День 19 – Белый призрак, красное яблоко

Тая замерла, не в силах даже пискнуть. Кукла дернула головой и повторила тем же голосом с совершенно тем же выражением:
- Чем я могу вам помочь?
- Сколько за эту игрушку?
Тая все еще приходила в себя, но Милета оказалась быстрее.
- Эта игрушка стоит пять серебряных монет. – Голос куклы был монотонным, слова медленными.
- Ну, это начальная цена. Думаю, мы могли бы ее обсудить, а?
- Я сомневаюсь, что на нем сработают твои методы, – хихикнула рядом Фералана. Миллета хмыкнула.
- Возможно... Но он ведь не один. Эй, скажи-ка, а кто здесь главный?
Механический продавец медленно повернулся к другому концу прилавка и позвал:
- Мастер. Мастер.
Торговец, до этого обсуждавший что-то с покупателем, наконец-то обратил на них внимание и поспешил на их сторону. Тая испытала мгновенное облегчение, убедившись, что он по крайней мере – живой настоящий человек. Среднего роста человек, с темным загорелым лицом, тонкими пальцами, и черными с проседью волосами, завязанными сзади в хвост.
- Какая приятная компания! – Торговец тут же расплылся в улыбке. – Чем я могу помочь столь прекрасным девушкам?
Одновременно он протянул руку к затылку механического помощника и что-то там повернул несколько раз. Похлопал его по плечу, пробормотал: «Молодец. Иди работай». Кукла повернулась обратно к полкам и принялась снова заводить игрушки, двигаясь заметно свободнее и быстрее. Тая поняла, что так же, как остальные игрушки, помощник был заводным. Почему-то ей представилось, как он выглядит, когда заканчивается завод – замерший на середине движения, похожий и одновременно непохожий на человека – и по спине пробежал холодок.
Миллета, однако, подобных чувств не испытывала, и тут же приступила к процессу выторговывания лучшей цены, которым владела в совершенстве. По опыту и по виду торговца, тающего под взглядом Миллеты, Тая могла предсказать, что конечная цена окажется в несколько раз ниже начальной. Она никогда не понимала, как это подруге удается. Конечно, на мужчин ее методы действовали лучше всего, но ведь и женщины-торговки зачастую не могли устоять перед напором веселой яркой девушки.
И Тая оказалась права, потому что, когда спустя четверть часа они отошли от прилавка, подарок Гейну покоился в сумке у Таи, а кошелек ее похудел всего на три четверти серебра.
Тем временем солнце уже прошло зенит, и часы на стене одного из окружающих зданий показывали середину пятой стражи. Тая начала чувствовать, что шум толпы и постоянные прикосновения сотен кружащих меж прилавков людей утомили ее гораздо больше, чем если бы она все это время шагала по лесной дороге. Миллета, конечно, никаких признаков усталости не показывала, но Фералана вдруг спохватилась, что пора начинать готовить обед и стала подталкивать девушек к выходу с площади. Остановились они только пару раз – купить пакетик незнакомых Тае специй у торговца в пестрой полосатой одежде и с глазами такой же странной формы, как у Фераланы, да не смогли пройти мимо торговки большими красными яблоками.
Яблоки оказались такими душистыми и выглядели так аппетитно, что Тая не смогла удержаться и немедленно надкусила одно. Сладкий сок наполнил ей рот, и она даже остановилась на мгновение, чтобы насладиться совершенным вкусом, прикрыв глаза. А когда открыла их – наткнулась на чужой взгляд. Девочка-подросток, каким-то образом втиснувшаяся меду двух прилавков, пристально смотрела на Таю, чуть склонив голову так, что челка почти закрывала ей глаза. Вид ее заставил Таю задуматься. Что делает этот ребенок посреди городской площади в одной нижней рубашке? Почему кожа ее так бледна, почти одного цвета с рубашкой, и даже волосы кажутся словно бы выцветшими до белизны? Девочка сделала шаг вперед. Еще шаг. Протянула руку и спросила:
- Ты дашь мне яблоко?
- Да, конечно, – Тая сунула руку в сумку, но девочка уже качала головой.
- Это яблоко. – Ее палец указывал на надкушенный Таей плод.
- Мне не жалко, но разве ты не хочешь целое яблоко? – удивилась Тая.
- Мне нужно это.
- Ну... Хорошо.
Тая протянула яблоко девочке. Ледяные пальцы скользнули по ее ладони. Девочка схватила свою добычу и, даже не поблагодарив, развернулась и двинулась прочь.
- Постой! – окликнула Тая. – Хочешь еще? Или может тебе нужна помощь? Где твои родители?
- Приходи сюда, когда взойдет луна, – произнесла девочка, не поворачиваясь. – Когда солнце спит, становятся заметнее тени.
- Что?
Но девочка продолжала двигаться. Вот она подошла к стене дома и – шагнула прямо в нее, тут же исчезнув. Тая только головой потрясла. Что здесь происходит?
- Эй, ты чего застыла? Мы чуть не ушли без тебя! – Рука Миллеты дернула ее за рукав.
- Ты ее видела? – спросила Тая, начиная что-то подозревать.
- Кого?
- Девочку. Девочку с которой я говорила. Лет четырнадцати, в белой рубашке...
- Ты о чем, подруга? Не было тут никакой девочки.
- Ты уверена? Может, ты просто отвлеклась?
- Ты ни с кем не говорила, Тая, – серьезно произнесла Фералана. - Мы все время были рядом, далеко не отходили, и ты ни с кем не говорила. Просто замерла, глядя на прилавок. Я думала, ты хочешь купить сахарных орехов.
Тая бросила взгляд на прилавок, возле которого она впервые заметила девочку. На нем и впрямь были разложены пакетики с орехами в разноцветной глазури. И промежутка между ним и соседним прилавком не было совершенно никакого, там никак не мог поместиться человек. Даже худой подросток.
- Кажется, я только что говорила с духом.
- О нет, опять! – простонала Миллена.
- Или, может, это был призрак?
- Ты думаешь, от этого легче?
- Мне кажется, нам стоит вернуться домой и уже там все обсудить, – успокаивающим тоном сказала Фералана. Тая не нашла, что возразить.
Уже покидая площадь, Тая оглянулась и заметила, что стена, в которой исчезла девочка, принадлежала тому самому дому с тремя масками.

---

День 18 – Куклы вместо людей

Где-то между примеркой третьих бус и любованием четвертым прилавком с костяными гребнями, Миллета дернула Фералану за рукав.
- А все-таки, почему площадь Трех Масок? В смысле, почему она так называется?
Тая ехидно вмешалась в разговор:
- Если бы ты не только на прилавки смотрела, то сама догадалась бы.
Она указала на стену одного из окружавших площадь домов. Кусочками цветной смолы на его стене было искусно выложено изображение трех масок. Две из них, золотисто-желтое стилизованное солнце и круглую серебристую луну, Тая узнала. Похожие, хоть и более грубые маски в их краях надевали на праздник Середины Зимы. Между ними красовалась незнакомое ей лицо. В центре свивалась темно-синяя спираль, в которой проглядывали глаза и рот, края маски украшала борода, переходящая в волосы, в них чередовались белые и синие завитки.
- Верно, – кивнула Фералана. – Это очень старая мозаика, такая же старая, как площадь. Кто-то говорит, что здесь раньше устраивали театральные представления, а кто-то – что здесь жили солнцепоклонники. Да только я думаю, что тогда бы тут солнце главным было, а не вот так вот.
- А что это за маска в центре? Я такой не видела никогда.
- Да, наверное вдали от моря она так не известна, но здесь в Лоране каждый ее узнает. Это Дух Синей Бездны. У каждого, кто морем путешествует, обязательно есть оберег от него. Моряки всегда ему часть своей еды бросают, если забудешь, говорят, быть буре.
- Значит, это злой дух? – нахмурилась Тая.
- Это море. Оно не бывает злым или добрым. Есть истории про то, как он помогает разлученным влюбленным, есть где наказывает слишком уверенных, а есть – где крадет детей. Но это вам Гейна лучше спросить, он ведь столько историй знает. Я могу рассказать только то, что он мне говорил, да то, что обычно в уличных представлениях показывают.
- Ну хватит, хватит уже говорить о духах! – простонала Миллета, и резко отвернувшись пошла прочь. Тая поспешила следом – еще не хватало, чтобы подруга потерялась в этой толпе, тогда они точно друг друга до вечера не найдут.
Поспевая за Миллетой, девушка и сама не забывала приглядываться к разложенном уна прилавках товару. Никогда в жизни она еще не видела такого разнообразия, а это ведь была всего одна и далеко не самая большая ярмарка в Лоране. Она чуть не застряла у лотка с книгами, даже зная, что у нее точно нет денег на такие покупки. Потом Миллета втянула ее в спор о том, пойдут ли ей длинные сережки, сплетенные из мелких медных колечек с зелеными гранатами на концах, про которые Фералана сказала, что они привезены с дальнего Юга. Затем они втроем заспорили, обрадуется ли Гейн, если они купят ему в подарок диковинную остроконечную шапку с торчащими ушами и пушистыми меховыми шариками, принадлежавшую, по словам торговца, «шаману дикого лесного народа», и этот спор заставил их хохотать до слез.
Отсмеявшись, они уже серьезнее двинулись выбирать подарок сказителю. Фералана утверждала, что это вовсе не обязательно, и Миллета пыталась возразить, что раз Гейн такой важный и богатый, то подарки ему не нужны, но Тая настаивала. Она все еще не могла возместить Гейну все те деньги, которыми он ей помог, и за его гостеприимство она, конечно, никогда не сможет с ним расплатиться, и к тому же она начинала понимать, что это, может быть, вовсе и не обязательно... Но ей все равно хотелось сделать для сказителя что-нибудь приятное. Не дорогое, но необычное. Что-нибудь под стать всем тем сказкам, которыми он развлекал их в пути.
Где-то в стороне послышались звуки музыки. Необычной музыки, словно кто-то играл на крошечных стеклянных колокольчиках. Заинтересовавшись, Тая потянула своих спутниц на звук. Им пришлось пробраться сквозь плотную толпу – музыка привлекал не одних их. Но когда они добрались до большого прилавка под полосатым навесом, Тая сразу поняла – вот оно. Здесь она найдет то, что ищет.
На прилавке и на полках позади него были расставлены затейливые игрушки, состоявшие из множества деталей. Все они двигались и некоторые издавали тот самый мелодичный звон, который привлек внимание Таи. Игрушки были самых разных форм и размеров. Здесь было зеркало размером с блюдце, по которому, как по озеру, плавали механические лебеди, а иногда по поверхности зеркала проходила рябь, словно под ним проплыла большая рыба, и Тая не могла даже представить, как это было сделано. Здесь был пастух с овечками, которые сбегались на его зов, когда он подносил к губам игрушечную дудочку. Здесь был танцующий медведь в украшенной проволочным кружевом жилетке. И танцующие куколки здесь тоже были, даже пары кукол, кружившиеся в танце, сходясь, расходясь и кланяясь. Между игрушками сновали разных размеров игрушечные повозки – некоторые двигались сами по себе, а некоторые тянули маленький механические лошадки. Иногда одна из фигурок останавливалась, и тогда торговец или его помощники заводили их маленькими серебристыми ключиками.
Взгляд Таи упал на одну из игрушечных повозок. Изящное металлическое кружево оплетало карету, сделанную в форме тыквы, запряженную парой лошадей из хрусталя и металлических шарниров. И все это чудо запросто поместилось бы на ладони. Тая немедленно вспомнила одну из сказок Гейна, в которой была тыква, превращенная в карету, и ей, конечно же, захотелось подарить игрушку сказочнику. Она понимала, что наверняка эти диковинки стоят таких денег, которые никогда не бывали в ее руках, но все-таки... Все-таки она не могла не спросить. Протолкавшись к самому прилавку, Тая попыталась позвать торговца, но тот был занят беседой с покупателем на другом углу прилавка. Прямо напротив нее, однако, один из помощников старательно и методично заводил игрушки на полке, стоя к покупателям спиной.
- Простите? – неуверенно позвала Тая, но ее, похоже, не услышали. Она повторила погромче: – Простите? Я хочу узнать цену на эту игрушку!
Фигура помощника даже не дернулась. За плечом Таи раздался пронзительный голос Миллеты.
- Эй, эдак ты ничего не наторгуешь, если будешь игнорировать покупателей! – Молчание. – Эй, я с тобой говорю!
Из-за спины Таи протянулась рука, ухватившая молчаливого продавца за плечо. Протянулась и тут же была отдернута с испуганным «Ой!»
- Ты чего? – удивилась Тая.
- Он... Он неживой! – выдохнула Миллета.
- Что за глупости? Может он просто плохо слышит.
- Да нет же, он ледяной!
Тут продавец медленно повернулся, и Тая застыла в изумлении. Его лицо , хоть и очень искусно, было совершенно точно сделано из тонкого листа метала. То, что она приняла за густые кудрявые волосы оказалось спутанной черной проволокой. Вместо живых глазах на Таю уставились два стеклянных шарика, за которыми светились огоньки. От головы вниз, под расшитую бисером рубашку, уходило уже знакомое по игрушкам сплетение проволоки, металлических лент, шестеренок и кристаллов, составлявшее тело продавца. Кукла! Это было большая, в человеческий рост кукла! Металлические губы приоткрылись, откуда-то изнутри куклы донеслось жужжание, и нечеловеческий голос, смешанный с хрустальным перезвоном произнес:
- Чем я могу вам помочь?

---

День 17 – Последняя ярмарка

Каким бы ни был веселым завтрак, он все же закончился. Но впереди был еще целый день, и Тае, естественно, хотелось потратить его на знакомство с городом. Миллета пыталась скрыть свое любопытство, но было очевидно, что ей не меньше, чем Тае, хочется побродить по легендарной Лоране.
- Только одним вам никак нельзя идти, – вмешался Гейн.
- Уж не волнуйся, я смогу за нас постоять, – тут же фыркнула Миллета, но сказитель покачал головой.
- Не в том дело. Город просто слишком велик, и вы совсем его не знаете. Хотя бы первые несколько дней, пока не привыкнете, не научитесь ориентироваться, не запомните некоторые приметные места, лучше, чтобы с вами кто-то был. А то заблудитесь! Нет, я не шучу, по городу вам расскажут немало историй про заплутавших матросов, отставших от кораблей, и про заезжего торговца, неделю блуждавшего по кварталу книжников и чуть не умершего от голода.
- Или про призрак человека, заблудившегося в квартале цветных фонарей, который так там и бродит. Хотя от чего он умер, рассказывают разное.
- Точно не от голода, – Миллета безуспешно попыталась сдержать смех, но он прорвался сквозь прижатую ко рту ладонь. – Скорей от... Хихи... От обжорства.
Тая посмотрела на нее непонимающим взглядом. Перевела взгляд на Гейна, но он почему-то не стал ничего объяснять, хотя глаза его тоже смеялись. Фералана, махнув на них рукой пояснила:
- Разноцветные фонари здесь вешают на домах с... Доступными женщинами. И не только женщинами. Каждый цвет обычно значит какие-то услуги, что в этом доме предлагают.
Тая почувствовала, как лицо неудержимо заливается краской. Фералана же поспешила ее утешить.
- Да ты не волнуйся, они обычно собраны отдельно, вряд ли вы туда забредете. А и забредете – сразу узнаете. Да и бояться вам нечего, там очень заботятся об удобстве... Хм... Посетителей, поэтому это обычно очень спокойные и тихие кварталы.
- Я и не волнуюсь, – пробормотала Тая. – Просто не хочу, чтобы меня приняли за...
Ей однажды доводилось попасть в такую ситуацию. У нее не было денег, чтобы заночевать в придорожной таверне, а рядом стоял какой-то дом, вот она и попыталась спрятаться от непогоды в тамошнем сарае. Кто же знал, что этот дом не зря стоял рядом с таверной и пользовался в округе славой «веселого». Тая очень не любила вспоминать тот случай. Она моргнула, прогоняя прочь неприятные мысли, и вдруг поймала на себе взгляд Миллеты. Странный взгляд.
- За кого приняли? – глаза подруги подозрительно сузились.
- За того, кем я не являюсь. Мама говорила, что любое дело хорошо, но только если оно твое. А мое...
- А твое дело – лечить людей. – Голос Гейна нарушил странное напряжение. – Но мы говорили о том, как легко заблудиться в Лоране, не зная города. К сожалению, я сегодня не смогу сопровождать вас. Мне нужно наведаться в Университет, решить кое-какие вопросы... Лекции начнутся не сразу, только после Духова дня, а до тех пор я буду в вашем распоряжении, но вот сегодня...
- Мы... Мы можем подождать, – протянула Тая, хотя ей вовсе не хотелось сегодня сидеть в доме.
- Или мы можем пойти и попробовать не заблудиться, – предложила Миллета.
- Или, – улыбнулась Фералана, – я могу быть сегодня вашим проводником. Я знаю, каким ошеломляющим этот город может быть, когда только попадаешь сюда. Я приехала в Лорану почти девчонкой и поначалу боялась выходить дальше соседней улицы, но теперь, не побоюсь этого слова, знаю город очень хорошо. Может, и не так, как здешние уроженцы, но не заблужусь, уж это точно. И вам заблудиться не дам. Что скажете?
- Скажу: Фералана, ты сокровище! – радостно пискнула Миллета, и Тая охотно присоединилась к объятиям, которыми она наградила кухарку. Почему-то с ней было очень легко вести себя, как со старой подругой, несмотря на всего пару часов знакомства..
- Ну, в таком случае, я за вас спокоен, – провозгласил Гейн и поднялся из-за стола. – И даже немного вам завидую. Вас ждут прогулки и новые впечатления, а меня пыльные кабинеты и ворчливое начальство.
- Ах, Гейн, даже не пытайся, все знают, что ты обожаешь Университет и все, что с ним связано. Вместе с пыльными кабинетами, аудиториями, полными сквозняков, ворчливым начальством и неугомонными студентами.
В этот момент на кухню заглянул Андраскел, который давно уже ускользнул из-за стола, и сообщил:
- Сударь, к вам тут делегация студентов. По виду я бы сказал – третий курс.
Лицо Гейна озарилось улыбкой:
- Скажи им, что я сейчас выйду! Наверное, хотят обсудить летнюю практику. Вот же нетерпеливые, не стали начала семестра ждать...
Но судя по легким и быстрым шагам, которыми он покинул кухню, ждать начала семестра, чтобы обсудить собранные летом сказки, не хотели не только студенты. Оставшиеся вокруг стола женщины обменялись многозначительными взглядами и рассмеялись.
Они вышли из дома спустя час. Тая заметила, что на Миллете новое платье – когда она только успела за несколько недель странствий обзавестись таким количеством одежды? – и новая лента в волосах, на этот раз золотистая. Впрочем, Тая и сама надела чистую юбку и постаралась усмирить то и дело выбивавшиеся из косы волосы. Первая настоящая встреча с городом казалась ей достаточно важным событием, чтобы попытаться принарядиться.
Для начала Фералана провела их по окрестным улицам, показывая, как найти дом, где рядом есть магазинчики, и какие дороги ведут к рынку, а какие к Университету. Тая снова подивилась царившей вокруг чистоте. На ее удивленное восклицание, Фералана радостно закивала.
- Да-да, я нигде больше таких чистых улиц не видела. На то есть, конечно, указание Магистрата, да только я знаю, многие жители так гордятся своим городом, его отличием от других, что их даже не нужно заставлять или наказывать штрафами. Вот увидите, перед Духовым днем все выйдут наводить порядок на улицах. И так перед каждым большим праздником.
- А Духов день – большой праздник? – удивилась Миллета.
Таю это не удивляло, в их краях этот день тоже отмечался как начало темной половины года.
- В Лоране каждый праздник большой, – улыбнулась Фералана. – Сюда люди приезжают со всего континента, и с собой привозят свои праздники, свои обычаи, даже своих духов.
- Ой нет, только не нужно про духов! – простонала Миллета.
Тая перехватила удивленный взгляд Фераланы и покачала головой.
- Плохой опыт. Мы потом расскажем.
- Конечно-конечно. Да только через неделю тут все будут говорить про духов, праздник же им посвящен. А вот кстати, перед праздником по всему городу ярмарки устраивают, хотите, сходим посмотрим?
- Конечно! – оживилась Миллета, вмиг забыв свои страдания. – Обожаю ярмарки. А что там продают?
- Все, что только можно представить.
Они неспешно двинулись вперед, сворачивая с улочки на улочку, но в целом, заметила Тая, двигаясь на юг. Через полчаса впереди послышался людской гомон.
- Так много людей! – выдохнула Тая. – Еще ведь даже не полдень!
- Праздничные ярмарки работают с раннего утра, – пояснила Фералана. – А сюда спешат еще и потому, что она последняя.
- Последняя ярмарка? Но до праздника еще неделя.
- Последняя в этом месте. Эта площадь всегда была местом торгов и праздничных гуляний, но теперь Магистрат почему-то закрывает ее.
Они добрались до входа на небольшую площадь, окруженную домами из розового камня. Их фасады были местами выложены цветной мозаикой. Зрелище получалось очень нарядным, становилось сразу понятно, почему люди собирались здесь. Все место между домами было уставлено прилавками, торговыми стойками, тележками и столами. В паре мест они перемежались маленькими сценами, на которых кто-то танцевал, играл или показывал фокусы. Фералана между тем продолжала объяснять.
- Люди пробовали возмущаться, торговцы, что обычно стоят здесь, даже ходили в Магистрат с петицией, да только им отказали. Говорят, мол, шум нарушает покой окрестных жителей. Только я не пойму, что же, выходит, раньше не нарушал, а теперь нарушает?
- Говорят, это потому, что все дома вокруг площади скупил один человек, – вмешался вдруг в их разговор бородатый мужчина, продававший сладкие пирожки. – Какой-то большой ученый, который теперь желает предаваться чтению своих книг в тишине.
- Глупости, зачем одному ученому столько домов, – отмахнулась Фералана, но разговор подхватил один из покупателей, сжимавший по пирожку в каждой руке.
- А я слышал, что их скупил очень больной иностранец. Ему прописали покой, вот он и пожаловался на ярмарку.
- Если бы ему прописали покой, зачем же он приехал бы в Лорану? – тут же вмешалась торговка бусами и лентами, разложенными на лотке, висевшем у нее на груди.- Я слышала, что это просто один из здешних торговцев так разбогател, что захотел избавиться от всех конкурентов, вот и запретил им тут торговать.
К спору тут же присоединились еще трое покупателей и двое продавцов. Фералана же, тем временем, подхватила под руки своих спутниц и потянула их дальше – наслаждаться ароматами, звуками и видами последней ярмарки на площади Трех Масок.

