Новая гладильная доска просто обязана перед использованием пройти котиковую инспекцию. Удобная ли, мягкая ли, прочная ли. Последнее особенно важно, учитывая участие котика в печальной судье предыдущей доски - кто ж выдержит, когда на тебя каждый день со шкафа прыгают (ладно-ладно, я тоже поспособствовала, нельзя на деревяшке, в общем-то, на всю ночь оставлять мокрый свитер - она сыреет и деформируется)
Но главное все же - котик

---

Выпуская кота погулять поздно вечером, очень трудно не начать напевать в гулком подъезде "Только мы с котом по полю иде-о-ом..."

---

Все побежали - и я побежала. Только, как водится, слегка не в ту сторону и хромая В смысле, создала канал в телеграмм, но не вместо обычного блога (я и здесь-то пишу редко), и не для текстов (не удобна для них все же телега). Решила я попробовать в очередной раз сделать рукодельный блог... фу ты, канал, надо осваивать новую терминологию Не столько про собственные рукоделия, сколко чтобы делиться всяким интересным, что попадается в шатаниях по сети, в основном околовязальным. но не только. В общем, если вам это интересно - добро пожаловать в Пестрый клубок

---

Сказка про дракона

Знаете, как это здорово - когда после почти двух месяцев зимней спячки слова начинают возращаться? Эта сказка была начата в середине января - как подарок тем, кто участвовал в новогодней игре вконтакте. У меня попросили сказку про драконов, про чудо и про волшебный полет. Я написала первую.. треть? И два месяца пыталась сдвинуть ее с точки, а сказка упрямо сопротивлялась.
Поэтому можете представить, как я рада, что она наконец решила дописаться Так что, вашему вниманию представляется

