Были в моем детстве такие издания, назывались - "Календарь школьника". Это была такая книжка в мягкой обложке, где на каждый месяц был собственно календарь и список дат и праздников. А еще стихи, рассказы, рисунки, описания игр, заготовки для поделок, рисунки новогодних карнавальных костюмов и все такое. Я эти календари довольно-таки любила.
А вот сегодня мне попался один из первых выпусков. Он тогда еще назывался "Детский календарь". На 1945 год. Со стихами про Сталина, и про природу, и про родину, и про козлят. С игрой-бродилкой. С игрушками, которые можно вырезать и склеить - вот Машенька с кроваткой и столом, вот котятки, потерявшие перчатки, а вот диорама с военным кораблями и Гитлер за решеткой Обычные игрушки.
Меня поразило, что это третий выпуск. То есть, первым вышел календарь на 1943 год. То есть, в конце 1942го года, посреди войны, когда ей еще не было видно конца, все равно кто-то задумался и выпустил календарь для детей, с играми и стихами. В этом есть что-то очень... я даже не знаю, как это описать. Но что-то правильное, определенно.
А календарь, кстати, можно посмотреть и, кажется, даже скачать здесь.

---

Кажется, первого января в блогах принято строить планы и начинать какие-нибудь проекты/флэшмобы. Но мне бы вообще что-то написать. И я даже не буду традиционно обещать стараться писать больше.
Правда в том, что я скучаю по способности писать о своей жизни в блоге. По возможности прийти и выговориться о чем угодно, выплеснуть тоскливое настроение или поделиться радостью, покричать в пустоту про новый фандом, в котором никого не знаешь, или поворчать про работу. Я скучаю по этой возможности, но, кажется мне, я уже упустила ее. При любой попытке писать я начинаю задумываться о том, где - в блоге, или в вк, или может в тг? Где какая аудитория? Где меня могут вычислить ученики? А коллеги? И нужно ли это кому-то? И нужно ли мне? И тут-то все слова и пропадают.
Не способствует разговорчивости и усталость постоянная. Недаром летом, во время каникул, меня тянет делиться фоточками и мыслями, но стоит начаться учебному году - и все, кирдык, слова прячутся по своим ракушкам, я прячусь вслед за ними, и уговорить себя хоть усиком, хоть ложноножкой выглянуть наружу становится сложно.
Может, конечно, дело в возрасте. Может в меняющемся мире.
Да какая разница, в чем оно. Просто - у меня больше не получается просто болтать в блоге, и меня это расстраивает. И я не могу ничего обещать вам или себе, и не могу ничего планировать.
Хотя вру. Райтобер я в любом случае допишу. Это не блог, это история, и она хочет быть рассказанной. Так что в ближайшее время ждите последние главы этой истории) А в остальном. Я вас всех читаю и я очень стараюсь махать усиками из-под своего камушка, правда-правда

---

С Новым годом!

---

Итоги года

Традиционно - в форме коллажа из фото с моего телефона. На этот раз там на удивление много людей. И это правда - этот год был для меня про людей. И про меня - я ведь тоже человек. И было это здорово
Ну а теперь время прощаться с годом уходящим. Спасибо, 2024й. Несмотря ни на что, ты был хорошим!

---

День 21 - Крылатая статуя

На следующий день Гунар собрался заглянуть в музей, но обнаружил, что ноги сами повели его к автобусу до крепости. То ли он все еще подсознательно хотел доказать себе, что не боится туда возвращаться, то ли… Да какая разница? Захотелось и поехал.
На парковке перед крепостью он заметил знакомое лицо. Помахал рукой, и Отто выскочил из домика, где они с напарником прятались от сыплющегося с неба мелкого дождя, который все грозил превратиться то ли в снег, то ли сразу в лед. Натянув на голову капюшон теплой куртки, он замахал рукой в ответ, подзывая Гунара спрятаться под навесом.
- Привет, мужик! Чего это тебе дома не сидится по такой погоде?
Гунар неопределенно пожал плечами. Охранник понял это по-своему.
- Что, охотничий азарт покоя не дает? Знаю я вас, волков, чуть почуете что интересное, не отстанете. А только наверх я тебя не могу пустить. Начальство строго-настрого приказало даже на парковку никого не пускать. Вон, и объявления везде развесили.
Он кивнул на столб, и Гунар только сейчас заметил бумажное объявление, гласящее, что доступ в крепость закрыт до весны.
- Ничего себе, на три месяца закрывают? Это их санитарная служба прижала, что ли?
- Да если бы. Эти покрутились тут немного, сказали, что никаких следов других животных нет, приказали всем явиться на анализы и свалили в тот же день. А запрет — это уже ваши, музейные постарались.
- Они н-не из музея, они из Института, — автоматически поправил Гунар.
- Да мне-то какая разница. Историки, в общем. Наябедничали в администрацию, а та издала приказ все закрыть. Казимир, вон, тоже крутился тут, но я и ему сказал — приказ есть приказ.
- Стой, а на что наябедничали-то?
- А ты не знаешь? В коридоре этом потайном… ну, том, что нашелся на днях. Там лазал кто-то. Ума не приложу, как они умудрились, днем, вроде, никого не было, а ночью темно же. Но кто-то там точно возился. Искали что-то. Завал этот, что коридор перегородил, разобрать пытались.
- Как — разобрать?
- А вот так. Камни сверху поснимали, словно хотели на ту сторону перебраться. Но то ли не смогли, то ли просто времени не хватило. А камни теперь в сторонке сложенные лежат.
- Отто, слушай… Ну, ты же хороший парень. Я ни чему не прикоснусь, обещаю. Ну будь другом!
- Что, посмотреть хочешь? - понимающе ухмыльнулся Отто.
Гунар кивнул.
- Вот я ж и говорю — охотничий азарт. Все вы, зверюги, такие, никогда не можете отступиться от того, чем заинтересовались.
- Ты, как будто, можешь. Ты тоже торчал там с историками.
- Но сейчас не торчу, заметь. Потому что умею ждать и вовремя останавливаться. Потому и живу дольше вас, — и он довольно сверкнул вампирскими клыками.
- Ладно, ладно, я любопытный зверь, я понял. Но все же… Позволишь взглянуть на коридор?
- Да ты ж иначе не отстанешь. Ладно, идем. Только помни, ты обещал руками не трогать.
И ворча про любопытных волков, которым не сидится в тепле, он зашагал по тропинке вверх к крепости. А Гунар зашагал за ним, старательно кутаясь в куркту и уверяя себя, что пробирающаяся за шиворот дрожь — это от погоды, а не от совершенно нелогичного страха. На подходе к провалу в стене он покосился на то место, где нашли собаку, но там, разумеется, ничего не было. Не было, разумеется, и его шарфа, которым он пометил место находки. Гунар подумал было спросить у Отто, куда он делся, но потом решил, что вряд ли захочет носить шарф снова. Слишком неприятные ассоциации.
Они нырнули в потайной коридор. Дождь сюда не проникал. Свет, правда, тоже, но они оба неплохо видели в темноте. И, разумеется, Гунар сразу заметил, что Отто имел в виду. Если раньше завал поднимался к самому потолку, точнее — к тому, что от него осталось, то теперь наверху образовалось что-то вроде узкой щели. Вынутые оттуда камни были сложены в пару аккуратных кучек возле дыры в стене.
- Она д-далеко идет, эта щель? Можно перебраться?
- Нет, какое там. Этот обвал, говорят, толщиной метров в пять. А щель только на полтора вглубь уходит. Не знаю, на что они рассчитывали? За одну ночь тут не управиться, неужели думали, что никто не заметит?
- Мне интересней, как они это провернули, — протянул Гунар. - Полтора метра… руку так далеко не просунуть, а целиком не пролезть — щель узкая.
- Магия. - Отто заметил удивленный взгляд и пожал плечами. - Примерно так я бы это делал. Чары облегчающие и немного неконтактной тяги.
- Телекинеза, в смысле?
- Ну, если хочешь, назови так.
Гунар немного удивился тому, что Отто предпочитает научное название разговорному. Потом сообразил, что эта способность явно не принадлежала к врожденным, значит, вампир изучал ее у преподавателя или по учебникам. Там, наверное, и подхватил сопутствующую терминологию.
Вообще-то магия была доступна всем. Некоторые расы обладали врожденными способностями, вроде управления погодой у русалок и предсказания у баньши, эмпатии нимф и исцеляющих чар вил, но большинству чар мог обучиться каждый. Просто требовало это немалого времени и усилий. Гунар такой потребности не ощущал, ему и так хватало нагрузки в университете, поэтому все что он мог — пользоваться готовыми амулетами и маготехникой. Даже для проведения ритуалов во время его дурацкой попытки разбудить бога ему пришлось найти других специалистов. Отто же был минимум раза в четыре старше его, у него было время освоить разные чары.
- А кроме магии способа нет? - на всякий случай спросил он.
- Может и есть. Только вот ваши спецы из музея… ах прости, из института, тут все осмотрели. Я же вызвал их утром. Ну и они вычислили следы магии.
- Ясно… То есть, ничего совершенно не ясно. Кто это сделал, зачем?
- Да мало ли любопытных. Вам же всем хочется узнать, куда ход вел, вот кто-то и не утерпел. Одно могу сказать, магией он владеет получше меня, раз столько успел сделать за одну ночь.
Гунар вздохнул. Да, узнать, куда вел потайной ход, он бы тоже не отказался. Но раз даже неизвестному магу это не удалось…
- Ладно, Отто, спасибо, что позволил глянуть. Пойду я?
- Иди-иди, — усмехнулся охранник и быстрым шагом направился к своему домику. Гунар тоже прибавил шаг, подумал, не обернуться ли для скорости, потом представил мокрую шкуру, и сколько она будет сохнуть, и это странное непередаваемое словами ощущение, когда превращаешься обратно, и продолжаешь ощущать сырость где-то внутри, хотя снаружи вроде и одежда, и волосы сухие. Представил, сунул руки в карманы, и припустил к остановке на своих двоих.
Спрятавшись под навесом, он решил, наконец, включить логику и вместо того, чтобы сразу ехать в музей, сначала позвонил Валдису. Тот ответил почти сразу, но было ясно, что он чем-то занят. На вопрос Гунара он ответил, что никаких новых экспозиций, посвященных истории птицелюдов края, они не планируют, что за странная идея. Гунар поспешил извиниться и уже почти отключился, когда приятель вдруг спохватился.
- А! Слушай, я, кажется, понял, что имелось ввиду. Это не совсем историческая экспозиция, но ты же знаешь, музей в городе один, поэтому художественные выставки проходят тоже у нас. Ну так вот, этот парень, как же его… Интарс Лэймар, вот. Не слышал? Ну это ты, брат, от местных новостей отстал у себя там в универе. Он у нас нынче местная знаменитость, известный скульптор, какие-то там конкурсы выигрывает. Ну так вот, он выставляет свою новую скульптуру. Что-то там про корни рода, легенды, я не знаю толком. Но парень из птицелюдов, и он попросил у музея пару экспонатов для создания атмосферы, как он это назвал. Ну а дирекция, конечно, довольна, что знаменитость к ним обратилась, они и не отказали. Даже что-то из свежей находки в болоте ему пообещали. Он сказал, ему много не надо, что-то там он еще из своей коллекции добавит.
- Слушай, Валдис, ты мне сейчас так помог. Спасибо! А ты не знаешь, как найти этого Интарса?
- Да чего его искать, он же эту самую выставку готовит, каждый день до ночи тут тусуется, ему голубой зал отдали.
- Отлично! Спасибо еще раз!
- Не за что, не за что. Ладно, я побежал!
И Валдис сбросил звонок — видно и впрямь был очень занят.
Вдохновленный этими новостями Гунар запрыгнул в появившийся вскоре автобус и поехал в музей. Всю дорогу он размышлял, мог ли знаменитый скульптор ходить по домам и выпрашивать антураж для своей выставки? Это было бы странным, так? С другой стороны, наверняка у него был какой-нибудь ассистент, а то и не один. Впрочем, что толку гадать, если через полчаса он сможет спросить его сам.
В музей Гунара, как и в прошлый раз, пустили по старому пропуску. Как найти голубой зал он прекрасно помнил — три цветных зала располагались чуть в стороне от основной экспозиции и предназначались как раз для временных выставок. Дверь зала была приоткрыта, из-за нее доносился стук, кажется, молотка. Гунар распахнул дверь, шагнул внутрь и замер, столкнувшись взглядами с женщиной… нет, со статуей.
Да, теперь он понимал, почему этот парень выигрывал конкурсы. Фигура женщины в полный рост была выполнена из какого-то розоватого камня, почти совпадавшего по цвету с кожей и стояла на очень невысоком пьедестале в центре зала. Одной рукой женщина прижимала к себе ребенка, который прятал лицо, прижавшись к ее плечу, второго ребенка она держала за руку и тот с любопытством выглядывал из-за удивительно реалистичных складок ее платья. За плечами женщины распахивались два больших крыла. Несмотря на размер, они казались легкими и полупрозрачными. Но самым удивительным было лицо женщины, чуть поднятое к небу. Обычные вроде бы черты складывались в прекрасный портрет, словно озаренный внутренним огнем. На губах играла чуть заметная улыбка, глаза были широко распахнуты и смотрели прямо в душу каждого, кто входил в зал. Как скульптору удалось придать камню ощущение невесомости, готовности ко взлету, при этом оставив фигуру прочно стоящей обеими ногами на земле, Гунар не представлял. Он знал лишь одно — она была прекрасна.
Судорожно переведя дыхание, Гунар заставил себя оторвать взгляд от скульптуры и обвести им комнату в поисках автора этого чуда.

---

Сумочная теория литературы

aka то самое эссе Урсулы Ле Гуин
В умеренных и тропических регионах, где, как оказывается, гоминиды развились в человеческих существ, вид питался в основном растительной пищей. От 65 до 80% того, что человеческие существа ели в этих регионах в палеолит, неолит и доисторические времена, собиралось; мясо было главной пищей в экстремальных условиях Арктики. Охотники на мамонтов эффектно оккупировали стены пещер и умы, но в действительности, чтобы выживать и оставаться сытыми, мы собирали семена, коренья, ростки, побеги, листья, орехи, ягоды, фрукты и злаки, добавляли к ним ради белков жуков и моллюсков, ловили силками или сетью птиц, рыбу, грызунов, кроликов и другую мелочь без бивней. Для этого даже не приходилось тяжко работать — нам было легче, чем крестьянам с их рабским трудом на чужих полях после изобретения земледелия или наемным работникам после изобретения цивилизации. Среднестатистический доисторический человек мог прекрасно жить при пятнадцатичасовой рабочей неделе.

При пятнадцати часах в неделю, достаточных для выживания, остается много времени для других вещей. Так много, что, вероятно, те беспокойные соплеменники, у которых не было ребенка для веселой жизни, или навыков ремесленничества, готовки, или пения, или интересных мыслей, чтобы занять голову, решили скатиться и начать охотиться на мамонтов. Тогда искусные охотники возвращались бы, пошатываясь, с кучей мяса, слоновьей кости и историей. Вовсе не мясо было важно. Важной была история.

Трудно рассказать действительно захватывающую историю о том, как я вылущивала зернышко дикого овса из его оболочки, потом еще одно, и еще одно, и еще одно, и еще одно, потом почесала укусы мошки, а Ул сказал что-то смешное, и мы пошли к ручью, попили, немного поискали тритонов, а позже я нашла еще одно место с овсом … Конечно, нет, это несравнимо и не может конкурировать с историей о том, как я вонзила копье в гигантский шерстистый бок, пока Уб, пронзенный огромным сметающим все бивнем, корчился в крике, кровь всюду хлестала темно-красными струями, а Буба раздавило завалившимся на него мамонтом, которого я поразила стрелой через глаз прямо в мозг.

В этой истории есть не только Действие, но и Герой. Герои могущественны. Вы и глазом не моргнете, как мужчины и женщины в зарослях овса, их дети, и навыки умельцев и мысли задумчивых, и песни поющих станут частью этого, будут поставлены на службу в сказе о Герое. Но это не их история. Она принадлежит Ему.

Когда Вирджиния Вульф планировала «Три гинеи», она завела в своей записной книжке «Глоссарий»; Вульф размышляла над переизобретением английского языка по новому плану, чтобы рассказать историю другого, чем обычно, типа. Одна из статей в этом глоссарии определяла героизм как «ботулизм», а героя как «бутылку». Герой как сосуд — строгая переоценка. Я же теперь предлагаю сосуд как героя.

Не просто бутылка джина или вина, бутылка в более старом смысле как вместилище вообще, вещь, которая что-то содержит.

Если тебе некуда положить еду, она от тебя сбежит — даже такая неагрессивная и неизобретательная, как овес. Пока он под рукой, ты по полной набиваешь им живот, свое первичное вместилище. Но что делать завтра утром, когда ты проснешься, а вокруг холодно и идет дождь? Разве не хорошо было бы иметь всего несколько пригоршень овса — пожевать и дать маленькой Уме, чтобы она перестала плакать. Как получить что-то большее, чем один живот овса и одну горстку овса дома? И вот ты встаешь и под дождем плетешься к чертовому месту с уже намокшим овсом, и разве не здорово было бы положить во что-нибудь малышку У У, чтобы собирать овес обеими руками? Лист тыква раковина сетка кулек лоскут мешок бутыль горшок короб сосуд. Вместилище. Емкость.

«Первым культурным устройством , возможно, была емкость […] Многие теоретики предполагают, что первыми культурными изобретениями должны были быть вместилища для хранения собранных продуктов и что-то вроде переноски из лоскута или сетки. »

Это слова из книги Элизабет Фишер «Творение женщин». Но нет, этого не может быть. Где та чудесная, большая, длинная, твердая штуковина — кость, полагаю, — с которой Человек-обезьяна (Ape Man) впервые обрушился на кого-то в фильме? Которую потом, восторженно хрюкая от своего первого убийства, запустил в небо, и которая, вращаясь, стала космическим кораблем, вторгающимся в космос, чтобы оплодотворить его и произвести в конце фильма замечательный плод — мальчика, конечно — дрейфующий вокруг Млечного пути без (как ни странно) какой-либо утробы, вообще без матки? Я не знаю. Мне даже нет до нее дела. Я рассказываю не эту историю. Эту мы уже слышали, мы все наслышаны обо всех этих дубинах, и копьях, и мечах — вещах, нужных чтобы колотить, тыкать и поражать, длинных и твердых штуковинах, но мы ничего не слышали о вещи, в которую кладутся вещи, о вместилище для вместимого. Это новая история. Новость.

И все же она старая. До — если подумать, конечно же, задолго до — оружия, позднего, расточительного, излишнего инструмента; задолго до полезного ножа и топора; вместе с жизненно необходимыми инструментами для долбления, дробления и копания (что толку накопать много картошки, если не в чем отнести то, что не можешь съесть, домой), вместе с инструментом, выбрасывающим энергию вовне, мы создали инструмент, несущий энергию в дом. Для меня это вполне разумно. Я приверженка того, что Фишер называет сумочной теорией эволюции человека.

Эта теория не только проясняет большие области теоретический неясности и избегает больших областей теоретической бессмыслицы (в основном населенные тиграми, лисами и другими в высшей степени территориальными млекопитающими). Она также укореняет лично меня в человеческой культуре так, как я никогда прежде не чувствовала себя укорененной. Пока происхождение и развитие культуры объяснялось использованием длинных твердых предметов, предназначенных для вонзания, избиения и убийства, я никогда не думала, что имею или хочу иметь к ней какое-либо отношение. (По замечанию Лилиан Смит, «то, что Фрейд ошибочно счел отсутствием в женщине цивилизации, было отсутствием у нее лояльности цивилизации».) Общество и цивилизация, о которых говорили эти теоретики, очевидно, были их обществом и их цивилизацией; они им принадлежали, они им нравились, они были человеческими, полностью человеческими, бьющими, пронзающими, вторгающимися, убивающими. Тоже желая быть человеческим существом, я искала доказательств того, что была им; но если для этого потребовалось сделать оружие и убить им, то, очевидно, либо я была предельно дефективной, либо не была человеком вовсе.

И это верно, скажут они. Ты — женщина. Вероятно, совсем не человек и определенно дефективная. А теперь помолчи, пока мы рассказываем Историю Восхождения Мужчины-Героя.

