Дела Семейные, глава 2.15

в которой герой посещае приют разврата и узнает там нечто новое для себя

Глава 2.15
Льюис возник лишь спустя неделю. Дал о себе знать, как и в прошлый раз, единственным коротким сообщением со временем и местом встречи. На этот раз это был — Джонатан даже перепроверил дважды — стрип-клуб в совершенно другом районе Венца, дорога до которого даже на скоростном каре заняла около часа. Улицы здесь были освещены чуть ярче, люди одеты получше, и напитки стоили вдвое дороже. Оценить их качество Джонатан не спешил.
- Ты не мог выбрать место потише? - прошипел он появившемуся у его плеча Льюису. Слишком раздраженно, пожалуй, но его нервы были несколько потрепаны громкой музыкой, толпой посетителей и видом извивающихся полуодетых тел, маячивших везде — на сцене, на голо-экранах и даже над столиками. - Здесь же невозможно говорить!
- Зато можешь быть уверен, что окружающим есть на что поглазеть, кроме нас. Расслабься, парень, по тебе можно подумать, что ты в подобных заведениях никогда не бывал.
Джонатан поморщился. Несмотря на декларируемое пристрастие к приличиям и семейным ценностям, Младшие Семьи Просперы, занимающиеся шоу-бизнесом, разумеется, охватывали и этот сектор индустрии развлечений. И в некоторых случаях под его прикрытием располагались и еще более откровенные заведения. Он сам никогда не испытывал потребности в таком виде отдыха, хоть и понимал, что находится в меньшинстве. Его собственный младший брат не раз обвинял его в замороженности (на самом деле, «сосулька в заднице» было самой мягкой из шуток Томаса по этому поводу, но Джонатан привычно и быстро отодвинул мысли о брате прочь) Комментировать замечание Льюиса он не стал, вместо этого наклонился ближе и поинтересовался:
- Ты сумел узнать что-нибудь стоящее?
- О, я сумел узнать довольно много. Насколько оно стоящее… зависит. Мне может понадобиться консультация экономиста, - подмигнул безопасник и подбросил на ладони серебристый шарик, в каких обычно хранились одноразовые чипы памяти.
Джонатан протянул руку, но Льюис быстро сжал пальцы, пряча чип.
- Не здесь.
- А где?
- О, видишь, вот теперь нам очень пригодятся некоторые особенности этого заведения.
Льюис поднял руку, подзывая официанта.
- Послушай, парень, можешь устроить нам отдельный кабинет? У моего друга сегодня день рождения, я думаю, он заслужил приватный танец в подарок, ммм?
Официант понятливо кивнул, потыкал что-то в своем комм-браслете и указал им на ведущий в глубину здания коридор.
- Зеленая комната ваша на полчаса. Пожелаете продлить — используйте панель на столе. У вас есть предпочтения по исполнителю?
- Мы сначала посмотрим каталог, - отмахнулся Льюис, вставая и двигаясь в указанном направлении. Джонатану ничего не оставалось, как идти следом за ним.
Зеленая комната выглядела примерно так, как он и предполагал. Темные звукопоглощающие стены, пол с мягким покрытием. Одна его часть выступала плавной аркой, образуя что-то вроде дивана, перед ним красовался еще один выступ пола с более твердым покрытием, платформа из центра которой можно было выдвинуть голопроектор, а можно — шест или еще какой-нибудь вспомогательный предмет мебели.
- Отлично, - Льюис устроился на диване. Удивленно устроился на Джонатана. - Тебе отдельное приглашение нужно? Оттуда ты много не увидишь.
- Я не собираюсь…
Льюис издевательски закатил глаза и процедил «Любители!» таким тоном, словно это было самое страшное оскорбление в его лексиконе.
- Сядь. Сейчас мы посмотрим каталог, - он снова подкинул на ладони шарик. - И пока не сделаем выбор, нас никто не потревожит. Тут серьезно относятся к конфиденциальности и не беспокоят клиентов без нужды.
- Серьезно? - Джонатан с опаской опустился на диван — кто знает, что его покрытие повидало в своей жизни. - По мне так это идеальное место для сбора компромата.
- Обижаешь! Я ведь его не просто в рекламе развлекательных заведений нашел.
Льюис наклонился вперед, хлопнул ладонью по части стола, ничем не отличающейся от окружающей поверхности, но в середине платформы тут же открылось отверстие и вверх выдвинулся обычный комм среднего уровня, хотя наверняка с отличной голо-картой. Шарик с чипом отправился в соответствующее отверстие, пара жестов — и над платформой развернулся целый веер окон. Теперь и Джонатан подался вперед, жадно впитывая этот фонтан информации.
И тут же присвистнул.
- У тебя очень хорошие источники!
- Не очень. - Льюис чуть заметно поморщился. - Ваша чертова секретность! В базы ваших Семей почти невозможно влезть, особенно к главным игрокам.
- Извне, - уточнил Джонатан, припомнив лорда Эдвина Фабера и его загадочных инфохакеров. - Извне это правда очень сложно.
- В результате у меня тут куча хвостов ведущих туда с других планет и обрывающихся на входе в ваши сети.
- Но и этих хвостов достаточно.
И впрямь их было достаточно для того, чтобы понять — на дальней периферии корпорации «Морган, Морган и Со» болтается слишком много компаний, финансируемых напрямую или под гарантии банков Просперы. Это могло быть просто доказательством влиятельности этих самых банков, но Джонатану почему-то так не казалось.
- А еще я заметил любопытную вещь. Посмотри вот на эти компании, - Льюис что-то сделал и из большой схемы выделились и выстроились в список десятка два наименований. - Все эти компании получили кредиты под гарантию ваших банкиров. И во всех этих компаниях сторонний управляющий.
- Один и тот же?
- Что? Нет, конечно. Но я решил, что это слишком большое совпадение.
- Ты прав, ты прав. Слишком… - Он нахмурился, заметив в списке название той разорившейся компании с Транзита-2. Попытался припомнить свои изыскания. - У тебя здесь только действующие компании?
Льюис задумчиво кивнул.
- Можешь пройтись немного назад во времени? Меня интересуют в первую очередь эти, - он быстро набрал имена двух похожих компаний, которые разорились в последние пару месяцев.
- Ты заказчик, - пожал плечами Льюис. - Тоже проверить, был ли там сторонний управляющий?
- Ага. - Джонатан попытался ухватить мелькнувшую было мысль. Сторонний управляющий. Сторонний… - А еще — не мог бы ты узнать о некоем стороннем контракте, заключенном неким господином Нашдаем Хратом? Когда был заключен я не знаю, завершен с месяц назад.
- Это помощник госпожи Морган? - быстро сообразил Льюис. Кивнул. - Сделаем. Ну а теперь отдельный подарок для тебя.
- Подарок?
- Ты не просил напрямую узнать что-то про платежи, которые видел мельком у секретаря госпожи Морган…
- Знаешь, я подумал и решил, что это были все-таки не ее платежи. Возможно, одной из этих компаний. Можешь этим не заниматься.
- Не могу. Потому что я уже занялся этим. И кое-что нашел. Это и есть мой подарок.
Льюис вытащил в центр еще одно окно и замер с видом фокусника, провернувшего свой главный фокус. Джонатан прищурился, вглядываясь в строчки банковских кодов.
- Постой, это…
- Это друг мой, денежный след. Очень хорошо спрятанный, но и я не мальчик. И ведет этот след прямиком на твою любимую Просперу, к некоему господину Стейну.
- Лорду, - автоматически исправил Джонатан. Потом пояснил: - Лорду Стейну. И не на его личный счет, это фактически основной счет Семьи Стейн. С вашей точки зрения — основной финансовый актив компании, которой является Семья.
- То есть, госпожа Морган финансирует одну из ваших Семей?
- Это невозможно. Инопланетные инвестиции в дело любой Семьи должны быть предварительно одобрены Избранным Семей Просперы. Посмотри на эти даты. В это время Избранным был я, и я не подписывал такого одобрения. Потому что Семья Стейн никогда не обращалась за ним, и не обратилась бы, лорд Стейн и его наследник — одни из самых ярых изоляционистов, они ненавидят инопланетников. Сколько крови они мне попортили своими действиями с Совете Семей. Нет, это просто невозможно.
- И все же это факт, парень. Этот след перепроверили трое моих лучших людей. Я тут почитал кое-что о вашей внутренней политике, пытаясь понять, что ты ищешь, и мне тоже он показался очень подозрительным.

---

Дела Семейные, глава 2.14

в которой автор пытается понять. почему его персонажи всегда говорят за едой

Глава 2.14
Джонатан всегда считал себя терпеливым человеком. Он умел выжидать, умел рассчитывать время, терпеливо ловить нужный момент. Но по какой-то причине ему было очень сложно ждать, когда же Льюис свяжется с ним. Он сам этой причины не понимал, просто чувствовал себя так, словно где-то внутри него отщелкивал секунды древний электронный таймер, и цифры на нем все быстрее стремились к нулю. Последний раз так тяжело ждать ему было… в той безликой комнате в аукционном доме, полгода назад. Неужели всего полгода? Сколько они вместили в себя!
По счастью, на этот раз он не чувствовал себя таким же беспомощным. Пусть сбор информации он передоверил другому человеку, у него было еще немало вариантов продвинуться немного дальше в своем расследовании. На них Джонатан и сосредоточился.
Сейчас, например, он беседовал за легким обедом с господином Хратом. И этот обед даже не был его идеей, хоть он и приложил определенные усилия к тому, чтобы наладить отношения с третьим заместителем Лукреции. Частично потому, что ему и впрямь был интересен этот человек, но в основном ему хотелось разобраться, почему именно с ним Лукреция чаще всего общается наедине, за закрытыми дверями. Очевидным ответом тут были бы интимные отношения — их с Лукрецией уговор ни к чему ее не обязывал, она вполне могла спать с Хратом, пока Джона «размышлял» над ее предложением. Возможно, это самое предложение и не предполагало эксклюзивности. Может быть отношения у них были еще до отъезда Храта, или даже Лукреция затеяла их именно сейчас, чтобы вызвать ревность у Джонатана и подстегнуть его интерес — это было бы вполне в ее духе.
Проблема была в том, что эти двое совершенно не были похожи на любовников. И когда Джон заставал Храта выходящим из кабинета Лукреции, а это случалось несколько раз, на лицах их обычно были написаны озабоченность, задумчивость, азарт, даже триумф, но никак не нежность. Джонатан понимал, что все это выглядит как паранойя, но он мог поклясться, что встречи Лукреции с Хратом носят деловой характер, хотя дела эти никогда не обсуждаются на общих собраниях. А все скрываемое вполне обоснованно вызывало интерес Джона. Ведь логично предположить, что два фактах, которые госпожа Морган держит в тайне, как-то между собой связаны.
Вот поэтому он не упускал ни одной возможности завести разговор с Хратом, сколь бы коротким тот не получился. И потому они сейчас сидели перед столом с расставленными на нем десятками маленьких мисок и блюдец — очевидно, кафетерий не просто доставлял обед в кабинеты руководства, но и готовил его в соответствии с предпочтениями каждого. Включая этнические особенности сервировки.
- Там, откуда я родом, разделенная пища считается первым шагом на пути к дружбе, - улыбнулся углами губ Храт, и указал ладонью на кулинарное разнообразие перед ними. - Прошу вас.
- Там, откуда родом я, почти все общение сопровождается за едой, - усмехнулся Джонатан, вспомнив многочисленные деловые завтраки, семейные обеды, приемы и даже балы с обязательными легкими закусками.
- Приятно встретить человека, понимающего ценность традиции и помнящего о своем происхождении.
- Да, полагаю, здесь на Олимпии, это действительно редкость. Большинство этих людей…
- … предпочитают выставлять напоказ нынешний статус, а не происхождение.
Джонатан тихо рассмеялся. Подмечено было верно.
- Право же, мистер Храт…
- Нашдай, - перебил его собеседник. - Если вы не против, разумеется. Считайте это тоже культурной особенностью. Я предпочитаю обращение по имени от тех, кому доверяю.
Джонатан задрал удивленно брови. Храт, очевидно, понял его не так.
- Однако вы вовсе не обязаны отвечать тем же.
- Нет, почему же. Вы можете звать меня Натаном.
- Отлично, Натан! Меня не было здесь, когда вы стали частью корпорации, так что позвольте поздравить вас с присоединением к нашему коллективу. Ну и наш коллектив с подобным приобретением. Ваше стабилизирующее влияние определенно пойдет корпорации на пользу.
- Вы уверены, что оно именно стабилизирующее?
- А, видите ли, это моя маленькая теория. Мы с вами — продукты более традиционных культур, чем здешняя, и именно это дает нам более глубокие корни, большую устойчивость. Которую мы привносим и в нашу работу. В этом наша главная миссия.
- Хм… Любопытный взгляд. Вы эту миссию и в другие компании несете?
Храт многозначительно хмыкнул.
- Можно сказать и так. Покинул я ту фирму в гораздо более заземленном и менее подверженном влиянию рынка состоянии, чем застал ее в начале контракта.
- Признаться, меня несколько удивило, что госпожа Морган не возражает против сторонних контрактов своих подчиненных даже на столь высоком уровне. Как же ваше стабилизирующее влияние на корпорацию? - пошутил Джонатан.
- А для этого у нее очень своевременно появились вы. Большая потеря для вашей прежней работы и большая находка для нас.
- Не уверен, что потеря была так уж велика.
- О, они просто еще не осознали ее окончательно. Уверен, они скоро сильно пожалеют о том, как поступили с вами, но будет поздно. А у вас будет возможность посмеяться над их лицами.
Первым порывом Джонатана было возразить, что он вовсе не желает смеяться над прежним работодателем, но тут он сообразил, что собеседник имеет ввиду вовсе не Корнелию.
- Я вот вовсе не разделяю вашу уверенность, Нашдай. Мы с вами можем сойти за традиционалистов здесь, на Олимпии, но на родине большинство считают меня радикалом, если не безумцем, покушающимся на стабильность и порядок.
- Тем забавнее будет, если их порядок рухнет именно в ваше отсутствие, нет?
- Рухнет?
- Ну или пошатнется, - пошел на попятный Храт. - Пострадает. Вы понимаете, о чем я. Вы же читаете новости из дома, верно? По себе знаю, отказаться от этого практически невозможно.
Джонатан кивнул.
- В последнее время было несколько сообщений, подозрительно похожих на начало локального финансового кризиса. Рост ставок, сокращение импорта.
- Что, если это только начало?
- Вы полагаете, меня это должно порадовать?
- Я полагаю, что каждое действие имеет последствия, и тем, кто сместил вас, пора столкнуться с некоторыми из них. Впрочем… - Храт прикрыл вспыхнувшие было глаза. - Это лишь мое мнение. Вызванное моим культурным наследием.
То есть, глубинной верой в неизбежность и справедливость любой мести, которая была неотъемлемой частью культуры Динаша. Джонатан знал об этом и его не удивили слова Храта. Удивил его лишь азарт, с которым они были произнесены. Словно в этих самых последствиях был и его личный интерес.
В целом этот обед оставил Джонатану больше вопросов, чем ответов. Он был окончательно убежден, что отношения Храта с Лукрецией и впрямь исключительно деловые. Но теперь у него возникло смутное ощущение, что предполагаемые связи корпорации с его родной планетой, традиционные взгляды Нашдая Храта на месть, незабытая обида Лукреции и свежие финансовые проблемы Просперы складываются в очень и очень неприятную картинку.
И картинка эта стала еще неприятней, когда спустя два дня одна из точек на схеме Джонатана замигала красным цветом. Неприметная компания с Транзита-2, бравшая три года назад кредит под поручительство Семьи Страатен, объявила о своем банкротстве. Ничего необычного в этом не было — средний срок жизни бизнеса такого размера колебался между четырьмя и десятью годами, да и с корпорацией Лукреции эта фирмочка была связана лишь через третьи-четвертые руки. Но почему-то этот маленький огонек включил в сознании Джонатана большую тревожную сирены.
Ну где же Льюис со столь нужной ему сейчас информацией?!

---

Дела Семейные, глава 2.13

в которой возвращается старый приятель.
Я прошу прощения за то, что на той неделе ничего ен выкладывала. Меня слегка завалило делами. Какими - обещаю на днях рассказать