СКАЗКА О ДРАКОНЕ, КОТОРЫЙ НЕ УМЕЛ ЛЕТАТЬ
Давным давно в одном далеком северном королевстве стоял маленький городок Улькерн. Рядом с ним раскинулся густой лес, в центре этого леса возвышалась гора, в горе была пещера, а в пещере жил дракон по имени Вилли.
На самом деле его, разумеется, звали не так, он же все-таки был драконом. Но дело в том, что драконьи имена очень трудно записывать человеческими буквами, а уж произносить и вовсе невозможно, если вы не умеете одновременно с речью перекатывать в горле огненный шар. Так что я буду звать дракона Вилли. К тому же он и сам предпочитал это имя, потому что так звали его человеческую ипостась.
Вы, конечно, знаете, что все драконы умеют превращаться в людей. Ходят слухи, что эта способность исчезает у них с возрастом, только это чепуха. Да, годам к полутораста драконы начинают превращаться реже, считая это поведение несолидным и недостойным взрослого дракона. Но, прожив еще несколько веков и поняв, что им совершенно наплевать, солидно или нет их поведение, снова начинают с удовольствием превращаться и крутиться среди людей. Если вы когда-нибудь были знакомы с человеком, который очень любил тепло, мог необъяснимо исчезнуть на пару лет, а потом появиться как ни в чем ни бывало, и к тому же был увлеченным коллекционером, есть большая вероятность, что ваш знакомый был на самом деле драконом.
Вилли был драконом молодым, ему совсем недавно исполнился первый век. Но свою человеческую ипостась он предпочитал драконьему облику вовсе не поэтому. Дело в том, что у Вилли была одна особенность, которая отличала его от других драконов и заставляла держаться поближе к людям. Заключалась она в том, что Вилли… ну… он не умел летать.
Нет, с его крыльями все было в порядке. Большие, кожистые, изумрудно-зеленого цвета, перламутрово переливающегося на солнце, они были абсолютно здоровыми и сильными. Но крылья это только одна часть полета, сами по себе они используются разве что для маневрирования в воздухе. А чтобы поднять дракона в этот воздух и удерживать там сколь угодно долго, нужна магия.
Вот с магией-то у Вилли и была проблема. Прямо скажем, магией он почти не владел, если не считать способности превращаться да маскировать от чужого глаза все, что пожелает. По человеческим меркам и это уже очень много, знавала я волшебников, которые только и умели, что создавать иллюзии, и тем зарабатывали всю жизнь, прибившись к какому-нибудь двору. Но для дракона это умение все равно что для нас с вами способность прыгать на одной ножке — забавно, но бесполезно, и способностей почти не требует.
Итак, Вилли предпочитал проводить время среди людей, потому что они не знали о его особенности, а значит не могли жалеть или презирать его. Люди просто считали Вилли странным, немного эксцентричным, но в принципе безобидным и даже любопытным. Он держал небольшой антикварный магазинчик на углу Медной и Бумажной улиц в Улькерне, и одинаково охотно скупал у горожан и проезжих прабабушкины сервизы, резные маски с дальних островов, карты неизвестных стран и просто непонятные предметы, безделушки и сувениры. Продавал он их с гораздо меньше охотой, зато мог внезапно отдать какому-нибудь бродяге ценный амулет в обмен на причудливую историю и обещание вернуть потом, когда предмет станет ему ненужным. Он быстро стал известен среди местных жителей как самый безнадежный торговец, который непонятно, как только не разорился до сих пор. Никому ведь не приходило в голову, что чудак Вилли относится к содержимому своего магазина так, как и положено дракону относиться к сокровищу. Драконы не любят расставаться с тем, что им принадлежит, это правда, но они чувствуют нити судьбы и знают, когда нужно отпустить сокровище, которое еще не выполнило свое предназначение. И что характерно — одолженное драконом в свое время обязательно возвращается к нему, так или иначе.
Был обыкновенный весенний день. Из тех дней ранней весной, когда снег еще лежит на крышах и в тени, но на солнце мостовые уже подсохли, когда сосульки на прощание сверкают особенно ярко, и в воздухе пахнет не травой, но ожиданием травы. Вилли за сегодня успел купить статуэтку танцовщицы с отбитым носком одной изящной ножки, старую книгу без обложки, макет королевского замка, сделанный из ракушек, и моток веревки, про которую ему пообещали, что именно ею когда-то знаменитая колдунья Жильерена поймала легендарного радужного единорога. Учитывая, что колдунья, как считалось, жила четыре века назад, а веревка выглядела почти новой, это было маловероятно, но Вилли все равно ее взял, отдав принесшему ее парню с бегающими глазами четыре серебряных монеты. Тидик, приятель Вилли, который как обычно вертелся после обеда в антикварном магазинчике, только глубоко вздохнул.
- Точно тебе говорю, дружище, твои доброта с доверчивостью до добра не доведут. Ну вот зачем ты этому проходимцу деньги дал?
- Потому что он выглядел голодным, - спокойно пояснил Вилли, привыкший к упрекам приятеля.
- Ну конечно. И что ты теперь будешь делать с этой веревкой? Неужто на продажу выставишь? Так ведь кроме тебя никто в эту историю про Жильерену не поверит!
- Может и выставлю. А может быть мешки ею свяжу. Раз пришла она сюда, значит пригодится.
Тидик, тоже привыкший к обычной отговорке торговца, так же привычно закатил глаза.
Когда за окнами стемнело, и Вилли уже готовился закрывать магазин, медный колокольчик над дверью сообщил, что пришла та, кого он ждал. Марена всегда появлялась перед самым закрытием. Входила серой тенью, чуть переваливаясь, протискивалась между шкафами, то и дело что-то задевая или роняя. Иногда она замирала то перед одной, то перед другой полкой, по-птичьи склонив голову набок и разглядывая расставленные там безделушки. Ее дырявые деревянные башмаки оставляли грязные следы на каменном полу, но Вилли никогда не упрекал девушку в этом.
- Здравствуй, Марена, - улыбнулся дракон, когда посетительница добралась наконец до главного прилавка. Тидик лишь одарил ее недовольным взглядом, но промолчал, наученный горьким опытом. - Как прошел твой день?
Девушка снова наклонила голову набок, разглядывая хозяина магазина с таким же пристальным вниманием, как и его товар. После затянувшейся паузы она решительно кивнула:
- Мой день прошел стороной. Тучи совсем перестали слушаться. Говорят глупости, кидаются дождем. Злые!
Тидик фыркнул, но Вилли бросил на него недобрый взгляд, и человек отвернулся. Он, как и большинство жителей Улькерна, считал Марену жалкой сумасшедшей бродяжкой. Добрые горожане жалели девушку, подавали ей еду и иногда делились теплой одеждой, но в целом считали, что присутствие в городе подобных лиц ничуть его не украшает. Вилли считал их всех глупыми слепцами. С другой стороны, они ведь не имели драконьего зрения, не могли заглянуть внутрь и удивиться тому, насколько яркая суть прячется под грустной серой оболочкой.
- Тучи просто не хотят уходить. Но они знают, что их время пришло. Не грусти, Марена, у меня есть для тебя подарок.
- Подарок? - девушка выпрямилась, в глазах ее мелькнула живая искра.
- Вот, - Вилли поставил на прилавок принесенную сегодня фигурку танцовщицы.
Марена осторожно взяла ее обеими руками, бережно прижала к груди. Глаза ее на миг закрылись, потом она снова посмотрела на дракона, грустно улыбнулась: «Ты добрый», и тихо заковыляла к двери.
Тидик покачал головой.
- Ты не добрый, ты странный. Если тебе уж так жаль сумасшедшую, лучше бы ты дал ей еды, а не дурацкую игрушку.
- У нее есть еда, - отмахнулся Вилли, - люди всегда дают ей еду. А вот найти правильную игрушку могу только я.
Вилли наконец-то закончил запирать лавку и отказался от приглашения Тидика навестить таверну. Вместо этого он поднялся в маленькую комнатку над магазином, одним плевком зажег огонь в очаге и на кончике фитиля свечи, устроился в кресле и раскрыл на коленях приобретенную сегодня книгу — ту самую, без обложки и с неровными, словно опаленными краями страниц. Он читал ее очень внимательно, иногда поднимаясь и вытаскивая из шкафа другие книги и сверяясь с ними. Только под самое утро он захлопнул толстый том и, довольно щурясь, уставился в окно на медленно выплывающее из-за крыш солнце.
Зашедший как всегда после обеда Тидик обнаружил, что Вилли бродит по магазину, иногда переставляет что-то на полках, иногда снимает и относит к прилавку. Там уже красовались пыльный венок из засушенных экзотических цветов, мятая миска из какого-то рыжего металла, старое огниво и невесть как попавшая в магазин коллекция бабочек, пришпиленных булавками к толстому листу.
- Наконец решил избавиться от хлама? - обрадовался Тидик. - Давно говорил тебе, хватит принимать все, что тебе несут, оставь место и деньги для настоящего товара. Ну кому придет в голову купить вот это уродство?
Тидик потряс в воздухе облезлым чучелом толстой белки. Вилли бросил на нее быстрый взгляд, тут же оживился и кивнул.
- Вот она где! Давай ее сюда.
Куча на прилавке пополнилась еще парой вещей, а потом Вилли принялся складывать их все в мешок. Тидик, всегда готовый помочь, сказал, что может отнести его на свалку прямо сейчас, но Вилли покачал головой, загадочно сообщив, что не хватает одной вещи. Тидик снова пожал плечами.
Вечером в магазинчик опять заглянула Марена, но Вилли с сожалением сказал девушке, что у него нет ничего нового. Ее это ничуть не смутило и не расстроило, она все так же грустно улыбнулась и поблагодарила хозяина лавки.
