Проблема у меня

Которую я, как водится, сама себе создала. Или даже выдумала.
В общем, "Фамилиара" я дописала. И даже вычитала. Конечно, я хочу через несколько месяцев вернуться к нему и вычитать заново, может что-то слегка переделать, потому что я не совсем всем довольна. Но пока что с этим все.
Что делать дальше? В принципе, я уже нацелилась, что дальше. Совсем другая история: фантастика, планеты, социальные системы, финансовые аферы и романтика. И она даже наполовину уже написана несколько лет назад. Вопрос в том, что сначала надо все написанное перечитать, что-то исправить, что-то доделать, что-то просто вычитать.
А как же мой чеееелендж? Который "ни дня без строчки"? Если я перечитываю и правлю - это ж значит, что я не пишу нового.
Да-да, я понимаю, сама себе акцию придумала - сама могу и отменить или условия поменять. Но дело в том, что мне нравится писать каждый день что-то. Очень нравится.
Короче, как я и говорила, проблема абсолютно надуманная, но ведь засела в голове и мешает за что-то толком взяться.
Так что пока я извлекла из закромов фик-АУшку по Доктору, который я всегда вспоминаю. когда нет текущей идеи. Эдакое "не знаешь, что говорить - говори по-французски". В моем случае "не знаешь, что писать - пиши про Джека" Беда этой АУшки в том, что она никому, кроме меня, не нужна. Хотя... когда это меня останавливало? Разве что переделать ее в оридж... но тогда отсылочки выпилить придется.
Короче, вся эта болтовня, скорей всего, к тому, что я все еще слегка растеряна после финала большой истории и не знаю, что делать дальше. И потому решила тут поныть. Ну, знаете, дайри-магия, вдруг сработает и вправит мне мозги

---

Читала тут пост на тумблере и меня вдруг стукнуло осознанием, хотя это должно было быть очевидно давно. Или даже так - это и есть очевидно, просто я периодически осознаю эту очевидность заново.
Так вот. Не удивительно, что я люблю фандом как явление, и я люблю найденную семью, как популярный троп. Потому что для меня это одно и то же. (и незабвенный тред "Семейные узы" тому свидетельство)
Хех. Все же когда-нибудь я соберусь с духом и наконец соберу на ФБ, где бы она не проходила, команду Семейных Ценностей, посвященную исключительно этому тропу/сюжету. Это будет достойным выражением благодарности и любви фандому как явлению
(а если б я не ленилась, "Фамилиар" мог бы быть частью выкладки этой команды )

---

Фамилиар, глава 39

В которой они наконец разговаривают. И не только
Текст на Фикбуке

Глава 39

Тьен за свою жизнь целовал многих людей. И главное, что он понял: неважно, насколько хорош поцелуй (ну, кроме совсем уж безнадежных случаев), главное — человек. Поэтому его ничуть не удивило, что этот поцелуй — простой, скромный, неловкий, простое соприкосновение губ, которые не хотят отрываться друг от друга — оказался самым лучшим, самым запоминающимся в его жизни. Это было логично, ведь Рен был самым лучшим, что с ним случилось. Рен был…

Тьен распахнул сами собой закрывшиеся глаза, когда до него дошло, что происходит. Рен поцеловал его. Поцеловал сам. Значит, он хотел этого. Значит…

К сожалению, колдун истолковал его невольный вздох по-своему и немедленно отскочил, словно ужаленный.

— Прости! Прости, я… я думал… то есть, я не думал… Я не должен был, прости…

— Рен… Рен! — Тьен понял, что нужно срочно брать дело в свои руки, поймал ладонями лицо колдуна, которое тот упрямо пытался спрятать в подушках, и заставил посмотреть на себя. — Все хорошо, Рен. Все хорошо. Я т-тоже хотел этого.

— Ты… правда?

В светлых глазах было столько изумления, что Тьен только покачал головой.

— Ты не знал? Правда? Мы же связаны. Не слышал мои чувства?

— Я… — Рен медлил, словно подбирая слова, и это было настолько знакомо. Вот так же он пытался как можно понятнее объяснить Изи, как управлять дверью к магии. — Я подозревал, что то, что я чувствую… Я надеялся, но не был уверен. Потому что ты… Потому что, Тьен, ты всегда заботишься обо всех, и может быть ты просто…

Фамилиар резко втянул воздух, когда до него дошло, что Рен имел ввиду. Что он не только услышал желание Тьена, он слышал — и надеялся услышать — куда более глубокие чувства. Теперь отступать было некуда. Тьен заставил себя говорить не заикаясь.

— Не просто. Я забочусь о тебе, да. Не так, как об Изи. Или о Маре. Ты… т-ты не представляешь, как давно я хотел тебя поцеловать!

— Но я же старый!

— Ты старше меня на три года, — фыркнул фамилиар.

— На четыре.

Тьен только покачал головой. Как его угораздило влюбиться в зануду?

— Все равно. Недостаточно, чтоб считаться старым.

— Ты знаешь, о чем я. — Колдун снова попытался отвести глаза и спрятать лицо, но Тьен ему не позволил. — Мое тело — тело старика.

— Какая разница? Я влюбился не в тело. Не только в него.

— Влюбился?

Вот теперь точно отступать было некуда. Тьен решительно кивнул. А в следующий момент губы колдуна снова прижались к его губам, на этот раз гораздо смелее и настойчивее. Фамилиар успел удивиться, поскольку был абсолютно уверен, что если когда-нибудь его мечты осуществятся, вся инициатива будет на его стороне. Кто же знал, что Рен окажется таким… Додумывать эту мысль он не стал, решив, что гораздо важнее сосредоточить все внимание на человеке в его объятиях.

Они целовались долго и со вкусом. Плечи колдуна под его ладонями оказались такими же широкими, как Тьен представлял себе, а пальцы — такими же сильными. Рен все запускал эти пальцы в волосы фамилиара, перебирал их, как привык перебирать его шерсть в зверином виде, и это ощущение заставляло Тьена просто таять словно… словно пса, которого почесали за ухом.

От этой мысли фамилиар невольно фыркнул. Рен уставился на него удивленно и немного обиженно, и Тьен поспешил его успокоить, поцеловав в лоб, там, где между бровей залегла складка. Потом он поцеловал полуприкрытые веки, висок, уголок рта, ямочку под ухом…

А потом Рен со счастливым вздохом отстранился от него и пробормотал:

— Как бы это ни было приятно, но Мара права. Нам нужно поговорить. Сначала. Прежде, чем мы продолжим.

— Обещаешь? — подмигнул ему Тьен и довольно улыбнулся, когда дыхание колдуна сбилось. Но тот откашлялся и ткнул пальцем ему в грудь.

— Сначала поговорим.

Тьен раздраженно откинулся на спину, разжимая руки и не очень понимая, зачем нужно что-то говорить, когда они так прекрасно понимают друг друга без слов. Но его колдун любил все обсуждать, поэтому Тьену оставалось только кивнуть.

Рен однако, несмотря на то, что разговор был его идеей, начинать его не спешил. Он потратил пару минут на то, чтобы расправить одеяло, взбил подушку, снова принялся за одеяло. Наконец Тьен не выдержал.

— Так о чем ты хотел поговорить?

— О том, что дальше, — вздохнул Рен и позволил себе наконец взглянуть в лицо Тьену. — Что с нами теперь будет?

— Все, что захочешь. Хочешь — ничего не изменится. — Тьен искренне надеялся, что его голос не выдал, насколько ему не нравится такой вариант. — Хочешь, будет все то же самое и еще немного этого.

Он легонько поцеловал колдуна, демонстрируя, что имеет ввиду.

— Тье-ен! — Если бы это был кто другой, Тьен сказал бы, что он ноет, но у Рена получилось просто слегка обиженно. — Я говорю серьезно!

— Я тоже.

— Я понимаю, что… что ежедневное наше взаимодействие может и не изменяться. Право же, мне и раньше не очень удавалось скрывать, насколько я тебя… как ты важен для меня. И я буду только рад добавлению… этого.

Глаза колдуна сверкнули неожиданно весело, прежде чем он наклонился, возвращая поцелуй.

— Но что будет дальше? В перспективе?

Тьен поморщился.

— Неужели так нужно знать наперед? Почему нельзя жить одним днем?

— Потому что я хочу быть готов, если все это скоро закончится, — очень серьезно сказал Рен, и от этой серьезности у фамилиара перехватило горло. — Я не знаю, как сумею справиться, если мне придется потерять тебя, Тьен.

Ну почему этому типу всегда нужно было обо всем говорить всерьез? В глубине души Тьен понимал, что колдун прав, но перенести в слова все то, что творилось у него в душе, было нелегко. И непривычно. И так сложно!