---

День 16 – Переплетение

Середина истории - и у нас перерыв между приключениями)) Ну, это была бы не я, если бы в истории не появилась еда , верно?
Час был ранним и Тая заколебалась – можно ли ей покидать комнату? Казалось невежливым бродить по чужому дому, пока хозяин спит. Но сидеть в комнате и ждать, пока ее позовут, тоже было как-то странно. В конце концов, за Таю решил ее желудок, напомнивший, что накануне вечером она была слишком усталой, чтобы толком поужинать. В ее сумке, которая одиноко покоилась в углу комнаты, еды не оказалось, но, может быть, она сумеет найти что-нибудь съедобное в других комнатах? А может быть Андраскел уже проснулся. Накануне Гейн представил его как своего дворецкого, управляющего «и просто незаменимого человека». Тая из этого поняла только то, что высокий солидный Андраскел, ничем не похожий на прислугу, делает в этом доме все и решает тоже все.
За дверью комнаты оказался коридор, полный дверей. Сунуться в них Тая не рискнула – не хватало еще вломиться в комнату хозяина дома – но в конце коридора обнаружила лестницу. Кухня наверняка находится на первом этаже, рассудила она. И на кухне наверняка есть еда.
На кухне действительно обнаружилась еда. А также невысокая, фигуристая и очень уютного вида женщина в цветастом платье с повязанным поверх него фартуком. Ее черные волосы были убраны в затейливый узел на затылке, но несколько прядей выбились из прически и теперь обрамляли миловидное круглое лицо с необычными, чуть вытянутыми к висками глазами. Рукава платья были закатаны, руки ловко одно за другим разбивали яйца в синюю фаянсовую миску.
Тая застыла в дверях, отчего-то растерявшись. Она даже думала ускользнуть обратно в свою комнату, но тут женщина ее заметила. Губы ее расплылись в улыбке, глаза сузились еще больше.
- Доброе утро! – радостно провозгласила она, отставляя в сторону миску. – Ищешь завтрак?
- Да, я... Я не отказалась бы.
- Садись, садись, – замахала женщина руками и двинулась по кухне, легко, словно танцуя, собирая на поднос чайник, чашку и накрытое салфеткой блюдо. Поднос переместился на стол, за который была усажена Тая. Над чайником поднимался ароматный пар, под салфеткой оказался кусок вчерашнего пирога, и девушка сама не заметила, как принялась уминать угощение под несмолкающий говор хозяйки кухни.
- Это, конечно, только для начала, чтобы проснуться, видишь, я сам завтрак-то еще не приготовила, потому что Гейн всегда с дороги долго спит, вот я и подумала, что времени хватит, да забыла, что гости могут быть не такими сонями. Ты, небось, из тех, что с солнцем встает? – Не дожидаясь ответа, она продолжила монолог. – Я и сама такая, сегодня с утра уже успела на рынок сходить за яйцами свежими, да рыбу утром самую свежую привозят, только выловленную. Думала, приготовлю на обед рыбу запеченную, Гейн очень ее любит, морскую рыбу, а в дороге-то где ее возьмешь. Небось соскучился за целое лето, вот я и решила его порадовать.
Тая только кивать успевала, а женщина уже поведала ей о планах на обед и на ужин, о кулинарных предпочтениях Гейна, о ценах на мясо и на яблоки. Потом вдруг остановилась и всплеснула руками.
- Ох, прости, я совсем тебе голову заговорила, да? Тебя как зовут?
- Тая...
- А меня Фералана. Хочешь еще кусочек пирога? Да не волнуйся, тут еще много осталось.
Тая нерешительно кивнула. Потом рискнула спросить.
- Вы... Здесь живете? – Тут же смутилась и пояснила: – Просто Гейн, он говорил, что вы соседка и иногда для него готовите.
- Ну да, все правильно, – закивала Фералана. – Я соседка, живу за два дома отсюда. Только готовлю не то чтобы иногда, а все время. Когда родители Гейна умерли, он всю прислугу-то распустил, зачем, говорит, мне прислуга, если меня дома не бывает большую часть года. Только Андраскел остался, потому что не может же дом пустовать, когда Гейн путешествует. Да только вышло нехорошо – двое мужчин в доме, а готовить никто из них не умеет. Я слышала, ты с Гейном вместе путешествовала, видно, знаешь, как он готовит?
- Он умеет варить кашу, – с улыбкой возразила Тая. – Ну, как умеет... Он называет это щедрой кашей, считает, что можно положить в котелок все, что в сумке есть, и получится вкусно.
Фералана охнула, обхватив щеки руками, и весело рассмеялась.
- Вот и говорю я, не умеют толком готовить ни он, ни Андраскел. А у меня муж умер в тот же год, что родители Гейна, от той же болезни. У нас пекарня была, там, на углу. Без мужа мне ее было не потянуть, продать пришлось. Гейн у нас частым покупателем был, как узнал, что случилось, так и позвал меня готовить здесь. Работы по сравнению с пекарней немного, а платит он щедро, даже за те месяцы, когда его здесь нет. Я отказывалась, что ж я, по-честному не заработаю, а он говорит «Фералана, без тебя тут посуда заржавеет, печка развалится, а Андраскел от голода умрет, на одном чае долго не протянет». Разве ж его переспоришь, он сказитель, слова так ловко складывает, сама не заметишь, как с ним согласишься, верно же?
Тая медленно кивнула. Она никогда раньше не задумывалась, почему так легко соглашается с Гейном, потому что он умеет убеждать или потому что его идеи и впрямь обычно хороши.
- И давно вы им готовите?
- Да уж лет пять. Только зачем же ты ко мне на вы, я же не важная какая дама, и не старая, Гейн даже меня старше, а его, я слышала, ты на ты зовешь. Так что не стесняйся, хорошо?
Тая снова кивнула. От нее вообще ничего особо не требовалось, кроме как кивать и иногда поддакивать, Фералана сама свивала нить беседы, перескакивая с темы на тему, переплетая истории так же ловко, как ее пальцы переплетали жгуты теста в пышную булку-косу. Булка успела постоять в тепле, а потом отправиться в печь, смазанная душистой глазурью из яиц с ванилью. Фералана, не прекращая говорить, поставила на огонь сковороду, бросила на нее колбаски, затем вылила оставшиеся яйца. И ровно к тому моменту, как яичница была готова, а булка извлечена из печи – блестящая, пышная, румяная – на кухню заглянул неизменный предмет разговора.
- Лана, ты уже вовсю Таю заговариваешь? Смотри-ка как она позеленела, у нее небось от твоей скорости голова кружится.
- Ничего она не кружится! – возмутилась Тая.
Ее вдруг охватило легкой смущение. Они с Гейном успели довольно близко сдружиться за время совместного путешествия и общались легко и свободно. Но тогда Тая считала его простым бродячим сказочником, пусть даже с дипломом. Теперь же перед ней стоял профессор Университета, богатый человек со своим домом и прислугой. Что, если здесь, в Лоране, он ведет себя совсем по-другому, так, как подобает его статусу.
Но Гейн быстро развеял ее сомнения. Он плюхнулся на стул тут же на кухне, утащил у Таи с тарелки кусок пирога, потребовал, чтобы Фералана поставила тарелку и для себя тоже, потому что он, мол, по ней соскучился и отказывается есть без нее. Он подшучивал над Ланой, как он ее называл, и ее разговорчивостью, рассказывал истории о ее великолепных блюдах, отбивался от намеков Таи на его кулинарные неудачи и смотрел на обеих своих соседок по столу с одинаковой ласковой улыбкой, не оставлявшей ни малейшего сомнения в том, что он относится к ним как к равным.
Заглянувший на кухню спустя полчаса Андраскел неодобрительно покачал головой, но немедленно был усажен за тот же стол, вопреки всем возражениям. Там же очутилась и Миллета, когда шатаясь и протирая глаза заглянула на кухню с капризным «Зачем вы все так рано встали!» В общем, первый день Таи в богатом доме начался совершенно необыкновенно. И очень весело.

---

День 15 – Солнечная сторона

Миллете новость о том, что она отмечена каким-то неизвестным духом, совершенно не понравилась.
- Я не хочу иметь дела ни с какими духами! И никогда не хотела!
- Однако однажды ты с каким-то духом встретилась, – возразил Гейн.
- Ни с кем я не встречалась. Уж я бы, наверное, знала, если бы увидела духа.
- Вовсе не обязательно. Если он правда давно живет среди людей, он отлично умеет изображать человеческий облик. Не зная, что искать, ни за что не заметишь, что перед тобой не человек, – пояснила Тая. – Я могу попробовать вспомнить, что мне рассказывала мама. Но скорее всего ты и правда не знала, что это дух.
- Но зачем он меня отметил?
- Благословил. Он тебя благословил, и это хорошая вещь.
- Но когда? И почему? Я не помню ничего такого... странного. Никаких изменений в моей жизни. Ну, пока я не... То есть, пока от меня не попыталась избавиться мачеха.
Тая покачала головой. Опять Миллета за старое! Но тут в разговор вмешался дух.
- Это случилось очень давно.
- Что случилось?
- Тебя благословили очень давно. Я чувствую, что ты почти всегда была такой. Всю свою жизнь.
- Меня благословили в детстве?
- Что такое детство? – удивился дух.
- Начало человеческой жизни, – пояснил Гейн. Повернулся к Миллете. – Ты никого странного в детстве не встречала?
- Я почти не покидала дом в детстве, – пробормотала девушка.
- Значит, это могло быть в доме.
- Нет! - вдруг вскочила Миллета. - Ты не понимаешь, в нашем доме не могло быть духов. Это... Это просто глупо. Это смешно, вот что это такое. Нет на мне никакого благословения!
Тряхнув волосами, она сердито зашагала прочь. Тая недоуменно уставилась вслед подруге.
- Она скоро остынет, – успокоил ее Гейн. – Иногда людям трудно смириться с тем, что то, во что оно верили, оказалось неверным. Давай-ка соберем пока вещи.
- Тая послушно принялась скатывать одеяло, но в глубине души у нее затаилось сомнение. Нет, Миллета не из тех, что злится просто потому, что оказался неправ.
Пока они собирали вещи, дух пытался уговорить их остаться еще на день. Безуспешно, конечно. Под конец его голос стал настолько обиженно-детским, что Тая напомнила ему о приближающемся обозе и множестве людей, которые рады буду развлечь его. Когда они возвращались на тропу, чтобы продолжить путь, их провожало ворчливое бормотание духа.
- Надеюсь, никто из обоза не объяснит ему, что они здесь последние люди до самой весны, – вздохнула Тая, когда они отошли достаточно далеко от зачарованной поляны. – Вдруг он попытается их задержать?
- Когда доберемся до Лораны, я отправлю назад письмо, предупредить мэра этого последнего городка. А они предупредят тех, кто поведет обоз, чтобы те были осторожней.
Таю эта мысль немного успокоила. Миллета же, молча шагавшая рядом с Няшкой и упорно глядевшая себе под ноги с таким выражением, словно земля ее лично оскорбила, сделала вид, что вообще не слышала ничего, что касалось духа.
Успокоилась она только к концу дня, и у вечернего костра снова была прежней Миллетой – веселой, язвительной, любопытной. Тае, конечно, хотелось расспросить ее о детстве, и о том, каково было быть под властью духа, и много еще о чем. Но она не рискнула нарушать с трудом достигнутое спокойствие. Может быть потом у них еще будет возможность обсудить все произошедшее. А пока что нужно было думать о том, как добраться до Лораны.
Впрочем, после приключения с поляной духа остальная дорога оказалась на удивление спокойной и лишенной каких-либо опасностей и приключений. Даже погода была благосклонна к ним, радовала солнечными днями и прохладными, но безветренными ночами. Гейн уверял, что по ту сторону Синих Холмов всегда теплее, что море долго хранит летнее тепло и потому в Лоране осень длится дольше.
Гейн вообще говорил про Лорану все больше, словно приближение к городу пробудило в нем тщательно скрываемую тоску по родине. Он так расхвалил ее, что Тая чувствовала, как предвкушение встречи наполняет ее тело, словно колючими теплыми пузырьками.
Они увидели ее – Лорану – на исходе пятого дня пути. В сиреневых сумерках она предстала перед ними расцвеченной светом фонарей, окон и, конечно же, далеких фейерверков, мгновенно оправдав звание города тысячи огней. У Таи перехватило дыхание от одного только осознания того, насколько огромным был этот город. Рядом послышался судорожный вздох, и, оглянувшись, Тая увидела широко распахнутые глаза и приоткрытый рот Миллеты. Сколько бы подруга не подшучивала над деревенским происхождением Таи, никогда раньше не видевшей города, Лорана оказалась невообразимой даже для нее.
Гейн дал девушкам полюбоваться представшим перед ними зрелищем еще несколько минут. А потом с тихим довольным смехом подтолкнул их к ближайшим воротам города – одному из двенадцати входов в Лорану, не считая морского порта. В немом восхищении Тая с Миллетой проследовали за ним по мощеным улочкам, удивляясь количеству фонарей и чистоте мостовой. Гейн показал им шпиль Магистрата и высокие башни Университета, а потом они свернули в квартал невысоких каменных жилых домов, изредка перемежаемых овощной лавкой или пекарней. В доме, перед которым они остановились, было три этажа, и Тая еще успела подумать, что он не может принадлежать странствующему сказителю. Может быть, он снимает здесь комнату? Но тут двери распахнулись и высокий человек в черном костюме с белоснежными воротником и манжетами склонился в почтительном поклоне.
- Профессор Гейн, добро пожаловать домой.
- Профессор? – резко обернулась Миллета.
- Да ну, какой я профессор, – отмахнулся сказитель, сбрасывая плащ на руки встретившего их человека. – Здравствуй, Андраскел. Ты же знаешь, я не дописал еще докторскую.
- Но вы преподаете в Университете.
- Ну надо же мне что-то делать зимой, когда я не могу путешествовать. – Словно бы извиняясь, Гейн пожал плечами. – Но только один семестр! Это не дает мне права именоваться профессором.
- Скажите это вашим студентам, сударь. – Андраскел, как, похоже, звали этого человека, повесил куда-то плащ Гейна и протянул руку Тае. Та замешкалась, рядом фыркнула Миллета и оттеснив ее, повернулась, позволяя снять со своих плеч плащ. – Они уже две недели как интересуются, когда вернется профессор Гейн.
- Ты рассказываешь своим студентам сказки? – усмехнулась Миллета.
- Я говорю им о региональных особенностях архетипических сюжетов и путях их распространения, – ответил такой же усмешкой Гейн. После чего повернулся к Тае. – Не волнуйся, ты здесь в безопасности, я обещаю.
- Я не боюсь, – наконец пришла в себя Тая. – Просто... Ты оказался полон сюрпризов, Гейн.
- Как и все мы здесь, верно? – подмигнул Гейн, и девушка окончательно расслабилась. Она перешагнула порог, скидывая с плеч плащ. Какой-то еле уловимый запах щекотал ей нос. Тая глубоко втянула воздух, принюхалась. Сдоба, вишня и... розмарин?
Гейн ответил ей очередной улыбкой. Он вообще не переставал улыбаться с тех пор, как они вошли в город.
- Я ведь говорил, что Фералана всегда печет этот пирог к моему возвращению. Понятия не имею, как она умудряется подгадать время, но она всегда попадает в точку.
Может быть, тело Таи переполнилось впечатлениями, а может быть усталость от пути наконец нагнала ее здесь, в тепле и спокойствии, но она мало что запомнила о том вечере, о коридорах, которыми они шли, о большом столе, заставленном блюдами, о множестве свечей, отражавшихся в зеркалах. Она даже не помнила, как оказалась в кровати, где глубокий сон накрыл ее своим теплым одеялом.
Разбудили Таю лучи утреннего солнца, коснувшиеся подушки. Открыв глаза и потянувшись, она сползла с кровати. Выделенная ей комната выходила на солнечную сторону, и золотистый утренний свет наполнял каждый уголок, придавая даже обычной мебели особый, сказочный вид. Девушка подошла к окну и перед ней открылся вид на десятки, сотни крыш, тянущихся во все стороны. Крыши украшали литые и резные флюгеры, местами их, словно ручьи поле, прорезали промежутки улиц. Из сотен труб поднимался дым, вдали маячили башни Университета. Тая глубоко вдохнула прохладный утренний воздух и вместе с ним ее наполнила уверенность, что в этом городе она обязательно найдет то, что ищет. Обязательно.