Последующие дни ничем не отличались от предыдущих — Вилли так же открывал лавку с утра, так же охотно принимал все, что ему приносили, и так же ворчал, когда у него пытались что-то купить. Мешок с мусором, как заметил Тидик, так и лежал под столом, и Марена так же заходила по вечерам, обходила полки, что-нибудь задевала или роняла, говорила пару непонятных фраз и уходила иногда с подарком, а иногда с пустыми руками.
- Ты всегда даришь ей что-то, связанное с танцами! - сообразил однажды Тидик. - Статуэтки, куклы, кастаньеты, бальные туфельки. Почему?
- Потому что мне кажется, что ей нравится танцевать, - спокойно пояснил Вилли.
- С чего ты взял? Бедняжка еле ноги переставляет, и всегда такая неловкая. Представляю что бы было, пустись она в пляс. Хотел бы я на это посмотреть.
Тидик хохотнул, но Вилли кивнул совершенно серьезно.
- Да, я тоже хотел бы это увидеть.
Весна постепенно подходила все ближе, и наступил день, когда от снега в городе не осталось и следа, а на углу Рыночной площади появилась первая цветочница, предлагающая прохожим хрупкие тоненькие букеты подснежников. Небо приобрело тот особенный, глубокий синий цвет, какой бывает у него только весной. Вилли весь день заставлял себя отворачиваться от окна и не смотреть на это небо, потому что оно будило в нем невозможное желание полета. Может быть поэтому он был чуть более ворчлив, чем обычно, и совсем забыл о сегодняшнем подарке для Марены. Вспомнил он о нем, только когда девушка уже отвернулась и взялась за ручку двери. Он даже подумал, а не отложить ли это на завтра. Ну что, в самом деле, изменится, если бедняжка получит очередную бесполезную игрушку на день позже? Но с другой стороны, Марена была не виновата в его дурном настроении. Поэтому Вилли заставил себя окликнуть девушку, может быть чуть резче, чем стоило. А когда она испуганно обернулась, зацепив подолом и чуть не уронив кривоватую вазу с полки возле двери, он сунул руку под прилавок, достал и без лишних слов протянул ей маленькую шкатулку с трещиной, пересекающей деревянную крышку.
- Это мне? - удивилась Марена.
- Это музыкальная шкатулка, - пояснил дракон. - Ее нужно открыть и завести, вот тут, видишь?
Девушка осторожно взяла в руки протянутый ей подарок, послушно повернула торчащий сбоку ключик и, поколебавшись, медленно, словно чего-то опасаясь, приоткрыла крышку. Глаза ее широко распахнулись, губы приоткрылись. Вилли наклонился поближе, хотя он и так знал, что так удивило девушку.
Под крышкой таилась искусно сделанная восковая фигурка танцовщицы в шелковой юбочке и с уложенной вокруг головы золотистой косой, словно бы сплетенной из настоящих волос. Вилли нахмурился и наклонился еще ближе. Раньше он не вглядывался внимательно, а сейчас понял, что волосы и впрямь были настоящими. А лицо фигурки, хоть и крошечное, имело удивительное сходство с лицом Марены. Музыка продолжала играть, повторяя простенький мотив, куколка продолжала кружить, стоя на одной ноге на своей металлической подставке, Марена продолжала завороженно смотреть на нее. Вот она протянула дрожащий грязный палец и легко коснулась фигурки. Что-то внутри шкатулки громко зазвенело, словно лопнула струна, что-то в воздухе вокруг неуловимо изменилось, и Вилли удивленно выпрямился, почувствовав прикосновение чужой магии. Его взгляд снова упал на девушку — и он громко выдохнул.
Так бывает, когда во время весенней уборки со старой, забытой в углу картины стирают тряпкой накопившийся слой пыли, и яркие краски вдруг заиграют на солнце, оживляя изображение, которого раньше невозможно было даже разглядеть толком. Вместо привычной серой тени, неловко кутающейся в столь же серые лохмотья, перед Вилли стояла, гордо выпрямившись, ослепительная красавица. Красота ее была не в чертах лица, резковатых и необычных, и не в ярких красках: румянец на щеках, розовые губы, синие глаза под густыми бровями — все это казалось слишком ярким для тихого городка посреди северного леса. Но радостная улыбка, веселый прищур и жизнерадостные искры, пляшущие в глазах, и впрямь ослепляли, как первое весеннее солнце, впервые за много недель пробившееся сквозь тучи.
- Ма.. Марена? - выдохнул кто-то рядом, и Вилли только сейчас вспомнил, что Тидик, как обычно, составлял ему сегодня компанию. - Это… как это… что с тобой…
- Проклятие. - Пробормотал дракон. - Это было проклятие, на тебе было проклятие, верно? И ключ был спрятан в шкатулке. Так?
- Так. - Девушка взглянула прямо в глаза Вилли. - И ты помог мне его найти. Спасибо!
- Не за что. Я был рад помочь тебе.
- Есть за что. - Марена решительно кивнула, потянулась руками к шее и сняла висящую на ней цепочку. - Вот, возьми в благодарность.
- Мне достаточно и просто спасибо. Ты не должна мне платить, это был просто подарок.
- И все остальные вещи?
- Тоже были подарками.
- Ты очень хороший человек, Вилли, - улыбнулась Марена. - И очень плохой торговец. Тогда возьми это просто на память, хорошо?
И Вилли ничего не оставалось, кроме как взять протянутую ему подвеску и спрятать в ладони.
Марена повернулась и направилась к выходу, но у самых дверей ее снова остановил окрик, на этот раз опомнившегося Тидика.
- Постой! А как… кто проклял тебя?
- Ведьма, - пожала плечами девушка.
- Но за что?
- Я не помню подробностей, все так смешалось в голове. Но кажется… кажется, ей не нравилось, что я каждый день танцую на площади прямо у нее под окнами.
С этими словами Марена крутанулась на месте, прищелкнув пальцами и взмахнув подолом, даже не подумав задеть при этом многочисленные хрупкие товары на окружающий ее полках. Потом подмигнула вновь онемевшему от удивления Тидику и со смехом выскользнула из лавки.
Пока Тидик качал головой, все еще приходя в себя от потрясения, Вилли разжал ладонь, чтобы посмотреть, что такое оставила ему на память Марена. Это оказался полупрозрачный дымчатый камушек, вставленный в хрупкую оправу и подвешенный на простую металлическую цепочку. Нахмурившись, Вилли поднес камушек к глазам. Посмотрел сквозь него на стоящий на прилавке фонарь — камушек заискрился миллионами крохотных золотистых искр, и Вилли с изумлением понял, что перед ним весьма редкая разновидность кварца, именуемая среди ювелиров «сердцем дракона».
- Даже не знаю, чему я удивляюсь, - пробормотал он.
- Да как же тут не удивиться, когда такие дела творятся? - возразил Тидик. - Вот теперь, приятель, нам точно нужно выпить.
Вилли открыл было рот, чтобы отказаться. Посмотрел на камень в ладони, на мешок под столом. И кивнул:
- Да, друг, ты прав. Давай выпьем с тобой. За чудеса и за удачу.
С этими словами он погасил фонарь, запер дверь лавки и отправился следом за Тидиком прямиком в таверну, где осушил один за другим не меньше трех кувшинов вина, пока болтливый приятель с удовольствием рассказывал всем, желающим слушать, о том, как он сам лично (Тидик всегда довольно вольно обращался с правдой) освободил городскую сумасшедшую от ужасного проклятия.
Когда время перевалило за полночь и восхищенные слушатели Тидиковой истории начали расходиться по домам, Вилли тоже тихо выскользнул из таверны. Уверенными шагами он дошел до лавки, открыл заднюю дверь, взял ждущий под прилавком мешок и поднялся наверх. В своей комнатке он зажег сразу четыре свечи, расставил их по углам стола, подтащил поближе старинную подставку, на которой уже красовалась та самая книга без обложки, открытая на нужной странице.
Вилли мысленно поблагодарил неизвестного ему сородича, страдавшего от той же беды, что и сам Вилли, за то, что тот не побоялся доверить бумаге и свои опыты, и полученный в результате рецепт. Он осторожно водрузил на стол между свечами сосуд из сплава меди и золота и принялся в строго определенном порядке бросать в него листья и семена, крылья и когти, перья и пепел. Словно драгоценность положил на получившуюся горку три чешуйки,оставшихся после его последней линьки, на них уложил вынутый из оправы камень — подарок Марены. Сверился еще раз с книгой, на одном длинном-длинном дыхании проговорил заковыристое заклинание и под конец дохнул в сосуд огнем. Компоненты заклинания занялись пламенем, которое постепенно менялось, пройдя все цвета спектра и под конец став ослепительно белым. Потом пламя погасло, оставив после себя лужицу маслянистой жидкости. Вилли нервно вздохнул, собрал жидкость в маленький пузырек и решительно выбрался из окна на крышу.
Если бы в почтенном городе Улькерне нашелся кто-то, мучимый бессонницей, кто решил бы в третьем часу ночи выглянуть в окно, он мог бы увидеть, как над крышами взметнулась большая тень, пронеслась, чуть не задевая флюгеры, сделала круг около Ратушной башни и принялась по спирали набирать высоту.
Вилли летел, гордо выпрямив шею, вдыхая полной грудью холодный воздух, всем телом ощущая, как ровно и уверенно работают крылья, как кипит и клубится в нем магия, смешанная с драконьим пламенем, как манит и зовет небо, приглашая поиграть с облаками.
Он будет играть и резвиться всю ночь, но перед рассветом, пока добропорядочные жители еще спят, вернется в свою комнатку в человеческом городе, чтобы заварить чаю и выпить его, закусывая вчерашними булочками. Он откроет лавку, как обычно, и как обычно будет не торгуясь принимать безделушки со всего света и отчаянно торговаться, не желая продавать их никому. А когда солнце поднимется высоко над башней, Вилли закроет лавку на обед и направится на Рыночную площадь — смотреть, как порхая над мостовой, изгибаясь и ловко пристукивая башмачками, танцует на удивление толпе счастливая Марена.