Может, поэтому он решил сменить тему.

— Почему не рассказал мне про амулет?

Теперь пришел черед Рена глубоко вздохнуть и откинуться на спину, уставившись в потолок.

— Я… Я испугался, — выдохнул он. — Это было глупо, конечно, но я испугался и не хотел думать об этом.

— Ты? Не хотел думать? Не знал, что это возможно. — Тьен помедлил и все же спросил: — Ты вообще собирался рассказать когда-нибудь?

— Конечно да! — Рен вскочил и повернулся так резко, что фамилиар неосознанно выбросил вперед руку, удерживая его. — Я бы обязательно рассказал тебе, Тьен. Поверь мне, пожалуйста, поверь. Клянусь тебе всем, чем захочешь, я бы рассказал. Когда… когда закончился бы наш контракт, я бы обязательно рассказал. Я ни за что не стал бы удерживать тебя обманом! Я не хочу, чтобы ты оставался со мной из жалости или чувства долга.

Тьен понял, что не сможет злиться. Хотя бы потому, что сам прекрасно понимал, что такое страх. Поэтому спросил он совсем другое.

— Но хочешь, чтобы я остался? — Он знал, что это риторический вопрос, у колдуна все было написано на лице. Но Тьен, может быть слегка эгоистично, хотел услышать подтверждение увиденному. И он услышал.

— Я думал, это очевидно, — смущенно улыбнулся Рен. — Я люблю тебя, Тьен. Конечно я хочу, чтобы ты остался. Со мной.

Фамилиар почувствовал, как внутри у него словно бы случился маленький рассвет — все тело наполнилось светом, теплом и невозможной, невыносимой нежностью. И все это из-за одной простой фразы. Он… Несмотря на всю свою уверенность, он почему-то никогда не думал, что для него это возможно. Он твердил себе, что не хочет никакой любви — посмотрите, к чему она привела его родителей. Но вот Рен произнес эти слова, произнес так легко и просто, и Тьен вдруг с ужасом почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Он быстро заморгал и постарался проглотить возникший в горле комок. Сложил губы в беззаботную улыбку и спросил, словно в шутку:

— Так к-когда ты п-попросишь меня о п-постоянном контракте?

В глазах Рена мелькнуло странное выражение. Мелькнула даже целая череда выражений, словно сражавшихся друг с другом: удивление, надежда, обида, радость. Улыбка, которой колдун ответил, была едва заметной, словно сомневалась, что ей место на его лице.

— Ну что ты, Тьен. Я ни за что не поставлю тебя в такое положение. Я помню, что ты не можешь связывать себя подобными обязательствами, потому что должен заботиться в первую очередь об Изи, и я никогда не заставлю тебя выбирать.

Тьен посмотрел в глаза своему колдуну. Увидел там безусловную любовь и готовность пожертвовать собственными желаниями. Почему ему всегда надо жертвовать собой? Почему он всегда заботится о других, но не может позаботиться о себе? Почему он такой… такой…

Тьен вздохнул и решительно ткнул пальцем в грудь Рену.

— Ты такой умный. И все же д-дурак. Тебе не приходит в голову, что Изи тоже нашла здесь то, что ей нужно? Д-дом, заботу. Семью. Что могу быть с т-тобой и при этом заботиться о ней. Мы можем. Вместе.

Улыбка на губах Рена наконец-то поверила в себя и стала шире, осветив все лицо, даже разгладив морщины на лбу.

— Это предложение, Тьен?

— Это предложение, Рен. Я хочу заключить с тобой постоянный контракт.

После этого улыбка стала настолько ослепительной, что Тьен просто обязан был накрыть ее поцелуем. Он не собирался отрываться от этих губ еще очень долго.

---

У меня, похоже, средне-тяжелый случай блюза последней страницы. В смысле - я дописала "Фамилиара". И теперь меня слегка ломает и колбасит, и эдакая опустошенность внутри, и не знаешь, куда себя деть. И так будет, пока в другую историю провалиться не смогу. Все-таки чем история длиннее, тем сложнее после ее завершения. А эта получилась самой длинной из всего, что я до сих пор писала - даже больше всех "Шпионских игр" вместе взятых (не считая австралийский приключений, правда).
И не то чтоб мне писать было нечего - у меня пугающие залежи идей, начатых и даже наполовину написанных историй. Просто с этой надо толком попрощаться. А не хочется. По крайней мере пока все не выложу, да Ну, значит, сама себе редиска и нечего жаловаться.

---

Телевизор - зло. Но я люблю его за то, что он внезапно помогает посмотреть то. что вроде не собирался.
На ТВ3 наткнулась внезапно на "Менталиста". боги. я не пересматривала его пару лет, или даже больше. Но стоило только начать - я снова вспомнила, почему он долго был моим "плюшевым" сериалом - тем, который гарантированно радует, утешает и помогает. Один взгляд на эту физиономию - и губы сами расплываются в привычной улыбке.

Проще говоря - люблю я его. Сериал, в смысле. Наизусть знаю и все равно могу смотреть с огромным удовольствием. Вот и сейчас сижу, смотрю. Вторая половина 6 сезона, Кровавый Джон пойман, начинается романтика, ммм

---

Фамилиар, глава 38

в которой все за всех волнуются.
Текст на Фикбуке

Глава 38

На этот раз колдун проспал до следующего утра. Кошмары про пожар пытались пробраться в его сон, но стоило ему начать погружаться в привычный ужас, стоило его телу напрячься, пытаясь укрыться от огня, Тьен шевелился под его рукой, напоминал о том, что это сон, посылал волну тепла и заботы. В результате Рен чувствовал себя отдохнувшим и полным сил, но при этом волновался, что Тьен из-за него не смог отдохнуть.

Впрочем поводов для волнений у них хватало и без этого. Вскоре после рассвета в окно комнаты постучал огромный черный ворон. Быстро проскользнул в приоткрытую створку и рассыпался искрами, превратившись в официального вида письмо. Начальник Стражи оповещал Рена, что сегодня же к ним прибудет его заместитель в сопровождении охраны «для проведения расследования и препровождения виновных в город».

Тьен, которому колдун показал письмо, немедленно напрягся. В ответ на вопросительный взгляд Рена он ткнул пальцев в слово «виновных».

— Что если они решат — я виноват? П-поверят ей. Будто обещал заключить к-контракт, а потом сбежал.

— Тьен, я не думаю, что они будут склонны верить Ариене. Она явилась в наш дом и напасла на нас, пыталась похитить Изи. Почему они должны поверить ей, а не тебе?

— Потому что она колдунья, — пробормотал Тьен.

Рен вздохнул. Он прекрасно знал, что Тьен прав. Что при споре колдуна с фамилиаром Стража гораздо чаще становится на сторону колдуна (а в споре простого горожанина с фамилиаром — на сторону фамилиара). Это было несправедливо, ведь причастность к магии никак не гарантировала честности или даже добрых намерений. Но даже эти предрассудки можно было использовать в свою пользу.

— Я колдун, — напомнил Рен. — И к тому же Левари. Они поверят мне и моему фамилиару.

Тьен криво улыбнулся и кивнул.

Ждать прибытия стражников пришлось долго. Мара с Тьеном и Изи успели навести порядок на кухне, насколько это вообще было возможно. От помощи Рена они, разумеется, отмахнулись, но хотя бы не очень спорили, когда он отказался оставаться в кровати и устроился на стуле у очага. Сегодня вид огня его уже не так беспокоил, а вот лежать неподвижно и думать только о том, что может пойти не так в беседе со следователем, было совершенно невыносимо.

Время шло к обеду, когда Изи, сидевшая у отмытого окна, закричала:

— Они приехали! Ой, какие лошадки!

Рен коротко усмехнулся. Насколько он помнил, лошадки у городской стражи и впрямь были хороши, нынешний начальник был заядлым конником и настоял на том, чтобы для стражи закупались исключительно гнедые лошади местной крупной породы, которые затем содержались в городских конюшнях и окружались заботой, какой могли позавидовать и люди.

Сейчас три гнедых ухоженных красавца перебирали копытами возле забора. Очевидно даже путь по засыпанным снегом дорогам не утомил их. За ними Рен разглядел повозку со знаком Стражи на борту. Он окинул взглядом своих домашних, поймал встревоженный взгляд Тьена и кивнул ему, надеясь хоть немного подбодрить.

Группа, прибывшая из города, включала двух стражников, заместителя начальника Стражи в роли следователя, одного из колдунов, официально работавших на Стражу, и его фамилиара, заодно исполнявшего обязанности возницы. Они наполнили дом шумом голосов, топаньем ног, принесенной с собой морозной свежестью. Рен попробовал вспомнить, когда в последний раз в этом доме было столько людей, и не сумел. Все это несколько выбивало его из колеи, но нужно было защитить своих домашних, поэтому он выпрямился еще больше и чуть задрал подбородок. Второй раз за три дня ему предстояло сыграть «настоящего Левари».