Давайте-давайте, скажу я, бредя к дикому овсу с У У в переноске и маленькой Умой, несущей корзинку. Просто продолжайте рассказывать о том, как мамонт завалился на Буба, как Каин напал на Авеля, как бомба упала на Нагасаки, как горящее желе напалма сбрасывали на жителей деревень, как ракеты упадут на Империю зла и о других шагах Восхождения Мужчины.

Если дело людское — положить что-то нужное (поскольку оно полезно, съедобно или красиво) в сумку, или в корзину, или в свернутый кусок коры или листа, или в сплетенную из твоих волос сетку, или во что-то еще, и отнести это с собой домой (дом — другой, более крупный мешок или сумка, вместилище для людей), а позднее достать и съесть, или поделиться, или запасти на зиму в емкости потверже, или положить в лекарственный сверток, или на алтарь, или в музей, святилище, место, в которой хранится священное, и на следующий день, вероятно, еще раз то же самое — так вот если делать это — нечто человеческое, если требуется именно это, то все же я — человеческое существо. Всецело, свободно, радостно, и так — впервые.

Отнюдь не лишенное агрессивности или воинственности человеческое существо, пусть это будет сказано сразу. Я — стареющая рассерженная женщина, мощно наносящая удары своей сумочкой и отбивающаяся от хулиганов. Однако при этом я не считаю себя героической женщиной — как не считает и никто другой. Просто приходится заниматься этой чертовщиной, чтобы была возможность продолжать собирать дикий овес и рассказывать истории.

От этой истории многое зависит. Это история, которая скрыла от меня мою человеческую природу. Рассказанная охотниками на мамонтов история об избиении, вонзании, изнасиловании, убийстве, о Герое. Чудесная, ядовитая история Ботулизма. История убийцы.

Иногда кажется, что конец этой истории близок. Некоторые из нас здесь, среди дикого овса, в чужих полях, считают, что дабы рассказывание историй не прекратилось вовсе, стоит начать рассказывать другую историю, которая осталась бы у людей, когда закончится старая. Возможно. Беда в том, что мы все позволили себе стать частью этой истории убийц, так что можем закончиться вместе с ней. Отсюда то ощущение срочности, с которым я ищу природу, сюжет и слова другой истории, нерассказанной истории жизни.

Она неведома, она не приходит на уста легко и бездумно, как приходит история убийцы; но все же «нерассказанная» это преувеличение. Люди веками рассказывали историю жизни всевозможными словами и способами. Мифы о творении и превращении, истории трикстеров, сказки, шутки, романы…

Роман — фундаментально негероический тип истории. Конечно, Герой часто захватывал роман, это его имперская природа и безудержное влечение — захватывать все и хозяйничать, одновременно производя жестокие распоряжения и законы, чтобы справиться со своим неудержимым позывом все уничтожить. И вот Герой через своих глашатаев, Законодателей постановил: во-первых, нарратив должен иметь форму стрелы или копья, начинаясь здесь и устремляясь прямо туда — и бум! — поражая цель (которая падает замертво); во-вторых, главный интерес нарратива — конфликт, и, в-третьих, в истории нет ничего хорошего, если в ней нет его, Героя.

Я не согласна со всем этим. Я рискну утверждать, что естественной, правильной и подобающей формой романа могла бы быть форма мешка, сумки. Книга хранит слова. Слова хранят вещи. Они несут значения. Роман — это лекарственный сверток, хранящий вещи в особой, сильной связи друг с другом и с нами.

Конфликт вполне может быть одним из отношений между элементами в романе, но сводить нарратив к конфликту абсурдно. (Мне довелось прочесть руководство по письму, в котором утверждалось, что «К истории следует относиться как к битве», а затем рассказывалось о стратегиях, атаках, победе и т.д.) Внутри нарратива, понятого как сумка/живот/короб/дом/медицинский сверток, конфликт, соревнование, стресс, борьба и т.д. могут рассматриваться как необходимые элементы целого, но само это целое не может определяться ни как конфликт, ни как гармония, поскольку его целью является не разрешение или стасис, а продолжающийся процесс.

И наконец, ясно, что Герой в этой сумке выглядит неважно. Ему нужна сцена, или пьедестал, или вершина. Помести его в сумку, и он будет выглядеть как кролик, как картофелина.

Вот почему я люблю романы: вместо героев там люди.

И когда я начала писать научно-фантастические романы, то начала таскать этот огромный тяжеленный мешок всякой всячины. Моя сумка полна обывателей, и простаков, и крошечных семян вещей меньше горчичного зернышка, и хитросплетенных сетей, которые, если их кропотливо расплести, являют глазу синюю гальку, в ней есть невозмутимо работающий хронометр, показывающий время другого мира и череп мыши. Сумка полна начал без концов, инициаций, потерь, превращений и переводов, хитростей, которых гораздо больше, чем конфликтов, ловушек и заблуждений, которых больше, чем триумфов, застрявших космических кораблей, проваленных миссий и не понимающих людей. Я говорила, что сделать захватывающую историю о том, как мы вылущивали зерна дикого овса из оболочки, трудно, но я не говорила, что это невозможно. Разве кто-нибудь говорил, что писать роман легко?

Если научная фантастика это мифология современной технологии, то ее миф трагичен. «Технология», или «современная наука» (в обычном употреблении этих слов, нерефлексивно и по умолчанию отсылающем к естественным наукам и высоким технологиям, опирающимся на непрерывный экономический рост) — героическое предприятие, геркулесово и прометеево, понимаемое как триумф, а потому, в конечном счете, как трагедия. Воплощающая этот миф художественная литература была и будет исполненной торжества (Мужчина завоевывает землю, космос, пришельцев, смерть, будущее и т.д.) и трагичной (апокалипсис, холокост, тогда или сейчас).

Однако если избежать линейного, прогрессистского, пронизанного стрелой времени (убивающей время) Техно-Героического модуса и переопределить технологию и науку как, прежде всего, культурную сумку, а не оружие господства, то проявляется один приятный побочный эффект — научную фантастику можно рассматривать как гораздо менее ригидное, ограниченное поле, совсем необязательно прометеевское или апокалиптичное и, на самом деле, менее мифологический, чем реалистический жанр.

Это странный реализм, но реальность странна.

Верно понятая научная фантастика, как и вся серьезная художественная литература, как бы смешно ни было, это способ попытаться описать, что на самом деле происходит, что люди реально делают и чувствуют, как люди относятся ко всему остальному в этом огромном мешке, этом животе вселенной, утробе будущих вещей и склепе вещей бывших, этой незаканчивающейся истории. В ней, как и во всей художественной литературе, достаточно места, чтобы хранить даже Мужчину (в том месте среди вещей, которому он принадлежит); достаточно времени, чтобы собрать много дикого овса и посеять его, чтобы петь маленькой Уме, слушать шутки Ула, и искать тритонов, и история все равно не закончится. Все еще есть семена, которые предстоит собрать, и есть место в котомке звезд.

Перевод с английского Александра Писарева
по изданию: Le Guin U.K. The Carrier Bag Theory of Fiction //
Women of Vision. St Martins Press, 1988. P.149-154

---

День 20 - Дарить счастье

Что-то давно у нас чаепитий не было))
Через пару часов, с тортом в одной руке и пакетом, в котором лежали конфеты и по наитию купленная мягкая игрушка, Гунар стоял перед дверью уютного домика. Уже подходя сюда, он спохватился и сообразил позвонить отцу, чтобы тот не волновался, если он задержится. И твердо пообещать, что нет, никаких приключений, он просто решил встретиться с Ниной. И нет, отцу вовсе не обязательно так довольно хмыкать, они просто друзья. Именно друзья и ничего больше.
Дверь распахнулась и Гунар поспешил шагнуть внутрь — погода вспомнила, что официально уже зима, и холодный ветер отчетливо пах заморозками. Нина, впустившая его, только буркнула короткое «Привет» и сразу ухватилась за коробку с тортом. Выглядывавший из-за ее спины Эрик смущенно помахал рукой. Гунар опустился на колено, чтобы быть с ним на одном уровне.
- Привет, Эрик.
- Привет…
- Меня зовут Гунар. Ты меня помнишь?
- Ага. Ты волк. Ты интересно рассказываешь про привидение.
- Точно. - Гунар не удержался от улыбки. Сунув руку в пакет, он извлек из него игрушку. - Это тебе.
Малыш радостно прижал к себе игрушечного волчонка и Гунар облегченно выдохнул, потому что всю дорогу сомневался, не скажут ли ему, что игрушки для малышей и девчонок, как в свое время объяснил его племянник Мариус. Эрику же явно подобное в голову не приходило. Стиснув игрушку, он осмелел и с хитрой улыбкой спросил.
- А что в сумке?
Гунар рассмеялся, взъерошил мальчишке волосы и поднялся, радуясь тому, как легко подарить счастье ребенку.
- А вот пойдем в дом, там и узнаешь.
В доме, в большой комнате, уже был накрыт стол с чайником и чашками, и Нина уже нарезала торт. Из соседней комнаты выглянула Рита с телефоном в руках, увидела Гунара, ойкнула и спряталась.
- Чего это она?
- Переодеваться побежала, - со знанием дела сообщила Нинка. - При мне, видишь ли, можно в дырявом халатике бегать, а ты — гости, для тебя положено навести красоту.
Гунар только покачал головой и протянул ей пакет.
- Я не знал, какие конфеты любит Эрик, и какие Рита, так что набрал всего понемногу.
Нина заглянула внутрь и присвистнула.
- Ого! Видно, ты о чем-то очень важном поговорить хочешь — этого за неделю не съесть.
- Не столько о важном, сколько… ну, наверное, о странном. И не факт, что что-то значащем. Так что можешь считать это все извинением за глупые вопросы.
- Извинение принято! - Нина принялась радостно вытряхивать конфеты в вытащенную из шкафа вазу.
- Вообще-то извиняться я собирался перед Ритой. Потому что мои вопросы больше к ней.
- Какие вопросы?
Появившаяся в комнате Рита определенно успела не только переодеться, но и причесаться, и даже, кажется, подвести глаза. Гунар искренне надеялся, что все это не ради него. У нее ведь, вроде, парень есть?
- Разные, - пожал печами он. - Как дела у Ивара?
Рита немедленно покраснела.
- А почему ты у меня спрашиваешь?
- Ну, вы ведь друзья. - Нинка на этом месте фыркнула, и Рита возмущенно зыркнула на нее. - У меня нет его контактов, а я немного тревожусь за него после всего, что случилось той ночью.
- Он… Он в порядке, - неохотно протянула Рита. Тут же хмыкнула. - Уже вовсю планирует, как будет исследовать этот коридор, что мы нашли.
- Нет! - Гунар перевел дыхание и уже спокойней продолжил. - Не стоит сейчас туда соваться.
- Это почему? Твой друг, кобальд, он же сказал, что теперь там все устойчиво, больше не обвалится.
- Не в этом дело. Там… в общем, там нашли бешеную собаку.
Рита ойкнула, Нина испуганно прикрыла рот рукой.
- Беш… Гунар, ты в порядке?
- Да все со мной хорошо! - буркнул Гунар и поспешил сменить тему. - К тому же археологи из института там все уже осмотрели, вряд ли твой Ивар найдет что-то новое.
- Он не мой, - огрызнулась Рита, но тут же принялась что-то яростно строчить в телефоне. Предупреждает приятеля, чтобы не совался в крепость, понял Гунар.
Нина между тем закончила разливать чай и позвала их к столу. Эрик и вовсе уже сидел на свое месте, на стуле с подложенной подушкой, чтобы удобнее было доставать до тарелки, на которой уже красовался кусок торта. Гунар послушно занял указанное ему место.
Он честно выждал, пока девушки съели по кусочку торта. У него все-таки были какие-то манеры. И только когда Нинка отъела изрядную часть второго куска и со счастливым вздохом откинулась на спинку стула, а Рита перестала, наконец, каждые полминуты заглядывать в телефон, он заговорил о том, что его привело.
- Я прошу прощения за… не самый аппетитный вопрос. Но я тут был в больнице и услышал, что где-то в восточных пригородах весной были случаи бешенства у животных. Рита, ты ни о чем таком не слышала?
- Как же, не слышала. Да тут все соседи только об этом и болтали!
- О чем? - нахмурилась Нина.
- А тебе мама разве не жаловалась? Ой, тут такое было. У Бируте Свалкас, что на Яблочной улице, кошка заболела. Кошка эта гуляла, где хотела. Говорят, ее лисица укусила, к нам забегают иногда из соседнего леса. А может это крыса была, я не знаю. Ну и кошка заболела. Отвезли ее к ветеринару, а тот уже поднял тревогу. Кошка потом умерла, хозяевам прививки делать пришлось. Но главное, Бируте овец же держит. Шерсть с них прядет, потом вяжет всякие там носки и шапки и на ярмарках продает. Ну так вот, ей сказали, что они все могли заразиться, нужно их всех, и собаку, что их сторожила, убить. А мозги их на анализ отправить. Представляешь?
Рита широко раскрыла глаза, словно это было самой страшной деталью в ее рассказе. Гунар сглотнул, и увидел, как Нина отодвигает от себя тарелку с тортом, внезапно потеряв к нему интерес.
- И что? Убила она их?
- Ну, она-то говорит, что собака сбежала, а овец всех убили. И что-то там отнесли на анализ. Только вот шерсть она все еще прядет и на ярмарки все еще ходит. Откуда у нее новые нитки, спрашивается? Соседи к ней приходили, говорили, что нельзя так, что она жадностью всех погубит, а она только отругивается. И мама ругаться с ней ходила, а что толку? Только запретила нам с Эриком к двору Бируте подходить. И никаких собак и кошек, даже если знакомых, не трогать.
- И правильно запретила, - пробормотала Нина. - Ты маму слушайся.
- Что я, маленькая? И зачем мне их трогать?
- А вот и трогала, - заявил вдруг Эрик. Перевел взгляд с ошарашенно уставившихся на него взрослых на зашипевшую сестру и надул губы. - Трогала-трогала, по дороге из школы кошка живет, а у нее котята, а Ритка их трогала.
- Я их у тебя забирала! - возмущенно завопила Рита. - Ты же первый котенка поймал!
- Потому что он ко мне подошел!
- Ну и что? - Рита заметила встревоженные взгляды и закатила глаза. - Да нормальные это котята. И кошка нормальная. Она возле школы живет, это в паре километров отсюда.
- Крепость в десятке километров отсюда, - отрезала Рита. - Однако бешеная собака дотуда добежала. Ритка, чтобы не смела больше…
- Не указывай мне!
Гунар пресек начинающуюся ссору в корне.
- Рита, послушай меня, пожалуйста. Это все очень серьезно. В городе не первый случай бешенства, и от этого могут пострадать люди. Уже пострадали. Ты ведь не хочешь, чтобы что-то случилось с твоим братом? Поверь. Это правда очень страшно…
Наверное Рита что-то увидела в его лице, потому что сникла и кивнула.
- Да я понимаю. И я больше никого не трогала. А та кошка, это было два месяца назад, и с ней до сих пор все в порядке. Так что и с нами тоже. Ты, вон, за Бируте лучше волнуйся.
Гунар подумал, что скорее всего, волноваться не стоит. Будь с овцами что не так, наверняка уже заметили бы. Сбежавшая собака — другое дело, она могла понести болезнь дальше. Но все же стоит завтра позвонить врачу и попросить проверить эту Бируте и ее соседей.
Размышляя об этом, он рассеянно спросил:
- А больше ничего странного тут у вас не происходило?
- Да ну, какие у нас могут быть странности, - отмахнулась девушка.
- К нам дядя из музея приходил! - гордо заявил вдруг Эрик.
- Из музея? - встрепенулся Гунар. - Какой дядя? Зачем?
- А, это, - Рита усмехнулась. - Ты же историк, да? Ты наверное должен о выставке знать.
- О какой выставке?
- Ну, про птицелюдов. Про историю птицелюдов нашего края. Прикинь, они ходят по домам и спрашивают, у кого остались какие-нибудь старинные реликвии, может, или просто предметы быта. Говорят, что это временно, что потом вернут, и грамоту еще дадут за участие в этом… краеведческом движении.
Гунар потряс головой. Он, конечно, знал, что музей периодически обращается к жителям города, но ведь это совсем не так работает. Или он упустил какие-то новые веяния? Какая-то новая идея умников из муниципалитета?
- Ну и как, нашли они у вас реликвии?
- Наша главная реликвия — это мамин телефон, которому скоро двадцать лет, а он все еще работает, - хихикнула Рита. - Я честно предложила. И сказала, что за чем-нибудь постарше телефона — это не к нам, это вон к Нинке.
- Рита!
- А чего? Ты вечно хвасталась, что прапрабабушкина гривна тебе досталась!
- И вовсе я не хвасталась!
- Хвасталась! Когда я маленькая была, ты вечно ее у меня перед носом крутила.
- Ну-у-у, я тогда сама ребенком была, - протянула Нина.
- А что за гривна? - В Гунаре проснулся историк.
- А, это… ну, в нашем роду от матери к старшей дочери передается старинное украшение, гривна. Вроде как серебряная, тяжелая такая. Ритка, ты что, этому типу музейному про нее рассказала? Вот балда! А если это вовсе не историк был, а грабитель какой-нибудь?
- И ничего я ему не рассказывала. Ну, сказала только, что у сестры моей есть прабабкино украшение. Но он даже имени твоего не спросил, вот!
- Но все равно, зачем ты его в дом впустила? Тетя Лида же вам говорила никого чужого не впускать.
- А твоего Гунара тоже впускать не надо было?
- А он не чужой, он друг! А не какой-то непонятный мужик. А если б он тебя по голове стукнул?
- Да ну, Нинка, не придумывай. Там такой тихий приличный дядечка был. Очень интересно про выставку рассказывал, между прочим. И Эрику он понравился.
- Вовсе он мне не понравился, - насупившись, пробормотал Эрик. - Он папины часы хотел забрать!
- Что?!
- Да не забрать. Он предлагал купить их для музея, как образец крыльев. Ну или просто временно взять, для выставки. Но я сказала, что нет, мы не хотим, ну он и не спрашивал больше.
Что-то во всей этой истории показалось Гунару странным. Может, конечно, кто-то из музейщиков и впрямь решил пополнить фонды, Дайна же говорила, что пару таких экспонатов оттуда украли, вот и решили возместить. Но она же говорила, что теперь такие вещи попадают в музей только по завещанию владельца. Может, кто-то решил обойти это решение? Ну, мало ли, чего на энтузиазме не придумаешь.
Надо узнать побольше про эту выставку, решил Гунар, а уже потом решать, есть тут что-то необычное или нет. Придется снова звонить Валдису. Что-то какие-то беспокойные получались каникулы. Зато не скучные, это уж точно.

---

Интересно, будет очень странно утащить в свой дневник целое эссе Урсулы Ле Гуин? Не цитатами, а прям целиком. Очень хочется, потому что оно внезапно попало мне в самое-самое.