---

День 14 – Пирог с вишней и розмарином

Путешественники разожгли костер, разложили вокруг него свои постели, и все это время назойливый дух сопровождал каждое их действие уверениями, что на поляне все это делать было бы гораздо удобнее. На него никто не обращал внимания. Точнее говоря, никто кроме Миллеты. Она все еще вздрагивала каждый раз, когда дух подавал голос. А потом и вовсе спросила:
- А может, уйдем отсюда? Я точно не смогу уснуть рядом с этим... Этой...
- Нельзя уйти, – покачала головой Тая. – Я дала слово. А нарушить слово, данное духу, это очень, очень плохая идея. Хотя... Вы с Гейном слова не давали, вы можете перебраться подальше отсюда.
- Не честно, – тут же вмешался дух.
- Все честно. Правда, я смогу развлечь его сама, – повернулась Тая к спутникам, но Гейн даже не подумал отвлечься от котла, в который сыпал крупу.
- Я думаю, что нам стоит держаться вместе. Дух до нас не доберется...
- Ты уверен? – прошелестел дух.
- Уверен. Дальше по тропе могут найтись новые опасности, здесь нам будет спокойней. . А если ты не сможешь уснуть, наверняка у Таи найдется какая-нибудь сонная травка.
- Найдется, – кивнула Тая. – Мне кажется, Гейн прав, вместе нам будет спокойней.
- Хорошо, – вздохнула Миллета. - Только... Давайте поговорим о чем-нибудь постороннем. Не хочу думать об этой поляне, вспоминать, что чувствовала, когда... В общем, не хочу.
- Давайте поговорим, –согласилась Тая. – Тем более, мы обещали кое-кого развлекать разговорами, песнями и сказками.
Поначалу разговор шел не очень гладко, ведь очень сложно было отвлечься от мысли о потустороннем соседе, тем более когда этот сосед то и дело пытался вмешаться в беседу. Но потом подоспел обед, путники заговорили о дорожной еде, и о том, какие блюда они пробовали в своей жизни, и о том, что хотели бы попробовать прямо сейчас.
- Пирог, – мечтательно протянул Гейн. – Пирог с вишней и розмарином.
- Необычное сочетание, – удивилась Тая. – Где ты его пробовал?
- Дома. И надеюсь попробовать вскоре снова. Фералана всегда печет его к моему возвращению.
- Фералана?
- Она... Моя соседка. И периодически готовит для меня.
- Хм, - пробормотала Тая, но Миллета оживилась.
- Я бы не отказалась от такого пирога.
- Подожди всего три дня – и он, считай, у тебя на тарелке.
После обеда им пришлось уступить требованиям капризного духа и устроить для него небольшой концерт. При этом Гейну было строго настрого запрещено аккомпанировать песням на своем инструменте. Тая до сих пор удивлялась, почему такие послушные в изображении любых сказочных звуков струны совершенно отказываются звучать гармонично, когда Гейн пытается извлечь из них музыку, выдавая в ответ пронзительные и удивительно фальшивые звуки. Сказитель попытался обидеться, но его утешили тем, что попросили рассказать сказку, и он завел очень длинную и запутанную историю, которая позволила продемонстрировать все возможности как его инструмента, так и его искусства создания иллюзий.
История оказалась такой длинной, что под конец ее Миллета уснула, убаюканная тихим перебором струн и двумя кружками усыпляющего отвара. Убедившись, что она спит крепко и не отзывается на свое имя, Гейн отложил инструмент и направился к проходу, ведущему на поляну.
- Ты куда? – встревожилась Тая.
- Хочу задать нашему соседу пару вопросов. Спи.
Но Тая, разумеется, и не подумала лечь. Ее любопытство было сильнее усталости. К тому же ей было любопытно, совпадут ли вопросы Гейна с теми, которые возникли у нее. И соблаговолит ли дух на них ответить.
Остановившись на самой границе поляны, Гейн тихо окликнул ее хозяина.
- Почтенный дух, мы ведь развлекли тебя? Выполнили твои условия? Прошу тебя, ответь на один вопрос.
- Только один? – прошелестело вишневое дерево.
- Хотя бы один,- поправился Гейн. – Ты сказал, что наша подруга на самом деле не могла бы остаться с тобой, потому что она чужая. Не мог бы ты объяснить, что ты имел ввиду?
- Ну что тут непонятного? Чужая она, поэтому не может быть моей.
- Ты хочешь сказать, что она принадлежит кому-то другому?
- Не принадлежит. Просто отмечена.
- Как отмечена?
- На ней чужое благословение, – проворчал дух, словно этот факт его задевал.
- На ней благословение духов? – выдохнула Тая.
- Одного духа. Но и этого хватит.
- А что это за дух?
- Откуда я знаю? Мы с ним никогда не встречались. Он из тех, кто давно живет среди людей. Настолько, что стал на них похож. Это все, что я могу сказать.
- Благодарю тебя, – Гейн поклонился поляне и тихо шагнул назад. Тая молча последовала за ним. Только когда они уже устроились вокруг костра, пробормотала:
- Миллете это точно не понравится.
- Может и не понравится, согласился Гейн. - Но это совершенно точно ее спасло.

---

День 13 – Мятные листья

Миллета сделала всего один шаг на поляну – и все вокруг зашевелилось. Пучки травы обвились вокруг ног девушки, выпустив щупальца цветущих вьюнков, мгновенно обвивших ее до колен. Сотни цветов сорвались со своих мест и закружились вокруг ее головы, оказавшись пестрыми бабочками. Испуганная Миллета замахала руками, отбиваясь, но к ней уже тянул гибкие ветки розовый куст.
- Не шевелись! – крикнула Тая, пытаясь дотянуться до подруги, не перешагивая невидимой границы, отделявшей поляну от обычной реальности. Но Миллета, разумеется, не слушала. И чем отчаяннее она пыталась вырваться из зеленых пут, тем прочнее становилась хватка поляны. Шипы роз оставляли красные царапины на бледных запястьях девушки. Тая каким-то чутьем поняла, что если кровь попадет на цветы, все может обернуться совсем плохо. Впрочем, кровь... Кровь была неплохой идеей.
Тая припомнила слышанные обрывки историй и маминых рассказов, рванула с пояса нож и полоснула им по мясистой части ладони. Порез немедленно вскипел красными каплями. Тая взмахнула рукой, чтобы капли крови приземлились на поляне, следя при этом за тем, чтобы остаться на безопасной, ничьей земле. По траве, покрывающей поляну, прошла чуть заметная рябь и в лепестках вишни на другой ее стороне вдруг стало заметно лицо. Оно не было похожим на человеческое, но при этом каким-то образом отчетливо отражало эмоции. В данный момент это было в основном раздражение.
- Чего ты хочеш-шь, видящая? – прошелестело в воздухе. Губы на лице-в-лепестках шевельнулись, но их движение не совпадало со звуками, словно владелец не очень знал, как это должно выглядеть.
- Отдай мою подругу!
- Подойди и забери ее, – в шелесте послышалась усмешка.
- Ну уж нет. – Пожертвованная кровь давала ей возможность взаимодействовать с духом, но не давала духу власти. До тех пор, пока она оставалась за пределами его территории, конечно.
- Тогда он останется с-со мной.
- С кем ты говоришь? – тихо спросил Гейн, но Тае некогда было объяснять. Нужно было спасать Миллету.
- Зачем она тебе?
- Она сама приш-шла.
- Ты заманил ее. Очаровал. Расставил ловушку. Зачем?
- Если ты объяснишь, может быть мы найдем другой способ помочь тебе, – добавил Гейн. Оглянувшись, Тая увидела, как сказочник неловко прижимает к груди окровавленную руку. Быстро он сообразил!
- Мне не нуж-жна помош-щь людей, – возмущенно прошипел дух.
- Тогда что тебе нужно?
Миллета наконец перестала дергаться. Успокоилась и прислушалась? Или чары духа полностью подчинили ее волю? Лицо в лепестках тем временем сморщилось и в голосе прозвучали почти детские капризные нотки.
- Мне скучно!
- Что? – оторопела Тая.
- Все лето люди ходили мимо моего дерева. Их костры согревали меня, их разговоры и песни развлекали меня. А потом они перестали ходить! Я подумал, это потому что стало холодно и мои цветы завяли. Я устроил на моей поляне вечное лето. А они все равно не идут. Что им не нравится?! А потом пришла она, и ей понравилась моя поляна, и я хочу оставить ее себе.
Тая не верила своим ушам. Это были слова, подходящие маленькому ребенку, но никак не духу. Духи ведь не бывают юными, верно? Они вечные, у них нет возраста.
- Ты пришел сюда весной, верно? – спросил Гейн.
- Да, – вишня закивала сразу всеми ветками. – Я столько слышал про людей, я хотел на них посмотреть сам, я посмотрел и мне понравилось.
- Он совсем недавно в материальном мире, – шепот Гейна шевельнул волосы на шее Таи. – Как будто родился сюда, понимаешь? Только учится взаимодействовать с живыми.
Тая кивнула. Она не могла решить, усложняет это дело или наоборот, может им помочь. Но как? Как отвлечь могущественного ребенка от игрушки, которую он себе нашел? Предложив ему другую игрушку, может быть?
- Если ты отпустишь нашу подругу, мы заночуем здесь. Разведем костер, будем говорить, и петь, и рассказывать сказки. Ты любишь сказки?
- Я не знаю, – протянул дух. – Но вы потом уйдете!
- Зато через несколько дней сюда придут другие люди. Я точно знаю, что за нами следом идет большой обоз. Много людей, много костров и разговоров.
- А если ты не вернешь девушку, мы вернемся назад, подхватил Гейн. - Мы всем расскажем, что здесь опасно ходить. Что ты похищаешь людей. И больше сюда никто никогда не придет. Никаких костров, никаких разговоров и песен. Никогда, слышишь?
- Не-е-ет, – проныл ветер.
- Тогда отдай нашу подругу.
- Сначала пес-с-сни! - Если бы у существа, прячущегося в вишневом дереве, были ноги, оно бы обязательно топнуло ногой.
- Нет, – отрезала Тая. – Отпускай ее!
- Пообещай! Что не уйдете с-сразу.
- Я даю мое слово. Отпусти!
- З-забирай! Все равно она бы не могла остаться. Она чужая!
По поляне снова волной прокатилась дрожь – и упругие ветки буквально вытолкнули Миллету прочь. Гейн поймал девушку и на всякий случай отвел в сторону от поляны. Тая двинулась за ним.
- Ты обещ-щала!
- Я никуда не ухожу, – успокоила Тая капризного духа. – Мы обязательно заночуем здесь. Вот здесь вот, в сторонке.
- Но вы можете заночевать на моей поляне, – вкрадчиво прошелестели лепестки.
Тая только покачала головой – неужели дух надеется обмануть их второй раз? видно он и вправду совсем как ребенок – и поспешила к подруге. Та сидела, прислонившись к дереву и махала головой, словно пыталась проснуться.
- Миллета, как ты?
- С... Странно. Что со мной случилось?
- Тебя похитил дух, – усмехнулся Гейн. – Знаешь, из тех, в которых ты не веришь. Ты что-нибудь слышала? чувствовала? Как это было?
- Странно, – повторила Миллета. И обхватила себя руками, отчаянно пытаясь сдерживать дрожь. – Очень, очень странно.
Тая вздохнула и принялась разводить костер. Где-то в сумке у нее был мешочек сушеных мятных листьев. Мятный чай успокоит Миллету, к тому же мята, говорят, защищает сны от духов. Может быть и не только сны?

---

День 12 – Осенние цветы

На следующий день, когда они после завтрака двинулись в путь, стало ясно, что рассказ о загадочной стране Као Шен не давал покоя не только Тае. Миллета начала расспрашивать Гейна почти сразу.
- Слушай, а у этой Правительницы Шен есть муж? Он тоже правит?
- Нет. Считается, что Правительница не может отдать себя одном мужчине, ей нужно думать обо всем народе. Правда, рассказывают еще, что у нее есть множество мужчин, которых она приближает и отдаляет от себя по желанию, но это лишь слухи и точно никому не известно.
- А где же она тогда возьмет наследника? Или наследницу, скорей? Кому она передаст страну, когда состарится?
- А почему ты думаешь, что она состарится? Я ведь говорил, жители страны Као Шен поклоняются ей как великому духу. Разве может дух состариться?
- Но так ведь не бывает!
- Ты не веришь, что великий дух может править страной?
- Я вообще не уверена, что верю в духов!
- Правда? – удивилась Тая. Для нее самой духи не были вопросом веры, они были такой же частью мира, как деревья, облака, люди. Как можно сомневаться в их существовании?
Миллета только пожала плечами.
- Может быть ты и в магию не веришь? – подмигнул Гейн.
- Почему же, верю. Магию я видела, колдуны в нашем доме бывали. А вот духи туда точно не заходили. Кто вообще их видел? Только сказки рассказывают.
- Я видела, – тихо сообщила Тая. Поправилась: – Не совсем духов. Но последствия общения с ними мне видеть доводилось. Тех, кого духи наказали. И кого они благословили.
- Откуда ты можешь знать, что это было от духов?
- Мне объяснила мама. Она могла видеть такие вещи, это тоже было благословение духов.
- Благословение, – фыркнула Миллета. – И где оно теперь, благословение?
- Ушло вместе с ней к духам, – твердо сказала Тая. И отвернулась, чтобы погладить мирно шагавшую рядом Няшку, скормить ей яблоко. И если она и перебирала черную гриву лошадки слишком долго, никто ей этого делать не мешал.
Чуть позже Миллета глубоко вздохнула, откинула капюшон и пробормотала:
- Прости, пожалуйста. Я не хотела тебя обидеть. Или расстроить. Я иногда бываю...
- Я знаю, – кивнула Тая. – Все в порядке.
- Просто я... Я люблю сказки, но мне трудно верить в то, чего я не видела.
- Страну Као Шен ты тоже не видела, – поддел ее Гейн. – Однако слушала про нее с удовольствием.
- Я просто тебе подыгрывала. Должен же кто-то делать вид, что верит в твои сказки. На самом деле я знаю, что ты придумал эту страну на ходу.
- Да, ты меня раскусила! – Сказочник рассмеялся.
- А я никогда не видела колдовства, – тихо сообщила Тая. – Не считая того, что показывает Гейн.
- Это не магия, это просто искусство...
- Значит, я вообще никогда магии не видела.
- Правда?
- Правда. В маленькие деревни колдуны редко заходят, да их и не любят там.
- А сами они не любят, когда их называют колдунами. Они маги, Тая, запомни, в Лоране тебе это пригодится, – напомнил Гейн. Девушка послушно кивнула.
- Какая мы интересная компания, – протянула Миллета. – Одна не видела магов, другая не видела духов, а третий говорит, что не маг, но колдует, а что касается духов... Эй, Гейн, что ты думаешь про духов?
- Я думаю, что мое дело – рассказывать про них сказки. И знаю я их немалое количество.
- Ну так расскажи какую-нибудь!
И Гейн не стал спорить, а принялся неторопливо, в ритме шагов, сплетать историю про духа яблоневого сада, молодого садовника и три волшебных яблока.
И все было тихо и спокойно, они уверенно двигались вперед, и холмы уже обступали их со всех сторон, сжимая тропу. Когда солнце перевалило за полдень, было решено остановиться ненадолго – дать отдохнуть ногам и немного перекусить. Они принялись оглядываться в поисках подходящего места, и Миллета первая указала на проход между деревьями, за которыми виднелась удивительно зеленая трава. Путешественники охотно сошли с тропы и через минуту перед ними открылась удивительная поляна. Она была совершенно круглой, покрыта сочной зеленой травой и окружена такими же ярко-зелеными деревьями. Но самое странное – трава и деревья были усыпаны цветами. И это были вовсе не осенние скромные цветы, не безвременник, не флоксы и не звездочки диких астр. Нет, здесь цвели вперемешку ромашки и ландыши, маки и ирисы, ветки дикой розы сгибались под весом пышных цветов и на все это роняла лепестки цветущая дикая вишня. Выглядело это настолько неожиданно и странно, что Тае даже не понадобилось задумываться – она мгновенно ухватила за одежду своих спутников и дернула их назад, не позволяя шагнуть на так и манящую присесть траву.
- Ты чего? – удивилась Миллета.
- Нам... Нам нельзя туда. Найдем другое место.
- Но зачем искать, если тут все так чудесно?
- Вот именно – чудесно. То есть, не естественно. Сама посмотри, разве такое может быть настоящим?
- Это магия? Да ну, кому нужно наколдовывать тут такую красоту? Наверное тут просто очень теплое место и...
- Это место принадлежит духам, – выпалила Тая. – Нам нельзя туда. Духи не любят, когда их беспокоят.
- Тая, – протянула Миллета. – Ну не придумывай. Ты просто переслушала сказок. Гейн, скажи ей!
- Я думаю, – медленно произнес сказитель, – что нам стоит прислушаться. Тая лучше нас знает, как обращаться такими вещами. Идем...
- Никуда я не пойду! – в голосе Миллеты прозвучало настоящее раздражение. – Я хочу отдохнуть именно на этой поляне, и никакие духи мне не помешают!
Тая пригляделась и увидела, что глаза подруги подозрительно блестят. Да она зачарована!
- Гейн, держи ее! – начала она, но было уже поздно. Миллета сделала всего один шаг на поляну – и поляна ожила.