Заместитель начальника Стражи оказался весьма дотошным следователем. Он начал с того, что попросил представить ему всех присутствующих и объяснить, какие отношения их связывают. Узнав, что перед ним колдун и целых три фамилиара, он удивленно задрал брови, но никак не прокомментировал. Рен понимал, что объяснение «это моя бывшая няня-фамилиар, которая обучала меня работе с фамилиарами, это мой официальный фамилиар, а это его сестра-фамилиар, которую я обучаю работе с колдунами» звучит несколько странно, но что он мог поделать? В конце концов, это было правдой. Следователь скорей всего счел его избалованным богачом. Колдун так точно посматривал с плохо скрываемой завистью. Окружить себя тремя фамилиарами — это выглядело эксцентричным излишеством, но Рен не стал углубляться в подробности об их несовместимости.

Затем следователь начал опрашивать всех присутствующих по очереди, причем колдун Стражи поставил вокруг двух стульев звуконепроницаемую защиту. Очевидно для того, чтобы они не могли слышать рассказы и ответы друг друга. Когда следователь допрашивал Изи, Рену пришлось взять Тьена за руку. Тот буквально вибрировал от тревоги за сестру, особенно когда на ее глазах появились слезы, и стражники настороженно поглядывали на него. Но все обошлось, Изи соскочила со стула, на который ее усадили, и бросилась к брату. Тот немедленно подхватил ее на руки. Губы у нее дрожали, но она решительно кивнула.

— Я им все рассказала! Что она с Тьеном сделала, и со мной, и я как я от нее убежала. Все!

— Ты молодец, воробушек, — шепнул Тьен, крепко обнимая сестру.

Потом пришел его черед беседовать со следователем, и Рен был очень благодарен Маре и Изи, остававшимся рядом, пока он не сводил глаз с лица Тьена и старался кусать губы не очень заметно. Он видел, что Тьен держится скованно, словно силой сдерживает себя, и подозревал, что следователь пытается его спровоцировать. Потом к следователю подошел колдун Стражи с сидящей на плече лаской-фамилиаром, протянул руку к Тьену, тот чуть заметно напрягся, и Рен не выдержал.

— Господин Икран, господин Мель, я надеюсь, вы не собираетесь применять магию без согласия Тьена?

Следователь махнул рукой, давая колдуну знак снять защиту, прежде чем ответить.

— Я расследую преступление, господин Левари. Это дает мне право приказать обследовать свидетеля безотносительно его желания. В том числе магическими способами.

— В таком случае я хотел бы напомнить вам, что ваш свидетель — мой фамилиар, и вы не можете производить с ним магические манипуляции без моего согласия и присутствия.

— Насколько я понимаю, он не является вашим постоянным фамилиаром.

— Нет, — Рен чуть склонил голову, соглашаясь. — Однако мы заключили долговременный контракт, и эта связь также дает ему право неприкосновенности.

Следователь прищурился.

— В таком случае, я прошу вашего согласия, господин колдун, на обследование с целью выявления следов магических воздействий.

— Я сомневаюсь…

— Все в порядке, Рен, — перебил его Тьен. — Пусть ищут, что хотят, мне нечего скрывать.

Рен внимательно посмотрел на него, но фамилиар только чуть заметно кивнул.

— Хорошо. Я даю согласие, — пробормотал Рен, отступая назад, хотя одна мысль о том, что чья-то еще магия будет прикасаться к Тьену, проникать в него, исследовать каждый уголок его тела и психики, была неприятна ему до тошноты. Он тут же мысленно отругал себя за совершенно дикие, старомодные и собственнические мысли о фамилиаре, который даже не был его в полном смысле этого слова!

Колдун Стражи положил ладонь на лоб Тьена. Рен знал, что он увидит внутри. Следы его заклинаний — лечебных и диагностических. Связь, созданную их контрактом. И более старые следы, оставленные заклинаниями Ариены. Колдун нахмурился.

— Это… это выглядит незаконно.

— Да! — выдохнул Рен. — Заклинание, наложенное на Тьена его бывшей нанимательницей было незаконным и содержало запрещенные компоненты.
Я могу показать мои записи, я все зафиксировал, когда обследовал его в самом начале.

Глаза колдуна загорелись любопытством, он повернулся к своему начальнику и кивнул. Наверное, на его лице было что-то написано, потому что следователь едва заметно расслабился и обратился к Рену уже спокойней.

— Мы будем благодарны вам за любые предоставленные материалы, господин Левари. А вы на данный момент можете быть свободны, — кивнул он Тьену. И чуть помедлив, добавил: — Благодарю за сотрудничество.

Мара сжала плечо Рена, и тот позволил себя слегка расслабиться.

Потом следователь беседовал с Марой. Конечно. Рен волновался и за нее, но он все же был уверен в том, что его бывшая няня способна не дать себя в обиду, поэтому чувствовал себя немного спокойней. Особенно после того, как Тьен наклонился к его уху и шепнул: «Я почти сочувствую бедному следователю, если он попробует усомниться в ее словах». Рену удалось сдержать смех, и он просто согласно кивнул.

Его собственная беседа со следователем получилась довольно долгой. Он пытался сообщать только факты, но следователь был дотошен и требовал деталей, поэтому Рену пришлось фактически заново пережить все события последних месяцев, от появления девочки с собакой в его амбаре до исхода их схватки с Ариеной.

— Немного необычно, что ваша соперница решила прибегнуть именно к этому заклинанию, не так ли? — поинтересовался следователь. Рен бросил на него непонимающий взгляд и тот пояснил. — Мой колдун сообщил мне, что в магических противостояниях обычно используются другие чары. Менее опасные для самого колдующего.

— У меня не такой большой опыт в магических схватках, как у вашего колдуна, — отрезал Рен. — Фактически, у меня вообще нет такого опыта. Однако у меня создалось впечатление, что госпожа Ариена была… не вполне в себе.

— Безумна, вы имеете ввиду?

— Возможно. Как еще можно объяснить ее абсолютную уверенность в том, что она может распоряжаться жизнями других?

— О, поверьте моему опыту, — невесело усмехнулся следователь. — Для этого вовсе не обязательно сходить с ума. И все же, почему именно огонь?

Рен устало пожал плечами.

— Боюсь, об этом вам придется спросить ее саму.

— Я обязательно это сделаю. — Темные глаза следователя впились в лицо Рена. — Если я не ошибаюсь, ваши родители погибли во время пожара, господин Левари?

— Да.

Воздух в комнате почему-то стал горячим, он обжигал горло.

— Вы также были в доме в это время, верно?

— Да.

— Насколько мне известно, именно вы погасили тогда пожар?

Рен чувствовал, как огонь пляшет в его жилах, выжигая все вокруг. Краем глаза он заметил движение и, чуть повернув голову, увидел как встревоженная Мара удерживает Тьена, который выглядел так, словно вот-вот сорвется и бросится на следователя. Что так встревожило его? Рен почувствовал острую потребность успокоить своего фамилиара. Он с трудом повернул почему-то потяжелевшую голову к следователю.

— У ваших вопросов есть какая-то цель?

— Что? — пожалуй, впервые с момента своего появления в этом доме следователь выглядел смущенным.

— Если у вас больше нет вопросов, кроме пустого любопытства, я бы предпочел вернуться к моему… к моей семье.

Выдержав напряженную паузу, следователь все же кивнул, и Рен сорвался с места. Стоило ему оказаться рядом, сразу три пары рук обняли его, и он с трудом перевел дыхание, прогоняя головокружение и звон в ушах. Несмотря на то, что он всего лишь отвечал на вопросы, сил у него совсем не осталось. Даже на то, чтобы мысленно отругать себя за неуместную слабость.

А потом следователь попросил «предъявить ему колдунью».

Рен указал ему дверь в погреб и молча наблюдал за тем, как стражники вытаскивают негнущееся тело Ариены. Он спокойно ответил на вопрос колдуна Стражи о наложенных им заклинаниях. Спокойно проследил как тот снимает чары заморозки и обследует колдунью. Спокойно пояснил, откуда у него брошь и продиктовал следователю адрес Брикара. С немалым облегчением выслушал решение сначала переместить Ариену в город и уже там проводить допрос.

Следователь пообещал, что о результатах расследования они будут уведомлены официальным письмом, а потом Ариену погрузили в повозку и, несмотря на приближающуюся ночь и начинающуюся метель, вся группа покинула дом и скрылась за пеленой снега.