Глава 2.13
Джонатан совершенно искренне приготовился несколько дней, а то и недель, ждать ответа на отправленное Льюису сообщение, однако к его немалому изумлению, получил он этот ответ на следующий же день. Это было коротенькое послание всего из одной фразы: «Завтра в 24.20 по среднеолимпийскому, бар «Гравичерепаха» И все, ни адреса, ни подписи. Джонатан, конечно, посмеялся про себя — ох уж эти безопасники с их любовью к таинственности — но и порадовался тоже. Скорость ответа и место встречи означали, что Льюис находится тоже на Олимпии, возможно даже в Венце. А это в свою очередь повышало шансы на то, что он сможет Джонатану помочь.
Уже в последний момент, собираясь вызвать аэрокар, Джонатан изменил место назначения, решив высадиться в паре кварталов и добраться до бара пешком. Не потому, что опасался слежки — кому может понадобиться отслеживать его перемещения? — а потому, что послание Льюиса задавало определенный тон встрече, так почему было ему не подыграть.
Улицы в этом районе, в отличие от того, где жила Лукреция, вовсе не были пусты. Может, потому, что жилые дома перемежались здесь питейными и развлекательными заведениями всех вообразимых типов. Надо же, Джонатан и не подозревал, что в Венце можно было найти подобные злачные места. Что, конечно, было несколько наивно с его стороны, ведь подобные заведения были неотъемлемой частью любого города, неважно, сколь высокотехнологичного и богатого. Сам бар вызвал у Джонатана настоящий приступ дежа вю — он практически ничем не отличался от того, в котором они с Льюисом познакомились. Такой же темный, грязный и жалкий. Джонатан в своем новом костюме несколько выделялся из обычной здешней публики. Возможно ему стоило сначала переодеться? С другой стороны, его гардероб с любом случае не отличался разнообразием, так что слиться с толпой ему все равно не удалось бы. Махнув на это рукой, Джонатан нашел себе стул возле стойки и заказал пару бокалов бурбона, понадеявшись, что здесь он хоть немного лучше, чем на станции.
Льюиса пока не было видно, но примерно этого Джон и ожидал. Насколько он знал таких людей, Грег захочет сначала незаметно понаблюдать за ним, и лишь потом появится сам. Поэтому он спокойно потягивал напиток — и впрямь оказавшийся лучше, хоть это и была всего лишь разница между «отвратительным» и просто «плохим» — и исподтишка разглядывал других посетителей. И даже не вздрогнул, когда кто-то приземлился на соседний стул и знакомый голос за спиной произнес:
- Привет, приятель.
- Здравствуй, Льюис, - ответил он, неторопливо поворачиваясь.
С виду безопасник совершенно не изменился. Все та же неприметная одежда, тот же небритый подбородок и кривая ухмылка. Однако Джонатан сразу понял, что сходство лишь поверхностное. Исчезли темные круги под глазами, а сами глаза приобрели внимательный блеск. А главное — осанка. Это была осанка человека, у которого есть дело, и который знает, что очень хорош в этом деле. Похоже, Грег Льюис все же нашел себе работу. И не место бессмысленного винтика в корпоративной машине, а настоящую работу. А еще вероятней — службу. Это могло все усложнить, сотрудник спецслужбы вряд ли согласится влезать в дела частных компаний. Хотя… смотря что это за спецслужба. Стоило все же попытаться, потому что других идей у Джонатана не было.
Первым делом он придвинул приятелю стакан. Тот хмыкнул и сделал глоток. Чуть скривился, выдыхая.
- Надо же, а на станции ты даже не морщился.
- А, это вопрос обстоятельств. Когда дурной алкоголь — самая малая твоя проблема, стоит ли на нее реагировать?
- Неужто теперь он стал самой большой?
Льюис задумчиво покачал головой, словно прокручивая перед собой список проблем.
- В любом случае, выбор бара, а следовательно и напитков, на твоей совести. Я мог бы предложить тебе что-нибудь получше, но… - Джонатан развел руками.
- Что, можешь себе позволить? Госпожа Морган так хорошо платит своим счетоводам?
- Хочешь сказать, что еще не успел выяснить, сколько и за что мне платят? - парировал вопрос вопросом Джон.
Льюис тихо усмехнулся.
- Просчитал меня, да?
- Я полагаю, это взаимно.
Они обменялись пристальными взглядами, после чего не сговариваясь с одинаковыми улыбками сдвинули стаканы и осушили их до дна.
- Итак, зачем же независимому аналитику корпорации «Морган. Морган и Co» понадобился скромный служака?
- Я хотел предложить тебе небольшой… сторонний заказ.
- Заказ. На что?
- На сбор интересующей меня информации.
- Которую ты не можешь собрать доступными тебя способами, так что я полагаю, информация эта хорошо спрятана. Где?
- Хм… Часть — в недрах корпоративной сети, другая… давай я просто объясню, что меня интересует, а ты сам уже решишь, где эта информация может находиться и сможешь ли ты — и захочешь ли — найти ее для меня.
Льюис внимательно выслушал формулировку проблемы, которую Джон постарался сделать максимально краткой. Чуть прищурился, хмыкнул.
- Знаешь, я опасался, что дело будет в корпоративном шпионаже, и был готов послать тебя подальше, но это…
- Эта информация не может никому нанести ущерб.
- Любая информация может нанести ущерб. В нужных руках, - возразил Льюис. Махнул рукой бармену, указав на пустой стакан. - Но если я правильно тебя понял, в данном случае ущерб может грозить лишь корпорации госпожи Морган. Твоему работодателю. Вряд ли это в твоих интересах. Разве что… ты решил устроить маленький переворот с захватом? Не уверен, что у тебя хватило бы времени подготовиться и найти союзников, но я мог тебя недооценить.
Джонатан резко выпрямился.
- Я совершенно точно не планирую захват. Лукреция помогла мне…
- Лукреция использовала тебя к собственной выгоде.
- И тем не менее она мне помогла. С моей стороны было бы бесчестно отплатить ей подобной неблагодарностью. Что бы ты не думал о самом понятии чести, - добавил он, заметив циничную ухмылку собеседника. - Достаточно того, что для меня честь существует.
- Как скажешь, - пожал плечами Льюис. - Тогда к чему все это?
- Я хочу знать, существуют ли какие-то тайные связи между корпорацией и Просперой.
- Зачем?
- У Лукреция не самая лучшая история взаимоотношений с Семьями Просперы. И она мстительна. Я хочу убедиться, что она не затеяла двойную игру.
- И снова — зачем? Предположим, госпожа Морган и впрямь задумала подложить свинью банкирам Просперы — да, я в курсе этой истории — что ты собираешься с этим делать?
- Остановить ее, - не задумываясь ответил Джонатан.
- Вот этого я и не могу понять, мужик. Какое тебе дело до их разборок?
- Удар по банковским Семьям неизбежно отразится на всей экономике Просперы, что может привести к весьма тяжелым последствиям для всей планеты. Моей планеты.
- Твоей бывшей планеты.
- Я… - Джонатан перевел дыхание и ответил уже спокойнее. - Полагаю, родина бывшей не бывает.
- Тут мне придется поверить тебе на слово, - хмыкнул Льюис. - Сам я родился на корабле в двух прыжках от ближайшей населенной планеты.
Джонатан придвинул к себе стакан, услужливо наполненный барменом, заглянул в него, покачал в руках.
- Дело не в месте, Грег. Дело в людях. На Проспере достаточно людей, чья судьба мне небезразлична. О ком я всегда буду заботиться. Наверняка у тебя тоже есть такие люди.
Льюис не ответил, лишь отсалютовал ему стаканом. Джонатан повторил его жест и залпом проглотил бурбон — смаковать его все равно не имело смысла.
Повисшая тишина длилась несколько минут. Наконец Льюис кивнул.
- Хорошо. Я берусь за твой… заказ.
- Спасибо, -выдохнул Джонатан. - Теперь по поводу оплаты…
- Не надо. Если ты прав и госпожа Морган планирует что-то не совсем законное, я сам буду заинтересован в этой информации.
- А если нет и у меня просто паранойя?
- А тогда ты просто будешь должен мне услугу.. - Льюис подмигнул, поднялся и хлопнул Джонатана по плечу. - Я свяжусь с тобой, когда соберу все, что нужно.

---

Дела Семейные, глава 2.12

исследовательская. Или расследовательская?

Глава 2.12
Прошла неделя после памятного обеда у Лукреции, и Джонатан обнаружил, что его дни и даже вечера стали гораздо насыщенней и интересней, чем были совсем недавно. В несколько нестандартном понимании слова «интересней», пожалуй, поскольку проводил он их в окружении десятков открытых окон коммов, и содержимое ни одного из них нельзя было назвать развлекательным. Но несмотря на это, несмотря на еще сильнее сократившееся время сна, он чувствовал при этом настоящий подъем сил. Немного поразмыслив, он решил, что все дело в том, что у него появилась цель. Настоящая цель, более значимая, чем банальное выживание в новых условиях. Он твердо решил разобраться в том, что скрывает Лукреция и как это связано с его родной планетой. Возможно, все это окажется пустяком и недопониманием, и жизнь снова станет скучной, но пока что Джонатан был полон энтузиазма.
Правда, надо признать, первые пару дней он опасался, что его не-совсем-отказ Лукреции скажется каким-то образом на их рабочих отношениях. Вскоре он сообразил, что недооценил эту женщину. О, он ничуть не сомневался, что если бы он обидел ее всерьез, она не постеснялась бы испортить ему жизнь. Мстительность определенно была свойственна госпоже Морган. Но пока до обиды не дошло, она, как истинный профессионал, смогла отодвинуть свои ожидания в сторону и сосредоточиться на работе. Джонатан выдохнул и поступил точно так же.
Учитывая, что он не очень-то представлял, что именно ищет — связь корпорации «Морган, Морган и Co» с Просперой? какого рода связь, если никаких деловых отношений у них не было? — начать Джонатан решил издалека. Он тщательно просмотрел все заключенные корпорацией за последний год договоры, составляя схему других связей объектов договоров. Подумал, и расширил временной промежуток до трех лет. Размышлял он примерно так — если увиденный им документ не был прямым переводом денег от корпорации кому-то на Проспере, возможно, это был чужой документ. То есть, другая компания получала деньги от корпорации «Морган» и отправляла из дальше на Просперу. Или оплачивала ими какие-то товары. В конце концов, возможно, Лукреция сама только что обнаружила, что кто-то из ее контрагентов имеет деловые связи с Просперой. В порыве мести она могла бы отказаться даже от таких опосредованных связей. Это будет значить, что Джонатан напрасно встревожился и зря потратил все это время, но так он будет чувствовать себя спокойнее.
Составленная Джоном схема деловых связей получилась огромной и запутанной — у корпорации было множество интересов в различных сферах. Он занимался ею по вечерам на собственном домашнем комме. В офисе же Джонатан анализировал финансовые потоки корпорации. Это было частью его работы. Просто теперь, отслеживая потребности рынка и сравнивая их с возможностями компании, он позволял себе снова заглянуть на пару лет в прошлое и проследить за тем, какие возможности были компанией упущены, и по какой причине. Ему не давало покоя утверждение Лукреции, что она скорей потеряет деньги, чем свяжется с просперскими банками. И на первый взгляд все так и было — корпорация несколько раз выбирала конкурентов в достаточно узких отраслях, где Семьи Просперы могли действительно предложить более выгодную сделку.
Возвращаясь вечером домой, Джонатан добавлял в свою схему новые данные, выстраивал информацию в хронологическом порядке и пытался понять, какие ее части возникли в последние годы. Между делом он даже вычислил некоторые нестыковки в финансовой сфере самой Олимпии. Неужели власти не в курсе, что две компании, делящие между собой влияние вот в этой отрасли, на самом деле принадлежат одному человеку, что явно противоречит антимонопольному законодательству? Джонатан прикинул вероятность коррупции в сфере регулирования рынка, решил, что она весьма велика, а затем решил, что это его не касается, и принялся копать дальше.

Через несколько дней он смог дать ответ минимум на один из поставленных перед собой вопросов. Среди компаний, с которыми работала корпорация «Морган, Моркан и Co», не было ни одной, имевшей прямые связи с Просперой. Если увеличить длину цепочки до двух промежуточных компаний, такие связи появлялись, и, разумеется, при дальнейшем увеличении их количество росло. При всем огромном разнообразии населенной галактики, экономики большинства планет были достаточно тесно связаны, а Олимпия была практически главным экономическим и транспортным узлом в этом секторе.
Но внимание Джонатана привлек факт, что из пяти компаний, косвенно связанных с Просперой, четыре появились в поле зрения корпорации в последние пару лет. Одно из названий показалось ему даже знакомым. Подумав, Джонатан нашел в сети банковскую аналитику и добавил в свою схему не только договоры, но и займы, взятые как в банках Просперы, так и в других местах, но под их поручительство. Схема мгновенно усложнилась, пришлось подсветить различные типы связей разными цветами. Получившейся картине мог бы позавидовать любой современный художник, но у Джонатана она вызвала совсем другие чувства.
Не обращая внимания на время — а оно упорно двигалось к утру — он отфильтровал результаты своих поисков по нескольким критериям. Получалось, что за последние три года на дальней орбите корпорации появилось не меньше десятка компаний, за чьи долги поручились банки Просперы. Это была именно дальняя орбита, ни с одной из этих компаний корпорация напрямую не взаимодействовала, в цепочке всегда было минимум два промежуточных звена. Но. Раньше таких связей не было, а теперь они появились. И Джонатану это не нравилось.
Конечно все легко можно было объяснить кризисом галактической экономики. Несколько лет назад он ударил по компаниям всех уровней. Большие устояли, маленькие разорились. А вот такие середнячки выжили именно за счет всевозможных кредитов и займов.
Но Джонатану что-то упорно казалось странным. Может быть это было упрямство. Может быть интуиция. А может быть, увы, острая нехватка сна. Джонатан со вздохом закрыл все окна и принялся собираться на работу. Проблема была в том, что все его исследования и расчеты опирались исключительно на открытые данные, которые являлись лишь верхушкой айсберга. Даже в собственной корпорации Джон не мог получить доступ ко всей документации финансового отдела, разве что со специальной меткой одобрения Лукрецией. Что уж говорить о других компаниях. Конечно же в Инфосети были отображены далеко не все их дела.
Поднимаясь на лифте на верхнюю площадку и садясь в вызванный аэрокар, Джонатан с тоской подумал о тех возможностях, которые были у него в бытность Избранным. Пусть его команда тогда состояла из представителей разных Семей, и он не мог полностью доверять никому из них, но правильно используя различные межсемейные течения он мог получить тайный доступ к очень многим закрытым коммам. Он не помешал бы ему сейчас. А еще больше ему бы пригодился неизвестный, но очень талантливый инфохакер, работавший на лорда Эдвина Фабера. За те несколько раз, что Джонатан имел удовольствие присутствовать на их совещаниях с Корнелией, он успел оценить совершенно невероятную информацию, которую тот добывал. Вот кто мог бы пробраться в закрытые банки данных Олимпии, где фиксировались все сделки, совершенные зарегистрированными тут компаниями. Или еще лучше — влез в коммы Лукреции и ее секретаря и нашел так беспокоящие Джона документы.
Но увы, все его связи остались на Проспере. Искать же инфохакера вслепую — верный путь влипнуть в очень неприятную историю. Джонатан почти впервые ощутил острую нехватку друга,с которым можно было бы посоветоваться.
Впрочем…
В памяти мелькнули чуть помятое лицо, кривая усмешка и несомненные замашки работника службы безопасности. Льюис, случайные приятель, обретенный и оставленный на космической станции. Если Джонатан верно помнил, в процессе их прощальной беседы, плавно перетекшей в пьянку, они обменялись контактами. Конечно, вряд ли Льюис все это время торчал на станции. Ради него самого же Джонатан искренне надеялся, что бывший безопасник нашел себе новую работу. Но универсальный контактный номер давал возможность связаться даже с жителями других планет. Это, конечно, будет не прямой звонок и нужно будет повозиться с формулировкой просьбы, чтобы выглядела достаточно безобидно, да и ждать ответа придется неизвестно сколько. Но все же эта был шанс. И Джонатан не собирался его упускать.

---

Дела Семейные, глава 2.11

в которой на героиню снова давят со всех сторон.

Глава 2.11
Отдых Корнелии в летнем домике Фаберов был недолгим и оказался последним глотком свежего воздуха перед погружением в бездну светской и деловой жизни. Иногда Коре казалось, что это даже не метафора — она просто не могла вздохнуть достаточно глубоко, стиснутая со всех сторон ожиданиями и обязательствами.
Стоило ей вернуться, мать завела разговор о праздничном приеме в честь ее дня рождения. Очевидно, полутора месяцев должно было еле хватить на подготовку. Более того, обычно вполне довольная ролью главной устроительницы всех светских событий в Семье, на это раз леди Мейерс настаивала на том, чтобы дочь тоже активно участвовала в планировании приема и бала. После десятого многозначительного утверждения, что Корнелия, разумеется, должна желать лично позаботиться о том, чтобы все прошло без запинки, Кора не выдержала и грубо перебила мать на середине увлеченного монолога о важности особо тщательно выверенного списка приглашенных.
- Мама, я не понимаю… Почем ты создаешь столько суеты из-за этого приема? Чем он отличается от десятков и сотен других, которые ты прекрасно готовила без моего участия? Я уже второе совещание на этой неделе отменяю, и ради чего?
- Милая, но конечно же этот прием важнее предыдущих. Тебе исполняется двадцать девять. Последний год, когда ты еще будешь считаться молодой, дальше наступит зрелость. Это прекрасный возраст, право же, и идеальный повод объявить о других изменениях в своей жизни.
- Таких как?
- Кора, не притворяйся, ты прекрасно понимаешь, что я имею ввиду. Пришло время тебе перестать избегать своих обязанностей и объявить о намерении вступить в брак.
- Так! - Кора вскочила из кресла, в котором и так сидела лишь на самом краю, подстегиваемая нервной тревогой. - Во-первых, я никогда не избегала своих обязанностей. Все, что я делаю, вся моя работа — это на благо Семьи, и я никогда не жаловалась, даже когда отец только начал учить меня и я была слишком молодой и глупой, чтобы понимать всю важность происходившего.
- Милая, я знаю…
- Нет, мама, ты не знаешь. Ты не понимаешь, чего мне стоит все это, сколько сил, времени, сколько жизни вытягивает моя работа, как сложно было заставить и каждый раз заставлять заново всех — подчиненных, заказчиков, партнеров — признавать во мне настоящую Главу Семьи. Я не жалуюсь, нет, я люблю то, что делаю. Но все, что видишь ты — капризную девчонку, которая не выполняет ничего из того, что ты от меня ждешь. Словно все, чего мы добились, все, что я смогла сделать это пустяки, пустота, ноль, и единственная польза от меня — цена, которую за меня можно получить на рынке невест.
Тяжело дыша, Кора отошла к краю веранды, на которой они начали эту беседу. Она закусила губу, пытаясь удержать слова, все еще рвущиеся с языка. Видит бог, она не хотела конфликта, но если мать снова снисходительно отмахнется…
Прошелестел тяжелый шелк костюма. Кора ощутила запах маминых духов прежде, чем почувствовать на плечах ее ладони.
- Девочка моя, я чувствую, что должна извиниться перед тобой. Конечно же я знаю, как много ты делаешь для Семьи. Я так горжусь тобой. И Питер тоже очень тобой гордился. Ах, если бы он мог видеть, какой ты стала, все, чего ты достигла. Не было бы в мире отца более счастливого.
Голос леди Мейерс дрогнул, Кора почувствовала, как и к ее глазам подступают слезы, и упрямо затрясла головой. Как она скучала по отцу! Он всегда понимал ее, он бы не стал заставлять ее делать что-то против ее воли.
- Я знаю, что бываю слишком настойчивой. - Кора фыркнула, но продолжила слушать, не поворачиваясь. - Но поверь, милая, мною движет забота о тебе. Да, о Семье тоже, но ведь ты, вы с Каспером и есть Семья, самая главная ее часть. И я хочу, чтобы вы были счастливы.
- Тогда как ты можешь толкать меня замуж, словно спешишь избавиться навсегда?
- Нет, конечно нет. Я лишь хочу, чтобы с тобой рядом всегда был тот, кто сможет о тебе позаботиться.
- Я сама могу позаботиться о себе, - проворчала Кора, все же поворачиваясь.
- Я не сомневаюсь, что ты можешь очень многое, милая. Но наш мир, к сожалению, устроен так, что женщина, особенно нашего круга, может быть уверена в своем будущем только находясь под защитой мужчины.
- Не мир, а всего лишь наша планета.
- Но ты ведь живешь на этой планете. И не собираешься ее покидать. Верно, Кора?
Корнелия глубоко вздохнула. Как бы ни хотелось ей иногда сбежать прочь, она никогда не сможет этого сделать.
- Верно.
- Всего через пару лет Каспер займет свое законное место Главы Семьи. Твои нынешние обязанности лягут на его плечи. И что будет с тобой, Корнелия?
- Мои знания всегда пригодятся Семье.
- Безусловно. И Кас всегда позаботится о сестре. Но с того момента, как он станет Главой, ты в глазах всего общества превратишься в бесполезную старую деву. Те, кто сейчас вынужден взаимодействовать с тобой, потому что им не обойтись без нашей Семьи, для которой ты являешься голосом, отвернутся и станут смеяться над тобой. Ты потеряешь статус, потеряешь авторитет, потеряешь уважение многих. Это нечестно, я согласна, милая, но это правда. Это очень одинокая жизнь, и я ни за что не пожелаю ее для моей дочери. Ты понимаешь меня, Кора?
Нет, Кора не хотела понимать мать. Но когда это наше нежелание иметь дело с правдой имело какое-то значение в масштабах вселенной?
- Я понимаю.
- Вот поэтому я и беспокоюсь так об этом предстоящем приеме, милая. Это действительно твоя последняя возможность избежать участи старой девы.
- Каким образом?
- Объявить о потенциальном союзе, разумеется.
- Но мама, даже если все что ты сказала правда, не то чтобы мне поступала куча предложений!
- И кто в этом виноват, Корнелия? - Леди Мейерс снова забыла про проникновенный тон и поморщилась. - Ты распугиваешь всех потенциальных женихов. По счастью, куча тебе и не нужна, достаточно будет одного.
- Одного? Мама, ты что-то знаешь? Говори!
- Но милая, я думала, это очевидно. Оскар столько времени провел с тобой, он очевидно дожидается подходящей возможности сделать тебе предложение.
- И?
- И… я не могу ничего сказать точно… но у меня есть основания предполагать, милая, что он собирается сделать его при удобном случае.
- И ты думаешь, - с ужасом поговорила Кора, - что таким случаем будет бал?
- Ну разумеется. Столько свидетелей! Это будет так романтично…
Свидетелей? Загонщиков на охоте, вот кого там будет много, подумала Кора. Этот тип собирается сделать ей предложение в таком месте и наверняка в такой форме, что она не сможет отказаться, не нанеся ущерба репутации Семьи. Загнать ее в угол. И есть все шансы, что ему это удастся.
Эта мысль преследовала Кору весь остаток дня. И весь следующий день, поэтому она даже обрадовалась отвлечению, когда после обеда к ней в кабинет ввалился Каспер.
- Привет, сестрица! - буркнул он, плюхаясь в кресло напротив, после чего немедленно схватил со стола первый подвернувшийся предмет — сувенирную модель грузового корабля К-класса, подарок от командира их второй флотилии — и принялся вертеть его в руках.
- Здравствуй, Кас. Прости, я забыла.. у нас сегодня занятие намечено, да?
- Нет, - отмахнулся брат. - Занятие завтра. Сегодня мне хватило и контрольной по пространственной геометрии.
- Написал контрольную?
- Да-а-а…
- Что-то ты как-то не уверен в собственном ответе, -усмехнулась Кора.
- Да нет, на положительную оценку хватит. А больше мне и не надо. Кому вообще нужна эта пространственная геометрия? Не то чтоб я собирался идти в конструкторы или навигаторы.
- Школьная программа основана не на профессионально-полезных знаниях, а на выработке навыков логического мышления и работы с…
- Ну ты зануда, сестрица. Хуже нашей директрисы!
Кора только усмехнулась. Леди Алиция Аккерман, неизменный директор школы, в которой обучались дети глав Семей, и впрямь отличалась склонностью к длительным и малосодержательным речам. Зато держала своих весьма самовольных и гордых учеников жесткой рукой и, будучи сама лишь четвертой племянницей Главы Младшей Семьи, не склонялась перед авторитетом даже самых богатых родителей.
- И вообще, я пришел к тебе не болтать о школе.
- Хмм. Тогда рассказывай, зачем же ты пришел.
- У меня есть к тебе деловое предложение! - выложил Кас настолько подчеркнуто-равнодушным тоном, что Кора сразу поняла — он полдня эту фразу репетировал.
- В самом деле, - она не отказала себе в удовольствии ответить еще более равнодушно.
Брат бросил на нее уничижительный взгляд, но тут же снова сосредоточился на модели кораблика.
- Помнишь, мы обсуждали, почему Проспера вынуждена покупать высокие технологии? Ты еще утверждала, что у нас тут нет ресурсов, чтобы создавать свои, поэтому мы вечно зависим от инопланетников.
- Не помню, чтобы употребляла такие формулировки…
- Так вот, ты была неправа! - резко прервал ее Кас.- На Проспере есть люди, способные создать что-то новое. И у нас есть шанс оказаться в числе первых, кто получит все выгоды этой технологии.
- Вот просто так получит?
- Нет, конечно. Никто не получает ничего за просто так. Это потребует определенных вложений, но зато и прибыль будет — закачаешься!
- Знаешь, Кас, по моему опыту, деловые предложения, содержащие обещание суперприбылей, редко бывают стоящими.
- Ты просто трусишь! Бизнес всегда основан на риске.
- На оправданном, просчитанном риске.
- Ты меня даже не слушаешь!
- Но ты ведь ничего и не говоришь. Кас, я не заказчик, я твоя сестра. Не толкай мне рекламную речь, лучше объясни — что за технологии и откуда ты о них узнал.
Каспер надул губы и сполз по креслу в полу-лежачее положение, но все же попытался объяснить. Спустя полчаса наводящих вопросов, обиженных отмашек и запутанных объяснений Корнелия попыталась подытожить.
- Итак, твой друг Эрик Хейден (серьезно, Кас, Хейден? Ты мог бы лучше выбирать друзей) утверждает, что их исследовательский отдел разработал навигационный прибор для космических кораблей, основанный на совершенно новых принципах. Он превосходит все предыдущие в точности, не подвержен гравитационным помехам и наверняка вскоре заменит приборы конкурентов. Что это за новые принципы, Хейдены не раскрывают, публикаций в научном секторе Инфосети об этих принципах не существует, рабочего образца пока что нет. И ты хочешь, чтобы основываясь на столь скудных данных, мы заключили с Хейденами договор на семизначную сумму на оборудование всех наших кораблей этими приборами? Я ничего не упустила?
- В твоем пересказе это выглядит как мошенничество.
- Не обязательно мошенничество, но Кас…
- Эрик поклялся, что прибор работает! Вообще-то предполагается, что это коммерческая тайна, он рассказал мне только потому, что мы друзья, и он хочет помочь нашей Семье. Чтобы мы опередили всех остальных. Будет просто глупо упустить такую возможность!
- Я не знаю…
- Вечно ты все портишь, Кора! Что тут не знать? Если бы это был инопланетный прибор, ты первой рвалась бы его заполучить. Ты просто не веришь, что на Проспере могут создать что-то новое!
- Я верю, Кас, верю, просто…
- Ну что, что просто?
- Это слишком мало информации, чтобы принимать решение, основываясь на ней.
- Ну так собери больше! Сделай это.
- Какой ты решительный.
- Приходится. А если ты не сделаешь этого сама — я лично поговорю с начальниками всех наших подразделений. Дядя Александр и дядя Теодор не такие любители инопланетников, они меня послушают.
- Ты так в этом уверен?
- Уверен. Ты забываешь, сестричка, что через четыре месяца мне исполнится 16 и я получу совещательный голос в делах Семьи. А еще черед два года и решающий. Они ведь не захотят портить отношения со своим будущим Главой, верно?
Что самое печальное, Каспер был прав. И хотя Кора была уверена, что ее дядья, заведующие транспортным и финансовым подразделениями, будут согласны с ее оценкой ситуации, захотят ли они озвучить свое согласие? Может быть, лучше не стоит доводить дело до конфликта.
- Нет нужны переходить к угрозам, Кас. Мы же родственники, мы должны доверять друг другу. Ты ведь тоже согласен, что нам нужно больше информации для принятия решения. Давай сделаем так — назначим срок. Скажем…
- Неделя!
- Кас, ты же понимаешь, это нереалистично. Скажем, месяц. Мы соберем побольше информации об этом проекте, и если он окажется таким многообещающим, как ты говоришь, мы разумеется воспользуемся этой возможностью. Идет?
- Идет, - мрачно протянул Кас.
- И кстати говоря, тебя это тоже касается. Если уж у тебя такие хорошие отношения с Эриком, выясни у него побольше об этой разработке.
- Ладно, ладно, - с этими словами Кас выбрался из кресла и направился к двери. Уже выйдя, он снова засунул дверь в кабинет и добавил: - И все-таки ты зануда, сестрица!
Кора только головой покачала.