---

И колыбельную вам :)

---

Весна все ближе, на улицах появляется все больше говорунов. Их и обычно-то хватает, но тут у них начинается обострение.
У газетного киоска женщина полчаса рассказывает продавщице про свою племянницу. Подробно, радостно, по десять раз повторяя любимые детали. По лицу продавщицы понятно, что ни женщину эту, ни племянницу она в глаза не знает. Покупатели пробиться сквозь поток слов тоже не могут и уходят с пустыми руками. Женщина продолжает говорить.
Угрюмый мужик в автобусе разговаривает с голосом, объявляющим остановки. «Конечных», - объясняет он, - «в жизни всего две — рай и ад, кому что предназначено». «Следующая остановка — Вокзал, конечная», - упрямо возражает голос. «Ну это просто так, репетиция, можно считать», - соглашается мужик и выходит из автобуса, продолжая что-то говорить.
На остановке стоит другой мужик. Его любимая тема — политика, выражается он о ней исключительно нецензурно, ругая невидимых слушателей последними словами. Случайные прохожие стараются обходить его стороной. Ну да ему весна не нужна, он стоит здесь круглый год.
А у меня внезапно все это вызывает приступ воспоминаний. Когда я была маленькой, мы жили у бабушки, на верхнем этаже шестиэтажной хрущовки. Поднимаясь по лестнице, я всегда старалась проскочить третий этаж побыстрее, потому что если чуть помедлить — из-за двери одной из квартир выскакивала сухенькая, но бодрая старушка, словно бы сидевшая в засаде и поджидавшая именно меня. Вцепившись в руку, она начинала быстро-быстро рассказывать все, что с ней произошло за неделю. Происходили с ней вполне себе будничные вещи — походы в магазин, в сберкассу, к врачу, новые передачи по телевизору и песни по радио. Но рассказывала она о них так долго и так подробно, а я стояла и изнывала — ну когда же это закончится?
Впрочем, даже своим детским сознанием я очень быстро поняла, что старушке просто очень-очень одиноко. Бездетная вдова, одна в пустой квартире, что ей оставалось, кроме как сидеть возле двери, подкарауливая проходящих мимо соседей? После того, как это поняла и как-то внезапно... прочувствовала, что ли, я стала сама тормозить на ее этаже, и даже задавать вопросы. И если вдруг я проходила мимо, а старушка не появлялась, я, бывало, останавливалась и ждала, и прислушивалась у двери, и начинала волноваться — все ли в порядке. А на завтра она снова ловила меня и рассказывала о своем эпическом походе за пенсией, и я старалась улыбаться и кивать.
А к чему это все? Да ни к чему, на самом деле. У меня просто слова нашлись. Может я тоже по натуре своей говорун и у меня началось весеннее обострение? Ну что ж, после долгого молчания это даже на пользу, верно? Верно.