Рен окинул своих домочадцев взглядом. Все они выглядели одинаково бледными и усталыми. У Изи снова были красные глаза. Мара сердито ворчала, но Рен заметил, что она не спешит наводить порядок и чуть заметно жмется к его плечу. Тьен кривил губы, словно пытался удержать недовольное рычание. Колдун понял, что никто из них не захочет сейчас покидать остальных и решительно скомандовал:

— В мою комнату.

Это ночь они все провели в его кровати. Черный пес уже почти привычно прижимался к нему боком, трехцветная кошка свернулась возле живота, а котенок, уснувший было под его рукой, там, где Рен мог гладить серую шерстку, под утро оказался буквально у него на голове, но никто не возражал. Им всем нужна была эта близость, чувство того, что они все выжили и они все вместе.

А утром, когда лучи солнца позолотили снег за окном, проникли в щель между занавесками, пробежались по подушке и разбудили всех присутствующих, Мара потянулась, превратилась и подхватила на руки котенка. В дверях она обернулась, ткнула пальцем в колдуна и фамилиара, за ночь не только не отодвинувшихся, а напротив, прижавшихся друг к другу еще теснее, и коротко приказала:

— Вам пора поговорить.

Дверь захлопнулась. Рен вздохнул, повернулся к фамилиару — и уперся взглядом в ярко-голубые глаза. Тьен только что превратился, и теперь его лицо было удивительно близко. Настолько близко, что Рен даже не успел подумать ни о чем прежде, чем их губы соприкоснулись в поцелуе.

---

Кстати о рукодельном. Любопытно, как происходящее в мире отражается в рукодельном мирке. В т.ч. и пандемия. В том году, разумеется, все шили маски. И вязали держатели для них. А в этом, я смотрю, в DIY-видео появился новый тренд. Вам нужна резинка для проекта? Отрежьте от первой подвернувшейся медицинской маски. То есть маски перешли уже в раздел бытовых вещей, которые всегда есть под рукой, туда же, где пластиковые бутылки, одноразовые стаканчики и сердцевинки от туалетной бумаги. Логично, но все равно любопытно

---

Поймала себя на том, что каждый день, просыпаясь, думаю - сегодня я буду рукодельничать, сколько душе угодно. Хочу вышить вот это, и вязать это и это, и сшить во это, и еще проволоку покрутить. И начинаю вроде даже эти планы воплощать. А потом в середине дня ловлю себя на мысли "Эй, ты сегодня уже вышивала, куда тебе еще вязание, а кто будет настоящими делами заниматься?"
И это при том, что я всю весну мечтала - вот начнутся каникулы, срочных дел не будет, буду целыми днями вязать безо всякого чувства вины, все рукодельные заначки в ход пущу. Ну? И? Мозг, ты давай это, прекращай саботаж!

---

У меня в туалете, простите за такую деталь, перегорела лампочка. И все бы ничего, заменил и все дела. Но в шкафу нашлись только очень мощные лампочки. Вкрутила такую, что ж поделать, но блин... теперь свет настолько яркий, что каждый раз заходя в туалет, чувствуешь словно выходишь на сцену - хочется раскланяться по завершении своего номера

---

Фамилиар, глава 37

в которой мы имеем дело с некоторыми последствиями.
Текст на Фикбуке

Глава 37

Изи, согретая, напоенная чаем и завернутая в теплое одеяло, быстро уснула. Богатый событиями день и ночь, проведенная на дереве, совершенно ее измотали, она свернулась в своей постели и даже не ворочалась, как обычно. Она спала так тихо, что Тьен периодически прислушивался, чтобы уловить ее дыхание и убедиться, что с сестрой действительно все в порядке. А потом ругал себя за беспочвенную тревогу. И немного завидовал Изи.

Самого Тьена события дня вымотали не меньше, но сон упрямо отказывался к нему приходить. Стоило закрыть глаза, перед ними вставало испуганное лицо сестры в руках у спятившей колдуньи, виделись языки пламени, подбирающиеся все ближе и ближе. Звучали в ушах угрозы Ариены, а потом они сменялись тишиной, наступившей, когда прервалась его связь с Реном. Мертвой тишиной, сквозь которую он так долго пытался докричаться, дозваться до колдуна.

Все это было бы еще ничего, за свою жизнь Тьен прекрасно научился справляться с неприятными воспоминаниями. А даже если и не справляться, то просто загонять их поглубже, прятать от самого себя так, чтобы они не мешали двигаться дальше. К сожалению, к воспоминаниям добавлялся еще неподъемный груз эмоций, главной из которых была вина. Все случившееся было его, Тьена, виной. Именно за ним пришла Ариена. Если бы он был осторожней в выборе нанимателей, если бы никогда не связывался с ней, он не подставил бы под удар сестру и Рена.

«Тогда ты даже не знал бы Рена», — подсказало ему что-то внутри. «Может быть, так было бы лучше. Уж по крайней мере для Рена», — мрачно подумал Тьен. Но живущая внутри упрямая надежда на лучшее не дала ему надолго задержаться на этой мысли.

Дело было в том, что Тьен был очень рад, что знаком с Реном. Что случай и дурная погода привели их с сестрой в дом ворчливого старого колдуна, оказавшегося вовсе не ворчливым и не старым, а еще — самым удивительным человеком из встречавшихся Тьену. Первым, с кем он мог представить себя в постоянном союзе… если бы, конечно, Рен этого хотел, напомнил он себе. Последнее время Тьен надеялся, что, может быть… но с другой стороны, у Рена теперь был амулет, ему не нужен был фамилиар. И почему, интересно, Рен не сказал ему, что взломал амулет? Тьен был уверен, что колдун доверяет ему, да и какой ему толк от этой тайны? Фамилиар уже ни в чем не был уверен, но сейчас, в ночной тишине, он мог признаться самому себе, что после всего лишь пары месяцев больше не может представить себе жизнь без связи с Реном, без возможности чувствовать периодически теплый поток его эмоций. Те несколько часов, что он не мог дозваться потерявшего сознание колдуна были… были…

Фыркнув, Тьен сполз с сундука. Может быть, если он заглянет к Рену всего на минутку — убедиться, что с ним все хорошо — он сможет наконец-то уговорить свои беспокойные мысли позволить ему совсем немного поспать?

Бесшумно ступая обутыми в толстые шерстяные носки ногами, Тьен поднялся по лестнице и остановился возле двери, ведущей в комнату Рена. Что он скажет, если выяснится, что колдун не спит? Что вряд ли случится, он был таким усталым, еле удерживал глаза открытыми, так что наверняка он даже не услышит, если Тьен тихонько приоткроет дверь и заглянет, всего на секунду, просто чтобы…

Из-за запертой двери донесся странный слабый звук. Не храп, не стон, не вскрик, а словно бы… всхлип? И еще один. Не раздумывая и не сомневаясь больше, Тьен распахнул дверь и шагнул в комнату колдуна.

За окном давно наступило утро, но шторы были плотно закрыты, и Тьену понадобилось несколько секунд, чтобы глаза привыкли к полумраку. Раздался еще один вcхлип, и Тьен неосознанно сделал еще пару шагов к кровати. Колдун лежал на подушках почти в том же положении, что они оставили его. Глаза его были закрыты, на висках блестели капли пота, мокрые волосы прилипли ко лбу. Тонкие пальцы впились в одеяло, сжимая его с пугающей силой — Тьен видел, как побелели костяшки. Все тело колдуна было напряжено, словно он пытался сдвинуться с места и не мог, грудь сотрясали тяжелые хриплые вздохи, спина еле касалась постели.

Это было невообразимо красиво. Это было почти похоже на удовольствие. Если бы не выражение лица Рена. Брови его страдальчески изогнулись, губы жалобно кривились. Вот он судорожно перевел дыхание и еле слышно всхлипнул: «Тьен!» В этом тихом слове было столько отчаяния, что фамилиар наконец-то сорвался с места, словно с него спали чары. Он осторожно провел ладонью по мокрому лбу колдуна, убирая с него волосы. Рен, не открывая глаз, повернул голову, потянулся навстречу прикосновению, но выражение его лица не изменилось. Тьен, не отнимая ладони, другой рукой осторожно потряс его за плечо.

— Рен. Рен, проснись. Это кошмар, Рен, слышишь? Проснись.

Колдун распахнул свои бледные глаза и уставился на Тьена невидящим взглядом. Через мгновение выражение его лица очистилось и он рухнул в руки фамилиару, крепко обхватив его за шею. Ничуть не колеблясь, Тьен обнял его в ответ.

Руки Рена никак не могли остановиться, они все скользили по спине Тьена, по плечам, по волосам, и тот, сообразив, в чем дело, зашептал:

— Все хорошо. Со мной все хорошо. Это был сон. Дурной сон. Я здесь, все хорошо, все в порядке.

