Фамилиар, глава 18

к которой стоит поставить предупреждение: неграфичное описание домашнего насилия.

Глава 18

Тьен смотрел на человека, которому был обязан жизнью, и не испытывал ни одного теплого чувства. Он мог бы напрячься и припомнить время, когда покрасневшие от похмелья глаза были ясными и смотрели на него с любовью и заботой. Когда мозолистые руки были ласковыми и обещали утешение, а не боль. Мог бы — но не стал. Потому что слишком много всего случилось с тех пор, когда человек перед ним был ему действительно отцом. Потому что он не мог себе позволить помнить, ведь всякое воспоминание, всякая слабость будут использованы, чтобы сделать ему больно.

Поэтому он просто стоял и смотрел, как лицо Люка наливается нездоровым красным румянцем. Тот, разумеется, не выдержал первым, шагнул вперед, попытался ухватить Тьена за воротник куртки. Ускользнуть из его хватки было просто.

— Ах ты ублюдок! — выплюнул Люка, дохнув ему в лицо перегаром. — Ты украл Изи. Да я тебя в тюрьму засажу!

— Не засадишь. Я брат. Я о ней позабочусь.

— Она моя дочь, и она должна жить со мной! Ты не имеешь права… Я ее отец.

— Это ты не имеешь права называть себя отцом! — отрезал Тьен, и сам удивился тому, как легко льются слова, тому, как ни разу не сжалось горло, перекрывая их поток. — Не ты растил ее. Не ты кормил, одевал, утешал. Прятал от пьяных кулаков. Защищал от твоих дружков. Ты всегда был угрозой. Ты не отец нам.

— Не смей так говорить со мной, щенок!

— Или что? Ударишь меня? Ты же трус. Ты боишься делать это с тех пор, как я впервые дал сдачи.

Это, разумеется, заставило Люка броситься на него, но короткая потасовка закончилась ничем. Они снова замерли друг напротив друга, тяжело дыша.

— Я все равно найду вас! Изи принадлежит мне, и я заберу ее.

— Чтобы она убирала и готовила тебе? Продавать ее сомнительным колдунам, пока она еще не умеет закрываться? — Тьен почувствовал, как к горлу подступила едкая горечь от одной мысли об этом. — Нет! Я никогда, никогда не подпущу тебя к Изи, слышишь?

— И это твоя благодарность за все, что я для вас сделал? Видела бы это твоя мать…

— Не смей…

— Что она бы подумала?

— Не смей г-говорить о ней!

— Что она сказала бы, если бы была жива?

— Я н-не знаю! П-потому что она не жива. Ее н-нет. И это твоя вина!

— Я любил ее! — на глаза Люка навернулись пьяненькие слезы, он, похоже, сам верил в свою искренность.

Тьен полагал, что когда-то это было правдой. Мама говорила, что они с отцом поженились по любви, и в самых первых воспоминаниях Тьена было достаточно улыбок, смеха и тепла, чтобы в это поверить. Жаль, что любви хватило ненадолго.

— Но деньги ты любил больше. Не мог п-простить, что она зарабатывала больше, да? Что не хотела все отдавать т-тебе.

Это Тьен тоже помнил. Долгие споры, переходящие в крик и оскорбления. Фамилиары всегда хорошо зарабатывали, особенно настолько сильные, как его мать. Люка хотел все полученные женой деньги пустить на расширение своей столярной мастерской и злился, когда она настаивала, что деньги нужны на содержание дома, на заботу о сыне, на его учебу. Сначала просто злился, а потом...

— Т-твой щенок тебе дороже мужа, — пробормотал он.

— Что?

— «Твой щенок тебе дороже мужа». Т-ты сказал, когда впервые ударил ее. Мне б-было шесть лет. Я все видел.

Мать приказала ему идти в другую комнату, но он видел. Видел ее слезы, слышал сбивчивые извинения Люка, обещания, что это больше не повторится. Какое-то время все было спокойно. А потом был новый гонорар, новая ссора, новый удар. Когда Тьену было девять, Люка перестал извиняться. Когда ему было одиннадцать, мать сказала, что у него будет сестренка. Тьен умолял ее уйти, убеждал, что они смогут прожить сами, без Люка. Твердил, что пойдет работать, что сможет позаботится о маме, что им нельзя оставаться, но она была уверена, что второй ребенок все изменит. Когда родилась Изи, Люка целых полгода вел себя прилично. Мама улыбалась и твердила: «Я же обещала, все будет хорошо, милый». А потом она взяла первую работу после родов. Получила первый гонорар. Который Люка забрал, швырнув жену в стену с такой силой, что она повредила плечо, которым пыталась прикрыть от удара младенца. В тот вечер она сказала Тьену незаметно собрать свои вещи.

— Она хот-тела уйти.

— Ты врешь…

— Х-хотела уйти от т-тебя. Чтобы защитить нас с Изи. Собирались уйти на с-следующий день. Н-но утром я нашел м-маму на к-кухне с разбитой головой. Т-ты сказал, наверное у-у-упала и ударилась.

— Я…

— Т-ты убил ее. Ты убил маму.

— Заткнись! — взревел Люка, выходя из ступора, и бросился вперед, словно собираясь силой заткнуть рот сыну.

Тьен почувствовал, как его подхватывает волна ярости. Он отклонился от одного удара, второго, а потом его пальцы дотянулись до горла Люка.

— Нет, — прошипел он ему в лицо. — Ты не заткнешь меня. Никто не заткнет меня. Я буду говорить. Ты убил маму. Убил! Убил, убил, убил…

Кажется, кто-то тянул его за плечо, но Тьен был слишком сосредоточен на ненавистном лице перед ним, на теле, которое он тряс в руках, словно тряпку, и которое с каждой секундой сопротивлялось все меньше.

Знакомое ощущение текущей сквозь тело магической силы на мгновение разогнало красный туман перед глазами. Это был всего лишь небольшой импульс, и двигался он не привычно к колдуну, а напротив — исходил от него, но этого было достаточно, чтобы Тьена наполнило чистое и ясное осознание происходящего. Он торопливо разжал пальцы, и Люка мешком рухнул к его ногам.

Колдун немедленно убрал руку с его плеча и присел рядом с телом.

— Я же просил тебя воздержаться сегодня от убийства, — сказал он, нащупывая на шее Люка пульс.

— Он… Он м... м… — слова наконец-то покинули Тьена вместе с яростью и, кажется, всеми остальными эмоциями.

— Он жив. Я могу исправить все повреждения. Могу оставить ему пару синяков на память, если хочешь.

Колдун неловко улыбнулся, и Тьен даже нервно хихикнул в ответ, прежде чем понял, что тот имел ввиду.

— Х-хочешь лечить?

— Я думал, это очевидно.

— Сам?

— Я подумал, что ты вряд ли захочешь в этом участвовать, учитывая что именно ты нанес эти повреждения. Просить тебя было бы несправедливо…

— А тратить с-собственную с-силу на… на эт-т…

— Я уверен, что справлюсь.

Тьен громко зарычал и превратился. Потому что иначе этот придурок и впрямь потратил бы собственную жизненную силу, драгоценные дни или даже годы собственной жизни на то, чтобы спасти никчемный кусок человеческой плоти, бывший, к несчастью, отцом Тьена.

Рен незаметно выдохнул, потому что на самом деле ему совершенно не хотелось сейчас обращаться к сырой магии. Он сделал бы это, если бы выбора не было, но, по счастью, до этого не дошло. Прищурившись и отогнав прочь все эмоции — сейчас было не время для них — он положил руку на спину Тьену, подхватил поток силы и принялся лечить лежавшего перед ним человека. Убрав повреждения на лице и шее (и действительно оставив пару синяков, чтобы излеченный не счел все произошедшее пьяным бредом), он просканировал весь организм, наложил укрепляющие чары на некоторые внутренние органы и уже был готов убрать руку, когда ему пришла в голову идея. Рен даже усмехнулся. Он читал об этом заклинании лишь однажды и почти случайно запомнил формулу. Колдун свернул сложным узором завиток силы, оборачивая желудок и закрепляя сделанное парой слов, и только после этого выпрямился, отряхивая руки. Когда этот неприятный человек решит употребить алкоголь — а по всем признакам это случится скоро, как только они оставят его одного — его ждет сюрприз, который ему совсем не понравится. И ведь никто не сможет сказать, что заклинание причинило ему вред, напротив!

Мысленно похвалив себя за изобретательность, Рен повернулся к фамилиару, уже принявшему человеческий вид, и решительно кивнул:

— Нам пора.

Тьен последовал за ним, не говоря ни слова. Пока они шагали по улице, Рен незаметно наблюдал за фамилиаром. За тем, как он то нервно стискивает кулаки, то запускает пальцы в волосы, как отводит взгляд и как на его щеках загораются два красных пятна. Рен никогда не считал себя знатоком человеческих эмоций, но сейчас он был уверен, что прочел их правильно. Тьена сжигал стыд. Это можно было понять. Колдун, которому фамилиар никогда толком не доверял, оказался свидетелем чего-то очень личного, очень неприятного и болезненного, ему продемонстрировали грязное белье — по крайней мере, с точки зрения самого Тьена.

Это не могло быть приятным или легким. И пусть Рен считал, что Тьену нечего стыдиться — он понимал, что сам на его месте тоже не мог бы посмотреть себе в глаза. Он знал только один способ хоть как-то исправить положение. Поэтому на следующем перекрестке он повернул направо.

— Б-библиотека там, — возразил Тьен, указывая налево. Хорошо, значит он хотя бы следил за тем,что происходит вокруг.

— Библиотека подождет. Сначала я хотел бы показать тебе кое-что.

— Что? — нахмурился фамилиар.

Колдун поднял руку, призывая подождать, и торопливо зашагал вперед. Еще два поворота и они остановились перед участком земли, обнесенным кованой оградой. Когда-то здесь стоял дом. Почерневшие от огня остатки его все еще виднелись среди кустов и плетей дикого винограда. Эта печальная картина резко контрастировала с окружением — роскошными двух- и трехэтажными домами, принадлежавшими наиболее видным представителям городской знати.

— Т-так что ты хотел… — начал Тьен, но Рен прервал его, кивнув в сторону пожарища.

— Мой дом.

---

Когда люди хотят развлечься с использованием телефона - они ставят себе новую игрушку.

Когда Ро хочет развлечься с исполбзованием телефона - она ставит себе очередное приложение-планировщик дел и долго и с удовольствием в нем разбирается. Или даже возвращает одно из тех, что стояли у нее когда-то, и сморит, что там появилось нового. Иногда даже размышляет о версии Pro. Потом вспоминает, что ни одно такое приложение не выдерживает у нее дольше пары месяцев и со вздохом отказывается даже от бесплатного периода.

Хм.. или все же попробовать?

Да, я люблю составлять списки и ставить галочки, это упорядочивает мою прокрастинацию и обеспечивает мне дозу дофамина. Просто хаос во мне всегда побеждает любые попытки упорядочивания

---

Фамилиар, глава 17

в которой нас ждет еще больше встреч.
Текст на Фикбуке

Глава 17

Они снова уселись за стол и Жерар… нет, не потребовал, но очень осторожно попросил Тьена объяснить, что с ним случилось. Тьен покосился было на колдуна, но потом вздохнул и решительно кивнул. В конце концов, он все равно собирался все рассказать ему. Ну, или почти все. Он поежился, вспоминая комментарий Жери. «Интересно посмотреть». Каким же глупым он был тогда, полтора года назад. Повелся на шикарные формы и красивое лицо, забыл об осторожности.

