вздохи, спина еле касалась постели.

Это было невообразимо красиво. Это было почти похоже на удовольствие. Если бы не выражение лица Рена. Брови его страдальчески изогнулись, губы жалобно кривились. Вот он судорожно перевел дыхание и еле слышно всхлипнул: «Тьен!» В этом тихом слове было столько отчаяния, что фамилиар наконец-то сорвался с места, словно с него спали чары. Он осторожно провел ладонью по мокрому лбу колдуна, убирая с него волосы. Рен, не открывая глаз, повернул голову, потянулся навстречу прикосновению, но выражение его лица не изменилось. Тьен, не отнимая ладони, другой рукой осторожно потряс его за плечо.

— Рен. Рен, проснись. Это кошмар, Рен, слышишь? Проснись.

Колдун распахнул свои бледные глаза и уставился на Тьена невидящим взглядом. Через мгновение выражение его лица очистилось и он рухнул в руки фамилиару, крепко обхватив его за шею. Ничуть не колеблясь, Тьен обнял его в ответ.

Руки Рена никак не могли остановиться, они все скользили по спине Тьена, по плечам, по волосам, и тот, сообразив, в чем дело, зашептал:

— Все хорошо. Со мной все хорошо. Это был сон. Дурной сон. Я здесь, все хорошо, все в порядке.

Тьен не знал, сколько они так просидели, прежде чем Рен вздохнул и неохотно отстранился. Он внимательно изучил лицо фамилиара, потом виновато опустил глаза.

— Прости. Прости, я уже в порядке, ты больше не должен… я не хотел тебя беспокоить, ты можешь… — Он остановился, склонил голову набок, и спросил: — Почему ты здесь? Что-то случилось? Изи? Я сейчас…

Тьен быстро пресек попытку Рена встать с постели, легко толкнув его на подушки.

— Ничего не случилось. Я обещал, что помогу тебе с кошмарами. Помнишь, хотели попробовать?

Рен нахмурился, припоминая утреннюю беседу. Неужели это было всего лишь вчера? А ведь действительно, разговор и схватка с Ариеной, блуждание в кошмарах, поиски Изи — это все заняло меньше суток.

Тьен между тем толкнул его в бок и решительно сказал:

— Двигайся.

— Ты серьезно хочешь ночевать в одной постели со мной?

— Сейчас утро, — возразил Тьен. Отвел взгляд и добавил: — И я и так провел здесь весь вечер. Ничего нового.

Рен вспомнил, что когда он очнулся, Тьен действительно лежал рядом с ним. Вспомнил, что именно прикосновение фамилиара и его настойчивый зов помогли ему вырваться из тягучей реальности снов. Вспомнил свежий кошмар, в котором он снова наблюдал, не в силах шевельнуться, как огонь подбирается с Тьену. Вспомнил все это и не нашел в себе сил спорить. Он молча подвинулся к краю кровати, оставляя фамилиару место у стены. Тот улыбнулся, кивнул и превратился. Одним прыжком запрыгнул на кровать, совершенно по-собачьи повертелся на месте прежде чем устроиться на постели, прижавший к Рену теплым боком. Чуть помедлив, колдун положил ладонь ему на шею, шевельнул пальцами, зарываясь в густую шерсть. Потянулся и прикоснулся к магии, не зачерпывая ее, просто наслаждаясь прохладным прикосновением энергии и теплым эхом мыслей и чувств Тьена.

Заглянувшая в комнату спустя три часа Мара обнаружила Рена крепко спящим, обеими руками обнявшим черного пса, как ребенок обнимает любимую игрушку. Довольно улыбнувшись, кухарка поправила шторы, чтобы полуденное солнце не беспокоило спящих, и на цыпочках покинула комнату.

Колдун проснулся через несколько часов, чувствуя себя удивительно хорошо отдохнувшим. Кошмары его больше не преследовали, хотя какие-то сны все равно снились. Он не мог их вспомнить, но в душе осталось ощущение спокойствия и тепла. А может дело было не во снах, а в реальности — в том, что Тьен все это время был рядом, был с ним.

Воодушевленный тем, что попытка встать с кровати на этот раз увенчалась успехом, и колени даже не попытались сразу подогнуться под ним, Рен решил первым делом разобраться с самыми насущными проблемами. Он добрался до стола и торопливо написал короткое письмо начальнику городской Стражи. Тьен внимательно наблюдал за ним, прислонившись к подоконнику.

— Мне нужна магия. — Колдун запечатал письмо и посмотрел на фамилиара. Тот с усмешкой задрал брови.

— У тебя есть амулет.

Рен опустил голову, внутри все скрутило от чувства вины.

— Тьен, я…

— Успокойся, я шучу.

Фамилиар подмигнул ему, превратился и процокал когтями по полу к самым его ногам. Рен нерешительно положил ладонь псу на голову, потянулся к магии, но вместо того, чтобы сразу колдовать, прислушался к эмоциям фамилиара. Похоже, он действительно шутил, Рен не почувствовал признаков обиды. Что, конечно, не мешало колдуну по прежнему чувствовать себя виноватым, но хотя бы позволяло отодвинуть объяснение в будущее. Он с облегчением зачерпнул силы и принялся сооружать магического посланца, который доставит письмо в город.

Разделавшись с этой задачей, Рен решил спуститься вниз. Лестница доказала, что запас сил у него был не так уж велик, на последней ступеньке он покачнулся и вцепился в перила двумя руками. Шагавший рядом Тьен тут же подхватил его под локоть и помог добраться до стула. Может и не стоило себя переоценивать, но Рену очень хотелось своими глазами увидеть, какой ущерб нанес магический пожар его дому.

Кухня представляла собой печальное зрелище. Закопченные потолок и стены пестрели пятнами обуглившегося дерева. Стульев уцелела лишь половина, один угол большого стола превратился в головешку. Стекла в окнах на удивление остались целыми, хоть и покрылись слоем сажи. А очаг вообще выглядел нетронутым, и в нем весело потрескивал огонь. Рен при виде него напрягся, но ему удалось хотя бы не шарахнуться в сторону. Торопливо напомнив себе, что этот огонь безопасный, что он полезен и никому не угрожает, колдун все же предпочел остаться на дальней от очага половине кухни.

Ведущая наружу дверь распахнулась, впуская на кухню Мару и Изи. Кухарка несла ведра с водой, руки девочки были полны старых тряпок. При виде колдуна с фамилиаром обе женщины — и старая, и маленькая — совершенно одинаково всплеснули руками, улыбнулись и бросились вперед. Последовали неизбежные объятия, расспросы о самочувствии и, в случае Мары, неизбежное же обещание немедленно накормить всех. Рен с улыбкой покачал головой, поднял руку.

— Это потом. Сначала я хотел бы убедиться, что… что Ариена действительно не сможет удрать.

Мара понимающе кивнула, а Тьен молча двинулся к двери в погреб.

Колдунья лежала в довольно неудобной позе между мешком с мукой и последними осенними тыквами. Руки ее были связаны за спиной, причем, насколько Рен сумел разглядеть, сначала веревкой был обмотан каждый палец, а затем обе руки от ладони почти до локтя. Когда он повернул колдунью на спину, выяснилось, что рот ее был заткнут кухонным полотенцем, поверху тоже обмотанным веревкой. Брошь, блокирующая магию, была приколота к платью колдуньи сзади, там, где до нее никак было не дотянуться, даже если колдунья освободит руки. Глаза Аариены были закрыты, похоже, она была без сознания. Рен протянул руку, попробовал нащупать пульс на шее женщины и с облегчением выдохнул, найдя его.

— Мы не можем оставить ее так до появления Стражи, — повернулся он к Маре.

— Конечно можем! — фыркнула она. Тьен за ее спиной сверкнул глазами, молча соглашаясь.

— Двое суток без еды, без воды, без движения — это жестоко.

— Ее это не останавливало, — буркнул Тьен, инстинктивно потирая горло. Рен вспомнил, что он упоминал, как колдунья держала его на цепи.