---

День 19 - Мастер шантажа

Я затормозила.. но надеюсь дальше двигаться активнее
Утро получилось… самым лучшим словом было бы «хаотичным». Девять спящих волков были залогом спокойствия и безопасности. Девять просыпающихся волков, из которых половина очень не любит просыпаться, а другая половина напротив полна избыточной энергии — это была уже совсем другая история. Рычащий, ворчащий и хихикающий круговорот между ванными, гостиной и кухней затих только через пару часов, когда все были разбужены, накормлены и отправлены по домам с уверениями, что Гунар в порядке и они скоро обязательно соберутся еще раз, желательно по какому-нибудь веселому поводу или даже просто без него. В восьмой раз пообещав каждому из племянников поиграть персонально с ним, Гунар еще раз помахал рукой вслед машинам, захлопнул дверь и шумно выдохнул.
- Я очень их всех люблю, но как же я рад тишине!
- Тишина прекрасна, - согласился с ним отец. - Но в умеренном количестве. Именно поэтому мы с твоей матерью, выпустив во взрослую жизнь одного ребенка, никогда не выдерживали этой самой тишины слишком долго и начинали думать о следующем.
Гунар только фыркнул. Потянулся и отправился на кухню за еще одной кружкой чая. Теперь, когда не нужно было реагировать на вопросы, просьбы и рассказы, сыплющиеся сразу с трех сторон, можно было наконец спокойно осознать произошедшее вчера и решить, что делать дальше.
Гордость тянула его вернуться в крепость. Просто чтобы понять, что он это может, что он не боится. Логика же подсказывала, что крепость сейчас скорее всего закрыта для посетителей, и там работают сотрудники ветеринарной службы. По крайней мере, он надеялся, что они работают и пытаются понять, откуда именно взялась в столь людном месте бешеная собака.
В конце концов вопрос решил простой телефонный звонок. Высветившийся номер был незнакомым, но голос Гунар узнал сразу.
- Доцент Леви, добрый день.
- Добрый. - Он мысленно видел короткий деловитый кивок и внимательный взгляд быстрых глаз Дайны. - Гунар, как чувствуешь себя?
- Хорошо.- Он нахмурился. - А почему…
- В таком случае, ты сможешь сегодня зайти в городскую больницу. - Это был даже не вопрос, а утверждение. - Всех, кто вчера присутствовал на месте происшествия, попросили прийти на обследование. Специалисты утверждают, что опасности заражения нет, но для уверенности — и для отчетности, скорее всего — им нужны доказательства.
- Да, я понимаю. - Это и впрямь было понятно и предсказуемо. И Гунар, если честно, был рад, что к произошедшему относятся серьезно. - Я все сделаю. К кому именно мне обратиться?
Получив все необходимые инструкции, он объяснил все отцу и пообещал, что сразу из больницы вернется домой и никаких больше приключений. Уже выйдя из дома и затягивая на шее шарф, Гунар обернулся и увидел в окне встревоженное лицо отца. Иногда он… не то чтобы забывал, скорей, не задумывался о том, что для отца смерть Дануты тоже была большим ударом, может даже большим, чем для него самого. Потерять ребенка… Он даже думать не хотел о том, каково это, класть в могилу того, кого когда-то держал на руках, кормил, растил, вкладывал всего себя. Отец внешне неплохо держался и был сосредоточен на том, чтобы помочь сыну, но кто знал, какие страхи, какие кошмары преследовали его, когда он оставался один?
Гунар виновато подумал о том, что его собственное поведение никак не способствует отцовскому спокойствию, и мысленно пообещал в оставшееся до возвращения в университет время больше времени проводить с ним. Возвращения? Да. Гунар внезапно понял, что вопрос о том, нужно ли возвращаться к учебе, больше не стоит. И что с чувством вины надо бороться не бегством, а активно пытаясь помочь тем, кто пострадал от его поступков.
Это решение придало легкости шагам и, проигнорировав общественный транспорт, Гунар перекинулся и потрусил по улицам в сторону городской больницы. Благо, оборотней в городе обитало немало, они были одной из четырех преобладающих в нем рас. Пяти, если считать никс, морской народ, но те в городе обычно только работали, проживая в подводном поселении, и поэтому в городской статистике обычно не учитывались. Что многие из них считали несправедливым, и давно уже шли разговоры о том, чтобы объявить подводный поселок просто еще одним пригородом. Исходное же поселение оборотней давно слилось с городом, и от леса, окружавшего его когда-то, осталась только пара парков. Поэтому никого не удивляли снующие по тротуарам волки, так же как никто не вздрагивал, когда с неба на площадку перед зданием пикировала большая белая птица, превращаясь в спешащую на работу женщину.
Гунар добрался до больницы, взбежал по широким ступеням и удосужился превратиться обратно только у самой двери. В регистратуре молоденькая симпатичная вампир распечатала ему направление и махнула рукой в сторону нужного коридора. Очереди перед кабинетом не оказалось, поэтому Гунар толкнул дверь — и остановился на полушаге, с изумлением уставившись на врача.
- Да-да, я знаю, тролль-врач, нечасто встретишь и все такое. А теперь можно войти, наконец, и закрыть дверь.
Все это врач выговорил даже не отрываясь от снимка, который он рассматривал на свет, и не поворачиваясь к двери. И что Гунару оставалось делать? Только то, что его попросили — войти и закрыть за собой дверь.
- П-прошу прощения, я не имел ввиду…
- Да ладно! - высокий мужчина — действительно высокий, голова его была на одном уровне с верхушками шкафов, наконец повернулся. Лицо его отличалось разве что очень крупными чертами, на широкой переносице сидели большущие очки с толстыми линзами. - Я привык.
- Честно говоря, я не успел ничего такого подумать, меня просто несколько ошарашил эээ… рост.
Врач сверкнул зубами в неожиданной улыбке.
- А, это? Ну да, я даже по нашим меркам слишком высок.
- Должно быть, бывает неудобно.
- Ты не представляешь! - врач усмехнулся и опустился в кресло, определенно сделанное специально для него. - Итак, на что жалуемся?
- Ни на что. Я просто был вчера в крепости, когда там…
- А. - Лицо врача помрачнело. - Нехорошая история.
- Да уж, что тут хорошего. Хотя на этот раз и обошлось.
- На этот раз? - Мохнатая правая бровь тролля поднялась вверх.
- Я… уже сталкивался с бешенством. Этим летом.
- Ах да. Я был в отпуске, но изучил потом подробности. Женщина-оборотень.
- Это была моя сестра. Мы были вместе, но она отвлекла собаку от меня. А сама не успела увернуться. - Гунар сам удивился тому, как спокойно все это рассказывает. Словно бы вчера он израсходовал весь запас паники и страха. Интересно, временно или насовсем?
- Она была в звериной форме во время контакта с больным животным?
- Да. Думала, что так сможет быть быстрее.
- Однако это ускорило распространение заболевания, - кивнул врач. - Но все же, помощь должна была успеть.
- Собака прокусила ей ухо.
- Много нервных окончаний и очень близко к мозгу. И обратное превращение, если оно было… - Гунар молча кивнул, - … тоже ускорило метаболизм. Так что, когда прибыла помощь…
- У нее уже… п-проявились первые симптомы.
Расползающаяся от уха по лицу и шее краснота. Гунар тогда не понял еще, почему так помрачнели лица осматривавших Данку медиков. Почему они медлят, повторно измеряя ей давление. И почему врач-лауме с таким отчаянием всматривается ей в глаза, сжимая в руке амулет, усиливающий психоактивные способности. Он все тряс ее за плечи, требуя немедленно сделать сестре прививку, пока его не оттащил другой санитар.
Сморгнув, Гунар прогнал прочь непрошеное воспоминание.
- П-поэтому вчера я сразу запретил всем превращаться.
- И был совершенно прав. Ну что ж, приступим к осмотру?
Гунар послушно стянул рубашку и позволил прослушать себя, осмотреть и взять образцы кожи, крови и чего-то там еще. В промежутках между манипуляциями, которые врач проделывал на удивление ловко, несмотря на свои размеры, он не удержался и поинтересовался:
- А многих уже осмотрели?
- Насколько я знаю, вы одиннадцатый.
- И?
- И никаких признаков заражения не выявлено. И, думаю, не будет выявлено. Никто из вас напрямую не контактировал с больным животным. И к тому же, оно было мертво уже не менее суток.
- Не может быть!
- Еще как может. Не надо так дергаться, когда у меня игла в руках.
- Но этого действительно не может быть. Я был там прошлой ночью. В крепости. И не видел никаких собак.
- Возможно, просто не разглядел. Сам же говоришь, что дело было ночью.
- Но мы топтались буквально по тому месту, где ее нашли. И никаких трупов там не было, говорю же!
- А я говорю, что эта собака, когда ее нашли, была трупом уже больше суток.
- Бред какой-то.
Гунар замолчал, пытаясь представить, могли ли они и впрямь не заметить собаки во всей ночной суете. Но сколько он не пытался, представить такое не удавалось.
Наконец, врач объявил, что можно одеваться.
- А результаты? Мне сообщат?
- Скорее всего. Но лучше всего будет самому позвонить в регистратуру. Тогда они обязаны будут все сообщить.
- А что будет с крепостью?
- А что с ней будет?
- Ну, я имею ввиду… ее закрою для посетителей?
- Это вопрос к ветеринарной службе, - пожал огромными плечами врач. - Но я сомневаюсь. Собака могла прибежать туда откуда угодно.
- Хотелось бы мне знать, откуда в город прибегают бешеные животные, - проворчал Гунар.
- Из леса, скорее всего.
- Какого? Лес оборотней источником заразы быть не может, и волки, и собаки держатся оттуда подальше. Да и он слишком часто посещается, давно заметили бы, если бы там водились больные звери. Между остальными лесами и городом расположены пригороды и деревни. Там были бы случаи столкновения…
- Они там были, - внезапно прервал его размышления вслух голос тролля. - Я помню, что весной нам присылали на исследование материалы из восточных пригородов. Никто из жителей не заболел, это я могу точно сказать. Но вот насчет животных… это не ко мне.
- А к кому? - вслух подумал Гунар. Потом махнул рукой. - Впрочем, это уже моя забота. Прошу прощения, не буду отвлекать дальше.
- Знаешь, что… - протянул врач, нахмурив широкий лоб. - Это не только твоя забота. Я врач, предотвращение подобных заболеваний в моих интересах. Я так понимаю, ты от этой истории не отстанешь. Поэтому, если нужна будет консультация или помощь — звони.
И он протянул Гунару квадратик визитки, почти скрывшийся в его большой руке. Поблагодарив и сунув визитку в карман, Гунар выскочил из больницы. В голове вертелась услышанная фраза про «материалы из восточных пригородов». Он же был недавно в восточном пригороде. Где же… ах да, у Риты, той самой девочки, что чуть не погибла при обрушении стены.
Это была глупая идея, которая вряд ли приведет к чему-то полезному, но он все же достал телефон и нашел нужный номер.
- Гунар? Привет… Как дела?
- Слушай, Нинка, а как поживают твои родственники? Рита с Эриком?
- Нормально поживают. А откуда такой интерес?
- Да просто волнуюсь, как они после той истории. Их мать уже вернулась?
- Нет, она будет только послезавтра.
- Значит, они одни?
- Я предлагала Ритке остаться у них еще на ночь, но она же упёртая.
- Кого же мне это напоминает? - усмехнулся Гунар. - Может быть, ее старшую сестру?
- Троюродную сестру!
- Спорим, ты сейчас показала язык телефону?
- Не буду я с тобой спорить. Говори лучше, чего ты хочешь от Ритки? Только честно.
- Я просто хотел расспросить ее кое о чем.
- О, как загадочно. А о чем?
- Нин, да это просто мелочи…
- Значит так, страшный серый волк. Либо ты расскажешь мне, что происходит, либо с Риткой тебе не поговорить. Выбирай.
- Да-а, Нин, вот не подозревал я, что ты такой мастер шантажа.
- Да, мастер. И поэтому со мной лучше не спорить. Ну?
- Ладно, ладно, сдаюсь. Но давай встретимся у Риты, и там я все тебе объясню.
- Хорошо. Через два часа. Дорогу помнишь?
- Помню.
- С тебя тортик. И конфеты для Эрика. Иначе никаких бесед.
- Хорошо, - расхохотался Гунар и нажал кнопку отбоя вызова.
Вот уж и впрямь мастер шантажа.

---

День 18 - Подпись

«Назад, Гунар, назад!»
«Ты тоже. Данка, не суйся!»
«Делай, как я сказала. Медленно отходи и звони спасателям.»
«Я звоню уже, звоню. Данка, отойди подальше! Она идет сюда...»
«Назад, Гунар! Я обернусь и попробую…»
«Не вздумай! Нет, Данка! Наза-а-а… »
Сердце стучит так громко, что заглушает все вокруг, грудь сдавило, сколько не вдыхай, все мало, в горле ком, а перед глазами черные бабочки, нет, пятна, они растут и сейчас, сейчас… Какое-то движение на самом краю зрения — и Гунар не задумываясь выбрасывает руку в сторону и рычит:
- Назад!
Чьи-то голоса что-то спрашивают, откуда они, здесь же никого не было, только они с Данкой… нет. Вдох, надо вдохнуть. Медленней. Еще раз. Он не там, он в…в… в крепости. С группой глупых студентов, которые сейчас сунутся вниз, потому что им любопытно и они не понимают, не понимают…
- Не подходить к ней. У кого есть телефон? - Что за дурной вопрос, он у всех есть, соберись, Гунар! И не забывай дышать. - Звоните спасателям. Предупредите. Нужна ветеринарная служба. Еще кто-нибудь, бегом к доценту. Скажите срочно собирать вещи и уезжать.
- Зачем? Она же мертвая? - протянул кто-то удивленно.
- Она могла кого-то заразить. Оставить где-то слюну. Увидите животное, любое, не подходите. И не превращайтесь, кто умеет.
- Это еще почему?
- Позже. Марш к машине, все. Быстро! - в голосе снова прорвалось рычание, но оно и к лучшему, вон, как побежали. Теперь заставить двигаться собственные ноги. Но сначала отметить место для спасателей.
Пальцы отказывались развязывать шарф и Гунар чуть не задушил себя прежде, чем смог его стянуть и повесить на ветку. Что было совершенно некстати, потому что дыхание все никак не восстанавливалось. Но позволить себе полностью провалиться в панику сейчас было нельзя, а значит, он не провалится. Гунар заставил себя расслабить сжавшиеся челюсти. Опустить плечи. Медленно вздохнуть пару раз. И двинуться вслед за стайкой студентов, внимательно вглядываясь в постепенно сгущающиеся сумерки.
К его облегчению когда они дошли до машины, рабочие уже торопливо упаковывали аппаратуру. Доцент короткими командами поторапливала их. Гунар немного расслабился — по крайней мере, не придется уговаривать и объяснять, почему необходима спешка. Он не был уверен, что сможет сейчас изъясняться достаточно внятно.
Иво встретил его встревоженным взглядом и немедленно схватил за плечо.
- Гунар! Гунар, посмотри на меня. Ты как?
- Я в п-порядке, - отмахнулся он, не понимая, чем вызван подобный вопрос, и с чего приятель смотрит так, словно готовится поймать падающего. - Ты чего?
- Я? - Иво покачал головой. - Неважно. Там кто-то остался?
- Нет. Вы здесь всех собрали?
- Всех, всех, не волнуйся…
- Езжайте. Уезжайте, сейчас же. Я останусь. Дождусь спасателей.
- Ни в коем случае, - отрезала Дайна, подошедшая к ним сзади. - Никто здесь не останется. Отто предупредит своих коллег на парковке, они объяснят все спасателям.
Гунар очень хотел возразить, но он на самом деле не был уверен, что удержится и не провалится, если останется здесь один. Поэтому коротко кивнул.
- Скажите им. Я отметил место наверху. Красный шарф. Чтоб не рыскали по всему склону.
- Отличная идея, - кивнула Дайна. - А теперь садитесь в машину.
- Вас и так много, - попытался возразить Гунар. - Я могу на своих…
- Тебе не стоит сейчас оборачиваться. - Иво похлопал его по плечу и подтолкнул к фургону. - Давай, один лишний пассажир ничего не решает.
Гунар не нашел в себе сил сопротивляться. Забираясь в машину, он поймал на себе понимающий взгляд Иво и сообразил, что тот наверняка знает. Знает про Дануту и все остальное. Нет, не все, но достаточно. А может, он и остальным уже рассказал? Гунар втянул голову в плечи, постарался втиснуться в самый угол фургона среди кое-как сложенной аппаратуры и сосредоточиться на том, чтобы дышать ровно и медленно.
Доцент проигнорировала предложение Гунара высадить его у автобусной остановки и настояла на том, чтобы развезти всех по домам. Поэтому, когда он вывалился из машины, хватая ртом воздух, далеко идти не пришлось. Ноги начали отказывать на ступеньках, но он все же поднялся к двери и открыл ее. Шагнул внутрь, захлопнул дверь и прислонился к ней. Все, он дома. Теперь можно… можно…
Гунар не вспомнил, что ему теперь можно, потому что тело решило за него, и паника, силой удерживаемая в дальнем углу сознания, вырвалась, наконец, на свободу. Он лишь моргнул — и обнаружил себя сидящим на коврике у двери. Грудь словно стянули стальной лентой, на языке почему-то металлический привкус, ноги ватные, да и руки отказываются слушаться. И шум в ушах, и бешеный стук — это что, его сердце? — не может заглушить голоса.
«Данка, отойди подальше! Она идет сюда!»
«Назад, Гунар! Я обернусь и попробую…»
«Не вздумай! Нет, Данка!»
« Волком я быстрее, я успею. Беги-и-и…»
Серая тень мелькает перед глазами, летят клочья пены, нездешний мучительный вой, рычание и короткий, удивленный взвизг.
«Данка-а-а-а!»
«Гунар, назад! Назад, Гунар… Гунар…»
- Гунар! Дыши, дыши, малыш. Вдох. Вдох, ты слышишь меня? Хорошо, теперь выдох. Вы-ы-ыдох. Теперь еще раз вдох.
Это был знакомый голос, Гунар с детства привык слушаться его, вот и теперь он послушно вдохнул. И выдохнул. И продолжал дышать, втягивая носом знакомый уютный запах. Дом. Отец. Безопасность. Гунар еще раз судорожно вздохнул и открыл глаза, хоть и не помнил, когда их закрывал.
Он все еще сидел у двери, неловко подвернув под себя ноги и наклонившись вперед, уткнувшись носом в шею отца, который крепко обнимал его и медленными, размеренными движениями гладил по голове.
- И еще вдох.
- Я… я в п-порядке, пап.
- А раз в порядке, сделай четыре медленных вдоха.
- Пап, зачем, я…
- Не спорь. Ну?
Гунар послушно, хоть и недовольно, сделал эти самые четыре вдоха. Которые действительно помогли. Туман в голове немного развеялся, и он начал чувствовать свои руки. А потом и ноги, которые, оказывается, затекли. Это на сколько же он отключился?
Сделав еще один демонстративный вдох, Гунар заставил себя выпрямиться и посмотреть во встревоженное лицо отца.
- Прости, я… я не хотел.
- Никто никогда такого не хочет, - вздохнул отец. - Сможешь встать?
- Конечно!
Это он, конечно, погорячился, и встать удалось только опираясь на плечо отца. Кровь наконец прилила к затекшим ногами, и боль вонзилась в них тысячами иголок. Гунар закусил губу и позволил наполовину довести, наполовину дотащить себя до кресла. Послушно поднес к губам вложенный в руку стакан и выпил воду. И только потом закрыл лицо руками и тихо выругался.
- Я думал, это уже закончилось.
- Там, в университете, с тобой не случалось…
- Нет. Я думал, что все закончилось! - На Гунара накатило раздражение вперемешку со стыдом. - Я думал, что справился!
Летом, после того, как… после. С ним пару раз случались подобные приступы. Тётя Ванда сказала, что панические атаки — естественная реакция на травму, и что постепенно они пройдут, и что у нее есть знакомый психолог… На этом месте Гунар, помнится, зарычал, что ему не нужен психолог, и отказался дальше обсуждать эту тему. А приступы и впрямь постепенно прекратились.
- Что случилось, малыш? Что-то должно было случиться.
Гунар стиснул кулаки, посмотрел на отца.
- На развалинах крепости. Там археологи новый коридор изучали, я к ним заехал. Там нашли собаку. Труп собаки. Бешеной.
Отец шумно втянул воздух.
- Клык и коготь! Опять?
- Да. Ты понимаешь? Там туристы ходят. Там каждый день люди. И снова никто ничего…
- Дыши, Гунар. Может быть теперь, когда под угрозой туристы, они наконец-то что-то предпримут.
- Если бы… - Гунар снова опустил голову. Накатила усталость. Он почувствовал, как руки отца накидывают ему на плечи старый плед.
- Посиди, малыш, я сейчас.
Отец исчез на кухне, закрыв за собой дверь. Гунар слышал, как он говорит с кем-то, наверное, по телефону. Потом раздалось звяканье посуды. Через несколько минут ему в руки сунули кружку с горячим чаем, и он принялся медленно его прихлебывать, размышляя, не отправиться ли в постель. Час был не поздний, но паническая атака сожрала последние силы. Останавливало его только отчаянное нежелание оставаться в комнате одному.
Гунар не знал, сколько прошло времени, когда за окном послышался шум машины. Еще через минуту дверь распахнулась, и ему даже не потребовалось оборачиваться, настолько знакомыми были запахи. Теперь было ясно, кому звонил отец.
- Линда, Арво. Вам не стоило…
- И это вместо того, чтобы обрадоваться родной сестре! Или хотя бы поздороваться. Арво, ты это слышишь?
- Я слышу и я в шоке, радость моя.
- Как невежливо!
- Как возмутительно, - голос зятя не скрывает улыбки. - Здравствуй, Гунар.
- Дядя Гунар, привет!
- Дядя Гунар, смотри, что у меня есть!
- Нет, сначала у меня.
- Нет, у меня.
- Я старше!
- Зато я умнее!
- Дети, дети, успокойтесь и немедленно идите обнимите вашего дядю.
Две детских фигуры одновременно вскарабкались ему на колени, не переставая переругиваться между собой, и Гунар благодарно обхватил их руками, вдыхая щенячий запах. Подошедшая сзади Линда бесцеремонно взъерошила ему волосы.
- Привет, мелкий.
- Привет. Линда, вам правда…
- Даже не начинай. Мы здесь, и Инга тоже скоро будет здесь, и спорить с этим бесполезно. Смирись и наслаждайся.
Гунар открыл было рот, но потом одернул себя. Зачем он, собственно говоря, спорит? Что и кому пытается доказать? Это его семья, его стая, и они заботятся о нем, и если он не может в ответ позволить себе быть с ними открытым, показать слабость, то… то в чем тогда вообще смысл?
Поэтому он выдохнул еле слышное «Спасибо» и крепче обнял племянников. И не пытался ворчать, когда приехали Инга с Владимиром. И когда Стася, отчаявшись отвоевать место на коленях у дяди, обернулась и вцепилась зубами в штаны Мариуса, старшего из детей Линды, он со смехом превратился тоже, и позволил троим щенкам использовать себя в качестве то ли горки, то ли игровой площадки. И когда за ужином, приготовленным в шесть рук отцом и сестрами, всплыла история с собакой, он почти не вздрогнул, и всерьез обсуждал с Линдой возможность создания петиции с обращением к администрации города.
- Мы соберем сотни подписей! - яростно тыкая вилкой в отбивную, твердила сестра. - Тысячи! Мы подтянем студентов. Соберем всю статистику. Айдис добудет нам документы из лесного ведомства, а у меня есть знакомые журналисты. И тогда они не смогут больше игнорировать проблему.
А после ужина отец объявил, что сегодня стая спит вместе, и Гунар даже не стал спорить, потому что знал, что не только ему нужна сегодня поддержка. В ход были пущены все запасы одеял и подушек, и получившееся логово перед тлеющим камином легко вместило девятерых волков. Засыпая, Гунар чувствовал как к его спине прижалась Инга, как задние лапы придавил своим весом Мариус, как в шею тычется нос Стаси, а сам он лежит головой на чьем-то хвосте. И несмотря на все потрясения дня, он был уверен, что никакие кошмары ему сегодня не страшны. Потому что он дома.