---

День 11 – По ту сторону моря

Решить двигаться дальше пешком было одним делом. На самом деле устроить все так, чтобы путешествие оказалось успешным – это была совсем другая история. Из-за этого они задержались в маленьком городке на изгибе реки почти на неделю.
Лодку они продали быстро, и Миллета так убедительно расхвалила ее покупателю, что он отдал им даже больше денег, чем они заплатили за лодку изначально. Поселившись, по обычаю, в лучшей таверне городка, они занялись сбором запасов. Приобрели прочные удобные сумки, ведь теперь им предстояло нести весь груз на себе. Наполнили их долговечными продуктами – вдоль тропы через холмы почти не было поселений. Тая наделала про запас мазей и порошков, и, конечно, запаслась повязками, чтобы в случае чего не пришлось пускать на них очередную рубашку.
А потом Гейн предложил купить лошадь. Всего одну, больше они не могли себе позволить, к тому же Миллета не умела ездить верхом, да и Тае доводилось только кататься без седла, когда Гельф, сын соседа, звал ее с собой на речку купать отцовского коня.
- А так мы сможем погрузить на нее наши вещи. Сможем взять с собой больше припасов и будем меньше уставать. А значит – быстрее двигаться.
- Но ее ведь тоже нужно будет кормить, – засомневалась Миллета.
- Возьмем с собой немного зерна. А вдоль дороги еще хватает живой травы.
Тая подозревала, что Гейн придумал это ради них двоих. Сам-то он всегда путешествовал пешком, а тут решил, что девушки не справятся, что им будет тяжело. Тая почти собралась возразить – он не была неженкой и прекрасно могла сама нести все, что ей понадобится. Но потом покосилась на Миллету и промолчала. Старшую девушку нельзя было назвать неженкой, но все же было заметно, что среди людей она чувствует себя гораздо привычней и легче, чем в лесной глуши. Ей дорога дастся не так легко. Поэтому Тая просто кивнула Гейну.
Так они стали гордыми обладателями крепкой саврасой лошадки с немудреной кличкой Рыжуха. Миллета немедленно переименовала ее в Няшку. Ход рассуждений ее был прост.
- Бедная лошадка не заслужила такого скучного имени. Смотрите, какая она милая! Славная коняшка... коняшка... Няшка!
Рыжуха-Няшка покорно отзывалась на любое обращение, если оно было подкреплено поглаживанием холки или угощением. Особенно она жаловала маленькие сладкие яблочки, которые росли в этом городке на каждом шагу, в каждом дворе. Тая не удержалась и прикупила полмешка этих яблок – шли они задешево, а в дороге пригодится пожевать и им, и лошади.
Наконец все было готово. Хозяин таверны уговаривал их задержаться, мол, через пару недель пойдет последний торговый обоз в Лорану, с обозом им будет удобнее, а пока они могли бы остаться еще... Он даже не будет брать с ним оплаты за постой.
- Еще бы, твои истории да Таины снадобья столько посетителей к нему в таверну привлекают, он за эту неделю столько выручил, сколько без нас бы и за месяц не получил, – усмехнулась Миллета.
- Ты забыла упомянуть своих поклонников, – улыбнулась Тая. – Мне кажется, примерно половина посетителей приходили в «Ржавую луну» только в надежде зазвать тебя на свидание.
- Не преувеличивай, – расхохоталась Миллета. – Только треть! И всех мне пришлось разочаровать.
Вот этого Тая не понимала. Безусловно Миллета была симпатичной, хоть ее и нельзя было назвать красавицей. Но когда она смеялась, запрокинув голову и демонстрируя белоснежную шею, украшенную разноцветными нитками бус, мужчины, казалось, теряли разум и не могли оторвать от нее глаз. Ей это нравилось и она безо всякого смущения пользовалась этой своей властью. Но никогда, ни разу Тая не видела, чтобы сама Миллета посмотрела на кого-то из поклонников с особым интересом. Никого она не выделяла, никто не привлекал ее внимания. Но спросить подругу – а Тая давно призналась себе, что считает девушку подругой – почему так, все никак не получалось.
Ранним утром они все же покинули гостеприимную таверну. Погрузили на Няшку вещи, кутаясь поплотнее от пронизывающего утреннего ветра. Новенький плащ Миллеты отличался от удобных неприметных плащей ее спутников – он оказался темно-красным, с тонкой вышивкой по краю капюшона – но куталась она в него все равно с недовольным выражением лица. Миллета вообще не очень любила утро, это все очень быстро успели выучить, но выбора у них не было.
- Чем раньше выйдем, тем больше успеем пройти. И больше будет времени вечером выбрать удобное место для ночлега, – утешала ее Тая.
Подруга только отмахнулась и проворчала что-то сонное.
- Вот теперь я верю, что ты и впрямь выросла в богатом доме, – заметил Гейн. И поклонился с усмешкой: – Гре Миллета. Только богатые и знатные люди могут позволить себе не вставать с рассветом.
- Они даже могут себе позволить с рассветом ложиться, – сообщила Миллета, задрав голову повыше, словно не видела никаких причин сомневаться в своем знатном статусе. Но губы ее искривились в странной усмешке.
Впрочем, рассуждать о странностях, связанных с подругой, у Таи не было времени – их ждала дорога.
Первый день в пути прошел спокойно и без приключений. Лес, который окружал реку и городок, впереди постепенно редел, дорога шла слегка на подъем, но до самих Серых холмов они за этот день не добрались. На ночь пришлось свернуть с дороги и отойти немного в сторону, пока им не попалась ложбинка с родником, из которого к оставленной позади реке струился небольшой ручей. Для Няшки здесь нашлась травка, а для людей – укрытие от холодного ветра.
Вскоре они устроились вокруг костра. Решили не готовить ничего, а доесть сначала взятые из города пироги и ветчину. Тая как обычно заварила чай из собранных по пути трав и листьев. Все эти действия казались уже такими привычными, словно они полжизни провели, путешествуя вместе. Подумать только, а ведь на самом деле не прошло и месяца!
Когда Гейн таким же привычным жестом потянулся за своим инструментов и спросил, что девушки хотят услышать на ночь, Миллета вдруг спросила:
- А расскажи, какая она – Лорана?
- Какая? – задумался сказитель. – Это трудно объяснить. Понимаешь, у каждого она своя. Для крестьянина, живущего под ее стенами, Лорана это десятки рынков, где всегда можно успешно продать свой урожай. Для городского кузнеца это место, через которое проходят тысячи людей, и всем им нужны оружие и доспехи, посуда и подковы для лошадей. Для ученого это в первую очередь знаменитый Университет с его библиотекой и кафедрами, где преподают величайшие умы континента. Для торговца Лорана – перекресток торговых путей, морских и сухопутных, место заключения выгодных сделок, место, откуда можно отправить послание в любой край, ведь Лорана знаменита еще и своей почтовой службой, где трудятся и маги и обычные гонцы. Для моряка – приют от зимний бурь, место, где можно найти любые развлечения и потратить любые деньги, а потом наняться на новый корабль, которых полон огромный порт. Для голодного Лорана – это сотни пекарен и трактиров, где найдутся блюда со всех концов света. Для заскучавшего – десятки праздников, шествий, церемоний и пиров. Чуть ли не каждый день в каком-нибудь из двенадцати концов Лораны что-нибудь празднуют, а раз празднуют, значит танцуют и запускают фейерверки, ведь не зря зовут ее городом падающих звезд. В общем... Для каждого Лорана своя, и каждый находит в ней то, что ищет.
- Хотелось бы верить, что это правда так, – вздохнула Тая.
- Я верю, что так оно и будет для вас обеих, - улыбнулся Гейн. На лице его играла мечтательная улыбка. Видно было, что он очень любит свой родной город, и хочет, чтобы он понравился и его спутницам.
- Послушай, Гейн, – задумчиво протянула Миллета. – Ты говоришь, что в Лоране большой порт и множество кораблей. А куда они плывут?
- Куда угодно. Во все порты по всему континенту, а самые смелые плывут еще дальше, за море
- За море? А что там, за морем?
- О, там находится страна Као Шен. Одни говорят, что это большой остров, другие – что континент размером не меньше нашего. Только люди живут там не отдельными вольными городами и селениями, как в наших краях. Всей этой страной правит один единственный человек. И это женщина.
- Женщина?!
- Да, женщина. Ее называют просто Правительницей Шен. И поклоняются ей, словно она великий дух. Внутрь этой страны не пускают чужестранцев, но города на побережье охотно торгуют с приплывающими отсюда, там даже есть небольшие колонии наших торговцев.
- Вот бы туда попасть, – вздохнула Миллета. – Я бы посмотрела на страну, которой правит женщина.
- Кто знает, – улыбнулся Гейн. – Может быть когда-нибудь тебе суждено попасть туда. Если так, я хочу быть первым, кто узнает твою историю.
- Обещаю поведать о моих приключениях только тебе, – величественно кивнула Миллета. И они принялись укладываться вокруг костра. Искры пламени взмывали к небу, мешаясь с редкими искрами звезд, и Тая долго смотрела на них, пытаясь представить таинственную страну. Далеко-далеко, по ту сторону моря.

---

День 10 - Город падающих звезд

Сегодня я, честно признаюсь, отдыхаю после вчерашнего и поэтому пишу не очень много

Тая не пошла работать помощницей к аптекарю. Однако ей пришлось посетить его. А еще ей пришлось снова занять у Гейна немного денег, чтобы купить у аптекаря кое-какие компоненты. Ах, как ей недоставало содержимого ее старой сумки! Однако Тая справилась, и через пару дней хозяин таверны громко всем хвастался, как хорошо и быстро она исцелила его колено, «просто волшебство какое-то!» Тая смущалась, ведь она не сделала ничего особенного, обычную мазь обезболивающую да немного согревающих компрессов. Но похвалы довольного трактирщика могли привести к ней новых клиентов, поэтому она не мешала ему говорить.
А еще она с гордостью положила перед Гейном две серебряных монеты, полученные все от того же трактирщика. Это был не весь ее долг, но это было начало. Гейн ее гордость понял и не стал отказываться от денег. Миллета же, присутствовавшая при этом, снисходительно усмехнулась и позвенела карманом фартука, в который гости таверны то и дело бросали монетки. Тая была уверена, что если сосчитать их, получится гораздо больше, чем ее скромный заработок. Но она не завидовала. Это ведь не было соревнование. Каждый хорош в своем деле. Она вот ни за что не смогла бы крутиться целый вечер среди буйных посетителей, уворачиваться от жадных рук, мгновенно отвечать на скабрезные шуточки так, что шутнику оставалось только вместе с остальными посмеяться над самим собой, улыбаться каждому одинаково приветливо, никого не выделяя и ни разу не вызвав споров или драк. Ей было утомительно даже думать об этом. А Миллета в этой обстановке просто расцветала, а ее сумка пополнялась новыми лентами, браслетами и бусами.
Конечно, Тая не все время проводила в таверне. Она еще несколько раз сходила в «Железную лапу», расспросила всех городских стражников и даже к приезжим торговцам на рынке приставала с вопросом, не нанимался ли к ним когда-нибудь в охрану северянин по имена Ренур, не слышали ли они о воине по прозвищу Белый волк. Но каждый раз ответ был отрицательным. Так что спустя шесть дней, когда Гейн собрался двигаться дальше, Тая была готова навсегда покинуть Занк. Она уговаривала Миллету остаться в таверне, ведь ей определенно нравились и место, и работа, и публика, но та только отмахнулась:
- И не думай. Я же говорила, что теперь не отстану от тебя, пока ты не разберешься со своей тайной. А здесь мне быстро наскучит. Зимой в таких маленьких городах всегда скучища, хуже только в деревне застрять.
Посовещавшись, они решили продолжить двигаться вниз по реке, только лодку нашли поновее и побольше. Погода стояла ясная, природа баловала всех последним теплом бабьего лета, и ночевки у костра никого не пугали.
Они плыли между постепенно меняющих цвет берегов. Золотистым дождем осыпались на камни иголки лиственниц, темная зелень елей сменялась нежной желтой дымкой берез, розово-красный пожар осин притупляла темная, словно из кожи вырезанная листва дубов. Река постепенно становилась все шире, и всевозможные деревни, поселки и городки встречались на ней все чаще.
Сказать правду, Тае гораздо больше нравились вечера, которые они проводили в лесу, вокруг зажженного на берегу костра, слушая сказки Гейна или обмениваясь историями из жизни. Эти вечера были спокойными. Они были простыми и не несли сюрпризов.
Поселения же таили в себе неопределенность. Будут ли местные жители рады послушать сказителя или будут настроены против чужаков? Найдет Тая больных, готовых воспользоваться ее услугами, или ей снова придется полагаться на щедрость друзей? Переночуют ли они под крышей всего одну ночь или останутся на неделю?
Но помимо неопределенности поселения сулили надежду. Каждый день среди людей Тая проводила в расспросах. Она быстро перестала бояться здоровенных наемников, глядевших на нее сверху вниз. Перестала обращать внимание на острые топоры и зловещего вида шрамы. Поняла, что если объяснить пожилому стражнику, что она ищет отца, он может посоветовать ей, кого еще стоит расспросить. А торговцы более склонны отвечать на вопросы, если предварительно что-то у них купишь или приведешь другого покупателя. Одна беда – все эти расспросы ни к чему не приводили.
Лишь однажды, всего один раз, Тае довелось услышать «Да»
- Есть такой воин, – сказал ей крепкий мужчина в кожаной одежде, что зарабатывал, наводя порядок в трактире для наемников. - Мой приятель мне рассказывал как-то о человеке, рядом с которым ему довелось сражаться. Они охраняли какого-то знатного вельможу в дальнем путешествии на восток, у этого вельможи были серьезные враги, так что сражаться им пришлось много. Тот воин носил на цепочке волчий клык, но мой приятель запомнил его не поэтому, а потому что это был единственный северянин, которого он знал. Говорил, что он храбро бился. Только это было давно, девочка. Лет десять уже прошло»
- Ну и что, что десять лет? – подбадривала ее Миллета. – Зато теперь ты точно знаешь, что он действительно наемничал. И направление есть – на восток.
- Он с тех пор мог еще много куда отправиться, – вздыхала Тая, но все же сердце ее пело. Это было первое подтверждение того, что ее отец действительно где-то существует, что это не была утешительная ложь, придуманная мамой, как Тая думала в мрачные минуты, когда сомнения одолевали ее.
Если, конечно, они сделали правильные выводы из надписи на кольце. Если ее родители действительно были с севера. Если, если... Столько если!
- Мне кажется, Тая, тебе стоит отправиться вместе со мной в Лорану, – сказал вдруг Гейн. Они сидели вокруг костра, сказитель тихонько перебирал струны своего инструмента и говорил медленно, словно рассказывал одну из своих историй. - Лорана самый большой город на востоке. Там самый большой порт, и самый большой рынок, и столько людей, что тебе всей зимы не хватит, чтобы их расспросить. Если где-то ты и узнаешь что-то о своем отце, то именно там.
- Я думала, ты нигде надолго не остаешься. Ты же бродячий сказитель! – поддела его Миллета.
- Зимой путешествовать сложно, зиму я всегда провожу дома, – покачал головой Гейн.
- Ты нас приглашаешь к себе домой? – усмехнулась девушка.
- Если вы пожелаете – я буду рад принять вас в своем скромном жилище.
- Постой-постой, у тебя что, серьезно есть дом в Лоране? Я думала, ты просто снимаешь на зиму комнату или что-то такое, а у тебя есть свое жилье? Я знала, что дипломированные сказители неплохо зарабатывают, но ты меня удивил, Гейн!
Сказитель в ответ только тихо посмеялся. Потом повернулся к Тае.
- Я серьезно. В любом случае после следующего города я собирался покинуть реку. Дальше она огибает подножие Серых холмов и слишком далеко забирает на север, поэтому до Лораны легче и быстрее добираться по суше. Поедем и дальше вместе?
Тая вдруг поняла, что не хочет обдумывать долго это предложение. Ей нравилось путешествовать с Гейном и Миллетой. За столько короткий срок она привыкла к тому, что ей есть с кем поговорить, есть с кем пошутить и кому задать серьезный вопрос. Ей не хотелось снова оставаться одной. И к тому же Гейн был прав, где же еще искать потерянного человека, как не в прекрасной Лоране, городе на морском берегу, городе падающих звезд, городе тысячи огней и тысячи дорог?
А то, что в Лоране был еще и Университет с его сказочной библиотекой (две башни книг!) просто добавляло этой идее еще немного привлекательности.