— Я понимаю ваше отношение. — Рен вздохнул. — Но я не могу так. Сейчас она беспомощна, и это…

Он замолчал, не зная, как сформулировать то, что чувствовал. Что неважно было, какие ужасные вещи совершила колдунья, он не хотел, чтобы важные для него люди были причастны к подобной жестокости.

— И что ты собираешься сделать? Предложить ей свою комнату? — в голосе Мары звенела праведная злость.

— Нет, — покачал головой колдун. — Я просто помещу ее в заморозку.

— В смысле — заморозишь? — удивился Тьен.

— Заклинание заморозки не имеет отношения к настоящему холоду. Оно останавливает на время все процессы, происходящие в объекте. Ариена просто замрет, не будет ничего чувствовать, ей не нужны будут еда, вода, даже воздух.

— Это серьезное заклинание, Рен, — нахмурилась. Мара.

— Я справлюсь, — кивнул колдун, искренне надеясь, что окажется прав.

С заклинанием он действительно справился, хоть и пришлось проделывать все медленно и осторожно — в конце концов, он никогда еще не применял эти чары к людям. Но как только Рен ослабил хватку, выпуская магию, он понял, что все же переоценил свои силы. В том смысле, что их у него совсем не осталось.

Торопливо превратившийся Тьен успел подхватить колдуна у самого пола. Он настоял на том, чтобы отнести его наверх, отмахнувшись от Мары, предложившей свою постель. Снова устроив Рена на подушках — на этот раз он хотя бы был в сознании, просто очень слаб, не в состоянии пошевелить и рукой— Тьен снова превратился. Он очень много мог бы сказать самоуверенному колдуну, но не сделал этого. В основном потому, что боялся сказать слишком много. Запрыгнув на кровать, он ткнулся носом в пальцы Рена, почувствовал, как они чуть шевельнулись, закрыл глаза и решил, что будет лежать здесь столько, сколько понадобится, чтобы не дать этому упрямцу снова себе навредить.

---

Вязаные витамины

На меня в очередной раз напало желание связать что-то быстрое, легкое и веселое. Эдакий мгновенный вброс допамина в организм.И на этот разу меня получился набор подставок под стаканы. Возможно, не самая нужная вещь в доме, но смысл же не в полезности
Так что внимание - хвастовство:

---

Я тормоз, в том смысле, что не слежу за новостями, в т.ч. киношными. Поэтому до меня только сейчас дошло, что они снимают сериал по "Фонду"("Основанию") Азимова. Дошло, когда я трейлер увидела, ага
Ну хммм. А интересно, да. Когда-то он меня потряс. Потом я его просто забыла - столько нового вываливалось на нас в 90-е -- все, созданное зарубежными фантастами за 40 лет. А вот теперь я вспоминаю и мне снова интересно.

---

Итоги - июнь

Прррродолжаем акцию "Ни дня без строчки". Итого за июнь я таки насачковала аж 4 дня, написала 12 тысяч слов. Родила коротенький фик, странную сказку (которую надо еще вычитать и выложить) и почти дописала "Фамилиара", осталось главы полторы! И знаете, я собой довольна. Все же есть смысл во всей этой акции. А значит, продолжаем

---

С днем рождения, Сент-Экс

Он родился 121 год назад в Лионе. И до сих пор для меня его слова лучше всех других говорят о самом важном.

Товарищи искали нас несколько дней и наконец отыскали, приземлились как можно ближе, и шли к нам широким шагом, и размахивали руками, чтобы мы издалека увидели: они несут нам бурдюки с водой. Улыбка спасителей, когда я терпел аварию, улыбка потерпевших аварию, которых спасал я, тоже вспоминается мне словно родина, где я был безмерно счастлив. Подлинная радость - это радость разделенная. И, спасая людей, находишь эту радость. Вода обретает чудодейственную силу, лишь когда она - дар сердца.
Заботы, которыми окружают больного, убежище, дарованное изгнаннику, даже прощение вины только тогда и прекрасны, когда праздник этот озаряет улыбка. Улыбка соединяет нас наперекор различиям языков, каст и партий. У меня свои обычаи, у другого - свои, но мы исповедуем одну и ту же веру.

Письмо заложнику

---

Про спойлеры и триггеры

Увидела на тумблере ссылки на сайты со спойлерами. Точнее говоря, там можно проверить предупреждения к фильмам или книгам - есть ли в них нон-кон, смерть детей (или родителей, или даже животных, один из сайтов так и называется doesthedogdie), шутки про толстых, или черных, или женщин, и многое другое, что в порядочных фандомных местах принято выносить в шапки, а в масс-медиа - нет. Сайты эти обычно некоммерческие и наполняют их добровольцы.
И я прямо даже представила, какую статью можно было бы написать (и кто-то даже наверняка напишет или уже) про поколение "снежинок", которые трясутся над своим спокойствием и намеренно отворачиваются от всего, хоть немного тревожащего.
А еще я вспомнила, как давно хочу написать про то, как же меня достали неожиданные сцены с изнасилованиями в наших фильмах и сериалах. Особенно современные фильмы про войну без таких сцен не обходятся, а так же криминальные, детективные, мелодрамы... да ни один жанр не застрахован. И каждый раз, сталкиваясь с таким, я мысленно матерюсь и борюсь с желанием немедленно выключить телевизор.
И знаете что? Да, я снежинка. Хотя я даже не из "нынешнего поколения". И, возможно, это вот все тоже имеет отношение к тому, почему я в последнее время читаю больше фиков, чем книг. И не надо мне рассказывать про священное право автора на вотэтоповорот и про эстетическую ценность шока. Автору не придется существовать в моей голове после того, как я наткнусь на что-нибудь неподходящее в неподходящее время. А вот мне придется, и это мне потом приводить себя в порядок, и я хочу иметь право выбора, спасибо большое.
TL;DR, как говорится - где здесь можно подписать петицию с требованием ввести обязательные шапки с тегами и предупреждениями для всей художественной продукции?

---

Фамилиар, глава 36

в которой все и вправду хорошо.
Текст на Фикбуке

Глава 36

Рен проводил взглядом черного пса, и лишь когда тот скрылся за дверью, повернулся к Маре, чтобы столкнуться со все понимающим взглядом и многозначительной улыбкой.

— Что? — пробормотал он, теребя одеяло.

— Ничего, — улыбнулась кухарка и протянула ему кружку с отваром.

Рен взял кружку и даже делал пару глотков, но вопрос не давал ему покоя.

— Нет, правда, о чем ты думала вот только что?

— О том, что этот парень в тебе души не чает, — просто ответила Мара. — Я рада, что он у тебя есть.

— Нет, Мара. — Рен и сам не знал, почему спорит. Чтобы не позволить надежде слишком уж вырасти, пожалуй. — Он просто…

— Просто что?

Колдун беспомощно пожал плечами.

— Просто хороший человек. Он заботится обо всех.

— Это правда. Но о тебе он заботится особенно. Поверь мне, мальчик, — перебила она Рена, который только открыл рот, чтобы возразить. — Я видела, что с ним было, когда мы думали, что тебя… что ты можешь не проснуться.

Голос Мары дрогнул. Рен поспешил отставить в сторону кружку и поймать обеими руками ладони своей бывшей няни.

— Я здесь, Мара. Я жив, и со мной все в порядке. И будет в порядке, обещаю.

— Уж об этом я позабочусь. — Мара сердито вытерла глаза.

Рен снова взял кружку и принялся прихлебывать отвар. Когда Мара снова взяла себя в руки, он тихо попросил:

— Расскажи, что было, когда я… потерял сознание, наверное? Что случилось с Ариеной?

Тут кухарка внезапно фыркнула.

— Тьен с ней случился, вот что. Ну, не он один, конечно, — признала она. — Для начала ей в лицо вцепилась малышка. Потом она смогла вырваться и удрать. И когда эта Ариена вместо того, чтобы понять, что ей больше ничего не удастся и уйти подобру поздорову, собралась догонять Изи, Тьен не стал ее жалеть. Ну и я добавила. Потом мы ее связали и засунули в погреб.