---

День 17 - Мы прибыли

Насколько Гунар понял, он как раз прибыл в крепость к началу обеденного перерыва у археологов. Учитывая, что это были не настоящие раскопки, и к тому же они находились практически в городе, тут не было костра, зато наличествовали упаковки быстрой еды и электрический чайник. На вопросительный взгляд Гунара ему указали на стоящий чуть ниже по дороге фургон с гордой надписью на боку «Институт Местной истории».
Под чай с печеньем Гунар познакомился с теми из присутствующих, кого он еще не знал. Тут были несколько студентов-старшекурсников под присмотром пары аспирантов, а так же четверо рабочих. Как с усмешкой пояснила Дайна:
- Вообще-то нам выделили только водителя и одного техника, остальные здесь добровольцы. Сергей — брат Коли Ланского. Не знаю уж, чем брат его подкупил, чтобы он нам помог.
- Пивом, - безо всякого стеснения пояснил темноволосый небритый Сергей. - А я и не отказался.
- Отто вообще охранник там внизу.
- На парковке. - Отто махнул рукой на дорогу. - Только смена закончилась, а тут такая суета. Ну я это… заглянул просто разузнать получше, что творится, ну и остался. Интересно же!
Гунар понимающе кивнул. Перевел взгляд на последнего рабочего. На вид он казался старше остальных, в его светло-русых волосах местами пробивалась седина. Светло-зеленые глаза весело сверкали из-под густых бровей.
- А я просто историк-любитель, - усмехнулся он. - Всегда интересовался историей крепости. Разве мог я усидеть дома, узнав, что здесь нашли что-то новое. Первым же делом бросился сюда и настолько замучил уважаемую Дайну любительскими вопросами, что она решила отделаться от меня, вручив лопату. Наивная! Теперь у меня есть легитимный повод остаться здесь надолго. Я Казимир.
Он протянул руку Гунару, тот не задумываясь ее пожал. Эти страсть и любопытство он понимал и разделял.
- Казимир и сам, как выяснилось, немало знает, - добавила Дайна. - Не вздумай поверить в эту его показную скромность. Сдается мне, если бы он взялся, запросто мог бы написать диссертацию по этой крепости.
- Но я не возьмусь! - со смехом ответил тот. - Оставлю это вам, умникам. С меня хватит и того, что я все это знаю, признания я не ищу.
- Как и было сказано — показная скромность, - подмигнула доцент.
Разговор продолжился со смешками и шуточками. Гунар молча прихлебывал чай, наслаждаясь знакомой атмосферой раскопа. Хотя…
- П-послушайте, а к чему лопаты? Вы собираетесь разобрать завал?
- Нет, лопаты здесь исключительно фигуральные. Копать тут нечего, заново открытая территория чистая, и даже собирать практически нечего. Так что рабочие в основном нужны, чтобы что-то передвинуть из аппаратуры. У начальства родилась замечательная идея провести съемку для создания реалистичной 3D-модели.
- Зачем?
- Давно уже была идея сделать модель всей крепости в нынешнем ее виде и попытаться воссоздать ее изначальный облик. Совместный проект с инженерным факультетом. Насколько я понимаю, что-то они уже сделали. И теперь придумали добавить туда этот кусочек хода и использовать модель для расчетов. Чтобы понять, куда он мог вести и где искать другие входы.
- Звучит интересно! - Гунар тут же подумал, что если задействован инженерный факультет, значит, надо расспросить Алекса. Почему он до сих пор об этой затее ничего не слышал?
- Но разве не проще просто прокопать этот завал? Он не может быть таким уж длинным, - спросил Отто.
- Лопаты тут не помогут, - тут же возразил кто-то из студентов. - Камни немаленькие.
- Значит, технику… - предложил его приятель.
- И как ты технику подгонишь? Тут с одной стороны обрыв, с другой узкий двор.
- Какая техника, двоечники! - смешался Иво, один из знакомых Гунара. - А если там среди камней что-то интересное? Повредите же. Нет, только ручками.
- Это сколько же его разбирать руками… - разочарованно протянул первый студент.
- Разбирать завал пока никто не планирует, - прервала спор Дайна. - Без предварительных прикидок, разведки, расчетов это не оправдано. Мы даже не знаем, какой он длины. Коридор может быть завален полностью. Попытка разобрать завал может привести к дальнейшему обрушению стены. Нет, даже и не думайте об этом. Перед нами не стоит такой задачи. Мы прибыли лишь для того, чтобы осмотреть, описать и отснять свободную часть коридора и все, что с ней связано.
- Значит, тайна останется тайной? - подытожил Казимир. - Страшилкой, рассказываемой ночью детям?
Дайна развела руками. Гунар ее понимал, все, что она сказала, было совершенно логично и правильно. Но он не мог и не разделять разочарования, отразившегося на лице пожилого историка-энтузиаста.
- Но ведь это в любом случае только сказка, верно? - неуверенно спросил кто-то из студентов. - Ну все же знают, что никакой Лайне не было.
- Все знают, что доказательств ее существования не нашли, и только, - возразил Гунар.
- Отсутствие доказательств не есть доказательство отсутствия, - подмигнул студентам Казимир.
- Но хроники…
- Зато тайный ход доказывает, что как минимум одна часть этой истории правдива.
- Более того, возможно, перед нами ответ на главную загадку этой истории. - Казимир насладился всеобщим вниманием и только потом пояснил: - Что случилось с детьми, почему они не выбрались из потайного хода? Даже если никто их не позвал, они должны были выбраться, когда проголодались. Но если обвал запер их, отрезал от выхода… Или если они погибли под самим обвалом… Это все объясняет, так ведь?
Его глаза триумфально сверкнули. По спине Гунара пробежал холодок. Это действительно была убедительная теория. И право же, она была ничуть не мрачнее идеи о медленно умирающих от голода детях, ждущих, когда их позовет мать. Но все равно ему очень не хотелось верить в нее. Он тряхнул головой, отгоняя несвоевременные фантазии.
Доцент Леви определенно не одобряла околонаучных спекуляций. Она быстро прервала рискующий завязаться снова спор напоминанием о том, что у них впереди еще половина рабочего дня, и теперь, когда они осмотрели все, что можно, пора приступать к съемке.
- Студенты, на вас упаковка всех находок. Казимир, Отто и Сергей, вас я попрошу взять на себя передвижение аппаратуры. 3D-сканер довольно тяжелый. Только ради Жемины, осторожней, если с ним что-то случится, нам всем за десять лет не расплатиться. А мне еще и не отписаться.
- Я т-тоже могу помочь, - предложил Гунар.
- В этом нет необходимости. Впрочем… ты же все равно не уйдешь, поэтому будешь на подхвате. Теперь вопрос — где схемы, которые мне дали в деканате?
- А они разве не на телефон их прислали? - удивился Иво.
- Наш деканат? Им это и в голову не пришло. Увы, все это исключительно в бумажном виде. Очевидно, для истории. Так где же я могла их оставить?
- Кажется, я видел что-то такое в фургоне, - подал голос один из студентов.
- Точно! - оживилась Дайна. Посмотрела на машину, стоящую метрах в двухста от стены. - Придется сходить.
- Да зачем, давайте я смотаюсь, - предложил все тот же студент.
- И в самом деле. Давай, одно крыло здесь, другое там.
Парень подбросил что-то на ладони — предмет блеснул тусклым серебром — и сделал быстрый жест. В тот же момент из спины его выплеснулись два серых крыла, а тело оделось перьями. Серый северный гусь сорвался с места и полетел к машине, и только тогда Гунар сообразил, что он видел. Парень надел крылья, замаскированные под кольцо. Он проводил птицу взглядом, пронаблюдал как студент сменил форму, покопался в машине, сунул листы бумаги за пазуху и снова надел крылья. Еще несколько секунд — и он уже протягивает схемы своему руководителю.
- Быстро ты, я бы так не успел!
Парень довольно усмехнулся.
- Потому что мне не надо скакать по камням, я лечу прямо.
- Именно поэтому существуют многочисленные исторические свидетельства того, что птицелюды использовались в качестве гонцов для доставки сообщений, - лекторским тоном напомнила Дайна, вертя в руках схемы.
- Хотя биологи до сих пор не смогли объяснить, почему спрятанное под одежду или в карман сообщение остается с носителем во время превращения, но сумка одеждой не считается и в превращении не участвует. - Гунара всегда интересовал этот вопрос.
- И слава богам, иначе на нас свалили бы и доставку грузов, - отмахнулся студент и двинулся к своим друзьям. Гунар проводил его взглядом и вдруг вспомнил, что забыл задать Валдису один вопрос. С другой стороны, доцент наверняка тоже знает ответ.
- Дайна, - позвал он. - А ты не знаешь… в музеях хранятся в качестве экспонатов крылья такого рода?
Доцент поняла вопрос сразу и ничуть не удивилась.
- В небольшом количестве. Раньше было больше, потом, когда стали поднимать вопрос об этичности выставления в музеях останков разных видов, заговорили и об этом. Большинство нынешних экспонатов подобного рода оставлены музеям по завещаниям. Некоторые не против после смерти послужить делу науки и просвещения.
Гунар кивнул.
- Значит, и в нашем музее?
- Да, есть два экземпляра. Раньше было больше, но пару десятков лет назад еще два экспоната были похищены.
- Похищены?!
- Кому могут понадобиться крылья умершего? - нахмурился Отто, и Гунар только сейчас вспомнил, что трое рабочих все еще стоят рядом.
- Может быть, родственникам тех, кому они принадлежали? - предположил он.
- Или любителям истории, - хохотнул Сергей, толкая в бок Казимира.
- Может быть, - усмехнулся тот. - А может, похититель верит в старые легенды птицелюдов о том, что поврежденные крылья можно вылечить с помощью чужих.
- Я не слышала о подобных легендах. Впрочем, этнография не моя область, - пожала плечами Дайна. - И в любом случае это все безосновательные спекуляции. Предлагаю заняться более полезным делом.
И, разумеется, когда доцент предлагала что-то своим уверенным голосом, никому не приходило в голову возражать.
Несколько следующих часов Казимир, Отто, Сергей и Гунар по очереди перетаскивали с места на места действительно тяжелый 3D-сканер, потом отходили в сторонку, давая возможность технику нажимать множество кнопок и следить за бегущими по подключенному монитору строками, и стараясь при этом не запутаться в проводах и успеть закончить съемку до того, как разрядится аккумулятор. Работа была нелегкой, и, несмотря на холодную погоду, то один, то другой отбегали к складному столику освежиться парой глотков воды. Во время одной из таких передышек Гунар и увидел бегущего к ним вдоль стены студента.
- Там! Там! - кричал парень, и лицо его выглядело в опускающихся ранних сумерках белым пятном. - Там!
«Неужели снова привидение?», мелькнула у Гунара мысль, и он, не раздумывая, побежал туда, куда указывал парень.
Привидения он не увидел, увидел лишь группу студентов, столпившихся у внешней части стены чуть в стороне от места обвала. Кто-то показывал пальцем вниз на склон, кто-то пытался оттащить друзей подальше. Гунар подбежал ближе и остановился, словно наткнулся на каменную стену, которая мгновенно вышибла из него дух. В ушах зазвенело.
На камнях склона, среди пучков сухой травы, лежало, неестественно вывернув лапы, тело собаки. Широко раскрытые глаза были выпучены, а на застывшей в оскале морде висели клочья пены.
- Бешеная, - шепнул кто-то за его спиной, и Гунар понял, что не дышит. Что не может дышать.

---

День 16 - Ждать и слушать

Они еще какое-то время провели в лаборатории. Гунар ведь не мог не осмотреть подробно все находки, пусть даже больше ничего сенсационного в них не было. Он даже осмотрел рану в спине вождя, там, где кто-то воткнул ему нож ровно между ребрами.
- Тот же нож, которым перерезано горло у всех троих, — мрачно сообщил Валдис. - Это нам криминалисты из милиции помогли. Их же первыми вызвали, вот они и заинтересовались. А мы что ж, будет отказываться от помощи?
- Ясно. Значит, все это сделал один человек.
- Похоже. Я вот одного не понимаю. - Валдис перешел к столу с подростком. - Почему он не превратился, когда увидел, что случилось с отцом? Почему они оба не превратились? Ну ладно, старший…
- Старший кинулся в драку, — кивнул Гунар. - Волк в такой ситуации может и обернулся бы, но крылья в драке не помогут.
- Это ты с деревенскими гусями ни разу не сталкивался, — мрачно пробормотал Валдис и передернул плечами.
- Что, детская травма?
- Что-то вроде того. Так вот, почему младший-то не улетел? Не превратился?
- Может быть, не смог? - предположил Гунар. - Они как, из какого рода… ммм...?
Он затруднялся сформулировать вопрос, но Валдис его понял.
- Мы не можем точно сказать. Судя по историческим данным, в ближайшем селении жили в основном те, кто превращался свободно. Но… рода смешивались между собой. А генетическая экспертиза... ну, я уже объяснял.
- Хм. Вождь, скорей всего, принадлежал к большинству.
- Тогда идея с тем, что у младшего просто не было с собой крыльев, или что убийца забрал их заранее, не работает. Тогда почему?
- Может быть, он просто испугался, — вздохнул Гунар. - Сколько ему? На взгляд лет тринадцать. Он мог просто испугаться, застыть на месте.
Он медленно отвернулся от стола, на котором лежали останки испуганного ребенка, кем-то безжалостно убитого. Попытался сменить тему.
- Слушай, а на месте их находки все еще ведутся работы?
Валдис задумался.
- Да вроде бы не должны… Мы поначалу пытались еще что-то там поискать.
- Но что?
- Между нами… Кому-то из ребят, явно пересмотревшему детективов, пришло в голову, что убийца там же мог выбросить орудие преступления. Смеешься? Вот и я им то же сказал. Это не современность. Хороший клинок стоит недешево, зачем от него избавляться, если экспертизы еще не изобрели?
- Ну… Если подумать, были способы выследить по следам крови. Ищейки или магия. Не самая распространенная в наших краях…
- И которую легко сбить с толку, просто очистив клинок по всем правилам. Так что я уверен, что это была изначально дурная идея. Ну и понятно, что эти энтузиасты быстро сдулись, ничего не найдя.
- Так если они уже ничего не ищут, почему не вернут болото лесной службе?
- А они не вернули? - снова удивился Валдис.
- Не-а. Кузен Айдис мне все уши прожужжал на семейном сборе. Откуда ж я вообще и узнал обо всей этой истории — от него. Он лесовик и работает как раз в той части болот.
- Хм. - Валдис задумчиво почесал макушку. - Знаешь, я не удивлюсь, если наше начальство просто забыло отдать соответствующее указание. Или не забыло, но оно затерялось где-нибудь по пути. Или кто-то что-то перепутал. Сам знаешь, как оно бывает. Хочешь, я попробую напомнить там?
Гунар кивнул.
- Ха, если у тебя получится, Айдис окончательно поверит в мое всемогущество относительно всего исторического.
- Добро пожаловать в историки, мелкий. Стоит у кого-то возникнуть вопросу о том, что было двести лет назад — с ним бегут ко мне. «Ты же историк!» И никого не волнует, что бабуля с дедулей отлично помнят те времена, что они их прожили.
Они немного посмеялись над родственниками, вспомнили пару случаев из детства Гунара. Потом он спохватился и поинтересовался:
- Слушай, а что с крепостью? Кто-то занимается этим тайным ходом?
- Тем самым, который ты обнаружил совершенно случайно?
- Это правда была чистая случайность!
Гунар честно рассказал приятелю все, что случилось той ночью. Тот покачал головой на историю о привидении, поворчал, что пора ставить охрану от всяких любителей-авантюристов, но потом смилостивился.
- Находка действительно замечательно. До сих пор никому не удавалось… Нет, не так, никому даже не приходило в голову искать в крепости тайные ходы.
- Как это никому? Я этим буквально одержим был с детства. А тебе разве не интересно было узнать, правда ли вся эта история с потерянными детьми?
- В отличие от тебя, к моменту, когда я пошел всерьез изучать историю, я уже забыл все эти детские страшилки.
- А ведь напрасно, как видишь.
- Ну, пока еще ничего не ясно.
- Но ход, Валдис, ход! Тот самый, о котором говорилось в «страшилке». И отпечаток детской руки. Ты его видел? Его зафиксировали?
- Да зафиксировали, конечно. Но это ничего не доказывает, сам знаешь, сколько детей шляется по развалинам.
- Валдис, этот отпечаток был в ходе, о котором до прошлой ночи никто не знал. За дверью, которая, возможно, не открывалась сотни лет. Кстати! Ее смогли открыть?
- Дверь в башне? Да, да. Твой приятель-кобольд нам, кстати, неплохо помог. Мы смогли найти рычаг, который открывал дверь изнутри хода.
- Только изнутри? - Гунар нахмурился. - Странно. А как же открыть ее из комнаты? О, и что за комната там?
- Одна из жилых комнат на втором этаже башни. В ней тоже был рычаг, но он был разрушен. Настолько, что до сих пор никому и в голову не приходило, что он что-то могу делать.
Гунар резко повернулся.
- Ты понимаешь? Ты понимаешь, что это согласуется с легендой? По легенде Лайне спрятала детей в потайном ходе и только они могли открыть дверь и выйти из него. Это значит, ей пришлось разрушить механизм, открывавший ход из комнаты!
- Или он разрушился по любой из тысячи причин за прошедшие с тех пор шестьсот лет. Ты ведь знаешь, Гунар, никакой Лайне в источниках не существует.
- Этому могут быть разные объяснения.
Валдис снисходительно похлопал его по плечу. Настолько снисходительно, что Валдис невольно ощетинился.
- Ты ничуть не изменился, мелкий. Все еще веришь в сказки.
- Я предпочитаю формулировку «верность детской мечте».
- Как скажешь как скажешь…
В конце концов Валдис объяснил, что кусок стены с найденным ходом оградили, и там сейчас ведутся работы, хотя большинство предметов, включая замеченный Гунаром гобелен, уже обработаны и перевезены в музей.
- А под ним что-то было? - оживился Гунар.
- Стена там была. - Валдис покачал головой, потом все же улыбнулся. - А в ней смотровые отверстия. Чтобы иметь возможность из хода заглянуть во двор. А сам гобелен…
- Прикрывал отверстия, чтобы если кто-то ночью движется по ходу с огнем, свет из отверстий не выдал его.
- Молодец, пятерка тебе. Ну не злись, не злись, ты действительно прав. Но больше мы почти ничего там не нашли. Может, если бы ход был длиннее… Кстати, твой приятель считает, что этому обвалу не менее полутысячи лет. И что он вызван каким-то воздействием снаружи стены.
- Но крепость никогда не обстреливали? - нахмурился Гунар. - Как это может быть?
- Это твой друг, вот ты у него подробности и выспрашивай. Он лишь сказал, что стена и ход в ней построены надежно, без слабых мест. Сам по себе обвал случиться не мог.
- Да ну, эта стена в нескольких местах разрушилась…
- От времени, Гунар. От времени. А если твой кобольд прав, этот конкретный обвал произошел, когда она была относительно новой.
В результате всего этого разговора Гунар покинул музей в абсолютной уверенности, что ему надо обязательно поговорить с Алексом. И, не откладывая дела в долгий ящик, отправился к крепости. И только добравшись до нее сообразил, что стоило сначала позвонить другу, и что вряд ли он все это время торчал на развалинах вместе с археологами.
Алекса действительно не оказалось в группе, которая собралась возле ярко-желтой ленты, опоясывающей место провала в стене. Зато среди них был полицейский, который попытался развернуть Гунара под предлогом, что посторонние здесь не приветствуются. По счастью, среди остальных оказалось аж двое знакомых Гунара, которые быстро замахали полицейскому, и оборотень живо проскользнул под ленту. Окинул взглядом броские знаки «Осторожно! Опасность обвала!» и покачал головой.
- Не уверен, что это все действительно отгоняет любопытных, а не наоборот, привлекает их.
- Это просто честные предупреждения. А чтобы отгонять посторонних у нас есть отважный сержант Раткевич, — радостно сообщила средних лет женщина с растрепанным узлом темных волос на затылке им протянула руку. - Доцент Леви. Вы можете звать меня просто Дайна, все так и поступают. Вы?
Гунар представился и коротко объяснил, какое отношение имеет к происходящему. Доцент Леви, которая, как он понял, была здесь главной, немного поморщилась.
- Технически, я могу с чистой совестью сказать тебе, что все станет известно публике после того, как мы закончим работать здесь, и попросить тебя удалиться. Технически.
- Разумеется, кивнул Гунар. - Но ведь никому не будет вреда, если я немного тут побуду? Образования мне хватит, чтобы ничего не испортить. А вам наверняка не помешают дополнительные руки.
- Вообще-то, недостатка в добровольных помощниках у нас нет. - Дайна кивнула на стоявшую чуть в сторонке группу рабочих. Потом глаза ее хитро блеснули. - Но раз уж вы все равно сюда приехали, а мы все равно собирались пообедать, я не против, если вы останетесь здесь ненадолго. Иначе, боюсь, вы снова попытаетесь проникнуть сюда ночью или еще что-то настолько же драматичное.
И Гунару оставалось только согласиться. Он сидел у складного стола с кружкой горячего чая, которым с ним щедро поделились, наблюдал, как доцент без труда и долгих разговоров раздает указания и командует десятком мужчин и понимал, что у него нет другого выбора, кроме как ждать и слушать в надежде поймать что-то интересное в их разговорах.