---

День 9 - Баллада о сердце

Когда Миллета и Гейн проснулись, Тая уже сидела тихонько на подоконнике, перелистывая купленную вчера книгу. Под глазами у нее залегли темные круги. Поспать этой ночью ей так и не удалось, поэтому как только небо за окном начало сереть, она тихо выбралась из постели. Осторожно умылась, потом спустилась на кухню, предложила свою помощь кухарке, уже возившейся с хлебом, и в обмен на помощь получила кружку горячего чая и свежеиспеченный пирожок. А теперь перебирала давно знакомые рецепты из книги, освежая их в памяти. Может быть, она может наняться помощницей к лекарю? Или хотя бы к аптекарю?
Проснувшийся Гейн понимающе улыбнулся при виде ее усталого лица.
- Не волнуйся, девочка, мы придумаем, как найти твоего отца.
Тая грустно покачала головой.
- Спасибо, Гейн, но ты и так сделал для меня очень много. Благодаря тебе у меня есть, откуда начинать
- Мне было не сложно.
- Но это все же не твоя забота. Тебе не обязательно и дальше тратить на меня время. Я справлюсь сама.
- Может и справишься, – подала голос из-под одеяла Миллета. – Но мне почему-то кажется, что вместе мы справимся лучше.
- Но зачем вам это? – Тая сама не заметила, как вскочила с подоконника. Голос ее был полон недоумения. – Я не понимаю, зачем?
- Мне просто интересно. – Миллета наконец села на кровати и потянулась. – И мне все равно, куда идти и чем заниматься, у меня нет конкретной цели. А у тебя есть. Поэтому я решила – это теперь и моя цель.
- Миллета права, – добавил Гейн. – Твоя история весьма интересна. Но помимо этого я хочу помочь тебе. Просто так. Тебе ведь знакомо такое желание, верно? Ты помогаешь людям.
- Да, но я...
- Тогда перестань удивляться, когда люди помогают тебе. – Сказитель усмехнулся и махнул рукой. – Давайте, девушки. Утром мне работы здесь не найдется, никто не хочет слушать сказки спросонья. И я знаю, где находится «Железная лапа», если мы придем туда к полудню – застанем достаточно много народу, чтобы расспросить.
Народу в «Железной лапе» и впрямь оказалось много, но шуму, как ни странно, было меньше, чем в «Золоте и углях». Да и выглядела наемничья таверна на удивление мирно и чисто.
- Потому что сюда должны спокойно заходить потенциальные работодатели, – пояснил Гейн в ответ на удивление Миллеты. – Честный торговец не пойдет искать охрану в подозрительном темном месте.
Сказитель устроился за угловым столиком, положил на него свой инструмент и стал потихоньку перебирать струны. Вокруг него немедленно начали собираться слушатели. Он демонстративно попросил Таю принести ему кружку пива, и девушка сообразила – он показывает всем, что это его помощница, чтобы ей легче было заговорить с людьми.
Пока Гейн рассказывал длинную и запутанную историю, героем которой был, разумеется, смелый и сообразительный наемник, девушки осторожно переходили от одного гостя таверны к другому, и Тая спрашивала, не слышали ли кто о воине по имени Ренур или Гренор, или по прозвищу Белый волк. Кто-то сразу качал головой, кто-то начинал припоминать различные волчьи прозвища – они оказались весьма популярны. Но стоило Тае сказать, что человек этот из северного края, как собеседник начинал качать головой.
- Ты зря ищешь, – сказал ей один наемник, краснолицый сухощавый мечник с забранными в хвост черными волосами, простреленными сединой, и шрамами украшавшими обе руки от кисти до локтя. – Северяне храбрые воины, но они не продают свой меч. Их духи запрещают им сражаться за деньги.
Вышла из таверны Тая совершенно опустошенной.
- Не расстраивайся так, – утешал ее Гейн. – Вряд ли бы ты узнала что-то с первой попытки. Нужно просто продолжить расспросы.
- Я понимаю, – кивнула Тая. – Я... Я не ждала многого. Просто... Чем больше я узнаю о своих родителях и об их родине, тем больше становится непонятого и странного.
- Всему может найтись объяснение. И вполне возможно, когда ты узнаешь его, оно покажется тебе очень простым и обыденным.
- Я вот что подумала, – вмешалась Миллета. – А с чего ты взяла, что твой отец вообще жив? Ты так уверенно говоришь, что хочешь его найти, но он ушел когда? Сколько тебе сейчас лет?
- Семнадцать, – пробормотала Тая. Миллета фыркнула.
- Да ты совсем маленькая. Но я не о том. Кто скажет, что твой отец, прости уж за прямоту, не погиб шестнадцать лет назад? У тебя не было никаких вестей от него...
- Были.
- Что?
- У нас с мамой были вести от него. Точнее... Не вести. Но иногда проезжие люди передавали маме деньги. И потом, когда она... Когда ее не стало, еще несколько раз тетка Релла получала кошель с монетами или сверток с украшениями. Три года назад это прекратилось. А может быть они потом опять появились, я не знаю, я больше... Больше не жила с ней.
- Да ты, подруга, чем больше говоришь – тем больше загадок. Может тебя и впрямь зовут Тайной? – усмехнулась Миллета, но увидев, как дернулась Тая, тут же замахала руками. – Ну извини, извини, я же шучу. Эх, жаль нельзя расспросить этих посланников, которые вам деньги привозили. Они хоть как выглядели?
- Да примерно как люди в этой таверне, – Тая махнула головой назад, в сторону «Железной лапы». – Я всегда думала, что они тоже воины, что вместе с отцом где-то сражались.
- А по украшениям нельзя узнать, откуда они? – спросил Гейн.
- Нет, Релла их продавала сразу. В хозяйстве всегда были нужны деньги, и... Но я видела эти украшения. Я не разбираюсь в этом, но мне кажется, они были очень разными. Словно из разных стран.
- Значит, так мы ничего не узнаем, – протянула Миллета. – Ну, одно хорошо. Если уж северяне-наемники такая редкость, значит, если мы услышим хотя бы про одного, это наверняка будет твой отец.
- Мы?
- Ну я же сказала, что теперь не отстану от тебя. Мне ужасно интересно, что из всего этого выйдет! Да и Гейну тоже любопытно, верно, Гейн?
- Верно. – Сказитель склонил голову на бок. – На самом деле у меня есть предложение. Через неделю я двигаюсь дальше на восток. Если к тому времени твои поиски ни к чему не приведут, Тая, идем со мной? Я всегда выступаю в людных местах, встречаю много других путешественников, ты сможешь расспрашивать их, может быть и найдется кто-то, кто слышал о твоем отце.
- Но я не хочу путешествовать за твой счет! Я и так столько тебе должна...
- Ты ведь целитель, верно? Я правильно догадался? Услуги целителя нужны везде. А Миллета, я уверен, найдет себе работу в тавернах, где я выступаю.
- Работу? Кто сказал, что я хочу работать? – деланно возмутилась Миллета.
- Твой пустой кошелек.
- Есть множество способов пополнить его не работая!
Тая покачала головой.
- Кажется я начинаю понимать, почему именно ты оказалась в лесу со связанными руками.
- Это все голые обвинения безо всяких доказательств! – выпалила Миллета. И в ответ на удивленный взгляд Тая совершенно по-детский показала ей язык.
Когда они вернулись в «Золото и угли», в углу комнаты Гейна стояла вторая кровать. Сказитель и ухом не повел, лишь повернулся к Тае.
- Если хочешь поискать работу, сейчас самое время. А с шестой стражей возвращайся сюда, можешь поспрашивать вечернюю публику.
- Я ведь еще не решила, соглашаться ли на твое предложение, – напомнила ему Тая.
- Решила-решила, – похлопала ее по плечу Миллета и с картинным вздохом сообщила. – Ну а я тогда пойду спрошу внизу, не нужны ли им подавальщицы, а то вчера рук явно не хватало.
Когда на город опустилась ночь, Тая сидела за столиком в таверне, и хозяин, которому Гейн порекомендовал ее как «знаменитую целительницу», пространно жаловался ей на больное колено. Где-то среди толпы посетителей мелькала иногда зеленая лента в волосах Миллеты и звучал ее веселый голос, одинаково бодро отшивавший назойливых ухажеров и предлагавший заново наполнить кружки. Поверх всего этого шума плыли рокот струн и голос Гейна, напевным речитативом читающий знаменитую на весь континент «Балладу о сердце»
Если высох колодец и пламя надежды угасло,
Если кончилось время, ушло, истекло напрасно,
Если песня затихла и след на песке истаял,
Если мир охватила война, война без правил.
Коль не скрыться от боли, от зла никуда не деться,
Все равно ты не остановишься, верное сердце.
Ты заставишь шагать, ты поможешь в пути согреться.
Ты меня приведешь, где я нужен, горячее сердце.
Так шептал он, ночами и днями вперед шагая,
Тот, кто выжил, но видел конец любимого края.
Тот, кто клялся виновных найти и остановить их,
Как бы долго и далеко дороге не виться.
Его сердце не подвело и не отказало,
Провело сквозь пещеры и горные перевалы.
Не дало оступиться, с дороги сойти до срока,
Хоть нелегкой и горькой была для него дорога.
Ровно сердце стучало, когда он врага настиг
И удар свой нанес в последний, решающий миг.
И тогда его сердце замедлилось вдруг устало,
Стало биться все тише и тише... И вовсе встало.
Ну простите... я не поэт, но меня пробило))

---

День 8 - Темная ночь души

Тая собиралась упереться, правда, собиралась. Ей нечего было делать в таверне. Она прекрасно могла найти себе ночлег и не обращаясь за помощью к Гейну. Сколько можно полагаться на музыканта, она и так уже должна ему. Хотя, если подумать, не помешает убедиться, что он действительно поселился тут. Просто чтобы знать, куда прийти отдать деньги, когда она их заработает. Да, это будет логичным поступком, и то, что из распахнутой двери таверны тянуло теплом и вкусными запахами не имело к этому решению никакого отношения. Именно с такой мыслью Тая позволила себе последовать за Миллетой, которая уже ждала ее в дверях, нетерпеливо постукивая по полу палкой.
Таверна был наполнена народом. Точнее даже переполнена – девушкам прошлось проталкиваться сквозь толпу. Тая старалась не очень вертеть головой и смотреть под ноги. Судя по здешней публике, если она нечаянно наступит кому-нибудь на сапог, дело не ограничится возмущенным криком. Миллету такие мысли, похоже, не беспокоили: несколько раз она стучала своей палкой по ногам стоящего впереди человека, только чтобы ответить на возмущенный рев беспомощной улыбкой и кокетливым взглядом. И ей это сходило с рук. Тае оставалось только вздохнуть. Она была уверена, что у нее так не получится, да, честно говоря, и не хотела пробовать.
Пробившись почти к самой стойке, они услышали знакомый голос, сопровождаемый стоном струн. Между плечами посетителей Тая сначала увидела пляшущие на стене тени, затем отбрасывающие их фигурные огни, а затем и голову Гейна, сидевшего за центральным столом, уставленным горящими свечами, чье пламя он использовал для демонстрации своего искусства сказителя. Судя по интенсивности пламени, сказка подходила к концу.
- ...быстрым ударом отрубил последнюю, четвертую голову дракона. Тело чудовища немедленно рассыпалось грудой камней, а в центре этой груды Зир-Рей увидел прекрасную девушку. Это и была Принцесса Восточной страны Ин-Юй. Он поднял девушку на руки и посадил на своего коня. Вместе они вернулись в столицу, и там Зир-Рей с рук на руки вручил Принцессу счастливому Императору. Тот был настолько рад возвращению дочери, что предложил герою выбрать себе любую награду. «Мне не нужно ничего, ваше величество», – промолвил Зир-Рей. - «Пусть лишь Ее Высочество подарит мне какую-нибудь мелочь на память о нашей встрече». И тогда прекрасная Принцесса Ин-Юй сняла со своей руки толстый золотой браслет и надела его на запястье герою. Присутствовавшие при этом придворные как один ахнули, ведь в их стране девушка могла надеть свой браслет только на руку своему жениху, причем только один раз, и никто больше не смел его снять. Императору не оставалось ничего, кроме как согласиться на их свадьбу. Так храбрый крестьянин Зин-Рей стал зятем самого Императора и Принцем Восточной страны. Но больше всего он был рад тому, что стал мужем прекрасной Ин-Юй. И они жили вместе долго и счастливо.
С последними словами Гейна огни съежились и вернулись на фитили свечей. Зрители зашумели, кто-то захлопал, сказитель вздохнул и потянулся к кружке, а на стоящую рядом тарелку посыпались разного достоинства монеты.
Всеобщий одобрительный шум перебил грубый окрик.
- Эй, ты. Мы тут не детишки, что собрались сказки на ночь слушать. Если хочешь получить мои деньги, лучше спой. Да повеселее что-нибудь.
- Слово слушателя для меня закон, – серьезно сообщил Гейн, но Тая, пробравшаяся поближе, успела заметить усмешку в его глазах. – Будет тебе песня, о могучий воин.
С первых же секунд Тая поняла, почему Гейн отказывался петь вечерами у костра. Во-первых, его струны, так ловко способные изобразить и шум моря, и звон мечей, и гомон толпы, при попытке исполнить мелодию зазвучали на удивление пронзительно и нестройно. А во-вторых, сама песня... Тая не была наивной девочкой. Любой деревенский ребенок к десяти годам отлично знает и чем занимаются мужчины с женщинами, и откуда берутся дети, и множество совершенно недетских слов. Однако заведенное Гейном песенное повествование о приключениях похотливого воина и его многочисленных неудачах оказалось настолько непристойным, но при этом настолько веселым, что Тая не знала, куда спрятать пылающее лицо, и одновременно не могла удержаться от смеха.
Миллета подобных сомнений не испытывала. Она открыто хохотала вместе со всеми присутствовавшими. А когда песня закончилась – подтолкнула Таю вперед и безо всякого смущения плюхнулась на стул рядом с Гейном.
- Девушки! – обрадовался музыкант. Тут же, правда, смутился. – Я прошу прощения за свое...
- Если извиняться, то только за то, что скрывал от нас такой талант, – усмехнулась Миллета.
- Я бы ни за что не позволил себе исполнять такое при вас. Еще раз прошу прощения.
- Не извиняйся, – улыбнулась Тая. – Это ведь твоя работа. И ты делаешь ее весьма успешно.
Она кивнула на тарелку, содержимое которой после песни увеличилось вдвое.
Гейн склонил голову, признавая ее правоту. Потом ссыпал монеты в кошель и помахал рукой в воздухе.
- Эй, хозяин. Мне нужен перерыв. Угости-ка меня и моих подруг как следует. Только давайте переберемся в место потише. – Он снова повернулся к девушкам. - Центр таверны хорош для выступлений, но не для спокойных разговоров.
Девушки согласились и Гейн повел их за собой в комнатку на втором этаже, которую хозяин таверны сдал ему на ночь.
- Представляешь, что теперь подумали про нас все посетители? – хмыкнула Миллета.
Гейн немедленно спохватился и предложил снова спуститься, но Тая отмахнулась.
- Внизу не найти тихого места. А мне не так уж важно, что обо мне подумают.
Спустя четверть часа они сидели вокруг маленького стола – кто на кровати, кто на стуле – и девушки рассказывали музыканту обо всем, что с ними успело случиться.
- И тогда я решила, что раз мы обе не успели найти себе нормального ночлега, можем еще одну ночь переночевать вместе. Ты же нас не прогонишь?
- Нет, конечно, – кивнул Гейн. – Вы можете занять кровать, я спокойно переночую на полу. К сожалению, других свободный комнат тут нет, я уже узнавал.
- Вот и отлично, – решительно кивнула Миллета. – А еще я подумала, что Тае не помешает посоветоваться с тобой. Ты все же человек ученый, может посоветуешь что.
Гейн задумчиво хмыкнул. Потом протянул руку.
- Позволишь взглянуть на этот перевод?
Тая послушно протянула ему листок бумаги. Подумала, сняла со шнурка кольцо и тоже показала его. Гейн внимательно осмотрел обе вещи.
- Северная работа. И язык тоже северный. Но ты говорила, что вы всегда жили южнее Зимнего кряжа?
- Сколько я себя помню, – кивнула Тая. Помедлила и добавила. – Но... Я думаю, мама не была родом из тех мест, где мы жили. Я никогда не знала других родных, даже самых дальних.
- Значит возможно, оба твои родителя перебрались сюда из-за Кряжа. А ты знаешь, как звали твоего отца?
- Да, конечно, мама всегда называла его Ренур.
- Ренур... Гренор – волк. Звучит похоже, правда? Возможно, твой отец поменял имя, потому что в наших краях никто не мог выговорить его правильно?
- Я... Я не знаю. Наверное, это возможно.
- Тогда можно предположить, что Кхенграйни – это имя твоей матери.
- Но маму звали Мьета!
- Мьета... Первая метель. Мьета-метель. Может быть, она хотела сохранить хоть какую-то связь со смыслом своего имени, потому и назвалась так? И тогда получается, что на кольце написаны имена твоих родителей и слово «суженая» или «суженый». Причем смотри – кольцо определенно долго носили, но надпись не стерлась, значит, она сделана позже. Твой отец снял кольцо со своего пальца и отдал его твоей матери, назвав ее суженой. Мне кажется, это выглядит как помолвочный подарок. Как обещание жениться.
Тая сжала кольцо в ладони, прижав ее к сердцу. В голове метались бессвязные мысли.
- Это все интересно, – вмешалась Миллета. – Но как это поможет ей найти отца. Если ты, конечно, все еще хочешь его найти.
- Разумеется, хочу!
- Тогда, – задумчиво проговорил Гейн, – тебе нужно искать воина-северянина по имени Ренур. Или Белый волк. Ты говоришь, он может быть наемником? Наемники часто выбирают вместо имен прозвища. Тебе стоит поспрашивать завтра возле «Железной лапы». Это таверна, где собираются наемные охранники в поисках работы. Может быть, они смогут тебе что-то сказать. Северяне в этих краях большая редкость, если кто-то его видел – наверняка запомнили.
- Железная лапа? – хмыкнула Миллета. – Кто только придумывает названия в этом городе? «Золото и угли», «Железная лапа»...
- Ну, с лапой все просто. На тамошней вывеске нарисован медведь с закованной в доспехи лапой, как реклама услуг, которые там предлагаются.
- Хорошо, это я могу понять. Но на вывеске здесь нарисован горшок, причем тут угли?
- О, это на самом деле забавная история. Видишь ли, дед хозяина этой таверны был бедным углежогом. И вот жег он как-то огромный пень, долго жег, а в самом центре нашел горшок с золотом. Видно, кто-то спрятал давно в дупле клад, да не вернулся за ним, а дупло возьми да затянись понемногу. Вот на те деньги отец хозяина и отстроил эту таверну. Если присмотришься, на полке над камином даже черепки того самого горшка хранятся.
- Ох, и как это у тебя любой ответ в сказку превращается? – Миллета рассмеялась и подтянула к себе поближе принесенное внуком удачливого углежога угощение.
Позже, когда девушки легли спать, и Гейн почти перестал возиться, устраиваясь удобнее на полу, Миллета вдруг приподнялась на локте.
- А вот интересно, Тая, твои родители изменили свои имена, но так, чтобы напоминали старые. А твое имя они откуда взяли?
- Я никогда об этом не думала, – пробормотала Тая. – На северные оно не похоже.
- Да уж, им не подавишься, – девушка тихо захихикала. - Но и в наших краях я такого не слыхала. А ты, Гейн? Ты же много где бывал.
- Бывал, – согласился сказитель. – Но такого имени тоже не слышал. Может быть, это тоже перевод какого-то северного слова, как имя твоей матери? Немного измененный, чтобы не сразу было ясно.
- Интересно, какого? – Миллета повернулась на спину, задумчиво помахала руками. – Если Мьета это метель, но Тая это.... Та... Тае... Тай...О, тайна!
Миллета снова захихикала, потом повернулась на бок и вскоре сонно засопела. А Тая осталась лежать, неподвижно уставившись в стену. В памяти вдруг всплыло: она лежит вот так же закутавшись в одеяло, и плечо ее чуть покачивает большая теплая рука, и мамин голос тихонько напевает «Тая-тай, засыпай, снег, не тай, заметай, все дорожки затяни, мою тайну сохрани». Или «Мою Тайну»?
Но почему? Почему ее назвали так странно? Почему ее родители ушли из родных мест? Почему изменили имена? Почему мама никогда не говорила о том, откуда они? Почему отец ушел и не вернулся? Кем он был? И кто она сама?
Ничего этого Тая не знала. Ее ожидали долгие, тянущиеся словно смола часы. Ночь бессонницы. Ночь сомнений и вопросов. Темная ночь души.

---

День 7 - Золото и угли

И я с трудом успела дотянуть до нужной фразы, а раскрывать ее придется только завтра.