---

Девочки, девушки, женщины

Поздравляю с Международным женским днем и желаю, чтобы мы всегда могли быть быть тем, кем мы хотим быть, делать то, что мы хотим делать и добиваться того, о чем мы мечтаем.

---

С первым днем весны!

И сднем котиков

---

Это одновременно вдохновляюще и очень, очень печально - тот факт, что самый спокойный, логичный и рассудительный разговор о происходящем у меня случился с девятиклассниками, от которых обычно не добьешься серьезного слова.
Поому в сети я от любых разговоров воздерживаюсь. И буду.

---

Полагаю, надо просто взять себя за шкирку и ткнуть носом в открытую вкладку Дыбра. И наконец начать писать. Для начала хотя бы в блоге.
Февраль для меня всегда был тяжелым временем. Временем, когда я впадаю в зимнюю спячку. Но при этом продолжаю функционировать - ходить на работу, делать базовые какие-то дела. Но при этом сил на что-то другое не остается. Особенно на слова, почему-то слова начинают исчезать в первую очередь.
Но. За окном уже неделю периодически светит солнце. Не каждый день, но достаточно часто. И небо, когда его видно, уже ярко-синее. И ветер, даже когда он холодный, все равно... свежий, вот что. Весна таки будет, и это осознание заставляет начать шевелиться. И потихоньку снова находить слова.
Поэтому я пишу пост. И завтра напишу пост. И на днях заставлю себя наокнец открыть файл со сказкой. Или начать писать прямо в рабочем блокноте - раньше это помогало. В общем, зимняя спячка это хорошо, но не для людей. Эдак и вовсе одичать можно . Омедведеть

---

О трудностях работы хранителем

Есть у меня серия рассказов из жизни ангелов под общим названием "Там, наверху". Серия не ахти как популярная и это объяснимо - там нет сюжета особого, персонажи лишь набросками. И существует она, пожалуй, лишь для того, чтобы я могла сгружать некоторые мысли и эмоции в текст. Но все же.. все же эта серия мне дорога. И тут в ней внезапно возникло пополнение. никак с другими рассказами не связанное и вдохновленное рассказами одной моей хорошей подруги, с которой просто все время что-ни будь происходит

* * *
«Райский уголок» — любимый бар ангелов-хранителей, и не только их — был сегодня полон. По тому, сколько народу толпилось возле стойки, Эмма заключила, что Тед снова потеснил штатного бармена и угощает всех желающих старыми фаворитами публики и новыми алкогольными экспериментами. Но прежде чем она могла двинуться к центру происходящего, ее взгляд упал на угловой столик, за которым, сгорбившись и натянув капюшон на глаза так глубоко, что лица почти не было видно, маячила знакомая фигура.
- Эрик! - Эмма быстро сменила направление движения и приземлилась на пустующий стул рядом с коллегой-хранителем. Оценила взглядом пустую кружку высотой в локоть и поинтересовалась: - Тяжелый день?
- Обычный, - выдохнул Эрик, из вежливости откидывая капюшон и демонстрируя глубоко посаженые глаза, под которыми залегли почти синие тени. Учитывая, что ангелы не испытывали физической усталости, но их внешний вид отражал внутреннее состояние, больше вопросов можно было не задавать. Эмма и не стала ничего спрашивать, а просто начудесила полную кружку рядом с пустой. Тед по какой-то причине выделял ее из остальных ангелов, открыто именуя своей протеже, а потому ей запросто сходили с рук подобные чудеса — мгновенно переместить напиток из бара прямо на стол.
Эрик жест оценил и заулыбался устало. Подтянул кружку поближе, приложился к ней надолго, наконец откинулся на спинку стула и снова выдохнул, на этот раз с облегчением. Над его верхней губой красовалась узкая полоска пены — Эрик предпочитал всяким хитроумным коктейлям пиво. Самый лучший сорт, как он когда-то пояснил Эмме, «Хмельной нимб». Эмма выждала, пока коллега приложится к кружке еще пару раз, и только тогда поинтересовалась:
- Что на этот раз?
- Взорвавшийся фейерверк, - закатил глаза Эрик. Поднял руку, принялся загибать на ней пальцы. - Плюс автобус на скользкой дороге, застрявший в щели асфальта каблук, два падения операционной системы на рабочем компьютере, два потенциальных пищевых отравления, три потенциальных опоздания, семь звонков телефонных мошенников, пять попыток поскользнуться на ровном месте и одна атака сорвавшегося с привязи соседского козла.
- Козла — в смысле… - брови Эммы поползли вверх.
- В прямом смысле, - уточнил Эрик. - Она ездила к родственникам в деревню.
- И это все… за месяц?
- За неделю праздников и три рабочих дня.
Эмма уважительно присвистнула.
- И ты все это предотвратил? Эрик… Я просто не понимаю, как ты все успеваешь!
Эрик только пожал плечами. А что ему оставалось делать, кроме как успевать? Такова работа хранителей, и не важно, присматриваешь ты за пенсионером-домоседом, покидающим дом раз в полгода, или за молодой, полной сил и тяги к авантюрам девицей. Или вот как Эрик — за Катализатором.
Когда Эмме, тогда еще только готовящейся стать Хранителем, объяснили концепцию Катализаторов, она ужаснулась. Нет, она и раньше знала о существовании людей, в присутствии которых все что может сломаться — ломается, что может испортиться — портится, и что может пойти не так — обязательно идет максимально не так. Их называют невезучими, про них сочиняют анекдоты и шутливые законы, вроде пресловутого закона Мерфи, и никто из живущих не знает, что у таких людей есть очень важная роль. Они выявляют ошибки в самой структуре мироздания.
Как однажды пытался объяснить Эмме один из новоиспеченных ангелов — совсем молодой, только что снизу — «Катализаторы работают своего рода тестировщиками, выявляя глюки системы прежде, чем те успеют причинить больший вред». Эмма, правда, объяснения не поняла: когда она была жива, половины упомянутых ангелом понятий просто не существовало, а наблюдая за развитием процесса отсюда, сверху, она могла уловить только некоторые детали. Уяснила она только одно — эта особенность Катализаторов очень полезна для всех окружающих и очень опасна для них самих. Поэтому опекать Катализаторов разрешалось только самым опытным Хранителям, и то при соблюдении определенных правил. С тех пор, как Эрику досталась его нынешняя подопечная, он больше никого не брал под свое крыло, присматривая параллельно только за парой старичков, которых хранил с самого их рождения и отказался передать другим ангелам. О том, какой ценой ему давалась эта работа, отчетливо говорили и тени под глазами, и устало ссутуленные плечи, и необходимость прятать лицо, появляясь рядом с подопечной. Обычно люди мгновенно забывают лицо своего ангела-хранителя, даже если он был вынужден показаться перед ними лично, но Эрику приходилось это делать так часто, что его подопечная начала его замечать. Он сам слышал, как она рассказывала подругам о человеке, который возник рядом так вовремя, и которого, она могла бы поклясться, она уже где-то видела.
Эрик между тем снова взялся за кружку, но не успел поднести ее к губам — замер, склонив голову, тихо выругался, расправил крылья и исчез. Эмма привычно поймала кружку, не дав ей упасть на стол, и вздохнула. Интересно, что случилось теперь? Подозрительный таксист? Заклинивший лифт? Молния, ударившая под ноги? С Катализатором можно было ожидать чего угодно. Ничего, Эрик вернется и обязательно расскажет. Это его обычный способ справляться со стрессом, нужно только разговорить его. Эмма заглянула в кружку, оценила уровень оставшегося в ней содержимого и решительно отправилась к стойке бара. Надежней всего будет попросить у Теда одну из его бездонных бутылок.