Тьен не знал, сколько они так просидели, прежде чем Рен вздохнул и неохотно отстранился. Он внимательно изучил лицо фамилиара, потом виновато опустил глаза.

— Прости. Прости, я уже в порядке, ты больше не должен… я не хотел тебя беспокоить, ты можешь… — Он остановился, склонил голову набок, и спросил: — Почему ты здесь? Что-то случилось? Изи? Я сейчас…

Тьен быстро пресек попытку Рена встать с постели, легко толкнув его на подушки.

— Ничего не случилось. Я обещал, что помогу тебе с кошмарами. Помнишь, хотели попробовать?

Рен нахмурился, припоминая утреннюю беседу. Неужели это было всего лишь вчера? А ведь действительно, разговор и схватка с Ариеной, блуждание в кошмарах, поиски Изи — это все заняло меньше суток.

Тьен между тем толкнул его в бок и решительно сказал:

— Двигайся.

— Ты серьезно хочешь ночевать в одной постели со мной?

— Сейчас утро, — возразил Тьен. Отвел взгляд и добавил: — И я и так провел здесь весь вечер. Ничего нового.

Рен вспомнил, что когда он очнулся, Тьен действительно лежал рядом с ним. Вспомнил, что именно прикосновение фамилиара и его настойчивый зов помогли ему вырваться из тягучей реальности снов. Вспомнил свежий кошмар, в котором он снова наблюдал, не в силах шевельнуться, как огонь подбирается с Тьену. Вспомнил все это и не нашел в себе сил спорить. Он молча подвинулся к краю кровати, оставляя фамилиару место у стены. Тот улыбнулся, кивнул и превратился. Одним прыжком запрыгнул на кровать, совершенно по-собачьи повертелся на месте прежде чем устроиться на постели, прижавший к Рену теплым боком. Чуть помедлив, колдун положил ладонь ему на шею, шевельнул пальцами, зарываясь в густую шерсть. Потянулся и прикоснулся к магии, не зачерпывая ее, просто наслаждаясь прохладным прикосновением энергии и теплым эхом мыслей и чувств Тьена.

Заглянувшая в комнату спустя три часа Мара обнаружила Рена крепко спящим, обеими руками обнявшим черного пса, как ребенок обнимает любимую игрушку. Довольно улыбнувшись, кухарка поправила шторы, чтобы полуденное солнце не беспокоило спящих, и на цыпочках покинула комнату.

Колдун проснулся через несколько часов, чувствуя себя удивительно хорошо отдохнувшим. Кошмары его больше не преследовали, хотя какие-то сны все равно снились. Он не мог их вспомнить, но в душе осталось ощущение спокойствия и тепла. А может дело было не во снах, а в реальности — в том, что Тьен все это время был рядом, был с ним.

Воодушевленный тем, что попытка встать с кровати на этот раз увенчалась успехом, и колени даже не попытались сразу подогнуться под ним, Рен решил первым делом разобраться с самыми насущными проблемами. Он добрался до стола и торопливо написал короткое письмо начальнику городской Стражи. Тьен внимательно наблюдал за ним, прислонившись к подоконнику.

— Мне нужна магия. — Колдун запечатал письмо и посмотрел на фамилиара. Тот с усмешкой задрал брови.

— У тебя есть амулет.

Рен опустил голову, внутри все скрутило от чувства вины.

— Тьен, я…

— Успокойся, я шучу.

Фамилиар подмигнул ему, превратился и процокал когтями по полу к самым его ногам. Рен нерешительно положил ладонь псу на голову, потянулся к магии, но вместо того, чтобы сразу колдовать, прислушался к эмоциям фамилиара. Похоже, он действительно шутил, Рен не почувствовал признаков обиды. Что, конечно, не мешало колдуну по прежнему чувствовать себя виноватым, но хотя бы позволяло отодвинуть объяснение в будущее. Он с облегчением зачерпнул силы и принялся сооружать магического посланца, который доставит письмо в город.

Разделавшись с этой задачей, Рен решил спуститься вниз. Лестница доказала, что запас сил у него был не так уж велик, на последней ступеньке он покачнулся и вцепился в перила двумя руками. Шагавший рядом Тьен тут же подхватил его под локоть и помог добраться до стула. Может и не стоило себя переоценивать, но Рену очень хотелось своими глазами увидеть, какой ущерб нанес магический пожар его дому.

Кухня представляла собой печальное зрелище. Закопченные потолок и стены пестрели пятнами обуглившегося дерева. Стульев уцелела лишь половина, один угол большого стола превратился в головешку. Стекла в окнах на удивление остались целыми, хоть и покрылись слоем сажи. А очаг вообще выглядел нетронутым, и в нем весело потрескивал огонь. Рен при виде него напрягся, но ему удалось хотя бы не шарахнуться в сторону. Торопливо напомнив себе, что этот огонь безопасный, что он полезен и никому не угрожает, колдун все же предпочел остаться на дальней от очага половине кухни.

Ведущая наружу дверь распахнулась, впуская на кухню Мару и Изи. Кухарка несла ведра с водой, руки девочки были полны старых тряпок. При виде колдуна с фамилиаром обе женщины — и старая, и маленькая — совершенно одинаково всплеснули руками, улыбнулись и бросились вперед. Последовали неизбежные объятия, расспросы о самочувствии и, в случае Мары, неизбежное же обещание немедленно накормить всех. Рен с улыбкой покачал головой, поднял руку.

— Это потом. Сначала я хотел бы убедиться, что… что Ариена действительно не сможет удрать.

Мара понимающе кивнула, а Тьен молча двинулся к двери в погреб.

Колдунья лежала в довольно неудобной позе между мешком с мукой и последними осенними тыквами. Руки ее были связаны за спиной, причем, насколько Рен сумел разглядеть, сначала веревкой был обмотан каждый палец, а затем обе руки от ладони почти до локтя. Когда он повернул колдунью на спину, выяснилось, что рот ее был заткнут кухонным полотенцем, поверху тоже обмотанным веревкой. Брошь, блокирующая магию, была приколота к платью колдуньи сзади, там, где до нее никак было не дотянуться, даже если колдунья освободит руки. Глаза Аариены были закрыты, похоже, она была без сознания. Рен протянул руку, попробовал нащупать пульс на шее женщины и с облегчением выдохнул, найдя его.

— Мы не можем оставить ее так до появления Стражи, — повернулся он к Маре.

— Конечно можем! — фыркнула она. Тьен за ее спиной сверкнул глазами, молча соглашаясь.

— Двое суток без еды, без воды, без движения — это жестоко.

— Ее это не останавливало, — буркнул Тьен, инстинктивно потирая горло. Рен вспомнил, что он упоминал, как колдунья держала его на цепи.

— Я понимаю ваше отношение. — Рен вздохнул. — Но я не могу так. Сейчас она беспомощна, и это…

Он замолчал, не зная, как сформулировать то, что чувствовал. Что неважно было, какие ужасные вещи совершила колдунья, он не хотел, чтобы важные для него люди были причастны к подобной жестокости.

— И что ты собираешься сделать? Предложить ей свою комнату? — в голосе Мары звенела праведная злость.

— Нет, — покачал головой колдун. — Я просто помещу ее в заморозку.

— В смысле — заморозишь? — удивился Тьен.

— Заклинание заморозки не имеет отношения к настоящему холоду. Оно останавливает на время все процессы, происходящие в объекте. Ариена просто замрет, не будет ничего чувствовать, ей не нужны будут еда, вода, даже воздух.

— Это серьезное заклинание, Рен, — нахмурилась. Мара.

— Я справлюсь, — кивнул колдун, искренне надеясь, что окажется прав.

С заклинанием он действительно справился, хоть и пришлось проделывать все медленно и осторожно — в конце концов, он никогда еще не применял эти чары к людям. Но как только Рен ослабил хватку, выпуская магию, он понял, что все же переоценил свои силы. В том смысле, что их у него совсем не осталось.

Торопливо превратившийся Тьен успел подхватить колдуна у самого пола. Он настоял на том, чтобы отнести его наверх, отмахнувшись от Мары, предложившей свою постель. Снова устроив Рена на подушках — на этот раз он хотя бы был в сознании, просто очень слаб, не в состоянии пошевелить и рукой— Тьен снова превратился. Он очень много мог бы сказать самоуверенному колдуну, но не сделал этого. В основном потому, что боялся сказать слишком много. Запрыгнув на кровать, он ткнулся носом в пальцы Рена, почувствовал, как они чуть шевельнулись, закрыл глаза и решил, что будет лежать здесь столько, сколько понадобится, чтобы не дать этому упрямцу снова себе навредить.