Впрочем, он был несправедлив к себе. В Ариене было гораздо больше привлекательного, чем фигура и голос. И поначалу она вела себя совершенно нормально, не считая попыток флиртовать с нанимаемым фамилиаром. Не то чтобы и это было так уж необычно. Близость, возникающая во время длительного контракта, постоянный обмен эмоциями, ощущениями, желаниями часто приводили к романам между колдуном и фамилиаром. Не редкостью были и женатые пары с постоянным магическим контрактом.

Тьен был несказанно рад, что их с Ариеной флирт не зашел дальше. Но все же первые полгода их совместной работы он был всем доволен и не чуял подвоха. И даже когда Ариена начала заводить разговоры о постоянном контракте, он ничего не заподозрил. Не понял, насколько далеко она готова пойти ради обладания сильным фамилиаром.

Тьен глотнул сидра, чтобы промочить внезапно пересохшее горло, и попытался уместить всю истории в минимальное число слов.

— К-колдунья, с которой был контракт, захотела продлить его. Захотела постоянный. Я не согласился. Пыталась уговаривать. Потом угрожать. Потом наложила з-заклинание. Не м-мог превратиться, оставался собакой все время. Никто не видел, ч-что я ч-человек. Обещала снять чары, если соглашусь. Держала, — Тьен потер шею, — держала на п-привязи. В подвале. Я.. й-я...

Слова снова застряли у него в горле, как в первые дни после превращения. Как же он ненавидел эту свою слабость! Эту беспомощность. Эту…

Его локтя коснулась рука. Колдун смотрел на него вопросительно, словно прося разрешения. Тьен нахмурился, но кивнул. Почувствовал, как сквозь его сознание скользнуло прохладное прикосновение — Рен создавал контакт, как во время передачи магической энергии. В человеческом теле это не работало, однако знакомое ощущение внезапно помогло успокоиться, найти потерянную было опору. Фамилиар успел уловить тень чувства, ему показалось, что это забота, хотя тень была слишком быстрой. Но главное было сделано. Тьен вздохнул и снова кивнул колдуну, на этот раз благодарно. Повернулся к Жери, который смотрел на происходящее с подозрительным интересом.

— Я смог удрать. Запутал следы. Добрался до города. Нашел Изи. Мы всегда понимали друг друга без слов. Забрал ее и ушли. Как собирались всегда.

— Но куда?

Тьен виновато опустил голову.

— Куда-нибудь подальше. Отсюда. Слишком много… опасностей тут. Потом нашли его. Нечаянно, — он кивнул на колдуна и усмехнулся, припомнив первую встречу в амбаре. — Рен догадался. Предложил работу и помощь.

— И ты вот так просто согласился? На предложение незнакомого колдуна?

Тьен пожал плечами. Объяснять было очень долго и сложно.

Жери долго изучающе смотрел на него, потом хлопнул в ладоши.

— Хорошо. Раз уж ты здесь — не поможешь мне немного в кузне? Мне нужно срочно закончить одну вещь.

Тьен понимал, чего добивается приятель — он хотел поговорить наедине, убедиться, что колдун никак на него не воздействует. Он даже понимал его заботу, но…

— Время. М-мы…

— … запросто можем задержаться на час-другой, — перебил его Рен. — Идите, занимайтесь своими делами. Я могу почитать здесь.

И невозмутимо выудил из сумки одну из своих книг, с которыми был практически неразлучен. Тьен вздохнул и поднялся. В конце концов, он правда соскучился по другу. Ничего страшного не случится, если они поболтают еще немного. Настолько, насколько он теперь вообще способен болтать.

Рен терпеливо перелистывал страницы, мысленно отсчитывая время. Он не был уверен, почему сказал, что они могут задержаться. Он хотел в библиотеку. Он хотел поскорее вернуться домой. Когда-то он не верил, что сможет считать дом в холмах домом , но это случилось, и наверняка в этом была заслуга Мары, и теперь ему хотелось вернуться туда, подальше от людей, от города, от прошлого.

Но Тьену было важно поговорить с Жераром, было важно убедиться, что у него есть друг. У Рена никогда не было друга кроме, может быть, Анны. И Мары, но это другое. Но он прекрасно понимал важность дружбы. И потому сидел спокойно, переворачивал иногда страницы и даже не думал пойти искать пропавшего в кузне хозяина дома.

К тому же у него было о чем подумать. К примеру о том, что заставило его буквально протянуть руку помощи, когда Тьен запаниковал. Он хотел бы сказать, что это было рациональное решение, вызванное четким пониманием того, как магическая связь влияет на психику фамилиара. Что он поступил так потому, что ему было важно сохранить своего фамилиара в рабочей форме. Но правда заключалась в том, что в тот момент он вообще ни о чем не думал. Тьен запнулся, теряя слова, его душили недобрые воспоминания, и Рен хотел, чтобы это прекратилось, потому что знал по себе, как это тяжело. Он протянул руку, чтобы разделить не столько магию — это было невозможно без превращения — сколько чувство поддержки. И еле остановился вовремя, потому что открывать контакт с фамилиаром без его разрешения, даже для того, чтобы поддержать его, было неприемлемо.

Из-за двери раздались голоса, точнее — голос кузнеца. Друзья шагнули в комнату, и возможно Рену показалось, но Жерар смотрел на него с большим доверием и, кажется, даже с уважением. Колдун хотел бы знать, что именно рассказал ему Тьен. но спрашивать он, разумеется, не стал.

— Я знаю, что вам пора идти, — начал кузнец и положил тяжелую ладонь на плечо Тьену. — Но пообещай, что ты не пропадешь навсегда?

Фамилиар серьезно кивнул.

— Обещаю.

— Отлично. Я тебе доверяю, приятель. А теперь постой, я должен передать Изи подарок.

Он подошел к столику у окна и принялся перебирать вещи, пока не извлек откуда-то ажурный шар из блестящей металлической проволоки. Одно нажатие пальцев — и шар рассыпался на отдельные кольца. Ловкими быстрыми движениями кузнец собрал их снова в шар и протянул на ладони Тьену.

— В-волшебник Жери, — улыбнулся тот. — Изи обожает твои головоломки.

— А я обожаю ее. Передай ей это обязательно. Передай малышке, что Мишка Жери любит ее, ладно?

— Ладно.

Тьен грустно улыбнулся и крепко обнял друга. Жери обнял его в ответ и долго не отпускал.

Когда они вышли на улицу, колдун откашлялся и сказал:

— Ты мог бы остаться здесь, если хочешь? Вы с Изи оба могли бы.

— Х-хочешь, чтобы м-мы ушли? Я думал… — нахмурился фамилиар.

Рен торопливо затряс головой.

— Я имею ввиду, если ты этого хочешь. Жерар твой друг, и он наверняка будет рад помочь вам. Он очевидно заботится о вас обоих.

— Контракт, — напомнил Тьен.

— Мы заключили краткосрочный контракт. Я могу расторгнуть его, если ты пожелаешь. Я не буду препятствовать, если ты решишь, что вам будет лучше у кого-то знакомого.

— Мы с тобой знакомы. — Рен удивился, увидев на губах Тьена кривоватую улыбку. Правда, она быстро исчезла. — В городе опасно. Изи лучше подальше отсюда.

Колдун кивнул, не желая подавать виду, как он рад этому решению. Разумеется, исключительно потому, что исследование амулета было не закончено, а для продолжения ему требовался совместимый фамилиар.

Они отошли от дома кузнеца совсем недалеко, дошли всего лишь до угла, где улица вливалась в другую, шире и многолюдней, когда Рен услышал рычание, обернулся и обнаружил, что Тьен остановился, стиснув кулаки и обнажив зубы. Проследив за его взглядом, колдун заметил человека, отделившегося от стены дома впереди и шагавшего им навстречу. В нем не было ничего особенного — средний рост, широкие, но согнутые плечи, черные волосы с сединой на висках. Одет человек был довольно неопрятно, лицо его покрывала щетина, в которой пряталась довольно неприятная улыбка, но в целом Рен не понимал, что могло вызвать столь сильную реакцию фамилиара. Или понимал?

Брат с сестрой, судя по всему, унаследовали голубые глаза, носы и общую форму лица матери. Но вот волосы и рот достались Тьену от отца. Рен не мог бы сказать, когда он успел стать настолько знаком с формой губ фамилиара, но он узнал эту усмешку, когда человек подошел совсем близко — и быстро сделал шаг влево, чтобы оказаться между Тьеном и его отцом.

Тьен немедленно врезался ему в спину, попытался обойти, но колдун выбросил руку в сторону. Шагавший им навстречу тоже остановился. Окинул Рена оценивающим взглядом

— Ты еще кто такой? Один из дружков моего бесполезного сына?

— Наниматель.

— Что? — от мужчины пахнуло дешевым вином. Учитывая довольно ранний час, это многое о нем говорило.

— Я наниматель твоего сына. У него контракт со мной.

— А мне плевать. Ты не можешь запретить мне разговаривать с ним.

— Не могу, — кивнул Рен. — Но если ты попробуешь каким-либо образом навредить ему или помешать ему исполнить контракт, я вмешаюсь. Тебе понятно?

Мужчина очевидно хотел бы ответить грубо, но ему хватало ума не спорить с колдуном, поэтому он просто кивнул. Удовлетворенный этим ответом Рен повернулся к Тьену — и наткнулся на голубое пламя гневного взгляда.

— Мне не нужна защита. Я способен о себе позаботиться!— выплюнул фамилиар, не запнувшись ни на одном слове.

— Я в этом не сомневаюсь, — кивнул Рен. — Но я рекомендовал бы воздержаться от убийства. Во-первых, этот человек все же твой отец.

— Он…

— А во-вторых, я бы хотел сегодня покинуть город, а необходимость объясняться со стражниками определенно этому помешает. Ты согласен?

Губы Тьена дрогнули в кривой улыбке, похожей и в то же время абсолютно отличающейся от усмешки его отца.

— Согласен.

Рен еще пару секунд удерживал его взгляд, а потом шагнул в сторону.

---

Фамилиар, глава 16

в которой начинаются встречи...

Глава 16

Колдун проснулся с первыми лучами солнца. Точнее было бы сказать, что тогда он встал, потому что поспать этой ночью ему почти не удалось. Может он просто слишком привык к собственной кровати, чтобы уснуть в гостиничной. А может быть на него давил город за окнами, полный людей, воспоминаний и вины.

Тьен еще спал, крепко обняв подушку и натянув одеяло до самого носа. Во сне он выглядел почти по-детски беззащитным и спокойным. Ни следа вчерашней яростной уверенности, с которой он пообещал, что никому не позволит использовать себя.

Рен не понимал, кому при виде подобной беззащитности может прийти в голову эксплуатировать ее. Не представлял, кому из тех, кто регулярно прикасается к магии, к ее чистой, освежающей, живительной силе может прийти в голову рваться к ней напролом сквозь другое живое существо, игнорируя его желания и сопротивление.