К городу они подплыли в середине следующего дня, когда солнце уже перевалило зенит, но еще не начало клониться к закату. Тая не очень представляла, чего ожидать от первого в своей жизни города. Много людей, это она понимала. Много каменных домов, если верить Миллете. Здания, которых не встретишь в деревнях и поселках, вроде ратуши, или почты, или даже библиотеки. Или городской тюрьмы. Она ожидала множество новых возможностей. Но не ожидала грязи и вони, которыми их встретил причал.
Миллета расхохоталась при виде ее наморщенного носа.
- Добро пожаловать в город. Здесь никто не заботится об удобстве ближнего своего, а помои и мусор выбросают на улицу, откуда они стекают в реку.
- Не везде, – покачал головой Гейн. – Это во многом зависит от мэра, магистрата или совета отцов города. От того, кто принимает решения. Я видел гораздо большие города, в которых было намного чище.
С точки зрения Таи Занк был очень даже большим городом – та его часть, что была видна с реки, запросто могла вместить четыре самых крупных деревни на ее памяти. Наверное, нелегко было управлять всеми этими людьми.
Меж тем их лодочка наконец уткнулась в мостки на дальнем краю пристани. Гейн выпрыгнул на берег первым, привязал лодку и помог выбраться обеим девушкам. Они застыли, поглядывая друг на друга, словно не знали, что делать дальше. Их общей целью был город – и вот они здесь. Что теперь?
- Что ж, это было весело, но теперь у нас у всех свои дела, да? – Разумеется, именно Миллета первой нарушила неуверенное молчание, решительно стукнув палкой, на которую все еще опиралась.
- Что ты собираешься делать?
- Придумаю на ходу. Уж в городе я точно не пропаду. А ты куда, сказочник?
- Займусь своим делом, – улыбнулся Гейн. – Найду таверну или гостиный двор, где найдется комната для меня и слушатели, готовые платить за мои истории. Подзаработаю немного, а потом двинусь дальше.
- Что ж, впечатлительных и богатых слушателей тебе. И помни, их щедрость прямо пропорциональна количеству выпитого. – Миллета подмигнула, расхохоталасьи повернулась к выходившей на пристань улице.
- А ты, Тая? Что ты будешь делать? – взгляд Гейна у пал на девушку, нервно кутавшуюся в плащ.
- Найду того, кто умеет читать на чужих языках, – пробормотала Тая, словно говоря с самой собой. – Потом найду какую-нибудь работу, чтобы заплатить ему, сколько он захочет... Потом... Еще не знаю.
Гейн склонил голову на бок, задумчиво нахмурившись.
- Тебе нужен переводчик? Зачем?
- Прочитать одну надпись.
Поняв, что она не собирается продолжать, Гейн нахмурился еще больше.
- Может быть, возьмешь немного денег у меня в долг? Чтобы заплатить переводчику сразу. А когда заработаешь – вернешь.
- Это не обязательно, я могу о себе поза...
- Конечно она возьмет, – перебила ее Миллета. - Давай сюда свои монеты. А ты не брыкайся. И не вздумай говорить переводчику, что заплатишь, сколько он хочет – он тебя досуха выжмет. Ну, давай, давай, бери. Ну вот, а теперь – прощайте все, скучайте по мне!
- Спасибо за чудесную компанию, девушки, – поклонился Гейн.
Тая ответила кивком, но Миллета уже хромала прочь по узкой улочке и тащила ее за собой.
Они свернули один раз, второй, и только тогда Тая удивленно спросила:
- Почему ты идешь со мной?
- А ты сама знаешь, где искать переводчика?
- Нет, – призналась Тая. – Но я могу расспросить местных жителей. Они наверняка знают.
- Это смотря, кого спросишь. Может быть знают, может нет. А может обманут тебя и заманят в какой-нибудь притон. Не хочу, чтобы твоя пропажа была на моей совести.
- Но какая тебе разница? Ты не в ответе за меня.
- Разумеется, не в ответе. Считай это... Благодарностью за твою заботу о моей ноге. И за плащ, которым ты делилась ночью. Я просто отведу тебя к этому твоему переводчику и все, дальше сама.
Тае пришлось признаться себе, что перспектива не одной бродить по чужому большому городу ее радует сейчас больше, чем мысль о собственной самостоятельности.
Миллета же, похоже, действительно знала, кого и как спрашивать, потому что второй же собеседник направил их в сторону торговой площади, а там им сразу показали книжную лавку. Хозяин ее, вопреки ожиданиям Таи, оказался вовсе не стариком, а средних лет мужчиной с аккуратной русой бородой и цепким взглядом бледно-голубых глаз. Он вежливо поинтересовался, чем может помочь девушкам, и Милета подтолкнула Таю в бок.
- Ну же. Не все же мне за тебя делать.
- Я не просила ничего делать для меня, – огрызнулась Тая, но не со зла, а потому что ее вдруг охватила тревога. Она сглотнула и повернулась к торговцу.
- Я вижу, у вас так много книг, и не только на срединном. Вы, наверное, знаете много языков?
- Не так много, как мне бы хотелось, – улыбнулся торговец. – Вы ищете книгу на конкретном языке?
- Нет, я... Я ищу того, кто смог бы прочитать одну надпись. Я не знаю точно, что это за язык...
- Что ж, давайте вашу надпись, посмотрим.
- Постойте-ка, и что вы за это хотите?, – вмешалась Миллета. – Договоримся сразу о цене.
- Я не могу назначать цену, не зная размера надписи или ее сложности, – возразил торговец. – К тому же, перевод – это не то, чем я обычно занимаюсь.
- Это не страшно. - Тая поспешила перебить свою спутницу, уже собиравшуюся вступить в спор. – О цене можно договориться потом.
Чуть поколебавшись, она развязала висевший на шее шнурок и протянула торговцу кольцо.
- Здесь внутри есть надпись. Я хочу знать, что она означает.
Нахмурившись, торговец подошел поближе к окну и принялся разглядывать внутреннюю поверхность украшения. Затем извлек откуда-то из стола клочок бумаги и перо и принялся что-то на нем черкать. Копировать надпись, поняла Тая. Она затаила дыхание.
- Хм... – протянул торговец. – Надо же, как необычно...
- Что, что там? – Миллета попыталась заглянуть в листок. – Вы знаете этот язык?
- Язык-то знать не сложно... А вот буквы. Это старинный алфавит жителей северного побережья, сейчас им почти не пользуются, перешли на срединный, как остальные жители континента.
- Значит, вы не сможете прочесть ее? – У Таи внутри все сжалось. Ее единственная надежда оказалась пустой...
- Я этого не говорил, – улыбнулся вдруг торговец. – По счастью, у меня здесь есть пара книг об этом алфавите, я могу попытаться перевести, что здесь написано. Только дайте мне время.
- Сколько? – деловито поинтересовалась Миллета.
- Приходите, когда городские часы пробьют шестую стражу. Вот, возьмите, – он протянул ей обратно кольцо.
- Спасибо вам, – очень серьезно сказала Тая, чувствуя, как грудь снова наполняется надеждой.
- Пока что не за что. Идите же, не мешайте...
И девушки покинули лавку.
- И тебе спасибо, – Тая повернулась к Миллете. – Теперь можешь за меня не волноваться.
- Смеешься? Теперь я точно никуда не уйду, пока не узнаю, что это за тайна! Что это было? – она кивнула на кольцо, которая Тая снова нацепила на шнурок.
- Никакой тайны. Это кольцо, которое отец оставил маме перед тем, как уйти в поход. Я надеюсь, что надпись поможет мне узнать что-нибудь о нем.
- Зачем?
- Чтобы найти его, разумеется.
- Ты хочешь найти своего отца? – Миллета уставилась на нее так, словно такая мысль могла прийти в голов только безумной.
- Он единственная моя семья. Кроме мамы, но она умерла. Давно уже. Я знаю, что он любил ее. Иначе не стал бы дарить кольцо, верно? Поэтому я знаю, что у него не было женщины в каждом селении.
- Ну да, чтобы на всех хватило таких подарков, нужно быть богачом. Кольцо-то вон какое увесистое.
Тая пожала плечами. Она никогда не задумывалась о стоимости отцовского подарка, его ценность была в другом. Миллета между тем вдруг оживилась и дернула ее за руку.
- О, смотри, медовые пирожки! Обожаю их. Идем, купим по одному.
- Но что если денег потом не хватит...
- Хватит, хватит. Ты видела, с каким интересом этот торговец кинулся в книгах копаться? Он тебе еще приплатит за такое интересное задание.
Тая покачала головой, сомневаясь, но запах пирожков добрался и до нее и устоять перед ним было так сложно. Может быть и впрямь ничего не случится, если они потратят совсем немного?
После пирожком Миллета потащила ее смотреть уличное представление, потом любоваться одежными рядами, и девушки даже не заметили, как прошло время и часы пробили шесть раз.
Торговец встретил их улыбкой.
- У вас получилось?
- Думаю, что да, – кивнул он. - Вот, смотрите.
Он протянул девушкам лист бумаги. Вверху на нем, уже аккуратнее, была перерисована надпись с кольца, внизу красовались три слова, а под ними – несколько строчек пояснений.
- Я не сразу смог разделить надпись на отдельные слова, но когда разобрался – стало гораздо легче. Если коротко, надпись гласит «Крджамгренор Кхенграйни Алгхраста»
- Ты не подавился? – Миллета игриво постучала его по спине. – Звучит как будто подавился.
Торговец отмахнулся.
- Северный язык звучит необычно для нашего уха, это правда. Зато понятно, почему они так долго держались за свой алфавит - их буквами все это писалось гораздо короче. Итак, три слова. Первое означает «белый волк». Хотя, написанное вот так, подряд, это скорее всего имя. Второе тоже имя... Или «первая метель». А последнее... Последнее, если читать буквально, «дар духов», но насколько я понял, обычно оно означает что-то вроде «возлюбленная» или «суженая».
Тая взяла лист дрожащей рукой. Осторожно коснулась букв. Заморгала, прогоняя подступившие к глазам слезы.
- Спасибо тебе, мудрый человек, – сказала она и поклонилась торговцу. – Что ты хочешь за свои знания?
- Это была интересная задача, – улыбнулся торговец. – Она развлекла меня, так что я не буду просить много.
- Я же говорила, – прошипела Миллета, толкнув ее в бок.
- Просто купи одну из моих книг и будем считать, что услуга оплачена.
- Ничего себе! Мало того, что хочет денег, так еще и свой товар тебе впихнуть! – возмутилась Миллета, но Тая шикнула не нее и двинулась вдоль прилавков. Ее глаза быстро отыскали знакомую обложку. Конечно, ничто не возместит потерянную памятку о маме, но все же...
Тая протянула торговцу зеленый томик «Друга травника и целителя» с потертыми углами.
- Сколько?
- Полторы серебряных.
- Сколько-сколько?
Но Тая не споря протянула торговцу монеты. Он их совершенно точно заработал.
Девушки вышли на улицу. Длинные тени домов уже дотянулись до середины площади. За окнами зажигались лампы, торговцы убирали свои товары и закрывали лавки.
- Куда ты теперь? Вряд ли ты сможешь найти себе работу сегодня, а бродить по вечерним улицам я тебе не советую.
Тая пожала плечами. Она не имела представления, что делать дальше, в ее ушах все еще звучало «дар духов – возлюбленная»
- Ох, и что бы ты без меня делала? – картинно вздохнула Миллета и снова потянула Таю за собой. Шаги ее были медленней и опиралась на палку она гораздо сильнее, чем утром. Тая с тревогой подумала, что девушка перетрудила заживающую ногу, и все из-за нее.
Миллета между тем задала пару вопросов спешащим домой горожанам и уверенно двинулась по большой улицы, отходящей от торговой площади. Вскоре перед ними возникло здание, которое могло быть только таверной. Над входом красовалась вывеска со странным названием «Золото и угли» и изображением черного разбитого горшка, из которого высыпались золотые монеты.
- Что это? – остановилась Тая. – Зачем?
- Это, – закатила глаза Миллета, – лучшая в городе таверна. Могу поспорить, что наш дипломированные сказочник устроился именно здесь.

---

День 6 – Трава забвения

Даже при помощи весел путешественники все равно двигались недостаточно быстро, чтобы добраться до Занка за один день. Когда солнце коснулось макушек деревьев у них за спиной, они принялись высматривать место для ночлега. И довольно быстро нашли подходящий уголок. Каменный выступ прикрывал эту крохотную бухточку от ветра, деревья отступали от воды достаточно, чтобы разложить костер и обустроить вокруг него спальные места, но не настолько далеко, чтобы поблизости не нашлось достаточно топлива для этого самого костра.
Миллета, похоже, действительно умела торговаться, потому что в принесенном ею мешке с покупками нашлись не только хлеб и крупа, но и кружок колбасы, и слиток золотистого масла, и сочные красные яблоки, и... Пирожки? Серьезно, как она умудрилась столько всего купить на те несколько монет, что ей выдал Гейн?
На высказанное Таей недоумение добытчица, разумеется, только улыбнулась, кокетливо поправляя волосы, и сообщила, что красивой девушке много денег не нужно. Тая только вздохнула и занялась обедом. Вскипятила воды, всыпала туда крупу, не забыв присолить из собственного мешочка с солью, подумала и покрошила туда же половину колбасы. А потом вручила Миллете ложку и приказала помешивать кашу и следить, чтобы та не подгорела, а сама отправилась помогать Гейну собирать хворост и еловые лапы, чтобы соорудить постель.
Окружающий лес порадовал их, помимо прочего, неожиданной россыпью грибов, которые тут же отправились в кашу, и несколькими кустиками поздней черники. Так что, когда путешественники устроились, наконец, вокруг костра, они почувствовали себя гостями на настоящем пиру. Хоть на этом пиру и приходилось есть по очереди из одного котелка.
Когда совсем стемнело и все насытились, Тая заставила Миллету показать ей ногу, объявила, что та и впрямь заживает, и заново перетянула ее очередной отрезанной от рубашки полосой ткани. Если бы до города было дальше, она рисковала остаться совсем без рубашки. Но пока под юбкой все равно никто не увидит, что подол рубашки заканчивается выше колен.
Потом она отмыла котелок, набрала воды и снова повесила его на огонь. Вскоре над полянкой поплыл травянисто-ягодный аромат. Гейн с удовольствием приложился к предложенному чаю. Миллета, разумеется, сперва поморщилась.
- И чего ты только туда накидала? Мы, случайно, в козлят не превратимся от твоих волшебных травок?
Тая вздрогнула. Тут же успокоила себя – она просто так шутит.
- Это не зелье, а обычный лесной чай. И волшебные травы бывают только в сказках.
- Еще как бывают, – тут же откликнулся их дипломированный специалист по сказкам. – Но не только там. Маги ведь тоже используют травы в своих зельях и ритуалах.
- Но ведь силу им придает колдовство, так? Сама по себе никакая трава не может превратить кого-то, или сделать невидимым, или увеличить силу в сто раз. Нету никакой разрыв-травы. Или цветка, показывающего клады. Или дерева, дающего советы.
- А трава забвения бывает? – с улыбкой поинтересовался Гейн.
- Какая трава?
- Забвения. В некоторых края рассказывают легенды про траву забвения, что позволяет забыть то, что не хочешь помнить. Говорят, эту траву дарили своим женщинам воины, уходящие в бой, если не надеялись вернуться назад. Чтобы женщина не горевала долго, а смогла забыть их и жить спокойно дальше.
- Ха, – фыркнула Миллета. – Где ты видел мужчин, которые добровольно предлагают женщинам забыть себя. Мужики обычно хотят, чтобы ты их всю жизнь помнила, даже если сами забывают на второй день.
- Ты очень цинична для столько юной девушки, Миллета, – заметил Гейн. – Неужели мужчины уже успели тебя разочаровать?
- Вот еще. Я ни одному мужчине не позволю меня разочаровать. Я просто не буду ими очаровываться. Видела я, на что они способны.
- Где? Неужели в доме твоего благородного отца?
- Везде, – отрезала Миллета. – Нужно лишь уметь смотреть. Вот ты, Тая. Ты что думаешь?
- Что? – Тая оторвала взгляд от пламени, в которое засмотрелась. – Я думаю... Я думаю, что моя мать не хотела бы забыть отца, хоть и не видела его почти с самого моего рождения. Она всегда рассказывала про него с такой любовью... Мне кажется, эта память приносила ей больше радости, чем боли.
- Ты никогда не видела своего отца?
- Видела, наверное. Но я была младенцем и не помню. – Тая сама не заметила, как рука скользнула за ворот рубашки и нашла висящий на шее кожаный шнурок. – Зато я помню все, что мне говорила мама. Она рассказывала о нем так часто, что мне кажется, я сразу узнаю его, как только увижу.
- А куда он делся?
- Он был воином и отправился в поход. Очень далекий поход.
- Ну конечно, воином, – вмешалась Миллета. – Небось, обычный наемник, у которого в каждой деревне по женщине.
Тая не обиделась. То же самое, помнится, говорила тетка Релла. Которая на самом деле не была ей тетей, она просто присматривала за Таей, когда мама заболела. И взяла ее к себе в дом потом, когда духи призвали маму. Когда заплаканная Тая жаловалась маме на теткины слова, та прижимала дочь к себе, целовала бледными губами ее растрепанные волосы и объясняла, что каждое ремесло может быть уважаемым, если человек делает свое дело честно и с душой. Маленькая Тая не понимала, к чему мама это говорит, и только гораздо позже сообразила, что тетка, пожалуй, была права. Что ее отец действительно был наемным солдатом. Или, может, наемным охранником. Но это не означало, что он не любил их с мамой, иначе он не оставил бы маме подарок.
Поэтому Тая не обиделась. И не стала отвечать Миллете. И только крепче сжала висящее на кожаном шнурке тяжелое серебряное кольцо в форме волчьей головы.
- Гейн, расскажи, пожалуйста, сказку? Только не такую грустную, как эта легенда. Можно?
- Конечно можно, – улыбнулся музыкант и подтянул поближе свой инструмент. Провел пальцами по струнам – словно порыв ветра пронесся над песчаными холмами. – Далеко-далеко на юге, посреди огромной пустыни стоит прекрасный город Лаладабар. В нем живут трудолюбивые, веселые, честные люди. И вот однажды на рыночной площади Лаладабара встретились три человека. Один из них хотел продать своего осла. Другой хотел ограбить богатого купца. А третий... Третий хотел просто спокойно выпить чаю, но ему не дали.
В огне пламени взметнулись тонкие башни города, зашумел богатый рынок, поднялся пар над чашкой горячего чая, и девушки позабыли все тревоги, с головой погрузившись в удивительный мир сказки Гейна.