---

День 15 - Река времени

Я наконец прорвалась в дайри, поэтому два поста
Перед сном Гунар долго лежал с закрытыми глазами, пытаясь во всех подробностях вспомнить привидение Лайне. Как именно оно появилось, где? Менялся ли его вид или оно все время выглядело одинаково? Что он так привязался к этому привидению, он и сам не мог бы сказать. Ну, помимо очевидного — того, что привидения быть просто не могло. И ему очень хотелось разгадать, что же такое они видели.
На удивление, после всех этих размышлений он спал спокойно, ни привидения, ни более обычные кошмары его не преследовали, и утренний звонок будильника в телефоне заставил его прыжком выскочить из постели в радостном предвкушении. Он понимал, что бежать в музей к открытию глупо и что это даст Валдису лишний повод над ним подшучивать. Поэтому заставил себя первым делом сделать разминку, пробежаться в серой шкуре по окрестностям и спокойно позавтракать, беседуя с отцом о всевозможных семейных делах. И только потом запрыгнуть в автобус, идущий в центр.
Здание музея было построено в начале прошлого века. Гунар слышал, как некоторые из исследователей, которые работали в комнатах позади выставочных залов мечтали о более современном здании, более просторном, технически оснащенном. Но он с детства был влюблен в эти красные кирпичные стены с выложенными из кирпича же узорами, с высокими арками окон и входов за забором, предназначенным не столько огораживать, сколько быть фоном для многочисленных афиш, сообщающих о текущих выставках. За дверями прятались старомодный гардероб и касса, а рядом с ними вполне современная пропускная рамка с детекторами зачарованных объектов. Гунар предъявил пожилому кассиру старенький пропуск, тот лишь махнул рукой:
- Я уж думал, ты совсем о нас забыл. Жизнь университетская голову вскружила, а?
- Да нет, я просто… - что «просто», Гунар не придумал, но кассир — кажется, его звали Отто — тихо понимающе рассмеялся и кивнул ему.
- Проходи, проходи, блудный интерн. Дорогу в лаборатории помнишь?
- Конечно! Спасибо!
Гунар проскочил сквозь рамку, взбежал по двум лестничным пролетам. Но вместо того, чтобы нырнуть в служебную дверь, он повернул налево — в сторону залов основной экспозиции.
Конечно, он давно все здесь выучил наизусть. Сначала мальчишкой, почти каждые выходные проводившим в этих залах, подолгу разглядывая проржавевшие мечи берсерков, ракушечные бусы никс — морского народа, искусные украшения барздуков и ритуальные гребешки лауме. Потом упрямым подростком, раз за разом приходившим сюда, хотя ему поручали самую скучную и грязную работу. Он сам мог легко провести экскурсию по этим залам, мог рассказать про каждый экспонат. Но все же сейчас его потянуло снова пройти знакомым путем.
Самый первый зал начинался с туманного «допотопного» периода. Здесь хранились глиняные осколки и реконструкции найденных в болотах фундаментов древних домов — то малое, что пережило Потоп. И войну, подумал Гунар. Ту самую, что этот потоп вызвала и о которой не знал никто, кроме него и еще нескольких участников недавних событий. И, разумеется, того самого разбуженного бога, который сам в этой войне сражался. Гунар с каким-то новым уважением посмотрел на эти осколки прежнего мира, цельного мира до разделения, в котором жили мифические люди, ставшие предками всем, кто обитал здесь сейчас.
Стены в этих залах были светлыми, но их пересекала ярко-синяя полоса, на которой белыми буквами были отмечены даты, соответствующие экспонатам. Маленький Гунар представлял, что это синяя река времени, которая течет от древнего времени к нашему, выбрасывая на берег редкие подарки. А он, как отважный исследователь, может плыть по этой реке в любую сторону, легко перемещаясь между веками и эпохами.
Он прошел по Залу Древностей, мысленно здороваясь с любимыми экспонатами — осколком глиняного кувшина с удивительно хорошо узнаваемым изображением волка и несколькими ярко-синими стеклянными бусинами, чудом пережившими все эти века. Пересек Зал Родовых общин с фигурами представителей основных живших здесь рас в традиционных костюмах. В детстве он, разумеется, каждому из манекенов дал имя и даже придумал каждому историю. Тогда его любимым предсказуемо был вилктак-оборотень, но сейчас Гунар остановился возле фигуры птицелюда. Светловолосый мужчина в белой рубашке с ритуальной вышивкой по вороту и подолу, рукава традиционно широкие и не стянуты снизу, намекая формой на крылья, которые носящий ее может выпустить в любой момент. Когда-то он решил, что зовут этого птицелюда Тайво. Гунар вдруг обратил внимание на украшение из металлических дисков на шее у манекена. Вспомнил вчерашнее откровение и подумал — интересно, это просто ожерелье или замаскированные крылья? Потом подумал о том, этично ли было бы выставлять в музее крылья умершего. Очень и очень давно умершего, но все же. Надо будет спросить об этом Нину. Впрочем, если бы что-то здесь было неприемлемым, наверняка кто-то давно уже вмешался бы, верно?
И пока Гунар вот так размышлял, ему на плечо опустилась чья-то рука. Он с трудом удержался от того, чтобы вздрогнуть, вместо этого развернулся очень медленно и так же медленно улыбнулся.
- Привет, Валдис.
- Привет, мелкий.
- Серьезно? - Гунар постарался максимально саркастично выгнуть брови и выпрямился во весь рост.
Его самый первый начальник и лучший взрослый друг его отрочества скорчил недовольную физиономию. Феи, особенно мужчины, редко бывали высокими и обычно спокойно к этому относились. Но Валдис никак не мог забыть, что когда-то юный Гунар был ростом ему по плечо — а теперь запросто мог опереться подбородком ему на голову. Хотя обычно удерживался от этого. Вот и сейчас он только усмехнулся, а потом позволил себе коротко обнять старого друга.
- Как дела, старикашка?
- Да вот как-то справляемся без тебя, сосунок.
Гунар рассмеялся.
- Я могу продолжать, но, может, перейдем к делу?
- Ну конечно, что такое старый учитель по сравнению с новыми увлекательными трупами.
- Ты вовсе не был мне учителем. - Гунар дождался, когда на лице Валдиса мелькнет обида, которую он старательно замаскирует, и продолжил. - Ты был мне другом. Который многому научил, да. Но это же другое, верно?
Ответом ему был вполне заслуженный символический (ну, почти) подзатыльник.
- Я тоже рад тебя видеть, - сообщил Валдис. - Правда, я думал, ты сразу в лабораторию нырнешь.
- Не поверишь, но я слегка соскучился по всему этому.
- Чему ж тут не верить? Это тебе за то, что удрал учиться Велс знает куда.
- Ты просто завидуешь, Валдис.
- Чему?
- Ну-у… например тому, что я попал на дипломную практику в Институт межрасовой истории. К самому Витусу Магнусу.
- Что, серьезно? - глаза Валдиса распахнулись на поллица. - Слу-у-ушай, это тебе и впрямь повезло.
Гунар криво усмехнулся, подумав о том, что ему так же повезло отправить своего руководителя в кому на неопределенный срок. Не напрямую, но все же это было его виной. Валдис отвлек его от привычной спирали, ткнув в в манекен, перед которым они стояли.
- Кстати, после последних находок нам, пожалуй, придется слегка изменить этого парня.
- Насколько изменить?
- Кто бы мог подумать, что птицелюды-мужчины шестьсот лет назад носили косы в волосах. Но только взрослые. Возможно, именно как символ взросления.
- Интересно, что стало с этой традицией позже? Почему она исчезла?
- Есть версии, конечно…
Поглощенный разговором, Гунар почти не заметил, как его подтолкнули к служебной двери, провели по коридорам к одной из лабораторий и заставили надеть спец-костюм. Еще одна дверь и он оказался перед рабочими столами, на которых покоились три тела.
Кузен Айдис, конечно, преувеличил. Их никак нельзя было принять за свежие трупы, даже если учесть, что после извлечения из вечной влажности болот они успели измениться. Но они и впрямь сохранились удивительно хорошо. Светлые волосы с заплетенными на висках тонкими косами у двоих из них. У младшего волосы просто были стянуты сзади шнурком. Тонкие черты лица, сохранившие явное семейное сходство. Гунара всегда иррационально удивляло, что лица жителей прошлого ничем не отличались от ныне живущих, такие же точно можно было и сейчас встретить на улицах города. Вот этот парнишка — надень на него джинсы с футболкой и не отличить от обычного напуганного первокурсника.
Вот только страх этого парня был вызван не экзаменами и курсовыми. Длинный ровный разрез поперек горла — и ни капли крови, смытой временем. От этого рана выглядела почему-то еще неприятней. Брови мальчишки были жалобно задраны вверх, рот навсегда остался приоткрытым в мольбе. Наверняка он видел смерть своих старших родственников и понял, что его ждет. Бедняга.
Второе тело принадлежало юноше постарше. На его руках все еще были видны порезы, кулаки так и остались яростно сжаты. Разрез на шее был менее аккуратным, но не менее смертельным.
- В кулаке у этого мы нашли прядь волос, - подал голос Валдис.
- Его противника? Это же здорово! Можно узнать, кто убил их.
- Думаешь, это был кто-то один?
- Раны на шее точно нанесены одной рукой. Что говорят эксперты?
- Ждем. - В ответ на изумленный взгляд Гунара, Валдис развел руками. - Если ты помнишь, у нас здесь нет возможности проведения генетической экспертизы. Пришлось отправлять за тыщу километров.
- Вроде же биофак подавал заявку на оборудование? Я помню, тётя Ванда что-то говорила.
- И им ее одобрили, ага. Полтора года назад.
- И что?
- И все. Тоже ждем. Судя по всему, таких ждущих слишком много. Просто некоторые продвигаются в очереди немного быстрее других.
Гунар тихо зарычал, задрав губу. Валдис согласно кивнул. Потом вздохнул и поманил Гунара к следующему столу.
- Лучше посмотри сюда.
Мужчина средних лет с волосами, почти достигающими талии. В косах на его висках красовались золотые кольца и бусины.
- Кто-то достаточно обеспеченный.
- Не просто обеспеченный. Сюда глянь.
Валдис указал на разложенную рядом одежду. А точнее — на синий плащ. Цвет сам по себе говорил о его стоимости. Но главным были следы вышивки в форме крыльев.
- Он был вождем. Предводителем клана. Правителем поселения. Называй как хочешь. У нас тут не просто трупы из болота. У нас свидетельство политического убийства шестисотлетней давности. Кто-то уничтожил вождя со всей его семьей. Хочешь поспорить, зачем?
Гунар не стал. О чем тут было спорить? Кому-то шестьсот пятьдесят лет назад очень хотелось власти.

---

День 14 - Ляпнул лишнее

Оторвать себя от свеженайденных свидетельств истинности старой легенды было сложно. Но пришлось. Они больше ничего не могли здесь сделать без оборудования. Да и охватившей всех вспышки любопытства хватило ненадолго. Наступало самое тяжелое и сонное время перед рассветом, и Гунар принялся подталкивать всех обратно к костру. Там их уже ждал Эдвард, который развез детей по домам и вернулся. Пока рассказывали ему о новых находках, пока решали, стоит ли оставлять кого-то сторожить развалины и отгонять возможных туристов до появления археологов — небо на восток начало нерешительно бледнеть.
В конце концов Алекс вызвался остаться, девушек с Ритой и Эриком — и заодно с Костасом — погрузили в машину. Гунар с Мартином решили, что прекрасно доберутся по домам на своих четверых. Ивар, несмотря на то, что его пошатывало от усталости, упрямо заявил, что тоже побежит сам. Старшие оборотни переглянулись и не сговариваясь решили проводить парнишку, на его возражения просто сообщив, что им по пути.
Вот так Гунар и оказался утром понедельника в любимом кресле перед камином с кружкой горячего чая в руках. За окном было уже совсем светло. Отец, по счастью, спал и не проснулся, когда сын проскользнул в оставленную незапертой входную дверь. Гунару и самому ужасно хотелось упасть в постель и отключиться на полдня. Но сначала дело. Он набрал номер Валдиса, дождался, когда ему ответит сонный голос.
- П-привет, соня!
- Гунар? Какого… Я же тебе сказал — завтра. И в рабочее время. Неужели настолько любопытно.
- Нет-нет, я не стал бы тебя дергать так рано, но не уверен, к кому обратиться в Институте. В общем, мы тут… нечаянно… обнаружили неизвестный потайной ход в старой крепости. И нужно бы быстро там все осмотреть, пока туристы или погода… ну, ты понимаешь.
- Я понимаю, что ты опять с какой-то детской самодеятельностью вылез. Гунар, ты же уже почти готовый ученый!
- Нет, серьезно, все вышло нечаянно. Обвалился кусок стены и в нем оказался коридор. А я просто оказался рядом.
- Случайно.
Голосом Валдиса можно было бы замораживать колодцы.
- Совершенно случайно! Я тебе все расскажу потом, обещаю. Но пока…
- Да понял я, понял. Брр… дай сообразить. - Судя по звукам, Валдис усиленно тер лицо руками, пытаясь проснуться. - Хорошо. Я сообщу дирекции музея и на факультет. Мы пришлем ребят все проверить и огородить. С какой стороны крепости произошел обвал?
- Прямо возле башни. Там остался мой приятель, его зовут Алекс, он все покажет. И заодно объяснит, куда лучше не наступать. Он кобольд, а там камни неустойчивые.
- Понял, - вздохнул Валдис. Помолчал и пробормотал: - Спасибо, что все предусмотрел.
- Да чего там, я же почти готовый ученый, - усмехнулся Гунар. - Слушай, а насчет завтрашнего дня…
- Да в силе все, в силе, приходи, зараза лохматая. Только не с утра.
- Все, понял. Спасибо, Валдис!
- Да, да… - пробормотал приятель и отключился. А Гунар наконец-то позволил себе из последних сил взобраться по лестнице и рухнуть лицом в родную подушку.
Проснулся он, как с усмешкой сообщил ему отец, как раз к обеду. Отмахнувшись от усмешек и предложенных проверенных средств от похмелья, он вместо этого набросился на еду, между ложками жаркого объясняя, чем они на самом деле занимались ночью. Отец только головой качал.
- Даже не верится. Неужели все эти детские легенды — правда?
- Вряд ли все, - Гунар потянулся за еще одним куском хлеба. - Но какая-то основа под ними должна была быть. Иначе как бы они просуществовали так долго. Им ведь точно больше ста лет.
- Больше, намного больше. Я слышал эти истории в детстве. Это уже полтора века с лишним. И они уже тогда были старыми. Я помню, отец моего приятеля говорил, что тоже в детстве все искал эту потайную дверь.
- Да? - оживился Гунар. - Ты не говорил. В смысле, про отца приятеля.
- Ну, а что тут говорить? Мне кажется, все в городе верили, что эта легенда существовала всегда.
- Не все, а только дети. Как будто, вырастая, мы все перестаем верить в эту историю.
- Так ты же сам мне говорил, сынок, что никаких доказательств, никаких упоминаний подобных событий в книгах нет. А мы все, взрослея, склонны больше верить книгам, чем детским рассказам.
- И все равно мне не дает покоя эта живучесть легенды именно среди детей. Просто… Обычно все мифы и сказки передают следующему поколению взрослые, и даже очень взрослые — вспомни все бабушкины истории. А тут что-то странное…
Гунар задумчиво покрутил головой и склонился над тарелкой, которую отец предусмотрительно наполнил во второй раз.
После обеда они поговорили еще обо всем и ни о чем, потом отец ушел возиться в мастерской с подарками на Солнцеворот. Гунар встревоженно подумал, что у него даже идей для подарков нету, но сейчас совсем не хотелось этим заниматься. А хотелось…
Гунар вздохнул, послонялся еще немного по дому, а потом позвонил все же Нине.
- Привет! - Нинка как обычно была бодра и весела, словно не провела всю ночь с ними на развалинах. - Уже по мне соскучился?
- Привет, Нин. Я вообще-то хотел узнать, как там Рита с Эриком.
- Неплохо, - чуть посерьезнела подруга. - Эрик спал как убитый, я уж думала, ему все ничего, но сегодня он от сестры не отходит ни на шаг. Ритка наоборот еле уснула и просыпалась пару раз от дурных снов, но сейчас, вроде, успокоилась. Висит на телефоне с этим своим…
- Нин, ну что ты на парня так злишься? Он ведь действительно ничего плохого не сделал, о сестре твоей заботился.
- Заботился, ага…
- Нинка, ни за что не поверил бы, что ты можешь быть такой ворчливой занудой.
- Я просто волнуюсь за сестру. Ладно, ну его. Ты чего звонишь-то?
- Просто узнать, как вы.
- Ну конечно, конечно. Говори, давай, прямо!
- Я хотел… кое-что спросить у Риты.
- Ну так приезжай и спроси, балда! Только мы у них дома, Эрик захотел к своим игрушкам вернуться. Я тебе адрес напишу сейчас.
И Гунар поехал к Рите с Эриком, пообещав отцу, что на этот раз вернется не поздно. По присланному адресу он нашел небольшой домик в пригороде. Окна его уютно светились в опускающихся сумерках, под окнами виднелись аккуратно подстриженные и укрытые на зиму розовые кусты. Дверь ему открыла Нина, она же вручила белые пушистые тапочки и предупредила ступать осторожнее, чтобы не наступить на игрушки.
Игрушек в доме и впрямь было много. Мягкие игрушки, машинки, детали конструктора и зачарованные головоломки были распределены ровным слоем по полу, дивану, подоконникам и столу в гостиной, в которую они прошли. Из двери в другую комнату вылетел Эрик, оценивающе посмотрел на Гунара, потом, видимо, вспомнил его и радостно заулыбался.
- Привет! - помахал ему рукой Гунар, мысленно ругая себя за то, что не сообразил по пути купить какую-нибудь игрушку. Нинка словно бы прочитала его мысли, махнула рукой:
- Да не расстраивайся. Он и так самый балованный мальчик в этом городе.
- Неправда, - немедленно надулся малыш.
- Правда-правда. Иди, позови сестру, хорошо?
- Я сейчас! - Эрик выскочил за дверь.
Нинка покачала головой.
- Он хороший пацан. Но тётя Лида его слишком балует. Особенно с тех пор, как дяди Уле не стало.
Гунар заметил на старомодном секретере черно-белую фотографию мужчины средних лет со светлыми, как у Риты, волосами и открытой улыбкой совсем как у Эрика. Перед фотографией на вышитой салфетке по обычаю стояла незажженная свеча и лежало что-то похожее на кожаный браслет. Почему-то эта вещь привлекла внимание Гунара, но когда он необдуманно протянул руку, Нинка дернула его за плечо и прошипела:
- Ты что, нельзя!
- Что?
- Неприлично трогать чужие крылья!
Гунар только моргнул. Нинка поморщилась, закрыла глаза, поняв, что ляпнула лишнее.
- Ух… Я забыла, что ты не знаешь. Немногие знают.
- Да о чем ты?
- Вообще-то это тайна. Ну, то есть не тайна, а… Короче. Ты слышал, что есть разные ветви птицелюдов?
- Ну конечно. Культурные различия между восточными, западными и северными ветвями, различные полные формы.
- Я не об этом. Ты же знаешь, что есть те, кто просто превращается? Как вы, волки. А есть те, кто сбрасывает крылья?
- Как селки шкуру, да, я знаю. Северные ветви и теннины на востоке.
- Не только, - покачала головой Нина. - В наших краях тоже всегда были такие племена. Но мы всегда жили очень тесно. Женились между собой еще тогда, когда межрасовые браки не одобрялись никем. И у нас было… ну… не принято говорить открыто о том, к какому из видов ты относишься. Близкие знали, а остальным знать ни к чему. Небезопасно. Сейчас это не то чтобы тайна, просто… Просто все привыкли, что об этом не говорят. Ну и не говорят.
- Я понимаю.
- Ну вот. Я превращаюсь сама, ты видел. Тётя Лида тоже. А вот ее муж, оборачиваясь, надевал и снимал крылья.
- И это, - Гунар кивнул на браслет, - его крылья? Но как?
- Маленькая врожденная магия. Ты же знаешь, шкура селки может выглядеть как любая одежда. Платье, плащ, пальто, рубашка. А птицелюды могут замаскировать свои крылья еще лучше. Это все равно что-то, что можно надеть, но в остальном…
- Папины выглядели как часы. Обычные наручные часы, - раздался от двери тихий голос Риты. - Все удивлялись, почему он носит наручные часы в кармане, считали это забавной странностью. А он надевал их, когда хотел превратиться.
Девочка подошла к портрету, коснулась его кончиками пальцев. Помолчала, потом повернулась лицом к остальным.
- Здравствуй… Гунар, верно? Ты к Нине?
- Вообще-то я к тебе, Рита. Я хотел у тебя кое-что спросить.
- Да?
- Помнишь, ты говорила, что вам про увиденное привидение рассказал Витька. Что они с ребятами выглядели испуганными.
- Неудивительно, - пробормотала Нинка.
- Да, конечно. Я просто хотел попросить контакты этого Витьки.
- Зачем? - нахмурилась Рита.
- Хочу расспросить его о деталях встречи с привидением.
- Но зачем? Ты же сам его видел. Привидение, в смысле.
- Ты ведь знаешь, что каждый свидетель происшествия видит его немного по-своему. Я и вас с Ниной хочу попросить описать, что вы, по-вашему, видели. И всех остальных. Так что, познакомишь меня с этим Витькой?
- Только ты должен пообещать никому не рассказывать, что он был на развалинах. У него родители очень суровые, знаете, как ему влетит, если узнают, что он не у друга ночевал, а в крепости?
- Я понимаю, Рита. Обещаю, что наша беседы останется между нами. Можешь спросить Нину, я держу слово.
- Я верю, - кивнула девчонка и полезла в карман за телефоном. - Держи его номер.