---

Вязаные витамины

На меня в очередной раз напало желание связать что-то быстрое, легкое и веселое. Эдакий мгновенный вброс допамина в организм.И на этот разу меня получился набор подставок под стаканы. Возможно, не самая нужная вещь в доме, но смысл же не в полезности
Так что внимание - хвастовство:

---

Я тормоз, в том смысле, что не слежу за новостями, в т.ч. киношными. Поэтому до меня только сейчас дошло, что они снимают сериал по "Фонду"("Основанию") Азимова. Дошло, когда я трейлер увидела, ага
Ну хммм. А интересно, да. Когда-то он меня потряс. Потом я его просто забыла - столько нового вываливалось на нас в 90-е -- все, созданное зарубежными фантастами за 40 лет. А вот теперь я вспоминаю и мне снова интересно.

---

Итоги - июнь

Прррродолжаем акцию "Ни дня без строчки". Итого за июнь я таки насачковала аж 4 дня, написала 12 тысяч слов. Родила коротенький фик, странную сказку (которую надо еще вычитать и выложить) и почти дописала "Фамилиара", осталось главы полторы! И знаете, я собой довольна. Все же есть смысл во всей этой акции. А значит, продолжаем

---

С днем рождения, Сент-Экс

Он родился 121 год назад в Лионе. И до сих пор для меня его слова лучше всех других говорят о самом важном.

Товарищи искали нас несколько дней и наконец отыскали, приземлились как можно ближе, и шли к нам широким шагом, и размахивали руками, чтобы мы издалека увидели: они несут нам бурдюки с водой. Улыбка спасителей, когда я терпел аварию, улыбка потерпевших аварию, которых спасал я, тоже вспоминается мне словно родина, где я был безмерно счастлив. Подлинная радость - это радость разделенная. И, спасая людей, находишь эту радость. Вода обретает чудодейственную силу, лишь когда она - дар сердца.
Заботы, которыми окружают больного, убежище, дарованное изгнаннику, даже прощение вины только тогда и прекрасны, когда праздник этот озаряет улыбка. Улыбка соединяет нас наперекор различиям языков, каст и партий. У меня свои обычаи, у другого - свои, но мы исповедуем одну и ту же веру.

Письмо заложнику

---

Про спойлеры и триггеры

Увидела на тумблере ссылки на сайты со спойлерами. Точнее говоря, там можно проверить предупреждения к фильмам или книгам - есть ли в них нон-кон, смерть детей (или родителей, или даже животных, один из сайтов так и называется doesthedogdie), шутки про толстых, или черных, или женщин, и многое другое, что в порядочных фандомных местах принято выносить в шапки, а в масс-медиа - нет. Сайты эти обычно некоммерческие и наполняют их добровольцы.
И я прямо даже представила, какую статью можно было бы написать (и кто-то даже наверняка напишет или уже) про поколение "снежинок", которые трясутся над своим спокойствием и намеренно отворачиваются от всего, хоть немного тревожащего.
А еще я вспомнила, как давно хочу написать про то, как же меня достали неожиданные сцены с изнасилованиями в наших фильмах и сериалах. Особенно современные фильмы про войну без таких сцен не обходятся, а так же криминальные, детективные, мелодрамы... да ни один жанр не застрахован. И каждый раз, сталкиваясь с таким, я мысленно матерюсь и борюсь с желанием немедленно выключить телевизор.
И знаете что? Да, я снежинка. Хотя я даже не из "нынешнего поколения". И, возможно, это вот все тоже имеет отношение к тому, почему я в последнее время читаю больше фиков, чем книг. И не надо мне рассказывать про священное право автора на вотэтоповорот и про эстетическую ценность шока. Автору не придется существовать в моей голове после того, как я наткнусь на что-нибудь неподходящее в неподходящее время. А вот мне придется, и это мне потом приводить себя в порядок, и я хочу иметь право выбора, спасибо большое.
TL;DR, как говорится - где здесь можно подписать петицию с требованием ввести обязательные шапки с тегами и предупреждениями для всей художественной продукции?

---

Фамилиар, глава 36

в которой все и вправду хорошо.
Текст на Фикбуке

Глава 36

Рен проводил взглядом черного пса, и лишь когда тот скрылся за дверью, повернулся к Маре, чтобы столкнуться со все понимающим взглядом и многозначительной улыбкой.

— Что? — пробормотал он, теребя одеяло.

— Ничего, — улыбнулась кухарка и протянула ему кружку с отваром.

Рен взял кружку и даже делал пару глотков, но вопрос не давал ему покоя.

— Нет, правда, о чем ты думала вот только что?

— О том, что этот парень в тебе души не чает, — просто ответила Мара. — Я рада, что он у тебя есть.

— Нет, Мара. — Рен и сам не знал, почему спорит. Чтобы не позволить надежде слишком уж вырасти, пожалуй. — Он просто…

— Просто что?

Колдун беспомощно пожал плечами.

— Просто хороший человек. Он заботится обо всех.

— Это правда. Но о тебе он заботится особенно. Поверь мне, мальчик, — перебила она Рена, который только открыл рот, чтобы возразить. — Я видела, что с ним было, когда мы думали, что тебя… что ты можешь не проснуться.

Голос Мары дрогнул. Рен поспешил отставить в сторону кружку и поймать обеими руками ладони своей бывшей няни.

— Я здесь, Мара. Я жив, и со мной все в порядке. И будет в порядке, обещаю.

— Уж об этом я позабочусь. — Мара сердито вытерла глаза.

Рен снова взял кружку и принялся прихлебывать отвар. Когда Мара снова взяла себя в руки, он тихо попросил:

— Расскажи, что было, когда я… потерял сознание, наверное? Что случилось с Ариеной?

Тут кухарка внезапно фыркнула.

— Тьен с ней случился, вот что. Ну, не он один, конечно, — признала она. — Для начала ей в лицо вцепилась малышка. Потом она смогла вырваться и удрать. И когда эта Ариена вместо того, чтобы понять, что ей больше ничего не удастся и уйти подобру поздорову, собралась догонять Изи, Тьен не стал ее жалеть. Ну и я добавила. Потом мы ее связали и засунули в погреб.

— Когда это было? Если она пришла в себя…

— Даже если она пришла в себе, она связана так, что не сможет пошевелить ни одним пальцем. И произнести ни звука не сможет. Так что поколдовать ей не удастся. — Заметив удивленный взгляд колдуна, Мара усмехнулась. — А ты думал, колдуна только заклинание удержать может?

Рен покачал головой, в очередной раз решив, что после стольких лет он все еще недооценивает Мару и пора прекратить это делать. Кухарка же улыбнулась и добавила:

— Но для надежности все-таки не мешало бы добавить еще и магии.

— Кажется, я…

— Нет, ты не можешь сейчас колдовать, даже не думай об этом!

Рен снова поймал руку Мары.

— Я хотел сказать, что я, кажется, могу кое-что придумать. Где-то там, в шкафу, — он махнул рукой в сторону, — есть артефакт. Брошь с тремя цветными камнями. Она блокирует доступ к магии, если ее приколоть на одежду мага.

Мара удивленно задрала брови. Рен в ответ лишь пожал плечами.

— Одна из находок Брикара. Он просил разобраться, как она работает, я разобрался, но обратно отправить еще не успел.

Фыркнул и добавил:

— Теперь можно отправить ее вместе с Ариеной.

— Ты хочешь отправить ее…

— В город. Пусть с ней разбирается Стража.

— Ты уверен, Рен?

— А что ты предлагаешь мне сделать, Мара? Убить ее?

Кухарка поджала губы. Рен понимал ее чувства, но сделать что-то еще действительно не мог. Днем, в пылу магической схватки, защищая своих близких он бы, может быть, и сумел… Он был уверен, что способен убить, чтобы спасти людей. Но теперь, когда колдунья была обезврежена и связана, он просто не хотел больше иметь с ней дела.

— Я отправлю магическое послание в город, как только наберусь сил, — решительно сказал он. — А до тех пор… найди, пожалуйста, брошь?

Мара кивнула и послушно принялась копаться в шкафу.

Когда брошь была найдена, кухарка на время оставила Рена одного. Стоило ей исчезнуть за дверью, на колдуна навалились тревожные мысли. Почему Тьен еще не вернулся? Куда делась Изи? Вдруг с ней что-нибудь случилось? Если малышка пострадает, Тьен никогда его не простит. Да что там, Рен сам себя не простит. А теперь вот и Мары что-то долго нет. Что если оставленная без присмотра колдунья сумела освободиться? Что если она нападет на Мару? Что если вот эти шаги за дверью — шаги подкрадывающейся Ариены?