— Когда это было? Если она пришла в себя…

— Даже если она пришла в себе, она связана так, что не сможет пошевелить ни одним пальцем. И произнести ни звука не сможет. Так что поколдовать ей не удастся. — Заметив удивленный взгляд колдуна, Мара усмехнулась. — А ты думал, колдуна только заклинание удержать может?

Рен покачал головой, в очередной раз решив, что после стольких лет он все еще недооценивает Мару и пора прекратить это делать. Кухарка же улыбнулась и добавила:

— Но для надежности все-таки не мешало бы добавить еще и магии.

— Кажется, я…

— Нет, ты не можешь сейчас колдовать, даже не думай об этом!

Рен снова поймал руку Мары.

— Я хотел сказать, что я, кажется, могу кое-что придумать. Где-то там, в шкафу, — он махнул рукой в сторону, — есть артефакт. Брошь с тремя цветными камнями. Она блокирует доступ к магии, если ее приколоть на одежду мага.

Мара удивленно задрала брови. Рен в ответ лишь пожал плечами.

— Одна из находок Брикара. Он просил разобраться, как она работает, я разобрался, но обратно отправить еще не успел.

Фыркнул и добавил:

— Теперь можно отправить ее вместе с Ариеной.

— Ты хочешь отправить ее…

— В город. Пусть с ней разбирается Стража.

— Ты уверен, Рен?

— А что ты предлагаешь мне сделать, Мара? Убить ее?

Кухарка поджала губы. Рен понимал ее чувства, но сделать что-то еще действительно не мог. Днем, в пылу магической схватки, защищая своих близких он бы, может быть, и сумел… Он был уверен, что способен убить, чтобы спасти людей. Но теперь, когда колдунья была обезврежена и связана, он просто не хотел больше иметь с ней дела.

— Я отправлю магическое послание в город, как только наберусь сил, — решительно сказал он. — А до тех пор… найди, пожалуйста, брошь?

Мара кивнула и послушно принялась копаться в шкафу.

Когда брошь была найдена, кухарка на время оставила Рена одного. Стоило ей исчезнуть за дверью, на колдуна навалились тревожные мысли. Почему Тьен еще не вернулся? Куда делась Изи? Вдруг с ней что-нибудь случилось? Если малышка пострадает, Тьен никогда его не простит. Да что там, Рен сам себя не простит. А теперь вот и Мары что-то долго нет. Что если оставленная без присмотра колдунья сумела освободиться? Что если она нападет на Мару? Что если вот эти шаги за дверью — шаги подкрадывающейся Ариены?

Вернулась Мара, на удивление довольная собой, и сообщила, что колдунья в порядке, и о ней можно не беспокоиться. Рен облегченно выдохнул и тут же почувствовал себя ужасно глупо. Что это он так разволновался безо всяких причин? Обычно ему не свойственно было поддаваться бездумной панике. Впрочем, обычно он мог положиться на магию. Сейчас у него не хватило бы сил даже дотянуться самостоятельно до магической энергии, не то что пустить ее в ход. И это, признался он сам себе, заставляло чувствовать себя удивительно уязвимым и беспомощным.

Но с Марой рядом Рену сразу стало спокойнее. Может потому, что он с младенчества привык, что она рядом. А может потому, что Мара просто излучала тепло и спокойствие. Наверное так обычные дети чувствуют себя рядом с матерью. По крайней мере, так Рен это себе представлял. Его собственная мать особой теплотой не отличалась, предпочитая держаться слегка отстраненно даже с самыми близкими людьми.

Рен вдруг осознал, что несмотря на то, что он искренне любил Лусию Левари, настоящей матерью для него всегда была Мара. Эта мысль была такой неожиданной и яркой, что он мог сделать только одно — порывисто обнять кухарку, уткнуться носом ей в плечо. Она, конечно, удивилась, но привычно обняла Рена в ответ. Погладила непослушные волосы, поцеловала в лоб и встревоженно спросила:

— Ты что это, Рен? С тобой все в порядке?

— Все хорошо, — улыбнулся он. — Просто понял одну штуку.

— Штуку? — с сомнением переспросила Мара.

— Угу.

Рен довольно откинулся на подушки, все еще улыбаясь и почему-то твердо зная, что все будет хорошо.

Тьен вернулся, когда за окном уже светало. На руках он держал Изи, закутанную в его куртку. Девочка слегка хлюпала носом, и глаза у нее были подозрительно красными, но смотрела она вокруг весело и уверенно. При виде колдуна Изи чуть не вывернулась из рук брата, тот еле успел опустить ее на ноги, как девочка вскарабкалась на кровать к Рену и крепко его обняла. Колдун с облегчением прижал ее к себе.

Когда Изи разжала руки, Рен немедленно принялся проверять, нет ли у девочки жара, нет ли на ней ран или повреждений. Не успел он убедиться, что с малышкой все в порядке, как тем же занялась Мара. Тьен только тихо усмехался. Наверняка он сделал то же самое в первую очередь.

Изи нетерпеливо отмахнулась от заботливых рук.

— Все хорошо, все хорошо, со мной все хорошо. Ну правда же! — затараторила она. — Рен, ты видел, ты видел как я вырвалась? Я сопротивлялась, как ты учил, как Тьен объяснял, только сначала у меня не получалось, и я испугалась, а потом она меня заколдовала, и я не могла сопротивляться, но потом ты меня расколдовал, и я постаралась, и у меня получилось. Я почти закрыла дверь! Я сумела!

— Конечно ты сумела, маленькая, — расплылась в улыбке Мара.

— Ты просто молодец, — подтвердил Рен. — Можешь считать это своим первым экзаменом. Который ты прошла.

— Да! — девочка радостно взмахнула руками, и взрослые не смогли удержаться от смеха.

— А теперь расскажи, куда ты убежала? Тьен, где ты нашел ее? В лесу?

— В лесу, — кивнул фамилиар, присаживаясь на край кровати. — Все замело снегом, но под деревьями нашел след. Совсем недалеко. Я ведь говорил, Изи умница, не стала убегать в чащу.

Девочка кивнула, подтверждая его слова.

— Тогда почему вас так долго не было? — нахмурилась Мара. — Если Изи ушла так недалеко, что вас задержало в лесу?

Тьен ласково ухмыльнулся и взъерошил кудряшки сестры.

— Рассказать им? Рассказать, трусишка?

— Ну Тье-е-ен... — малышка надула губы. — Я не трусишка! Я ничего не боюсь!

— Конечно, воробушек. — Тьен повернулся к колдуну и пояснил. — Изи ушла недалеко. Забралась на дерево. Решила, там ее к-колдунья не достанет. Когда я нашел, сидела на самой верхней ветке. И не спускалась.

— Я просто не знала, как!

— Вцепилась всеми лапками в ветку, зажмурилась и боялась шевелиться. И превратиться боялась.

— Если ветки были тонкими, превращаться ей было и нельзя, — заметила Мара.

Тьен кивнул.

— Я тоже понял. Хотел забраться и снять сам. Но ветки не выдержали. Смог добраться только до середины.

— Значит, все это время…

— Сидел на дереве и уговаривал Изи спуститься ко мне, — кивнул Тьен.

Рен с Марой, наверное, представили одну и ту же картинку — испуганного взъерошенного котенка на тонкой ветке, под ним вцепившегося в ствол Тьена. Представили эти уговоры и дружно расхохотались, не столько потому, что это было так уж смешно, сколько от облегчения.

— Смейтесь, смейтесь, — пробормотал фамилиар, но было видно, что он вовсе не обижен. — Я чуть не превратился в снеговика.

Мара немедленно всплеснула руками, решительно приказала брату с сестрой переодеться в сухую теплую одежду, а в качестве награды пообещала всем горячий чай.

— Кухня! — спохватился Рен. — Что от нее осталось после огня? Я не успел заметить, насколько сильно пострадал дом, Мара, мне нужно убедиться, что…

— Тебе нужно лежать и набираться сил, — спокойно сказала Мара. — Я успела осмотреться, и там нет ничего такого, с чем мы не справились бы. Все в порядке, Рен. Пожалуйста, позаботься теперь о себе.