---

Дела Семейные, глава 2.10

в которой деловой ужин оказывается не совсем деловым.

Глава 2.10
Еще в прошлый раз Лукреция показала Джонатану второй, менее впечатляющий, но и менее заметный вход в ее дом. «Вход для друзей», как она его назвала. Джонатан не сомневался, что помимо этих двух, входов и выходов здесь найдется не меньше десятка, но все же был рад, что ему не придется подниматься по широкой лестнице в стиле Старой Земли и сталкиваться с удивительно представительным охранником, которого на Проспере, пожалуй, назвали бы дворецким, встречающим гостей у широких узорчатых и наверняка бронированных дверей. Как пояснила Лукреция, этот вход предназначался для официальных приемов и деловых гостей, которых нужно было впечатлить. Джонатан же отпустил наемный аэрокар на углу пустой улицы, потому что конечно же на Олимпии никто не ходил по улицам пешком, и всем назло прошел последнюю сотню шагов, прежде чем прижать ладонь к незаметной панели в боковой двери. Панель вспыхнула на мгновение, прочитав отпечаток и сверив его с базой, а затем в стене открылся проем, достаточный для гражданского кара. Джон быстро пересек затемненный гараж, следуя за цепочкой огней, указывающей путь к парковочному месту. Усмехнувшись, он приложил ладонь к следующей панели — и чуть не отшатнулся, когда за распахнувшейся дверью оказалась уже поджидавшая его Лукреция. Легкая усмешка на темно-красных губах говорила о том, что на такой эффект она и рассчитывала.
Бросив быстрый взгляд за спину Джонатана в поисках несуществующего средства передвижения, Лукреция удрученно покачала головой.
- Ах, Натан, ты так очаровательно старомоден… Но я не теряю надежды, что ты вскоре поймешь, на Олимпии не выжить без кара. Тем более, я знаю, что ты можешь его себе позволить. Я лично об этом позаботилась.
- Лукреция, ты прекрасно выглядишь, - вздохнул Натан и, чуть помедлив, поцеловал подставленную щеку. - И я искренне благодарен тебе за новую должность и соответствующие возможности. Но так же искренне я надеюсь, что моя работа окупает твои вложения. Несмотря на мои безнадежно старомодные привычки.
Лукреция тихо рассмеялась и подхватила гостя под руку, потянув за собой в глубину дома.
- Посмотрим, Натан, посмотрим. Я, знаешь ли, предпочитаю долгосрочные вложения, так что у тебя есть еще достаточно времени, чтобы их окупить.
Они прошли через несколько комнат. Еще в прошлый раз Джонатана удивился пустоте огромного дома. Не считая охранника, ему не встретилось никакой прислуги. Скорей всего ее и не было, напомнил себе Джонатан. Все дома на Олимпии были максимально автоматизированы и почти не требовали для функционирования участия человека. «Я и впрямь старомоден», - подумал он. - «Стоить помнить, что в большей части галактики домашняя прислуга используется лишь как символ статуса, либо же как средство обеспечения работой неудержимо растущего населения, как на центральных планетах». И все же ему было сложно представить себе, каково жить в таком большом доме практически одной. На него все эти пустые комнаты быстро навели бы тоску. При всей новообретенной любви к одиночеству, он понимал, что большой дом должен быть наполнен голосами, суетой, движением. Дом должен быть наполнен людьми. Желательно, любящими людьми. Может быть, семьей… обычной семьей, без большой буквы.
Голос Лукреции вырвал Джонатана из неизвестно откуда взявшихся фантазий, и он торопливо прогнал прочь мысли о недоступном.
- Кстати, - Джон решил сменить тему. - Я твое единственное вложение в Просперу?
Госпожа Морган фыркнула.
- Если ты не заметил, я дождалась, пока ты не возьмешься за ум и не оставишь, наконец, Просперу позади, прежде чем заняться… вложениями. Эта проклятая планета и эти чертовы старики не увидят ни одного моего цента.
- Лукреция, я понимаю твои чувства, но… ты говоришь о моей родной планете.
- О твоей бывшей планете, Джонатан. Ты вырвался оттуда…
- Не по своей воле. - Джонатан перевел дыхание и продолжил спокойнее. - Точнее говоря, к этому привели независящие от меня обстоятельства.
- Пусть так. Но все же ты вырвался, ты больше не зависишь от их капризов, от их консервативных взглядов, теперь ты можешь больше не сдерживаться, можешь показать им всем!
- Что показать?
Лукреция словно бы спохватилась и прикрыла горящие нешуточной страстью глаза. Повела точеным плечиком. Улыбнулась, ловко меняя тон.
- Показать, насколько тебе лучше здесь, со мной.
- Не думаю, что кто-то на Проспере об этом узнает, - усмехнулся Джонатан. - Как бы мне ни было хорошо здесь.
- Знаешь, это можно устроить, - предложила Лукреция.
- Что именно?
- Чтобы они узнали, где ты. Я могу об этом позаботиться.
- Не думаю, что это кого-то интересует.
- Ты уверен?
Джон чуть склонил голову, обдумывая. Лукреция ведь не может иметь ввиду Кору, верно? Она ничего не знает ни о Коре, ни об их чувствах. И будет лучше, если она о них и не узнает. Да и Коре, как бы не было заманчиво передать ей сообщение, ни к чему знать, где он и что с ним. Что это изменит, в самом деле? Только причинит ей дополнительную боль, напомнив о потере.
- Уверен, - решительно кивнул он. - Как ты верно заметила, я оставил всех позади.
- Отлично, - Лукреция улыбнулась и распахнула, наконец, дверь в небольшую комнату с голо-окном, показывающим пейзаж далекого космоса, где был накрыт небольшой стол. - Значит можно вспомнить о том, что я все же пригласила тебя на ужин.
Джонатан с некоторым облегчением опустился на предложенный стул. Одно его смущало — Лукреция слишком уклончиво ответила на его вопрос. Поэтому, выждав почти час, в течение которого была опустошена тарелка с разноцветными квадратиками закусок, отдано должное прекрасным стейкам с экзотическим салатом и выпита пара бокалов вина, он все же вернулся к интересующей его теме.
- А ты всерьез решила не иметь никаких дел с Просперой?
- Не только решила, я их и не имею! - Лукреция пристально посмотрела на Джонатана поверх бокала. - Откуда такой интерес?
- Привычка, наверное. - Он легко пожал плечами. - Не поверишь, но я все еще, просматривая списки партнеров, автоматически сравниваю их предложения с возможностями некоторых Семей. И иногда замечаю, что сравнение не в пользу тех, кого ты выбрала.
- Я могу себе это позволить, - отмахнулась Лукреция. - Небольшая разница в ценах не оправдывает головной боли от общения с вашими банками.
- А я предупреждал Совет об этом, говорил, что они отталкивают потенциальных покупателей, - не удержался Джонатан, тут же упрекнув себя. Похоже, этот пункт до сих пор оставался для него больным местом.
- Я знаю, Натан. Эти идиоты не захотели тебя слушать, что ж — пусть теперь расхлебывают последствия. - Лукреция отсалютовала бокалом, пригубила вино.
Вероятные неприятные последствия для родной планеты не казались Джонатану поводом для тоста, но тем не менее он тоже сделал глоток. Это давало ему время подумать о том, как сочетается утверждение Лукреции с увиденным на комме секретаря. Он не мог ошибиться, имя Просперы действительно фигурировало на каком-то финансовом документе, возможно платежном поручении, с логотипом компании «Морган, Морган и Co». А это означало, что Лукреция что-то скрывает. Что-то, связанное с Просперой. Но почему? Это ему предстояло узнать. Джонатан достаточно хорошо знал себя, чтобы понимать — он не сможет выбросить этот вопрос из головы.
Меж тем ужин подошел к завершению. Лукреция, как он помнил еще с первого их знакомства на Проспере, не любила десерты, поэтому и сейчас все ограничилось кувшином крепкого чи-лека, далеко перегонявшего по популярности на Олимпии все варианты кофе. Наполнив свою чашку, Лукреция переместилась с ней на небольшой диванчик возле самого голо-окна. Послала призывный взгляд Джонатану, а когда он чуть помедлил — и вовсе похлопала ладонью по сидению рядом с собой. Он послушно присел на мягкие подушки. Решив, что разглядывать содержимое чашки слишком долго будет невежливо, поднял глаза и обнаружил, что Лукреция придвинулась к нему еще ближе. Бледный свет плывущих по голо-окну туманностей отражался в ее потемневших глазах, элегантная золотистая туника в полумраке казалась почти прозрачной. Лукреция глубоко вздохнула, словно нарочно привлекая внимание к тому, что пряталось под туникой, провела языком по губам, между ними хищно блеснули белоснежные зубы. Джонатан всем телом ощутил нараставшее между ними напряжении и вздохнул. Нужно было быстро решать эту проблему. Но если он хочет, чтобы у него остался шанс выяснить, что скрывает эта женщина, нельзя действовать настолько прямолинейно, как он собирался.
- Лукреция, я хотел бы точно знать, что именно сейчас происходит.
Ответом ему была удивленно поднятая бровь.
- Я думала, это очевидно… Джонатан.
- И все же мне бы не хотелось совершать ошибку или переступать границы, которые…
- А еще я думала, что мы уже однажды переступили границы, - перебила его Лукреция. - Так зачем все усложнять сейчас?
- Потому что обстоятельства изменились.
- Да, теперь ты свободнее, - в ее голосе проскользнул намек на нетерпение.
- Напротив, Лукреция. Разве ты не видишь? Теперь я зависим. Зависим от тебя, ты мой работодатель.
- Если ты сейчас упомянешь закон о сексуальном харасменте на рабочем месте…
- Нет, конечно нет, - поспешил успокоить ее Джонатан. - Хотя у кого-нибудь со стороны может возникнуть такое впечатление.
- Ты так заботишься о чужом мнении, Натан?
- Я забочусь о собственной безопасности. Надеюсь, ты меня не осудишь за это? Это естественное желание каждого человека.
- И чем же я угрожаю твоей безопасности?
- Мое положение в твоей компании пока еще слишком неустойчиво. Я новичок, не успевший ни заслужить доверия, ни доказать свою пользу. Если мы… кто угодно сможет использовать наши… отношения против меня.
Лукреция недовольно фыркнула.
- Я тебя не понимаю. Раньше ты не был таким осторожным.
- Раньше у меня была гораздо более устойчивая позиция.
- Так чего ты хочешь от меня?
«То же самое я очень хотел бы выяснить у тебя», подумал Джонатан, но вслух сказал другое.
- Дай мне время. Я хочу сосредоточиться сейчас на работе. Укрепить свое положение, создать репутацию. - Лукреция ведь должна ценить такое отношение к работе, для нее самой она всегда на первом месте. Джонатан заставил себя улыбнуться. - Ты ведь веришь в долговременные вложения.
Его собеседница улыбнулась в ответ, хотя тоже не совсем искренне.
- Время, да? Что ж, я могу дать тебе время. Двух месяцев тебе хватит?
- Безусловно, - ответил Джонатан с уверенностью, которой вовсе не испытывал.
- Отлично. Значит, мы вернемся к обсуждению этого вопроса через два месяца.
Голос Лукреции не оставлял места для возражений, этим тоном она обычно заканчивала деловые совещания. Поняв намек, Джонатан поднялся и протянул ей руку.
- Через два месяца.
Лукреция тоже поднялась, но в ответ на попытку пожать ей руку рассмеялась.
- Ну-ну, зачем же так официально. Я буду ждать твоего ответа, Натан. Не разочаруй меня. Ты ведь знаешь, я привыкла получать то, чего хочу.
С этими многообещающими словами она легко коснулась губами его щеки.
- Мне нужно еще поработать. Увидимся завтра в офисе.
Стоя на углу улицы в ожидании вызванного кара, Джонатан мрачно подумал, что теперь у его поиска ответов появился дедлайн.

---

Дела Семейные, глава 2.9

в которой герой осваивается на новой должности и замечает всякое интересное.