---

День 13 - Как ты сбежал

- Эй, идите сюда! Смотрите, что мы нашли!
Гунар замер, боясь поверить своим ушам. Может, ему показалось? Но Эрик, которого он все еще держал на руках, не сомневался. Малыш встрепенулся, заболтал ногами, пытаясь вырваться.
- Рита-а!
Костас, тоже замерший посреди осыпи, осторожно оглядывался, пытаясь понять,откуда доносится голос. Значит, не показалось. Гунар покрепче перехватил мальчишку — не хватало еще, чтобы он вырвался и полез на камни — и тоже двинулся вперед, вглядываясь в темноту. За его плечом возникла взволнованная Нина.
- Я сейчас сверху гляну.
- Да куда ты, темно же…
Даже его волчьи глаза не могли различить во мраке никакого движения дальше нескольких метров. Но Нинка упрямо взмахнула крыльями и взмыла над развалинами. Покружила и вернулась, устало превращаясь обратно.
- Ничего не видно.
Гунар закрутил головой, разыскивая, как бы подсветить склон. Взгляд его упал на старого друга.
- Эд, слушай… может, ты взлетишь, посветишь нам?
- Я что, похож на факел с крылышками? Фейерверк по заказу? - возмутился змей. - Я же не смогу опуститься достаточно низко. И зависнуть в воздухе не получится — крылья могут камни с места сдвинуть.
- Эх вы, гуманитарии, - послышалось сзади. - Ну ладно Гунар, он головой всегда в прошлом, но остальные-то что, совсем забыли о достижениях цивилизации?
Рядом возник Алекс, и яркий луч фонарика в его руках прорезал темноту как нож масло. Яркое пятно заметалось по камням и сухой траве.
- Эй, вы где? - крикнул он.
- Тут, наверху! - раздался голос Риты. - Я сейчас…
Луч фонарика метнулся вверх, к провалу в стене. Вот в его свете мелькнула бледная рука, потом появилась и вся фигура девушки.
- Идите сюда! Мы вам такое покажем!
Костас двинулся вверх по склону, Нина снова взлетела, Гунар направился за ней, очень осторожно следя за тем, куда ставит ногу. Когда он добрался до подножия уцелевшего фрагмента стены, Нина уже стискивала в объятиях Риту, по очереди то ругая ее, то радуясь тому, что она жива. Гунар выпустил, наконец, Эрика из рук — тот немедленно бросился к сестре — а сам направился к парнишке, держащемуся чуть в стороне. Руки помимо воли схватили парня за плечи, глаза пробежали по лицу, по телу, проверяя, цел ли тот. Запихнув поглубже желание еще и обнюхать мальчишку, чтобы убедиться, что с ним точно все хорошо, Гунар открыл рот и первым делом спросил вовсе не то, что собирался.
- Послушай, как тебя зовут?
Парень уставился на него как-то странно, но помедлив, все же ответил:
- Ивар.
- Ивар. Это хорошо, Ивар. Да не смотри ты так, просто мы все думали, что вы оба погибли. Может объяснишь, как вы сбежали от верной смерти?
Мальчишка переступил с ноги на ногу.
- Я… честно говоря, я тоже на миг подумал, что все. Но потом Рита толкнула меня и я… мы упали не вниз, а внутрь стены.
- Ты! - возмущенная Нинка развернулась и ткнула в парня пальцем. - Это все ты виноват! Из-за того, что ты полез на эту дурацкую стену моя сестра чуть не погибла! А если бы вам повезло меньше? Если бы вы сорвались?
Ивар сгорбился и виновато втянул голову в плечи. Гунар попытался вмешаться, но у него на миг перехватило горло. Он слишком близко был знаком с той виной, что сейчас душила парня. Вместо него вмешалась в дело, конечно же, Рита. Она оттолкнула сестру и встала рядом с Иваром, схватив его за руку.
- Не смей! Не смей его обвинять. Он меня не заставлял туда лететь. Это был мой выбор! Мой! Он не виноват.
«Эт-то был м-м-мой выбор… сл-лышишь, б-братишка, мой».
- Не смей его ругать. И вообще, ничего же не случилось! - продолжала Рита. - Наоборот, мы нашли что-то интересное.
- О, это и правда интересно, - раздался голос Алекса. Он, разумеется, обошел семейную драму стороной и предпочел исследовать уцелевшую стену. - Похоже, здесь был тайный ход.
Это заставило всех отвлечься.
- Что?
- Мы так и уцелели, - пояснил Ивар. - Там в стене что-то вроде коридора, мы упали в него и откатились под какую-то арку. И камни нас не зацепили.
- Тайный ход? Прямо как в истории! - это подоспели остальные подростки, за ними маячила фигура Хельги.
- Так, - спохватился Гунар. Он понимал, что остановить их сейчас не сумеет, слишком сильно было любопытство. Но и разрушать историческое свидетельство не хотелось. - Если хотите увидеть ход, нужно соблюдать правила. Ничего не трогать руками, и тем более ничего не брать с собой, слышите? Пообещайте мне.
Разноголосый хор пробормотал, что все понятно и что они не маленькие. Вздохнув и поняв, что больше он все равно ничего не сможет сделать, Гунар повернулся к нише в стене.
Которая оказалась вовсе не нишей, а невысоким, но достаточно широким коридором — в нем могли разойтись два человека в доспехах. Коридор этот проходил в толще стены и, судя по всему, каждые несколько метров был укреплен арками, одна из которых и спасла ребят. Алекс уже прошел немного по коридору, и его фонарик выхватывал из темноты каменные стены и обрывки какой-то ткани… Неужели, гобелен? Зачем украшать потайной ход? А может, за ним что-то прячется? Мысли Гунара мчались вперед галопом, но он старательно подавал пример остальным, не позволяя себе отодвинуть угол гобелена и заглянуть за него. Нужно срочно вызывать ребят из музея. Ткань могла неплохо сохраниться в запертом коридоре, но теперь она была открыта воздействию стихий. Впрочем… пожалуй, ничего не случится, если он дождется утра, а уже тогда позвонит Валдису. А пока можно немного исследовать самому. Они просто посмотрят, куда ведет этот ход.
Но ход закончился очень быстро и резко. Он упирался не в дверь и не в стену — его перегораживала гора камней.
- Потолок обрушился. Давно, вон сколько пыли на камнях, - прокомментировал Алекс.
- А перебраться через него не получится? - с надеждой спросил Ивар, который, конечно же, шел вместе с ними.
- Нет, завалено полностью. И, похоже, завал довольно широкий, может несколько метров.
- Но ведь с той стороны ход продолжается?
- Наверняка. Вот только нам не узнать, где эта та сторона. Разве что найдем другой вход в этот коридор снаружи.
- Если за все эти века ее никто не нашел… - покачал головой Гунар. Было ужасно обидно, что разгадка одной их тайн его детства помахала хвостом и снова скрылась из виду. Рядом тяжко вздохнула Рита, определенно разделявшая его чувства.
Они еще немного побродили по куску коридора и вокруг стены, старательно держась подальше от обрыва. В свете фонариков было заметно, как оживление и азарт на лицах постепенно сменяется усталостью. Гунар взглянул на часы. Ну да, не удивительно, время к четырем, да еще адреналин выветриваться начинает. Когда кто-то из детей стал устраиваться у стены, прислонившись к ней спиной и кутаясь в куртку, Хельга спохватилась.
- Ребята, а может быть, вам пора домой?
- Как мы туда попадем? - проворчала черноволосая девчонка.
- Легко, - подал голос Эдвард. - У меня машина. Идем, я вас развезу по домам.
Они спустились к тому месту, где оставили костер, подростки принялись собрать свои вещи. Ивар все поглядывал на Риту, с трудом державшую на руках сонного Эрика, но никому его не соглашавшуюся отдать. Пока все возились с сумками, она отошла чуть в сторонку, и парень придвинулся к ней. Нина, заметив это, решительно скомандовала:
- Ритка, марш в машину!
Девочка упрямо задрала голову, пытаясь скрыть страх в глазах.
- Я не хочу домой.
- Мало ли, что ты хочешь. Ребенку пора спать давно.
Рита не сдвинулась с места, но Гунар расслышал еле слышное:
- Ему спать, а мне что…
У нее же никого нет дома, вспомнил Гунар. Мать в командировке, про отца никто не упоминал. Он представил Риту одну в тихом доме рядом со спящим братом, когда осознание пережитой опасности наконец навалится на нее целиком.
- Пусть остается с нами, - окликнул он Нину. - Ты за ней присмотришь, потом к себе заберешь их. Ладно?
Нинка, видимо, тоже сообразила, что не стоит сейчас оставлять детей одних, и кивнула.
- Ладно.
- Я тоже останусь, - заявил Ивар.
- Фига с два ты останешься! - взвилась Нина. - С какой стати?
Мальчишка пожал плечами и невинным голосом пояснил:
- Нас слишком много, я не влезу в машину.
Гунар рассмеялся, обхватил парня за плечи и подтолкнул к остаткам костра.
- Отлично, значит, мы посидим здесь до утра.
Огонь совместными усилиями оживили, по ходу дела пожалев, что не попросили об этом Эдварда до того, как он уехал. Из принесенных с собой пледов соорудили постель для Эрика, который даже не сопротивлялся, когда его уложили в нее и укутали. Остальные расселись вокруг костра. Говорить особо не тянуло.
- Сейчас бы выпить горяченького, - мечтательно протянул Мартин.
- В рюкзаке есть термос с кофе.
- Тут бы не кофе, а травяной чай, - вздохнул Костас. Гунар взглянул на нахохлившуюся Риту, на Ивара, старательно прячущего ото всех дрожащие руки, и мысленно согласился. Но чая, увы, не было.
- Есть другой вариант согреться, - напомнил Алекс, вытаскивая из рюкзака одну из прихваченных им бутылок. Гунар поморщился. «Барздукова радость», традиционная водка кобольдов, была штукой крепкой и назвать ее вкусной не решились бы и сами кобольды. Но с другой стороны…
- Давай! - кивнул Гунар. Плеснул напиток на донышко стаканчика от термоса и протянул Ивару. - Не нюхая, одним глотком, как лекарство.
Мальчишка храбро проглотил водку и даже не закашлялся, хотя было видно, что у него перехватило дыхание и на глаза навернулись слезы. Рите глоток дался сложнее и она долго еще пыталась отдышаться, запихнув в рот конфету, сердобольно протянутую Хельгой. Алекс злорадно хмыкнул и демонстративно отхлебнул прямо из бутылки. Остальные предпочли кофе, с добавлением водки или без.
Алкоголь быстро сделал свое дело — мышцы расслабились, плечи опустились, на щеках постепенно проступил румянец. Рита начала клевать носом, Хельга — напевать что-то колыбельное, но тут все вспомнили привидение и берсерк быстро замолчала.
- Слушайте, так все-таки — что это было? - наконец подала голос Нина. - Привидение?
- Привидений не бывает, - немедленно возразил Алекс.
- А это что было, по-твоему? Массовая галлюцинация?
- Жаль, среди нас никого с подходящими способностями, - вздохнул Мартин. Гунар согласно кивнул - сюда бы тётю Ирину. - Или, может, кто-то из детей?
- Нет, - покачал головой Ивар. - Два берсерка, земниекс, лауме и мы с Ритой.
- Мда… Костас, а ты хоть что-то почувствовал?
- У нимф нет психоактивных способностей, - напомнил Костас. - Одно могу казать точно — это не было живым.
- И материальным не было. Она почти врезалась в меня, но я ничего не почувствовал, - добавил Ивар.
- Чего ж ты тогда шарахнулся, - проворчала Нина, но без особой злобы. - А кто-нибудь видел, она сквозь стены ходила?
- Нет, вроде. Долетела до башни и повернула назад.
- Башня! - Гунар аж подпрыгнул на месте. - Стена присоединяется к башне! Это значит, что тайный ход тоже доходит до башни.
Все переглянулись, даже Рита оживилась - и стало ясно, что до рассвета никому ждать не хочется. Хельга вызвалась остаться со спящим Эриком, остальные же, осторожно обходя кажущиеся ненадежными камни и подсвечивая себе фонариками, двинулись к башне. Стена обвалилась довольно близко к ней, но все-таки кусочек метров в пять сохранился. И да, в нем действительно нашлось продолжение того же тайного коридора. Более того, дойдя до стены башни коридор свернул направо и продолжился уже внутри этой стены чередой ступенек. Которые в свою очередь привели их… к двери. Совершенно точно двери, хоть на ней и не было видно ни ручки, ни замка. Зато она была покрыта деревянными досками и практически наверняка вела внутрь башни.
- Здесь где-то должен быть скрытый механизм, который ее открывает! Если поискать хорошенько…
- Нет! - рявкнул Гунар. - Стоп, Алекс, не надо. Мы не знаем, насколько тут все устойчиво и не хотим спровоцировать новый обвал, верно?
- Верно, - неохотно согласился приятель. - По-хорошему, тут нужно при свете и с хорошим снаряжением…
- И под контролем археологов.
- Да, да, археологов, - передразнил Алекс, разочарованно опуская фонарь, которым обводил стены.
- Смотрите! - выдохнул Ивар. Он выхватил у кобольда фонарь и направил его вниз, на дверь. Там чуть выше уровня колен, виднелся очень четкий отпечаток. Словно кто-то стукнул по двери перемазанной в саже ладонью. И ладонь эта была крошечной, не больше, чем у трехлетнего ребенка. - Смотрите. Значит, они правда тут были. Дети Лайне!