Колдун согласно кивнул, и кухарка ушла кипятить воду. Тьен заботливо поправил одеяло и ушел помогать сестре переодеться. А Рену осталось лишь лежать в кровати, гнать кружащие, словно стервятники, тревожные мысли да прислушиваться к наполнявшим дом звукам, напоминая себе, что он не беспомощен, не беззащитен. Что он теперь не один.

---

Только дайри

Только дайри может полтора дня не пускать в ленту избранного, а потом вдруг пустить - чтобы показать вместо нее две страницы (и почему-то именно две страницы) постов совершенно неизвестных мне людей. Кла-а-ас!

---

Вот интересно... я видела изрядное количество наших детективных сериалов. В последнее время среди них чаще стали появляться те, в которых главный детектив - женщина. И вот такую штуку я заметила.

Герой или героиня всегда компетентны с своем основном деле - в расследовании преступлений. Однако при этом им по законам жанра полагаются недостатки. И вот тут вы уже представляете, как это выглядит, да?

Если это мужчина - в списке недостатков обычно алкоголизм, агрессивность, неразборчивость в связях с женщинам (при этом желательно, чтобы он в глубине души любил все же одну), сложные отношения с собственными детьми, если они есть (обычно по причине того, что на них нет времени, у него же работа!), общая склонность к хамству, выдаваемая за обаяние.

Если это женщина - в списке недостатков скорей всего будут бытовая неуклюжесть или даже беспомощность, женатый любовник, который не собирается бросать жену, беспокойство о лишнем весе и прочие пищевые расстройства и сложные отношения с матерью (обычно по причине неспособности быть обычной домохозяйкой и подарить маме много внуков)

Я не собираюсь анализировать и делать выводы, я бы и не смогла. Но вот забавно пытаться представить детектив, в котором все наоборот. Где героиня пьет напропалую, спит в каждой серии с новым мужиком, бьет морды и хамит, и бывший муж запретил ей приближаться к их детям. А герой заедает сомнения, не способен заменить лампочку (и очень стесняется попросить о помощи героиню), встречается с замужней женщиной, которая однозначно никогда к нему не уйдет, а контролирующая мама постоянно рассказывает ему, насколько он несостоятелен как мужчина.

Можете такое представить?
Дисклеймер: речь идет в первую очередь о российский сериалах. Импортные, а особенно европейские, более склонны отходить от этих штампов.

---

Очередные очитатки

Чтение кулинарного блога подарило мне рецепты курица шифрованная (на самом деле фаршированной) и картофеля в горошек (вместо "в горшочке")
Теперь меня волнует вопрос - курицу переду потреблением нужно расшифровывать?

---

Фамилиар, глава 35

в которой почти все хорошо.
Текст на Фикбуке

Глава 35

Темнота. Вокруг него была темнота. Она была тяжелой и липкой. Он попытался пошевелиться, но темнота придавила его всей невозможной своей массой.

— Рен… Рен!

Он попытался повернуть голову в сторону, откуда доносился умоляющий голос. Знакомый голос, вспомнить бы только, чей. Голова отказывалась сдвинуться с места.

— Рейнард! Рен…

Этот голос был настойчивей, он приказывал, но тело отказывалось повиноваться приказам. Он попытался открыть рот и что-то ответить, попытался набрать в грудь воздуха для ответа, но темнота лежала на груди камнем, не давая ей подниматься и опускаться. Воздуха не было, была только темнота. Воздуха не было! Он рванулся вперед, вверх, хоть куда-то, отчаянно пытаясь вдохнуть, но тело все еще не слушалось.

— Рен, вернись!

Темнота придвинулась ближе. Крыша. Он вдруг вспомнил — был пожар и на него рухнула крыша. Но тогда он должен был умереть. А он был жив, не так ли? Он задумался над этим вопросом, потом спохватился и удивился тому, что способен так спокойно размышлять при том, что не может дышать. Значило ли это, что он все же умер?

— Рен, пожалуйста…

Если он умер, то что за голоса зовут его? Мать? Отец? Нет, что-то было не так, это были не их голоса. Если бы он только мог вздохнуть, он, наверное, вспомнил бы, кому принадлежат голоса и почему они не хотят оставлять его в покое.

— Рен…

Он почувствовал в темноте легкое прикосновение, словно что-то… или кто-то настойчиво тыкался в него. Свежее прикосновение, такое неожиданное и такое приятное посреди удушающей темноты. Он неосознанно потянулся навстречу, и хотя тело по прежнему отказывалось его слушаться, ему показалось, что неведомое нечто стало немного ближе. Он потянулся еще раз, ощутил прохладное покалывание в кончиках пальцев. Магия, вспомнил он. Это магия. Как же он мог забыть?

Сосредоточившись, он потянулся к магии, и она ворвалась в него привычным свежим потоком, а следом за ней — тревога, облегчение, нежность, забота, любовь. Он пошатнулся под водопадом обрушившихся на него эмоций, инстинктивно вздохнул и закашлялся, когда в легкие ворвался воздух.

— Рен! Наконец-то!

Голос Тьена слегка сорвался. Конечно же это его голос, как он мог не узнать сразу. А второй голос это Мара, как мог он забыть голос, знакомый ему с младенчества.

— Рен? Ты правда здесь?

В голосе его няни отчетливо слышались слезы, и Рен настолько удивился этому, что наконец-то открыл глаза.

Тьен превратился и торопливо сел на кровати — там, где он только что в собачьем теле прижимался к своему колдуну в надежде, что так их связь будет сильнее, что так Рен услышит его. Кулак, стискивавший его сердце последние несколько часов, начал потихоньку разжиматься. Колдун наконец открыл свои дурацкие светлые глаза, заморгал дурацкими длинными ресницами. Тьен был так испуган, и так зол на Рена за свой страх, и так рад, что больше бояться за него не надо, что горло у него сжалось, отказываясь выпускать рвущиеся на волю слова. Вместо этого он легко толкнул колдуна в плечо и выразительно посмотрел ему в лицо.

Рен опустил глаза и виновато пробормотал: «Прости», словно и вправду понял все, что Тьен имел ввиду. А в следующий момент их обоих обняли сильные руки Мары.

Когда они наконец-то распутали конечности, каждый вернулся на свое место: Мара опустилась на стул у кровати, Рен подтянулся повыше на подушках, стараясь не показывать, как у него дрожат руки — он давно не использовал столько магии, да и не уверен он был, что использовал вообще, не считая прошлого пожара, после которого он несколько дней был не в себе. Тьен тоже остался сидеть на кровати колдуна, прислонившись к стене и не демонстрируя никакого желания с нее слезть. Не то чтобы Рен возражал.

Повертев головой, колдун вдруг прищурился и спросил:

— А где Изи?

Мара отвела глаза, а от Тьена донесся такой сильный всплеск тревоги, что ему даже не нужно было превращаться, чтобы Рен это почувствовал. И встревожился тоже.

— С ней все в порядке?

— Ты не волнуйся, Рен, — поспешила успокоить его Мара. — С малышкой все должно быть хорошо. Теперь, когда ты пришел в себя, мы быстро найдем ее.

— Найдем? — Рен попытался вскочить. Точнее было бы сказать, он попытался медленно сползти с кровати, на большее его сил не хватило бы в любом случае, но Тьен решительно положил ладони ему на плечи и толкнул обратно в подушки.

— Мы будем искать, — он подчеркнул голосом слово «мы». — Ты будешь отдыхать. Набираться сил. Чтобы суметь колдовать, когда понадобится.

— Я могу сейчас…

Взгляд фамилиара был весьма красноречивым, и Рен вынужден был согласиться. Колдовать сейчас он был вряд ли способен. Но его интересовал другой вопрос.

— Как долго я… меня…

— Сейчас почти полночь, — слабо улыбнулась Мара.

— И вы все это время не знаете, где Изи? Что вообще случилось? Я не… не очень…

— Когда ты погасил весь огонь, Изи вырвалась и вцепилась Ариене в лицо. Чуть не выцарапала ей глаза.

— Жаль, не выцарапала, — пробурчал Тьен.