Глава 2.9
Самым первым из плюсов новой должности, который Джонатан оценил сразу, был личный кабинет. Никакого совместного пространства, никакого насильственного поддержания командного духа. Никакого Ронни, наконец-то. Джон вспомнил гордое выражение лица Гороновски, с которым тот помогал ему собирать вещи для переезда в новый кабинет. Вещей у Джонатана почти не было, и в помощи он, соответственно, ничуть не нуждался, но все равно Ронни устроил целый спектакль с суетой и отодвинутыми с дороги стульями. В общем, сделал все, чтобы в глазах окружающих ассоциироваться с продвижением Джонатана по службе, словно это была его личная заслуга, словно это как-то влияло на его личный статус. Впрочем, может оно и повлияло, Джонатан плохо ориентировался в деталях внутренней политики мелких рабочих коллективов. Порой они казались ему даже сложнее политики корпоративной или планетарной.
Скудного имущества Джонатана никак не могло хватить, чтобы придать хоть какие-то личные черты просторному кабинету. Однако это его и не волновало. Кресло было удобным, принимающим форму тела, стол позволял раскинуть десяток комм-окон, не залезая в чужое пространство, и оставалось еще место для рукописных пометок, которые Джонатан любил делать, когда анализировал несколько источников параллельно. В кабинете было так же широкое окно, позволявшее наблюдать за суетой большого муравейника, который представлял собой деловой сектор Венца Олимпии. Надо признать, что Венец, столица Олимпии, мегаполис-кольцо, охватывающий северную треть всей планеты, вызывал у Джона головную боль при попытке осознать его масштаб и острое ощущение собственной провинциальности, которое было для него внове и совершенно ему не нравилось. Поэтому обычно он затемнял окно и выводил на него какое-нибудь абстрактное изображение.
Еще одним плюсом обитания на верхнем этаже была возможность заказывать обед прямо в кабинет, избегая суеты общего кафетерия. Или вообще обходиться без обеда, ограничиваясь кофе или энергетическим напитком из автоматического бара, встроенного в стенной шкаф. В сочетании с менее четко контролируемой продолжительностью рабочего дня и возможностью оставаться в кабинете до самой ночи, закопавшись в документы, сводки и новости, получалось не самое здоровое сочетание. Но Джонатан решил, что после жизни, проведенной среди чужих расписаний, распорядков и правил, он может себе позволить немного расслабиться. С этой же мыслью он отказался от еще одного предложенного ему плюса, а именно — личного секретаря. Официально он объяснил это тем, что его новая должность предполагает в основном общение с документами, а не людьми, а значит секретарю будет просто нечего делать, но на самом деле ему просто не хотелось уступать даже малейшую часть обретенного контроля над своим временем.
Собственно говоря, отсутствие постоянного общения с другими людьми внезапно оказалось еще одним плюсом этой должности. Джонатан никогда не считал себя затворником, мизантропом или хотя бы интровертом, но сейчас начал подозревать, что у него просто не было возможности осознать в себе эти качества. Конечно, он мог обратиться к Лукреции, если у него находились для нее новости, но обычно ограничивался отправкой отчета или докладной на ее комм. Точно так же безлично он общался с руководителями отделений и другими аналитиками, если у него возникали к ним вопросы. Единственным действительно обязательным элементом общения были совещания высшего руководства, случавшиеся в первый и в последний рабочий день недели. Здесь уж открутиться было невозможно — Лукреция лично сообщила ему, что он должен присутствовать на совещаниях. Джонатан послушно кивнул и теперь пользовался этими встречами как возможностью изучить поближе это самое высшее руководство.
За прошедший месяц он успел отдать должное Лукреции, сумевшей собрать настолько хорошую команду. Здесь не было открытой грызни за статус и место поближе к кормушке, и никто даже не помышлял оспаривать авторитет госпожи Морган и ее решающее слово в большинстве вопросов. Однако и безвольными тюфяками назвать ее заместителей, директоров и руководителей отделов было никак нельзя, они были способны и выдвигать свои предложения, и отстаивать свое мнение. И все они, разумеется, были профессионалами самого высокого класса — иначе Лукреции просто не было бы смысла держать их возле себя. В свободное время Джонатан дивился тому, как этой женщине в одиночку всего за 15 лет удалось создать настолько устойчивую и мощную империю из вполне успешной, но все же обычной компании, которую Лукреция унаследовала от покойного супруга. Он искренне восхищался умом, волей и железной хваткой госпожи Морган. Он также считал ее красивой женщиной, пусть ее красота и была немного хищной. Джонатан просто не был заинтересован в каких либо отношениях с ней, кроме деловых. Он мог лишь надеяться, что это не станет причиной проблем.
Вздохнув, Джонатан перевел глаза на одно из окон комма, где красовалась причина этих размышлений — краткое приглашение от госпожи Морган на деловой ужин… у нее дома. Второе подобное приглашение за месяц. В первый раз он еще имел глупость принять это приглашение в абсолютной уверенности, что они будут действительно обсуждать только деловые вопросы. Нельзя сказать, что он был совсем неправ — деловые вопросы они и обсуждали. В обстановке настолько интимной, насколько она могла быть, пока оба участника встречи оставались в одежде. Нет, его работодательница не набрасывалась на него с поцелуями, не висла у него на шее и не приглашал открыто в спальню. Но ведь у женщин существует множество гораздо более тонких и изящных способов дать мужчине знать о своем интересе.
Что, кстати говоря, было немного странно — Джонатан всегда считал, что Лукреция предпочитает большую прямолинейность. К сожалению, вместо того, чтобы подать ей пример этой самой прямолинейности и откровенно высказать свой интерес, точнее — его отсутствие, Джон тогда почувствовал необходимость не нарушать правил предложенной игры и отвечать такими же скользящими намеками, а после и вовсе сбежать с поля боя, сославшись на — подумать только — головную боль. Как капризная барышня! «С Корой ты был гораздо менее осторожен тогда, десять лет назад», - невовремя подсказала память. Джон от памяти отмахнулся. Помимо всего прочего, ситуация сейчас была совершенно другая. Тогда его главной задачей было прервать всякие контакты с Корнелией в преддверии выборов его на роль Избранного. Сейчас он бы предпочел остаться с Лукрецией в дружеских отношениях — он действительно ничего не имел против нее.
Значит нужно просто поговорить с ней и объяснить все спокойно и логично. Она разумная женщина, она все поймет. Так он сегодня вечером и поступит. Мысль о том, что Лукреция женщина еще и гордая, и гордость с обидой могут перевесить логику, Джон отогнал подальше. Да и в конце концов, как бы прекрасен ни был этот кабинет, как бы удобна ни была его новая зарплата — он все еще способен начать все с нуля в другом месте. Снова.
Приняв это решение, Джонатан отложил на потом все мысли о личном, сосредоточившись на деловом, а именно на том, что он скажет на сегодняшнем совещании по итогам недели.
В конференц-зал он явился, намеренно рассчитав время появления так, чтобы не пришлось ждать, пока соберутся остальные, но и не оказаться самым последним. Занял ставшее уже привычным место в нижней, дальней от Лукреции, части овального стола, обменялся приветственными кивками с теми, кого еще не видел сегодня — то есть, почти со всеми.
Уже опустившись в кресло, Джонатан заметил за столом новое лицо. Мужчина с красновато-коричневой кожей и светлыми глазами разглядывал его, не скрывая любопытства. На незнакомце был стандартный деловой костюм, но его густые черные волосы были свернуты на макушке в узел, заколотый шпилькой, с виду казавшейся просто металлической, но в косо падающем из окна свете блеснувшей инкрустацией, почти наверняка драгоценными камнями. Очевидно, это был его вариант скромных с виду, но чертовски дорогих булавок, которыми демонстрировали свое богатство большинство директоров. Прическа и цвет кожи выдавали в нем выходца с Динаша, что само по себе было редкостью. Правительство и жители этой планеты сторонились инопланетников почти с таким же упорством, как Проспера, соответственно и общее мнение о них было как о «странных». Джонатан почувствовал укол интереса к человеку, который, возможно, разделял его судьбу чужака в чужой культуре. Что, честно говоря, вовсе не гарантировало, что у них найдется что-то общее. Неужели ему так не хватает хоть какого-то друга?
Незнакомец между тем закончил в свою очередь рассматривать Джонатана, поднялся и протянул ему руку.
- Нашдай Храт, третий заместитель генерального директора. А вы, надо полагать, Джонатан Торп, о котором я уже столько успел услышать.
- Надеюсь, хорошего, - дежурно пошутил Джон, пожимая протянутую руку.
- Разумеется, хорошего, - перебил их голос Лукреции, как обычно появившейся в зале последней. - Нэш вернулся к нам после завершения работы по стороннему контракту, но он поддерживал связь с офисом, так что в курсе всех новостей и изменений. А потому, господа, не стоит тратить время на введение кого-либо в курс дела, давайте сразу займемся итогами недели. Джей-Си, пожалуйста, озвучьте нам главные цифры.
Джей-Си Браун, финансовый директор, принялся перечислять прибыль корпорации по различным статьям и направлениям. Совершенно лишнее, с точки зрения Джонатана, занятие — они все прекрасно видели эти цифры на своих коммах, поэтому он позволил себе слегка отвлечься на размышления о том, почему госпожа Морган позволяет своим ближайшим помощникам заключать сторонние контракты, когда большинство руководителей ревниво охраняет свои самые ценные человеческие ресурсы.
По окончании совещания, когда люди начали уже покидать конференц-зал, Лукреция кивнула Джонатану:
- Зайдите, пожалуйста, ко мне на минутку, прежде чем отправитесь домой.
Однако когда Джонатан, заперев свой кабинет, явился в приемную Лукреции, оказалось, что она занята. Все тот же секретарь с военной выправкой — Джонатан уже знал, что его зовут Виктором Белло, но так и не смог узнать, служил ли он в какой-нибудь армии — предложил ему подождать в кресле, «госпожа Морган освободится через три минуты».Садиться Джон не стал, в ожидании ужина с Лукрецией в нем копилась какая-то нервная энергия, поэтому он, несмотря на недовольные взгляды Виктора, принялся вышагивать по приемной туда-сюда. Он ни на что толком не смотрел и ни о чем старался не думать, может поэтому, когда взгляд его случайно упал на одно из открытых над коммом секретаря окон, он зацепился за знакомое название. Проспера. Джонатан прищурился. Кажется, это был какой-то документ из финансового отдела. Странно, он был уверен, что у корпорации «Морган, Морган и Cо» не осталось деловых связей с его родной планетой.
Секретарь, заметив его взгляд, торопливо закрыл все окна комма. Тут как раз распахнулась дверь кабинета, откуда вышел господин Храт. Дружелюбно кивнув Джонатану, он ушел, из кабинета раздался голос Лукреции, зовущий Джона внутрь. Она хотела всего лишь согласовать их планы на вечер (почему не сделать это по комму?), и уже через пару минут Джонатан покидал административный этаж. Увиденный документ не давал ему покоя, и он твердо решил спросить Лукрецию об этом сегодня же вечером. Между делом. То есть, между объяснением, что дела, служебные дела — единственное, что может быть между ними.

---

Недавно поймала себя на том, что меня коробит от слова "тексты" в применении к моим историям. Вот даже когда сама себе сочиняю планы на день - стирка, вязание и... нет, не тексты. Что угодно, но не они. Ощущается мне в этом слове что-то неправильное. При том, что я осознаю, что это вполне себе рабочий термин. Но. Может дело в том, что мои истории - они для меня не из слов состоят, а из людей. Ну или нелюдей. Из персонажей, из их взаимоотношений, из мира, в котором это все происходит. Конечно слова тут тоже важны, поэтому иногда их так сложно подобрать, но все же "текст" - это слишком сухое и неживое слово.
Кстати о тегах - "осколки", которые я использую для своих историй, тоже очень старое название. Осколки снов, превратившиеся постепенно в осколки миров. Это было хорошо для рассказиков, для сказочек и зарисовок. А меня нынче все чаще тянет на большие истории. Пора новый тег придумывать?
А с другой стороны - что тут думать? Я люблю рассказывать сказки - вот пусть сказками и будут. Сказка - это то, что сказывается. Что может быть лучше и точнее?

---

Новая история

Я собиралась дописать ее к Самайну. Но не успела, да и не совсем она в тему получилась, вовсе не страшилка, а... В общем, сами увидите. Источником вдохновение послужил пост на тумблере. Есть там блог, где выкладываются идеи, которые каждый может реализовать и выложить. Я спрячу ее содержание под море, потому что - спойлеры же. Ну или читайте сразу историю, она коротенькая
Итак, идея была такая - вас собираются принести в жертву, вот только вы бессмертный, и сами создали этот культ много лет назад в качестве розыгрыша.

Жертвоприношение
Заунывный речитатив становился то громче, то тише, он накатывал волнами, пытаясь накрыть меня своей пеной и унести в глубину, укачать, заставить подчиниться ритму и раствориться в себе. Хорошая попытка, только почему-то на мне она не срабатывала. Я прекрасно все видел, ощущал и осознавал. И свое тело: мурашки на коже от холодного воздуха, напряжение в плечах из-за неловко растянутых рук, ноющую боль в лодыжке, которую я, кажется, умудрился вывихнуть. И окружающую тело реальность: гулкое пространство старого склада, пляшущие по стенам тени, шелест белых одежд и голоса людей, в них одетых, шершавость камня под моей спиной. И самое главное — четыре острых лезвия в воздетых надо мною руках четырех адептов. Двое мужчин держали клинки над моей головой, двое женщин, одна из них совсем молоденькая — над грудью и пахом. Клинки угрожающе поблескивали в свете многочисленных свечей. От них было трудно отвести глаз. Ну еще бы, ведь уже совсем скоро им предстояло вонзиться в мое тело.
Нет, я не то чтобы боялся смерти. Просто глядя на сосредоточенные бледные лица избранных я отчетливо понимал, что у них нет совершенно никакого опыта в подобных делах. А значит, вся эта история получится очень долгой. Вероятно грязной. Вполне возможно — громкой. И наверняка очень кровавой. А ведь среди присутствующих были дети. Это меня возмущало больше всего. Кто вообще берет с собой детей на жертвоприношение?!
Я попытался задать этот вопрос главному распорядителю всей этой церемонии, маячившему где-то у меня за головой. Распорядитель — как он вообще звался, жрец? священник? учитель? — предпочел проигнорировать мой вопрос, так же как раньше игнорировал все мои возражения по поводу участия в их мероприятии. Возвысив голос над все еще что-то бормочущими людьми, он возвестил:
- Возрадуйся, мать наша, безгрешная дева Лилея, ибо дети твои приготовили тебе подарок, достойный твоей доброты.
- Для безгрешной девы у вашей матери что-то многовато детей, вам не кажется? - поинтересовался я. Снова безрезультатно.
- Прими же наше бескорыстное приношение…
- А отцов у вас сколько? Тоже один на всех?
- … и вознагради наше рвение.
- Эй, по-моему, либо приношение бескорыстное, либо вы ждете за него награду, нет?
Вопрос мой снова проигнорировали. Да я и сам понимал его бессмысленность. Секта Детей Лилеи даже среди других культов, сект, церквей и прочих сборищ безумцев отличалась полным отсутствием логики в своем учении. Мне ли этого не знать — я ведь сам это учение и сочинил. Но что-то я не помнил, чтобы придумывал подобные ритуалы. В смысле, шутки шутками, но…
- Прими, Пресветлая, глаза нечестивого, дабы не смели они смотреть на запретное.
- Ребята, вы уверены, что ваша Пресветлая обрадуется этой расчленёнке?
- Прими лживый язык его, дабы не смел он осквернять твой слух своим ядом.
- А может быть вам вовсе не я нужен? Я вообще-то не любитель врать...
- Прими, Пресветлая, блудливый орган его, дабы не смел он огорчать тебя своими похождениями…
- Что? Какого… - чуть не поперхнулся я, начав что-то подозревать.
- И прими, наконец, в жертву черное сердце его, ибо тебе принадлежат все сердца, тебе — верность, тебе почитание и преданность наша.
Фигуры, стоявшие вокруг меня выпрямились, занося ножи еще выше.
- Ну все ребята, пошутили и хватит!
- Во имя Пресветлой девы Лилеи…
- Все, вы донесли свою мысль, может уже закончим, а?
- Да свершится благое дело сей…
- Я понял, понял… Я сожалею и прошу прощения!
- ...час…
- Стойте!
Голос прозвучал словно бы ниоткуда и одновременно со всех сторон, и за ним последовала полнейшая тишина. Я медленно разжал зажмуренные глаза (терпеть не могу вид крови). Толпа вокруг замерла, словно даже не дыша, взгляды все направлены куда-то мне за голову, лица озарены нездешним белым светом, в глазах у всех застыл благоговейный восторг.
- Дети мои, - проговорил все тот же голос, - благодарю вас за вашу службу. Не желаю я, чтобы вы пятнали руки свои кровью, и потому приму вашу жертву целиком. Ступайте по домам и да пребудет с вами мое благословение!
Жрец, или как там его, стоявший за моей головой, издал сдавленный звук, словно собирался возразить, но его паства уже послушно повернулась к выходам и словно загипнотизированная двинулась прочь.
- Ступай и ты, возлюбленный сын мой, и продолжай нести слово мое непосвященным. Ступай, Питер, - с нажимом повторил бестелесный голос. Видеть его я не мог, но, судя по шаркающим шагам, Питеру пришлось подчиниться.
Вскоре я остался один в огромном пустом помещении, беспомощно распластанный на холодном камне, обнаженный и беззащитный. По спине снова пробежали мурашки, на этот раз вовсе не от холода. Затаив дыхание я ждал, считая секунды. Их накопилась уже почти сотня, когда я почувствовал прикосновение тонких пальчиков с острыми ногтями. Они скользнули по моей руке от запястья к плечу, обвели вытянутую шею, провели с нажимом по груди и дальше вниз, по животу. Я вздохнул и снова открыл глаза.
- Здравствуй, Лили.
- Здравствуй, Эдди.
- Ты же знаешь, мне не нравится это сокращение, - поморщился я.
- Мне кажется, Эдди, ты не в том положении, чтобы предъявлять претензии.
- Послушай, Лили, это все чистой воды недоразумение.
- Недоразумение? - ее тон похолодел до уровня льда, а ногти замерли в опасной близости от весьма чувствительных участков моего тела. - Недоразумение?!
- Ты все просто не так поняла…
- Ах не так?! А как еще можно было это понять? Я застала вас…
- Я просто помогал ей…
- Помогал найти родинку? Обучал обнаженной йоге? Какое еще идиотское объяснение ты придумаешь?
- Лили, послушай, если ты меня отвяжешь, я все объясню.
- Вы только посмотрите на него, он уже ставит условия.
- Ну будь благоразумной...
- Не ты ли всего минуту назад просил прощения? А теперь уверяешь, что извиняться не за что?
- Я просто хотел…
Одним движением она запрыгнула на алтарь и уселась мне на живот, обхватив его коленями. Как обычно, первый взгляд на точеные черты заставил меня слегка задохнуться. Как я мог забыть, насколько она прекрасна? Как сияют ее глаза в гневе. Как пылают румянцем нежные щеки. Как манят безупречно изогнутые губы. Как вздымается под тонкой тканью идеальной формы грудь, словно созданная для моих ладоней.
- Знаешь, у меня большой соблазн все-таки вырезать из тебя сердце.
- Вырезай, - кивнул я. - Сколько хочешь раз, столько и вырезай. Все равно оно принадлежит тебе целиком. Все остальное тоже резать будешь? Можно было бы высушить — выйдет отличное ожерелье.
- Идиот! - выдохнула она, наклонилась и впилась в мои губы горячим и бесстыжим поцелуем. Затрещали веревки и, кажется, сухожилия в моих руках. А, мелочи! Я обнял гибкое тело, привлекая его ближе.
. . .
Лили по-кошачьи потянулась и со сладким вздохом устроила голову на моей груди. Тело с трудом слушалось меня, все еще переживая последние всплески удовольствия, но я не отказал себе в удовольствии запустить ватные пальцы в густую волну ее волос.
- Я все еще злюсь на тебя, - промурлыкала она, щекоча губами кожу.
- Ты же знаешь, что какие бы глупости я не творил, я люблю одну тебя?
- Знаю. - Мне не было видно, но я знал, что она обиженно надула губы. Это выражение удивительно шло ей, впрочем, как и все другие. - Но эта глупая девчонка вывела меня своей самоуверенностью. Она такая… юная!
- И такая мимолетная. Моргни глазом — и ее юность промелькнет, сменившись старостью. А твоя красота, любовь моя, вечна.
- У-у-у, сладкоречивый пройдоха.
- Ты все равно любишь меня, - лениво пробормотал я. Она только вздохнула. - Знаешь, я на миг поверил, что ты и впрямь позволишь им разделать меня, как цыпленка.
- Надо было, - в ее бормотании не слышалось и следа прежней обиды.
- Но тогда пришлось бы объяснять им, почему я после этого не умер.
- Вот и объяснил бы. Тебе же так хорошо удается сочинять дурацкие мифы.
- Мы тогда в очередной раз поссорились, - объяснил я. - Это был… восемнадцатый? Нет, уже девятнадцатый век, помнишь, ты так увлеклась этими новыми поэтами, что предпочитала моему обществу общество книг. Заявила, что я не романтик, что все, что мне нужно — твое тело.
- И ты решил запудрить мозги кучке доверчивых дураков рассказами про безгрешную деву Лилею?
- Это была шутка, милая.
- Адам, мы же давным давно договорились, что будем соблюдать определенные правила. В том числе — не создавать новых религий.
- Разве же это религия? Так, маленький безобидный культ.
- Такой ли безобидный?
- Ну, знаешь, идею с жертвоприношениями в него добавила ты.
- Я хотела тебе отомстить и решила, что сделать это руками твоего детища будет забавно.
- А весь этот нездешний свет и заоблачный голос?
- Ах, право же, мы живем уже в двадцать первом веке. Пора освоить некоторые технические новинки. Это только ты цепляешься за все старое.
- Это потому, что все лучшее я оставляю тебе.
- Льстец и подлиза. Не пытайся меня отвлечь. Что, если бы этим наивными барашками решил воспользоваться кто-то другой?
- Тогда это была бы его вина. И их — за излишнюю доверчивость.
- Наверное, когда живешь так недолго, очень хочется верить во что-то… большее, -задумчиво протянула Лили.
Я пожал плечами.
- Я уже не помню тех времен, когда думал, что могу умереть. Мне кажется, я всегда верил только в одно.
- Во что? - Она повернулась, сложив руки у меня на груди и опираясь на них подбородком.
- В тебя, моя любовь, в тебя.
Ее улыбка озарила меня светом тысячи солнц и снова зажгла в крови неутолимый огонь. Гулкая пустота склада и холод каменного ложа отступили, оставляя место лишь нашей страсти. Ибо что может быть дороже и ближе, чем тот, кто может разделить с тобой вечность.