Впрочем, нет. На самом деле Рен прекрасно представлял кому.  Он отошел к окну и хмуро уставился на пустые камни мостовой. В ушах против воли звучал знакомый голос. «Ты должен понимать, Рейнард, фамилиары во многом подобны детям, вне зависимости от их настоящего возраста. Это побочный эффект их близости к природе. Они не всегда осознают важность своей функции, своей роли в нашем общении с магией. Забывают, что в глобальном масштабе они лишь инструменты в руках мастера. Наша задача объяснить им их место в мире». Госпожа Лусия Левари четко знала место каждого в мире и в совершенстве владела умением указывать это самое место, в том числе своему мужу, своему сыну и, разумеется, своему фамилиару. За всю жизнь Рен ни разу не видел, чтобы тихий и незаметный Альбин, фамилиар матери, выразил хотя бы намек на собственное желание. Он существовал, чтобы служить своей колдунье… и он служил ей до конца. Их общего конца.

Рен резко отвернулся от окна. Схватил с вешалки плащ и принялся неловко его застегивать. Тьен завозился в своей постели, приоткрыл один ярко-голубой глаз и уставился на колдуна.

— Я пойду разузнаю насчет завтрака, — торопливо пробормотал Рен и выскочил из комнаты в тщетной попытке убежать от собственных мыслей.

Тьен нашел его спустя полчаса в общей зале гостиницы. Колдун сидел за столом в углу, натянув капюшон на голову несмотря на то, что находился в помещении. Руки его крепко обхватывали кружку, над которой поднимался ароматный пар. На столе красовалась тарелка со сладкими булочками, но, судя по всему, к еде колдун не прикасался.

Тьен рухнул на стул напротив и первым делом утянул себе булку. Да, он был сладкоежкой, и не считал необходимым скрывать эту маленькую слабость. Она, в отличие от слабостей больших, не грозила ему опасными последствиями. По крайней мере теперь — в детстве он, конечно, получил свою долю неприятностей из-за стащенных откуда угодно сластей, но сейчас он по крайней мере мог позволить себе сытный завтрак.

Подошла подавальщица — другая, постарше и помрачнее вчерашней, но Тьен по привычке улыбнулся и ей. Всегда лучше поддерживать хорошие отношения с теми, кто приносит тебе еду. По его просьбе она принесла еще кружку чая, и фамилиар молча принялся уплетать булочки, запивая горячим напитком.

Его хороший аппетит, похоже, вывел колдуна из раздумий и даже вызвал некоторое подобие улыбки на его лице.

— Я думаю, — начал тот, — нам стоит для начала зайти к твоему другу, чтобы ты мог забрать то, что тебе принадлежит. Потом мне бы хотелось заглянуть в библиотеку, найти пару редких книг. И нам нужно купить обещанные подарки твоей сестре. По моим подсчетам мы могли бы управиться до полудня и сразу двинуться назад.

— Разделимся, — развел руками Тьен. — Иди в библиотеку. Я к Жери. Так быстрее.

Колдун упрямо нахмурился.

— Насколько я помню, целью моего присутствия здесь было обеспечение твоей защиты в случае столкновения с неприятным людьми. Мне будет сложно это сделать, если мы разделимся.

— Справлюсь сам.

— Я не сомневаюсь. Но все же мне было бы спокойнее, если бы мы сделали все вместе.

Тьен подчеркнуто тяжело вздохнул. Он не боялся встречи с Люка, возможно подспудно он даже жаждал открытой стычки со своим так называемым отцом. Но одна мысль о том, что, возможно, Ариена выследила его и поджидает где-то на улицах города, заставляла леденеть от страха и по-собачьи скалить зубы. Поэтому он даже не попытался спорить всерьез.

Из гостиницы они вышли вдвоем, и Тьен повел своего спутника по узким улицам из торговой в ремесленную часть города. Он шел быстро, решительно, не оглядываясь, и потому не сразу среагировал на раздавшийся откуда-то сбоку возглас.

— Эй, а я тебя знаю! — повторил помятого вида мужичок в грязном плаще, отиравшийся под дверями трактира и наверняка дожидавшийся момента, когда эти двери откроются. По его лицу можно было легко догадаться, что вчерашний вечер он провел там же, в трактире. — Ты же парень Люка! Тот маленький засранец, что…

— Не маленький, — прорычал Тьен, отталкивая в сторону мужичка и решительно двигаясь дальше. Он не узнал этого человека, но он никогда и не пытался запомнить в лицо всех собутыльников Люка. И это все равно было не важно. Он больше не был маленьким и не боялся встречи ни с Люка, ни с его приятелями.

Тьен бросил быстрый взгляд в сторону, на колдуна, но тот шагал рядом с удивительно спокойным выражением лица, словно ничего не случилось. Тьен решил, что стоит взять с него пример.

Они остановились перед одноэтажным домом среднего достатка. Из трубы небольшого здания во дворе поднимался дым. На стук в двери ответил заливистый собачий лай, и Тьен едва ощутимо напрягся. Колдун бросил на него незаметный взгляд и в первый раз подумал о том, как складывались отношения фамилиара, запертого в зверином теле, в настоящими животными. Впрочем, тут дверь распахнулась, и от неожиданности колдун даже сделал шаг назад. Человек, появившийся в дверном проеме, с трудом в нем помещался, ему пришлось наклонить голову и повернуться чуть боком, чтобы шагнуть наружу. Телосложения он был среднего между кузнецом и медведем. Когда этот великан заграбастал Тьена своими лапищами, колдун был уже готов потянуться за магией, но тут Тьен радостно рассмеялся и принялся хлопать человека по плечам.

— Жери, м-медведище!

— Тьен, зараза ты блохастая, где ты пропадал? Проклятье, мужик, как я рад видеть тебя. Я уже думал…

— Я тоже, — выдохнул Тьен, и колдун наконец расслабился, поняв, что это и был «Мишка Жери», с такой любовью упомянутый Изи.

— Ну заходи же ты, заходи! — Великан выпустил Тьена из объятий, но все держал его за плечо, словно боялся, что тот снова исчезнет. Потом взгляд его упал на колдуна, и лицо его окаменело. — О. Это твой колдун?

— Короткий контракт, — пояснил фамилиар, делая шаг назад. Неловко махнул рукой. — Жерар Лефорж, мой друг. Лучший. Это…

Он замялся, и колдун осторожно протянул руку.

— Рен. Просто Рен. Текущий работодатель Тьена.

Ладонь, обхватившая его пальцы, была огромной, горячей и покрытой рабочими мозолями. Она таила в себе огромную силу, но рукопожатие было расчетливо мягким. Словно скрытое предупреждение.

— Рад познакомиться, — так же расчетливо мягко произнес Жерар. — Ну заходите же в дом. Тьен, мужик, рассказывай, что с тобой случилось.

Они не успели глазом моргнуть, как оказались в светлой комнате с прочной деревянной мебелью, удивительно подходящей ее хозяину. На столике у окна были разложены инструменты и мотки металлической проволоки, но было понятно, что это скорей для развлечения хозяина. За окном Рен разглядел то самое здание во дворе — оно оказалось кузней, что ничуть не удивляло. Жерар между тем усадил их за большой стол, поставил перед ними глиняные кружки, нырнул куда-то за угол и вскоре вернулся с холодным кувшином.

— Свежий сидр, — пояснил он, наполняя кружки. — Ну же, Тьен, говори!

Фамилиар неловко повел плечами, очевидно не зная, с чего начать. Жерар нахмурился.

— Когда я тебя последний раз видел? Года полтора назад, два? Ты заявляешься ко мне, суешь в руки сверток, говоришь, что уедешь на год, что нашел себе работодателя, на которую интересно работать и интересно смотреть. Просишь присмотреть за Изи, пока тебя нет. А потом — тишина. Проклятые два года тишины!

Рен силой удержал невозмутимое выражение на лице. «Интересно поработать и интересно посмотреть»? Что это должно было означать? Он взглянул на Тьена. Фамилиар опустил голову, но это не могло скрыть его пылающих щек. Тьен пробормотал что-то вроде «Идиот», но не уточнил, к кому относилась эта характеристика — к Жерару или к нему самому в прошлом. Не то чтобы это касалось Рена… впрочем нет, информация о другом маге, маге, который, вполне возможно, нарушил условия контракта, подверг Тьена опасности и мог преследовать его и теперь, совершенно точно касалась его. Поэтому Рен насторожил уши и слегка подался вперед, прикрывшись кружкой с сидром.

— Я думал, с тобой что-то случилось, мужик. Я знал, что ты не мог бросить Изи, а значит с тобой точно что-то случилось. Но потом вдруг ко мне врывается твой старик и требует, чтобы я вернул его дочь, иначе он, мол, позовет стражников.

— Люка приходил? — Тьен резко выпрямился.

— Я его, разумеется, послал. Но сам стал ждать. Думаю — малышку мог забрать только ты, а значит ты скоро придешь. Но ты не пришел!

В голосе великана звучали искренняя боль и обида.

— Ты не пришел и пропадал хрен знает где еще несколько месяцев, поэтому тебе лучше бы объяснить, что происходит! Изи… — Жерар вдруг побледнел. — Это ведь ты ее забрал? Она не…

— Я, — торопливо успокоил его Тьен. — М-мы. Ушли из города. Не могли зайти.

— Почему? Если вы боялись, что ваш старик вас найдет, я бы вас спрятал! И с ним справился бы запросто. Тебе стоило только появиться.

— Я н-не мог! — выдохнул Тьен. — Застрял в своем псе. Не мог превратиться. Н-не мог говорить.

— Я бы понял…

— Нет. Ты обещал. Отдать сверток, если скажу пароль. Только тогда. Я не мог сказать. Ты не мог отдать.

— И что, это все, на что я гожусь? Хранить твои вещи и отдать когда ты скажешь пароль? Неужели же мы не придумали бы что-то?

— Ч-что?

— Да что угодно, Тьен! Я думал, мы друзья. Я думал, ты мне доверяешь. Я помог бы тебе, помог бы Изи, сделал бы для вас все, что угодно. А вместо этого ты что? Просто взял сестру и ушел из города? Без денег, без поддержки, без направления? Неужели это лучше, чем принять мою помощь?!

— Я... — Тьен виновато опустил голову. — Я не думал…

— Тебе даже в голову не пришло, да, Тьен? — Жерар, до того взволнованно шагавший по комнате, вдруг опустился на стул, словно из него мгновенно выпустили все возмущение и вместе с ним всю энергию. — Тебе не пришло в голову попросить помощи. Ты никогда этого не умел, Тьен. Ты и деньги-то у меня оставил просто потому, что у тебя не было другого выбора.

— Жери. Тебе хватает проблем. — По сосредоточенному лицу Тьена было видно, как он старается выговорить все нужные слова, как это важно для него. — Я не хотел добавлять свои. Потому что ты друг.

— Хорош друг, — мрачно хмыкнул Жерар, но Тьен настойчиво продолжил.

— Друг. И. Я б-был не прав. Прости меня.

Его глаза впились в лицо Жерара, в них читалось искреннее раскаяние. Вместо ответа кузнец обнял его, стиснул крепко своими лапами.

Рен торопливо отвернулся, не желая вторгаться в столь эмоциональный момент. По какой-то причине в горле у него словно застрял ком, и содержимое кружки совсем не помогло с ним справиться.

---

В телевизоре кадры военной хроники, и в том числе мелькают там женщины, голосящие над трупами после бомбежки. Вот именно то, что называется голосить, не просто плакать. Выглядит страшно. И одновременно странно. Сейчас такое почти не увидишь даже в самых страшных войнах и катастрофах. Вообще в нашей культуре, кажется, потерялась сама допустимость вот этого открытого выплеска горя, выплеска эмоций. Контроль пробрался в подсознание и пустил там свои корни.
Были в моей жизни моменты, когда я очень ярко жалела о том, что не могу зарыдать от горя. Да даже заплакать толком.
А к чему это я? А ни к чему, просто вот такая мысль мелькнула.