— Не могу не согласиться, — кивнула кухарка. — Изи вывернулась и удрала. Удрала из дома. Ариена пыталась ее догнать, но мы ее остановили. И… обезопасили.

— Вы ее убили? — с сомнением спросил Рен.

— Вот еще! Много чести ей будет. Она в погребе. Не волнуйся, сделать она точно ничего не может.

— Но Изи, она могла убежать далеко в лес.

— Далеко ей не уйти, снаружи снова валит снег. Изи умная девочка, она наверняка спряталась поблизости и ждет, когда можно будет вернуться.
Рен недоверчиво перевел взгляд с кухарки на Тьена.

— И ты не пошел сразу ее искать?

— Я… — На лице фамилиара отчетливо были написаны вина и почему-то смущение. — Хотел убедиться, что т-ты… что с тобой…

Потом он выпрямился и решительно сказал.

— Я был нужней тебе. Чтобы дозваться. Д-дотянуться до тебя. Вернуть сюда.

Рен не верил своим ушам. Он знал, что для Тьена всегда главным была забота о сестре. То, что он остался рядом с ним, когда каждая частица его души наверняка требовала искать Изи… Рен не знал, что это значило, как это понимать. Может быть, Тьен чувствовал себя обязанным? Или виноватым? Или может быть… может ли быть, что Тьен тоже его... к нему…

Бедная голова колдуна выбрала этот момент, чтобы закружиться: от слабости ли, от избытка ли эмоций, это было уже не так важно. Рен осторожно сполз чуть ниже на подушку и мысленно сказал себе, что проанализировать все произошедшее можно и завтра. Он все обдумает и может быть даже поговорит с Тьеном. Да, это будет честно. Но это все завтра — проблемы нужно решать в порядке их важности.

Тьен пристально наблюдал за лицом своего колдуна. Тот как-то подозрительно побледнел, и фамилиар бросил быстрый взгляд на Мару. Та кивнула и заспешила на кухню. А Тьен принялся устраивать Рена удобнее.

— Прекращай волноваться. И думать прекращай. Твое дело приходить в себя. Понял? — сурово спросил он.

— Понял. — Рен нерешительно улыбнулся, и у Тьена сжалось сердце. Совершенно непонятно почему, ведь все опасности были позади, и с колдуном все было в порядке.

— Обещаешь?

— Я пообещаю отдыхать, если ты пообещаешь сейчас же отправиться на поиски Изи.

Тьен покачал головой. Этот упрямый человек, только-только выбравшийся из кошмара, упрямо отказывался не думать в первую очередь о других.

— Конечно пойду.

— Сейчас же.

— Сейчас.

Рен возмущенно уставился на него, потому что Тьен все еще сидел на кровати. По счастью тут как раз вернулась Мара с кружкой и целым кувшином укрепляющего отвара. Она приготовила его, пока Рен был без сознания, правда перед этим Тьену пришлось долго уговаривать ее отойти от колдуна хоть на минуту.

Убедившись, что теперь Рен в надежных руках, фамилиар спрыгнул с кровати и превратился. Искать Изи лучше было в собачьем виде, больше шансов найти ее следы. Снег, конечно, их засыпал, но Тьен очень, очень сильно надеялся, что Изи действительно сообразила спрятаться где-нибудь поблизости. Может быть даже в амбаре. Если нет, это будет означать, что он бросил напуганную сестренку блуждать одну ночью в зимнем лесу, ради того, чтобы остаться рядом со своим… своим колдуном. Пока что просто своим колдуном. Глубоко внутри, под толстым слоем сомнений и неуверенности, в нем теплилась надежда, что его желания, его чувства вовсе не односторонни. Что они с Реном могут быть чем-то большим, чем просто фамилиар и колдун.

Он выяснит это все, обязательно выяснит. Они с Реном обязательно поговорят. Но сначала нужно было найти Изи.

---

Фамилиар, глава 34

в которой схватка завершается... но чем?
Текст на Фикбуке

Глава 34

Рен раскинул руки, изо всех сил удерживая свой магический кокон. За его пределами бился и бушевал огонь. Колдун чувствовал, как дрожат, медленно сжимаясь, стенки кокона — Ариена вкладывала в заклинание всю мощь потока силы, текущего через Изи. Сквозь стену пламени он не мог видеть девочку, но искренне надеялся, что она сможет вспомнить их уроки и начать сопротивляться. Потому что он не был уверен, сколько сможет удерживать такой напор, и эта мысль пугала его.

Направление заклинания сдвинулось, Рен торопливо зачерпнул еще силы и раздвинул стены кокона, чтобы прикрыть от огня Мару. Не зная, продержится ли расширенный кокон долго, он сам передвинулся ближе к кухарке.

В воздухе поплыл запах гари. Рен видел, как пол на границе кокона чернеет и обугливается, еще немного — и доски пола вспыхнут. Если он не остановит колдунью в ближайшие минуты, то и этот дом сгинет в пламени пожара, он лишится и этой памяти о своей семье.

Где-то там, за пределами окружившей колдуна и фамилиара огненной стены, Ариена ликовала. Она уже чувствовала вкус победы. Этот заносчивый колдун решил, что раз он из известной семьи, то может вот так запросто забрать себе двух сильнейших фамилиаров? Ариена ненавидела богатых типов, выросших на всем готовом, привыкших получать все, что захотят, безо всяких усилий. Ей никогда ничего не давалось даром, она всего должна была добивать сама. Своим трудом, своим умом, своей красотой, в конце концов. Но теперь, когда в ее руках был самый мощный фамилиар в истории, фамилиар, которого так легко было подчинить — теперь у Ариены тоже будет все, чего она пожелает.

Котенок у нее в руке зашевелился, пытаясь вырваться. Одновременно Ариена почувствовала, что дверь, прекрасная распахнутая дверь, через которую в нее лилась пьянящая сила, пытается вырваться из-под ее контроля и захлопнуться. Ну надо же, девчонка всерьез думает сопротивляться?

Колдунья покрепче ухватила брыкающегося котенка, поднесла к лицу и прошипела прямо в пушистую мордочку:

— Если ты не прекратишь брыкаться, я убью твоего брата. Медленно. Слышишь?

Два круглых зеленых глаза испуганно моргнули. Ариена довольно усмехнулась. А в следующий момент кошка изогнулась и вцепилась всеми четырьмя лапами в лицо колдуньи.

Ариена взвизгнула, сосредоточившись на том, чтобы спасти глаза и оторвать от себя рвущую лицо когтями кошку, она не заметила, как ускользает от нее контроль над магией. Но сила все еще лилась сквозь нее, и вместо направленного узкого луча заклинание развернулось широким фронтом.

Стена пламени взметнулась, окружив магический кокон со всех сторон. Вспыхнули занавески на окнах, один за другим занялись стулья, стены начали постепенно обугливаться.

Рен почувствовал, как жар пламени коснулся лица. Он не должен был его чувствовать — огонь пока еще был на настолько близко — но все равно чувствовал. Он попытался разглядеть сквозь пляшущие языки пламени, где мама… нет, что это он, мать погибла годы назад. Он попытался разглядеть Мару, и к счастью она как раз бросилась к нему, и он закрыл ее собой и своим коконом от подступающего огня.

Рен каким-то образом понимал, что колдунья, должно быть, потеряла контроль над заклинанием, сознательно она не дала бы ему столько воли, сейчас оно было опасно для нее самой. Он зачерпнул еще магии. Мимоходом удивился тому, что не почувствовал при этом боли. Нет, все правильно, у него был фамилиар, у него был Тьен. И он должен был спасти его. Он должен защитить Тьена. И Мару. И Виолетту… Нет, Виолетты давно нет. Изи, он должен защитить Изи.

Комнату начал заполнять удушливый черный дым, и Рен почувствовал, как виски сжимает боль. Прошлое и настоящее сливались у него в голове в один безумный водоворот, приправленный кошмарами… Рев пламени, жар, грохот падающих обломков, неприятное покалывание магии, разлитой в воздухе… Испуганное лицо Изи… Крик Тьена.

— Рен! Рен, сосредоточься, ты нужен нам.