Вернулась Мара, на удивление довольная собой, и сообщила, что колдунья в порядке, и о ней можно не беспокоиться. Рен облегченно выдохнул и тут же почувствовал себя ужасно глупо. Что это он так разволновался безо всяких причин? Обычно ему не свойственно было поддаваться бездумной панике. Впрочем, обычно он мог положиться на магию. Сейчас у него не хватило бы сил даже дотянуться самостоятельно до магической энергии, не то что пустить ее в ход. И это, признался он сам себе, заставляло чувствовать себя удивительно уязвимым и беспомощным.

Но с Марой рядом Рену сразу стало спокойнее. Может потому, что он с младенчества привык, что она рядом. А может потому, что Мара просто излучала тепло и спокойствие. Наверное так обычные дети чувствуют себя рядом с матерью. По крайней мере, так Рен это себе представлял. Его собственная мать особой теплотой не отличалась, предпочитая держаться слегка отстраненно даже с самыми близкими людьми.

Рен вдруг осознал, что несмотря на то, что он искренне любил Лусию Левари, настоящей матерью для него всегда была Мара. Эта мысль была такой неожиданной и яркой, что он мог сделать только одно — порывисто обнять кухарку, уткнуться носом ей в плечо. Она, конечно, удивилась, но привычно обняла Рена в ответ. Погладила непослушные волосы, поцеловала в лоб и встревоженно спросила:

— Ты что это, Рен? С тобой все в порядке?

— Все хорошо, — улыбнулся он. — Просто понял одну штуку.

— Штуку? — с сомнением переспросила Мара.

— Угу.

Рен довольно откинулся на подушки, все еще улыбаясь и почему-то твердо зная, что все будет хорошо.

Тьен вернулся, когда за окном уже светало. На руках он держал Изи, закутанную в его куртку. Девочка слегка хлюпала носом, и глаза у нее были подозрительно красными, но смотрела она вокруг весело и уверенно. При виде колдуна Изи чуть не вывернулась из рук брата, тот еле успел опустить ее на ноги, как девочка вскарабкалась на кровать к Рену и крепко его обняла. Колдун с облегчением прижал ее к себе.

Когда Изи разжала руки, Рен немедленно принялся проверять, нет ли у девочки жара, нет ли на ней ран или повреждений. Не успел он убедиться, что с малышкой все в порядке, как тем же занялась Мара. Тьен только тихо усмехался. Наверняка он сделал то же самое в первую очередь.

Изи нетерпеливо отмахнулась от заботливых рук.

— Все хорошо, все хорошо, со мной все хорошо. Ну правда же! — затараторила она. — Рен, ты видел, ты видел как я вырвалась? Я сопротивлялась, как ты учил, как Тьен объяснял, только сначала у меня не получалось, и я испугалась, а потом она меня заколдовала, и я не могла сопротивляться, но потом ты меня расколдовал, и я постаралась, и у меня получилось. Я почти закрыла дверь! Я сумела!

— Конечно ты сумела, маленькая, — расплылась в улыбке Мара.

— Ты просто молодец, — подтвердил Рен. — Можешь считать это своим первым экзаменом. Который ты прошла.

— Да! — девочка радостно взмахнула руками, и взрослые не смогли удержаться от смеха.

— А теперь расскажи, куда ты убежала? Тьен, где ты нашел ее? В лесу?

— В лесу, — кивнул фамилиар, присаживаясь на край кровати. — Все замело снегом, но под деревьями нашел след. Совсем недалеко. Я ведь говорил, Изи умница, не стала убегать в чащу.

Девочка кивнула, подтверждая его слова.

— Тогда почему вас так долго не было? — нахмурилась Мара. — Если Изи ушла так недалеко, что вас задержало в лесу?

Тьен ласково ухмыльнулся и взъерошил кудряшки сестры.

— Рассказать им? Рассказать, трусишка?

— Ну Тье-е-ен... — малышка надула губы. — Я не трусишка! Я ничего не боюсь!

— Конечно, воробушек. — Тьен повернулся к колдуну и пояснил. — Изи ушла недалеко. Забралась на дерево. Решила, там ее к-колдунья не достанет. Когда я нашел, сидела на самой верхней ветке. И не спускалась.

— Я просто не знала, как!

— Вцепилась всеми лапками в ветку, зажмурилась и боялась шевелиться. И превратиться боялась.

— Если ветки были тонкими, превращаться ей было и нельзя, — заметила Мара.

Тьен кивнул.

— Я тоже понял. Хотел забраться и снять сам. Но ветки не выдержали. Смог добраться только до середины.

— Значит, все это время…

— Сидел на дереве и уговаривал Изи спуститься ко мне, — кивнул Тьен.

Рен с Марой, наверное, представили одну и ту же картинку — испуганного взъерошенного котенка на тонкой ветке, под ним вцепившегося в ствол Тьена. Представили эти уговоры и дружно расхохотались, не столько потому, что это было так уж смешно, сколько от облегчения.

— Смейтесь, смейтесь, — пробормотал фамилиар, но было видно, что он вовсе не обижен. — Я чуть не превратился в снеговика.

Мара немедленно всплеснула руками, решительно приказала брату с сестрой переодеться в сухую теплую одежду, а в качестве награды пообещала всем горячий чай.

— Кухня! — спохватился Рен. — Что от нее осталось после огня? Я не успел заметить, насколько сильно пострадал дом, Мара, мне нужно убедиться, что…

— Тебе нужно лежать и набираться сил, — спокойно сказала Мара. — Я успела осмотреться, и там нет ничего такого, с чем мы не справились бы. Все в порядке, Рен. Пожалуйста, позаботься теперь о себе.

Колдун согласно кивнул, и кухарка ушла кипятить воду. Тьен заботливо поправил одеяло и ушел помогать сестре переодеться. А Рену осталось лишь лежать в кровати, гнать кружащие, словно стервятники, тревожные мысли да прислушиваться к наполнявшим дом звукам, напоминая себе, что он не беспомощен, не беззащитен. Что он теперь не один.

---

Только дайри

Только дайри может полтора дня не пускать в ленту избранного, а потом вдруг пустить - чтобы показать вместо нее две страницы (и почему-то именно две страницы) постов совершенно неизвестных мне людей. Кла-а-ас!

---

Вот интересно... я видела изрядное количество наших детективных сериалов. В последнее время среди них чаще стали появляться те, в которых главный детектив - женщина. И вот такую штуку я заметила.

Герой или героиня всегда компетентны с своем основном деле - в расследовании преступлений. Однако при этом им по законам жанра полагаются недостатки. И вот тут вы уже представляете, как это выглядит, да?

Если это мужчина - в списке недостатков обычно алкоголизм, агрессивность, неразборчивость в связях с женщинам (при этом желательно, чтобы он в глубине души любил все же одну), сложные отношения с собственными детьми, если они есть (обычно по причине того, что на них нет времени, у него же работа!), общая склонность к хамству, выдаваемая за обаяние.

Если это женщина - в списке недостатков скорей всего будут бытовая неуклюжесть или даже беспомощность, женатый любовник, который не собирается бросать жену, беспокойство о лишнем весе и прочие пищевые расстройства и сложные отношения с матерью (обычно по причине неспособности быть обычной домохозяйкой и подарить маме много внуков)

Я не собираюсь анализировать и делать выводы, я бы и не смогла. Но вот забавно пытаться представить детектив, в котором все наоборот. Где героиня пьет напропалую, спит в каждой серии с новым мужиком, бьет морды и хамит, и бывший муж запретил ей приближаться к их детям. А герой заедает сомнения, не способен заменить лампочку (и очень стесняется попросить о помощи героиню), встречается с замужней женщиной, которая однозначно никогда к нему не уйдет, а контролирующая мама постоянно рассказывает ему, насколько он несостоятелен как мужчина.

Можете такое представить?
Дисклеймер: речь идет в первую очередь о российский сериалах. Импортные, а особенно европейские, более склонны отходить от этих штампов.

---

Очередные очитатки

Чтение кулинарного блога подарило мне рецепты курица шифрованная (на самом деле фаршированной) и картофеля в горошек (вместо "в горшочке")
Теперь меня волнует вопрос - курицу переду потреблением нужно расшифровывать?

---

Фамилиар, глава 35

в которой почти все хорошо.
Текст на Фикбуке

Глава 35

Темнота. Вокруг него была темнота. Она была тяжелой и липкой. Он попытался пошевелиться, но темнота придавила его всей невозможной своей массой.

— Рен… Рен!

Он попытался повернуть голову в сторону, откуда доносился умоляющий голос. Знакомый голос, вспомнить бы только, чей. Голова отказывалась сдвинуться с места.