---

Отчет - март

Флэшмоб "ни дня без строчки" продолжается. Или правильно это называть не флэшмобом? Тогда как? Стахановским движением?   
Тем не менее, филонила я в марте только два дня - и то они были потрачены на вычитку и правку. Результат - 14.5 тысяч слов. Не супер-скорость... но зато стабильная, а именно этого я и хотела И результаты есть, что радует.
Продолжаем!

---

Фамилиар, глава 15

в которой начинается путегествие почти-в-прошлое.
Текст на Фикбуке
Глава 15

Жером приходил в себя два дня. Даже когда он согрелся по-настоящему, он был слишком слаб. Колдун назвал это последствиями нервного потрясения и объяснил, что магия тут помочь не может. Поэтому возница наслаждался гостеприимством Мары, ее горячим чаем, сытными обедами и даже ее постелью, которую кухарка уступила ему, несмотря на протесты всех, начиная с Рена. Сама она перебралась на место Изи, а та уместилась на одной постели с братом.

Когда же количество благодарностей, комплиментов и жарких взглядов, которыми пострадавший награждал кухарку, перешло грань ее терпения, Рен благоразумно объявил, что возница достаточно выздоровел и может возвращаться в город. А когда Жером выразил сомнение в своей готовности преодолеть путь, колдун внезапно предложил лично сопроводить его.

— Рен, ты сошел с ума? — обрушилась на него Мара, когда они удалились от постели больного на кухню. — Или тебя подменили? Ты добровольно соглашаешься вернуться в город? Ты?!

— Не вернуться, а всего лишь посетить его. На полдня. Это небольшая цена за то, чтобы избавиться наконец от этого твоего поклонника, — попытался пошутить он, но Мара не подумала улыбнуться.

— Небольшая?!

Колдун устало вздохнул.

— Сам он еще пару дней не сможет управлять повозкой. А у зелий, которые я приготовил по заказу Брикара, довольно короткий срок годности. Я не могу позволить, чтобы все эти компоненты пропали зря, они слишком дорогие, и запасов у меня почти нет.

— Мне нужно в город, — подал вдруг голос Тьен.

— А ведь и правда, тебе нужно забрать твои деньги, верно? — обрадовалась кухарка. — Ты мог бы совместить два полезных дела. Видишь, Рен, тебе не обязательно…

— Тьен. — Колдун решительно перебил кухарку. Он внимательно смотрел на фамилиара. — Ответь, пожалуйста, на один вопрос.

Тьен поднял брови.

— Тебе безопасно появляться в городе?

Фамилиар взглянул на него удивленно, кивнул… потом нахмурился и прикусил губу.

— Ты уверен? — Колдун подождал, но ответом было молчание. — Насколько я понял, ваш… Люка может попытаться задержать вас.

— Пусть попробует, — процедил Тьен и быстро оглянулся, словно убеждаясь, что рядом нет Изи.

Колдун кивнул.

— К тому же, насколько я понял, твой предыдущий контракт не был завершен по обоюдному согласию.

Фамилиар замер, все мышцы его напряглись, словно готовясь к бегству.

— Не может ли быть так, что твой предыдущий наниматель желает тебя вернуть? И если так, она будет искать тебя в городе, верно?

Глаза Тьена широко распахнулись, он нервно облизнул губы.

— Если ты будешь с твоим нынешним нанимателем, это может предотвратить возможные… неприятности.

Тьен помедлил и кивнул.

— Значит правильней всего будет поехать нам обоим. Ты должна согласиться, Мара, это будет логично.

И Маре действительно пришлось согласиться. Не то чтобы она когда-нибудь была способна удержать Рена от любых поступков, но все равно его внезапная решимость посетить места, которых он избегал несколько лет, кухарку пугала. Достаточно, чтобы поймать в коридоре Тьена и потребовать от него обещание присматривать за колдуном во время поездки. Тот неловко кивнул, и дело было решено.

Зелья в повозку погрузили еще с вечера, а утром, после сытного завтрака, после того, как Изи убедили, что ей не нужно ехать с братом (не обошлось без слез, но их пресекло обещание подарков), после того, как Жером пять раз попрощался с «сударыней Мареллой», они наконец-то смогли двинуться в путь.

Колдун с утра был мрачен и молчалив, но это никого не удивляло. Жером пытался завести разговор с фамилиаром, но Тьен все еще испытывал трудности с речью, когда дело касалось кого-то, кроме Изи, и собеседник из него был плохой. Возница смирился с тем, что развлекать его никто не будет, и быстро задремал в повозке, предоставив право выполнять свои обязанности Тьену. Рен сидел рядом, закутавшись в плащ и надвинув капюшон до самого носа.

Так, в тишине, они и проделали весь путь. И так, в тишине, вечером того же дня въехали в городские ворота. Тьен не знал, где именно располагался магазин господина Брикара. Фамилиары сами редко пользовались магическими предметами, да и цены в этом почтенном заведении были гораздо выше того, что он когда-либо мог себе позволить. Поэтому ему пришлось несколько раз поворачиваться к колдуну, который еще перед воротами забрался поглубже под навес повозки, и молча уточнять дорогу.

Пока они добрались до магазина, пока передали готовые зелья его хозяину, пока тот охал над состоянием своего посыльного… В общем, пока они освободились, на город окончательно опустилась ночь, и все дела пришлось отложить на завтра. Колдун, конечно, предусмотрел это и взял с собой достаточно денег, чтобы снять комнату на двоих в небольшой городской гостинице. Тьен пытался сказать, что лично он может переночевать у старых знакомых.

— Можешь, — кивнул Рен. — Но я все равно буду снимать комнату. Так какая разница?

Тьен подумал, прищурился и кивнул:

— Я куплю обед.

Дело было решено.

Небольшой спор возник, когда выяснилось, что колдун собирался обедать в комнате. Переубедить его, используя минимум слов, было нелегко, но Тьен был настойчив. Он так давно не был в подобной обстановке — в полутемной комнате, полной самых разных людей, самых разных звуков и запахов самой разной еды. Он скучал по людным местам и не собирался упускать возможность. Колдун, хоть и с ворчанием, был вынужден согласиться.

Чего Тьен не учел, так это того, насколько он на самом деле отвык от шумных компаний. Несколько лет назад он чувствовал бы себя в общем зале гостиницы или таверны как рыба в воде. Сейчас… сейчас не мог отделаться от ощущения, что на него все смотрят. А хуже всего было то, что на него смотрел колдун. Смотрел с пониманием и, что самое обидное, сочувствием. Уж лучше бы он усмехался.

Немного разрядила обстановку подошедшая подавальщица, которая игриво спросила, что господа будут заказывать. Тьен немедленно улыбнулся ей, подмигнул и поинтересовался, что здесь самое вкусное. И заодно порадовался тому, что выговорил все слова, ни разу не заикнувшись. Выслушав ее ответ, он радостно потер руки и заказал мясной пирог и кувшин вина. Тьен повернулся к колдуну, чтобы уточнить, согласен ли он на пирог — и обнаружил, что тот смотрит на бедную подавальщицу с таким видом, словно она не просто наступила ему на любимую мозоль, а станцевала на ней чечетку.

— Эй! — тихо позвал он. И немедленно получил свою порцию недовольного взгляда. — Пирог? Или хочешь…

— Меня вполне устроит пирог, — перебил его колдун. — Я не очень голоден.

Тьен удивленно поднял брови, потому что точно знал, что колдун ничего не ел с самого утра. Но спокойно повернулся к подавальщице и попросил принести две порции. И только когда она ушла, покачивая бедрами, он повернулся к колдуну и спросил:

— В чем дело? Чуть не испепелил девушку взглядом.

— Мне нет до нее никакого дела, — задрал нос колдун. — Я просто не желаю смотреть, как она чуть не выпрыгивает из платья, чтобы привлечь твое внимание.

— Что? — моргнул Тьен.

— Она наклонялась гораздо сильнее, чем это необходимо, лишь бы продемонстрировать тебе свою… свой вырез.

— И что плохого?

— Ничего. Просто я считаю это непрофессиональным. Она здесь для того, чтобы предлагать посетителям еду, а не себя.

— Зарабатывает на жизнь. Как может. Как все, — пожал плечами фамилиар, совершенно не понимая, что так возмутило колдуна. Тот поджал губы, отвернулся и принялся разглядывать других постояльцев.

Девушка принесла им пирог, вино и кружки, Тьен расплатился и вручил ей пару дополнительных монеток, чтобы компенсировать недовольные взгляды колдуна. И просто потому, что представлял, насколько нелегко зарабатывать на хлеб насущный.

Рен тем временем выпил залпом половину кружки и мрачно поинтересовался:

— Ты не опасаешься, что тебя здесь могут узнать?

Тьен покачал головой.

— Никогда не был тут. Слишком дорого. — Он подумал немного и добавил. — Скорей будут твои знакомые.

Колдун помрачнел еще больше и тихо пробормотал:

— Если и будут, они меня не узнают.

После чего решительно допил вино в кружке. Разговор совершенно не клеился. Может поэтому, а может потому, что колдун теперь выглядел не раздраженным, а просто грустным, Тьен вдруг брякнул:

— После первого официального контракта. Я позвал друзей в трактир. Заказал самое дешевое вино и самое дешевое мясо. Веселились всю ночь.

— Первого официального контракта? — встрепенулся колдун, и Тьен почти не удивился, что он прицепился именно к этой фразе. — Значит, до этого были неофициальные?

— Конечно. — Формально фамилиары могли заключать контракты с шестнадцати лет, но на самом деле этого правила придерживались далеко не все, и закон не запрещал, скажем, родителям или опекунам фамилиаров, не достигших возраста, заключать контракты за них. — Не любил их. Люка забирал все деньги.

— Но почему ты от них не отказывался?

Тьен не знал, что было написано на его лице, но колдун, похоже, мгновенно понял, что сказал глупость.

— Прости, — пробормотал он. — И когда ты начал работать?

— С двенадцати. — Он пожевал губу и все же добавил. — Когда умерла ма… м-мама.

Рен охнул. Потом неловко выдавил.

— Сочувствую. Мне очень жаль, что такое случилось с тобой.

Какое-то время они ели молча, потом колдун поинтересовался.

— В двенадцать лет… Ты уже достаточно хорошо умел открываться потоку силы?

Тьен грустно усмехнулся и покачал головой.

— Открываться — плохо. Сопротивляться, когда открывали силой — тоже плохо.

Колдун помрачнел и произнес со странной убежденностью:

— Некоторым людям просто нельзя заниматься колдовством.

С этим Тьен спорить не мог. Сделав несколько глотков вина, он все же добавил, старательно выговаривая каждое слово:

— Я научился. И открываться. И сопротивляться. Больше никто никогда не использует меня против моей воли.

Колдун молча отсалютовал ему кружкой. Так же молча они прикончили обед, поднялись в комнату и рухнули каждый в свою кровать. Тьен еще успел понадеяться, что следующий день будет менее неловким — и мгновенно уснул.

---

Я все понимаю, но письмо о новом комментарии со ссылкой на пост трехлетней давности? В котором нет новых комментариев? Как-то это чуточку чересчур.

---

Запасной Дыбродром

На всякий случай, если кто-то паркуется на дыбре - я там вот https://dybr.ru/blog/lady_ro

---

9802 комментария в моем дневнике
9802 комментария
Открой один и ответь на него
9803 комментария в мсоем дневнике....