---

Дела Семейные, глава 2.8

в которой мы немного завидуем героине, у которой есть такой друг

Глава 2.8
Кора подняла попавший под ногу камушек и бездумно запустила им в воду. По гладкой поверхности разбежались торопливые круги. Но они быстро исчезли, и снова холодная вода являла взгляду лишь безупречное отражение неба с плывущими по нему облаками.
Корнелия вздохнула. Покой водной глади ничуть не соответствовал ее внутреннему состоянию. Впрочем, Кора и сама не смогла бы описать это самое состояние. Почти через месяц после возвращения она наконец-то сумела вырваться из дому и воспользоваться щедрым приглашением Эдди. Она так стремилась сюда, так мечтала, оказавшись одной вдали от обязательств и ожиданий, дать наконец волю чувствам и как следует оплакать их с Джоном неслучившееся будущее. Ей казалось, что стоит только разрешить себе, и горечь, боль, тоска вырвутся наружу неудержимым потоком.
Третий день Кора бродила вдоль небольшого озерца у подножия Туманных гор, на берегу которого стоял летний домик Семьи Фабер, и единственное, что она сумела почувствовать за это время — пустоту. Словно бы все внутри нее онемело, отмерло. Ей не хотелось плакать, не хотелось вспоминать. Сказать правду, ей вообще ничего не хотелось, даже выбираться утром из постели, но логическая часть ее сознания все же понимала, насколько это плохой признак, и заставляла Кору шевелиться — вставать, застилать постель, разогревать что-нибудь из множества готовых блюд, хранившихся на кухне. Прислуги в доме в данный момент не было. Кора сама попросила друга об этом, ей не хотелось чужих взглядов, и Эдди, поколебавшись, все же согласился. Может быть кто-то здесь и был, поддерживал тайно функционирование дома, но на глаза ей он ни разу не попадался.
С озера донесся порыв ветра, вырвавший Кору из заторможенных размышлений о том, может ли целое здание, полное современной техники и всевозможных устройств, обходиться полностью без обслуживающего персонала. Холодный воздух пробрался под слишком легкую для осенней погоды накидку, покрыл кожу мурашками. Даже это не вызвало у Коры каких-либо эмоций, но все та же логическая часть сознания решила, что простуда ей совершенно ни к чему, а заболеть от тоски и холода и умереть в бреду, словно героиня дурацкого древнего романа, у нее все равно не выйдет. Повернувшись спиной к покрывшемуся рябью озеру, Кора направилась в дом. Может быть она найдет в Инфосети один из этих самых романов и убьет оставшееся до ужина время, погрузившись в чужие переживания, раз уж свои так упорно от нее прячутся.
Роман она нашла. С соответственно пафосным названием, с весьма красочно страдающей и подозрительно скудно одетой героиней на голо-обложке. Но погрузиться в пучину надуманных страданий ей не дал звук приближающегося аэрокара. Нахмурившись Кора выглянула в окно — Эдди же обещал ей, что ее отдых никто не потревожит. Однако самого себя он в это обещание, похоже, не включал, потому что именно его машину — вызывающе красную и с семейным гербом на дверце — Кора увидела на площадке, обсаженной рыжеющими земными деревьями. Вздохнув, Кора подумала, не привести ли ей себя в более приличный вид. Потом махнула рукой, решив, что раз друг решил явиться без предупреждения, то сам виноват в том, что увидит, и отправилась к входной двери.
Эдди ее внешний вид проигнорировал, как ни в чем ни бывало обняв Кору и чмокнув ее в макушку. Потом продемонстрировал бутылку, горлышко которой все это время сжимал в руке, и заявил, что решил лично проследить за тем, чтобы у нее было соответствующее сопровождение к ужину. Присмотревшись, Корнелия сморщила нос.
- Эдди, это же талитская виноградница, в ней девяносто градусов! Такое определенно не подают к ужину. Где ты вообще ее взял?
- Детка, когда ты перестанешь задавать этот самый дурацкий из вопросов? - усмехнулся друг. - Мне кажется, пора уже привыкнуть к тому, что я могу найти и заполучить все, что только захочу.
- Остается только понять, зачем тебе хотеть эту гадость.
- Э, не спеши называть ее гадостью, не попробовав.
- Кто сказал, что я ее не пробовала? - пробормотала Кора, и брови Эдди мгновенно заинтересованно взлетели вверх.
- О? Ну-ка, ну-ка, расскажи, о моя благовоспитанная подруга, где и когда ты успела приобщиться к радостям первобытного алкоголя?
- Эдди, я ведь училась в Университете. Сам знаешь... Чего только не попробуешь в студенческих компаниях.
- Еще бы мне не знать, ведь большую часть того, что ты пробовала, поставлял в эти компании именно я.
Кора фыркнула, но вынуждена была признать, что определенная правда в этом утверждении была.
- Но это не объясняет того, зачем ты притащил эту бутылку сегодня.
- Позже поймешь, - отмахнулся Эдди и решительно прошествовал на кухню. - Ну, рассказывай, как ты здесь?
- Нормально, - пожала плечами Кора.
- Удалось расслабиться и выбросить все из головы?
- Угу.
- И как настроение?
- Нормально…
- А аппетит? - Эдди распахнул шкаф и принялся вытаскивать оттуда и расставлять на столе контейнеры в пугающем количестве.
- Нормальный аппетит.
- Ага. И чем ты тут занимаешься? - руки Эдди ловко пробежались по крышкам контейнеров, переключая их с заморозки на разогрев, затем он принялся доставать посуду и стаканы.
- Да ничем, - Кора рассеянно следила за устроенной другом суетой. - Гуляю. Ем. Сплю. Ну, знаешь… отдыхаю.
- Знаю. - Эдди бросил на нее быстрый взгляд, но тут же отвернулся и принялся расставлять открытые контейнеры на передвижном столике. - Бери посуду и пошли.
- Куда? - моргнула Кора, но послушно подхватила тарелки и стаканы.
Эдди выкатил столик в маленькую гостиную и поставил рядом с большим мягким диваном, занимавшим весь угол комнаты. Повернувшись, он взял из рук Коры приборы, пристроил их тут же на столике и плюхнулся на диван, немедленно раскинув ноги и устроившись с максимальным удобством. Потом похлопал по подушкам рядом с собой.
- Ну, чего ты ждешь?
Кора медленно опустилась на диван. Подумала, и подобрала под себя ноги.
- И… что мы делаем?
- Ужинаем! - Эдди сосредоточенно принялся вскрывать крышку привезенной бутылки. - Ну же, накладывай себе, не стесняйся.
- Но почему здесь? Не в столовой? - Кора окинула взглядом угощение. Эдди, казалось, выбирал контейнеры наобум, но каким-то образом в них оказались все ее любимые блюда. Кисло-сладкие креветки, маринованные курникоры, говядина по-царски, липкий рис, жареная картошка. Даже булочки с элизианским кардамоном и яблоки в карамели! Впервые с момента прибытия в этот дом… или даже раньше?.. Кора почувствовала легкий намек на интерес к еде.
- Потому что здесь удобнее, - сообщил Эдди и наполнил ее стакан виноградницей наполовину. - Давай-ка, залпом.
- Зачем?
- Так надо. - Взгляд его был очень серьезным.
Кора вздохнула.
- Эдди, ты знаешь, у меня нет привычки напиваться, чтобы справиться со своими чувствами.
- Вот именно, - кивнул тот. - Справиться ты сможешь и сама. Когда почувствуешь их. Давай, малышка, это лучше, чем химия, а психологические фокусы — не самое мое сильное место.
Корнелия покачала головой. У нее не было сил спорить с другом. Хочет напоить ее — сам потом будет иметь дело с последствиями. Она решительно взяла стакан и одним махом осушила его содержимое. По пищеводу прокатился огненный комок, который немедленно запустил горячие щупальца в соседние органы. Кора ощутила, что согревается. Странно, она вроде не чувствовала, что замерзла… А еще она вдруг почувствовала сильный голод. По счастью, перед ней было все, что нужно, чтобы его удовлетворить.
Спустя полчаса, сама не понимая, как это произошло, Кора обнаружила себя вытирающей слезы, которые текли по щекам совершенно против ее желания, и рассказывающей Эдди об их последнем разговоре с Джонатаном. Во всех его горько-сладких подробностях.
Нет, не совсем во всех. То, что происходило между ними в постели, вся эта отчаянная нежность принадлежала только им двоим. Эдди, безусловно, попытался расспросить и об этом, но не всерьез, а в явной попытке заставить Кору улыбнуться. Улыбнуться она смогла, сквозь слезы, которые все не хотели останавливаться. Кора задрала голову, словно пытаясь заставить их вернуться на место. Уставилась на высокий потолок с изящной росписью. Вспомнила, как раскачивался над ней низкий потолок каюты, когда Джон… Она затрясла головой, прогоняя воспоминание. Горячие соленые капли полетели во все стороны. Одна из них приземлилась прямо на переносицу Эдди, тот забавно сморщился, сведя глаза к кончику носа. Кора лихорадочно хихикнула, попыталась вытереть лицо. Друг молча подал ей извлеченную непонятно откуда салфетку.
- Спасибо, - пробормотала Кора, имея ввиду не только, и даже не столько белоснежный клочок фиброткани. - Спасибо тебе.
Приведя лицо в относительный порядок она глубоко вздохнула.
- Боже, ну почему, почему мне было не влюбиться в кого-нибудь нормального… в кого-нибудь доступного.
- Например в меня, - радостно подхватил Эдди. - А что? Я доступен, с этим не поспоришь.
- Не поспоришь…
- Знаешь, еще не поздно.
- Что?
- Выбрать меня объектом своей необузданной страсти.
Кора уставилась на Эдди. Тот многозначительно пошевелил бровями. Спустя всего несколько мгновений оба не сговариваясь фыркнули и покачали головами. Нет, она определенно не могла бы представить себя влюбленной в Эдди. Это было бы… неправильно. Нет, Кора любила его искренне и сильно — как старшего брата, которого у нее никогда не было, и совершенно точно знала, что друг относится к ней так же, как к двоим младшим сестрам. Иногда даже лучше: сестер он был склонен не воспринимать всерьез.
Вздохнув, Кора утащила со стола последний кусочек карамельного яблока, и сползла чуть пониже, пристроив голову на коленях друга. Тот немедленно принялся гладить ее, перебирать волосы. К глазам снова подступили слезы. Она не помнила, когда в последний раз позволяла себе настолько расслабиться. Она давно не могла прийти за этим к матери, у той всегда были для нее поучения, советы, задачи. Отец все последние годы так старался успеть передать ей все свои знания, что времени для бездумной ласки не оставалось. Для Каспера она была всегда сильной и уверенной, близких подруг у нее не было…
Корнелия не помнила, как уснула, но на утро обнаружила себя в постели, одетой, но без обуви, укрытой мягким одеялом. Эдди нашелся в гостиной со стаканом сока и слегка покрасневшими глазами — единственным последствием выпитого вчера алкоголя. Впрочем, Кора подозревала, что большая часть той бутылки досталась ей. Но никаких признаков похмелья она не чувствовала, только ватную пустоту в голове, какая бывает после того, как долго плачешь. Тем не менее она послушно выпила протянутый Эдди стакан с водой и еще один с витаминизированным соком.
Завтрак прошел гораздо менее эмоционально. Кора знала, что вчерашний срыв был ей необходим, затем она сюда и приехала, но растягивать его недолго не собиралась. Поэтому за кофе с булочками они обсуждали последние новости из Совета Семей, сплетни о Старших Семьях, тенденции межпланетного и местного рынка. Кора вспомнила и рассказала Эдди о финансовых проблемах Лангов, о том, что этой информацией поделился с ней Велден и о том, как он эту информацию добыл. Эдди обещал покопать еще в эту сторону. Потом покосился на Кору и нерешительно спросил:
- Кстати, как лорд Оскар отнесся к твоей поездке сюда? Он знает, где ты?
- Конечно. Я сообщила ему, что ближайшую неделю он сможет осчастливливать своими визитами исключительно маму. Она попыталась объяснить мой отъезд какими-то делами, но я напрямую сказала, что еду отдохнуть в летнем домике Фаберов.
- Даже так? Хм.. И как он отреагировал?
Кора прищурилась. Велден тогда как-то скованно улыбнулся, пробормотав, что знает о ее близкий дружбе с лордом Эдвином. Когда она прямо назвала Эдди своим лучшим другом, его лицо перекосила странная гримаса, которая, правда, так же быстро исчезла. В отличие от недовольного взгляда матери.
- Сказал, что это очень мудро с моей стороны, что связи в Старших Семьях безусловно идут на пользу моему бизнесу. И принялся многословно выражать восхищение моей деловой хваткой и верностью семейному долгу.
- Представляю, как он при этом скрежетал зубами. Ты ведь выставила его дураком в глазах других Семей, детка.
- Э-это еще почему?
- Потому что все знают, что он официально ухаживает за тобой. И ты при этом уезжаешь на территорию другой Семьи, где тебя может приватно посещать неженатый наследник этой Семьи… Ты должна понимать, что в глазах общества ты чуть ли не наставляешь ему рога.
- Но я не… Он не… У меня нет никаких обязательств перед ним!
- Я это знаю, детка. Но большинство знает только то, что ты достаточно часто принимаешь его дома. Он нигде не говорит этого напрямую, но и не оспаривает, когда это считают официальным ухаживанием. А учитывая, что других претендентов вокруг тебя нет, считается, что ты обозначила свои предпочтения. В глазах многих это делает его фактически твоим женихом.
Кора застонала и спрятала лицо в ладонях.
- Только этого мне не хватало!

---

Подруга подбила присоединиться к ней и поучаствовать в рукодельной ярмарке. Посмотрела на набитый вязалками ящик комода и согласилась) Потом спохватилась - ярмарка тематическая, надо же хоть что-то в тему предложить, а у меня как назло ничего подходящего. Совершила налет на магазин, запаслась ниточками и села вязать. А теперь внимание, вопрос - угадайте тему ярмарки

---

Дела Семейные, глава 2.7

в которой мы узнаем, как ухаживать за девушкой в деловом стиле))