— Рейнард! Рен…

Этот голос был настойчивей, он приказывал, но тело отказывалось повиноваться приказам. Он попытался открыть рот и что-то ответить, попытался набрать в грудь воздуха для ответа, но темнота лежала на груди камнем, не давая ей подниматься и опускаться. Воздуха не было, была только темнота. Воздуха не было! Он рванулся вперед, вверх, хоть куда-то, отчаянно пытаясь вдохнуть, но тело все еще не слушалось.

— Рен, вернись!

Темнота придвинулась ближе. Крыша. Он вдруг вспомнил — был пожар и на него рухнула крыша. Но тогда он должен был умереть. А он был жив, не так ли? Он задумался над этим вопросом, потом спохватился и удивился тому, что способен так спокойно размышлять при том, что не может дышать. Значило ли это, что он все же умер?

— Рен, пожалуйста…

Если он умер, то что за голоса зовут его? Мать? Отец? Нет, что-то было не так, это были не их голоса. Если бы он только мог вздохнуть, он, наверное, вспомнил бы, кому принадлежат голоса и почему они не хотят оставлять его в покое.

— Рен…

Он почувствовал в темноте легкое прикосновение, словно что-то… или кто-то настойчиво тыкался в него. Свежее прикосновение, такое неожиданное и такое приятное посреди удушающей темноты. Он неосознанно потянулся навстречу, и хотя тело по прежнему отказывалось его слушаться, ему показалось, что неведомое нечто стало немного ближе. Он потянулся еще раз, ощутил прохладное покалывание в кончиках пальцев. Магия, вспомнил он. Это магия. Как же он мог забыть?

Сосредоточившись, он потянулся к магии, и она ворвалась в него привычным свежим потоком, а следом за ней — тревога, облегчение, нежность, забота, любовь. Он пошатнулся под водопадом обрушившихся на него эмоций, инстинктивно вздохнул и закашлялся, когда в легкие ворвался воздух.

— Рен! Наконец-то!

Голос Тьена слегка сорвался. Конечно же это его голос, как он мог не узнать сразу. А второй голос это Мара, как мог он забыть голос, знакомый ему с младенчества.

— Рен? Ты правда здесь?

В голосе его няни отчетливо слышались слезы, и Рен настолько удивился этому, что наконец-то открыл глаза.

Тьен превратился и торопливо сел на кровати — там, где он только что в собачьем теле прижимался к своему колдуну в надежде, что так их связь будет сильнее, что так Рен услышит его. Кулак, стискивавший его сердце последние несколько часов, начал потихоньку разжиматься. Колдун наконец открыл свои дурацкие светлые глаза, заморгал дурацкими длинными ресницами. Тьен был так испуган, и так зол на Рена за свой страх, и так рад, что больше бояться за него не надо, что горло у него сжалось, отказываясь выпускать рвущиеся на волю слова. Вместо этого он легко толкнул колдуна в плечо и выразительно посмотрел ему в лицо.

Рен опустил глаза и виновато пробормотал: «Прости», словно и вправду понял все, что Тьен имел ввиду. А в следующий момент их обоих обняли сильные руки Мары.

Когда они наконец-то распутали конечности, каждый вернулся на свое место: Мара опустилась на стул у кровати, Рен подтянулся повыше на подушках, стараясь не показывать, как у него дрожат руки — он давно не использовал столько магии, да и не уверен он был, что использовал вообще, не считая прошлого пожара, после которого он несколько дней был не в себе. Тьен тоже остался сидеть на кровати колдуна, прислонившись к стене и не демонстрируя никакого желания с нее слезть. Не то чтобы Рен возражал.

Повертев головой, колдун вдруг прищурился и спросил:

— А где Изи?

Мара отвела глаза, а от Тьена донесся такой сильный всплеск тревоги, что ему даже не нужно было превращаться, чтобы Рен это почувствовал. И встревожился тоже.

— С ней все в порядке?

— Ты не волнуйся, Рен, — поспешила успокоить его Мара. — С малышкой все должно быть хорошо. Теперь, когда ты пришел в себя, мы быстро найдем ее.

— Найдем? — Рен попытался вскочить. Точнее было бы сказать, он попытался медленно сползти с кровати, на большее его сил не хватило бы в любом случае, но Тьен решительно положил ладони ему на плечи и толкнул обратно в подушки.

— Мы будем искать, — он подчеркнул голосом слово «мы». — Ты будешь отдыхать. Набираться сил. Чтобы суметь колдовать, когда понадобится.

— Я могу сейчас…

Взгляд фамилиара был весьма красноречивым, и Рен вынужден был согласиться. Колдовать сейчас он был вряд ли способен. Но его интересовал другой вопрос.

— Как долго я… меня…

— Сейчас почти полночь, — слабо улыбнулась Мара.

— И вы все это время не знаете, где Изи? Что вообще случилось? Я не… не очень…

— Когда ты погасил весь огонь, Изи вырвалась и вцепилась Ариене в лицо. Чуть не выцарапала ей глаза.

— Жаль, не выцарапала, — пробурчал Тьен.

— Не могу не согласиться, — кивнула кухарка. — Изи вывернулась и удрала. Удрала из дома. Ариена пыталась ее догнать, но мы ее остановили. И… обезопасили.

— Вы ее убили? — с сомнением спросил Рен.

— Вот еще! Много чести ей будет. Она в погребе. Не волнуйся, сделать она точно ничего не может.

— Но Изи, она могла убежать далеко в лес.

— Далеко ей не уйти, снаружи снова валит снег. Изи умная девочка, она наверняка спряталась поблизости и ждет, когда можно будет вернуться.
Рен недоверчиво перевел взгляд с кухарки на Тьена.

— И ты не пошел сразу ее искать?

— Я… — На лице фамилиара отчетливо были написаны вина и почему-то смущение. — Хотел убедиться, что т-ты… что с тобой…

Потом он выпрямился и решительно сказал.

— Я был нужней тебе. Чтобы дозваться. Д-дотянуться до тебя. Вернуть сюда.

Рен не верил своим ушам. Он знал, что для Тьена всегда главным была забота о сестре. То, что он остался рядом с ним, когда каждая частица его души наверняка требовала искать Изи… Рен не знал, что это значило, как это понимать. Может быть, Тьен чувствовал себя обязанным? Или виноватым? Или может быть… может ли быть, что Тьен тоже его... к нему…

Бедная голова колдуна выбрала этот момент, чтобы закружиться: от слабости ли, от избытка ли эмоций, это было уже не так важно. Рен осторожно сполз чуть ниже на подушку и мысленно сказал себе, что проанализировать все произошедшее можно и завтра. Он все обдумает и может быть даже поговорит с Тьеном. Да, это будет честно. Но это все завтра — проблемы нужно решать в порядке их важности.

Тьен пристально наблюдал за лицом своего колдуна. Тот как-то подозрительно побледнел, и фамилиар бросил быстрый взгляд на Мару. Та кивнула и заспешила на кухню. А Тьен принялся устраивать Рена удобнее.

— Прекращай волноваться. И думать прекращай. Твое дело приходить в себя. Понял? — сурово спросил он.

— Понял. — Рен нерешительно улыбнулся, и у Тьена сжалось сердце. Совершенно непонятно почему, ведь все опасности были позади, и с колдуном все было в порядке.

— Обещаешь?

— Я пообещаю отдыхать, если ты пообещаешь сейчас же отправиться на поиски Изи.

Тьен покачал головой. Этот упрямый человек, только-только выбравшийся из кошмара, упрямо отказывался не думать в первую очередь о других.

— Конечно пойду.

— Сейчас же.

— Сейчас.

Рен возмущенно уставился на него, потому что Тьен все еще сидел на кровати. По счастью тут как раз вернулась Мара с кружкой и целым кувшином укрепляющего отвара. Она приготовила его, пока Рен был без сознания, правда перед этим Тьену пришлось долго уговаривать ее отойти от колдуна хоть на минуту.

Убедившись, что теперь Рен в надежных руках, фамилиар спрыгнул с кровати и превратился. Искать Изи лучше было в собачьем виде, больше шансов найти ее следы. Снег, конечно, их засыпал, но Тьен очень, очень сильно надеялся, что Изи действительно сообразила спрятаться где-нибудь поблизости. Может быть даже в амбаре. Если нет, это будет означать, что он бросил напуганную сестренку блуждать одну ночью в зимнем лесу, ради того, чтобы остаться рядом со своим… своим колдуном. Пока что просто своим колдуном. Глубоко внутри, под толстым слоем сомнений и неуверенности, в нем теплилась надежда, что его желания, его чувства вовсе не односторонни. Что они с Реном могут быть чем-то большим, чем просто фамилиар и колдун.

Он выяснит это все, обязательно выяснит. Они с Реном обязательно поговорят. Но сначала нужно было найти Изи.