Посвящается глюку переезда, из-за которого, я так подозреваю, я узнала общее число комментов у мебя в дайри   

---

К вопросу о... мне еще и интереснейшие сны сегодня снились.

Вот представьте, снтся мне, что я прихожу в гости к своему двоюродному брату (которого в реале не видела лет 15, так что похож он скорей на какого-то сериального актера), а он собирается на ролевую игру. Костюмы готовит, сюжет с кем-то обсуждает по телефону. И фигурируют там средневековые рыцари и всякие сверхъестественные существа.
Я перебираю его костюмы, примеряю меч к руке, слушаю и по ходу дела соображаю, что не ролевая игра, а реконструкция исторического события, произошедшего какое-то круглое число лет назад. Того момента, когда люди заключили договор с ангелами и в огромной битве победили армию какой-то нечисти.
Тут с улицы раздаются гудки, мы выходим на балкон и видим на перекрестке пробку, в которой помимо прочих застряли несколько открытых грузовиков, у которых в кузовах стоят огромные белоснежные статуи ангелов. Действительно большие, в каждом кузове только одна помещается. Грузовики сигналят, и видно, что по дороге еще больше их подъезжает. Я соображаю, что их, наверное, тоже везут на место празднования юбилея битвы.
И вдруг ангел на ближайшем грузовике расправляет крылья. Он потягивается, разминает шею, а потом выхватывает неясно откуда меч и взмывает в воздух. Статуи на других грузовиках тоже начинают шевелиться, брат кричит мне: "Ангелы! Они оживают!" И я понимаю, что это были не статуи. это были настоящие ангелы, окаменевшие, когда в них исчезла необходимость, и раз сейчас они оживают значит что-то случилось.
Ух, скажу я вам, давно меня так сон не увлекал!

---

Вчера мы с подругами устроили шабаш, сегодня на улице первая весенняя гроза... почему-то эти два факта отлично сочетаются в моей голове. И еще они сочетаются с ощущением хорошего такого прилива сил и радости.
Люблю я весну

---

Фамилиар, глава 14

в которой всем приходится немного поработать
Текст на Фикбуке

Глава 14

Шторм бушевал весь вечер и всю ночь. И все это время Изи отказывалась покидать свой кокон. Мара помогла Тьену принести на кухню еще одеяла и подушки и соорудить из них настоящее гнездо перед очагом, в котором они с сестрой и устроились. И обед они ели там же, возле огня.

Рен держался чуть в стороне, предпочитая удобный стул, теплый плащ и интересную книгу. Но в свою комнату он так и не поднялся. А когда раскаты грома стали совсем близкими, и казалось, что молнии бьют в самую крышу, заставляя каменные стены вздрагивать, а нахохлившуюся девочку испуганно закрывать уши руками, колдун даже перебрался поближе к остальным. Бросив быстрый взгляд на фамилиара и получив короткий кивок в ответ, он положил руку тому на плечо, подхватил ниточку магии и соорудил для Изи простенькую иллюзию. По какой-то неясной ему самому причине его фантазия остановилась на кролике. Маленьком пушистом крольчонке из чистой магической энергии, который проскакал по одеялу и ткнулся мордочкой прямо в лицо Изи. Девочка рассмеялась и выпростала из-под одеяла руку, чтобы потрогать зверя. Ее рука, конечно, прошла сквозь иллюзию, но брат показал ей, как подставить ладонь, чтобы кролик мог запрыгнуть на нее, и это заставило малышку забыть про бушующую за окнами непогоду.

Убедившись, что сестра отвлеклась, Тьен наградил колдуна благодарным взглядом, в кои-то веки даже без намека на подозрения, и это в свою очередь заставило Рена улыбнуться. Он испытывал странную радость, словно решил сложную головоломку.

— Ты так давно не делал этого, Рен! — воскликнула Мара, и колдун поторопился отвести взгляд и пожать плечами. Ничего особенного в этом колдовстве не было, и к тому же у него до сих пор не было потребности в иллюзиях. Ее и сейчас не было, кроме того, что они заставляли смеяться девочку. Рен откашлялся, медленно поднялся и сообщил, что идет в свою комнату спать.

Шторм улегся только утром. Сначала закончился дождь. Ветер еще немного поиграл ветками деревьев, потрепал листья, которых осталось заметно меньше, подергал ставни, но потом тоже успокоился. Когда Мара после завтрака открыла все ставни в доме, стало видно, что сад в печальном состоянии. Поломанные ветки, сбитые на землю поздние яблоки, размытые дорожки и глубокие лужи под окнами — работы теперь было много, ее хватило на всех. Изи так увлеклась поиском уцелевших фруктов и пусканием щепок в лужах, что даже забыла про долгожданную лошадку. Что было и к лучшему, поскольку посланник из города не появился и в этот день.

— Скорей всего они отложили поездку, чтобы дать дороге просохнуть, — решила Мара за ужином.

Колдун мысленно с ней согласился. Но уже позже, когда он поднялся к себе в комнату, что-то заставило его написать короткое письмо и отправить с магическим посланником в город. Просто для надежности. Каково же было его удивление, когда утром на подоконнике его ожидало ответное послание.

— Брикар пишет, что Жером выехал из города позавчера рано утром. Он знал про шторм, но был уверен, что успеет добраться сюда раньше, чем дождь, — сообщил он, тщательно пережевывая сладкие лепешки, которые Мара напекла на завтрак.

— Наверное не успел и остановился в каком-то из поселков по пути, — предположила Мара.

— Тогда он приехал бы вчера.

— Ждал, пока высохнут дороги?

— Возможно. — Колдун нахмурился, прикидывая варианты. — Но если он не появится в ближайшее время, я полагаю, нам придется отправиться на поиски. Если ты не возражаешь?

Тьен спокойно кивнул в ответ на вопросительный взгляд. Эта задача была ничуть не хуже других. К тому же посланник должен был привезти деньги колдуну, а значит, соответственно, и самому фамилиару.

— Поищем, — кивнул он еще раз.

К полудню стало ясно, что поисков не избежать. Рен принялся собирать сумку, когда Мара заявила, что отправляется вместе с ними.

— И я, и я с вами, — разумеется закричала Изи.

— Не вижу в этом необходимости. Нашей магии вполне достаточно…

— Рен, — вздохнула кухарка. — Дело вовсе не в магии. Вам могут понадобиться лишние руки. Или лишние глаза. Или просто компания. Могу представить ваш совместный поход — три слова на двоих за четыре часа.

— Мы можем вам помогать. И кормить вас, — вставила Изи.

Тьен, не удержавшись, фыркнул, но кухарка лишь погладила девочку по голове.

— Молодец, маленькая. Ты совершенно права, с этим они точно без нас не справятся.

— Я думаю… — замялся колдун, но Тьен перебил его.

— Это не опасно. Просто прогулка.

Он кивнул на Изи, и колдун был вынужден согласиться. Затворничество в доме было его личным выбором. Но вряд ли это была нормальная ситуация для здоровой маленькой девочки. Ничего не будет плохого в том, что она прогуляется вместе с братом и Марой. И Рен согласно кивнул.

Когда они двинулись в путь, дорога успела слегка подсохнуть, так что можно было не опасаться увязнуть в грязи, но они все же старались двигаться по поросшей пожухлой травой обочине. Изи все равно сумела быстро извозиться, потому что бегала, не разбирая пути, от одной привлекшей ее внимание вещи к другой, будь то огромный каштан, большая лужа, гусиное перо или чудом уцелевшие звездочки дикой астры.

Колдун посматривал на нее с хорошо скрываемой завистью. Его собственные колени пока что не давали о себе знать, но желания бегать он все равно не испытывал.

— До поселка пять лиг? — коротко поинтересовался Тьен.

— В эту сторону? Да, примерно столько, — ответила Мара. — Насколько я помню. Признаться честно, я не была там несколько лет. Почти с самого момента, как мы поселились здесь, верно, Рен?

Колдун проворчал что-то невнятное.

— Поселились?

— О… да, я родом не отсюда. И Рен тоже раньше жил, — она покосилась на колдуна, — не здесь. А сейчас, когда нам что-то нужно, нам привозит это Жером. Или мы обращаемся в ту деревню, где вы были в прошлом месяце. А вот вы, вы с Изи ведь шли из города? Вы должны были проходить через поселок?

— Проходили.

— Мы ночевали там на сеновале, — сообщила Изи, отвлекшись от изучения поросшего мхом камня. — Сначала нас не хотели пускать, но потом Тьен нашел дыру в крыше, и мы забрались внутрь.

— В крыше? — удивился Рен. — Полагаю, это было нелегко сделать в зверином облике.

— Я привык, — фыркнул Тьен. — Собак недооценивают.

— Но кошке гораздо удобнее лазить по крышам, — со знанием дела вмешалась Мара.

Тьен почему-то представил солидную кухарку на крыше сарая (в человеческом облике) и не удержался, хихикнул. Нечаянно он поймал взгляд колдуна и с удивлением обнаружил, что тот тоже улыбается едва заметно. От неожиданности Тьен засмеялся громче — улыбка колдуна стала шире — и Изи радостно подхватила его смех, просто потому, что смеяться вместе с братом было для нее естественно. Мара же напротив нахмурилась и пробормотала недовольное: «Собаки! Много от них толку!»

Отсмеявшись, Тьен сказал то, о чем подумал, когда задавал свой вопрос:

— Расспросить в поселке.

— Ты прав, — согласился Рен. — Если повозка добралась туда, в поселке будут знать, и мы поймем, на каком отрезке дороги искать.

Однако до поселка они не дошли. Когда по расчетам колдуна оставалось идти чуть меньше лиги, Изи вдруг радостно завопила:

— Лошадка! Лошадка!

И в самом деле, чуть в стороне от дороги, между нею и маленьким леском, скорей даже рощей, паслась крепкая серая лошадка. В ней все мгновенно узнали ту самую кобылку, что таскала городскую повозку.

— Что она здесь делает? — встревожилась Мара. — До поселка еще далеко.

— Возможно, возница решил спрятаться от дождя в лесу. Распряг лошадь. А она… удрала?

— Что ж он ее не поймал? Она не такая уж резвая.

Меж тем Изи, ни о чем не задумываясь, припустила по мокрой траве прямо к лошади, а за нею двинулся Тьен. Кобылка даже не пробовала удирать, напротив — сунулась к людям с удовольствием, словно ожидая похвалы. Девочка немедленно расстроилась, что ей нечем угостить лошадку. Тьен же поднял и продемонстрировал остальным ремень, тянувшийся за кобылой по земле. Судя по всему, она была привязана, но сумела оборвать ремень и пуститься в вольное путешествие.

Оглянувшись, Рен решительно зашагал к лесу, за ним двинулись и остальные. Долго искать не пришлось, повозка стояла шагах в тридцати от края деревьев, там, где стволы смыкались тесней, и листва все еще создавала относительно плотный покров. Мара торопливо заглянула внутрь, под плотный навес-крышу, которому полагалось защищать товары от стихии, но Жерома внутри не оказалось.

— Где же он? — нахмурилась она, но Тьен вдруг резко поднял руку, потом так же быстро приложил ее к губам. Все замолчали, прислушиваясь, и тоже различили слабый стон. В следующий момент Тьен уже мелькал меж деревьев черной тенью, превратившись на ходу.