Глава 2.7
Корнелия незаметно поерзала в кресле. Несмотря на эргономичную спинку и подстраивающуюся под нагрузку форму сидеть неподвижно было все сложнее. А вот лорд Оливер Велден, устроившийся в гораздо менее удобном и гораздо более жестком (Кора лично проверяла) гостевом кресле, никаких признаков усталости не подавал. Напротив, он закинул ногу на ногу и увлеченно жестикулировал, периодически бросая на Кору кокетливые взгляды, не очень сочетающиеся с серьезной вроде бы темой разговора. Разговора, который длился уже второй час и, казалось, будет продолжаться бесконечно. Кора с трудом подавила страдальческий стон и постаралась сосредоточиться на смысле речи лорда. В который, надо признать, помимо банальностей и игривых комментариев, иногда проскакивали довольно любопытные факты, стоящие того, чтобы запомнить их и обсудить потом с друзьями.
- ...и учитывая, что общегалактическая экономика наконец-то выходит из кризиса, самое время забрасывать, так сказать, наживку в новые области, исследовать новые возможности. Те, ко сумеет выбрать это новое направление правильно, смогут вырваться наверх. Весьма далеко наверх.
Велден многозначительно пошевелил бровями и Кора еле удержалась от усмешки — так глупо это выглядело. Вместо этого она изобразила на лице заинтригованное внимание.
- Вы имеете ввиду…
- Абсолютно!
- Но ведь список Старших Семей не менялся уже больше века.
- Но не значит ли это, что как раз подошел срок расшевелить его?
- Это было бы неплохо… - В самом деле, Старшие Семьи почти все погрязли в самых консервативных настроениях, если бы в Совете появились хотя бы парочка более молодых, более гибких в своих взглядах на экономику…
- Это было бы великолепно, - протянул Велден. - Конечно, Ваша Семья пока недостаточно велика для такого шага, но определенные полезные связи…
- Если вы последуете примеру моей матери и начнете рекламировать мне прелести удачного брака со Старшей Семьей…
- О нет, леди Корнелия. Я не посмел бы давать Вам советы в столь деликатном деле как брак, хотя бы потому, что это совет никак нельзя было бы назвать объективным. Вы ведь знаете, насколько я…
- Ваша Семья больше нашей, Вы, вероятно, были бы не против продвинуть ее в этом направлении, - поторопилась перебить его Кора.
Велден ответил уклончиво.
- Думаю, амбиции любого Главы Семьи, нынешнего или будущего, так или иначе направлены в эту сторону.
Кора поджала губы, оставив это заявление без комментариев, вместо этого поинтересовалась:
- И Вы уже знаете, какие шаги нужно предпринять? Куда забросить наживку?
- Ммм, - лорд загадочно покачал головой. Потом игриво улыбнулся. - А что Вы выбрали бы на моем месте? Вы, с Вашим острым умом и деловой хваткой.
- Я бы предложила вам смелее выходить на межпланетный рынок. Я не знаю подробностей, но насколько я понимаю, ваши заводы на побережье добывают довольно редкие элементы. Добавить немного инопланетных технологий — я слышала, лаборатории на Синем-3 знамениты подобными разработками — и вы получите продукты вполне конкурентоспособные за пределами Просперы. - Кора усмехнулась. - Но, подозреваю, мой совет тоже нельзя было бы назвать объективным. Я, как вы понимаете, заинтересована в увеличении торговли с другими планетами, а значит и межпланетных перевозок.
- Я был бы счастлив служить увеличению прибыли от ваших флотилий, леди Корнелия. Но увы, мы с вами оба знаем, что нынешние настроения в Совете не способствуют осуществлению ваших идей. Последние законопроекты делают проблематичным увеличение межпланетной торговли.
- Последние законопроекты — попытка кучки стариков удержать власть. Они так трясутся над своим абсолютным контролем над планетарными финансами, что не видят, как душат нашу экономику!
- Я понимаю Ваше возмущение, леди Корнелия. Я тоже считаю принятые законы несколько… чрезмерными. Но с другой стороны, вполне понятно желание банковских семей утвердить незыблемость собственного превосходства.
- Вы их одобряете?
- Я их.. понимаю, - пожал плечами Велден. - Право же, леди, если вы представите себя на их месте — разве вы не заботились бы в первую очередь о собственной Семье.
- Но не в ущерб же всей планете! - возмутилась Кора
- Конечно, конечно, - немедленно закивал ее собеседник. - Возможно, когда банковские Семьи почувствуют себя немного уверенней, они смогут подумать и об общих интересах.
- Куда уж уверенней? Их финансовое положение гораздо прочнее любой другой Семьи.
- Безусловно. Но с другой стороны, вы наверняка знаете о намерении Страатенов пересмотреть базовые кредитные ставки.
- Я что-то слышала. - Еще бы ей не слышать, если с последнего обновления флотилий более трети ее кораблей все еще не выкуплены полностью, и кредит на уплату лизинга взят как раз у Страатенов. Но лорду Оскару знать об этом вовсе не обязательно.
- Это может ничего не значить, а может и…
- Означать проблемы у одной из крупнейших Старших Семей.
- Именно, леди. Само по себе это было бы мелочью, но я недавно слышал… и поверьте, леди Корнелия, я обещал ни с кем не делиться этой информацией, но Вы… Мне очень дорого Ваше внимание, поэтому ради Вас я готов нарушить данное мной обещание. Мне достоверно известно, что Ланги были вынуждены недавно выплатить весьма крупную сумму по какому-то договору. Более того, это была незапланированная трата. Кто знает, возможно они тоже попытаются поправить свои дела таким же образом — подняв ставку.
- А это значит… если две семьи из трех поднимут ставки — третья получит неоспоримое преимущество, и тогда они вспомнят про Договор о равновесии Семей, и заставят Стентонов поднять их ставку до того же уровня. Что повлияет… фактически, на всех. На всю Просперу.
- Увы, леди, Вы как всегда сформулировали все безупречно точно. Так что, я думаю, в ближайшее время ослабления консервативной политики ожидать не придется. К нашему с Вами сожалению.
- Да, да… - Корнелия кивала, а в голове у нее уже складывался список дел. Нужно позвонить Эдди, может быть собраться всей группой и обсудить, чем эта информация может угрожать их планам. Кстати об информации. - Лорд Оскар…
- Прошу Вас, леди Корнелия, Вы могли бы звать меня просто Оскаром. Я надеюсь, что могу называть себя Вашим другом, а между друзьями подобные формальности неуместны, верно?
- Хорошо, конечно, - отмахнулась Кора. - Оскар. Скажите, а насколько Вы уверены в достоверности этой информации?
- О, абсолютно уверен. Вы знаете, моя средняя сестра замужем за вторым наследником Семьи Дрейк. А их первый наследник женат на Алисии, племяннице лорда Ланга. У жен двух братьев сложились довольно дружеские отношения, ну а Алисия, разумеется, поддерживает отношения со своей старой Семьей. Как видите, Вы можете совершенно спокойно доверять моим источникам.
- Конечно, я должна была догадаться, - усмехнулась Кора. - Сеть брачных связей — главное предназначение женщин Просперы и главный источник информации в межсемейной политике.
- Предназначение женщин из Крови — безусловно, - серьезно кивнул Велден.
- У вас ведь три сестры, верно? - Дождавшись кивка Кора продолжила. - И младшая, насколько я знаю, не замужем. Мне кажется, мы с ней учились в Университете примерно в одно время. Джозефина, она изучала биологию, верно?
- У Вас великолепная память, Корнелия. Да, Джо довольно избалована, как самая младшая, и родители много ей позволяют. Они разрешили ей играться с собственной лабораторией, пока не появится подходящий жених.
- Играться? Я слышала, что она защитила свой диплом с отличием. Наверняка ее знания могут принести больше пользы Вашей Семье, чем обычное замужество за нужным человеком. - Лорд скривил губы, и Кора почувствовала, как закипает кровь. - Или Вы тоже считаете, что женщина не способна мыслить логично? Вы тоже будете уверять меня, что не стоит забивать наши «миленькие головки» подобными глупостями и стоит оставить все открытия и решения мужчинам?
- Ну что вы, Корнелия, - Оскар встревоженно вскочил с кресла. - Я никогда не позволил бы себе подобных высказываний. Ваш ум, Ваши знания, Ваши деловая хватка и интуиция не вызывают у меня ни малейших сомнений. Вы же знаете, как я восхищаюсь Вами!
Широко распахнув глаза, Велден попытался поймать руки Корнелии, она торопливо отодвинула свое кресло прочь, и потерявший равновесие лорд чуть не рухнул на стол между ними. Разумеется, именно этот миг леди Мейерс выбрала для того, чтобы возникнуть в дверях. Всплеснув руками, она кокетливо улыбнулась торопливо выпрямившемуся Велдену.
- Прошу прощения, если я помешала Вашей беседе! Я лишь хотела напомнить дочери, что не дело несколько часов держать дорогих гостей в кабинете.
- Мама, у нас деловой разговор…
- Который вы совершенно спокойно можете продолжить в более удобной обстановке. Лорд Оскар, я приглашаю Вас присоединиться к нашему семейному обеду.
- Право, мне неловко…
- Нет-нет, что Вы, я настаиваю. Корнелия, поддержи меня!
Несмотря на мягкую улыбку и игривый тон, взгляд леди Мейерс совершенно четко дал понять, что с ее приказом не стоит спорить. Вздохнув, Корнелия заставила себя вежливо улыбнуться.
- В самом деле, лорд Оскар…
- Друзья, помните?
- Да, конечно, друзья. Оскар, я буду рада, если Вы присоединитесь к нам.
- Как я могу отказаться от столь искреннего приглашения! - широко улыбнувшись, «Оскар» протянул Корнелии руку, и она мысленно приготовилась к тому, что ей придется выносить его компанию весь вечер.

---

Дела Семейные, глава 2.6

В которой герой получает повышение)

Глава 2.6
Джонатан наивно полагал, что у него будет время подготовиться к беседе с очень занятой главой корпорации. Однако не прошло и часа, как на его комме замигало сообщение, приглашающее подняться на административный этаж, немедленно. Он должен был догадаться, что Лукреция не любит откладывать дела в долгий ящик. Бросив беспомощный взгляд на открытую перед ним полупустую страницу предполагаемого отчета, он махнул на все рукой, быстро скинул на личный комм сводки, которыми развлекался в свободное время и которые, технически, не имели никакого отношения к его прямым должностным обязанностям, поправил воротник костюма и зашагал к дверям лифта, чувствуя за спиной взгляды коллег, полные нездорового любопытства и зависти.
Административный этаж встретил его модным шумопоглощающим покрытием полов, одобренной бизнес-психологами цветовой схемой и запахом денег. Не просто роскоши, а больших работающих денег, занятым созданием еще больших количеств денег. Он не мог бы описать составляющие этого запаха, и списал бы все на фантазию, если бы, во-первых, не сомневался в наличии у себя настолько богатой фантазии, а во-вторых не ощущал этот же самый запах в деловых кабинетах резиденции Семьи Страатен.
Размышления об этом ольфакторном феномене отвлекли его от прочих мыслей, пока он шествовал через переплетение коридоров к кабинету хозяйки всего этого богатства. Высокий широкоплечий секретарь с безукоризненно уложенными светлыми волосами и военной, если Джонатан не ошибался, выправкой, поднялся с места ему навстречу и провозгласил, что госпожа Морган ожидает. Во взгляде его не читалась ни малейшего интереса к столь необычному явлению как рядовой экономист на приеме у генерального директора. Секретарь лично открыл перед ним дверь кабинета, и Джонатан решительно шагнул навстречу неизвестности.
Как оказалось, не совсем неизвестности. Лукреция Морган ожидала его вовсе не за письменным столом — резной деревянной громадиной с металлическими вставками и целым рядом встроенной техники, красовавшейся прямо перед ним в конце вытянутого в длину кабинета. Нет, госпожа Морган устроилась, скинув туфли, на уютном диванчике, изогнутом вопросительным знаком вокруг низкого столика с парой бокалов и бутылкой вина на нем. Сцена выглядела удивительно знакомой. Потому что она и была знакомой. Именно такой Джонатан видел Лукрецию в последний раз перед ее отлетом с Просперы, именно так начиналась их встреча, закончившаяся… Он поспешно отогнал эту мысль, надеясь, что лицо не выдаст его. Лукреция усмехнулась, и Джонатан сообразил, что все это было сделано намеренно, что она нарочно воссоздала ту сцену, чтобы направить его мысли в нужную ей сторону. Нет, его ждал вовсе не стандартный деловой разговор.
И все же он попытался сделать его именно деловым.
- Госпожа Морган, я готов представить вам затребованный вами отчет. К сожалению, у меня нет его полного текста, но я могу ответить на все ваши вопросы и предоставить…
- Я не сомневаюсь, что вы это можете, господин Торн. Я уверена, что вы весьма прилежный работник. Я так же уверена, что вы помните, что при прошлой нашей встрече мы договорились, что вы будете называть меня Лукрецией. По крайней мере в неделовой остановке.
- Ваш рабочий кабинет, насколько я понимаю, является деловой обстановкой.
- Джонатан, неужели ты будешь настаивать, чтобы я пригласила тебя в ресторан, прежде чем отбросишь, наконец, эти дурацкие формальности. Я думала, мы друзья.
- Друзья, - кивнул Джонатан. - Именно друзья.
- Угу, - протянула Лукреция, не спуская с него испытующего взгляда. Наклонившись, она взяла со стола один из бокалов. Длинные пальцы с остро наточенными ноготками обхватили тонкий стеклянный пузырь, темно-бордовые губы, под цвет костюма, осторожно прикоснулись к краю бокала. - В таком случае, веди себя, пожалуйста, как мой друг, а не как подчиненный. Садись.
Приказ прозвучал чуточку слишком резко для просто дружеского. Но Лукреция и вообще отличалась резкостью во всем. Джонатан решил, что не стоит спорить и опустился на диван на почтительном расстоянии от нее. Госпожа Морган молча указала на второй бокал. и он послушно взял его в руки.
- За нашу встречу, - провозгласила она, чуть приподняв бокал и снова пригубила вино.
Джонатан последовал ее примеру. Вкус был исключительный, богатый и многогранный. И даже цвет вина практически полностью совпадал с цветом костюма Лукреции. Как всегда, она не упускала ни одной детали. Глубоко вздохнув, Джонатан позволил себе осторожно откинуться на спинку дивана. Если госпожа глава корпорации хочет играть во встречу старых друзей, давайте сыграем. А в том, что это игра, Джонатан ни на миг не сомневался, потому что Лукреция Морган играла всегда, во всем и со всеми. Она просто не умела иначе.
- Итак, Джонатан, последнее, что я слышала о тебе — это новость о твоем свержении. И последующем аукционе. - Лукреция покачала головой. - Я знала, что эти старики в конце концов добьют тебя. Я ведь предупреждала, помнишь?
Джонатан кивнул. Она много о чем предупреждала в своей страстной, яростной, полной кипящей горечи речи в тот последний вечер, после того, как все три банковские Семьи отказались предоставить ее корпорации гарантии для получения кредита. Джонатан пытался успокоить ее, отвлечь от мрачных мыслей, но сумел лишь перенаправить эту страсть в другое русло. Он не жалел о той ночи. Они оба были взрослыми самостоятельными людьми, не связанными другими обязательствами и прекрасно сознающими, что произошедшее и теперь ни к чему их не обязывает. Они также оба были уверены, что прощаются навсегда, возможно поэтому новая встреча настолько выбила Джонатана из колеи. Это — и внезапная мысль о Коре, словно он каким-то образом предавал ее. Что, разумеется, было глупо, потому что ничего такого здесь не происходило.
- Джон?
- Натан!
- Что? - моргнула Лукреция.
- Натан. Я предпочитаю это обращение теперь. Помогает мне отстраниться от прошлого, - чуть виновато пожал он плечами.
- Я понимаю… Натан. Но я все еще не знаю, каким образом ты оказался здесь. И почему такая скрытность?
- Никакой скрытности, уверяю тебя. Я покинул пространство Просперы с разрешения моей… моей новой Семьи. И получил работу в твоей корпорации обычным путем, через биржу труда.
- Но почему ты не обратился ко мне напрямую?
- Я счел это… излишним.
Лукреция фыркнула ничуть не элегантно и ткнула в него рукой с бокалом.
- Ты просто был слишком горд, чтобы обратиться за помощью.
- Я не нуждался в помощи.
- Чушь. Впрочем, пусть. Можешь держаться дальше за свою независимость. Я-то не собираюсь упускать свою выгоду из-за подобных мелочей. А ты можешь принести гораздо больше пользы корпорации. С завтрашнего дня ты работаешь моим независимым аналитиком. К должности прилагается кабинет на моем этаже и соответствующая зарплата. Это для начала. А дальше посмотрим, как лучше использовать твой опыт. Ты, надеюсь, не собираешься возражать? Я понимаю гордость, но позволять ей принимать за тебя решения…
Джонатан осознавал, что это действительно хорошее предложение. В котором, к тому же, не было ни грамма жалости или благотворительности. Без лишней скромности он признал, что эта должность гораздо больше соответствовала как его квалификации, так и его интересам. А потенциальная неловкость из-за их с Лукрецией… истории, возможно, существовала лишь в его голове. Поэтому он коротко кивнул.
- Я не возражаю.
- Вот и отлично, - улыбка Лукреции, как обычно, была несколько хищной, между яркими губами блеснули острые зубки. - Разлей, пожалуйста, оставшееся вино, и отметим твое новое назначение.
Разумеется, это было еще не все. Позволив беседе виться без особого направления, пока они не прикончили бутылку, Лукреция по-кошачьи потянулась.
- Итак, что за отчет ты мне приготовил? Похвастайся, что успел вычислить за эти… сколько? Три недели? Четыре?
- Три с половиной. Я сказал правду, у меня нет формального написанного отчета…
- К черту формализм. Мне нужны твои соображения, Натан, я знаю, как работает твой мозг, ты не можешь отмахнуться, если видишь что-то интересное.
Джонатан склонил голову, признавая за собой такое качество, и вытянул над комм-браслетом пару окон со своими сводками.
- Вот, смотри, у меня, разумеется, не было доступа к полной отчетности по продажам, но насколько я сумел отследить общую тенденцию за последнюю пару месяцев и сопоставить ее со свежими экономическими сводками по Олимпии и ближайшим системам, возможно, ты могла бы добавить в сферу своих интересов вот это вот направление...
Лукреция передвинулась на диване, сокращая расстояние между ними до минимума и прижимаясь к плечу Джонатана. В других условиях он бы счел это движение неуместным и, возможно, даже неприличным. Но внимание Лукреции было совершенно очевидно сосредоточено на содержании сводок. Она решительно подтянула одно из окон поближе, пробежала его глазами, сверила с чем-то во втором окне. Джонатан молча, не дожидаясь ее просьбы, открыл еще один документ, а так же новостное окно с информацией из Инфосети, на которую ссылался.
Госпожа Морган медленно улыбнулась и снова сверкнула зубами.
- Натан, я в тебе ничуть не сомневалась. Если я правильно понимаю, ты только что полностью окупил свою зарплату за следующий месяц.