Мысленный голос фамилиара пробился сквозь подступающий ужас. Он напомнил, что на этот раз Рен не один. Колдун снова потянулся к магии через Тьена и вместе с силой зачерпнул дозу непоколебимой уверенности в его способностях, заботы, любви. Раскинув руки в стороны, он сосредоточился на том, чтобы подчинить огонь себе, превратить языки пламени из опасных хищников, пожирающих все на своем пути, в овец, послушных воле пастуха. Его, Рена, воле.

Это было нелегко. Как же это было трудно! Рен чувствовал, как дрожат мышцы, словно он вручную пытался сдвинуть стену. Напряжение заставляло дышать быстрее. А значит — вдыхать больше дыма. Но закашляться сейчас было нельзя. Он должен спасти всех. На этот раз он сумеет, он всех их спасет. Изи. Тьена, отца, Мару, Сезара… Всех.

Стена пламени дрогнула и очень медленно принялась отступать. В ушах у колдуна гудело, но был ли это рев огня или рев напряженно бегущей по сосудам крови, он уже не мог сказать. Зрение сузилось до узкой полосы, в конце которой был источник огня, источник смерти, источник всех его бед. Рен еще больше сосредоточился. Огонь начал сжиматься. Он отступил от стен, отступил от мебели и от людей. Теперь он сжимался в кольцо вокруг своего источника. Еще больше магии. Огонь отступил еще на пару шагов. Сквозь него донесся испуганный вскрик. Слуги! Слуги в своих комнатах, они не могут выбраться, огонь доберется до них! Еще больше силы. Огонь упирается. Но Рен побеждает, сейчас он загонит огонь туда, откуда он появился, и все будет хорошо, все будут живы: мама, отец, Мара, Изи… Изи!

— Изи! Рен, там ведь Изи!

В последний момент колдун вспомнил, что рядом с источником огня находится маленькая девочка, что вот сейчас она в самом центре тесного кольца пламени. Отчаянным рывком потянув на себя еще больше силы, он набросил на это кольцо тяжелый покров заклинания.

Наверное, огонь потух. Он должен был потухнуть, Рен все правильно рассчитал, но сам он этого не видел. Перед глазами у него все плыло. Гул в ушах стал еще громче, сквозь него прорывались неразборчивые крики...Рев пламени, жар, грохот падающих обломков, неприятное покалывание магии, разлитой в воздухе… Он ведь погасил огонь, погасил! Но нет, пламя все еще бушует. Огонь, огонь повсюду, перед ним, вокруг него, в его крови, он разливается по его венам, он сжигает его изнутри.

Перед закрывшимися глазами взметнулось пламя, оно потянулось к самому потолку, потолок задымился, почернел, а потом он затрещал и медленно, но неотвратимо рухнул, погребая Рена под собой. И наступила темнота.

В тот же миг, как погасло пламя, маленький серый котенок оттолкнулся лапами, на прощание расцарапав лоб злой колдунье, вскарабкался по ее прическе, спрыгнул на пол сзади и со всех лап припустил прочь, прочь, туда, где его никто не найдет, не поймает, не использует.

Тьен только перевел дыхание — Изи свободна, Изи в безопасности — как вдруг его связь с Реном оборвалась. Вот только что он чувствовал решимость, страх, гнев и любовь вместе с привычной прохладой магического потока, и вдруг все это куда-то делось. А в следующий момент Рен рухнул на все еще дымящийся пол, словно его ударили под коленки.

Первым порывом Тьена было броситься к своему колдуну. Но тут Ариена выругалась и отвернулась, явно собираясь преследовать Изи. Думать было некогда, и все же сделать первый шаг прочь от Рена было невозможно тяжело. Второй шаг дался легче. На третьем шаге Тьен оттолкнулся задними лапами и прыгнул.

Он рухнул на спину Ариене всем весом, и колдунья полетела на пол. Она тут же извернулась, пытаясь сбросить с себя пса. Недолго думая, Тьен нацелился зубами в незащищенное горло. Он не сомневался, что сейчас убьет Ариену, и не сомневался, что не пожалеет об этом поступке никогда, но в последний момент колдунья успела ухватить обеими руками шерсть на его шее и с силой оттолкнуть от себя оскаленную пасть.

На несколько секунд они замерли в напряженном противостоянии. Тьен попытался когтистыми лапами добраться до живота колдуньи. Высвободив одну руку, она с силой ударила его сбоку по голове. В ушах у Тьена зазвенело, и Ариена воспользовалась его замешательством, снова извернулась и перекатила их так, что теперь он нависала над фамилиаром. Тьен оскалил зубы, но хватка у Ариены оказалась железной. Чуть наклонившись, она прошипела ему прямо в морду:

— Я ненавижу колдовать напрямую, слышишь ты, ненавижу! Но я не поленюсь сделать это, чтобы прикончить тебя, Тьен. А потом я найду эту мелкую мерзавку и сделаю ее своим постоянным фамилиаром, и в результате на мне даже морщинки не останется, чтобы напоминать о тебе и твоем жалком колдуне. Слышишь, Тьен, ни одной мор…

Тут Ариена неожиданно вздрогнула и обмякла, всем весом придавив Тьена к полу. Он ошеломленно поднял глаза и увидел стоящую над ними Мару. С чугунной сковородой в руках и презрительной гримасой на лице.

— Ну до чего же самодовольная стерва!

Тьен ахнул и превратился, сам того не заметив.

— Мара!

Кухарка внезапно покраснела и отвернулась, осторожно опуская сковороду на стол. Тьен торопливо спихнул с себя неподвижное тело колдуньи и поспешил вскочить на ноги. Вскочить не вышло — вышло с трудом подняться, опираясь на стену. Но после этого он все же обнял кухарку, и, не смотря на недовольное фырканье, она обняла его так же крепко.

А затем они оба бросились к Рену, который все еще лежал на полу и не подавал признаков жизни.

---

Новое хобби... возможно

Чем я развлекалась на этих выходных Я развлекалась тем, что в кои-то веки пробовала новый для меня вид рукоделия. Когда-то я это делала часто - увижу что-то новое и сразу хватаюсь. Сейчас, увы, требуется время на раскачку. И все же я сделала это, кроме всего прочего еще и потому, что очень нужен был проект с мгновенным результатом. И у меня даже что-то получилось

Короче говоря, мне давно хотелось попробовать украшения из проволоки, смотрела я на фото, собирала по сети уроки. А тут пошла в магазин, купила проволоки, горстку бусин, откопала из недр рукодельного своего шкафа купленные для древних неудачных попыток заняться бисером круглогубцы и кусачки. И состряпала пару первых своих блинов в технике wire wrap.





Тут, конечно, сразу видны косяки. Но сам процесс мне понравился, так что, сдается мне, впереди у меня покупка нормальных инструментов и всяческих прибамбасов (и главным из них будет рукодельная лампа с лупой, потому что, к сожалению, некоторые косяки я в очках не заметила - только на фото ). И проволоки с серебряным покрытием, да. И еще... (тут я мечтательно замолкаю )

---

Фамилиар, глава 33

в которой сражение продолжается.
Текст на Фикбуке

Глава 33

Тьен с трудом подавил рычание, слушая рассуждения Ариены. Как смела она говорить такое Рену! Кто, как не он, знает, что такое настоящая жертва? Больше всего ему сейчас хотелось вырвать Ариене глотку зубами, но он сдерживался. Слепая ярость уже подводила его, сейчас нужно было быть осторожным.

Он поймал со стороны колдуна острую волну тревоги и удивился. Все это время Рен излучал ровную сосредоточенность, что могло так его взволновать? Жалеет, что не позволил ему убить Люка? Тьен сильно в этом сомневался. Как бы соблазнительно это не было, Рен не согласился бы на убийство. Колдун до сих пор винил себя за то, что не смог спасти людей при пожаре, во время которого чуть не погиб сам. Нет, он не мог допустить еще одной смерти, даже такого бесполезного человека, как Люка. И не смотря на все свое раздражение, теперь Тьен никогда такого от него и не потребовал бы.

Тьен прижался к колену Рена и попытался направить в его сторону исключительно ободряющие мысли и чувства.