Жером лежал на мокрой земле, придавленный к ней толстой веткой, очевидно, не пережившей шторма. Под головой его на земле виднелось пятно крови, но когда Рен коснулся шеи, то почувствовал слабый пульс. Возница снова застонал еле слышно.

— Неужели он лежит здесь с прошлой ночи? — охнула Мара.

— Похоже, — деловито пробормотал колдун. — Кожа совсем ледяная. Ушиб головы плюс переохлаждение.

— Не смог выбраться, — вставил свое слово Тьен, который снова был в человеческом облике, ткнув пальцем в царапины от ногтей на ветке там, где Жером безуспешно пытался столкнуть вес с груди.

— Бедный, — подытожила Изи и, присев на корточки возле пострадавшего, тихонько погладила его по голове. — Но ты не волнуйся, мы тебя спасем.

Первым делом Тьен с кряхтением приподнял придавившую возницу ветку. Изи, разумеется, бросилась помогать, но брат цыкнул на нее.

— Я мог бы сделать это гораздо легче, — заметил Рен.

Тьен бросил тяжелую ветку на землю, не без труда выпрямился. Отряхнул ладони, бросил взгляд вниз, потом на колдуна. Поднял недоверчиво бровь.

— И даже не испачкать руки, — не без вызова продолжил колдун.

— Прибереги магию, — хмыкнул фамилиар и кивнул на пострадавшего.

— В таком случае прекрати хвастаться физической силой и займись работой.

Ответом было рычание, но тем не менее черный пес послушно уселся рядом с колдуном, позволяя черпать силу. Тот быстро обследовал рану на голове возницы, избавился от опасной гематомы, потом положил руку на грудь.

— Три ребра, — пробормотал он себе под нос. — Надо же, как мне стало везти на переломы.

— Когда это ты еще сталкивался с переломами? — насторожилась Мара, отвлекаясь от стирания крови с лица возницы.

Колдун почувствовал, как напрягся прижавшийся к его боку пес, спохватился и торопливо пояснил:

— В деревне нам пришлось помочь… ребенку, упавшему с дерева.

По счастью Мара не нашла в ответе ничего подозрительного, и колдун сосредоточился на том, чтобы быстренько зарастить переломы и убедиться, что внутренние органы не очень пострадали.

— Ну вот. Осталось согреть его. В идеале нужна теплая жидкость.

— А почему ты не можешь просто согреть его заклинанием? — поинтересовалась Изи.

— Потому что малейшая ошибка в расчете и вместо переохлаждения случится перегрев, — пояснил колдун, с трудом поднимаясь с колен и потирая ноющие суставы. — Поэтому мы никогда не применяем нагревающие заклинания к живым объектам, только к неживым. Я мог бы нагреть воду, а потом поместить тело в нее— но воды здесь нет.

С этими словами колдун стянул с плеч свой теплый плащ и накинул на Жерома, который как раз начал шевелиться.

— Нужно перенести его… хотя бы в повозку, — захлопотала Мара. — Не дело ему лежать на холодной земле. И поискать там, может найдется фляга с водой. Напоить его горячим, ему сразу станет легче.

Закончилось все тем, что они поймали лошадь, которая охотно откликнулась на зов Изи, и запрягли ее в повозку. Потом при помощи комбинации магии и физической силы вытолкали повозку по вязкой грязи на дорогу, погрузили в нее Жерома, девочку и двинулись в сторону дома. В конце концов, именно туда ведь возница и направлялся изначально.

---

Я, наверное, уже писала об этом. И еще напишу. Потому что я очень люблю Леонарда Коэна.

Разумеется, так было не всегда. Я даже могу сказать, когда я о нем толком узнала - когда "Аллилуйя" из саундтрека к Шреку захватила тв, радио и меня. Это были уже интернетные времена, и я полезла искать информацию о песне и исполнителе. И добралась до автора. Знаете, когда я первый раз услышала оригинальное исполнение - меня не зацепило. И долго я еще предпочитала различные перепевки. И не я одна - вики утверждает, что песня набрала популярность только после появления нескольких каверов.

Но времена меняются, или это я меняюсь. И хотя у меня до сих пор остаются любимые исполнения этой песни - Руфус Уейнрайт, разумеется, потому что первое услышанное всегда западает в душу, Бон Джови, просто потому что я люблю Бон Джови, K D Lang обязательно (спасибо Мэвис за выложенную когда-то ссылку)... но чем дальше, тем чаще я выбираю оригинальное.

Помимо всего прочего, практически все остальные исполнения - они в основном романтические по сути. И только Коэн делает ее песней об отношениях с женщиной и об отношениях с Богом в равной степени, и ты не можешь выбрать толкование и тебе не нужно выбирать, потому что тут все сразу.

---

Фамилиар, глава 13

которая вполне соответствует погоде за окном.
Текст на Фикбуке

Глава 13

Колдун смешал ингредиенты второй ступени трехступенчатого зелья, легко добавил магическую компоненту и полюбовался, как смесь в серебряном котелке меняет цвет с зеленого на дымчато-голубой. Он не был тщеславным, но иногда все же позволял себе полюбоваться делом рук своих. Особенно когда это был настолько сложный рецепт с таким множеством компонентов и условий. Давно ему не доводилось выполнять такую интересную работу для Брикара.

Его радость несколько потускнела, когда он напомнил себе, что совсем недавно он бы и не смог выполнить этот заказ. По крайней мере без ущерба собственному здоровью. Ему повезло, что сейчас с ним работал настолько сильный и совместимый фамилиар. Но что будет, когда Тьен неизбежно двинется дальше? Рен очень старался не привыкать к имеющейся сейчас в его распоряжении силе, зная, что с ней придется расстаться.

Он представил, что сказала бы Мара в ответ на такие рассуждения. Зачем думать о будущих неприятностях вместо того, чтобы радоваться нынешним возможностям? И в этих словах даже был бы смысл. Но Рен знал, что сколько бы он ни пытался радоваться, осознание конечности этой радости не позволит ему насладиться ею в полной мере. Возможно, с ним было что-то не так. Нет, с ним совершенно точно было что-то не так, он так задумался о несущественных вещах, что чуть не пропустил нужный момент! Жидкость в котелке уже обрела небесно-синюю прозрачность, еще мгновение… Но Рен успел одной рукой погасить огонь, а второй отодвинуть котелок в сторону и наложить охлаждающие чары.

Переведя дыхание, он покосился на Тьена, но фамилиар неподвижно сидел у его ног со скучающим видом. Он, по счастью, не заметил, как Рен позорно позволил себе отвлечься во время важной работы.

— Так, теперь третья ступень, — пробормотал колдун, заставляя себя сосредоточиться на точных дозах, словах и жестах.

Спустя три дня все заказанные зелья были готовы и упакованы в солому и чары вместе с обычным набором для продажи, и Изи с утра висела на заборе, высматривая повозку, которая должна была появиться на вершине холма. И напрасно Мара уверяла девочку, что Жером всегда появляется ближе к вечеру, и что она замерзнет, если будет ждать на улице так долго. Изи только махала ей рукой с забора и проверяла карманы фартука, которые подозрительно топорщились и наверняка скрывали в себе несколько хлебных горбушек.

Однако вскоре после полудня Изи все же пришлось вернуться в дом, потому что вместо серой кобылки на горизонте появились серые тучи, набухшие и неповоротливые. Они быстро затянули все небо и обрушились вниз тяжелыми струями дождя.

— Лошадка промокнет! — жаловалась Изи кухарке, вытиравшей ее волосы.

— Лошадке ничего не будет. А вот ты, непоседа, почему не послушалась меня, когда я звала тебя домой? — Кухарка тут же пожалела о сказанном, увидев, как девочка опустила голову, втянула ее в плечи и сжалась в комок.

— Я больше не буду, — пробормотала она дрожащими губами, и Мара поспешила ее обнять.

— Я просто не хочу, чтобы ты опять заболела. Ты же тоже этого не хочешь, правда?

Девочка виновата кивнула.

— Изи, Изи, посмотри на меня. Я не сержусь на тебя. Я просто за тебя волнуюсь, понимаешь?

— Потому что ты меня любишь? — почти неслышно шепнула девочка, и сердце Мары разбилось на тысячи острых осколков.

— Да, милая. Потому что я тебя люблю. Ты моя любимая маленькая девочка.

В следующий момент тонкие руки обвили шею Мары и холодный хлюпающий нос уткнулся ей в шею.

— Я тоже тебя люблю, Мара, — сообщила Изи. — Очень-очень.

На кухню заглянул Тьен и настороженно остановился.

— Что случилось?

— Ничего! — Изи уже улыбалась. Это ребенок так легко менял настроения! Сейчас Мару этот факт порадовал. Ей не хотелось оказаться мишенью гневных взглядов Тьена, если бы он понял, что Изи плакала из-за нее. Парнишка искренне заботился о сестре, и это было замечательно, но иногда он действительно перебарщивал со стремлением делать все самому и не подпускать никого близко к девочке.

— Дождь пошел, — между тем продолжила Изи. — Лошадка промокнет!

Тьен фыркнул.

— С лошадкой ничего страшного не случится.

— На самом деле я надеюсь, что лошадка осталась в стойле. Надвигается шторм, — раздался за его спиной голос колдуна.

— Откуда ты знаешь? — пискнула Изи.

— У меня есть погодный амулет. Может быть ты видела его на стене в моей комнате. Сейчас он мерцает зеленым и свечение увеличивается, а значит надвигается шторм.

— Значит, нужно проверить и закрыть все окна, — спохватилась Мара. — Тьен…

— Сделаю, — кивнул фамилиар.

— Но как же лошадка… — заныла девочка.

— Не волнуйся, малышка. У господина Брикара наверняка тоже есть погодный амулет.

— Обязательно есть, — кивнул Рен. — И свой собственный, и еще как минимум один на продажу.

— Вот видишь, — подхватила Мара. — Он тоже увидел, что будет гроза, и не стал отправлять Жерома сегодня. Он приедет завтра, когда дождь закончится.

— Но я так хотела сего-о-одня…

— Воробушек, поможешь проверить все-все-все окна в доме? — поспешил отвлечь ее Тьен. — Я могу что-то пропустить.

— Конечно! — девочка радостно закивала и побежала к брату.

Когда они исчезли в коридоре, колдун с кухаркой обменялись взглядами.

— Мара, скажи… Возможно, я знаком не со всеми особенностями развития фамилиаров. Но я думал что, в отличие от нас, вам в детстве не обязательно наличие колдуна рядом для стабилизации эмоций?

— Совершенно не обязательно, — покачала головой Мара. — Фамилиары до первого превращения особо не отличаются от обычных детей.

— Но ты ведь тоже заметила, как часто у нее меняется настроение?

— Я не знаю. — Кухарка задумалась. — Мне кажется… Мне кажется, что когда они тут появились, Изи была очень спокойным ребенком. Но что-то изменилось…

— И это странно. Потому что объективно ее ситуация улучшилась — у нее есть дом, есть ты, ее брат обрел привычный облик… она должна быть еще спокойней. Я бы хотел разобраться.

— Рен, я все понимаю, но она не магическая загадка. Она живая маленькая девочка. Не вздумай на ней экспериментировать!

— Я думал, ты достаточно хорошо знаешь меня, Мара, — резко выпрямился колдун.

Мара охнула и принялась извиняться.

— Я просто очень…

— Ты привязалась к ней, я понимаю.

— Но к тебе я «привязалась» еще раньше, — грустно продолжила кухарка. — Поэтому прости меня, пожалуйста?