---

День 12 - Такова традиция

- И какое же привидение вы ждете?
- Привидение Лайне!
- Она ищет своих детей, - пискнул маленький Эрик, сверкая глазами.
- Знаете, - осторожно проговорил Гунар. - Я тоже знаю эту историю. Я знаю, что такова традиция — рассказывать друг другу про это привидение. Уже которое поколение про него все рассказывают, но его никто никогда не видел.
- Витька видел! - вскинулся рассказчик.
- Какой Витька?
Парень уже открыл рот, но приятель-оборотень ткнул его в бок и он изменил тактику.
- Неважно какой. Но они с ребятами точно видели привидение.
- А может, он просто сказал, что видел? Чтобы авторитет поднять, - предположил Эдвард.
- Не-е, Витька врать не будет… - Но на лице говорящего отразилась тень сомнения.
- Они все были очень напуганы, - сообщила вдруг девочка, Рита. - И Витька, и остальные. Они не притворялись, они правда что-то видели.
- И ты потащила ребенка туда, где страшно? - снова взвилась Нина.
- А лучше было бы, чтоб я пошла, а его одного дома оставила?
- Лучше было бы, если бы вы оба сидели дома.
Рита не удостоила это предложение ответом, однако Эрик не замедлил сообщить из-за ее спины:
- Дома скучно!
Алекс прыснул, Гунар тоже не удержался от усмешки. Нинка, уже успокаиваясь, проворчала:
- Как ты его вообще сюда затащила? Он же…
- Мы на стены не лазали, - успокоила ее Рита, тоже потихоньку расслабляясь.
- Эрик боится высоты, - тихо пояснила Нина в ответ на взгляд Гунара.
- Высоты? Но…
- Так бывает у детей-птицелюдов. Обычно годам к пяти проходит, но иногда… задерживается. Но тоже пройдет, обязательно, - Нина улыбнулась нахохлившемуся Эрику. - Правда, малыш?
- Правда, тётя Нина.
- Она нам не тётя, а сестра, - упрямо поправила его Рита.
- Да какая разница?
- Сестра не авторитет, ты не можешь меня воспитывать.
- А разве ты брата не воспитываешь? - поддел ее Костас, тоже кое-что понимавший в сестрах.
- Это другое. Он еще маленький!
Ответом ей был смех как минимум в три голоса.
- П-поверь мне, - улыбнулся Гунар. - У меня четыре…
Он запнулся, улыбка соскользнула с губ, но Гунар заставил себя продолжить.
- … было четыре старших сестры. Мне двадцать три, но они до сих пор считают меня маленьким. И, судя по всему, будут считать всегда. Т-так что хватит ворчать на сестру. И ты, Нинка, заканчивай. Прекрасно знаешь, что в детстве и не такое творила.
- Я просто волнуюсь за них…
Гунар понимающе кивнул. Подошедшая Хельга похлопала Нину по плечу.
- А если волнуешься — давай останемся сторожить привидение вместе с ними.
- Точно! - подхватил Алекс. Пока все спорили, он уже устроился у костра. - Я всегда хотел его увидеть!
Судя по лицам подростков, их внезапно появившаяся компания не обрадовала, но они адекватно оценивали свои шансы от нее отделаться, поэтому все принялись снова рассаживаться около огня, разбирать прутики с салом. Гунар заметил, что Рита села поближе к мальчишке-оборотню, который ее защищал. Парень немедленно гордо выпрямился, и Гунар поспешил опустить голову, пряча улыбку.
Мартин, конечно, немедленно попытался утешить расстроенных подростков.
- Выше нос, ребята. Между прочим, наш Гунар знает все про историю этой крепости. Он может столько всего вам рассказать — до рассвета хватит! - Предложение не вызвало особого энтузиазма, но Мартин продолжал настаивать. - Серьезно, он настоящий историк. Интересовался этим с самого детства, еще когда такой, как Эрик был. Он даже в нашем музее работал еще когда учился в школе. Можете у него что угодно спросить!
- Ну, спасибо, - вздохнул Гунар, но кивнул. - Всего не знает никто, но если вы что-то хотите спросить…
Дети переглянулись, и мальчишка-оборотень решился.
- Это правда? Про… ну, про близнецов? - В его глазах Гунар увидел то же отчаяние, какое всегда будила в нем история о потерянных детях. - Их не нашли?
- Я хочу, что бы вы поняли про историю одну вещь. История как наука основана на источниках. Если что-то нигде не записано, не изображено и не сохранилось никаких других свидетельств, то с точки зрения истории этого факта не существует. Так вот, - Гунар глубоко вздохнул. - Нигде, ни в одной хронике, ни в одном письме или списке нет ни одного упоминания о Лайне. Не говоря уж о ее детях.
- Как же так? Но ведь все знают…
- Помните, что я вам сказал про науку. «Все знают» для науки не довод. Нужны материальные свидетельства, но их нет.
- А Эдальрик? - спросила тихая черноволосая девочка.
- Эдальрик существовал. Он действительно был внуком Бьёрна Сивого, действительно в течение восьми лет был вождем дружины, расположенной в крепости. Но он никогда не разорял никаких поселений. Наоборот — он много раз защищал окрестные селения от набегов пиратов и сухопутных бандитов. Собственно, он и погиб во время одной такой атаки. Банда наёмников каким-то образом прорвалась в крепость, и Эдалрик погиб с бою, «защищая семью и дружину», так сказано в хронике.
- Но он их защитил?
- Да. В нескольких местах записано, что наёмники были уничтожены почти полностью, только их предводитель был ранен, но ему удалось скрыться. За его голову даже объявляли награду.
- А кто был вождем потом? - спросил юный оборотень.
- Если я верно помню, вождем стал Сигурд, младший брат Эдалрика.
- Значит, у самого Эдальрика детей не было?
- Хм… Они нигде не упоминаются.
- А тогда почему написано, что он защищал семью?
- Потому что братья это тоже семья, балда, - шикнула Рита.
- А может, у него была жена, но не было детей, - предположила вторая девочка.
- А может…
- Так что же, про Лайне и ее детей — это все неправда? - перебил друзей мальчишка-оборотень. В его голосе разочарование мешалось с облегчением.
- Я… могу лишь сказать, что истории про них ничего не известно.
- А может… может про них просто решили не писать в хрониках?
- Да, хотели скрыть то, что натворил их вождь, - подхватила Рита. - Ну нехорошо же как-то… да еще они бунт против него устроили, вот и договорились потом скрыть и написать все по-другому.
- Это нужно было очень хорошо договориться, чтобы никто нигде никогда не записал ничего, не проговорился.
- Почему не проговорился? Ведь все же знают! Не мог же кто-то это просто придумать!
Гунар вздохнул.
- Это, если хотите, еще одна большая загадка. Все знают историю про Эдалрика и Лайне. Но никто не знает, откуда она взялась. Что, собственно говоря, странно. Я спрашивал отца. В его детстве, а это больше полутора веков назад, мальчишки тоже рассказывали друг другу эту историю. И она звучала практически так же, как сейчас.
- Между прочим, - умным тоном заявил Костас. - ничего тут странного нет. Детский фольклор сохраняется по тем же законам, что фольклор любой расы. Устная традиция, передача от поколения поколению, только в данном случае поколения короче — молодежи рассказывают историю не старики, а те, кто старше всего на несколько лет. Что вы так смотрите? Я, между прочим, на филологическом учусь!
- Это да, но согласись, сохранность этой истории удивительна. - Гунара всегда беспокоил этот вопрос. - Я расспрашивал отца и тетушек. В наше время почти ничего из их детских традиций не сохранилось. Ни считалки, ни игры. Ну, разве что колыбельные и совсем детские стишки. А эта история практически совсем не изменилась. Я хотел бы залезть подальше, но бабушка родом не отсюда, она не знает здешних детских легенд.
- Моя тоже, - вставил Костас.
- Я могу расспросить бабушек, - предложила Нинка. - Правда… ну да, мы живем меньше оборотней, мои бабки не намного старше твоего отца.
- Мои тоже, - вздохнула Хельга. Никто толком не знал, почему оборотни-медведи живут меньше волков, но это зачастую становилось предметом зависти и споров. - Но, если хочешь, я могу спросить, не говорили ли им что-то их родители. Мы-то живем здесь давно.
- Со времен Бъёрна, - кивнул Гунар. - Как почти все здешние берсерки.
- Ух ты! - выдохнул кто-то из детей.
- Это что. Предки Эдварда жили здесь еще дольше, в одном из первых поселений.
- У нас до сих пор есть родовое гнездо в пригороде, - кивнул змей.
- Предки Нины и Риты тоже жили здесь еще до появления крепости.
- Вообще-то, - протянула Нинка, - мы не уверены. Насколько мы смогли раскопать, мы всегда жили в городе. А откуда мы в город перебрались — загадка.
- Серьезно? - Гунар нахмурился. - Я всегда думал…
- Тшш! - зашипела вдруг черноволосая девчонка. - Вы слышите?
- Что? Что? - посыпалось со всех сторон.
- Да тихо же! Слушайте! - она поднесла палец к губам. Все затихли. - Слышите?
Гунар напряг слух. Откуда-то издалека донесся странный мелодичный высокий звук.
- Что это? Ветер свистит?
- Это колыбельная… Кто-то поет колыбельную! - настаивала девчонка. - Слышите? «Спи, малыш, усни, малыш...»
В следующее мгновение Гунар и впрямь различил в заунывном звуке отдельные слова.
- Кто тут будет петь? - удивился Алекс.
- Это привидение, балда! - выпалила Рита. - По ночам Лайне поет колыбельную, чтобы дети вышли к ней из стены.
Все срочно завертели головами, но первым заметил привидение мальчишка-оборотень.
- Вон там, на стене!
В ночной темноте над стеной возникло бледное пятно. Его можно было бы принять за лунный блик, но тут буквально на их глазах отсвет принял отчетливую форму человеческой фигуры. Женской фигуры в белом одеянии, если быть точным. Она медленно плыла вдоль стены, иногда останавливаясь, и печальный звук колыбельной плыл над развалинами следом за ней.
Гунар замер. Все детство он мечтал увидеть это зрелище. Прошли годы, он узнал, что привидений не существует, поверил, что и самой Лайне не существовало, как и пропавших детей. И вот теперь перед ним было… что-то. Ученый в нем отказывался верить в сверхъестественное происхождение видения, почти забытый мечтательный маленький мальчик ликовал, а сам Гунар просто не знал, что делать.
А вот мальчишка-оборотень, в отличие от него, прекрасно это знал. Он мгновенно перекинулся, навострил уши и принялся подкрадываться к привидению, словно к зайцу на охоте. Белый призрак двигался вдоль стены, серый дымчатый волк крался следом за ним. Гунар, не удержавшись, шагнул за ним. И не он один. Было бы забавно наблюдать, как целая группа взрослых и детей, словно завороженные, следуют за видением, если бы не повисшая над развалинами атмосфера тревожной печали.
Привидение плыло вдоль стены, все ближе подходившей к обрыву. Вскоре волку стало сложно следовать за ним, но мальчишка и не подумал остановиться. Вместо этого он одним прыжком взлетел наверх стены, благо, в этом месте она была высотой всего в человеческий рост. Кто-то испуганно выдохнул рядом с Гунаром. Он оглянулся — это была Рита. Она испуганно прижимала к себе брата, но взгляд ее не отрывался от крадущегося по стене приятеля.
Призрак, тихо напевая, плыл вперед, стена по мере приближения к башне поднималась все выше. Волк прыгал с камня на камень уже на высоте метров трех, а прямо под стеной начинался каменистый обрыв. На некотором отдалении следовали Гунар и Рита с Эриком, за ними, судя по шороху шагов, пристроились и остальные. Гунар на мгновение вспомнил старую легенду про крысолова, уведшего их города детей.
Странное шествие закончилось неожиданно. Призрак доплыл до стены башни, развернулся и словно бы только сейчас заметил преследователей. В нездешним воем привидение метнулось вперед и вверх, прямиком к застывшему на стене оборотню. Нервы у парня наконец не выдержали, он шарахнулся в сторону, камень под его лапами опасно закачался. Он ощетинился, выгнул спину, пытаясь удержаться над пропастью.
Гунар услышал отчаянный крик, потом мимо него метнулось что-то белое и большое. Белая птица врезалась в волка, а в следующее мгновение камень рухнул, увлекая за собой и волка, и птицу, и целую лавину обломков стены, которые, казалось, только и ждали повода обрушиться вниз смертельным грузом.
- Ритка!
Гунар успел поймать бросившегося вперед Эрика и прижал к себе. Сам он не мог отвести взгляда от места трагедии, от груды камней под обрывом, похоронивших двух подростков, которых он не сумел остановить, не сумел защитить, снова не сумел, снова…
Сзади раздался плач Нины, тихое ошарашенное бормотание Эдварда. Мимо тихой тенью скользнул Костас — никто кроме него не рискнул бы пройти по неустойчивой осыпи. Рядом возникла фигура Хельги. Сила берсерка пригодится, чтобы разобрать завал, только что толку, если они опоздали…
Привидение, про которое все успели забыть, медленно растаяло в воздухе. И вместо его нездешних завываний все услышали голос Риты:
- Эй, идите сюда! Смотрите, что мы нашли!
Да, у меня был соблазн остановиться на пару абзацев раньше. Но я решила, что это будет жестоко

---

Дайри капризничает и впускает меня хорошо если раз в несколько дней, все остальное время кажет ошибку 403. Так что на всякий случай извиняюсь, если кто-то читает райтобер. И за неотвеченные комментарии извиняюсь тоже, да

---

День 11 - Один прыжок до цели

Притормозив горячие головы, которые рвались сразу выскочить из дому, Гунар действительно сварил кофе впрок. У Алекса нашелся и термос, и рюкзак, куда этот термос сунули вместе с пледом с дивана и какими-то старыми шарфами. Нашлись даже фонарики, целых три штуки, и, обрадовавшись им, Гунар решил закрыть глаза на бутылки, которые Алекс сунул туда же. Наконец все было готово, и они шумной толпой ссыпались по лестнице к неудовольствию соседей.
Когда они вывались во двор, Алекс наконец решил задаться вопросом, как они будут добираться, потому что автобусы уже не ходили. Оказалось, что Эдвард был на машине. Все столпились у открытых дверей красного «Йокая».
- Нина, радость моя, ты можешь поехать рядом со мной впереди. А остальные как-нибудь на заднем сидении.
- Обойдешься, горе мое, — Нина радостно показала ему язык. - На переднем сидении поедет Хельга, она у нас самая большая. Ой! Прости, Хель, я не имела…
- Да ладно тебе, — добродушно усмехнулась Хельга, забираясь на место. - Ну да, я большая. Все берсерки большие. А где вы видели маленького медведя?
Впятером на заднем сидении было, мягко говоря, тесновато. Нина и Костас, как самые легкие, оказались фактически на коленях у остальных троих. Мартин, которому Нина, ерзая, заехала локтем куда-то пониже солнечного сплетения, недовольно заворчал, что она могла бы и долететь до места.
- А может ты тогда побежишь за машиной на своих четырех? - возмутилась Нинка.
В конце концов все кое-как устроились, и Эдвард завел машину. По тому, как они трогались с места, Гунар испугался было, что приятель слишком пьян, но дальше поездка пошла на удивление гладко.
Они остановились на крайней улочке, что заканчивалась у самого начала подъема. Вообще-то, чуть выше была официальная парковка для туристов, желавших осмотреть крепость, но она охранялась и сейчас, ночью, была закрыта. Выбравшись из машины, Гунар первым делом постарался размять затекшие ноги. Алекс деловито закидывал рюкзак за спину, рядом прыгала на месте и размахивала руками Нина, пытаясь согреться. Мартин молча протянул ей куртку, которая она упрямо отказывалась надеть раньше.
Когда они вышли за границы света уличных фонарей, Алекс зажег свой фонарик. Гунар с Мартином оба предпочли бы, чтобы он этого не делал, они и так неплохо видели в темноте, и фонарик им только мешал. Но у остальных такого преимущества не было, поэтому Гунар промолчал.
До парковки они добрались без проблем, туда вела асфальтированная дорога, а вот дальше начиналась тропа, на которой в ряд помещалось не больше двух человек. Алекс выдвинулся вперед, Эдвард галантно предложил руку Нине. Гунар повернулся было к Хельге, но та ответила ему хитрым взглядом потемневших глаз. Ну да, ей тоже повезло с ночным зрением. Идти было несложно, эта тропа предназначалась для туристов и ее расчистили от больших камней. Детвора обычно предпочитала другие тропинки, более крутые и, соответственно, более «интересные». Но все же через десять минут кто-то уже запыхтел на крутом подъеме, кто-то ответил злорадным хихиканьем, тут же сорвавшимся в шипение, когда вырвавшаяся из рук ветка хлестнула по лицу.
Примерно на середине пути, когда деревья расступились, Мартин вдруг тихо рыкнул.
- Смотрите! - в тот же миг прошептал Костас.
Все замерли. Впереди и вверху уже виднелись неровные стены и округлый бок башни, а между ними плясали бледные отсветы пламени.
- Костер, — без нужды пояснил Мартин. - Как думаете, кто это?
- Такие же идиоты, как мы, — хмыкнула Хельга.
- Только наверняка лет на десять моложе.
Гунар сообразил, что это действительно могла быть группа подростков. В конце концов, если им когда-то это пришло в голову, то почему не другим?
- Ребята! - оживленно прошептала Нинка. - Ребята, а давайте незаметно подкрадемся и напугаем их?
- Да ну, дети же… - протянул Мартин.
- Вот именно, дети, — возразил Эдмунд. - Дети любят страшилки. Ну сознайся, ты бы сам от такого в детстве сначала испугался, а потом в восторг пришел, так же?
- Вот именно! - подхватила автор идеи. - Ну же, идем. Только тихо!
Мартин кивнул и перекинулся, Гунар тут же последовал ему примеру. Так их шагов уж точно никто не услышит. Они двинулись вперед. Чуть сбоку по склону скользнула большая мохнатая тень — Хельга тоже больше доверяла звериным инстинктам. Костас и так всегда двигался бесшумно, Эдвард умел быть тихим, если нужно, и только Алекс с Нинкой, упрямо отказывающейся выпускать крылья, зловеще хрустели попадающими под ноги камнями.
Но их не услышали. Потому что компания, собравшаяся вокруг небольшого костерка, была поглощена другим. Три девчонки и четверо пацанов, включая совсем маленького, ему наверняка восьми не было, наверняка чей-то брат. Все они склонились ближе к почти погасшему пламени, слушая рассказчика. А рассказчик, конечно, упивался вниманием и вовсю старался нагнетать страху.
- И тогда Эдальрик поднялся на задние лапы и поднял передние. А росту в нем было шесть метров, и каждая лапа у него была обхватом со столетнюю сосну, а когти на ней были как кинжалы.
«Как, однако, вырос Эдальрик за последние десять лет», — мысленно усмехнулся Гунар. - «Если каждое поколение будет ему так рост увеличивать, скоро он в крепости не поместится». Рассказчик же старательно изобразил атакующего медведя.
- Его глаза горели красным пламенем, а с огромных клыков капала слюна. Он шагнул перед и проревел…
- Отдавайте мое сало! - раздался дикий звериный рев, и в свете взметнувшегося вверх пламени возникла огромная фигура медведя, распахнувшего лапы.
Гунар предусмотрительно прижал уши, потому что в следующий миг над развалинами пронесся пронзительный многоголосый детский визг, а следом громкий хохот его друзей. Кто-то из детей испуганно ухватился за соседа, кто-то сжался, закрыв голову, но кто-то додумался метнуться в сторону. В темноте это могло закончиться не лучшим образом, но Гунар быстро сориентировался и в один прыжок достал до цели. Беглец пошатнулся, но удержался на ногах. Вторую беглянку поймала Хельга и тут же поспешила превратиться обратно. Испуганная девчонка замолчала, потом облегченно выдохнула.
- Фу ты! Я думала это сам Эдальрик явился!
- Дурацкая шутка, — прорычал, оборачиваясь, волк-подросток, оставшийся у костра.
Гунар одобрительно кивнул — молодец парень, сумел сориентироваться и превратиться, но сдержался и никого не цапнул. За спиной мальчишки стояла, сжав кулаки, девочка лет 15, а уже из-за ее спины выглядывал тот самый малыш. Нина вдруг растолкала друзей и ткнула пальцем в девочку.
- Ритка, ты что здесь делаешь?
- То же, что и ты, — огрызнулась Ритка, заталкивая малыша за спину. Он заталкиваться отказывался и вместо этого радостно улыбался, демонстрируя всем отсутствующие передние зубы.
- Тёть Нина, привет!
- Она нам не тетя, а сестра. Троюродная, — прошипела девчонка.
«Тетя» возмущенно нахохлилась.
- Ты зачем Эрика с собой взяла? И как вас только мать отпустила ночью. Постой-постой… она же, вроде, в командировку уехала? - Девчонка виновато засопела. - Значит, мать уехала, а ты с маленьким ребенком…
- А я ему не нянька! И он сам захотел со мной пойти.
- Девочки, а давайте отложим ссоры и воспитательные беседы на потом, а? - влез между ними Костас. - Нин, ну ничего ведь не случилось. И дальше не случится, мы же здесь.
Гунар решил, что приятель прав, осторожно взял Нину за плечи и потянул ее в сторону. Только тут он заметил, что пока все наблюдали за ссорой, Алекс хозяйственно выловил из костра свалившиеся туда прутики с нанизанными кусочками сала. Сдувая с них пепел он недовольно повернулся к Эдварду.
- Ты зачем вспышку устроил? Чуть не спалил все.
- Для пущего драматического эффекта, — усмехнулся змей, спокойно голой рукой сгреб рассыпавшиеся угли обратно в костер и щелкнул пальцами, вновь его зажигая.
- Ух ты-ы-ы! - послышалось сразу с трех сторон.
- А чего вы сидели почти без огня-то? - спросил Эдвард у одного из мальчишек, того самого, который рассказывал историю.
- Чтобы не спугнуть привидение, — пояснил парень таким тоном, словно это должно было быть очевидно.
И в самом деле, ну для чего еще можно сидеть ночью почти в темноте посреди старой разрушенной крепости?