---

Дела Семейные, глава 2.5

которая посвящена тяжкому бремени старшей сестры

Глава 2.5
Кора откинулась на спинку кресла, изучая разноцветные сектора диаграммы в центре окна комма. Все выглядело достаточно близко к реальности.
- Молодец, Кас.
Брат немедленно выпрямился в своем кресле, хотя до этого валялся, свесив ноги через подлокотник, играя с кнопками на комм-браслете и старательно делая вид, что происходящее его не волнует.
- Серьезно? Тебе нравится?
- Ты проделал отличную работу — собрал данные, упорядочил, даже попробовал немного их проанализировать. Конечно же мне нравится. Даже если ты и слегка переборщил с… хм… оформлением.
Кас покосился на ее комм, на кричаще-яркие цвета диаграмм и цветные примечания в скобках, разнообразившие в целом довольно стандартный шрифт документа.
- Я решил, что так будет наглядней.
- С этим не поспоришь, - усмехнулась Кора. - Большинству документов, с которыми мне приходится работать, заметно не достает наглядности.
- Когда я стану Главой Семьи, сделаю такой формат обязательным для всей внутренней документации.
- Хм… Попробуй.
- И что это должно значить? - нахмурился Кас. - Ты думаешь, что я не смогу добиться своего, когда займу твое место?
Кора устало вздохнула. А ведь все шло так хорошо.
- Я уверена, что ты сможешь добиться всего, чего действительно пожелаешь. Я просто представила лицо дяди Александра, когда ты заставишь его увеличить наглядность его докладных.
Кас фыркнул — занудство троюродного дяди было известно обоим достаточно хорошо. Кора незаметно расслабилась: очередная попытка конфликта была обезврежена. В последнее время общение с братом больше всего напоминало ей то ли полет сквозь пояс астероидов, то ли прогулку по лужайке после дождя: никогда не знаешь, в какой момент вляпаешься. И во что. Она даже мать как-то спросила, что происходит, и не поздновато ли для переходного возраста. «Оставь мальчика в покое, он нащупывает свои силы, защищает свои границы», - отмахнулась леди Мейерс. «Скорей уж, учится наступать на чужие», - подумала Кора, но вслух ничего не сказала.
- А что ты скажешь про мой анализ и рекомендации? - перебил ее мысли Кас.
- Анализ неплохой, а вот рекомендации, прямо скажем, взяты из воздуха. «Сдвинуть баланс импорта-экспорта в нашу пользу» — что это должно означать? И главное, какое отношение имеет к нашей работе? Наша работа — транспортировка. Мы просто перевозчики, Кас. Перевозим то, что есть. То, что готовы продавать и готовы покупать. Можешь, конечно, послать свои рекомендации в Совет Семей, пусть ознакомятся с мнением нового поколения, но…
- И пошлю! Когда я стану Главой Семьи…
- Семья все равно останется Младшей. Все, что ты сможешь сделать — отправить петицию в Совет с предложением рассмотреть твой вопрос. И решение все равно будешь принимать не ты.
- Ничего, я уж позабочусь о том, чтобы найти достаточно друзей в Совете, чтобы они приняли нужное мне решение.
- Ты думаешь, это так просто? Мы бьемся уже столько лет.
- Вы с отцом?
- И отец, и мы с ним вместе, и мы с друзьями. Это неизбежная часть семейной политики.
- Твои друзья… - в голосе Каса послышалось что-то странное. Кора повернулась к нему — так и есть, он состроил презрительную физиономию. - Знаю я твоих друзей.
- И что именно ты про них знаешь?
- Эдди Фабер твой лучший друг. По-моему, этого достаточно. Все только и болтают…
- Каспер, как будущий Глава Семьи, запомни раз и навсегда — никогда не надо полагаться на слухи. Тебе предстоит работать с Эдди, ты еще поймешь, насколько он хороший друг и надежный союзник.
- Вот уж спасибо. У меня своих друзей хватает. Получше твоих.
Это прозвучало так по-детски, что Корнелия почти ожидала, что брат сейчас высунет язык, но нет, он говорил серьезно. И все же, напомнила она себе, он еще ребенок. Ребенок, который скоро получит определенную власть над ней, и не только над ней, но все же ребенок. А потому глупо ввязываться с ним в детский спор. Лучше перевести разговор на более нейтральную тему.
- Пока твои друзья еще не заседают в Совете Семей, может быть расскажешь мне, что именно тебя не устраивает в балансе импорта-экспорта? Как я уже говорила, не мы выбираем, что перевозить, но разбираться в экономике Просперы в целом тебе тоже нужно.
- Это же очевидно! - фыркнул Кас. - По этой диаграмме можно подумать, что мы какая-нибудь отсталая планетка третьего плана. Все, что мы вывозим — это сырье и продукты, а ввозим сплошные технологии.
- Ты преувеличиваешь, - Кора увеличила область окна с соответствующей диаграммой, в соседнем окне запустила поиск и вывела еще один круг — гораздо менее разноцветный. - Вот так выглядит экспорт планеты третьего плана. В данном случае — Юноны. Здесь действительно фигурируют только ресурсы, в основном сельскохозяйственные. Или вот Талита. Здесь тоже в основном продукты, но если посмотреть вместо этого диаграмму источников дохода планеты — видишь — продукты сдвигаются, появляется большой сектор туризма. Но в принципе картинка похожа.
- Зачем ты устраиваешь мне лекцию…
- Потому что ты должен уметь сравнивать и оценивать объективно. Посмотри теперь на свою диаграмму. Видишь, сколько здесь разных секторов, действительно разных? Да, мы вывозим сельскохозяйственные продукты, но, заметь, не сырье, а уже переработанные и готовые к употреблению. Да, здесь есть драгоценные металлы, но в основном — готовые ювелирные изделия. А еще есть суперпластики Граафов, приборы Хейденов, металлы Торпов, лекарства Бергов. Даже вот этот маленький сектор парфюмерных полуфабрикатов кормит целых две семьи.
- Но все это такое… традиционное, - скривился Кас. - Посмотри на диаграмму импорта, там сплошные высокие технологии!
- И снова ты преувеличиваешь. Мы ввозим много чего, хотя должна признать, что высокотехнологичная продукция занимает тут довольно большое место. Увы, это неизбежно…
- Почему это? Разве мы не можем сами их разрабатывать?
- Где, Кас? Кто будет заниматься этими разработками? Да, во многих Семьях есть свои исследовательские отделы, но это именно отделы. Небольшие лаборатории. Ни одна Семья, даже самая большая, не может в одиночку собрать ресурсы, в первую очередь человеческие ресурсы, необходимые для серьезных исследований. У нас есть Университет с его филиалами. Но это, пожалуй, единственная межсемейная организация, связанная с наукой. И та посвящена исключительно образованию, потому что никто не хочет делиться результатами своих исследований, Кас. Мы не можем объединить усилия, и поэтому мы всегда будем полагаться на большие планеты как на источник высоких технологий.
- Но это… унизительно.
- Почему? У всех есть своя специализация. Не стоит приписывать этой специализации какую-то эмоциональную ценность.
- И все же… Выглядит, как будто мы слишком глупы, чтобы участвовать в технологической гонке.
- Есть еще вариант, - улыбнулась Кора. - Позволить инопланетным корпорациям открывать свои исследовательские лаборатории на Проспере, разрешить им пользоваться нашими человеческими ресурсами в обмен на бесплатный доступ к результатам работы.
Эта была одна из любимых идей Эдди. Разумеется, все понимали, какую сильную оппозицию встретит эта идея при попытке продвинуть ее в Совете сейчас.
- Позволить инопланетникам вербовать наших ученых? Еще чего! Все знают, им только палец покажи, они руку оттяпают. Не успеем оглянуться, они захватят все стоящее и наведут тут свои порядки.
Вот примерно такую оппозицию, угу. Кора устало вздохнула и свернула все окна комма.
- Ладно, Кас. Хватит на сегодня. У меня встреча через час, нужно к ней подготовиться.
- К тебе же снова этот Велден придет, да? Подготовиться, конечно. Красоту будешь наводить, сестрица?
- И не подумаю.
- И правильно. Он и так тебе в рот смотрит. «Ах, леди Корне-е-елия, вы так прекрасны!..» - передразнил брат.
- Все, Кас, хватит. Урок окончен.
- «Ваш блистательный у-у-ум….»
- До свидания, Кас.
- «Я счастлив быть ковриком у ваших но-о-ог...»
- Я сказала — до свидания!
Кора резко поднялась и вышла из комнаты. Вслед ей несся довольный хохот брата, но самой ей почему-то вовсе не было смешно.
Стоя в своей комнате перед зеркалом, Корнелия вдруг на миг захотела — возможно, назло словам Каспера — встретить гостя в максимально старой домашней одежде. Но потом она напомнила себе, что леди Мейерс наверняка возникнет в комнате посреди встречи «поприветствовать желанного гостя», и любое удовольствие от подобной выходки обязательно затмится лекцией, которую закатит мама. Что ж, значит, лорд Оскар Велден удостоится удовольствия лицезреть ее в обычном рабочем костюме. И не больше. В конце концов, это просто деловая встреча, сколько бы не дразнился Кас и не намекала мать.
Нет, у Корнелии не было никаких сомнений, что сам-то лорд считает свои визиты весьма романтическими. Но это его проблемы. Она согласна говорить о делах и только о них.

---

Я тут подумала - а почему, собственно, я даже в ВК свои эксперименты с красками показываю - а тут прячу? Так что как вывалю, как вывалю на вас!
Фотографировать нарисованное я, правда, не умею. Так что простите.
Для начала я нашла себе на ютюбе курс видео-уроков и рисую по нему как прилежная ученица. Получается по-разному, но примерно так.

Продолжение следует

---

С праздником - учителя, преподаватели, наставники!

Удачи вам, сельские и городские
уважаемые учителя,
Добрые, злые и никакие
капитаны на мостике корабля!
Удачи вам, дебютанты и асы, удачи!
Особенно по утрам,
когда вы входите в школьные классы,
Одни – как в клетку, другие – как в храм.
Удачи вам, занятые делами,
которых не завершить всё равно,
Накрепко скованные кандалами
Инструкций и окриков из гороно.
Удачи вам, по-разному выглядящие,
с затеями и без всяких затей,
любящие или ненавидящие
этих – будь они трижды… – детей.
Вы знаете, мне по-прежнему верится,
что если останется жить Земля,
высшим достоинством человечества
станут когда-нибудь учителя!
Не на словах, а по вещей традиции,
которая завтрашней жизни под стать.
Учителем надо будет родиться
и только после этого – стать.
В нём будет мудрость талантливо-дерзкая,
Он будет солнце нести на крыле.
Учитель – профессия дальнего действия,
Главная на Земле!
Р. Рождественский

---

Дела Семейные, глава 2.4

Посвященная радостям корпоративной культуры))

Глава 2.4
Сутки на Олимпии были на 83 минуты короче, чем дома, но это не мешало рабочим будням Джонатана тянуться бесконечно. В своих служебных обязанностях он разобрался быстро. Быть винтиком в большом отлаженном механизме межпланетной корпорации гораздо легче, чем балансировать интересы планеты и двадцати одного капризного олигарха. И гораздо скучнее. С работой же личного секретаря Коры нынешняя не могла сравниться по другим очевидным причинам. Дни Джонатана проходили за просмотром одних отчетов и составлением других, и чтобы не свихнуться от скуки, он развлекался сочинением сравнительных сводок о возможных интересах компании в различных отраслях. Которые, разумеется, оседали в недрах его комма — мнение рядового экономиста вряд ли интересовало тех, кто принимает решения.
Выходные были еще однообразней. Джонатан и раньше-то не очень умел отдыхать, сейчас же и вовсе мучился, убивая время чтением да малопродуктивным просеиванием Инфосети на предмет любых новостей о Проспере.
Каких-либо знакомств он за прошедшие недели не завел, да и не стремился. Сослуживцы сначала настороженно косились на чужака со столь необычным прошлым ( а в том, что это прошлое стало быстро известно всем интересовавшимся, Джонатан не сомневался), потом привыкли и вообще перестали обращать на него внимание.
Единственным исключением был, пожалуй, младший экономист их отдела, которого все звали Ронни. Он был из тех, кто не успокоится, пока не втянет всех окружающих в какую-нибудь общую бессмысленную деятельность. Все идеи совместных походов в бары, спортклубы и на вирт-концерты принадлежали именно ему. Джонатан подумывал даже, что на самом деле этот жизнерадостный идиот работает в Службе кадров, в каком-нибудь психологическом отделе, отвечающем за поддержание сплоченности коллектива и прочие глупости. Самому Джону до сих пор удавалось избегать участия в подобных мероприятиях, но Ронни явно не терял надежды пробудить в нем пресловутый «командный дух». Вот и сейчас он маячил в поле видимости, явно продумывая очередное «мероприятие». Джонатан поспешил отгородиться окном комма и изобразить занятость, но спустя пару минут за спиной все же раздалось полное энтузиазма покашливание.
- Натан! - возгласил Ронни, и Джонатана поморщился. Он никак не мог понять, почему этот энтузиаст коллективизма считает обязательным обращение к каждому исключительно по имени.
- Да, Гороновски?
- Ну Натан, к чему этот официоз? Мы тут все одна команда, одна большая дружная семья, и ты запросто можешь звать меня Ронни.
- Не могу, - пробормотал Джонатан и вопросительно уставился на собеседника. Кто-то другой под его взглядом попятился бы, но Гороновски был непробиваем.
- Обеденный перерыв начался десять минут назад. Если мы сейчас спустимся в кафетерий, мы как раз успеем.
- Я не хочу есть.
- Ты не должен так обижать собственный организм, - затараторил Гороновски. - К тому же совместный прием пищи способствует созданию дружеских связей, а это в свою очередь...
Джонатан покосился на откровенно усмехающихся в сторонке остальных претендентов на ритуал единения, вздохнул и поднялся. Может быть, если он согласится хоть раз, Ронни успокоится и наконец-то отстанет от него.
- Хорошо, идем, - кивнул он, и ловким движением проскользнул мимо собиравшегося похлопать его по плечу Ронни. Где бы взять терпения, чтобы пережить этот обед?
Под жизнерадостную болтовню Гороновски они спустились на ресторанный этаж, в огромный зал, разделенный колоннами на зоны для высшего менеджмента, для обычных офисных мышек, и для обслуживающего персонала. Зоны никак не были обозначены, и общее открытое пространство призвано было создавать видимость того, что все работники перемешиваются и едят вместе. Однако легко было заметить, что никому из присутствующих даже не приходило в голову занять столик не в своей части зала. Причем попадания в «рабочую» зону офисные работники избегали не менее, но и не более старательно, чем покушения на стол начальства. Джонатан молча усмехнулся. И эти люди считают, что так уж сильно отличаются от подчеркнуто-сословного общества Просперы?
Ронни потянул Джонатана к свободному столику недалеко от центрального лифта и принялся нахваливать здешнюю еду. Джонатан все так же молча ткнул в пару пунктов меню, отправил заказ и вдруг почувствовал, что действительно голоден. Не то чтобы он не умел заботиться о себе сам, но учитывая, что до последнего времени большинство его приемов пищи так или иначе регламентировались и зависели от других — от привычек его Семейного дома, от традиционного расписания Дворца Избранного, а в доме Мейерсов обычно от планов Корнелии — не удивительно, что оказавшись совершенно самостоятельным, он склонен был просто забывать о пище.
Еда оказалась и впрямь приличной, к тому же необходимость жевать изрядно уменьшила поток слов со стороны Гороновски. Джонатан уже начал надеяться, что так пройдет весь обед, как вдруг его собеседник выпучил глаза и, давясь, зашептал что-то восторженное. Когда он, наконец, справился с избытком еды и чувств, Джонатан и сам уже увидел стайку высших управленцев, директоров и замов, как утята за уткой следующих за притягивающей взгляды фигурой в темно-красном костюме.
- Госпожа Морган так редко сюда спускается! Сам понимаешь, обычно она обедает в узком кругу. Это определенно добрый знак, Натан, тебе так повезло!
Да уж повезло, думал Джонатан, не опуская взгляда и очень старательно не втягивая голову в плечи. Впрочем, процессия уже проследовала мимо, скрывшись за колоннами. Да и вряд ли Лукреция Морган имела привычку разглядывать своих многочисленных подчиненных за едой. Остаток обеда промелькнул быстро. Распрощавшись со все еще жующим Гороновски, Джон поспешил к лифту. Дверь уже распахнулась перед ним, когда сзади его настиг удивленный оклик:
- Джонатан?!
Медленный вдох и определенное усилие воли позволили ему не вздрогнуть и не повернуться слишком быстро. А так же изобразить приличествующие случаю улыбку и поклон.
- Добрый день, госпожа Морган.
Она чуть нахмурила безупречной формы брови, и Джонатан почти увидел, как в ее голове мгновенно строятся логические цепочки.
- Я слышала, что вы сменили… область деятельности, но не знала, на что именно.
- На должность экономиста в вашем отделе планирования.
- Экономиста? - на этот раз брови взлетели вверх, но лишь на мгновение. Взгляд ее метнулся в сторону, оценивая количество зрителей, снова вернулся к лицу Джонатана. - Я изучу это решение. Будьте готовы в ближайшее время предоставить мне отчет о проделанной вами работе.
Коротко кивнув, она проследовала дальше. За ней потянулась свита. Скользнули навстречу друг другу двери лифта, чуть слышно засвистел скоростной подъемный механизм, и Джонатан наконец выдохнул. И тут же чуть не подпрыгнул, когда на его плечо приземлилась с радостным хлопком ладонь Ронни.
- Натан, тебе и впрямь повезло. Личный отчет у госпожи директора, это может быть знаком близкого повышения. Глядишь, скоро ты будешь мною командовать, а , Натан? Кто бы мог подумать! Вот почему ты такой молчаливый, не хотел демонстрировать знакомства в высших кругах, да? Я тебя не осуждаю. Натан, каждый борется за свое место под солнцем, и к тому же мы все работаем на одно общее дело. Я буду рад оказаться под твоим руководством! Просто счастлив!
Джонатан мрачно покачал головой и нажал кнопку возврата лифта. Этот идиот теперь разболтает всему отделу свои домыслы, так что об идее не привлекать к себе внимания можно в любом случае забыть.
Но где-то в глубине души уже затеплился огонек интереса. Возможно, в этой его новой жизни все же может быть хоть что-то помимо беспросветной тоски рутины.

---

ЮТуб радостно предлагает мне видео с заголовком "5 ошибок, которые мешают тебе стать хорошим пианистом". Ха. Я даже знаю первые две ошибки:
1. Я никогда не училась играть на пианино.
2. У меня никогда не было пианино


Хотя, справедливости ради, я прекрасно помню, как часы проводила за пианино, когда меня брали с собой в гости в дома, где инструмент был. Пыталась что-то сыграть по нотам для первго класса музыкальной школы. Но единственное, что я играю - и отлично играю! - это Собачий вальс . Зато в две руки!

---

Дела Семейные, глава 2.3

В которой мы заглянем обратно на Просперу.