— Конечно.

Рен чуть улыбнулся, неловко распахнул руки, и Мара обняла его так быстро и крепко, что выдавила из него короткий удивленный смех.

Тьен вернулся на кухню, буркнув «Готово», а скачущая с ним рядом Изи пояснила, что они проверили все окна и даже закрыли их ставнями.

— Крыша? — коротко поинтересовался фамилиар.

— С ней все в порядке, — уверила его Мара. — После прошлой зимы ее подправили, и Рен дополнительно зачаровал ее.

— Сам? — Тьен умел минимумом слов выразить максимум значений.

— С Марой. Может тебе трудно представить, но мы с ней неплохо справлялись много лет, — оскалился Рен.

Тьен ответил ему взглядом. Одним из этих своих выразительных взглядов, к которым даже слова не требовались. Колдун закатил глаза и демонстративно вздохнул.

— Хорошо. Если тебя так тревожит буря, я могу укрепить крышу еще раз. С твоей помощью.

Тьен превратился в собаку молча и почти мгновенно, но Рен мог бы поклясться, что заметил мелькнувшую на его губах усмешку. И действительно, когда он спустя пару минут подхватил через фамилиара поток силы, попутно он поймал нотку самодовольства. Но вместе с ним там было и эхо чего-то более чистого, чего-то вроде… желания защищать и удовольствия от того, что ты полезен.

Когда они спустились, Мара уже зажгла в кухне свечи. Ставни на окнах гудели под порывами ветра и потоками воды, которые ветер бросал в них. Где-то вдали загрохотал гром и Изи бросилась к брату, пряча лицо в его рубашке.

— Не бойся, воробушек. Помнишь, гроза…

— … это когда на небе большая уборка, — заученно продолжила Изи. Посмотрела на брата широко распахнутыми глазами. — Можно мне взять одеяло?

Тьен улыбнулся и кивнул. Девочка выбежала из кухни, он проводил ее взглядом, а когда обернулся — наткнулся на вопросительный взгляд Мары.

— Одеяло?

— Мы... делали так. В грозу. Когда Изи была совсем маленькой.

В коридоре послышался топот детских ног, Изи с одеялом в охапке влетела на кухню так быстро, что было ясно — она боялась оставаться одна. Тьен подхватил девочку на руки, уселся на коврик перед очагом, устроил сестру у себя на коленях и завернул их обоих в одеяло.

Мара понимающе улыбнулась и кивнула Рену, который послушно придвинул два стула поближе к огню. Еще через несколько минут кухарка вручила всем по кружке душистого чая с медом, устроилась на своем стуле и облегченно вздохнула. С улыбкой полюбовалась Изи — из-под одеяла выглядывали только нос, глаза и челка.

— Рен в детстве тоже боялся грозы, — сообщила она заговорщицким тоном.

Колдун фыркнул и недовольно выпрямился, но возражать не стал.

— Иногда мы тоже пережидали их под одеялом, — продолжила кухарка.

— Но ведь ты… — удивленно наморщила нос Изи, но Тьен перебил сестру.

— М-мама… — Он нервно сглотнул, словно сам не ожидал, что скажет это слово. Когда он продолжил, голос его был хриплым и прерывался, но с третьей попытки Тьен все же закончил фразу. — … делала так, к-когда я был маленький.

Изи прижалась к брату, словно чувствуя, что ему нужно ее тепло. Мара с улыбкой наблюдала за ними. Колдун тоже смотрел задумчиво. Он пытался понять, показалось ему, или Тьен и вправду только что поделился очень дорогим и болезненным для него воспоминанием только для того, чтобы отвлечь Изи и не дать ей высказаться по поводу возраста Рена. Когда он успел заметить, что колдун нервно реагирует на любые разговоры на эту тему? И что заставило его этой темы избегать? Опасался ли он, что рассердившийся колдун будет для них опасен?

И почему Рену совсем не хотелось, чтобы брат с сестрой боялись его?

---

Кремниевая долина

Я сейчас сделаю то, чего не делала уже очень давно - я напишу здесь о сериале, который посмотрела, потому что меня распирает и я не могу не поделиться
И спасибо за это надо сказать в первую очередь  bestiny, который ответственен за половину моих переездов и увлечений. Потому что я существо с довольно большой инерцией, и порой упираюсь изо всех сил, когда мне предлагают посмотреть что-то интересное. Но если уж эту инерцию преодолеть...
В общем, на этот раз предметом увлечения стал сериал "Кремниевая долина". Это комедийный сериал от HBO из жизни ITшников в Кремниевой долине. Шесть скромных сезонов по 8-10 получасовых серий вмещают в себя шесть лет существования одного из множества стартапов в этой области - от его зарождения до... до финала. Который сам по себе гениален, как я считаю. И это при том, что я не очень люблю комедии, на самом деле
Главные герои - компания программистов, каждый с мечтой стать будущим Стивом Джобсом, живущих вместе в "инкубаторе для гениев", устроенном Эриком Бахманом, таким же программистом, свой стартап уже запустившим и продавшим. Вот они, эти красавчики (на самом деле, программисты - трое справа, второй слева - сам Эрик, а рядом с ним Джаред - целая отдельная история)



И начинается все с того, что один из них в рамках довольно дурацкой идеи создает попутно совершенно гениальный алгоритм. За которым будут гоняться, который будут стараться купить или скопировать, который они попытаются превратить в популярный продукт, для которого будут искать инвесторов, он будет развиваться, изменяться и превращаться. И за всем этим просто увлекательно наблюдать. Каждый короткий сезон умудряется вместить в себе несколько маленьких кризисов и один большой, и авторы всегда держат напряжение до последней минуты сезона. Но помимо увлекательности тут затягивают еще и сами персонажи. И еще множество мелочей, отсылок, очень точных деталей. Программисты здесь реально такие программисты! И капиталисты очень капиталисты. И китайцы очень китайцы (и это даже не расизм).
И блин, совершенно невозможно найти постер со всей командой включая Монику, хотя она верила в них с самого начал и была так или иначе частью сюжета до конца. Поэтому вот еще отдельный.



А знаете, какой самый верный признак того, что этот сериал меня действительно зацепил? Я по ним уже скучаю! Серьезно, мне грустно от того, что я больше не буду общаться с ними каждый день. Я буду скучать по гениальному, социально-неловкому Ричарду с его некрепким желудком и несвоевременными приступами честности. По Джареду с его неприлично-грустным для комедии прошлым, потребностью спасать и заботиться и непризнанной ролью совести всей группы. По Эрику с его выпендрежем, мачо-закидонами и почти полным отсутствием здравого смысла. По жадному, завистливому, восхитительно-настоящему Динешу. По любви моей, канадскому гастарбайтеру-сатанисту с невозмутимым выражением лица и неподражаемым юмором, Гилфойлу. И по Монике, единственной постоянной женщине и не-технарю в этой компании, которая вроде с ними и вроде не с ними большую часть сериала, но без которой определенно было бы хуже Да, они все в той или иной степени идиоты, все периодически поступают глупо, нечестно, эгоистично, порой даже подло, но я их все равно люблю

Да, нужно учесть, что это американская комедия, поэтому почти ни одна серия не обходится без физиологического юмора. И рейтинг у нее не детский, поскольку герои несдержанны на язык и не стесняются ни в словах, ни в выборе обсуждаемых тем. И, учитывая основную группу персонажей и аудиторию, их шуточки не чужды сексизма, расизма и прочих измов, он чем они сами прекрасно осведомлены и периодически признают вслух. И да, спасибо переводчикам, чую, выражение "ёбушки-воробушки" привяжется ко мне надолго

Ну и да, финал. Финал - это то, чего я боялась. Во-первых, потому что финалы сериалов это вообще часто их слабое место. И я не видела, как можно хорошо закончить такой сюжет. Сделай все хорошо и победно - будет неубедительно либо герои перестанут быть самими собой. Сделай все плохо - зритель останется с ощущением безнадеги и разочарования. Но авторы оказались настоящими молодцами - они придумали прекрасный финал, который обошел оба эти варианта и оказался абсолютно логичным и абсолютно непредсказуемым одновременно, и позволил всем героям остаться самими собой. Просто прелесть, что за финал.

Подытоживая - я считаю, что это отличный сериал и с точки зрения сюжета, и с точки зрения персонажей, здесь достаточно юмора, достаточно метких наблюдений, достаточно критического взгляда на IT-индустрию и все, что ее окружает, и при этом он снят с явной любовью к тем, кто в этой индустрии работает. Ну... к некоторым из них

---

Внезапно - принимаются заявки

Я с удовольствием погрузилась в сочинение "Фамилиара". Но тут поймала себя на мысли, что мне все же нужно разнообразие, мозгу нужно переключаться, так ему работается лучше. Даже между текстами - переключаться.
В связи с чем я решила расчехлить старую игрушку. Под морем список из 33 фраз. Вы выбираете и даете мне одну (можно просто номер) и персонажа/персонажей, а я вам - коротенькую зарисовку о них с этой фразой. Как обычно персонажи могут быть из знакомых мне произведений, а могут быть абстрактные "седьмая принцесса" или "охранник в игрушечном магазине". Я оставляю за собой право отказаться от заявки, если не чувствую в себе способности написать про выбранных героев (лучше никак чем плохо, верно?)

Фразы

1 Я думал, тебя не существует
2 Это было ошибкой
3 первый это сказал
4 Вы здесь впервые?
5 Нам нужен новый план
6 И это все?
7 Теперь у тебя нет выбора
8 Я могу все объяснить!
9 Ты просишь меня о помощи? Ты?!
10 Быстро притворитесь, что мы знакомы.
11 У меня для вас плохая новость
12 Как ты мог так поступить?
13 Поздравляю, вы беременны
14 Какой странный вкус
15 Мы никогда не узнаем всю правду
16 Слухи о моей смерти ничуть не преувеличены
17 Я не верю в привидений
18 Я нечаянно!
19 Это не я, это он!
20 Кто придумывал этот пароль?!
21 Что это у меня в кармане?
22 Кто съел все конфеты?
23 Не мешайте мне думать
24 Знаешь, почему я здесь?
25 Пожалуйста, не молчи
26 Оба мы хороши
27 Я думал, ты намного выше
28 Какой сегодня день?
29 Ничего не спрашивай и делай как я скажу
30 Ты все знал!
31 Это в последний раз
32 Барабанная дробь, пожалуйста...
33 А вот и я!

---

Очень Сложный выбор

Я уже тут хвасталась тем, что выкладываю все свои старые истории на Author.Today. Но не хвасталась тем. что  bestiny сделал мне для них замечательные обложки Нет, серьезно, они чудесные.
И вот тут и встал вопрос выбора. Потому что он стал делать обложку для книги со страшными хэллоуинскими историями и... немного увлекся. И сделал целых три обложки. И как теперь выбирать? Поэтому у меня вопрос к вам - ко всем, кто это читает. Какая картинка на обложку страшных историй нравится вам больше?

(под превьюшками большие картинки)

Так что, как думаете? Первая, вторая или третья?

---

Фамилиар, глава 12

в которой слова все же находятся. Более-менее.
Текст на Фикбуке

Глава 12

Осень наконец решила окончательно заявить свои права на землю. Небо постоянно было затянуто тучами, холодные дожди соревновались с такими же холодными ветрами в том, кто сорвет больше листьев с деревьев. Листья в свою очередь отчаянно цеплялись за ветки, стремясь успеть в последние дни своей жизни поменять цвет. Ягоды на рябине, что росла у забора, покраснели за одну ночь, а яблоки на старой яблоне в самом углу сада хвастались розовыми боками.