---

День 5 - Лента в волосах

Честно говоря, Тая не очень представляла, сколько плыть до Занка. Так, кажется, Гейн назвал ближайший город? Она не знала даже, сколько времени провела вчера без сознания и как далеко река успела унести ее от той деревни. Ей вдруг показалось смешным, что она даже не знала толком, как деревня называлась.
Она пришла туда только накануне, переночевала в сарае, куда ее пустила сердобольная бабка в обмен на обещание выскоблить и отмыть ей все полы в доме. Ах, если бы она только этим и ограничилась... Зачем, ну зачем ей понадобилось кидаться помогать старухе, когда та заохала, ухватившись за спину? Зачем было доставать мамину согревающую мазь и растирать эту старческую спину? Да еще бормотать по привычке слова, которыми мама всегда отвлекала ее от боли, когда лечила сбитые коленки и оцарапанные локти? Она должна была догадаться, когда старуха вдруг притихла и подозрительно засопела. Но нет, тогда Тая ничего не поняла. Поправила на бабкиной пояснице шерстяной платок и вернулась к недомытым полам. И даже не удивилась, когда бабка резвой мышкой выскользнула из дома и метнулась к соседнему. Ну мало ли, занять что-то хочет у соседки. Или даже похвастаться хорошим лечением, самонадеянно решила Тая.
Она как раз вышла выплеснуть грязную воду и набрать свежей, и потому приближающаяся толпа не успела застать ее запертой в доме. Это ее, возможно, и спасло. Да еще печальный опыт, который заставил при виде большой группы людей не шагать навстречу, а осторожно отступить назад, прикидывая пути отхода.
- Вот эта вот, – закричала бабка, потрясая в воздухе кривым пальцем. – Ишь, прикинулась услужливой да ласковой, а сама злое затеяла! За мою доброту отплатила черной неблагодарностью, еще б немного – и обратила бы меня в змею или лягушку. Я уже чуяла, как по ногам да рукам колдовство проклятое расползается, да видно уберегли духи, не успела она заговор свой закончить!
- Бабушка, да что же вы такое говорите? Вы же сами мне сказали, что спина прошла. Спасибо еще бормотали.
- Вот-вот, еле отговорилась, не дала ей заколдовать меня полностью. Ой, люди, что ж это делается, а если я завтра лягушкой какой проснусь?
- Да чего тут говорить, – пробасил кто-то из-за бабкиной спины. – В омут ведьму, и колдовство ейное вместе с ней сгинет.
Голос подхватили еще несколько, и Тая особым чутьем поняла, что уговаривать этих людей бесполезно. Они все уже решили для себя, и любые призывы к разуму или милосердию их только больше разозлят. Поэтому, сделав еще пару маленьких шагов назад, она развернулась на месте и бросилась прочь, уделив лишь пару секунд сожалению об оставленной в сарае сумке с вещами.
Толпа сориентировалась медленнее, поэтому у Таи был некоторый запас времени. Достаточный, чтобы понять, что по суше ей не убежать. Догонят. Точнее даже загонят, как дикое животное. Нет, спасти ее могла только вода. Резко вильнув в сторону, Тая бросилась к речным мосткам, у которых видела пару привязанных лодок.
Камни нагнали ее раньше людей. От нескольких она увернулась, один больно врезался в спину, под лопаткой, еще один чуть зацепил плечо. Она уже видела перед собой мостки, и лодка, хоть и одна, была на месте. А потом голова взорвалась болью, коленки подогнулись и Тая с размаху врезалась щекой в холодные доски помоста. Наверное, ей не дал сразу потерять сознание животный страх. Именно он заставил ее наполовину дойти, наполовину доползти до лодки, сорвать наброшенную на колышек веревку и последним нечеловеческим усилием оттолкнуть лодку от мостков. А потом ноги окончательно отказались слушаться и сознание постепенно затопила темнота.
Тая заморгала, прогоняя воспоминание. Она вовсе не собиралась настолько погружаться в него. Что толку жалеть о том, что она могла или не могла предотвратить, лучше сосредоточиться на том, что ждало впереди.
Впереди же, похоже, ждало какое-то поселение, постепенно выплывшее из-за поворота реки.
- Это город?
- Какой же это город? – фыркнула Миллета. – Почти все дома деревянные.
- Не все. Вон, каменный белеет.
- Так это наверное торговые ряды. Или может гостиный двор. А в городе почти все дома каменные, балда. Ты что, ни разу нигде не была, кроме своей деревни, или откуда ты там?
- Была, – отрезала Тая. Обижаться толку не было. Она заметила, как девушка морщится и трет затекшую ногу, и успела достаточно за ней понаблюдать, чтобы понять, что Миллета обычно дерзит, когда чувствует боль или слабость.
- Это Ройфи, – сообщил Гейн. – Большое село, что живет в основном за счет торговых путей, сквозь него проходящих. И ты права, Миллета, это гостиные дворы, там ночуют проезжие торговцы. Здесь можно найти все, что может понадобиться в дороге, и я думал сторговать тут весла к нашей лодке. Иначе нам не добраться до Занка даже завтра.
- Чтобы торговаться, нужны деньги, – заколебалась Тая. – У меня их нет...
- А как же кошель на твоем поясе? – тут же возразила Миллета.
Надо же, какая глазастая! Тая усмехнулась, отцепила от пояса кожаный мешочек и бросила Миллете. Та ловко поймала его, сунула нос внутрь и тут же изумленно нахмурилась.
- Это что, соль?
- Соль.
- Зачем таскать на поясе соль?!
- Потому что без нее еда будет невкусной?
Миллета фыркнула.
- Представляю разочарование бедного воришки, который попытается у тебя этот кошель срезать.
Тая только согласно кивнула. В конце концов, именно поэтому она и не носила деньги на столь видном месте. Впрочем, на этот раз привычка прятать узелок с монетками на дне сумки ей ничем не помогла.
- А у тебя деньги есть? Если твой отец так богат, как ты говоришь...
- Он очень богат. Но все деньги, что были у меня с собой, я отдала тому слуге, чтобы он оставил меня в покое и не привязывал в дереву.
- Надо же. За такое богатство он мог бы и вовсе обойтись без веревки.
- Зато так он сможет честно сказать мачехе, что крепко связал меня. Просто не уточнять, как именно.
Тая покачала головой. Она все еще не верила в эту сказочную историю, но Миллета продолжала упорно за нее держаться.
- Думаю, на пару весел денег у меня хватит, – успокоил их Гейн, подталкивая лодку. Они уже подплывали к пристани, деревянной, но гораздо большей, чем жалкие мостки, на которых Тая чуть не погибла вчера. Отогнав эту мысль, она постаралась направить лодку поточнее, и Гейн налег на шест, торопясь причалить.
Когда они выбрались на берег и помогли выбраться Миллете – она морщилась и шипела, но уже могла понемногу опираться на ногу – Гейн огляделся и сунул руку в свою сумку.
- Тая, пока я буду искать весла, может быть прикупишь нам немного провизии. У меня есть запас, но он не был рассчитан на троих, и...
- Тебе не обязательно нас кормить, – поспешила успокоить его Тая. – Мы... Я возмещу тебе то, что ты...
- В этом вовсе нет нужды. Я все-таки очень хороший сказитель, и люди платят за мое искусство соответственно. Я вполне могу позволить себе помочь двум попавшим в беду девушкам. Ничего не прося взамен! – поторопился добавить он, заметив выражение лица Таи.
- Давай сюда свои деньги, – деловито скомандовала Миллета. – Я куплю все, что нужно.
- Ты же еле на ногах стоишь, – удивилась Тая.
- Ну и что? Мне же не бегать. Возьму твою палку, чтоб на нее опираться. Зато так я вызываю жалость и сочувствие – легче будет сторговаться на хорошую цену. А ты с твоим... лицом скорей вызовешь подозрение.
Тая поднесла ладонь к виску. Надо же, со всеми этими впечатлениями она почти забыла о синяке, покрывавшем всю ее левую щеку. Кровь и грязь из волос она вычесала еще вечером гребешком, который, по счастью, тоже носила на поясе. Но все равно, с разбитым лицом и грязной, заляпанной кровью одеждой вид у нее оставался... И впрямь, подозрительный. А вот Миллета, несмотря на свою порцию приключений, умудрилась сохранить и лицо, и платье в относительной чистоте. Поэтому Тая вынуждена была остаться ждать своих спутников возле лодки. Может быть оно и к лучшему. Не складывались у нее отношения с большими группами людей, никак не складывались.
Гейн вернулся довольно быстро, неся на плече два коротких весла. Они немного повозились, пристраивая их к лодке. Весла не очень подходили, но в их положении не приходилось выбирать. Когда это было сделано, они принялись всматриваться в ведущую к причалу улицу.
- Где же Миллета? Может быть, с ней что-то случилось? Нога все же подвела? Не стоило отпускать ее одну, – пробормотала Тая.
- Думаю, с ней все будет в порядке, - успокоил ее Гейн. - У меня есть предчувствие, что эта девушка нигде не пропадет.
И действительно, вскоре они увидели спешащую к ним Миллету.
- Вот ваша еда, – провозгласила она, бросив на дно лодки на удивление увесистый холщовый мешок. – Поплыли скорее.
- Ты куда-то спешишь? – поинтересовался Гейн, помогая ей снова устроиться на носу и отвязывая лодку от причала.
- Вовсе нет, – отмахнулась Миллета, вглядываясь в промежуток между домами. – Просто нам тут больше нечего делать, так зачем тратить время?
- И в самом деле, незачем, – усмехнулся музыкант и налег на весла.
Миллета довольно задрала нос и встряхнула волосами. Они они у нее были заново расчесаны и падали на плечи мягкими каштановыми локонами. Надо лбом их перехватывала новенькая зеленая лента, украшенная богатой вышивкой и, заметила Тая, отлично подчеркивавшая цвет глаз девушки.
- Ты потратила деньги Гейна на украшение?!
- Ничего я не тратила, – возразила Миллета, и снова встряхнула волосами. – Мне эту ленту подарил. Поклонник. Он сказал, что моя красота должна обязательно оттеняться чем-то достойным.
Если бы Тая не смотрела на нее, она могла бы не заметить, что Миллета пытается незаметно оглянуться, словно проверяя, не появился ли кто-нибудь на пристани. Что-то здесь было определенно не так.
Но пока Тая отложила эту мысль на потом и сосредоточилась на том, чтобы направлять лодку в обход изредка встречавшихся на реке камней. Берега постепенно менялись, из песчаных становясь глинистыми с выходящими к воде каменными полосами. Менялся и лес, деревья становились больше, но стояли реже, и Тая во все глаза смотрела на новые, никогда ранее не виданные пейзажи. Где-то там впереди ждал город. Первый в ее жизни город, хоть она никогда и не признается в этом Миллете, И несмотря на приведшие ее сюда печальные обстоятельства Тая начинала чувствовать любопытство и азарт. Что ждет ее там, за поворотом реки?

---

День 4 - За зовом зари

- Ты колдун! – выпалила Тая. – Это... Это что, было колдовство?
- Так и знала, что он врет. А еще меня вруньей называл, – торжествующе подхватила Миллета.
- Я ничуть не соврал вам, девушки. – Гейн поднял руки успокаивающим жестом. - Я действительно сказитель. Не простой бродяга, нахватавшийся историй по пути и пересказывающий их за деньги, а настоящий сказитель, обучавшийся этому искусству не один год. Неужели в доме твоего благородного отца, гре Миллета, никогда не бывали дипломированные сказители?
- Бывали, конечно! Мой отец мог позволить себе все, что захочет, - тут же надулась Миллета.
- Значит, ты знаешь, как выглядит настоящее сказание.
- Конечно знаю! Настоящий сказитель может заставить слушателей увидеть все, о чем он рассказывает, – продекламировала она таким тоном, словно слышала эту фразу не раз. - Я просто не думала... Я не знала, что это можно сделать с огнем, вот.
- Это можно сделать с чем угодно. С огнем, водой, тенями, хоть с тканью плаща. Хотя, конечно, у большинства сказителей есть предпочитаемый материал, с которым им легче всего работать.
- Значит, это все же колдовство, – вмешалась Тая.
Гейн покачал головой, словно прикидывая.
- Это широко дискутируемый вопрос. Настоящие маги с тобой не согласятся, конечно, но...
- Колдовство, – постановила Тая и покосилась на сказителя с новой тревогой.
- Постой, постой, – подпрыгнула на месте Миллета – и тут же пожалела об этом, зашипев и схватившись за ногу. – Дипломированный, ты сказал. Но дипломы выдает только Университет!
Гейн с улыбкой развел руками, словно признавая свою вину.
- Ты был в Университете?! – выдохнула Тая, забыв про свой страх. – Ты учился там?
- Это было давно, - отмахнулся музыкант, словно время имело в этом случае какое-то значение.
Ну конечно, подумала Тая. Он назвался Гейном Лоранским. А звездой прекрасной Лораны, самой известной ее частью, самой прославленной ее достопримечательностью был Университет – единственное на всем континенте учебное заведение, выдававшее своим выпускникам настоящие дипломы, гарантировавшие, что их обладатель действительно знает, что делает.
- А правду говорят, что университетская библиотека занимает целую башню? – не удержалась она.
- Нет. – Услышав ее разочарованный выдох, Гейн рассмеялся. – Две башни – одна для магической литературы, а другая для естественнонаучной. И еще подземелья, где хранится недоступный фонд.
- Недоступный? Как это? – нахмурилась Миллета, пока Тая просто переводила дух, пытаясь представить себе такое сокровище – две башни книг.
- Там хранятся книги, доступ к которым обычным читателям запрещен, потому что знания в них могу оказаться слишком опасными. Чтобы прочесть любую из них нужно специальное разрешение от самого Ректора.
- А в библиотеку пускают только студентов? – поинтересовалась Тая. Просто так поинтересовалась. Лорана была для нее настолько далекой и недоступной, что с тем же успехом могла считаться сказкой. Но все же... Она могла бы хотя бы в мечтах представлять себя среди полок с книгами. Две башни книг!
Сердце сдавило грустью. Тая вспомнила старый потрепанный томик, почти разваливающийся в руках, с заметками на полях, сделанными сначала рукой мамы, потом ее собственной. Он, как и все прочее ее небогатое имущество, умещавшееся в дорожной сумке, остался позади, в этой глупой деревне...
- Почему же, – между тем ответил Гейн. – Помимо студентов и преподавателей в библиотеку пускают вольных слушателей, хотя они, конечно, попадают в самый хвост очереди на редкие книги. Да и простые жители Лораны могут пользоваться некоторыми залами.
И мысли Таи тут же свернули с грустного пути обратно в сторону мечтаний. Даже когда они устроились вокруг костра, причем Тае пришлось прижаться к Миллете, чтобы уместиться под одним плащом – своего у благородной девицы не было – она умудрилась игнорировать жесткое ложе и острый локоть соседки. Перед ее мысленным взором вставали полки с книгами. Большие и маленькие, всех цветов и размеров книги окружали ее, поднимались все выше, и выше, и выше... Вот они сорвались с полок и закружились в волшебном танце, еле слышно шелестя страницами и игриво демонстрируя ей обрывки слов и рисунков, как танцовщица игриво взмахивает юбкой, давая поклоннику лишь на миг увидеть мелькание тонкой щиколотки или круглой коленки, завлекая и увлекая за собой...
Тая последовала за манящим танцем книг и позволила себе провалиться в глубокий крепкий сон.
Рассвет наступил гораздо раньше, чем хотелось кому-нибудь из них, но природе, как обычно, было наплевать на желания людей. Утро встретило их погасшим костром, пробравшимся под плащи холодом и ноющими мышцами. Продлевать сонное состояние в таких условиях совсем не хотелось, поэтому они не стали терять времени.
Тая быстро раздула угли в огонь и заварила новую порцию чая, добавив в него на этот раз листьев и несколько уцелевших на ветках засохших ягод с обнаруженного при слабом утреннем свете куста дикой малины. Гейн осмотрел лодку и объявил ее пригодной к плаванью. Ни на что более не годную Миллету, чья нога распухла и не позволяла на себя наступать, усадили в лодку вычерпывать кривым куском коры набравшуюся воду. Немного побродив вокруг поляны Гейн с Таей нашли пару длинных палок, которые можно было приспособить управлять лодкой. Наконец они засыпали песком последние останки костра, столкнули лодку на воду и торопливо запрыгнули в нее. Гейн стоял посередине, подталкивая суденышко шестом, когда мог достать до дна, Тая сидела сзади – ей с ее палкой досталась роль рулевого. Миллета же гордо восседала на носу, подставляя лицо золотистым лучам восходящего солнца.
Вот таким порядком они и отправились в плаванье, по крайней мере до ближайшего города. Или, как поэтично провозгласил Гейн:
– Вперед, за зовом зари!