Глава 2.3
Теплый вечер окутал кварталы столицы Просперы нежной сиреневой дымкой, сквозь которую сияли первые зажегшиеся фонари. Из распахнутых окон во многих местах доносились не сдерживаемые силовыми экранами звуки музыки. Вечер субботы был излюбленным временем для организации вечеринок, приемов, обедов, суаре, гала и прочих форм коллективного времяпровождения.
Корнелия откинулась в кресле и закрыла глаза, позволяя умелым рукам Аниты превращать ее лицо и волосы в произведение искусства. Обычно Кора легко сама управлялась с прической и макияжем, но порой мероприятие требовало особого внимания, и для этих случаев у них с матерью была Анита.
Мероприятием, требовавшим такого внимания, был бал в честь дня рождения леди Арден. Мать утверждала, что Корнелия выглядит усталой после поездки по флотилиям — с чем Кора была полностью согласна — и что ей просто необходимо встряхнуться и развеяться, и бал для этого подходит как нельзя лучше. Вот с этим Кора согласиться не могла. Больше всего ей хотелось запереться в своей комнате и хорошенько выплакаться. Но сделать это, не привлекая внимания и не вызывая вопросов, было практически невозможно. Может быть... может быть она попросит Эдди пригласить ее на несколько дней в летнюю резиденцию Фаберов — небольшой дом в отрогах Синих гор. Там до нее никому не будет дела. Эдди ей не откажет, а может даже предоставит собственное плечо и не будет задавать лишних вопросов, позволяя ей самой решать, чем делиться. Посторонним трудно в это поверить, но что Эдди на самом деле отлично умел, так это молчать и слушать. Пожалуй, так она и сделает. Но сначала нужно пережить сегодняшний бал, иначе мать от нее не отстанет.
Анита отступила на шаг, с довольным видом любуясь творением рук своих, и Кора наконец взглянула в зеркало. Оттуда на нее уставился некто ухоженный и утонченный в серебристо-розовом платье, некто с поблескивающими в волосах звездами кристаллов, с вежливой улыбкой на искусно подчеркнутых губах и с плохо скрываемой тоской во взгляде безупречно подведенных глаз. Нет, так не пойдет. Соберись же... вот... чуть лучше... теперь и глаза выражают сдержанное внимание. Теперь можно идти, поданный к парадном входу кар давно уже ждет их с матерью.
Бал оказался именно таким, как Кора представляла. Каким были сотни до него и будут сотни после. Мысли о ждущем ее беспросветном будущем преследовали Кору и здесь, тем более что мать, похоже, решила добиться, чтобы Кора так или иначе встретилась с каждым неженатым лордом в зале — и даже с парой не очень пожилых вдовцов.
Леди Мейерс спокойно приняла сообщение дочери о том, что Джонатан подал просьбу о разрешении на эмиграцию и Кора ее одобрила. Они обе отлично знали, что формально подобные решения может принимать только действующий Глава Семьи, а не исполняющий его обязанности, что Коре пришлось прибегнуть к некоторым нестандартным ходам, чтобы все выглядело законно, но обе предпочли этот факт проигнорировать. Похоже леди Мейерс была просто рада тому, что дочь избавилась от компрометирующего её секретаря, и надеялась, что теперь Корнелия образумится и двинется по предначертанному ей пути — знакомства, сватовство, замужество в хорошую Семью. Кора понимала, что ей придется не только смириться с этими планами, но и рано или поздно им подчиниться. Но она не находила в себе сил хотя бы изобразить радость и энтузиазм по этому поводу.
В поле зрения появилась мать под руку с каким-то лордом, очередным кандидатом на знакомство-танец-замужество, и взгляд Коры заметался по залу в поисках хоть какого-то укрытия. В этот момент перед ней возник бокал золотистого вина в протянутой мужской руке, и знакомый вкрадчивый голос над ухом произнес:
- Надеюсь, ты ищешь меня, о прекрасная?
- Эдди! - с облегчением выдохнула Кора, поворачиваясь лицом к другу (и заодно спиной к приближающейся угрозе). - Скорее, прикрой меня, чтобы мама не заметила.
- И ты тоже здравствуй, - картинно надул губы друг, не забыв при этом подхватить Кору за талию и, ловко маневрируя, передвинуть ее в тень декоративной пальмеры, украшавшей угол залы. Широкие резные листья и еще более широкая спина Эдди полностью укрыли Кору от взглядов окружающих. - Не боишься испортить репутацию, прячась со мной в укромном уголке?
- Может, именно это мне и надо — испорченная репутация. Может хоть она отпугнет этих озабоченных зануд.
- Генерал Ханна Мейерс снова вышла на тропу матримониальной войны?
- Ты даже не представляешь, Эдди! У меня уже лицо болит от насильственных вежливых улыбок, а уши — от того снисходительного бреда, что приходится выслушивать. Но она откуда-то добывает все новых и новых кавалеров. Мне меньше всего хочется сейчас изображать радость.
Эдди понимающе кивнул:
- Я слышал, бывший Избранный покинул пределы пространства Просперы. Ты отпустила его, детка, так ведь?
Кора вздохнула, сражаясь со сжавшимся вдруг горлом:
- Только не сейчас, Эдди. Я... я не могу об этом сейчас.
Он снова кивнул и взял ее за руку.
- Ты ведь знаешь, что всегда можешь поговорить со мной, верно? Когда захочешь и о чем захочешь.
- Спасибо, - Кора устало прислонилась лбом к плечу друга. Но тут же спохватилась: - Постой-ка! Откуда ты обо всем узнал? Кроме меня, мамы и еще нескольких человек внутри Семьи никто не знает, где Джонатан.
- У меня есть свои источники, - уклончиво ответил Эдди.
- Эдвард Алоизиус Август Фабер! У тебя что, шпионы в моем доме? В моей Семье?!
- Тише, тише... Нет, конечно же у меня нет шпионов в твоем доме. Хотя ты должна прекрасно знать, что межсемейный шпионаж — дело обычное и естественное.
- Знаю, конечно. Отец еще в двенадцать лет рассказал мне, при ком из слуг лучше не говорить о важных делах, а при ком из дядюшек — только о том, что мы заранее обсудили. Но я думала... мы ведь доверяем друг другу, верно, Эдди? Я и так скажу тебе все что ты хочешь знать.
- Я тоже это знаю, крошка.
- Тогда как?
- Ты забываешь, что любой человек, покидающий Просперу, попадает в поле зрения межпланетных служб — иммиграционных, экономических, безопасности...
- И что? Ты хочешь сказать... ты следишь вообще за всеми, кто вылетает за пределы Просперы? Но это значит... значит, у тебя есть доступ к служебным инфосистемам. И не обычный доступ... а к закрытым базам... так?
Эдди лишь загадочно улыбнулся.
- Но как? Для этого же нужны огромные ресурсы!
- Или очень хорошие специалисты.
- У тебя есть инфо-хакеры? Стоп... ну да... как глупо, как же я раньше не догадалась. У тебя же и к серверам Совета Семей есть доступ, так?
- Эй, я не могу это подтвердить, это было бы государственным преступлением!
- Конечно, Эдди. Это просто моя фантазия разыгралась. Ха... ну надо же! - Кора не могла поверить, что ей раньше не приходило в голову задуматься о том, откуда Эдди берет все эти новости о тайных переговорах, закрытых заседаниях и внутренних решениях Совета. - А твой отец знает?
- Он знает, что у меня свои ресурсы, и никогда не спрашивает, откуда я знаю некоторые вещи, особенно если это все — на благо Семьи.
Кора только покачала головой.
- Ты слишком задумчива для бала, - усмехнулся Эдди. - Идем, я заставлю тебя забыть обо всех проблемах и загадках.
Он потянул ее в сторону танцующих пар, и Кора покорно пошла за ним. Она по опыту знала, что танцует Эдди божественно, что его партнерши и впрямь забывают обо всем в его руках. Кора поймала себя на том, как двусмысленно это прозвучало даже в ее мыслях, улыбнулась, потому что это было правдой во всех смыслах, и позволила себе на время хотя бы одного танца не думать ни о чем, кроме музыки и уверенных мужских рук. Если закрыть глаза, можно представить, что это руки... нет, стоп, не думать, помнишь? Не думать ни о чем.
Конечно, прятаться от матери весь вечер Кора не могла. Но теплая поддержка Эдди и обещание тихого отдыха в его летнем домике существенно улучшили ее настроение и позволили встретить следующего потенциального кавалера ослепительной и почти искренней улыбкой. Хорошо все-таки, что люди не умеют читать мысли.
* * *
О собственной легкомысленной улыбке Кора пожалела уже на следующее утро, когда за поздним завтраком мать сообщила ей об ожидаемом сегодня визите лорда Оскара Велдена.
- С какой стати он приедет к нам? - невежливо поинтересовалась Корнелия.
- Я взяла на себя смелость самой пригласить его. От тебя ведь такого шага не дождешься, - поджала губы мать. - Мне показалось вчера, что ты была более благосклонна к нему, чем к остальным представленным. И говоря «благосклонна», я имею ввиду, что ты хотя бы улыбнулась ему. В самом деле, Корнелия, с остальными молодыми людьми ты вела себя просто отвратительно! Где твое воспитание? Ты могла бы хотя бы изображать внимание, когда с тобой разговаривают. Элементарные правила приличия...
- Приличия? Да только правила приличия удержали меня от того, чтобы перевернуть цветочные вазы на головы парочке этих так называемых кавалеров! Мама, разве ты не слышала их? Пустые, занудные, скучные — это еще ладно... Но их снисходительность! «Ах, леди Корнелия, просто удивительно, как в такой прелестной головке находится место для таких скучных забот. Уверяю вас, моей супруге никогда не придется утруждать себя подобными мыслями.» «Ах, леди Корнелия, я уверен, вы не можете дождаться, когда подрастет ваш брат, вам должно быть так тяжело нести на себе бремя мужских дел». Грррр! - Корнелия кипела от возмущения, вспоминая эти взгляды, эти ухмылки, этот тон. - По крайней мере этот твой Оскар не сильно кривился, когда я упомянула Совет Семей. Он даже — о чудо из чудес! — сам поинтересовался моим мнением об инвестициях его Семьи.
- Вот видишь, - как ни в чем ни бывало подхватила леди Мейерс. - Значит, тебе будет не так уж сложно поговорить с ним сегодня, милая.
Кора только тяжело вздохнула.
- Кстати о решениях, - вмешался вдруг молчавший до сих пор Кас. - Тебе не кажется, что меня пора поближе познакомить с делами Семьи? Семьи, Главой которой я скоро стану.
- Но тебе еще только пятнадцать, - удивилась Кора.
- Вот именно. Уже через четыре месяца я получу совещательный голос. Еще через пару лет вообще все будет в моих руках. Я хочу к тому моменту знать, что делаю. Два с лишним года — как раз достаточно, чтобы все изучить.
- Не уверена..., - начала было Кора, но Кас оборвал ее:
- А сколько отец готовил тебя?
- Это другое дело,- вздрогнула она. - У него не было выбора.
- Я знаю, - Кас чуть понизил голос. - Но все-таки, сколько времени отец тебя готовил?
- Почти… четыре года.
Корнелия задумалась — неужели так долго? Да.. хотя порой ей казалось, что отца нет рядом бесконечно давно, умер он всего три года назад. Университет она закончила пять лет назад. А за два года до того отец вдруг стал настойчиво приглашать ее на все совещания, переговоры и деловые встречи. Кора была удивлена. Конечно, ее специальностью была экономика (и, надо заметить, она был одной из всего пяти девушек на своем курсе, и единственной леди). И конечно, по окончании университета она собиралась работать на благо Семьи — она не хотела быть исключительно декоративно-домашним растением, типичной традиционной леди Просперы. Но все же настолько прямое и быстрое погружение в вопросы живого бизнеса было весьма необычным и неожиданным. Такой подготовки мог ожидать старший наследник, будущий Глава Семьи, Кора же чувствовала себя немного не на своем месте. Но лорд Мейерс стойко игнорировал удивленные взгляды партнеров, сомнение подчиненных и прямые возражения жены. Гораздо позже Кора поняла, что отец, должно быть, давно узнал о своей болезни и понял, что не успеет передать свой опыт сыну. В тот же момент она просто была рада возможности отвлечься от практически несуществующей личной жизни, от скуки светского долга, была горда отцовским доверием и радовалась, что хоть кто-то принимает ее всерьез.
Но хватит о грустном. Корнелия заставила себя улыбнуться выжидающе уставившемуся на нее Касперу.
- Хорошо. Ты прав, пора тебе познакомиться поближе с делами Семьи.
- Но школа! - начала было мать.
- После школы. Слышишь, Кас? Ты можешь присутствовать на сегодняшнем совещании с финансовым отделом, а после я отвечу на твои вопросы, если ты что-то не поймешь. Но мы будем заниматься этим только после твоих занятий, и если вдруг твои оценки станут хуже — можешь распрощаться с этой идеей.
- Я что, маленький? - демонстративно закатил глаза Кас. - Все будет нормально!

---

Дела Семейные, глава 2.2

В которой мы узнаем, о чем говорят мужчины
Глава 2.2
Джонатан проводил долгим взглядом нового знакомого, чуть покачивающегося под грузом выпитого, и задумался. Он честно не знал, как относиться к этому знакомству. Разум призывал к осторожности — слишком много недомолвок было в речах этого с виду прямолинейного и открытого человека. С другой стороны, если Джонатан правильно понял намеки, перед ним был бывший безопасник, а такие ребята по определению не бывают открытыми, скрытность и подозрительность у них в крови. Профессиональная деформация, так сказать. Так же как и у... как и у Избранного с Просперы, например?
Джонатан чуть заметно улыбнулся и признался себе, что Льюис ему понравился, просто понравился. Несдержанностью в высказывании своего мнения, грубоватым юмором, ясно читаемой тоской по работе, которую он определенно любил и в которой, скорее всего, был весьма хорош.
А возможно дело было совсем в другом. Джонатан ясно осознавал, что оказался в абсолютном одиночестве. Ни дома, ни семьи, ни друзей. Ни прошлого, ни будущего. Один посреди огромной Вселенной. Поздней ночью, когда слабеет воля и поднимают голову скрытые страхи, ему снилось, что он затерян в космосе, в бесконечной пустоте, и холод межзвездного вакуума пронизывает его насквозь. Он просыпался с судорожным вдохом, с выскакивающим из груди сердцем, отчитывал себя за излишнюю впечатлительность, потом поворачивался на другой бок и старался вспомнить тепло рук Коры, запах ее волос, нежность губ. Холод отступал, его место занимала боль, но это было привычней. С этим он умел жить.
Понятно, что в таком состоянии велик соблазн ухватиться за первую же протянутую руку, показавшуюся дружеской. Но и отказываться от этой руки из-за неясных опасений тоже было бы глупо.
«Поживем — увидим», решил Джонатан и решительно направился в свой дешевый тесный номер. Завтра очередное собеседование, нужно быть в форме. «При всем аристократическом параде», улыбнулся он, вспомнив оценку Льюиса. Несмотря на скепсис нового знакомого, пожалуй, стоило рискнуть с корпорацией «Морган, Морган и Cо».
Забавно, он не сразу и понял, что это та самая корпорация, точнее — что это та самая Лукреция Морган. А ведь было время, они были знакомы, и даже весьма близко. Сколько... да уж года четыре назад, когда галактическая экономика наткнулась на очередной ухаб на пути развития, корпорации «Морган, Морган и Cо» понадобилось незапланированное вливание средств. Учитывая, что в тот момент деньги были нужны многим, для получения кредита требовалось весьма надежное поручительство. И мало что могло быть надежнее, чем поручительство банковских Cемей Просперы.
Лукреция Морган не побоялась продемонстрировать важность для нее потенциального поручительства, лично прибыв для участия в переговорах. Джонатан не мог отделаться от мысли, что в этом, возможно, была её ошибка. Банковские Семьи отличались особой консервативностью даже среди других Старших Семей, и красивая, дерзкая, напористая женщина во главе Корпорации, да к тому же вдвое моложе любого из Глав трех Семей, вовсе не соответствовала их представлениям о надежности. Ее привычный образ ведения дел, её уверенность, даже её яркая внешность — все это было им странно, непривычно и неприятно.
Джонатан познакомился с Лукрецией на официальном приеме в ее честь, и ему-то как раз сразу понравилась эта женщина, именно благодаря ее уверенности и независимости. Поэтому он позаботился о том, чтобы у них была возможность увидеться еще раз. И еще. Совместный обед, поездка в знаменитый Ботанический сад Просперы, прогулка по столичному парку. Они быстро обнаружили много общего во взглядах на экономику, политику и пути межпланетного сотрудничества. Джонатан не раз выслушивал жалобы Лукреции на замшелых стариков-банкиров, не воспринимающих ее всерьез, на их устаревшие взгляды, на осторожность и медлительность. В ответ он мог предложить ей лишь сочувствие и моральную поддержку — финансовая политика Семей была их внутренним делом, и слово Избранного здесь ничего не значило.
Когда переговоры все-таки зашли в тупик, и госпоже Морган было прямо отказано в предоставлении гарантий, он попытался сгладить удар, пригласив ее на частный ужин. Осушив предложенный Джонатаном бокал местного вина, но ничуть от этого не успокоившись, она предрекла, что консерватизм и излишняя разборчивость руководителей Старших Семей в выборе партнеров их погубят, что не пройдет и нескольких лет и она еще станцует на их останках, раздавленных неудержимым ходом прогресса. Джонатан разделял ее возмущение, однако надеялся, что обойдется без подобных показательных катастроф — крушение ведущих банков Просперы повлекло бы за собой крушение всей планетарной экономики. Впрочем, Лукреции не было нужды вникать в эти детали , и он оставил свои соображения при себе, предпочтя перевести разговор на более приятные темы.
Джонатан с улыбкой подумал, что, пожалуй, не стоит на завтрашнем собеседовании упоминать о близком знакомстве с главой корпорации. Он ни в коем случае не собирался использовать это знакомство как инструмент. Может, Лукреция и не отказала бы ему в помощи, но что-то — скорее всего гордость — мешало ему так поступить. Он сейчас вообще предпочел бы не встречаться с теми, кто знал его в прошлой жизни. Не потому, что стыдился изменения своего положения и поступков, его вызвавших... Но у инопланетников, не знавших культуры Просперы изнутри, подобный поворот наверняка вызвал бы непонимание, а то и жалость. Вот чего-чего, а жалости Джонатан точно не хотел.
Вздохнув, он подтвердил заявку на собеседование в офисе корпорации «Морган, Морган и Cо» и попытался выбросить мысли о нем из головы. Что толку тратить силы на сомнения, силы понадобятся ему завтра.
Собеседование прошло на удивление без приключений. Говоривший с ним работник отдела кадров, судя по всему, успел глянуть в Инфосети статью о Проспере и ее политическом устройстве, поэтому послужной список Джонатана обсуждать не стал, а сразу перешел к выявлению его знаний, навыков и умений, которые могут пригодиться Корпорации.
А еще через пару дней старенькой комм в его номере звякнул, сообщая о полученном сообщении. Открыв текст с логотипом «Морган, Морган и Cо» Джонатан с удивлением обнаружил, что ему предлагается место экономиста в отделе планирования. Конечно, должность была самая рядовая, и с весьма скромным окладом. Но этого было достаточно, чтобы оплатить ему жилье на планете, не позволить голодать, а главное — работники Корпорации автоматически получали гражданство Олимпии, а значит Джонатан сможет получить абсолютно легальный новый идентификационный чип. Конечно, у него был прощальный подарок Коры. Кто знает, какими путями она умудрилась его раздобыть. Но именно потому, что он этого не знал, он предпочитал не пользоваться им, опасаясь случайно подставить девушку.
Итак, решено. Джонатан быстро отправил письмо с согласием на предложенную должность, забронировал билет на ближайший рейс до Олимпии — на следующее утро. У него оставался последний вечер на станции. Как провести его? Подумав, Джонатан откопал в комме контакты Льюиса. В конце концов, бывший безопасник был единственным тут, с кем Джонатан разговаривал дольше пары минут. Почему бы и не продолжить общение?
Льюис ответил быстро и кратко: название бара и точное время встречи. Джонатан усмехнулся — ну точно, профдеформация — и вышел из номера.
Этот бар отличался от того, где они познакомились лишь чуть более низким уровнем шума и высоким — задымленности, причем в дыме легко улавливались запахи не только табака и его аналогов. Но Льюис утверждал, что напитки тут приличнее, а он выглядел как человек, успевший проинспектировать все заведения на станции, и мог считаться экспертом. Вслух этого Джонатан, понятно, не сказал, наоборот — улыбнулся и заявил:
- Ну, тогда я угощаю.
- Нашел, значит, работу? - кивнул Льюис. - Ну что — заказывай и рассказывай.
Так Джонатан и сделал. А потом заказал еще. И еще. Напитки тут оказались и впрямь приличнее, алкоголь в сочетании с азартом ожидания нового развязывал языки, и разговор плавно тек по совершенно непредсказуемому руслу.
* * *
- Женщины, - глубокомысленно заявил Льюис, - это лишнее усложнение и без того запутанной реальности. Они склонны уничтожать логику и порядок в радиусе светового года вокруг себя. Нет, я предпочитаю обходиться без них.
- Вообще? - улыбка собеседника была недоверчивой.
- Нет, я все-таки живой человек, - согласился Льюис. - И довольно консервативен во вкусах. Но! Ничего дольше одной ночи. Этого вполне достаточно, чтобы получить взаимное удовольствие и не успеть ничего испортить. Самый лучший вариант, поверь мне.
- Не скажи. Одной ночи может быть достаточно для тела... да и то не факт, - глаза Натана затуманились... прошла пара минут, прежде чем он тряхнул головой и сфокусировал взгляд на собеседнике. - Но есть же что-то и помимо тела.
- Для головы есть коллеги и работа, - отмахнулся Льюис.
- А для души?
- А души не существует. Все эти, - он помахал в воздухе стаканом, - эмоции, чувства, любовь, ревность... Не стоят они того.
- Откуда тебе знать, если ты боишься даже пробовать?
- Боюсь? - возмутился Льюис. - Ха!
Он сам не очень понял, что имел ввиду под этим «Ха», и понадобилось осушить стакан до дна, чтобы проглотить обвинение и сформулировать ответ. После чего он просто сообщил:
- Я пробовал.
- Что пробовал?
- Вот это вот все. Любовь, страсть, нежные чувства, грандиозные планы. Чем больше вкладываешься, тем больше в результате теряешь. Спроси адвокатов по разводам. Могу дать контакты одного такого... сволочь редкостная.
- Ты был женат? - брови Натана недоверчиво приподнялись.
- Давно, еще во времена учебы. Я рассматриваю этот опыт как часть обучения. С тех пор я достаточно поумнел, чтобы заключать исключительно деловые контракты. Работа — вот самая лучшая женщина. И самая честная страсть. Она займет все твое время, все твои силы и все твои мысли, выжмет тебя досуха и подарит ощущения лучше любого секса.
- Вот теперь ты точно пьян, - засмеялся Натан. - Ты заговорил как романтик.
Но Льюис его не слушал, его несло.
- Работа будет с тобой и ночью, и днем, она не будет ждать подарков, только всего тебя, целиком... и ты будешь считать, что вы вместе навсегда. Пока какой-нибудь нечистый на руку засранец, к которому ты подобрался слишком близко, не дернет за чертовы ниточки, ведущие наверх, и ты не окажешься вдруг на улице. «Сокращение штатов», - Льюис грязно выругался и потянулся за стаканом, но Натан решительно отодвинул его прочь.
- Все, хватит на сегодня, иначе нас отсюда вышвырнут.
- Здесь видали и не такое. Тут полно народа, у которого есть причины заливать проблемы алкоголем.
- И все же хватит. Мне пора, у меня завтра ранний рейс. Ты и сам скажешь мне спасибо... Когда проспишься, конечно.
- Не скажу, - пробормотал Льюис, все же поднимаясь из-за столика. - Ты же завтра свалишь вниз, на планету. И если тебе повезет, здесь больше не окажешься.
- Ничего-ничего, мы еще встретимся там внизу. Я еще приду в твое детективное агентство наниматься секретарем, - бормотал Натан, придерживая его за плечо. Он даже зачем-то довел Льюиса до дверей его номера и, прощаясь, тихо сказал:
- Мне жаль, что ты лишился всего. Мне правда жаль.
И Льюису подумалось, что этот парень правда понимает, каково это.
А потом он добрёл до кровати, рухнул на нее не раздеваясь и вырубился, словно стандартный двигатель во время прыжка.