---

День 10 - Горячий кофе

Когда они все были детьми, у родителей Алекса был небольшой приземистый домик в одном из старых жилых районов. По крайней мере, небольшим он казался снаружи, ведь так не был виден просторный подвальный этаж, а еще настоящий подвал с кладовками под ним. Сейчас же, следуя присланным Ниной указаниям, Гунар подъехал к группе многоквартирных новостроек и с трудом нашел среди них нужную.
Сам Гунар помнил, сколько ему пришлось привыкать к комнате в общаге, к постоянному присутствию вокруг чужих. У Алекса наверняка таких проблем не было, молодые кобольды издревле рано покидали родительские дома и поселялись в специальных молодежных общежитиях, так что отдельная квартира по их меркам была настоящей роскошью. Гунар поднялся на второй этаж, позвонил в дверь, услышал громкое «Открыто», дернул ручку — и как будто шагнул в одну из тех студенческих вечеринок, которые он старательно, но не всегда успешно избегал в университете. Играла музыка — что-то с большим количеством барабанов и прочих ударных, пахло крепким алкоголем и сладковатым дымом дриадских благовоний. Ему сунули в руки банку (он кинул быстрый взгляд — пиво, значит, помнят его предпочтения — и сразу отглотнул немного) и подтолкнули в сторону комнаты, где на него немедленно набросились и сгребли в медвежьи объятия с радостным криком: «Гунар! Сколько лет!»
Он закряхтел, похлопал по широкому мягкому плечу и, наконец, сумел отстраниться.
- Хельга, я т-тоже рад тебя видеть.
- Если ты так хотел нас увидеть, где ты пропадал все это время?
- Учился.
Берсерк оскалилась:
- Тут все учатся.
- Не все! - под ее рукой проскользнул Мартин, кивнул здороваясь. - Привет, Гунар. Рад видеть.
Потом он поставил на стол коробку с мясным пирогом, какие продавали в старой пекарне возле порта, повернулся к Хельге и продолжил:
- Я обошелся без университетов. Должен же тут кто-то зарабатывать, чтобы кормить вас, бедных студентов.
- Мартин пошел по стопам отца, — пояснила появившаяся тут же Нина.
- Я знаю, — кивнул Гунар.
Их с Мартином отцы оба были оборотнями и оба проработали всю жизнь на кораблестроительном заводе.
- Ну да, вы волки вечно все друг про друга знаете.
- А ты просто завидуешь, что не можешь все знать раньше всех, — поддел Нину незаметно появившийся в комнате Костас. Как все нимфы, он был невысоким и гибким, и как все нимфы скрывал под хрупкой внешностью недюжинную силу и ловкость. - Привет, Гунар.
- Хватит меня перебивать, - рыкнула Хельга. - Я что имела в виду — мы все тут были заняты, но умудрялись встречаться хотя бы раз в год. И только ты исчез на сколько — три? Четыре?
Гунар только развел руками. Он сам не знал, чем мог бы оправдаться. Тем, что университетская жизнь и учеба захватили его с головой, вытеснив все старые интересы? Но это было не совсем правда. Он все же попытался.
- Знаете, другой город, лекции… я словно в другом мире оказался. В мире о котором мечтал всегда. И все, что было в детстве, словно бы… не забылось, нет, - поспешил успокоить он поникшую было Нину. - Просто стало словно бы… далеко-далеко. Тоже в другой жизни.
- Это еще ничего, - понимающе кивнул Костас. - Ленка, вон, как замуж вышла и уехала, так сама ни разу не позвонила даже. Вся в новой своей жизни.
- Брак это другое, - возразила Хельга. - Это про семью…
- Да отстаньте вы от него, - хозяин квартиры плюхнул на стол несколько банок и бутылок и сам плюхнулся на диван. - Я вот тоже как поступил в универ и переселился сюда — так у родителей всего пару раз появлялся.
- Отца с сестрами он как раз не забывал, небось.
- Культурные различия, - пожал плечами Гунар. Вздохнул. - Хель, хочешь — я извинюсь по всем правилам за то, что так долго с вами не встречался?
- Да нет, не надо, - отмахнулась та. - Я просто…
Гунар кивнул. Берсерки всегда легко вспыхивали и обижались, но долго остывали и могли помнить обиду годами.
- Я понимаю. И потому правда прошу прощения. Серьезно. - Он оглянулся. - У всех прошу. За то, что замолчал так надолго.
- Ты всегда был молчуном, - рассмеялась Нина, и он понял, что прощен.
- Я хотел найти вас прошлым летом, - признался Гунар. - Хотел вспомнить детство, может снова всем вместе куда-нибудь сходить. Но п-потом…
- Мы знаем, - шепнул Костас, а Алекс придвинул к нему новую банку с пивом.
Все молча разобрали свои напитки и выпили. У Гунара сжалось горло, он бросил умоляющий взгляд на Нину. Она, конечно, все сразу поняла.
- Ну ладно, раз уж ты пропустил столько лет, в качестве наказания тебе теперь придется выслушать все наши новости!
Благодарно кивнув ей, Гунар поудобнее устроился на диване.
На самом деле это, конечно, не было никаким наказанием. Гунар с удовольствием узнал, как его друзья детства провели эти годы. Он помнил, что Алекс вопреки уговорам родителей пошел не на геологический, и ничуть не удивился тому, что у друга уже запатентована пара изобретений. Выслушал от Хельги целую речь о состоянии современного программирования и о том, насколько сильны в этой области предрассудки относительно берсерков и прочих рас со звериной формой.
Тут раздался звонок, который встретили дружным смехом и криками: «Давно пора! Открыто!» Дверь хлопнула, и через мгновение в комнату заглянул улыбающийся Эдвард.
- Что, без меня начали?
- Тебя ждать — на всю ночь трезвым остаться, - проворчал Алекс, но протянул таки Эдварду открытую бутылку.
- К сожалению, у меня были неотложные дела…
- И как звали твои дела? Эмма или на этот раз Ирена?
- Марина, - мечтательно вздохнул Эдвард и зажмурился. - Ее зовут Марина и она из морского народа, и ее волосы…
- Только не надо подробностей! - воскликнула Нина. - Лучше смотри, кто пришел.
Эдвард повернулся и расплылся в улыбке.
- Гунар! Сколько лет!
Он протянул руку. Поначалу Гунар напрягся, не зная, как после недавних приключений среагирует на змея-айтварса. Но достаточно было одной мальчишеской улыбки Эдварда, чтобы понять, что когда вы знакомы чуть не с младенчества, с первых взрослых клыков одного, с первого самостоятельного полета другого, расы уже не так важны. Так что Гунар с удовольствием пожал протянутую руку.
- Т-ты, смотрю, совсем не изменился.
- А зачем мне меняться? - усмехнулся змей. - Я и так хорош. Ты вот тоже прежний. У тебя, небось, даже девушки нет, ты так занят своими историческими ценностями.
- Зведрасы никогда не спешат с этим.
- Да и зачем спешить? - подхватила Хельга. - Ребята, нам всем даже двадцати пяти нету.
- Елену это не остановило, - буркнул Алекс. Все немедленно зашикали на него, но было поздно, Костас уже взвился со своего места. По всеобщим взглядам Гунар понял, что это больное место.
- Елену вообще ничто не остановило бы. Как укусил ее кто! Вбила себе в голову всякие глупости — ах, традиции, ах, родина предков. Уговорила мать съездить, найти тот город, откуда прадед сюда приехал. Там, конечно, нашлись дальние родственники. Среди них она и подцепила этого Никоса. Он нам то ли пяти, то ли семиюродный кто-то. Ну он ей дальше мозги запудрил зелеными холмами да древними храмами Аполлона. Как будто какие-то храмы могли после потопа уцелеть. Ну вот она и заявила, что должна жить среди своих, как заповедовали боги, а потому выходит замуж и остается.
Гунар не удержался и фыркнул, потому что прекрасно знал, что думали об этом настоящие боги. Или, по крайней мере, один конкретный бог. Костас ткнул в него пальцем:
- Вот, и я о том же! Чушь полнейшая. Но разве ж Ленка меня послушает…
- Она, конечно, вольна в своих убеждениях. Но я не понимаю, почему выбирать мужа надо по убеждениям, а не по душе, - проворчал Эдвард.
- Тебе просто обидно, что на нее твои чары не подействовали, когда ты к ней подкатывал, - поддела его Хельга.
- Я не пользуюсь чарами! Это было бы принуждением, к тому же у меня нет таких способностей. Только врожденное обаяние.
- И неутолимый сексуальный аппетит.
- Здоровый, прошу заметить!
Все рассмеялись и на время переключились на обсуждение похождений Эдварда, потом на воспоминания о детских приключениях и затеях. Немного потанцевали, потом вытащили откуда-то старую настольную игру. Алкоголь тек рекой, и хотя не все обращались с ним так же вольно, как хозяин дома, к третьей игре соперничество стало слишком уж напряженным, и Гунар решительно смел карточки со стола.
- Хватит, не хватало нам еще поссориться из-за детских игр.
- А у тебя есть другие идеи?
- У меня, у меня есть! - замахала рукой Нина, чуть не зацепила Костаса и не очень трезво захихикала. - К вопросу о детских играх. А помните, как мы решили на спор переночевать в развалинах крепости?
- Тебя же тогда мама не пустила.
- Вот именно! Вы тогда все отправились, а я осталась дома. Это нечестно! Предлагаю это исправить.
- Ты хочешь пойти в старую крепость? Ночью? - удивился Алекс.
- Я предлагаю пойти туда прямо сейчас! И остаться до утра.
- Я не думаю, что это такая хорошая мысль, - начал Гунар, но его прервали сразу три радостных возгласа «Давайте!». Он все же попытался образумить друзей.
- Послушайте, может все же в другой раз? На более трезвую голову?
- С моей головой все в порядке, - возмутилась Нина, что было совершенно очевидно ложью, но спорить с ней и в трезвом-то виде всегда было сложно.
Гунар окинул взглядом друзей. От Алекса пахло как от винного магазина, но признаков опьянения заметно не было, сказывалась врожденная устойчивость к алкоголю. Хельга ободряюще улыбнулась ему, Костас понимающе кивнул — нимфы вообще не злоупотребляли подобными вещами. Было ясно, что отговорить друзей не удастся.
- Хорошо, идем. Но при условии, что все сейчас выпьют по чашке хорошего горячего кофе. Чтобы никого не пришлось выуживать потом из провалов.
- Ты предложил — тебе и варить, — торопливо заявил Алекс.
Гунар вздохнул, поднялся и направился на кухню. В конце концов, что уж тут, ему и самому было любопытно повторить детское приключение. А кофе он сварит побольше, чтобы прихватить термос с собой.

---

День 9 - Разослать приглашения

Традиционно общий бег стаи вел старший в роду. Среди присутствующих были оборотни постарше — родственники с маминой стороны, но здесь были земли Зведрасов, а старшим волком из Зведрасов был отец. Поэтому именно он подал сигнал. Один за другим волки оборачивались и присоединялись к нему, но все они расступились, пропуская Гунара вперед. Он был поводом сегодняшнего сбора, поэтому ему досталось место рядом с отцом. Снова над поляной раздался призывный вой, а потом мощный, цвета перца с солью волк сорвался с места, помчался прочь по знакомой тропинке. Гунар пристроился за его правым плечом и почувствовал за спиной приходящую в движение мощь двух десятков зверей.
Общий бег всегда был особым событием. Просто мчаться по осеннему лесу, чувствуя, как пружинят под лапами опавшие листья, вдыхая их горьковатый запах, ощущая, как прохладный ветер шевелит шкуру на загривке — это был незабываемый опыт. Но сейчас к нему примешивалось непередаваемое чувство единства со стаей. Их шаги синхронизировались, их дыхание сливалось в один общий выдох, и сердце начинало сильнее стучать в груди, и каждый его удар, казалось, твердил: «Мы вместе. Мы единое целое. Ты не один. Мы всегда с тобой. Ты — наш». Гунар всем своим существом не просто ощущал, он знал, что это правда.
Никто не мог сказать, сколько длился их бег. В такие моменты время теряло смысл. Они могли мчаться так день, два… а может быть прошло всего полчаса, когда стая вырвалась на поляну в самом сердце своей территории. Пришло время остановиться — отец в центре, остальные волки кругом вокруг него. Все затихли, даже щенки понимали важность момента. Отец задрал голову к небу. Солнце еще только начинало садиться, и луны на небе не было видно. Но волкам и не обязательна луна, это лишь предрассудки. Оборотни привязаны к лунным циклам не больше, чем остальные создания с долей магии. Что им действительно нужно так это стая. И когда из горла отца вырвался низкий переливистый вой, десятки глоток подхватили его. Гунар поднял голову, зажмурился, открыл пасть и позволил вырваться наружу той боли, которую ревниво берег, не желая ни с кем разделять с тех самых пор, как безжизненное тело Дануты обмякло на больничных простынях. Теперь это была их общая боль, и его ярость была их яростью, и его ошибки были их общими ошибками. И может быть… может быть их общее прощение было и его прощением.
Многоголосый вой постепенно затих. Волки принялись расходиться в стороны. Все еще оставаясь на поляне, они разбились на группки. Кто-то заинтересованно принюхивался к следам в кустах, кто-то вылизывал недовольного щенка, кто-то игриво покусывал плечо партнера. Гунар же едва успел опустить морду, как на него коварно набросились сзади и повалили на землю. Он и не сопротивлялся, напротив — перевалился набок и только закряхтел, когда оказался в самом низу большой щенячьей кучи. Племянники и племянницы по своему выражали любовь к пропащему дядюшке. Когда же почувствовав, что дышать становится слишком трудно, Гунар небольно куснул за плечо одного, щекотно ткнулся носом в живот другой и, пошатываясь, выбрался из-под горы волчат, он тут же оказался втянут в игру в салки. Будучи самым младшим из «взрослых», он привык, что малыши тянутся к нему. Инга, правда, считала, что дело просто в том, что он самый добрый и не убегает от детей, как Хенрик или Лина. Гунар с ней и не спорил.
Они резвились на поляне около часа, пока отец не подал знак к возвращению. И снова под ногами шелестела листва, и тонкие голые веточки пытались запутаться в шерсти, и стая бежала рядом с ним. А потом в опускающихся сумерках среди стволов замелькали огни и раздался смех и оклики ждущих родных. Пришло время оборачиваться, и кутать разгоряченное бегом тело в прихваченные куртки и пледы, и пить горячие глёг и чай, и усмехаться, видя как расцветает отец, слушая похвалы своему печенью.
Гунару снова пришлось выдержать напор вопросов и пожеланий. Он пообещал Стасе и детям Линды, что обязательно сходит с ними в Парк Приключений, пообещал самой Линде прийти к ним в гости, пообещал навестить бабушку, жившую в пригороде со старшей из дочерей, и рассказать ей, чем он занимался эти месяцы (и молча решил, что, пожалуй, не будет говорить ей о том, как он разбудил ее любимого бога… по крайней мере пока). Он даже пообещал Альдису похлопотать, чтобы археологи поскорее отстали от многострадального болота. Это было проще, чем убеждать его, что Гунар никак не может на них повлиять. Заодно вызнал, что мрачной находкой занимаются ребята из Института Местной истории.
Когда очередь желающих поговорить с блудным родственником чуть рассеялась, Гунар повернул голову и ожидаемо увидел в трех шагах от себя Карла. Они со старшим братом никогда не было особенно близки, разница в почти век не способствовала этому. В год, когда Гунар родился, Карл выдал замуж младшую дочь, когда Гунар пошел в школу, его брат нянчился с первыми внуками. Но несмотря на это они любили друг друга, они были одной семьей, одной стаей. К тому же все сходились на том, что братья были удивительно похожи и внешне, и характерами. Поэтому Гунар не сомневался, что брат постарается избежать толпы. Поэтому Карлу достаточно было положить ему на плечо руку и осторожно сжать ладонь, чтобы без слов передать все, что он чувствовал. Впрочем, совсем уж без слов они не обошлись.
- Ты н-надолго домой?
Они даже заикались порой одинаково.
- До Солнцеворота.
- Значит, Зимний костер…
- Я обязательно буду.
- Я рад. И дети будут довольны.
- Хенрик не будет.
- Хенрик переживет, - усмехнулся брат, взглядом находя своего младшенького.
- Когда он уже перестанет считать, что мы с ним соревнуемся? Это глупо, он ведь старше меня на семь лет!
- П-перестанет, когда найдет, наконец, себя. Он завидует тому, что ты всегда знал, чего хочешь.
Гунар только пожал плечами. Для него это было естественно, и он не понимал метаний старшего племянника. Карл потрепал его по шее, повторил:
- Я рад, что ты приехал.
- Я не мог пропустить Солнцеворот. Потом мне придется пахать до самого лета.
- Зато вернешься дипломированным специалистом.
Постепенно темнело, и родственники начали собираться по домам. Первыми уехали семьи с детьми, остальные еще какое-то время наводили на площадке порядок и избавлялись от мусора. Но все равно, когда Гунар с отцом устало опустились в кресла у домашнего камина, часы над ним показывали всего лишь восьмой час.
Немного поспорив с собой и решив, что здоровое любопытство нужно удовлетворять, Гунар вытащил телефон и нашел в нем номер Валдиса. Валдис работал в Институте Местной истории, они познакомились еще когда четырнадцатилетний Гунар пришел выпрашивать там хоть какую-нибудь работу. Что угодно, только бы поближе к любимой истории. Молодому интерну тогда поручили занять чем-нибудь упрямого школьника, и это стало началом неожиданной дружбы.
Валдис взял трубку после четвертого гудка и ответил радостным:
- Я ждал тебя два месяца назад.
Гунар усмехнулся.
- И тебе привет. Прости уж, что не уделил достаточного внимания твоей сенсации.
- Так уж и быть, прощаю, но только потому, что еще помню, что такое писать диплом. - Приятель посмеялся, потом мгновенно переключился на деловой тон. - Это не моя сенсация, но находка достаточно значимая. Что, хочешь профессиональных подробностей?
- Конечно! В идеале, конечно…
- …ты хотел бы увидеть все своими глазами, ага-ага. Что ж, чего только не сделаешь для своего протеже. У тебя старый пропуск в институт сохранился?
- Найду, наверное.
- Тогда приходи через два дня, снизу позвони мне, протащу тебя в лабораторию.
- Валдис, ты…
- Я оставляю за собой право использовать тебя в качестве бесплатной рабочей силы.
- Ты от этого права никогда и не отказывался, эксплуататор малолетних!
Они еще немного посмеялись и Гунар выспросил у друга некоторые детали. Датировку, например: примерно шестьсот пятьдесят лет, почти век после прихода Бьорна Сивого. Расу и возраст найденных тел: все трое птицелюды, мужчина среднего возраста, второй мужчина помоложе и третий, почти подросток. Ну и последнее.
- Да, это действительно выглядит как убийство. Но насчет ритуального… не знаю. У старшего кроме горла рана в спине, ему воткнули кинжал между крыльев. На среднем следы сопротивления. И… анализы показали, что они все родственники. Скорее всего отец и сыновья.
По спине Гунара пробежал холодок. История нередко бывала наукой жестокой, имеющей дело с не лучшими поступками, но эта конкретная история почему-то сразу ему не понравилась. Он попрощался с Валдисом и придвинулся к камину, пытаясь прогнать незваный холод. Подумал, не перекинуться ли и не свернуться ли клубком перед самым огнем, но тут телефон в его руках зазвонил. Он настороженно поднес его к уху и услышал радостный голос Нины.
- Эй, надеюсь, ты не передумал? Я уже разослала приглашения всем нашим!
- У тебя же только вчера еще не было моего номера? - Впрочем, он не очень удивился.
- У меня есть свои методы, - отмахнулась Нина. - Не сбивай меня с толку. Ну что, не передумал?
- Нет.
- Тогда встречаемся завтра в три у Алекса.
- Что, его родители снова уехали из города?
Все старшие классы они чаще всего собирались у Алекса, потому что его родители были геологами и пропадали в экспедициях.
- Гунар, он уже три года как живет отдельно. Ты совсем забросил друзей! - в голосе Нины на мгновение мелькнула грусть, но тут же исчезла. - В общем, я скину тебе адрес, скажи дома, чтоб тебя вечером не ждали. Ага?
- Ага… - протянул Гунар, но в трубке уже раздались гудки.