---

Железное сердце-2

Не то чтобы уже пришло время сказки на ночь, но я не уверена, когда еще сегодня попаду в сеть, поэтому вот вам окончание сказки про принцессу с железным сердцем

Обычно, когда принцесса встречала садовника в саду, он занимался своими садовничьими делами — поливал, подстригал, пропалывал или окапывал. Но однажды она застала его за необычным занятием: садовник заглядывал в окна дворца, словно пытался разглядеть, что происходит в большом бальном зале.
- Что ты делаешь? - спросила принцесса.
Садовник испуганно обернулся, даже чуть подпрыгнул от неожиданности. Увидев принцессу, он немедленно расслабился и честно ответил:
- Разглядываю гостей. Я любопытен. Обычно это помогает мне лучше выполнять мою работу, но сегодня, увы… - И он беспомощно пожал плечами, чуть улыбнувшись. - Простите меня.
- Любопытство — вовсе не грех, - согласилась принцесса. - Тут нечего прощать, ты никому не причинил вреда.
- Однако сейчас мое любопытство все же грозит навлечь на меня гнев вашего высочества, - виновато опустил голову садовник.
- Каким же образом?
- Оно подталкивает меня спросить, что вы делаете в саду во время королевского приема в честь иностранных гостей. И не просто гостей, а… - садовник замялся, словно не знал, стоит ли продолжать.
- Можешь говорить прямо, - кивнула ему принцесса. - Это вовсе не секрет, что прием устроен в честь очередного сватающегося принца. Именно потому я и сбежала сюда.
- Сбежали? Неужели вам не интересно узнать побольше о потенциальном женихе?
Принцесса устало опустилась на каменную скамью, прячущуюся под ветвями плакучей ивы.
- Мне понадобилось совсем немного времени, чтобы узнать, что принц знаменит своей любовью к женскому полу. А ему понадобилось столь же мало времени, чтобы попытаться пристать к одной из служанок. И рассказать, что он собирается продолжать подобное поведение и после свадьбы, ведь жена с железным сердцем не обидится, не будет ревновать и не потребует верности.
- Я не знал, что принцы бывают настолько неумными, - пробормотал садовник.
- О, поверь, они бывают удивительно глупыми. И откровенными, когда думают, что нашли сочувственное ухо. Чего я только не слышала от так называемых женихов… Что ради престола можно вытерпеть бесчувственную жену. Что после свадьбы они избавят королевство от жестокого монстра и благодарные подданные превознесут их подвиг. Что это облегчение, когда не надо изображать страсть, ведь если я на нее не способна — я не буду ждать ее от будущего мужа.
- Неужели они были настолько глупы, чтобы сказать это вам в лицо?
- Нет, конечно, - принцесса наконец смогла улыбнуться. - Они рассказывали это простой служанке, которая умеет задавать нужные вопросы и еще лучше умеет слушать. Все эти приукрашенные официальные портреты, от них все же есть польза.
- О! - садовник тихо рассмеялся. - Хотел бы я видеть лица этих дураков, когда они впоследствии видели эту служанку в костюме принцессы.
- Да, их лица бывают поистине достойны кисти того самого придворного живописца.
- Значит, и вот этот? - садовник протянул руку к окну, за которым медленно двигались пары.
- Вскоре будет иметь удовольствие танцевать со служанкой, к которой так настойчиво пытался залезть под юбку.
Садовник нахмурился, словно ему очень не нравилась эта мысль, но ничего не сказал. Помолчав, он покачал головой.
- И все же я не понимаю, как могут принцы, люди образованные и просвещенные, верить в чепуху про бесчувственное железное сердце? Как бы ни было укреплено ваше сердце, ваше величество, всем ведь понятно, что там, внутри своей клетки, оно не менее живое, чем наши, и так же, как наши, умеет чувствовать.
- Увы, далеко не все знают, в чем именно состояла операция, спасшая мне жизнь. Многие действительно верят, что мое сердце полностью заменили. На самом деле, я удивлена тому, как много об этом знаешь ты. Откуда?
Садовник смутился.
- Моя тетушка, о которой я вам говорил, ваше высочество, она колдунья. Та самая колдунья. За это время она стала весьма знаменитой и востребованной, потому и на бал в магистрате ее пригласили, а она взяла с собой любимого племянника.
- Ах вот оно что…. Что ж, ты прав, мое сердце умеет чувствовать то же, что все остальные. Любовь, грусть, радость, отвращение, сожаление, боль.
- Боль? - вскинул голову садовник.
Принцесса поджала губы, но говорить, не сдерживая себя, оказалось так непривычно и так приятно, что она не стала останавливаться и сказала то, о чем не знал больше никто.
- Боль. Каждый раз, когда я испытываю радость или горе, каждый раз мое сердце пытается вырасти в моей груди и упирается в прутья железной клетки, и я чувствую это. Эта клетка спасает мою жизнь, но делая это, она причиняет мне боль.
Принцесса подняла голову и увидела, что садовник смотрит на нее, но не с сомнением или жалостью, а с пониманием.
- Поэтому вы так любите быть одна в саду?
- Поэтому.
Они замолчали. Наконец садовник выдохнул:
- Я думаю, этот идиот, там, в бальном зале, не заслуживает и секунды ваших страданий.
Принцесса улыбнулась. Подумала и улыбнулась еще шире.
- Ты прав. Поэтому я сейчас вернусь в зал, приглашу принца на танец, с удовольствием полюбуюсь на его красное от стыда лицо и не буду ни секунды грустить из-за всего случившегося.
- Отличная идея, - согласился садовник и протянул принцессе розу, сорванную с одного из кустов, вьющихся вокруг дворцовых окон.
Принцесса поблагодарила его, приколола розу к корсажу платья, там, где она могла иногда к ней прикасаться, и отправилась обратно в зал. На губах ее играла улыбка, а сердце ровно билось в своем железном хранилище.
Принцесса и садовник больше никогда не возвращались к этому разговору. Да в этом и не было необходимости — каждый раз, когда принцесса выбиралась погулять в Королевском саду, что случалось все чаще, у них находились десятки других тем для беседы. И лишь одно омрачало эти встречи. Очень уж часто они заканчивались тем, что запыхавшиеся служанки или суровые посыльные звали принцессу обратно в замок: на заседание Королевского совета, на совещание с управляющим прислугой, рассудить спор между двумя придворными, решить, какие блюда подавать к обеду, какую из посудомоек повысить в кухарки и что делать с захромавшей лошадью.
- Ваше высочество, - не выдержал однажды садовник. - Разве нет у вас огромного штата подчиненных и управляющих, чтобы решать эти вопросы? Разве входит в обязанности наследницы престола управление делами кухни и конюшни?
- Это вовсе не обязанность, - пояснила принцесса. - Я сама захотела решать эти вопросы. Чтобы помочь матушке и управляющим,быть полезной им. Мне ведь не сложно, а они без меня…
- Вы думаете, они не могут справиться со своими обязанностями?
- Могут, конечно, могут! Просто им бывает сложно, а я могу облегчить им жизнь, так почему не сделать это? Простите, мне пора идти.
И принцесса ушла следом за посыльным, даже не задумавшись о том, почему извиняется перед простым садовником. Сам же садовник надолго задумался. И в следующий раз, когда принцесса нашла его в саду, он решительно взял ее за руку и повел за собой.
Принцесса ничуть не испугалась, но поинтересовалась:
- Куда мы идем?
- Позвольте показать вам кое-что, ваше высочество.
- Ах, теперь вы спрашиваете моего разрешения, - рассмеялась принцесса.
Смущенный садовник немедленно выпустил ее руку, но принцесса лишь рассмеялась еще громче и сама подхватила его под локоть:
- Ну, показывайте!
Садовник привел принцессу с стеклянному зданию, которое, она знала, было оранжереей, хранящей самые редкие, самые нежные и теплолюбивые виды цветов со всего света. Она удивилась, но не подала виду. А садовник меж тем провел ее среди огромных зеленых листьев, с которых капала влага, среди экзотических благоухающих цветов, прямо в тот угол оранжереи, где росли орхидеи. Но не они интересовали ее спутника. Садовник отвел рукой ветку, покрытую белыми бутонами, и с заговорщицким видом поманил принцессу ближе. Она наклонилась вместе с ним и обнаружила, наконец, что он показывает ей. Посреди орхидей, лишайников и лиан из земли выглядывал удивительно знакомый желтый цветок на трубчатой ножке.
- Не может быть!
- Может, ваше высочество.
- Как же он оказался тут?
- Совершенно случайно, поверьте. Очевидно, корень этого одуванчика занесли сюда вместе с почвой. А вы ведь знаете, что нет цветка настойчивей. Если хоть одно семечко, хоть кусочек корня куда-то попадет — больше от него не избавиться, захватит весь сад, прорастет среди любых цветов, сквозь камни пробьется.
- Я слышала что-то такое, - улыбнулась принцесса. Ей нравился упрямый цветок.
- Когда мой предшественник обнаружил этого дикаря здесь, он не стал его выбрасывать, а позволил расти вместе с орхидеями и прочими цветами. Здесь ему не нужно было бороться за жизнь, здесь ему всегда хватало влаги и тепла. Но знаете, что мы заметили со временем?
- Что же?
- Чем легче условия жизни у этого одуванчика, чем больше забот мы берем на себя, чем больше проблем вокруг него устраняем — тем нежнее он становится. В прошлом году он чуть не погиб от того, что маленькая гусеница покусилась всего на один его лист. Одуванчик, испугавшийся гусеницы, вы можете представить? Но самое печальное не это. Он теперь всегда остается желтым. За несколько лет никто не видел здесь белой пушистой головки. Этот одуванчик настолько разнежился, что его семена не вызревают. Он больше не способен позаботиться самостоятельно ни о себе, ни о своих потомках. Вы понимаете, о чем я, ваше высочество?
Принцесса встревоженно нахмурилась.
- Кажется, я понимаю. Но ведь это значит, что я права, и мои родные действительно больше не справятся без меня. Может я и напрасно приучила их к тому, что все решаю сама, но теперь они уже не умеют иначе. Теперь они действительно не выживут без помощи, как этот одуванчик.
- Но разве так обязательно, чтобы этой помощью были именно вы, ваше высочество? Знаете, даже в этой оранжерее помимо меня работают несколько человек.
Принцесса вздохнула и устало опустилась в плетеное кресло, пристроившееся в тени раскидистого тропического дерева. Какое-то время она молчала, потом подняла на садовника печальный взгляд.
- Что же мне делать? Я… я правда не знаю, как вести себя по-другому.
- Позвольте мне помочь вам, ваше высочество? - садовник опустился на колени рядом с креслом и взял в руки ладонь принцессы. Она внимательно посмотрела на него. Вот человек, который знает, как заботиться обо всем живом, обеспечивая все потребности, ограничивая, где нужно, защищая, когда надо, и при этом позволяя расти самостоятельно. У кого же еще ей учиться, как не у садовника? «Может быть, он сможет позаботиться и обо мне», - мелькнула у принцессы осторожная мысль, но она немедленно прогнала ее. Она ведь была сильной, ее сердце было укреплено железом, конечно она прекрасно могла позаботиться о себе сама.
Сердце ее при этом больно стукнулось о железную решетку. И принцесса сама не заметила, как кивнула, сама не зная толком, на что соглашается.
- С чего же мне начать? - удивилась она вслух.
У садовника, как ни странно, нашелся ответ и на этот вопрос.
- Смотрите, ваше высочество, - сказал он, указывая рукой куда-то в сторону и вверх. Принцесса проследила взглядом за его сильными пальцами и увидела распахнутые створки больших окон в стеклянной стене. - В этой оранжерее всегда поддерживаются оптимальные условия для растущих здесь цветов. Но даже ее иногда нужно проветривать, чтобы впустить воздух. Маленькое, но очень важное действие.
Принцесса задумалась — и кивнула.
На следующее утро за завтраком принцесса удивила родителей заявлением, что отправляется на прогулу по лесу за пределами столицы. И что вернется только к вечеру.
- Но… как же мы без тебя? - удивилась королева. - А если что-то случится?
- Я думаю, что даже если что-то случится, вы обязательно со всем справитесь. У вас ведь столько помощников! Ну а если нет — я все сделаю, когда вернусь. До свидания, матушка. До свидания, отец.
Принцесса поцеловала в щеки растерянных родителей и вприпрыжку пустилась в сторону конюшни, где уже ждал ее садовник с двумя оседланными лошадьми. Ворота дворца сомкнулись за их спинами, впереди расстилалась дорога. Пусть поездка в ближний лес и не могла считаться таким уж приключением, в груди принцессы что-то сдавило. Но без боли, как бывало, когда стены железной решетки врезались в ее сердце. Это больше было похоже на огромный воздушный шар, который наполнил ее грудь теплом, а тело непривычной легкостью. Принцесса бросила хитрый взгляд на ехавшего рядом садовника, пришпорила свою лошадь и радостно закричала:
- Вперед! Догоняй!
- Вперед! - подхватил ее спутник, и глаза его горели смехом и чем-то еще, чего принцесса никогда раньше не видела, но что ей очень и очень понравилось.
Они скакали по пустой дороге, и впереди у них был целый огромный мир и целый долгий летний день, когда от них не зависел никто, кроме них самих.