Ариена между тем оторвалась от стены, у которой стояла, и изящным движением отбросила назад волосы.

— Знаешь, Левари, я передумала. Забирай щенка себе, не пристало двум уважающим себя колдунам драться из-за фамилиара. Пользуйся, я не против. Я даже помогу тебе.

— Каким же образом? — Тьену даже не надо было поднимать голову, он и так знал, что брови Рена поднялись, а губы искривились в саркастичной усмешке.

— Я избавлю тебя от единственной причины, мешающей постоянному контракту. От этой девчонки.

— Нет.

— Нет!

Только когда их голоса прозвучали так слитно, Тьен понял, что превратился, даже не задумываясь.

— Оставь Изи в покое!

— Это неприемлемо.

— Ну-ну, не нужно быть таким жадным. Я считаю, это честно. У тебя будет фамилиар, у меня будет фамилиар. Все счастливы!

— Вы не можете всерьез это планировать. Вы ведь понимаете, что девочка слишком мала, чтобы быть постоянным фамилиаром.

— Да? А по-моему она справляется отлично. — Ариена встряхнула замершего котенка, словно игрушку.

— Но вы…

— Возьми м-меня!

— Что?

Рен резко обернулся, не поверив собственным ушам. Тьен бросил на него быстрый взгляд, мысленно извиняясь, но у него не было другого выбора.

— Ариена! Я согласен на постоянный к-контракт. Не буду сопротивляться. Уйду с тобой. Только отпусти Изи.

От одной только мысли о союзе с Ариеной у Тьена тошнота подступала к горлу, но он готов был это сделать. Словно сквозь туман, сквозь его решимость пробивалось отчаянное «Нет. Нет!». Он знал, что это мысли Рена, и мельком поразился тому, сколько в них отчаяния. Неужели Рен настолько к нему привязан? Может даже… Нет. Не время об этом думать.

Собрав волю в кулак, Тьен шагнул вперед.

— Давай уйдем отсюда, Ариена. Отпусти Изи. Она еще совсем ничего не умеет. Тебе нужен опытный фамилиар. Нужен я.

Он спиной чувствовал, как Рен вибрирует от переполняющих его эмоций. Но не пытается его остановить. И за это Тьен любил его еще больше.

— Ну же, Ариена.

Тьен сделал пару шагов, но тут колдунья протянула вперед руку и он наткнулся на невидимую стену. Ариена поджала губы и покачала головой.

— Ах, Тьен. Тьен. Такой непостоянный. Не ты ли говорил, что скорей умрешь, чем согласишься на союз со мной? А теперь, когда ты мне больше не нужен, готов вилять хвостом и стелиться передо мной как жалкая сучка. Даже не надейся!

— Ты не сможешь долго использовать Изи. Она не умет контролировать поток. Но она быстро вырастет и научится сопротивляться. Она упрямая, Ариена, такая же упрямая как я. Лучше согласись!

— О, не волнуйся, Этьен, к тому времени, как эта крошка вырастет, я успею выдрессировать ее так, что ей даже не придет в голову сопротивляться.

Тьен зарычал. От ярости и от бессилия, и ему даже не пришлось для этого превращаться. Он чувствовал, что сейчас сделает что-то безрассудное, но тут раздался на удивление спокойный голос Рена.

— У меня есть другое предложение, которое должно устроить всех. Госпожа Вотюр, что вы скажете об источнике доступа к магии, который не требует никакой заботы. Его не надо кормить, он не может сопротивляться, он всегда с вами и может дать вам столько магии, столько вы способны выдержать.

Ариена с любопытством склонила голову на бок, и Тьену захотелось повторить ее жест, потому что он понятия не имел, что колдун имеет ввиду.

— Мара, пожалуйста, поднимись в мою комнату, — продолжил колдун. — В моем шкафу найди шкатулку с изображением змеи. Принеси ее сюда, пожалуйста.

— Если ты думаешь, что можешь обмануть меня и протащить сюда какое-то магическое оружие… — начала Ариена, но колдун поднял руку.

— Это не оружие. Это амулет, который позволяет черпать магию прямо через него.

— Так не бывает!

— Бывает, — спокойно возразил Рен. — Хотя должен признать, официально считается, что все такие амулеты давно уничтожены.

— Почему я должна тебе верить?

— Потому что я даю вам слов Левари. Тьен тоже видел этот амулет и то, на что он способен.

Фамилиар нахмурился.

— Но ты еще не взломал его.

— На самом деле, я вычислил, как его активировать, какое-то время назад.

— И не сказал? — Тьен не выдержал и обернулся. Колдун по какой-то причине не захотел встретить его взгляд. — Рен?

— Я… ммм… Я хотел еще немного его исследовать.

— Ты не трогал его больше месяца.

— У нас были другие заботы, — взгляд колдуна был почти умоляющим. — Тьен, я…

— Ты не хотел, чтобы я знал. Скрыл это. Ты не доверял мне?

Мысль эта была неприятной, в желудке словно бы возник комок льда.

— Конечно я тебе доверяю, Тьен! Я просто не хотел, чтобы ты…

— Рен, сзади!

Крик Мары заставил обоих вспомнить, где они находятся. И заодно о том, что время для споров совершенно неподходящее. Рен еле успел дернуть фамилиара в сторону и вниз, и тот почувствовал пронесшееся над ними заклинание словно холодный порыв ветра. Спор мгновенно вылетел у него из головы, и он поскорее превратился. Как раз вовремя, чтобы колдун мог швырнуть в Ариену ответное заклинание.

Она отмахнулась — заклинание свернуло в сторону и врезалось в стену. По крайней мере Тьен так решил судя по задрожавшим полкам, само заклинание было невидимым.

Колдунья резко повернулась к Маре.

— Ненавижу, когда мне мешают колдовать! — прорычала она, что-то чертя в воздухе, а в следующий момент Мара отлетела в сторону, как тряпичная кукла. Ударившись о полку над очагом, она рухнула на пол, рукой попав прямо на тлеющие угли. Взметнувшиеся искры осели на ткани платья, и пока Мара приходила в себя, по аккуратной белой манжете заплясали огоньки пламени. Оглушенная кухарка поднесла руку к лицу, словно не понимая, что происходит и пару секунд смотрела на огонь, потом спохватилась и торопливо замотала руку тяжелой шерстяной юбкой.

Все это произошло очень быстро, и Тьен приготовился к тому, что теперь, убедившись, что Мара в порядке, Рен атакует колдунью, но он все медлил. Рискнув бросить быстрый взгляд на колдуна, Тьен увидел, что тот замер, глядя в пустоту… нет, не в пустоту — на огонь в очаге. Тьен несильно цапнул Рена за ногу, одновременно посылая мысленный зов, и тот наконец-то пришел в себя. Губы его плотно сжались, и он повернулся к колдунье с таким выражением лица, что Тьен на ее месте бы испугался. Однако она, похоже, не была настолько благоразумна. Напротив, глаза ее довольно сверкнули, словно она только что нашла решение загадки.

— Ах, вот оно что! Ну конечно, Левари…

Рен не дал ей договорить. Так не вовремя охвативший его страх прошел, его сменила настоящая ярость. Языки пламени, подбирающиеся к Маре… Нет, он не допустит этого! Направив в сторону колдуньи обе руки, он произнес формулу атакующего заклинания, не требующего тонкой настройки. Одновременно он принялся готовить вторые чары.

Как Рен и ожидал, первая его атака скользнула по магическому кокону ведьмы. Этот кокон было трудно пробить, когда его подпитывал столь мощный поток. Единственное слабое место в защите возникало, когда окруженный коконом колдун бросал заклинание наружу. Оно словно прокалывало стену защиты, и если послать атаку по той же линии, словно по направляющему лучу, можно было пробиться насквозь. Но делать это нужно было точно в тот же момент, когда заклинание касалось кокона.