Колдун больше не читал в саду, и камин в его комнате теперь топился трижды в день. Фамилиар, который проводил половину времени в той же комнате, помогая колдуну работать над амулетом, перестал прятать улыбки и открыто усмехался, когда Рен придвигал кресло еще ближе к огню и натягивал шерстяную рубашку поверх двух обычных. Сам Тьен щеголял в старой рубашке Рена, которую Мара достала для него из сундука, потому что своей одежды у него, разумеется, не было.

Изи бегала по саду, закутанная в шерстяной платок Мары, то собирая созревшие сливы и яблоки, то сгребая листья и с разбегу прыгая в кучу. Кухарка же пекла пироги, варила последнее варенье этого года, а по вечерам вязала девочке теплые носки и кофты.

Это была на удивление спокойная и уютная осень. Оглядываясь назад, Рен не мог припомнить, когда в последний раз чувствовал себя настолько… обычно. Без непредсказуемых скачков настроения, без пугающих ночных кошмаров, без дней, проведенный в постели, потому что просто не было ни сил, ни желания выбраться из-под одеяла.

Тихое «гав» заставило его обернуться. Правильно переведя звук как «Я тебе еще нужен?», он покачал головой.

— Спасибо, Тьен. Думаю, на сегодня это все.

Лохматый черный пес поднялся на ноги и сделал шаг в сторону прежде, чем превратиться в не менее лохматого человека. В его глазах читалось плохо скрываемое облегчение.

Тьену понадобилась пара недель после того, как он избавился от сковывающего заклинания, чтобы впервые попробовать снова превратиться. Мешал страх, самый обычный страх — а вдруг он снова не сможет вернуть себе человеческий облик. Разумом он понимал, что у этого страха нет оснований, что заклинание снято, и он полностью контролирует свою форму. Но страху было наплевать на разум, страх сковывал мышцы и проникал ледяным холодом в кости.

Сочувствующие взгляды Мары и слепая вера сестры лишь заставляли его чувствовать себя беспомощным слабаком. Прохладная отстраненность колдуна, пожимавшего плечами и сообщавшего, что его исследования пока в теоретической стадии, и услуги фамилиара ему сейчас не нужны, как ни странно напротив помогали. Колдун ничего от него не ждал — пока — и от этого было легче.

Тьен и превратился-то снова впервые в комнате колдуна, под спокойным взглядом его странных светлых глаз, без других свидетелей. Просто зашел, закрыл за собой дверь, глубоко вздохнул и превратился. Колдун кивнул и сказал:

— Отлично. В таком случае я мог бы провести пару магических тестов.

Тьен постарался загнать страх поглубже, чтобы не просочился во время передачи энергии, и подошел ближе. Они проработали тогда около часа, потом колдун так же спокойно сказал:

— Спасибо. Теперь мне нужно немного почитать.

Тьен кивнул, представил, что если выйдет из комнаты в зверином виде, обязательно наткнется на Изи, решил, что не стоит тянуть… сосредоточился и превратился обратно безо всяких проблем. И чуть не сполз по стене — так у него дрожали колени. Колдун ничего не не сказал по поводу его бледного вида, за что Тьен был искренне ему благодарен.

Постепенно превращения стали даваться ему все легче и спокойней, но все равно каждый раз предательский голосок в голове нашептывал: «А что если на этот раз не получится?» И он каждый раз старался как можно незаметней выдохнуть от облегчения, когда получалось.

С голосом же все было ровно наоборот. Он вернулся всего три дня назад. И даже не то чтобы вернулся. Просто Тьен укладывал спать сестру, как делал это каждый день под пристальными взглядами кухарки — и между прочим, он не понимал, почему она так смотрит, он прекрасно мог позаботиться о сестре сам, он занимался этим практически всю ее жизнь. Изи привычно обняла его за шею и сонно пролепетала: «Покойной ночи, Тьен. Люблю тебя», и он совершенно не задумываясь шепнул: «Спи, воробушек. Люблю тебя».

Изи ничего не ответила, она уже засыпала. К тому же Тьен не был уверен, что сестра всегда различает то, что слышит ушами, и то, что слышит. А вот в дверях раздался тихий шорох. Тьен поднял глаза и увидел стоявшую там Мару. Она прижимала ладонь ко рту и глаза ее блестели. Он поспешил отвернуться, не понимая, к чему все эти… эмоции.

Однако позже, устроившись в своей постели на втором сундуке в той же комнате, укрывшись с головой одеялом, обняв подушку и подтянув колени к груди — сундук был коротковат для него — Тьен долго пытался повторить шепотом те же слова. Иногда получалось, в основном — нет, и спустя полчаса он сердито повернулся на другой бок и сурово сказал себе, что это не важно.

Утром сестра стянула с него одеяло и радостно закричала:

— Вставай, Тьен, уже утро!

— Громко! — прорычал Тьен, не открывая глаз. А в следующее мгновение резко сел. Нерешительно пошевелил губами. И выдохнул: — Доброе утро, воробушек.

После этого слова вернулись к нему окончательно. Не без проблем, конечно, потому что ему ничего никогда не давалось легко. Иногда Тьен не мог вспомнить нужное слово, а иногда голос просто отказывался его слушаться. С Изи было легче всего. Забота о ней, необходимость откликаться на ее зов были настолько неотъемлемой его частью, что он даже не задумывался, прежде чем ответить сестре. А вот говоря с Марой он подолгу подбирал слова и складывал их в нужные фразы, словно маленький ребенок, что только учится говорить. Колдун же… с колдуном было проще в другом смысле — с ним можно было молчать, обходиться жестами, прибегая к словам только в самом крайнем случае.

Вот и сейчас Тьен ограничился кивком, прощаясь. Уже в дверях он остановился, облизнул губы и коротко поинтересовался:

— Обед?

Колдун посмотрел на него своими непонятными глазами, помолчал, словно вопрос был какой-то сложной загадкой, но потом все же кивнул.

— Я спущусь на кухню. Передашь это Маре?

Снова кивнув, Тьен вышел из комнаты. На кухне Мара хлопотала над кастрюлями. Изи вертелась у нее под ногами, то ли помогая, то ли пытаясь утащить кусок яблока, предназначенного для пирога. Тьену не нравилось признаваться в этом даже самому себе, но он знал, что дома Изи никогда не вела себя настолько свободно, не чувствовала себя так легко. Она никогда не рискнула бы попасть под руку Люка, когда тот готовил. Не то чтобы отец часто готовил. С тех пор, как умерла мама, готовка стала обязанностью Тьена. Он не знал, что Люка делал, когда Тьен работал вдали от дома. Сидел в трактирах, скорее всего. Хотя с него сталось бы потребовать от малышки кормить его.

Тьен вздохнул и приказал себе не думать об этом. Они вырвались. Они были свободны. Люка больше никогда не обидит их, не ударит, не сможет контролировать Тьена, угрожая Изи. Его сестра может быть счастлива в таком доме как этот.

Тьен старательно сложил слова в уме, прежде чем осторожно произнести:

— Рен сказал, спустится к обеду. Сюда.

Мара заулыбалась, наградив его гордым взглядом, словно мать младенца, сказавшего первое в жизни слово. Если бы Тьен был сейчас собакой, он бы обязательно встопорщил шерсть на загривке. Но он был человеком, и он не хотел никому портить настроение, поэтому постарался улыбнуться в ответ. Судя по лицу Мары, улыбка получилась не очень убедительной. Зато Изи ничего не заметила, бросилась к нему, распахнув руки. Он поймал ее и закружил на месте, радуясь ее громкому смеху.

Кухарка тоже не смогла удержаться от улыбки.

— Рен? К обеду? Седьмой день подряд! Ваша совместная работа определенно идет на пользу вам обоим. Я так рада, ребятки, что вы появились в этом доме.

— И я рада! — немедленно заявила Изи.

Тьен промолчал, конечно, но в безопасности собственной головы он смог признаться самому себе, что пусть временно, пусть ненадолго, он тоже был этому рад.

Обед был готов, и Мара уже накрыла стол и усадила за него Изи с братом, а колдуна все не было видно. Улыбка постепенно сползала с лица кухарки. Она была готова поверить, что своими словами спугнула робкую удачу, и с Реном снова приключился один из его приступов нелюдимости, но он все же появился на кухне. И даже извинился за опоздание.

— Я получил послание от господина Брикара, — пояснил он, обращаясь к Маре. — У него есть заказ на пару особенно сложных зелий, и он предлагает хорошую плату за них. Плюс надбавку за срочность.

— Это… торговец зельями? — осторожно поинтересовался Тьен.

— И не только. Он хозяин большого магического магазина в городе.

— У Рена с ним договор, — добавила Мара, игнорируя недовольный взгляд колдуна. — На ежемесячную поставку зелий. Обычно это стандартный набор, и он платит за них неплохие деньги, но иногда случаются и особые заказы. И это хорошо. Нам понадобятся деньги — пополнить запасы к зиме.

— Да, но они требуют более мощной магии, — нахмурился Рен.

— И? У тебя теперь есть фамилиар, Рен, ты можешь справиться и не с такой задачей.

— С моей стороны было бы несправедливо просить об этом. Я ведь заключал контракт только на исследование амулета.

Тьен уставился на колдуна, не понимая, к чему он клонит.

— Контракт есть контракт, — выдавил он. — Амулет, зелье — все равно.

— Ты предлагаешь свою помощь и с моими зельями? — уточнил Рен.

Тьен не удержался и закатил глаза. Он правда не понимал этого странного человека. Любой колдун всегда выжимал все, что мог, из контракта с фамилиаром, и неважно было, ради чего он заключался в первую очередь. Если у тебя есть нож для хлеба, а тебе нужно порезать сыр, ты же не будешь стесняться использовать его!

Но колдун продолжал смотреть на него почти не мигая, словно ему было необходимо услышать согласие. Поэтому Тьен кивнул и даже ответил вслух:

— Помогу. — Подумал и уточнил, а то вдруг дурак не поймет. — С этими зельями и с другими. С чем угодно. Если заплатишь.

— Конечно, конечно, — пробормотал колдун и принялся за свой суп. А Тьен отвернулся к Изи, которая немедленно кинулась рассказывать о том, как она помогала Маре готовить обед, и вообще обо всем, чем занималась, пока брат работал.

---

Усталость

Один из верных признаков усталости для меня — не кратковременной, а долгой накопившейся усталости, физической и не только — когда я начинаю оберегать свое свободное время словно дракон, охраняющий свое сокровище. Любое приглашение встретиться, прогуляться, посмотреть что-то, прийти куда-то, сделать что-то с кем-то инстинктивно воспринимается как покушение на то, чего мне и так не хватает. Даже сон... разумом я понимаю, то сон помогает справиться с усталостью, но инстинкт кричит, что сон забирает у меня время, даже если все это время тратится на то, чтобы бессмысленно тупить в монитор, перечитывать знакомые фики (потому что на незнакомые не хватает эмоциональных сил) и смотреть на картинки чужих рукоделий (на свои тоже не всегда хватает сил).

Конечно, после инстинкта подключается разумная часть. Которая напоминает, что общаться с друзьями весело. Что сходить куда-то я давно хотела. Что совместное занятие чем угодно лучше бессмысленного ничегонеделания. Но вот эту первую инстинктивную реакцию практически невозможно отключить.