---

Железное сердце

Давно я не рассказывала сказок на ночь (ну ладно, не так и давно). Пришло то самое время. В смысл - я вычитала тут сакмую сказку, которую дописала первого января, и хочу ею похвастаться
Вообще-то придумала я ее очень давно, но не знала, как закончить, чтобы не получилось нравоучение вместо истории. А тут вот закончила. Все ранво не знаю, получилась ли у меня все-таки история... В общем, судить вам.
Итак - сказка про Принцессу с железным сердцем.

Жили-были король с королевой и не было у них детей. Долго не было, они почти потеряли надежду, когда вдруг случилась в их доме радость — долгожданный ребенок. Все радовались, все праздновали. Одна беда: девочка родилась слабенькой, плач ее был еле слышным, кожа бледной, а губы почти синими.
Встревоженные родители призвали лучших врачей и колдунов, магистров и мэтров, академиков и профессоров. Три дня этот консилиум изучал крошку-принцессу, а потом сообщил невеселый диагноз.
- У принцессы слишком чувствительное сердце, - проскрипел самый старый и мудрый доктор. - Она так сильно чувствует каждую эмоцию, каждое малейшее расстройство, что ее сердце от горя увеличивается в три раза и рискует совсем разорваться.
Магистры и мэтры печально покивали, соглашаясь. Старый маг добавил:
- Единственное, что можно сделать — это оградить принцессу от малейших поводов для расстройства. Так она сможет выжить.
Королева заплакала, а король глубоко вздохнул. Они оба были людьми начитанными и прекрасно знали, чем обычно заканчиваются такие советы. Сколько не запирай дочь в высокой башне, все равно найдется принц или бродяга, который найдет ее и уведет в широкий мир, полный огорчений. Сколько не прячь от принцессы острые вещи или острые чувства — обязательно отыщется где-то всеми забытая прялка или грустная история.
- Нет, так не пойдет! - решительно заявил король. Он поблагодарил мэтров с магистрами и отпустил их по домам. А потом приказал собрать всех самых дерзких, самых спорных, самых возмутительно-непослушных ниспровергателей научных авторитетов и попросил их придумать, как спасти принцессу.
И что удивительно — они это сделали.
Юный хирург сам провел операцию на младенце. Он раскрыл крошечную грудную клетку и обнажил сердце. Храбрый ученик кузнеца сковал из заговоренного железа прочную клетку и окружил ею сердце принцессы, чтобы прутья не давали сердцу слишком сильно увеличиваться. А многообещающая выпускница магической академии заколдовала эту клетку так, чтобы та росла вместе с принцессой, всегда оставаясь нужного размера — не сдавливая сердце, но и не позволяя ему опасно переполниться. Хирург зашил рану на груди ребенка, а колдунья исцелила оставшийся шрам.
Все замерли, наблюдая, как розовеют щеки принцессы, как как ясно смотрят ее глазки и как решительно и сильно она кричит, требуя приложить себя к груди матери.
Благодарный король щедро наградил всех участников смелой операции и отпустил их по домам. Он не просил их держать случившееся в тайне, он знал, что во дворце тайн не бывает и они всегда выбираются наружу. Вот так и пошло, что сначала столица, а потом и вся страна узнали, что у крошечной принцессы железное сердце (да, слухи имеют привычку изменяться по пути, и тут тоже ничего не поделаешь).
Шли годы, принцесса росла здоровой и счастливой. Все в замке очень любили ее, и она тоже любила всех. А ведь когда любишь, всегда хочешь помочь, поддержать, оградить любимых людей от проблем и невзгод. Вот и принцесса всем была готова помогать.
Однажды принцесса увидела, как плачет девушка-птичница.
- Почему ты плачешь? - спросила она.
- Мне нужно выбрать, каких уток убить, чтобы их приготовили к королевскому обеду, - пояснила девушка. - А как я могу выбрать, если я растила их с того момента, как они вылупились из яиц?
- Хочешь, я сама их выберу? - предложила принцесса.
- Что вы, ваше высочество, разве подходящее это дело для принцессы? - воскликнула девушка.
- Конечно подходящее, - кивнула принцесса. - Ведь тебе больно выбирать жертв, а мое сердце укреплено железом, мне будет легче это сделать.
И птичница, которая, как и все, слышала про железное сердце принцессы, согласилась.
С тех пор задача отбора птиц и животных, которые попадали на королевский стол, лежала на принцессе.
Шло время. Однажды принцесса увидела, как ее матушка королева сидит в своем любимом кресле и тяжело вздыхает, и на глазах ее стоят слезы.
- Матушка, что так расстроило тебя, почему ты плачешь? - спросила принцесса.
- Ах, милая, мне нужно сказать одной из моих служанок, что она слишком стара и не справляется со своей работой, что ей пришла пора покинуть замок. Я приготовила для нее хороший дорогой подарок, но знаю, что она все равно расстроится, и это нелегко. Увы, таковы обязанности королевы.
- Матушка, давай, это сделаю я, - предложила принцесса.
- Что ты, милая, разве это подходящее дело для юной девушки?
- Конечно подходящее. Я ведь тоже когда-нибудь стану королевой, мне нужно готовиться к этой роли, - резонно заметила принцесса. - К тому же мое сердце укреплено железом, мне будет легче это сделать.
И королева не могла не согласиться. С того дня принцесса взяла на себя управление королевской прислугой, она сама решала, кого нанимать, а кого увольнять, и всегда брала на себя труд лично сообщать о своем решении тем, кого оно касалось, потому что никого не хотела этим отягощать.
Прошло еще время. Однажды принцесса заметила, как ее отец долго сидит над какими-то бумагами, вздыхает, задумчиво трет лоб и иногда тревожно смотрит в пустоту. Вид у него был очень несчастный, и принцесса поспешила обнять короля и спросить, что его так расстроило.
- Я подписываю приговоры Верховного королевского суда, - пояснил король. - Это всегда нелегкое дело, большая ответственность и большая печаль. Особенно когда приговор суров. Увы, справедливость — дело нелегкое.
- Хочешь, их буду подписывать я? - предложила принцесса.
- Не подходящее это дело для юной девушки! - возразил король.
- Но ведь я когда-нибудь тоже буду править, и от моих решений тоже будут зависеть человеческие жизни, - заметила принцесса. - К тому же мое сердце укреплено железом, и мне будет легче это сделать.
Король не хотел соглашаться, но он очень не любил эту свою обязанность. А принцесса так хорошо справлялась с остальными делами. Вот так и получилось, что на принцессу легла обязанность подписывать приговоры Верховного королевского суда, осуждать на смерть и даровать жизнь.
Прошло еще время. Одну за другой принцесса брала на себя тяжелые, грустные и неприятные обязанности. Постепенно все в замке привыкли к тому, что если что-то случилось и требуется принять нелегкое решение, среагировать на печальное происшествие или решить тяжелую проблему, нужно звать принцессу. Этому перестали удивляться, ведь все знали про железное сердце принцессы, которое позволяло ей не бояться горя и тревог. И даже король с королевой, которые помнили правду и знали, что сердце у их дочери живое и настоящее, хоть и укрепленное железом и магией, привыкли поручать ей неприятные дела и уже не представляли, как можно обойтись без нее.
Принцесса не возражала. В конце концов, она ведь сама предлагала всем свою помощь. И ей нравилось помогать, нравилось чувствовать себя полезной и даже незаменимой. Постепенно она и сама поверила, что без нее все эти нелегкие и невеселые дела некому будет сделать, что никто не справится со всеми обязанностями, которые она взяла на себя. Принцесса привыкла заботиться обо всех и все делать сама, и ее это ничуть не расстраивало. Конечно, она порой уставала, иногда ей казалось, что у нее не хватит сил, но тогда она напоминала себе, что ее сердце укреплено железом, оно сильнее, чем у обычных людей, и значит она сможет справиться со всем.
А когда усталость становилась слишком сильной — принцесса уходила гулять в огромном королевском саду. Она смотрела, как вьются и жужжат пчелы над сладко пахнущими цветами. Как роняет лепестки отцветшая вишня. Как розовеют яблоки среди сочной листвы. Как желтеют и скользят в потоках ветра листья берез. Как лопаются колючие шкурки каштанов, выпуская на волю блестящие боками плоды. Как упрямо зеленеют под снегом лапы елей. Как сменяют друг друга сезоны, без сожалений об ушедшем, без страха перед грядущим.
А еще принцессе нравилось наблюдать за работой старого садовника. Она смотрела, как с одинаковой любовью он укрывает на зиму розовые кусты и огородные грядки, как заботливо поддерживает тепло и влажность в оранжерее с орхидеями, как решительной рукой обрезает лишние ветви и прореживает рассаду, чтобы оставшиеся побеги могли свободней расти и развиваться. Принцесса однажды по привычке попробовала предложить ему свою помощь, но садовник только отмахнулся загорелой морщинистой рукой и ласково улыбнулся.
- Что вы, ваше высочество! Да разве ж мне тяжело? Это моя любимая работа. Всяк своим делом заниматься должен.
Принцесса больше не предлагала садовнику сделать за него его работу, но ей все еще нравилось за ним наблюдать. Она привыкла к согбенной фигуре старика, к его неторопливым шагам и ласковой улыбке.
Поэтому, разумеется, принцесса очень удивилась, увидев однажды совершенно незнакомого человека, обрезающего кусты сирени у западного крыла дворца. Настолько удивилась, что подошла и потребовала объяснить, кто он таков и где старый садовник. И конечно принцессе даже в голову не пришло звать стражу прежде, чем подойти к незнакомцу. Зачем волновать стражников, она и сама сумеет со всем справиться.
Незнакомец же спрыгнул с небольшой лестницы, на которую он забрался, чтобы дотянуться до верхних веток, и протянул принцессе тонкую веточку сирени.
- Я новый садовник. Прежний уже слишком стар, ему тяжело работать, вот меня и наняли.
- Но я не помню, чтобы отправляла его в отставку.
- Потому что он ушел сам, когда почувствовал, что пришло его время, ваше высочество, - пояснил новый садовник.
- Ты знаешь, кто я? - удивилась принцесса. - Ты меня видел раньше?
- Все в стране знают принцессу.
- По портретам. Я очень уважаю придворного художника, но у него ужасная привычка приукрашивать действительность.
Садовник улыбнулся.
- Он не так уж сильно и приукрасил. К тому же я видел вас на балу в магистрате. Моя тетушка была приглашена туда, - уточнил он, заметив удивленный взгляд.
Принцесса кивнула и продолжила прогулку. В конце концов, у нее было не так много времени, через час соберется Королевский совет, и от нее там будут ждать решений.
С тех пор каждый раз, когда принцесса гуляла в Королевском саду, новый садовник заговаривал с ней и дарил цветок, или горсть ягод, или букет листьев. Однажды она спросила его, почему он дарит ей подарки, ведь обычно бывает наоборот — принцесса награждает подарками подданных. Однако садовник возразил, что это все растет здесь же, в Королевском саду, а значит и так принадлежит семье принцессы.
- А значит, оно не может быть подарком, - заключил он. - Я просто… просто помогаю вам радоваться тому, что у вас есть, ваше высочество.
И принцесса вынуждена была признать, что в его словах есть логика.
(окончание следует завтра)

---

Вот интересно, почему кошки так любят йогу? Все видели наверняка эти видео, где люди занимаются йогой при активном участии их любимцев.
Ну ладно видео. Возьмем моего кота. Если я делаю разминку или там мне захотелось потанцевать - он может прийти посмотреть или может проигнорировать. Если я же я пытаюсь заняться своей (упрощенной, самоучной) версией йоги - кот почти всегда приходит поучаствовать. Валяется в ногах, поворачивается то так, то эдак.
Интересно, может все эти позы на кошачьем что-то означают и кошки просто пытаются завести разговор?