Рен вглядывался в лицо ведьмы, стараясь поймать тот момент, когда она атакует его. Лицо в этом отношении было гораздо надежнее, чем руки, на нем каждое намерение отражалось раньше, чем начиналось собственно движение. Вот колдунья чуть заметно прищурилась, и Рен начал произносить формулу, одновременно направляя вперед руку со сжатым кулаком и выставленными вперед двумя пальцами. Их с Ариеной жесты оказались почти зеркальным отражением друг друга, его взламывающие чары скользнули вдоль ее заклинания и пронзили купол, как горячий нож масло. Помогло этому и то, что колдунья явно не ожидала такого. Она предвидела атаку, направленную в нее, и даже инстинктивно заслонилась девочкой, но чары Рена и были направлены в Изи. Обездвиживающее заклинание, наложенное на нее Ариеной, разлетелось вдребезги, и оживший котенок отчаянно замахал лапами в воздухе.

И только после этого до Рена дошло, какое же именно заклинание бросила в него Ариена. Трудно было не заметить, когда о его магический кокон расплескалась настоящая волна пламени.

---

Не знаю, можно ли это считать извинением за фамилиара, но вот вам маленький текст. Я не знаю, как назвать кроссовер канона с АУ-фиком по этому же канону, но это он и есть. Спасибо за это надо сказать вк-паблику "Наша сторона" и лично его матери-основательнице мисси


Теплым днем в самом конце весны 1960 года демон А.Дж.Кроули встретился с ангелом Азирафаэлем под сенью деревьев Риджентс-парка. Встретился не случайно, а потому что они договорились об этой исключительно деловой встрече в рамках Соглашения. У Кроули появились сразу две идеи удивительно наглого совращения больших масс людей, но для этого ему нужно было быть сразу в двух местах. Увы, даже демонам этот фокус был недоступен. Он намеревался предложить ангелу взять на себя одно из совращений, пообещав в обмен благословить по пути парочку мест массового скопления людей. Обычная сделка. Ну а если ее обсуждение случайно продолжится походом в ресторан, а закончится в магазинчике ангела, это будет просто приятный бонус.

Погода была прекрасная, ангел не особо сопротивлялся уговорам, и настроение у Кроули было замечательным. Еще лучше оно стало, когда его взгляд упал на скамью возле пруда, на которой сидели двое мужчин среднего возраста. Один из них, в чуточку старомодном костюме с широкими плечами, вертел в руках шляпу, подставив лицо солнцу. Русые волосы чуть заметно завивались на концах, нарушая общую серьезность его облика. Второй прятался от солнца за черными очками, а узкие штаны и набриолиненные волосы просто кричали "смотрите, какой я стильный" (но, конечно, не такой стильный как Кроули). Демон парочку узнал и немедленно толкнул своего собеседника локтем.

— Обрати внимание, ангел. Вон те двое, на лавочке... видишь, как увлеченно они беседуют? Можно подумать, это лучшие друзья. Если только не знать, что тот, что справа — русский журналист, он же советский шпион. А тот, что справа — его американский коллега. Во всех смыслах. Интересно, что они здесь делают? Обмениваются государственными тайнами?

— Мне кажется, ты неправ, Кроули. Разве то, что они принадлежат враждебным структурам, так уж обязательно мешает им быть друзьями?

— Ты слишком хорошего мнения о людях, ангел, — пробурчал демон, с неприкрытым неудовольствием наблюдая, как Азирафаэль походя благословляет парочку. Нашел, на кого силы тратить! Безнадежный же случай.

Ангел в ответ на его ворчание только снисходительно улыбнулся и двинулся к выходу из парка.

Кроули еще разок оглянулся на скамью. Американец сидел, чуть наклонившись вперед, словно его что-то неудержимо тянуло к собеседнику, и не сводил с него глаз, это было ясно несмотря на темные очки. Чувствуя странное и необъяснимое родство с этим смертным, демон повертел головой, нашел неизбежную машину внешнего наблюдения и еще одного агента, прячущегося за деревом. Одно движение пальцев, и аппаратуру у всех этих любопытствующих безнадежно и неисправимо заклинило. заодно испортив все пленки и записи. Усмехнувшись — теперь он может записать себе в актив множественные проявления гнева, богохульство, ложь начальству и наказание невиновных — Кроули заспешил вперед, где ангел уже сворачивал в сторону "Ритца".

* * *
Феликс Азаров проводил взглядом странную пару. Один из них весьма напоминал диккенсовского джентльмена, а вот второй мог бы быть родным братом Кроули. Есть ли у Кроули брат? Он ведь сказал бы ему об этом, верно? Впрочем, с чего он это взял? Они с Кроули были противниками — идеологическими т политическими, профессиональными врагами, можно сказать. Тот не был обязан рассказывать ему о своих родственниках.

Тут Азаров внезапно почувствовал теплую волну, прошедшую сквозь тело. Бледное английское солнце старалось сегодня вовсю. Феликс повернулся к американцу. Тот как раз заканчивал свою речь о любимых голливудских фильмах. Если бы они не были врагами, его почти детское увлечение можно было бы назвать… милым. Да, определенно милым. Азаров чуть заметно улыбнулся и покивал головой.

— Но все же вы должны согласиться, Кроули. Творческая мысль в Голливуде вынуждена подчиняться в первую очередь законам рынка...

---

Фамилиар, но не глава

Я прошу прощения у тех, кто все же читает этот текст. Но дело близится к кульминации, а скорость написания чуть замедлилась, и я не хочу показывать главы сразу, как напишутся, хочу довести все до ума.
Поэтому выкладка теперь будет происходить раз в неделю, а не два...

---

Итоги - май

Продолжаю акцию "Ни дня без строчки". Ну ладно, в этом месяце таки два таких дня случилось, но это в пределах погрешности Зато 12200 слов написано. Даже больше, чем в апреле. Хотелось бы больше, конечно, но конец учебного года сожрал запасы сил.
И все равно - я очень довольна тем, что действительно в основном держу это обещание. Пожелайте мне удачи в июне?

---

С первым днем лета, люди!

---

Сегодня... ой, уже вчера... был очень странный день. Ладно, он начался с дурацкого сна - но дальше он был наполнен странное нервной энергией. Это вот то состояние, когда мыслям в голове тесно, и в кои-то веки это не тревожность - это идеи. И даже ИДЕИ. Я сегодня составила план ремонта, разобрала все бумаги на работе, спонтанно написала по заявке в вк-паблике зарисовку-кроссовер Благих знамений со Шпионскими историями (хмм, кроссовер канона с АУфиком по нему? так бывает?), придумала странную сказку, обновила очередную книгу на АТ, и сделала бы еще несколько дел, но тут мне приспичило написать этот пост и снабдить его иллюстрацией, в поисках которой я села перекапывать свой тумблр. И перекопала. Весь. За семь лет. А потом нашла ее. На дайри. В первом часу ночи. При том, что завтра на работу. Гиперфиксация, чтоб ее.

Так что картинка ну правда в тему. А я-то думала мои эмоциональные прогулки по синусоиде остались позади. Кэмбел, лапушка, ты меня понимаешь.

---

Ну ладно, я вчера расслабилась и позволила себе радоваться каникулам. Но чем при этом занималось мое подсознание? Если нынче под утро оно подарило мне дивный сон, в котором я училась в школе - только была уже не ребенком, как и остальные ученики. Моя нынешняя директрисса вела у нас урок английского (это НЕ ее специальность), демонстрируя собственные видео-уроки с ютуба, причем выяснилось, что ютуб умеет выдавать статистику к видео на английском в духе "Вы знаете английский на ..%, ваш словарный запас примерно .. тысяч слов". А когда началась перемена, один одноклассник (в роли которого был мой реальный одноклассник, в которого я была влюблена в 8 классе, он всегда мне снится в подобных ролях, мой мозг использует его как архетипический образ, судя по всему) решил продемонстрировать нам свою коллекцию исторического ночного белья. После чего влез на стол в белой шелковой пижамке с кружевами, в рубашке нараспашку , прям как на обложке дамского романа, только кружев гораздо больше. И сказал, что это 17-й век, а вообще его коллекция начинается чуть ли не с античности, но те экспонаты он нам показывать не будет, потому что люди тогда предпочитали спать голыми
Так вот я и спрашиваю - эй, подсознание, ты там в сознании вообще?