---

День 3 - Из пламени

На то, чтобы выбраться вдвоем на трех ногах из оврага и доковылять до берега, им потребовалось довольно много времени, тем более что обеих слегка шатало – от слабости или из-за затекших мышц. Музыкант, который уже успел разжечь огонь и даже подпитать его, найдя на берегу достаточно сухую корягу, вынесенную туда речной волной, бросил на них один лишь взгляд и со вздохом поднялся.
- Садитесь к костру и согревайтесь. А я схожу за хворостом.
От попыток объяснить, где осталась уже собранная куча, он отмахнулся, мол, что толку искать в темноте, лучше заново набрать, и быстро скрылся за деревьями. Обе девушки обрадованно опустились на песок и почти одинаковыми жестами протянули к огню замерзшие руки. На запястьях одной из них красовались красные полосы, оставленные веревкой. Ясно было, что она долго пыталась ослабить путы, прежде чем сдалась.
- Промыть нужно, – кивнула на запястья другая. – Ты местами содрала кожу. Попадет грязь – будет плохо.
- А, обойдется, – пожала плечами первая. Может быть не поверила в серьезность угрозы, а может ей просто не хотелось вставать и ковылять к воде.
Девушка помолчала, потом все же поднялась, подхватила котелок, привешенный к сумке музыканта, и направилась к реке. Вернулась, так же молча присела рядом с пострадавшей и хозяйским жестом протянула руку.
- Да какое тебе дело-то? Что ты всюду суешься помогать? Чего тебе от меня надо? – ощетинилась незнакомка.
- Ничего. Ты ничего мне не должна, не волнуйся. – С этими словами девушка принялась осторожно поливать запястья водой. Потом отошла на пару шагов и вернулась с несколькими зубчатыми листьями. Ловко приложила к ранам. Жертва ее манипуляций зашипела и отдернула руку.
- Сдурела? Это же крапива!
- Она уже почти не жжет. Зато заразу прогонит и рану затянет быстро. – Снова поймав руки собеседницы она быстро примотала к ним листья очередной полоской ткани, пожертвованной подолом рубашки. – Давай теперь ногу посмотрим.
Вернувшийся через полчаса музыкант обнаружил их съежившимися у костра. Одна сидела насупившись и вытянув в сторону ногу, крест-накрест перевязанную в щиколотке грязноватой полоской ткани. Вторая деловито помешивала палочкой в котелке, над которым поднимался ароматный пар. При появлении хозяина котелка она сняла посудину с огня и протянула ему.
- Хвойный чай. Нам всем не помешает.
Мужчина, в отличие от второй девушки, спорить не стал, сделал несколько глотков и даже не стал очень сильно морщиться.
- Спасибо, красавицы. – Он отвесил поклон второй девушке и тоже подсел к огню. – Вот не ожидал что на сегодняшнем ночлеге у меня будет столько прелестная компания.
- Ты комплименты рассыпай, да только не рассчитывай, что компания тебя согревать ночью будет, – подала голос девушка.
- Думаю, согревать нас всех будет огонь и наши плащи, – ничуть не обидевшись, сообщил мужчина. – Можете поверить, я вовсе не собираюсь покушаться на вашу честь.
Ответом ему было двойное фырканье. Что именно девушки сочли забавным – свою честь или его шансы в случае покушения на нее, музыкант уточнять не стал. Подбросил хвороста в огонь, подтянул к себе сумку, вынул из нее завернутую в полотно половину буханки хлеба. Пристроил ее рядом с огнем, потом принялся раскладывать на полотне прочую нехитрую снедь. Две пары голодных глаз внимательно следили за каждым его действием.
Закончив раскладывать еду, музыкант полюбовался делом рук своих. В предыдущем селении ему повезло нарваться на второй день свадьбы и покинуть праздник с изрядно потолстевшей сумкой, так что продуктов могло бы хватить и на пятерых. Он окинул взглядом своих соседок и рискнул.
- Если вы не против, мне хотелось бы знать, с кем я разделяю трапезу. И чтобы вы не сомневались, начну первым. Я Гейн Лоранский, странствующий сказитель, певец, музыкант и собиратель историй.
- Оно и видно, – усмехнулась та, что нашлась в овраге. – Ну, в таком случае я – Миллета Луз, из рода офрейских Лузов.
По голосу ее было ясно, что правды в этом высказывании была самая малость, если и вообще найдется, но мужчина только кивнул.
- Рад знакомству, гре Миллета.
В глазах девушки мелькнуло что-то, похожее на удивление, но она быстро спрятала его под довольной ухмылкой.
Та, что приплыла по реке немного помолчала, потом тихо произнесла.
- Меня зовут Тая. Просто Тая.
- Очень приятно, Тая, – тут же откликнулся Гейн. – Спасибо тебе за чай, он был очень... Хм... Укрепляющим. Ну, а теперь угощайтесь, девушки.
Девушки не стали ждать дополнительного приглашения.
Когда желудки стали гораздо более полными, тела более теплыми и расслабленными, а мысли замедленными и довольными, Гейн снова первым нарушил молчание.
- А не расскажете ли вы мне, как так вышло, что ты, Тая, ушла за хворостом, а вернулась с Миллетой? Я ведь так этого и не знаю. Где ты ее встретила?
- В овраге. Как ты туда попала?
- Свалилась, – незлобно проворчала Миллета. – Очень, знаешь ли, неудобно идти по темному лесу со связанными руками. Поскользнешься и ухватиться нечем.
- А как ты оказалась посреди леса со связанными руками? – удивился Гейн.
О, это долгая история, – протянула девушка и устроилась удобнее, подобрав под себя одну ногу и зашипев, когда вторая, поврежденная, складываться не захотела. – Видите ли, моя мать умерла, когда я была лишь младенцем. Мой отец, благородный гра Луз, долго горевал, но потом женился на другой. Мачеха сразу невзлюбила меня, но поначалу скрывала это. Когда же стала подрастать ее собственная дочь, нелюбовь вырвалась наружу. Понимаете, моя сводная сестра выросла... не то чтобы дурнушкой, но так, ничего особенного. Мачехе стало завидно, что все женихи сватаются ко мне, а не к ее дочери, и она решила наконец от меня избавиться. Когда отец уехал по делам, она позвала своего слугу и приказала...
- Давай догадаюсь, – перебил ее Гейн. – Она приказала ему привязать тебя к дереву в лесу и оставить там на съедение диким зверям, но ты упросила его лишь связать тебе руки.
- Именно так все и было, – задрала подбородок Миллета.
- А семерых бородатых рудокопов ты там случайно не встретила? Или семь разбойников? Семь братьев-рыцарей?
- Нет, только одного бродягу-музыканта, да и того без бороды, и одну деревенскую знахарку, – огрызнулась девушка. – Можешь не верить мне сколько угодно.
- Девочка, я слышал столько вариантов этой сказки, что и представить сложно. Ее рассказывают во всех землях от Закатных гор до восточного побережья. Если ты хотела, чтобы тебе поверили, стоило выбрать что-то менее известное.
- Я не виновата, что моя история слишком сказочная, она случилась на самом деле!
Тая, молча наблюдавшая за этим обменом, пошевелилась и словно против воли выпалила:
- Когда мама рассказывала мне эту историю, в ней девушку находили семь волшебных карликов.
Гейн оживленно повернулся к ней и закивал.
- Да-да, эта версия весьма распространена в окрестностях Синего Леса. Твоя мать, видно, из тех краев?
- Я... Нет, не думаю, – нахмурилась Тая. – Мы всегда жили по эту сторону Зимнего Кряжа.
- Странно, я был уверен, что это очень локальная версия, – Гейн забормотал что-то себе под нос, потянулся к сумке, потом спохватился и снова ее отодвинул. – Ну да это мелочи. Не так важно, откуда мы сюда пришли, важнее то, куда мы собираемся двигаться дальше.
- Мы? - усмехнулась Миллета.
- Видишь ли, Тая говорила, что плывет в город на лодке. Ты ведь имела ввиду Занк? Это ближайший город вниз по реке.
Тая неуверенно кивнула.
- Так вот, мне тоже нужно в ту сторону. Я бы не отказался поберечь ноги и проплыть часть пути. Ты не против попутчика в твоей лодке?
Покусав губу, Тая кивнула.
- Только... Она немного протекает. И весла я... потеряла. Так что это будет медленное плаванье.
Весла, скорей всего, остались на берегу в деревне, которую Тае пришлось покинуть в такой спешке, но другим знать об этом было необязательно.
- Ничего, придумаем что-нибудь, – улыбнулся Гейн. – А ты, прекрасная гре Миллета, тебе случайно не по пути с нами? Или ты хочешь вернуться к своему благородному отцу, чтобы он наказал злую мачеху? В сказках ее участь в конце весьма незавидна.
- Он мне не поверит, – тяжело вздохнула Миллета. – Эта ведьма околдовала его. Так что я не вижу смысла возвращаться. Пожалуй, я составлю вам компанию в вашем путешествии.
- Мы будем польщены такой знатной компанией, верно?
Гейн подмигнул Тае, она увидела, как блестят смехом его глаза. В их уголках собрались веселые морщинки. Только сейчас девушка заметила, что музыкант не очень молод. Лет на пятнадцать, если не больше, старше их с Миллетой. Это, конечно, ничуть не означало, что он безопаснее. Но девушке хотелось верить, что человек с такими смешливыми глазами не может таить совсем уж злых намерений.
- Ну что же, девушки, коль завтра нам в дорогу, не пора ли ложиться спать?
- Не уверена, что смогу уснуть, – на удивление честно сказала Миллета, поведя плечами. – Слишком день у меня был... Беспокойный. Разве что ты усыпишь нас своим пением, а, музыкант?
Гейн тихо рассмеялся, качая головой.
- О нет, поверьте мне, этого вы на ночь слышать не хотите. Хотя..., – он задумался, склонив голову на бок. На ней все еще красовался дурацкий венок. – Я могу вам рассказать сказку на ночь.
- Мы тебе не дети, – возмутилась Миллета, но Тая только закуталась в плащ поплотнее, обхватила колени руками и кивнула.
- Расскажи.
Гейн поднялся и взял прислоненный к дереву инструмент. Снова присел к огню, устроил деревяшку на коленях. Задумчиво подергал струны. Они отозвались странным глухим звуком, скорее гулом, чем звоном. Чем дольше он перебирал их, тем больше звук напоминал шум далеких волн.
- Давным-давно, никто не знает когда, на самом берегу холодного северного моря в бедной рыбацкой деревушке жила дева с волосами светлыми, словно выбеленный снегом лен, и глазами голубыми, как небо коротким зимним днем.
Слово за словом, поворот за поворотом Гейн сплетал историю, и струны под его пальцами вторили ей то шумом волны, то звоном мечей, то далеким криком птицы. Тая сидела неподвижно, глядя в огонь, и ей казалось что там, в сердце пламени она видит все то, о чем говорил сказитель. Языки огня вздымались и опадали вместе с голосом Гейна, и чем ближе был главный момент истории, тем выше они поднимались, пока не взметнулись вверх стеной из которой выплыла фигура дракона.
Тая ойкнула и отшатнулась от огня. Пламя тут же опало, так что девушка даже решила, что она просто задремала и ей приснилось, но обернувшись, она увидела взгляд Миллеты, такой же ошеломленный, как ее собственный. Поверх огня на них смотрели веселые глаза Гейна.
- Вы, девушки, видно, никогда не слышали настоящих сказителей, да?

---

День 2 - Пояс, венок и веревка

Что-то я прямо сразу расписалась длинно... Впрочем, лучше много, чем мало

Девушке повезло, всего через несколько минут она сумела выловить из реки корягу. Мокрую, скользкую и тяжелую, но достаточно длинную, чтобы попытаться нащупать ею дно или попробовать зацепиться за тянущиеся к воде ветки деревьев. Задача оказалась нелегкой, да и руки все еще дрожали, голова кружилась и болела. Девушка почти потеряла надежду, когда плавный поворот реки вынес ее, судя по всему, на отмель. Путешественница торопливо заработала корягой, потом, когда лодка заскребла днищем песок, пришлось все же спрыгнуть в воду, по колено намочив юбки, и то толкать, то тащить неуклюжую посудину к берегу. И только убедившись, что дальше ей лодку с места не сдвинуть, и зацепив железное кольцо на носу за воткнутую в дно корягу, девушка позволила себе рухнуть на песок рядом.
Какое-то время она просто лежала, глядя прямо над собой. Пасмурное небо постепенно меняло цвет с серого на сиреневый. Где-то сбоку сквозь облака бледным пятном проявилась луна. Девушка знала, что нужно шевелиться, пока остался хоть какой-то свет: оглядеться, поискать место для ночлега. Может быть удастся наломать лапника для постели? Или безопасней будет забраться на дерево с достаточно густыми ветками и попытаться поспать там, где до нее не доберется зверь? Впрочем, дикой кошке дерево не помеха. Водятся ли в этом лесу большие дикие кошки? А медведи? Они ведь тоже по деревьям лазают. Мысли медленно сменяли одна другую, сплетаясь в цепь, которая приковывала тело к земле. Казалось, невозможно заставить себя пошевелиться, да и зачем? Почему не уснуть прямо здесь, на песке? Он кажется достаточно сухим, а у нее совершенно нет сил...
Силы нашлись, как только из леса раздался треск валежника. Девушка мгновенно вскочила, снова нащупывая на поясе нож. Он был маленьким, годился только срезать травы да, может, освежевать небольшого зверя. Толку от него в драке никакого, но все же холод рукоятки в ладони немного успокаивал. Покрепче сжав его, девушка неуверенно крикнула в темноту под деревьями:
- Кто там?
Темнота отозвалась лишь усилившимся треском и хрустом. Потом к ним добавилось негромкое чертыхание. Значит, точно не медведь. Хотя люди могли оказаться пострашнее медведя. Это девушка, к сожалению, тоже знала не понаслышке. Она бросила взгляд назад, на лодку. Может, столкнуть ее в воду и отплыть подальше? Но сейчас совсем стемнеет, а в темноте на воде может случиться что угодно. Да и вода на дне лодки – ее нечем вычерпать, что если она станет прибывать быстрее?
Пока девушка неторопливо перебирала эти мысли – и почему они движутся так медленно? Что с ней не так? – звуки приблизились к краю леса и из-под ветвей на берег шагнул человек. Мужчина, первым делом отметила девушка. Потом она заметила прочные сапоги и теплый плащ – и торопливо пошевелила пальцами ног, которые почти перестала чувствовать в своих безнадежно промокших старых башмачках. Третьим, что бросилось ей в глаза, был пышный венок из рыжих и красных листьев с вплетенными веточками рябины, украшавший голову человека.
Голову эту незнакомец тут же склонил на бок, уставившись на девушку. Затем словно спохватился и отвесил ей торжественный поклон.
- Здравствуй, прекрасная незнакомка.
Не удержавшись, девушка фыркнула. Она прекрасно знала, что ничего прекрасного ее грязная, оборванная и растрепанная фигура не представляет. Незнакомец, похоже, понял, что взял не тот тон, и уже нормальным голосом спросил:
- Ты как здесь оказалась, пигалица? Заблудилась?
Вот это было уже более привычным, и девушка немного расслабилась. Переступила с ноги на ногу. И, чуть подумав, сообщила:
- Нет. Я в город плыву.
- Плыве-ешь? – протянул человек. Кивнул в сторону лодки: - На этом, что ли?
Девушка молча пожала плечами. Вопрос был глупым, других средств передвижения вокруг не было.
- А здесь, значит, на ночлег остановилась?
Она снова молча кивнула.
- А ты немногословна, – прокомментировал незнакомец. Потом поддернул на плече сумку, поправил пересекающий грудь ремень. Что там у него на ремне? На меч не похоже, вроде. – Не возражаешь, если я тоже тут переночую? Не хотелось бы искать другое место по темноте.
- Берег не мой, как я могу тебе запретить?
- Вот и отлично. В компании всегда веселее!
Он скинул с плеча сумку, пристроив ее возле елового ствола, потом стянул то, что висело на ремне. Это оказался какой-то музыкальный инструмент со струнами, натянутыми на длинную изогнутую доску. Бродячий музыкант? Это объясняло венок – эти ребята славились склонностью к необычным деталям одежды. Выпрямившись, музыкант огляделся.
- Ты еще огонь не разжигала, нет?
- Не успела собрать топливо. – Незачем ему знать, что у нее даже кресала нет.
- Тогда давай так – ты постарайся зачинить огонь из того, что по берегу валяется, а я схожу быстро насобираю хвороста по лесу.
- Лучше ты разжигай, а я соберу.
- А не боишься одна в темный лес идти?
- Я не из пугливых, – тихо сообщила девушка и двинулась прочь. Пройдя пару шагов она обернулась – незнакомец копался в своей сумке. Вот он вытащил огниво и принялся подгребать к себе маленькие веточки и сухую хвою, валявшиеся на берегу. Кивнув себе, девушка снова развернулась и углубилась в чащу.
Она шла медленно, вглядываясь под ноги, иногда наклоняясь, подбирая сухие ветки. И старалась не думать о том, что всего несколько минут назад размышляла о населявших лес зверях. Звери обычно боятся человеческого голоса, верно? Одинокий человек еще может считаться добычей, двоих же большинство зверей обойдет стороной.
Чтобы прогнать страх, она принялась бормотать себе под нос старую детскую песенку про добрых бобров. Этой песне ее когда-то научила мама. Она всегда смеялась, когда дочь путала буквы, а когда малышка обижалась, гладила ее по голове и помогала выговорить все слова правильно.
Воспоминание о матери, как обычно, оставило в груди чувство теплой грусти. Девушка вздохнула, огляделась. Не пора ли поворачивать, не заблудится ли она в темноте? Но нет, шум реки сбоку подсказывал направление, а в ее руках еще оставалось место. Кажется, вот там впереди маячит сухое дерево. Вряд ли она справится с ним без топора, но наломать веток сумеет.
Дерево и впрямь оказалось сухим. Девушка свалила на землю собранный хворост и принялась приглядываться, какая из ветвей поддастся. Если ухватиться вот здесь и повиснуть всем весом... Нет, не выйдет, дерево стоит на краю оврага. Что если ветка сломается и рухнет вместе с ней на дно? Там может быть что угодно. Логово зверя. Куст ежевики. Она осторожно заглянула вниз. Что за светлое пятно там маячит?
Пятно шевельнулось и жизнерадостно сказало:
- Привет!
Девушка с писком отскочила от края оврага. Тут же спохватилась и снова глянула вниз. Привыкшие к темноте глаза разглядели внизу человека. Женщину, судя по голосу.
- Ты что там делаешь?
- Отдыхаю! А ты как думаешь? – голос был юным и дерзким.
- Тебе помощь нужна? – подумав, поинтересовалась девушка.
- А что ты за нее хочешь? – ответил голос.
Фыркнув, девушка принялась осторожно спускаться в овраг. Незнакомка лежала на боку, неловко подогнув под себя ногу. Почему она не попыталась выбраться из не столь уж глубокого оврага стало ясно почти сразу – руки незнакомки были крепко связаны за спиной. Можно было бы задуматься о том, не значит ли это, что незнакомка опасна. Может быть, она заслужила такое обращение.
Нет. Девушка решительно покачала головой и взялась за свой нож. Никто не заслуживает такого обращения.
- Осторожней там с ножом, мои руки мне нужны невредимыми, – предупредила незнакомка. - Да и веревка еще пригодится, не кромсай ее так сильно.
- Могу вообще не трогать, выпутывайся сама
- Ну чего ты такая обидчивая? Давай уже, режь.
Резать в темноте, не видя толком, что делаешь, было сложно, но общими усилиями они справились. Сбросив с рук веревку, незнакомка мгновенно вскочила на ноги, но тут же охнула и ухватилась за плечо своей спасительницы.
- Нога!
- Подвернула? Сломала?
- Ну откуда я знаю?
Девушка только вздохнула и подставила плечо поудобнее.
- Опирайся, будем выбираться.
Придется сначала вести незнакомку к месту ночлега, а потом возвращаться за собранным хворостом. А потом осматривать ее ногу и сооружать повязку или даже лубок из того, что найдется вокруг. Похоже, поспать удастся не скоро. Да и сумеет ли она уснуть, когда рядом чужие неизвестные люди? Девушка глубоко вздохнула и обхватила свою находку за талию.
- Пошли. Да цепляйся, давай, за ветки, одна я тебя не вытащу.

---

День 1 - Вниз по реке

Вниз по реке плыла, покачиваясь под порывами осеннего ветра, лодка. На взгляд с берега она могла показаться пустой. Но если бы какая-то любопытная птица, перелетая реку, решила взглянуть вниз, она увидела бы на дне лодки скрючившуюся фигуру, укрытую грязным плащом. Если бы птица, одержимая все тем же любопытством, спустилась пониже, она разглядела бы светлые волосы, выбившиеся из-под плаща. А может быть даже заметила, что некоторые пряди слиплись от грязи, и грязь эта имеет подозрительный красный оттенок. А если бы, привлеченная запахом крови и боли, эта нахальная птица попыталась подцепить клювом краешек плаща и добраться...
Фигура под плащом вдруг дернулась, судорожно взмахнула руками, и присевший было на дно лодки ворон с громким разочарованным карканьем сорвался с места. Ворон быстро скрылся за стеной деревьев, окружавших реку, его крик растаял в шелесте листьев. Человек же застонал и уже медленней приподнялся, прислонился к борту лодки, обнажив слабым лучам вечернего солнца свое лицо.
Лицо оказалось неожиданно юным. И неожиданно бледным, что, впрочем, вполне сочеталось с кровью в спутанных волосах и с лиловым синяком, спускавшимся от левого виска к краю челюсти. Однако, если отбросить эти детали, лицо можно было назвать симпатичным. Может быть даже хорошеньким, хоть и немного простоватым. Высокий лоб, курносый нос, усыпанный бледными веснушками, полные губы, одну из которых чуть портил пересекающий ее тонкий шрам, и острый подбородок, придававший его обладательнице сходство то ли с белочкой, то ли еще с каким-то мелким и юрким зверьком. Под дрожащими светлыми ресницами прятались на удивление яркие голубые глаза, которые сейчас были затуманены болью и смятением.
Девушка подняла дрожащую руку и осторожно ощупала покрытую синяком щеку. Попыталась убрать с лица упавшие волосы, охнула и так же медленно принялась ощупывать голову. На голове красовалась заметная шишка, кожа на ней была рассечена, но прилипшие к ране волосы, похоже, остановили кровь. Девушка закрыла лицо руками и какое-то время просто дышала ровно и медленно, словно пытаясь привести в порядок чувства и мысли. Затем решительно опустила руки, выпуталась из плаща и села на единственную скамейку в лодке. Зачерпнула воды за бортом и постаралась умыться. Вода обожгла ледяным холодом, но он лишь придал ясности голове да чуть притупил ноющую боль в виске, так что девушка продолжила умываться. Потом попыталась смыть кровь с волос. Хорошо было бы приложить к ране холодный компресс. Быстро оглянувшись, она убедилась, что сумки с ней рядом нет. И вообще ничего больше нет в этой лодке, кроме воды, медленно просачивавшейся сквозь рассохшиеся доски и собирающейся на дне.
Испуганно вздрогнув, девушка вдруг схватилась за грудь, запустила руку под рубашку, нащупала прочный шнурок и тут же облегченно выдохнула. Потом уже спокойнее ощупала талию, обнаружила, что пояс тоже с ней и даже позволила себе улыбнуться. Сняла с пояса маленький ножик, аккуратно отрезала полоску от низа рубашки, смочила ее холодной водой и приложила к шишке на голове. После чего принялась оглядываться по сторонам, высматривая, не принесет ли река что-нибудь, что можно будет использовать, чтобы подгрести поближе к берегу. Нырять в воду совсем не хотелось – река была холодной, ночь близкой, а кремень с кресалом лежали на дне сумке, оставшейся там, позади. Как и вообще все, что у нее было. Она была одна посреди быстрой реки, текущей через густой лес, и могла полагаться лишь на себя. Что ж, это ей было не впервой.

Не спрашивайте, как обычно в начале, я понятия не имею, к чему это все)))

---

Декларация о намерениях

Сим объявляю, что собираюсь поучаствовать в нынешнем writober-е с вот таким вот списком тем. В надежде одолеть зверя-неписца. Пожелайте мне удачи?