---

Внезапно ностальгическое

Когда-то в детстве, лет в 12-13, я внезапно увлеклась бардовской песней. Трудно сказать, с какой стати. Ни к туристам, ни к альпинистам, ни к бардовскому движению как таковому мои родители не относились. Папа, конечно, мог что-то спеть под три аккорда на гитаре, но это была в основном смесь Высоцкого и студенческого фольклора. Откуда я могла подцепить это увлечение - неясно. Источником знаний служили редкие передачи на ТВ, такие же редкие пластинки и штука о которой современная молодежь, пожалуй, и не знает в принципе - песенники. Сборники песен, слова и ноты с аккордами. Не то чтобы эти последние мне много говорили - музыкального образования у меня нет, играть я ни на чем не играла, и ноты умела читать совсем-совсем немного. Но однажды услышанного исполнения и плохо-разобранных нот хватало, чтобы уловить суть - и петь понравившиеся песни в свое удовольствие. Петь я вообще любила чуть не с пеленок, любой момент, когда оказывалась дома одна, могла превратить в концерт (бедные соседи). И вот в этом возрасте эстрадные хиты в моем репертуаре изрядно потеснила бардовская классика.
Но была среди множества любимых песен одна, которая почему-то цепляла меня особым образом - "Атланты" Городницкого. И вроде бы что там такого особенного, все просто, и возможно сейчас сказали бы даже, что излишне пафосно. Но меня этот образ зацепил, пробрал до глубины души и больше не отпускал.
В Петербург я впервые попала уже во взрослом возрасте, почти в 35. И друзья, водившие меня по Городу, подвели к Миллионной улице, не говоря, куда ведут - но Их я, разумеется, сразу узнала. И вот что странно - это было не узнавание архитектурного шедевра, а узнавание кого-то близкого, почти родного. Мне было очень важно подойти к ним, дотянуться до огромного пальца ноги, положить на него ладонь и сказать: "Спасибо. Ты не один. Вы не одни." Это был летний солнечный день, и камень их тел был теплым. Я почти никогда не чувствовала такого спокойствия, такой мгновенной связи с неживым, в сущности, объектом (не считая ангела на Петропавловке... и грифонов на набережной... но Петербург и я - это уже совсем другая история )
К чему это я? Да ни к чему, просто почему-то вдруг сегодня вспомнилось.

Стоят они навеки, упершись лбом в беду,
Не боги - человеки, привычные к труду.
И жить еще надежде до той поры, пока
Атланты небо держат на каменных руках.

---

Следом за отчетами должны идти планы, верно?

Но с этим у меня как всегда сложно. О, я большой мастер составлять планы, списки дел, и протчая, и протчая. Следовать им - вот это всегда сложнее. Хотя и в этом я уже гораздо, гораздо лучше.
Но сегодня я пошла по другому пути. Я не стала ничего записывать, но я сделала. Я начала день с разминки и йоги. Я вышла из дому, хоть и было не надо. Я вязала. И я дописала зависшую было сказку.
И дальше надеюсь на правило - как начнешь год, так его и проведешь
Поэтому я собираюсь заниматься своим здоровьем, больше ходить, больше вязать и еще больше писать, да. И еще много-много хорошего, что я собираюсь продолжить планировать завтра - не словом, а делом, так сказать
Вот и проверим, как работает этот метод

---

И маленькая околоновогодняя...

Не сказочка даже, а так, зарисовка. Послесловие к сказке, которую все знают

Во дворце Золушку очень быстро полюбили все, от короля до кухарки. Потому что характер у нее был и вправду золотой. И потому, что все любили Принца и все видели, каким счастливым его делает невеста.
Ну и еще потому, что главным ее недоброжелателям путь во дворец был заказан. Нет, Золушка была доброй девушкой и не стала мстить тем, кто так долго ее обижал. Но помимо этого она была девушкой умной и старательно проигнорировала намеки мачехи на то, что королевская сватья заслуживает места как минимум главной фрейлины. Принц, добрая душа, предложил Золушке пристроить ко двору ее сводных сестер, но король, по счастью, был гораздо менее наивен и гораздо более наблюдателен. А потому двери дворца были навсегда закрыты перед всеми родственниками новой принцессы, кроме ее отца, у которого было постоянное приглашение (и который вовсю им пользовался, чтобы поменьше попадаться на глаза своей раздраженной жене).
Так вот, Золушку любили и во дворце, и за его пределами. История ее, такая волшебная и сказочная, пришлась по душе жителям королевства. Особенно, конечно, незамужним девушкам. Так уж им хотелось верить, что если повезло замарашке-Золушке, то и любая простая девушка может при должном везении и хорошем поведении заполучить себе принца. Способствовало этому убеждению еще и то, что про крестную фею мало кто знал. Зато случай с потерянной туфелькой был хорошо известен — еще бы, всем девицам эту самую туфельку примеряли.
А потому ничуть не удивительно, что со временем появилась в королевстве традиция — в одну особую полночь в году, годовщину того самого бала в честь дня рождения принца, незамужние девицы бросали за дверь туфельку в надежде, что она приведет к их порогу суженого. Конечно, всегда оставался риск, что туфельку подберет проходящий мимо пьяница. Но с одной стороны, если не верить в лучшее — то и чуда никакого не случится. А с другой, даже пьяница, если его отмыть, отстирать, перевоспитать и окружить теплом и заботой, может со временем превратиться… нет, не в принца, конечно, но во вполне подходящего мужа.
Со временем история превратилась в сказку, первопричина традиции забылась, забылась дата того судьбоносного бала, да и принцев нигде давно не осталось. Но до сих пор в полночь, когда наступает новый год, девушки этой страны гадают на суженого, бросая за порог туфельку и надеясь на самое настоящее чудо. И чудо действительно иногда происходит. Потому что такова уж природа чудес — они не могут не происходить.

---

1.01 в 13:13 - отличное время для начала нового вязального проекта.
Пока большинство людей отсыпаются после новогодней ночи (чему весьма способствует дождь за окном, в который превратился новогодний снег), я тут полна энергии и начинаю новый год с вязания. Конечно, этому способствует и то, что я в кои-то веки легла в новогоднюю ночь в два часа. И даже не буду призывать позор на свои седины. Я действительно устала на этой неделе, так что все объяснимо (и дело вовсе не в прекрасном абхазском вине, которым я провожала/встречала год )
Так, о чем это я? А, да! У меня явно приступ маниакальной энергии в первый же день года, и я решила направить его в мирное русло, а заодно пустить в дело нитки, оставшиеся от свитера. Ну и вот они - первые петельки этого года.

---

Нарезка новогоднего утра

Нервная собака Ряшка откуда-то знает, что при обстреле надо прятаться в ванне. Надеюсь, она не проведет там всю праздничную неделю.
* * *
В телевизоре наткнулась на "Сказку о потерянном времени". Подумала, что сама по себе она не очень интересная, но вот идея - отлично вписывается в какой-нибудь мистический ужастик. Существа, которые похищают чужое время, сами молодеют, а жертва при этом стареет. По-моему, такая серия даже была где-то... то ли в X-файлах, то ли в СПН...
* * *
А на другом канале идет "Дуэнья", и я вспоминаю, что песенка оттуда, которая "На свете жил сеньор нестарый.." была все студенческие годы моим талисманом на экзаменах. Да, в части экзаменов я была очень суеверной. Эта песня привязалась ко мне по пути на самый первый экзамен самой первой сессии - и я сдала его на пять. И с тех пор считала обязательным мурлыкать ее по пути на экзамен, до самых госов, да Ну а что.. Кто-то говорит - суеверие, я говорю - магия.

---

С Новым годом, дорогие мои!